Текст книги "Свиток Всевластия"
Автор книги: Мария Чепурина
Жанр: Исторические приключения, Приключения
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
6
Виконт вернулся домой в третьем часу ночи – в прекрасном расположении духа, навеселе, без тени усталости и в сопровождении приятеля и двух прекрасных нимф. Приятелем д’Эрикура на этот вечер был барон де Пальмароль – тридцатилетний англоман, полущеголь-полуфилософ, любитель породистых лошадей, точных наук, острых эпиграмм, парламентских установлений, пышных бюстов, просвещенных монархов и свежих сплетен. Нимф они подцепили в театре Комического двусмыслия – это были юные актерки, не отказавшиеся составить компанию господам после вечернего представления. Для начала они отправились в Пале-Рояль, чтобы отужинать в известном среди богемной публики ресторанчике под названием «Фламандский грот», расположенном под землей. Потом переместились в один из игорных домов, находившихся неподалеку. После того как виконт и барон выпили на двоих восемь бокалов и проиграли четыре тысячи ливров, а девушки начали засыпать, решено было далее не испытывать судьбу, а отправиться в более уединенное место. Д’Эрикур пригласил всех к себе. Прежде он не раз приводил по ночам веселые компании в дом и знал, что отец с этим уже смирился.
Засыпающий кучер поплелся будить слуг. Актрисы с восхищением исследовали интерьер богатого дома. Д’Эрикур присматривался к ним, решая, с которой сегодня лучше вознести молитву Венере. Пальмароль, судя по наблюдениям виконта, занимался тем же самым.
Сыграли в бириби. Потом в триктрак. Потом в пикет. Время разбирать дам и расходиться по спальням давно уже наступило, но господа никак не могли решить, какая кому достанется, да и сами актрисы все время меняли объекты своей благосклонности. Д’Эрикур, чтобы привлечь к себе внимание, выложил последние сплетни о королевском дворе. Пальмароль ответил тем же – и превзошел своего соперника в знании как фактов, так и деталей.
– Барон, я поражаюсь вам! – воскликнула Дельфина, одна из девушек.
– Кажется, я никогда не встречала человека, который был бы столь информирован обо всем, что происходит в Версале! – добавила вторая, Флорина. – Выходит, вы вхожи к королю?
– Вы преувеличиваете мои возможности, мадемуазель…
– Пальмароль всегда в курсе последних новостей не только о дворе, но и о городе! – ответил за приятеля виконт. – Сколько его знаю, не перестаю удивляться его осведомленности! Барон лучше любой газеты! Вот почему он так любим в свете и всегда получает то, что хочет!
– Полно… Вы мне льстите, д’Эрикур!
– Отнюдь не льщу! Вы и вправду самый осведомленный человек из тех, с кем я знаком!
– Держу пари, что тут кроется какая-то тайна!
– Да-да, несомненно, какая-то тайна! Боже, как бы мне хотелось ее разгадать!
– Не томите же нас, барон!
– Клянемся, это не выйдет за пределы нашего круга!
– Да-да, клянемся!
– У вас есть свои люди при дворе?
– Или, может быть, вы умеете читать мысли на расстоянии?
– Вселяться в чужие тела?
– Дамы, дамы! Вы меня смущаете! После всех этих чудес, которые вы мне приписали, признаться в том, что я обычный человек, право же, как-то стыдно! – отвечал Пальмароль.
– Но шпионов вы все-таки держите? – спросил д’Эрикур, возвращая беседу к реальности.
Ему давно было любопытно, каким образом Пальмароль вечно узнает первым все последние новости. Он определенно держал шпионов. Но кого, где и как? Виконт тоже все чаще подумывал над тем, чтобы завести собственных осведомителей.
Пальмароль замялся. Выдавать свои маленькие секреты ему не хотелось, но вино и дамское общество в итоге развязали язык барону.
– Шпионы или не шпионы… Ну, словом, да, есть у меня специальные люди на содержании.
– При дворе? – осведомилась Флорина.
– Нет, зачем же? Новости из Версаля до Парижа и так меньше чем за день добираются. Там и без меня шпионов хватает.
