Текст книги "Университет прикладной магии. Раз попаданец, два попаданец"

Я сразу заметила, что магия у них странная. Я как-то ожидала файерболов, шапок-невидимок, парящих в воздухе предметов и волшебных палочек. А оказалось все намного скучнее и больше походило на псевдонауку, нежели на волшебство в привычном понимании этого слова.

– Самое главное – это концентрация, – объяснял Рансу, подсовывая мне новые склянки. – В каждом маге есть источник энергии, он пополняется извне. Но у магов разного уровня имеется разный запас, у кого-то больше, у кого-то меньше, но его все равно очень мало, поэтому приходится аккумулировать энергию в свитках или артефактах.

Свитки оказались сродни одноразовым тарелкам – вся магия вкладывалась в определенный порядок символов и звуков и пропитывала чернила, которыми она писалась. Стоило прочитать вслух, и обязательно с выражением, как энергия высвобождалась, приводя заклинание в действие. Потом свиток можно было выбросить или еще несколько раз написать то же самое заклинание.

Рунической магией (я даже вспомнила, что такой предмет числился в списке моих лекций на следующей неделе) занимались в основном теоретики. Они заполняли свитки готовыми заклинаниями или составляли новые. А потом передавали их в экспериментальную башню, к таким как Рансу, чтобы протестировать, исправить неточности, внести что-то новое и передать дальше. Или вернуть теоретикам для дальнейшей работы.

Система конвейера показалась мне удачным решением для продуктивной работы. Получалось, в Университете не только проходило обучение, но и производственная практика – готовые свитки потом поставляли в магические лавки в город. И волки сыты, и овцы целы. Я была несколько удивлена и даже немного расстроена. Думала, если буду учиться, стану круче, чем Гарри Поттер, буду махать руками и высекать огонь. Что ж, и тут не повезло.

Сначала я и слушала Рансу, и работала, было нетрудно, я бы сказала, в удовольствие. На следующий день к обеду я поняла – надоело. Да и рыжик перестал выдавать полезную информацию, с головой погрузившись в свои дела. Только и слышно было: «Милана, подай то, Милана, подай это». В обед он подскочил на стуле и, воскликнув что-то вроде «эврика», унесся прочь из лаборатории. Спустя минут двадцать я со скуки подошла к окну и тут же отпрыгнула резвой ланью – во дворе что-то оглушительно шарахнуло, повалил черный дым, да не простой, а натуральный ядерный «гриб»! Он вырос до уровня моего окна и вдруг принял форму чего-то страшного и крылатого. Не успела я ахнуть, как дымище осел и как-то быстро рассосался. Площадка под башней была пуста, только травка по краям обгорела. Хм, ну и что это такое было?

Рансу явился через час, принес булочки с мясом наподобие сэндвичей и протянул мне:

– Угощайся. Обед мы пропустили, так что это все, что я смог найти.

Парень преспокойно сел на стол и принялся жевать свою долю. Я с сомнением его оглядела:

– А это ничего, что у тебя лицо в саже?

Морковка озадаченно потер щеку:

– Все?

– Нет. – Я покачала головой. – Слушай, не знаю, как тебе сказать… В общем, уходил ты с бровями, а вернулся без. Скажи мне честно, что произошло?

Рансу провел рукой по лицу, убедился в моей правоте:

– Ой, ой, ой.

Похоже, его задело взрывом.

– Надо узнать, кто это сделал, – решительно заявила я. Нечего моего любимого кузена обижать, пиротехники недоделанные.

Рыжик внезапно засмущался:

– Ну… Ну, это я, – и, опережая возражения, продолжил: – Я второй день над этим заклинанием работал, теоретики принесли не пойми что. Написали и даже, наверное, не перечитывали. Сказали, что упрощает левитацию предметов. Придурки. Я им сколько раз говорил, не получится у них, это ж сколько сил надо вгрохать, чтобы хотя бы поднос с едой поднять…

– Ближе к делу. – Я чувствовала неладное, уж больно шустро затараторил рыжий экспериментатор.

– Я закончил первичную правку и пошел проверять.

Я перевела взгляд на булочку в его руке. Ничего в столовой не осталось, значит. Все, что смог найти, значит.

– Уж не на подносе ли с нашим обедом ты проверял, умник?

