Текст книги "Ненастоящий поцелуй"

3
Хуже не придумаешь

Девять персон помещались за столом не без труда: особенно после закуски, горячего, торта и фруктов. К тому времени, как пошел пятый час празднества, Вера наконец начала держаться более-менее уверенно. Ее приглашенные «кавалеры», еще с утра интересовавшиеся окружающим миром, наоборот, размякли, разбухли, растеклись, развалились на стульях и перестали реагировать на раздражители, сосредоточив все свои силы на пищеварении. По преимуществу это были Кирины приятели: звать одноклассников Вера стеснялась, не хотела сплетен, да и парни постарше нравились ей намного больше, чем ровесники. Поначалу, воодушевленные стеснительностью и неуверенностью именинницы, гости хорохорились и юморили, но еда постепенно сделала их похожими на мешки с картошкой. Некоторую подвижность сохранял один только Михаил, приглашенный из вежливости, в качестве хозяина стульев. Кира вертелась вокруг стола, выполняя одновременно роли официанта и массовика-затейника.

– Мальчики, а не сыграть ли нам во что-нибудь? – кокетливо предложила она (надо заметить, уже в третий раз).

– Подожди, Кир! – взволнованно прервала ее именинница, знавшая, к чему должна привести игра. – Успеем еще! Еще торт, вон гляди, не доели!

– Мальчики, кушайте торт! – согласилась сестра. – Вань, смотрю, ты уже все съел. Может, добавки? Мы сами пекли!

– Не «мы сами», а Кира! – воскликнула Вера, смутившись.

Обман любого рода был ей противен, даже если дело казалось мелочей вроде списывания на контрольных или необоснованного хвастовства.

– Не прибедняйся! Мы делали вместе!

– Не слушайте, парни! Все делала Кира, а я только мыла посуду…

– Молодец, Кирка! – выкрикнул один из гостей.

– Сразу видно, что с любовью сделано! – заявил второй.

– И со страстью! – ляпнул третий.

Все чему-то засмеялись.

– Кстати, «торт» происходит от итальянского слова «причудливый», «замысловатый», – зачем-то сказал Михаил, но на него никто не обратил внимания.

Сестры поняли, что надо менять тему.

– Может, потанцуем? – снова взяла на себя инициативу старшая.

– Дам не хватает! – пожаловался занятый добавкой Ваня. Ввиду того, что рот его был набит тортом, фраза прозвучала как «Вам ве вафаеф».

– Было бы желание, парни, было бы желание! – Кира уже рылась на полке в поисках подходящего диска. – Кто-нибудь танго умеет?

Умеющих не нашлось. Только Михаил зачем-то вставил:

– Кстати, танец танго родился в бедных районах Буэнос-Айреса в конце XIX века…

– Или все-таки поиграем? – не унималась Кира.

– Игривая ты наша! – брякнул кто-то.

– Кира, ну хватит уже об одном и том же! – взмолилась Вера. – Дай людям поесть спокойно! Миш, добавки хочешь? Не стесняйся! А ты, Ваня? Тоже не стесняйся! Возьми третий кусочек, бог троицу любит! А ты… извини, опять забыла, как зовут…

В комнате заиграл медляк.

– Кавалеры приглашают дам, дамы им не отказывают! – выдала Кира фразу из какого-то фильма.

Она кокетничала изо всех сил, стараясь компенсировать стеснительность сестры, но гости никак не желали подниматься с мест: то ли настолько отяжелели, то ли смущались из-за малого количества партнерш и уступали их друг другу из мужской солидарности. Пришлось Кире взять на себя роль аниматора: схватить за руку оказавшегося рядом «кавалера», стащить его со стула и начать топтаться по ковру в обнимку с ним. Три минуты, которые длился танец, оставшаяся за столом компания сидела молча, пораженная смущением и чувством крайней нелепости происходящего.