– А ваши, стало быть, по городу ошиваются? – усмехнулся виконт, желая продемонстрировать, что ничуть не завидует. – В кофейнях подслушивают? В газетных конторах клянчат? Или, может, в полиции новости покупают?
– Меня это не касается. Я им плачу, имею результат, а прочее меня не интересует, – ответил барон.
– А дорого ли обходятся услуги таких господ? – спросила Дельфина.
– Да, и где их обычно подыскивают? – добавила ее подруга.
– Я бы не советовал вам, дамы, связываться с подобными людьми, – произнес барон, неожиданно помрачнев.
– Правда?
– Но почему?
– Вас что-то беспокоит?
– Беспокоит… Можно сказать и так. Никогда нельзя знать, что на самом деле представляет собой человек, которого нанимаешь. Кажется, я понял это слишком поздно…
– Вы меня пугаете, дружище! – воскликнул д’Эрикур. – Неужели кто-то из агентов навлек на вас неприятности?
– Как сказать… – вздохнул Пальмароль. – В принципе со мной-то ничего страшного не случилось. Живу как жил. Все в порядке. Если не считать того, что последнее время я… чувствую себя соучастником убийства.
Дамы издали крик ужаса и изумления.
– Как? – воскликнул виконт. – Неужели я не ослышался? Вас втянули в преступную аферу?! Но как вы могли позволить, барон?!
– Да нет… – Барон поморщился. – Все не так, как вы поняли. Впрочем, довольно об этом. Давайте побеседуем о чем-нибудь более приятном!
– Ну уж нет! – воскликнула Дельфина.
– Вы намекаете на что-то ужасное, а потом оставляете нас в страшных догадках! – добавила Флорина. – Куда же это годится, барон?!
– Я не усну, пока не узнаю правды!
– Я тоже!
– В самом деле, Пальмароль! – сказал виконт. – Если вам нужна помощь, то так и скажите! Неужели вы думаете, что друзья оставят вас в беде?!
– Может статься, я несколько преувеличил… – смутился барон. – Помните ту историю с убийством престарелой де Жерминьяк?
– Боже мой! Это та, которую отравили?
– Да нет же, Флорина, ее застрелили, сколько тебе повторять!
– Вы как-то связаны с этой историей, Пальмароль? – насторожился виконт.
– Хотелось бы верить, что нет, но… – барон перешел на шепот. – Господа, неужели вы действительно желаете это знать?! Клянусь, мне не хотелось бы даже думать о том злосчастном эпизоде…
– Договаривайте, барон!
– Теперь мы уже не оставим вас в покое…
– Эх! Ну, так и быть. Только поклянитесь, что эта история останется между нами!
Д’Эрикур и две девицы, разумеется, поклялись.
– В общем, сдается мне, что убийцей бедной старушки был один из моих осведомителей. А помог ему совершить это преступление не кто иной, как я. В один прекрасный день этот злодей спросил у меня адрес госпожи де Жерминьяк и рекомендацию для себя. Наплел какой-то чепухи… А я и уши развесил. Теперь, чем чаще я вспоминаю о нем, тем более подозрительным типом он мне кажется… Несчастную нашли мертвой вечером того дня, когда состоялся наш разговор.
– Боже мой! – воскликнула Дельфина.
Флорина тоже хотела проявить положенные эмоции, но д’Эрикур подал актерке знак замолчать. История со старухой интересовала его больше, чем женские визги.
– Говорят, на месте убийства видели человека в коричневом плаще, – заметил виконт.
– Увы, мой агент так и был одет в тот злополучный раз! – ответил барон. – Собственно, с тех пор я его и не видел. Должно быть, убийца уже далеко от Парижа. Впрочем, он и раньше надолго пропадал из моего поля зрения…
– Так, может, не стоит делать таких скоропалительных выводов?
– Увы! Мне хотелось бы их не делать. Его не было весь январь и половину февраля, а когда он появился, насочинял какой-то галиматьи про путешествие. Недавно я навел справки… Все это время негодяй просидел в Бастилии!
Сердце д’Эрикура заколотилось, хотя внешне он никак не выдал своего волнения. Понимание того, что речь идет об одном из участников окончившегося смертью обеда, пришло само собой. Значит, война за сокровище тамплиеров развернулась по-настоящему!