Угрозе в моем голосе мог бы позавидовать даже Кай. И расправы было бы не избежать, Рансу это прекрасно понимал, но его спасло появление Лоуренса. Блондинчик вальяжно вплыл в лабораторию и окинул ее рассеянным взглядом. Впрочем, при виде меня он сразу загорелся нехорошим азартом.

– Мила-а-ана, – протянул он и раскинул руки. – Какими судьбами, малышка?

Я подавила в себе желание спрятаться под стол в основном потому, что на нем сидел Рансу и дрыгал ногами. Но все же отодвинулась подальше, на всякий случай. Обнимашки – это, конечно, хорошо, но в разумных пределах.

– Она наказание отбывает, – ответил за меня рыжик и разом запихал в рот остатки булочки. – Фтофой… ум-ням… день.

Лоу удивленно приподнял брови:

– Наказание? Опять Джастин? – Он нахмурился и заговорил со мной совсем другим тоном. – Если он тебе что-то сделает или скажет, сразу говори мне, поняла?

Упс, кажется, у меня появился защитничек, от которого, к слову, все мои проблемы. Я замотала головой:

– Нет, спасибо, я сама разберусь. И вообще, дело не в нем.

– А в ком?

Что значит в ком? Мне кажется или в этом вопросе прозвучала ревность?

– Ни в ком! – Я не была намерена объясняться. – Сам-то зачем приперся?

Рансу пакостно захихикал, как будто мы тут перед ним комедию разыгрывали. Хм, в каком-то роде так оно и было. Лоуренс первым улыбнулся, разряжая обстановку, и потянулся ко мне со своими дурацкими обнимашками. Я была еще сердита, поэтому не успела перестроиться для защиты. Меня нагло сгребли в охапку и натурально затискали, как котенка. У меня, кстати, и коготки имелись, маленькие, но достаточно острые, чтобы блондинчик охнул и выпустил меня из рук.

– Что мне сделать, чтобы ты от меня отстал? – прорычала я. – Или хотя бы разрешения спрашивал?

– Ммм… – Парень задумался, потирая подбородок. – Поцелуй. Согласна?

Нет, ну точно идиот. Причем клинический. Слов не понимает, на жесты не реагирует, а от боли, кажется, вообще удовольствие получает. Обязательно подтянусь в магии и наваляю ему, не знаю как, но наваляю.

– Ты с практической пришел? – наконец-то встрял Рансу, стряхивая крошки с рубашки. В стенах родной башни он позволял себе вольность обходиться без кителя.

– Ага, девчонки сегодня лотусов насобирали, и мне та болтливая крошка, ну ты помнишь, один выделила, – и Лоуренс закатил глаза, а Морковка прыснул в кулак. Он явно понял, о ком шла речь, а вот я нет. Что это за крошка такая, которая ценными растениями разбрасывается?

Какое-то время Лоуренс действительно что-то там химичил с роскошным крупным цветком. Уйдя в дальнюю часть лаборатории, он нацепил на лицо подобие респираторной маски и загремел посудой. Мне стало интересно, и я чуть сместилась в его сторону – на столе в ряд выстроились странные приборы, вызывающие не самые приятные ассоциации со школьными уроками химии. Бутон с грустно сложившимися лепестками плавал в наполненной прозрачной жидкостью пузатой колбе. Над зажженной спиртовкой была закреплена стеклянная реторта с парой лепесточков, от которой по трубке шли испарения подозрительно розового цвета. Они по капелькам стекали в тоненькую мензурку, которая наполнялась так медленно, что я была удивлена, почему Лоу не принес с собой подушку.

Расслабиться мне толком не дали, причем все тот же наглый блондинчик. Осознав, что киснуть над колбочками скучно и неинтересно, он опять начал подкатывать ко мне, говорить всякие глупости, нет-нет да и пытаясь обнять, причем так упорно, что я только успевала шлепать его по рукам. Рансу закопался в своих свитках, только макушка рыжая торчала, а других студентов я за весь день не видела. Вспоминая устрашающий «ядерный гриб», я могла их понять.

Не прошло и часа, как из «химуголка», как я мысленно назвала часть лаборатории, содержащую приспособления для опытов и где Лоуренс проводил свои псевдонаучные изыскания, послышалось довольное «пф-ф-ф-ф». Рансу оживился, выныривая из своих свитков.

– Эй, Лоу, там, кажется, твоя практическая работа закончилась.