– Это сколько ж ментов родилось!{Когда в компании все неожиданно замолкают, принято говорить «ангел пролетел», а иногда – «милиционер родился».} – прервал тишину выпущенный из лап Киры партнер. – А мы тут неплохо размялись, теперь можно еще чайку!

– Ну народ! Будем танцевать или будем киснуть? – раздраженно спросила Кира. – Колька, слышь? Отрывайся от стула!

Второй танец, равно как и первый, состоялся лишь для одной пары. Только на третью мелодию, когда, перед тем как пригласить Ваню, Кира оглядела всех собравшихся, особенно сестру, свирепым взглядом, Миша решился подойти к имениннице, и они закачались под пение Селин Дион.

– Такого дурацкого дня рождения у меня не было никогда в жизни! – жалобно прошептала Вера. – И ведь чувствовала, чувствовала, что не надо ничего устраивать!

– Да, как-то не очень удачно все складывается… – ответил Михаил.

– Спасибо, что хоть пригласил! А то все эти «танцы» для одной пары были сплошным идиотизмом! Я думала, провалюсь от стыда!

– А я вот заметил, что ты начинаешь проваливаться, и решил прийти на помощь!

– Ты настоящий друг…

– Главное, будь смелее! Может, еще все удастся? – Михаил подмигнул. – В случае чего я помогу!

– Поможешь? Чем?

– Намекну тому, кого ты выберешь, что надо поцеловать тебя.

По окончании третьего танца Вера засобиралась на кухню – ставить чайник.

– Какой еще чайник!? – недовольно воскликнула сестра. – Именинница не должна никого обслуживать! Правда ведь, Миша?

Миша понял намек и отчалил на кухню.

– Ну вы тут пейте чай, а мне, пожалуй, пора, – неожиданно сказал один из гостей.

– Да и я, пожалуй, пойду, – добавил его сосед.

– Никаких пойду! Счачала мы поиграем! – объявила Кира стальным голосом. – И возражения не принимаются!

«Сейчас или никогда, – поняла именинница. – Немедленно, иначе они разбегутся!».

– Шахматы? Шашки? Чапаев? Лото? Домино? Викторина? Карты? – спрашивала распорядительница праздника.

Из коридора высунулась голова Михаила:

– Кстати сказать, – заявила она. – Игральные карты родом из Китая, а в средневековой Европе их называли «молитвенником дьявола». А первые масти были не те, к которым мы привыкли, а мечи, кубки, монеты и жезлы…

– У ы фто? – спросил Ваня, жующий четвертый кусок.

– Да так… Ничего, – миролюбиво ответил ему Михаил.

– Вот ы ны уфныфай! Уфный выфолфа!

– Вань, Вань, ну не надо! Он не умничает! Он про это говорит, потому что ему интересно! – заволновалась Вера.

– А мне неинтересно! – зашумел Иван, кончив жевать.

Именинница тут же шлепнула ему на тарелку пятый кусок торта, чтобы он поскорее занял рот и замолчал.

– В карты – так в карты! – объявила Кира. – Только сначала надо решить, на что.

– Денег нет! – заявили из-за стола.

– Раздеваться не буду! – прибавился другой голос. – У меня трусы некрасивые!

– Сейчас предложат на желание, смухлюют, выиграют и закажут какое-нибудь невозможное безобразие! – поддержал третий гость. – Знаю я этих девчонок!

– Может, на торт сыграем? – предложил Ваня. – Если выграю, то унесу домой все, что от него осталось!

– Да ладно вам, парни, что вы глупости говорите! – развязно вклинился Миша, забыв о том, что он младший в компании. – Вон какие тут девчонки красивые сидят, а вы не знаете, на что играть! На поцелуй надо, на поцелуй! Мы играем с вами десять конов и тот, кто будет лучшим по итогу, получает право поцеловать именинницу… если она не против.