– Не всех, кто сидел в Бастилии, можно назвать негодяями! – заметил виконт вслух, рисуясь.
– О, д’Эрикур, разумеется, вас я в виду не имею! В Бастилию попадают и по политическим делам… Но боюсь, что случай этого человека не из таких. Кстати, получается, что он сидел там одновременно с вами. Его фамилия Кавальон. Может быть, вы знакомы?
Виконт сглотнул.
– Нет, – ответил он, как мог, беззаботно. – Режим в Бастилии не способствует общению между заключенными. К тому же у меня были более интересные занятия, нежели сводить знакомства со всякими уголовниками…
– Вы правы, сударь! Оставим же этот разговор!
– Оставим! – подтвердила Дельфина, которая удовлетворила свое любопытство и не любила однообразия.
– Давайте еще поиграем во что-нибудь! – потребовала Флорина.
Играть решили в прятки. Дамы прятались, а кавалеры наперегонки их искали. Кто какую найдет, тот той и демонстрирует свое вольномыслие…
Сидя с закрытыми глазами, д’Эрикур понял, что игра обещает быть еще короче, чем он думал. То ли одной из актрис уж так не терпелось оказаться в мужских объятиях, то ли она была настолько глупа, что думала, будто виконт ничего не слышит, но только скрип ключа в замочной скважине доносился до ушей д’Эрикура вполне отчетливо. Он прекрасно представлял себе ту единственную комнатку возле их гостиной, которая запиралась и ключ от которой – виконт заметил это, когда пришел, – торчал в замке. Было даже странно, зачем отцу понадобилось закрывать это помещение. Обычно оно пустовало или использовалось в качестве склада для ненужных вещей… «А сегодня это будет место для прелюдии с прекрасной Флориной… или Дельфиной», – сказал виконт сам себе. Он уже вознамерился было представить, как все случится…
…Когда женский визг и раздавшийся следом за ним топот ног прервали приятные размышления д’Эрикура.
Мгновенно открыв глаза, виконт с изумлением увидел тучного человека в костюме простолюдина, пулей пронесшегося через гостиную и исчезнувшего где-то в анфиладе комнат. За ним, пожалуй, стоило бы погнаться, но д’Эрикур слишком долго соображал, что к чему. Да и испуганное лицо дамы, если учесть правила светского тона, требовало вмешательства виконта сильнее, чем какой-то бегающий по слишком гостеприимному дому оборванец.
– Я только открыла… – пролепетала перепуганная Дельфина. – А он как выбежит!.. И я подумать не могла, что там кто-то есть…
– Кто это, виконт? – спросил Пальмароль.
– Понятия не имею. Наверно, какой-то несчастный, который не знаю чем насолил моему отцу. Старик совсем уже впал в безумие. Притаскивает каких-то оборванцев в особняк, потом запирает их… Впрочем, мне до них обоих дела нет, – закончил д’Эрикур. Затем подбежал к Дельфине, стремительно обнял ее и произнес: – А я вас нашел, дорогая! Извольте теперь прогуляться в мои покои!
Актерка, жеманно хихикая, последовала за д’Эрикуром, а Пальмароль отправился бродить по дому в поисках второй прячущейся прелестницы.
Парижская полиция любила ранние утра. Она знала, что в это время легче всего застать нужного человека дома, вынуть его, тепленького, из кровати, и предпочитала являться перед рассветом. Так поступили и с д’Эрикуром. В пять часов утра, когда он только-только расшнуровал корсет на актерке и наконец освободил ее от последней детали туалета, раздался требовательный стук дверного молотка.
Поначалу виконт не придал этому значения. Он знал, что слуги уже встают, а если нет – им все равно придется это сделать и со всем разобраться. Наверняка какой-нибудь нищий снова явился просить милостыню или устраиваться на работу. Может, даже вернулся ночной сумасшедший из запертой комнаты. В любом случае д’Эрикуру было плевать, кто пришел: раздетая актриса на кровати волновала его больше, чем визитер, будь он хоть самим королем. Виконт уже подготовил свое орудие к бою и собирался приступить к самому главному, но нарастающий шум внизу, звуки скандала, голоса и приближающийся топот солдатских сапог беспокоили его все больше и больше. Наконец д’Эрикур натянул рубашку и слез с кровати. Как раз вовремя! Дверь в спальню отворилась. На пороге стоял отец. За его спиной – отряд полиции. Где-то позади маячило обеспокоенное личико мачехи.
– Прошу великодушно простить меня, сударь… – Командир отряда изогнулся в поклоне. – Однако получен приказ…
– Этот человек утверждает, будто бы на вас, виконт, поступил донос! – гневно прервал его граф д’Эрикур. – И что вы на это ответите?!
– Если утверждает, значит, действительно поступил… В наше время это обычное явление… – виконт старался говорить как можно более холодно и высокомерно, но ему уже рисовались самые страшные перспективы. – К счастью, у меня уже есть опыт пребывания в Бастилии. Пользуясь случаем, еще раз благодарю вас за это ценнейшее приобретение, батюшка… Что ж, господин начальник, мне разрешат по крайней мере одеться?
– Прекратите паясничать! – рявкнул отец.
– Господин виконт неправильно меня понял, – произнес полицейский таким льстивым тоном, словно был не охранником правопорядка, а лакеем. – Я не уполномочен арестовывать вашу милость. Мне поручили всего лишь произвести обыск.
От сердца у д’Эрикура сразу же отлегло.
– Могу я узнать, что вы ищете? – спросил он.
– К нам поступили сведения о вашей причастности к смерти госпожи де Жерминьяк…
– Дожили! – закричал отец, снова не дав полицейскому договорить. – До чего вы докатились, виконт?! Сначала порочные связи, азартные игры, недостойный образ жизни, дурные книги, и вот теперь… Боже мой, неужели вы запятнали себя убийством?!
Мачеха в коридоре разразилась рыданиями. «Интересно, она плачет из-за меня или просто уже не в силах выдерживать отцовские вопли?» – подумалось д’Эрикуру.
– Уверен, что скоро это недоразумение прояснится, – ответил он вслух. – Однако не смею задерживать вас, господа. Приступайте к работе. Моя спальня в вашем распоряжении. Если вы ничего не найдете, в чем я не сомневаюсь, можете осмотреть остальные покои.
Полицейские рассеялись по комнате. Первым делом начальник отряда сорвал с постели одеяло, под которым прорисовывалось что-то объемистое. Голая актриса, прятавшаяся все это время от визитеров, отчаянно завизжала. Отец недовольно сверкнул глазами. Командир смутился. Его подчиненные отозвались сдавленными смешками.
– Надеюсь, эта ценная улика не свидетельствует обо мне как об убийце? – сострил виконт.
– Я бы не был так весел на вашем месте, – тихо ответил ему отец. – Судя по всему, у вас завелись могущественные враги. Быть может, вы и не совершали убийства. Но те, кто написал на вас донос, могли подбросить вам доказательства!
– О чем вы?! – удивился виконт, думая про себя: «Старый дурак совсем уже выжил из ума».
– Я говорю о том, что сегодня ночью, пока вы изволили развлекаться, я обнаружил незваного визитера!
– Как?
– В наш дом проник какой-то нищий. Я обнаружил его в покоях вашей мачехи. Уверен, что ему заплатили за то, чтобы он подкинул в наш дом некие очерняющие вас вещи. Так что благодарите Бога за мою бдительность: этот прохиндей сидит сейчас на нижнем этаже под замком.
«Уже не сидит…» – с грустью понял виконт.
Не успел он признаться отцу в том, что выпустил «заключенного», как тот решительно заявил:
– Думаю, самое время заняться этим типом! Пойду отопру его! Думаю, будет полезно, чтобы наш «гость» встретился с господами из полиции!
Не успел отец договорить, как в коридоре зазвучали шаги.
– Это еще кто?! – оторопел граф.
«Оборванец вернулся!» – радостно подумал виконт.
Спустя две секунды в дверном проеме нарисовался измученный барон Пальмароль.
– Виконт! – сказал он. – Я рад, что отыскал, по крайней мере, вас! Ваш дом как будто специально построен так, чтобы в нем все терялись! Клянусь, за последний час я заблудился тут уже раза три!.. Вы не знаете, где Флорина?