Вера сидела вся красная как помидор. Сказать, что она не против, было бы ложью, сказать, что против – означало испортить план сестры и сделать напрасными столькие мучения. Оставалось только молчать.

– Молчание – знак согласия, – сказал Миша. – В дурачка, да?

Парни начали играть.

Десять конов обещали занять как минимум час времени, и Вере совершенно не улыбалось сидеть и наблюдать за игрой все это время.

– Я пока выйду, освежусь, – сообщила она.

Выбралась из-за стола, дошла до туалета, умылась. Потом долго рассматривала в зеркале свои губы, которым остался час быть нецелованными, и гадала, станут ли они после поцелуя выглядеть по-другому.

Когда Вера возвратилась в комнату, то увидела там Колю, обхватившего за талию сестру.

– Эй, не тот, кто первый выйдет, а тот, кто по итогам десяти конов! – воскликнул Михаил. – И не Киру, а Веру!

– Отстань, зануда! Кирка, пошли, выйдем! – сказал Коля и утащил сестру в коридор.

Остальные бросили игру и засобирались домой. Через десять минут, кроме Веры, в комнате остались только Миша, собиравший посуду, и Ваня, заворачивавший шестой кусок торта в салфетку.

В десять вечера Киры, отправившейся гулять с выигравшем неизвестно чей поцелуй Николаем, еще не было. За время ее отсутствия Вера получила возможность вволю поплакать в общей комнате сестер. К тому времени, как раздался звонок в дверь, слезы уже высохли, но лицо все еще оставалось красным и распухшим.

– Нагулялась! – буркнула Вера, слезая с кровати и отправляясь открывать. – Сейчас мне еще и выговаривать будет… Кто там?

– Сосед пришел к вам, барышня! – раздался Мишин голос.

Именинница открыла.

Михаил взглянул на нее по-деловому и еще более самоуверенно, чем обычно.

– Родители уже дома? – поинтересовался «историк».

– До одиннадцати у бабушки, – грустно ответила Вера, словно жалуясь, что праздник мог бы до сих пор продолжаться, будь он по-нормальному организован.

– В таком случае разрешите войти. Есть конфиденциальный разговор!

Девушка послушно отступила.

Они расположились на привычных местах учителя и ученицы.

– Плакала?

– А то не заметно…

– Не умеешь ты обольщать, Верка! – констатировал Михаил с умным видом.

– Небось без тебя знаю. Умничать пришел, да? Мало на тебя сегодня Ваня наезжал?!

– Не злитесь, барышня. Вам нервы – не идут! Лучше послушайте меня.

– Чего тебя слушать-то?

– А того. Я тут подумал и понял: тебе нужен тренинг!

– Какой еще тренинг?

– Такой. Поскольку ты с парнями не общалась, опыта не имеешь, в их присутствии теряешься и нужных слов не находишь, с тобой нужно попрактиковаться. Собственно, я в качестве соседа, друга и репетитора готов данную услугу предоставить. Совершенно бесплатно! – последние слова Миша произнес особенно торжественно и важно.

– Будешь поучать меня? Ну-ну.

– Зачем же поучать? Никакой теории, одна практика. Практический опыт на словах не передается, так-то, барышня! Пригласите меня куда-нибудь, встретимся с вами, пройдемся, так сказать, туда-сюда, а вы при этом будете вести себя так, как будто бы влюблены в меня по уши: заигрывать там, глазки строить всякие… Ну все как полагается. А после разберем. Анализ сделаем.

– Какой еще анализ?

– Ну анализ поведения твоего. Ошибки, то есть, выясним.

– И что потом? Работу над ошибками?

– А как же! Ты не бойся: пара тренингов – и склеишь кого хочешь. Все мальчишки твои будут!

– Скажешь тоже…

– Вот скажу! Сама потом увидишь. Ну так что?

– Ну…

– Вижу, ты согласна! Значит, завтра?

– Э-э…

– Завтра. Решено!