– …Представьте же мое удивление, когда эти господа действительно извлекли из моего секретера некое ожерелье! – рассказывал виконт спустя неделю. – Я клялся всем святым, что первый раз его вижу!
– Разумеется!
– Еще бы!
– Даже представить себя не могу в такой ситуации! Просто кошмар!
– Нет, дамы, это еще не кошмар. Настоящим кошмаром было то, что это ожерелье подошло под описание украшений, похищенных у убитой…
– О, Господи!
– Бедный виконт!
– И как же вам удалось вырваться из лап этих злодеев?!
О том, как ему удалось вырваться, д’Эрикур повествовал уже в восьмой раз. Его, из рядового вертопраха неожиданно превратившегося в жертву угнетения и произвола, буквально завалили приглашениями во все салоны Парижа. Виконт едва успевал переезжать из одной гостиной в другую, удолетворять любопытство сочувствующих и принимать комплименты от восхищенных дам. Казалось, он рассказал историю злополучного обыска уже всем, кому только можно: и скандальному политику де Кабру, и чудаковатому математику Кондорсе, и едкому остроумцу Риваролю, и престарелой, но по-прежнему блистающей умом герцогине де Лавальер, и шведскому посланнику де Сталю, и его экзальтированной жене, приходившейся дочерью генеральному контролеру финансов, и ее матери – просвещенной мадам Неккер, и вдове философа Гельвеция, окруженной ее кошками, и знаменитой художнице Виже-Лебрен, и либеральному маркизу Лалли-Толандалю – сыну несправедливо казненного губернатора французской Ост-Индии, и писателю Шамфору, и уродливому, как черт, развратнику графу де Мирабо, и откупщику налогов Лавуазье, тратившему деньги на химические опыты, и хозяйке салона мадам де Бово, и даже ее маленькой арапке, привезенной кавалером де Буффле из Сенегала…
Но, сколько ни рассказывай, все равно найдется кто-то, кто еще не слышал. Вот и теперь, в очередном салоне на улице Сен-Жермен, вокруг д’Эрикура собралась компания дам, уже что-то слышавших о его годовом заключении в Бастилию, разрушенном полицейскими особняке и двенадцати подброшенных ожерельях, но желавших знать подробности из первых уст.
– …К счастью, отец и мачеха видели человека, проникшего ночью в наш дом с целью подбросить мне украшения. Его даже удалось задержать и отобрать у него браслет мадам Жерминьяк, который мерзавец не успел запихнуть в мой секретер. К сожалению, злоумышленник сбежал. Однако свидетельства моих родителей и части прислуги, кажется, произвели впечатление на этих церберов…
– Слава Богу!
– Теперь вы свободны!
– Боюсь, не вполне. Окончательно полиция нам все-таки не поверила. Недавно мне доложили, что я все еще нахожусь под подозрением в убийстве…
– Что за вздор?!
– Но кто мог донести на вас, виконт?
– Кто осмелился подбросить вам свидетельство преступления?!
– У Разума и Просвещения всегда было и будет достаточно врагов в этом мире… – уклончиво произнес д’Эрикур.
Дамы дружно вздохнули. В их вздохе чувствовался восторг.
– Так вас хотели упечь в темницу за несогласие со двором?
– Против вас интригуют враги философии?
– Виконт! Да вы настоящий мученик за свободу!
– Что вы, что вы… – с удовольствием скромничал д’Эрикур. – Не стоит преувеличивать! Я всего лишь отстаивал взгляды, которые считал верными. Всего лишь стремился к тому, чтобы солнце Разума осветило нашу многострадальную землю, изнемогшую под бременем деспотизма и мракобесия! Всего лишь мечтал о том, чтобы однажды Франция вкусила радости естественных законов, справедливых гражданских прав, народного представительства…
– Вы истинный философ, д’Эрикур!
– Вы истинный просветитель!
– Конечно, в нашем мире много несправедливости…
– Как будто им недостаточно было продержать вас в Бастилии столько времени!
– Чем благороднее помыслы человека, тем больше ему приходится претерпеть…
– …от власти предержащей!
– Ну, я бы не стал разбрасываться обвинениями, – продолжал виконт, – того, кто подбросил улику, надо еще найти… Уважение к правам человека не позволяет мне назвать виновным кого-либо без суда. А уж подозревать двор… наше дорогое правительство… нашу Святую церковь… слуг любимого всеми Его Величества… Нет, дамы, нет! Я не способен поверить в их злонамеренность!
– Ах, виконт!
– Вы не только выдающийся просветитель!
– Вы еще и замечательный гражданин!
– Вернейший подданный!
– Сама скромность!
– Сама чистота!
– И принимаете страдания так безропотно!
– И столь великодушны к своим врагам…
– …которые плетут у вас за спиной сети интриг!
– Но не бойтесь, виконт! Весь свет на вашей стороне!
– Если прислужники деспотизма и фанатизма еще раз предпримут атаку против вас, д’Эрикур, просвещенное человечество вас отстоит. Даже не сомневайтесь!
– Отныне вы – символ борьбы всех свободных французов против отжившей системы обскурантизма и раболепия!
– Ах, право, вы мне льстите… – продолжал красоваться виконт, делая вид, что чрезвычайно заинтересован в окружающих его дамах, но краем глаза наблюдая за арфисткой, шестнадцатилетней мадам де Шампо, чьи маленькие белые ручки и ножка в атласной туфельке, разукрашенной вышивкой, смотрелись за инструментом как никогда пикантно.
К неудовольствию д’Эрикура, юная мадам почти тотчас же покинула арфу и присоединилась к собравшейся вокруг него компании.
– Я что-то пропустила, виконт? Боже мой, неужели я так и не услышу этой чудовищной истории о вашем преследовании?! Не могли бы вы быть так любезны, чтобы повторить ее для меня еще раз?
Д’Эрикуру было нетрудно повторить рассказ еще раз – и еще раз выслушать восклицания о своей героической, жертвенной борьбе с деспотизмом. Что и говорить, внимание публики, в особенности женской ее части, льстило виконту. У него, конечно, и раньше не было проблем с противоположным полом, но теперь, в статусе угнетенного просветителя, д’Эрикур едва отбивался от дам, желающих получить его благосклонность.
Только одно неприятное следствие повлекло за собой подброшенное ожерелье. Среди немногочисленных людей, поверивших в виновность виконта, был двоюродный дядюшка мадемуазель де Жерминьяк – ее опекун, пару дней назад водворившийся в доме на улице Кенкампуа. Человек тупоумный и ограниченный, по мнению д’Эрикура, противник просвещения и философов, религиозный фанатик, он вообразил, что виконт в самом деле виновен в убийстве его драгоценной родственницы, и велел не пускать его на порог. Если подбросивший ожерелье человек Кавальона – а это, несомненно, был человек Кавальона, ведь у кого, как не у подлинного убийцы старушки, могли находиться ее украшения, – стремился к тому, чтобы опорочить виконта в глазах Жерминьяков и расстроить сватовство, то план этот удался превосходно. Впрочем, охотники за свитком могли бы и не стараться, не рисковать… Наследница старухи все равно не заинтересовалась виконтом. Она бы и так ему отказала: можно сказать, что уже отказала, это было очевидно, хоть пока и не произнесено вслух. Д’Эрикур кусал локти, жалея о том, что не воспользовался вольнодумным предложением мадемуазель и не поднялся к ней в спальню в день знакомства: тогда он был настолько шокирован, что убежал сломя голову вон из этого дома… А ведь можно было бы не только поближе познакомиться с вольтерьянкой, но и под шумок обыскать ее будуар – и кто знает, не нашлась ли бы там шкатулка, инкрустированная раковинами?.. Теперь уже поздно. Дорога в особняк на улице Кенкампуа закрыта. До тех пор пока гнев опекуна не уляжется, а доброе имя д’Эрикура не будет восстановлено, девица наверняка успеет подыскать себе нового жениха и свиток уйдет из-под носа…
Свиток, свиток… Последнее время виконт только о нем и думал.
Один ли виконт?..
У Д’Эрикура все чаще возникало ощущение, что за сокровищем тамплиеров охотятся не только он и его бастильские знакомые. Отчасти виновником этого был он сам. Следуя неудержимому желанию разузнать что-нибудь о таинственном свитке с заклинанием, виконт имел неосторожность задать людям, которых он почитал знающими, несколько излишне откровенных вопросов.