– Миш… ты меня пугаешь!

– Не пугайтесь, мадемуазель, все будет хорошо! Я же свой, я же все понимаю. Нормальная дружеская услуга, все так делают… Так куда я приглашен завтра?

– Ну… – в Вериных глазах запрыгали чертики. – Вообще-то, завтра я собиралась на небольшой шмоткинг. Может, прошвырнешься со мной по магазинам? Я буду все примерять, а ты – смотреть и говорить, идет или нет. Дорогой и попрактикуемся.

– Чего ж… Это можно, – сказал Михаил. – Я, конечно, рассчитывал на что-нибудь другое, ну да ладно. Там видно будет. Значит, договорились?

– Типа того.

– Вот и славно. Вы только отоспитесь хорошенько перед свиданием и утром марафет наведите! Чтобы все как по-настоящему! Ну и платье какое-нибудь… того-этого… Не затрапезное.

– Без тебя разберусь! – Вера фыркнула. – Умный нашелся…

– Да вы не нервничайте, барышня, не нервничайте! Вам, знаете ли, нервы и правда не идут. Цвет лица портят. И помните, что все у вас получится. Вот у моей девушки, например, тоже сначала не выходило. А теперь она такая – у-у-у!.. Вообще-е-е-е!…

Из дневника Веры Созоновой за 18 мая 2008 г.

«Похоже, это худший день в моей жизни. Кирина затея с поцелуем провалилась: я просидела кучу времени среди малознакомых парней, ужасно стесняясь, не зная, о чем с ними говорить, и видя, что им скучно. А Кира так усердно кокетничала, что они решили, будто весь праздник устроен для нее и ради нее, а я – только необязательная декорация. В результате выигравший игру парень поцеловал ее, а не меня. По правде говоря, это не так уж и плохо: он не очень-то симпатичный. После застолья Кира отправилась с ним гулять и вернулась в одиннадцатом часу, страшно довольная. Я спросила, не был ли мой ДР просто предлогом для того, чтобы она смогла привести домой своих дружков и развлекаться тут с ними. Она в ответ закричала, что я сама виновата и что, если бы я вела себя активнее, ей не пришлось бы так откровенно заигрывать с парнями. Если бы не я, говорит, они бы у тебя уснули все. Или, говорит, через час разбежались бы. Я, говорит, на романтический лад их настроила, а ты, бестолочь, даже воспользоваться этим не смогла. В общем, поссорились.

Вечером пришел Миша и заявил, что хочет провести со мной тренинг по флирту, выступить в качестве подопытного кролика, псевдокавалера. Я, дурочка, страшно обрадовалась: думала, он таким оригинальным образом приглашает меня на настоящее свидание. Ха-ха! Наивная! В конце Миша оговорился, что у него есть девушка. Чего он добивается, в таком случае? Может быть, действительно хочет по-дружески научить меня общаться с парнями? Ну а что, занес же он нам шкаф… От такого чудика всего можно ожидать. Вывод один: мне с ним ничего не светит. Миша может быть только подружкой. Тем более что на празднике он сам признался, что пригласил меня танцевать только из жалости. Потом еще сказал, что готов помочь с реализацией плана. Я думала, он предложит поцеловать меня… Дурочка великовозрастная!!!

В общем, получается, что в один день я и состарилась, и праздник себе испортила, и с сестрой поссорилась, и на взаимность Миши последнюю надежду потеряла.

И ничего мне впереди не светит».

4
Мишины уроки

– Зайдем сюда еще раз, ладно, Миша?

– Как?! Опять?!

– Я должна еще раз померить те кремовые штанишки…

– Но ведь ты мерила их уже два раза! Сколько можно, в конце концов!?

– В те разы у меня еще не было маечки. Надо проверить, как с ней. Ну пошли, Миш!..

Вера схватила своего «тренера» за рукав и поволокла вдоль рядов одинаковых прозрачных магазинчиков большого торгового центра.