Сначала он обратился к шестидесятилетней герцогине де Граммон – сестре покойного герцога Шуазеля, бывшего министра иностранных дел. Эта почтенная дама, напоминавшая мужчину тембром своего голоса, резкостью манер и смелостью суждений, была обладательницей знатной библиотеки. Д’Эрикур осторожно спросил, не найдется ли у нее книг о тамплиерах и палестинских свитках. Герцогиня посмотрела на него как-то странно. Видимо, осудила новое увлечение. Д’Эрикур еще с детства робел перед этой дамой, так что ввязываться в дискуссию не стал. Решил подойти к герцогу Орлеанскому: с этим принцем крови, увлеченным английским парламентаризмом и вечно находящимся в оппозиции, они регулярно встречались в салоне мадам Гельвеций. В ответ на вопрос, не известно ли ему что-нибудь о привезенных из Святой земли магических свитках, герцог разразился целой лекцией о глупости «сказок про тамплиеров» и тщетности поисков артефактов, привезенных ими в Европу. С неожиданной горячностью он уверял д’Эрикура в том, что нет ничего важнее, чем выборы в Генеральные Штаты, а все разговоры о поисках философского камня и таинственные обряды – не что иное, как развлечение для глупцов. Странно было слышать подобное от главного масона страны, от самого магистра ложи Великого Востока!
«Он хочет отвлечь меня от поисков. Хочет сохранить какую-то тайну!» – уяснил д’Эрикур.
Прогулка по парижским книжным лавкам тоже не принесла результата. Виконт обошел все магазины, которые только знал, спрашивая у продавцов что-нибудь о воинах Господа и привезенных из Палестины старинных свитках. Ему так и не предложили ничего стоящего.
Расспросы знакомых о человеке по фамилии Кавальон тоже ничего не принесли.
Виконт перелетал из гостиной в гостиную, из постели в постель. За короткое время он сделался знаменитостью. Его приглашали, его ждали, им интересовались. Д’Эрикур вошел в моду. Еще полгода назад он отдал бы что угодно за подобное удовольствие! Но теперь… Светские любезности начинали надоедать, доступностью женщин он пресытился. Тщетность попыток узнать что-то о заклинании злила и распаляла любопытство. Желание найти Кавальона, раскрыть убийство старухи и, наконец, добыть свиток всевластия заслонило все остальное. Через неделю после злополучного обыска никто и ничто не интересовало виконта так, как содержимое инкрустированной раковинами шкатулки старухи де Жерминьяк.
С мыслями о тщетности поисков свитка и злонамеренных конкурентах в борьбе за эту реликвию покидал в этот день д’Эрикур очередную гостиную и садился в кабриолет. С ними трясся по неровной мостовой всю дорогу до дома. С ними же переступил порог родного особняка.
– Господин виконт хорошо провел время? – вежливо осведомился лакей, снимая с хозяина редингот.
– Вполне, Паскаль, вполне… – бросил д’Эрикур равнодушно.
– Осмелюсь сказать, сударь… Мне кажется, я должен кое о чем сообщить вам…
– О чем? – встрепенулся виконт.
– В ваше отсутствие вокруг дома околачивался какой-то подозрительный человек. По-моему, что-то вынюхивал. Я застукал его, когда он пытался выспросить что-то у горничной Анриетты…
– Что именно?
– Хотел знать, куда вы ездите, чем заняты, продвигается ли ваше сватовство к мадемуазель Жерминьяк…
«Они!» – понял виконт. Он не мог однозначно определить, кто это такие – «они», но чувствовал одновременно и страх перед ними, и злость, и азарт, и желание потягаться. «Им уже и про сватовство известно! Ну разумеется! Речь же идет о наследнице их заклинания!»
– Анриетта клялась и божилась, что ничего ему не сказала, хоть он и деньги ей предлагал, – продолжил лакей.
– Я с ней разберусь, – сказал виконт. – А как он выглядел?
– Понятия не имею, сударь! Он замотался в плащ до самых ушей, да еще и шляпу на лоб надвинул. Я не успел рассмотреть…
– И ты не попытался задержать его, остолоп?!