– Штанишки не здесь… – огорченно произнесла она спустя минуту. – А ты не помнишь, где они были?

– Я уже не помню, где мы сами, – буркнул Миша. – Тут все одинаковое. Ходим уже пять часов. У меня вся ориентация сбилась и ноги болят! Сейчас усну на ходу!

– Не ругайся. Ты сам согласился, – ответила Вера.

– Ну сам…

– Вот теперь и не жалуйся. Ой!.. Посмотри-ка, какие здесь туфельки!

Вера припала к витрине.

– Ужас какой, – сказал Миша. – Мне прямо страшно делается, когда ты так смотришь на это барахло. Кажется, сейчас начнешь облизывать…

– Не неси ерунды! Если тебе так хочется болтать глупости, то болтай глупости про свою историю, как ты это обычно делаешь… Давай-ка зайдем сюда.

– Вообще-то, про историю я болтаю умности обычно. А тебе надо купить вот эти! О! Гляди!

Михаил ткнул пальцем в зеленовато-розовые, разукрашенные цветочками кеды на шпильках.

– В таких галошах Киркины пацаны перед тобой точно не устоят! Коля сразу же целоваться полезет, а Ваня вообще тортом подавится, как только увидит! Хи-хи! – сострил «тренер», за что сразу же получил тычок, почему-то развеселивший его еще больше.

Примечательно, что смеялся Миша, обычно так любящий подколы, впервые за всю прогулку. С утра он зашел за Верой с таким лицом, как будто собирался с ней не в магазин, а на похороны. Погода не способствовала улучшению настроения: всю ночь шел дождь, температура упала до плюс десяти, а холодный ветер советовал забыть о грядущем лете. За первые же пятнадцать минут прогулки Миша вывозил по колено свои штаны и стал еще более кислым. Потом машина, больше похожая на катер, рассекающий морскую гладь, украсила его и без того непрезентабельную куртку черными крапинками. «Тренер» размазал их по спине и рукавам, но красивее от этого не стал. После этого, в течение часового путешествия в автобусе до центра, он хранил молчание. Только раз отрыл рот: сказать, что здание за окном, по-видимому, относится к XVIII веку и в нем теоретически могли останавливаться декабристы на пути в Сибирь. Вера благосклонно кивнула, но предложенную тему беседы поддержать не смогла.

Затем началось хождение по магазинам. Поначалу (на протяжении трех-пяти первых примерок) Миша держался бодрячком и даже высказывал кое-какие дельные соображения по поводу кандидатов в Верины наряды. Потом он утомился и на любые вопросы начал отвечать «Да, идет», «Да, красиво», «Конечно, бери». Во время десятой примерки он неожиданно выдал дурацкий вопрос: «А чем тебя, собственно, не устраивает существующий гардероб?» Получив подробный ответ, снабженный многочисленными и неопровержимыми аргументами, «тренер» сник и стал тоскливо смотреть по сторонам, печально провожая взглядом каждую скамейку и каждый указатель выхода. Видя, что обычно лидирующий Миша сдает позиции, Вера взяла власть в свои руки и объявила, что план по закупке одежды будет выполнен во что бы то ни стало. Парень терпел еще час. Потом он окончательно раскапризничался, начал проситься в туалет, в ларек, в кафе, на улицу и совершил несколько попыток смыться. Сжалившаяся ученица согласилась на небольшой привал: они взяли по мороженому и устроились на скамейке. Казалось бы, для тренинга по флирту пришло самое время!.. Но нет. По странной случайности Вера и Миша оказались сидящими на разных концах скамейки, глядящими в разные стороны и имеющими весьма независимый, как бы заранее отвергающий любые заигрывания вид. Закончив трапезу, они оправились искать бежевые штанишки. Об изначальной цели встречи за пять часов так и не было упомянуто ни одной из сторон.

– А, вот он, этот магазин! – воскликнула Вера, увидев вывеску «Мумусик. Дамская одежда».

Миша потащился вслед за ней с покорностью человека, идущего на плаху.

– Вернулись! – констатировала продавщица, уже успевшая запомнить Веру. – Стало быть, возьмете?

– Померяю еще раз.

Продавщице, работа которой так или иначе состояла из бесконечного снимания вещей с плечиков и вешания их обратно, было все равно. А вот бедный Михаил, которого хождение от магазина к магазину просто утомляло, во время Вериных переодеваний просто сходил с ума от скуки и нелепости своего положения «прицепа»-носильщика при покупательнице. Теперь, когда бежевые штанишки примерялись уже в третий раз, он дошел до того, что начал рассматривать девичьи платья, чтобы хоть чем-то занять себя. Сам того не заметив, «тренер» забрел в какой-то дальный угол, затерялся среди вешалок с нарядами. Только услышав продавщицыно «Мужчина, ну куда же вы пропали?» и Верино «Ми-и-и-ша-а-а, ты где-е-е?», он пришел в себя и, смущенный, выбежал из шмоточных дебрей.

– Он подыскивал для вас одежду! – восхищенно заявила продавщица. – Какой у вас заботливый молодой человек! Первый раз такого встречаю.

– Он не у меня, – сказала Вера.

– Я не у нее, – сказал Миша.

Оба неожиданно покраснели.

Когда штанишки наконец перекочевали с магазинной вешалки в Верину сумку, решено было закончить шопинг и наведаться в фастфуд, как бы случайно оказавшийся под боком. Набрав два подноса еды, ребята расположились друг напротив друга, и к ним неожиданно вернулось утреннее ощущение неловкости. Все выглядело так, словно вот-вот должно произойти нечто решительное и решающее, но ничего не происходило. Потупившийся Миша отковыривал малюсенький кусочек от жареной картошки, клал его в рот, долго и задумчиво жевал, проглатывал, прислушивался к внутренним ощущениям, затем начинал отковыривать следующий. Вера съела два салата, уничтожила три сэдвича, молниеносно сжевала самую большую порцию картошки, закинула в себя мороженое и потянулась к Мишиному подносу.

– Ого! – сказал парень. – Ну ешь. А мне что-то не хочется…

Вера вытащила из Мишиного пакета пучок картофельных палочек и отправила его в рот. Сразу же подцепила второй. Потом оставила условности и переложила весь пакет на свой поднос.

– В общем, сегодняшний тренинг ты провалила, – неожиданно услышала она.

– Это еще почему?

– Как почему? Прошло уже пять часов, а я как был несоблазненный тобой, так и остаюсь. И кстати. Зачем ты так поспешно сказала продавщице штанишек, что я – не твой парень?

– Затем, что так и есть.

– Ей-то какая разница? Пусть бы думала, что твой.

– Но ты же тоже…

– Мало ли что я! Тренинг нынче у вас, сударыня! А вы не проявляете никакой активности!

Глумливо-старомодный тон явно говорил о том, что посещение кафе придало «тренеру» сил.

– Ну подожди! – оправдывалась Вера. – Я еще не начинала! Вот сейчас доем и… У тебя осталась газировка?

– Никакой газировки! Хватит прохлаждаться! – Миша ловко схватил свой стакан и спрятал за спину. – Сначала – учеба! Начинай меня клеить! Ну?

– Хватит, Миш… Дай попить!

– Сначала тренинг! Очаровывай меня.

– Больной ты…

– Работаем, барышня!

– Точно псих…

– Тренируемся или навечно остаемся нецелованной?

Получив ответ в виде долгого недовольного взгляда, Михаил рассмеялся.

– Так тренируемся, что ли? – повторил он, ужасно довольный смущением девушки. – Ну? Или ты опять не знаешь, с чего начинать? Ладно, хорошо. Объяснись мне в любви для начала.