– Виноват, сударь! Он исчез словно вихрь. Пока я выяснял у Анриетты, что, да как, да кто это такой, его и след простыл…
– Черт побери! И как можно быть таким болваном, Паскаль?! За что я плачу тебе?!
– Простите, сударь. Может статься, это просто праздный любопытник. Или охотник за сплетнями. Или газетчик.
– Или полицейский агент!
– Или полицейский агент, сударь.
– Больше ничего не случилось?
– Ничего из ряда вон выходящего, господин виконт. Платье почищено, как и велели. Свежая корреспонденция в ваших покоях.
– Много писем?
– Четыре. Господин виконт популярен, как никогда. Как скоро прикажете подать ужин?
Д’Эрикур распорядился насчет ужина и поднялся к себе. На крышке секретера лежали письма. Лениво взял верхнее, шлепнулся на софу. Распечатал. Пробежал глазами. Брови поползли вверх. Прочитал с начала до конца. Вскочил, взволнованный.
«Здравствуйте, господин виконт! Пишет Вам тот, кого Вы знаете под фамилией Кавальон. Без сомнения, Вы помните и Бастилию, куда мы оба имели несчастье попасть, и злополучный обед, и бедного Феру, и историю, которую он рассказал и над которой сам в силу неосторожности посмеялся. Не удивляйтесь, виконт: мне известно и о Вашем стремлении разыскать тамплиерский свиток, и о связанном с ним сватовстве к м-ль Жерминьяк, и о подброшенной драгоценности, навлекшей на Вас подозрение в злодеянии. Я осведомлен гораздо лучше, чем кто-либо из парижан, и у меня куда больше источников информации, чем Вам кажется. Как Вы знаете, Кавальон – не настоящее мое имя; Ходецкий – это также псевдоним. Впрочем, мою подлинную фамилию Вы узнаете, если захотите. Возможно, Вам интересно узнать и то, кто и с какими целями подбросил Вам ожерелье и донес полицейским о Вашем якобы преступлении. У меня есть эти сведения. Я даже помог бы Вам отомстить. Думаю, из нас выйдут неплохие союзники.
В данный момент я, как никогда, близок к обретению палестинского свитка. Вы тоже недалеки от него – хотя м-ль Жерминьяк и ее дядюшка пока еще не осчастливили Вас официальным согласием, думаю, шансы тут неплохие. Впрочем, убежден, что Вы уже ощутили интерес к себе тамплиеров (вернее, тех людей, кои считают себя их наследниками). Их преследование чувствую и я. Нам нельзя допускать беспечности, д’Эрикур! Боюсь, как бы мы не повторили участи нашего покойного знакомца Феру. Нам надо объединиться, виконт! Прочь соперничество, прочь интриги друг против друга! Только вместе мы сможем противостоять тайному ордену. Я пригласил бы в наш союз и Помье, который тоже охотится за реликвией (Вы, вероятно, не забыли этого литератора-неудачника), но он слишком глуп и может скорее повредить, чем помочь. Я убежден, д’Эрикур, что если мы можем добыть свиток тамплиеров, то только вместе. Объединимся же! Это в наших общих интересах!
Если Вы еще не оставили надежды заполучить заклинание, приходите на Королевскую площадь завтра к 11 утра. Я буду ждать Вас у статуи Людовика XIII. Храните тайну о нашей договоренности.
Кавальон».
Для верности виконт перечитал письмо еще раз. Все правильно, он не ошибся. Кавальон предлагает ему сотрудничество. Надо же, считает, что с девчонкой Жерминьяк еще есть шансы! Ха! И этот человек полагает себя отлично осведомленным!.. Впрочем, известно же Кавальону про обыск и подброшенную драгоценность… Нет, глупости, об этом судачит весь Париж! Интересно, он на самом деле знает, кто прислал наемника с ожерельем и выдумал обвинение в убийстве, или это просто уловка? Уловка, чтобы привлечь д’Эрикура на свою сторону… Или чтобы заманить его в ловушку! Если Кавальон убил старушку, ему ничего не стоит расправиться и с д’Эрикуром. Что, если виконт найдет на Королевской площади не Ходецкого, а группу вооруженных людей?.. А если он пропустит свидание и из-за собственной трусости лишит себя шанса заполучить тамплиерскую драгоценность?!
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.