Несколько секунд Вера молчала.

– Ты мне очень нравишься, Миша, – произнесла она наконец. – Кажется, я даже влюблена в тебя.

– Неплохо! А подробнее?

– Я думаю о тебе… каждый день.

– Дальше!

– Ты самый красивый, самый умный, самый яркий, самый необычный…

– Угу. Так.

– Мой дневник – практически весь про тебя…

– Хорошо. Правдоподобно.

– Я хочу, чтобы мой первый поцелуй был с тобой.

– Молодец.

– А ты, Миша? Я тебе нравлюсь? Хоть капельку?

– Вот тут ошибка. Слишком быстро начинаешь давить на кавалера. Можешь его спугнуть.

– Так ты меня поцелуешь?

– Говорю же, спугнешь, не дави! Не готов он пока…

– А когда приготовится?

– Когда надо будет. Давай комплименты еще.

– Миш… Ну… Это… Хватит изводить меня. Ты же все понял. Это не шутка. Не нравлюсь – так и скажи, что не нравлюсь. Ну? Кончай выпендриваться, говори как есть, иначе я ухожу.

– А вот это серьезная ошибочка! Шантаж в любовных отношениях неприемлем. Предлагаю переиграть эту сцену заново. Уверен, что со второго раза получится намного удачнее! Во всяком случае, у моей девушки…

Вера посмотрела на часы.

– Боюсь, что второго раза не будет. Мне сегодня еще надо успеть на занятие по танцам. Так что спасибо за компанию и всего доброго.

– Верка! Шикарные шмотки! – сказала сестра. – А сама что такая? Обидел, что ль, кто по дороге?

– Нет, никто не обидел… – Вера, не снимая одежды, легла на кровать и уставилась в потолок. – Просто… мысли лезут всякие… печальные…

– А мерить-то будешь?

– Намерилась там… в магазине…

– Ох, Верка… Ну ты, блин, даешь! – Кира покачала головой. – Я-то думала, обрадую тебя, когда вернешься. Счатьем, типа, поделюсь. Новость расскажу интересную.

– Валяй. Рассказывай, – уныло пробурчала младшая сестра.

Старшая подсела к ней на кровать.

– Сегодня я впервые в жизни дозвонилась на радио, Верка! Представляешь! Первый раз в жизни! Раза с сотого – но все-таки дозвонилась! Понимаешь? Я была в эфире! Я беседовала со своим любимым ведущим! Такое событие! Выдающееся событие! А ты тут киснешь! Эх…

– И что ты говорила?

– О! Вот это правильный вопрос! – заявила Кира торжественно. – Вот это тот самый вопрос, который ты должна была задать! Сейчас ты вытрешь сопли и будешь радоваться вместе со мной, Верка! Потому что можешь считать себя знаменитой! Я говорила… про тебя.

– Что? Про меня?

– Да.

– Что еще за чушь?

– Сама ты чушь! Они там обсуждали вопрос, возможна ли дружба между мужчиной и женщиной, и просили позвонить тех, кому есть что сказать по этому поводу. Ну все, конечно, давай говорить, что, дескать, дружбы нет, что из двоих один обязательно влюблен… А я взяла и сказала: есть дружба. И привела пример. Вас с Мишей. Настоящая человеческая дружба безо всяких любовных подтекстов. Безо всяких! Ведь правда же? Ой… Ты что, плачешь?

Вера отвернулась к стенке и зарыдала.

На другой день, возвращаясь из школы, она встретила Михаила возле дома. Он возник перед Верой неожиданно серьезный, настоящий, честный, без намека на свое обычное кривляние. И разговор начал непривычно просто:

– Привет, – сказал Миша.

– Привет.

– Как дела?

Вера перехватила сумку с учебниками в другую руку.

– Да нормально дела. Идут себе и идут. Ничего такого особенного не наблюдается.

– А как по истории? Сумку давай подержу. Да давай, не стесняйся. Тяжелая, вижу же.

– По истории – так себе. Последняя оценка – четыре с минусом.

– М-да…

– М-да. Плакала медалька.

– Ничему я тебя так и не смог научить, – грустно сказал Миша. – Ни истории… Ни флирту.

– Это точно. Эх ты!

– Да. Эх я. Надо было не рассказывать, а заставлять тебя саму читать учебник. И еще – надо было научить тебя целоваться.

– В каком смысле? – Вера подняла глаза на парня.

– А в таком!

И Миша притянул ее к себе. Погладил по спине, прижался к щеке носом… Вновь отстранился.

– Здесь слишком много людей! – с этими словами он схватил девушку за руку и потащил в подъезд.

Вера послушно следовала за Михаилом – оцепеневшая, бледная, как будто во сне. Молча позволила обнять себя в подъзде. И опять оттолкнуть.

– Могут увидеть… – пробормотал раскрасневшийся «учитель». – Пойдем в лифт.

Завел Веру в кабину. Нажал кнопку.

Лифт ехал медленно-медленно и быстро-быстро одновременно.

Через минуту они вышли на двадцать пятом этаже. Оба – в розовой помаде, размазанной вокруг губ. Оба испуганные. И оба счастливые.

– Ну что? – спросил Миша. – Сможешь повторить это сама, если потребуется?

– С одного-то раза не запомнишь…

– И то правда. Айда снова в лифт! Сейчас потренируемся!

Из дневника Веры Созоновой за 20 мая 2008 г.

«Сегодняшнее событие, наверно, и не стоит записывать. Я и так его запомню. Но все-таки удивительно: как резко все может измениться всего за один день! Еще вчера я рыдала из-за глупостей, которых наговорила Мише, из-за излишней откровенности, из-за того, что нам не быть вместе и из-за дружбы, которая, как мне казалось, теперь потеряна… А сегодня все случилось так просто, так естественно, так ожидаемо!

Теперь я смотрю на мир совершенно другими глазами. Вижу, что мы просто не могли не соединиться. Удивляюсь, почему так нервничала последние дни, почему думала, что все потеряно? Как могла не замечать, что нравлюсь Мише, что он хочет со мной сблизиться, что у нас вот-вот все случится? А эта глупая присказка про его якобы существующую девушку! Неужели я могла поверить такой простой уловке, такому явному вранью, такому очевидному признаку неуверенности в себе, которую Миша пытался скрыть? И сомневалась, действительно ли приглашение на «тренинг» – это попытка склеить меня. Какой я была дурочкой! Неужели единственный поцелуй смог так резко вправить мне мозги? Удивительное дело…

Раньше я думала, что сойду с ума, если поцелуюсь – либо от счастья, либо от стыда. Думала, мир перевернется. А оказывается, ничего подобного. Мир остался таким же, только я в нем раньше была близоруким человеком, который натыкался на все углы, а теперь как будто бы вставила хорошие контактные линзы и сижу – спокойная, умиротворенная, добрая – в красивой яркой комнате, которую вижу теперь такой, какая она есть на самом деле.

Миша, Мишечка, ненаглядный… Хочу танцевать с тобой, хочу обниматься, хочу сажать к себе на колени и кормить с ложечки манной кашей, хочу качаться с тобой на качелях, хочу уронить в сугроб и вывалять в снегу… Жалко, что сейчас нет снега. Но я все равно знаю: теперь желания начнут сбываться одно за другим. Теперь все будет. Я наконец дождалась.

Десятого октября десятого года мне уже будет восемнадцать. Думаю, родители не будут против того, чтобы мы поженились. Старшую дочку назовем Людой (в честь моей бабушки), а младшую – как захочет Миша. Лет через десять, когда разбогатеем, можно будет родить третью девочку. Или мальчика? Нет, мальчиков я все-таки не хочу. Мальчиков в армию забирают».