Бросив навязчивые приставания, блондин подлетел к столу и с видом Франкенштейна заботливо вытащил из крепления пробирку с розовой жидкостью.

– Итак, друзья мои, мы на пороге великого открытия! – Он поднял склянку над головой так, чтобы ее видели все, ну то есть я, Рансу и еще около сотни несуществующих зрителей, иначе чего стоило так кривляться? Я даже обернулась на всякий случай, вдруг не заметила, как лаборатория наполнилась людьми? Но нет, никого больше не было. А блондин продолжал демонстрировать отменные зубы.

– Ну и что там? – не выдержала я театральной паузы.

– Новый эликсир для сжигания жировых отложений, – с умным видом ответил Лоу и установил пробирку на специальную подставку. – Уникальный состав, качественные ингредиенты и редчайший порядок символов заклинания делают его эффект молниеносным и долгосрочным. И жир больше не вернется!

Ну надо же, ему только рекламные лозунги придумывать. Я даже немного расстроилась, что у меня жировые отложения были только там, откуда их совсем не хотелось терять. Мне б, наоборот, добавить. Надо будет ему идейку потом подкинуть для будущей практической работы.

– Правда, это только пробный образец, – в голосе блондина появились извиняющиеся нотки, но превосходства и радости при этом не убавилось, – действует 24 часа.

– Ты его сперва испытай, – разумно предложил Рансу и тут же пал жертвой своего участия. Блондин подлетел к рыжему другу, приобнял его за шею и ущипнул за бок.

– И что я здесь вижу? Кажется, где-то тут прячутся твои любимые булочки с мясом. – Я такое замечание посчитала бы бестактным, но это парни, что с них возьмешь. Хотя мне не казалось, что у «кузена» найдутся злополучные «ушки» на боках, возможно, они скрывались под удачно скроенной университетской формой. – М-м-м, – Лоу с видом знатока словно прикинул что-то в уме, – килограмма два ненавистного тебе жира…

Рансу, привыкший к придури своего друга, на трагический тон не отреагировал. Мог бы и подыграть, что ли. Такое представление портит.

– Ну, давай я попробую твой волшебный эликсир, – согласился рыжий, и я присвистнула. Надо же, купился, и так быстро. И меня тут же затрясло от воспоминания о недавнем эксперименте Рансу и его отсутствующих бровях.

– А это не опасно? – с недоверием поинтересовалась я и получила пылкие заверения в полной безопасности даже не законченного препарата. Ага, производители БАДов обычно тоже так говорят.

Несколько минут Лоуренс носился по лаборатории как угорелый, что-то проверял, подготавливал, высчитывал. В процессе работы вид его был настолько серьезным, что я даже забывала о привычно наглом и беспардонном блондине, которого видела каждый день. А еще в такие моменты он казался особенным – увлеченность работой всегда делала мужчин привлекательней.

– Так, тебе будет достаточно пары капель.

Какая-то не очень точная единица измерения.

Лоуренс достал пипетку, добавил ярко-розовую субстанцию на полстакана воды и с удовольствием посмотрел на свет, как эликсир медленно расщепляется и меняет цвет. Потом перемешал стеклянной палочкой и протянул Рансу, а тот с готовностью выпил. Даже не понюхал.

– А когда должно подействовать? – поинтересовалась я спустя пятнадцать минут. Было безумно интересно посмотреть на результат, но организм настойчиво требовал посетить уборную.

– Ну-у-у, – протянул блондин, ощупывая Рансу, который снова занялся своими свитками, чтобы не терять драгоценное время, – даже не знаю. Скоро.

Я махнула рукой и выскочила в коридор. Не думаю, что за несколько минут что-то изменится. Но задержалась я немного дольше, встретив по пути одного из преподавателей и получив очередную коробку со свитками и склянками. Первые следовало проверить на пригодность, вторые в эту самую пригодность привести. Чертыхаясь, я кое-как протиснулась в дверь (руки-то были заняты, а никто из проходящих студентов не догадался помочь несчастной девушке).

– Ну и что тут у вас? – не глядя, я грохнула подставку на стол возле мойки и повернулась к мальчикам. В лаборатории был только Лоуренс. Он с озадаченным видом косился куда-то вверх.

– Кажется, подействовало, – задумчиво ответил он, все так же глядя в потолок. На него это было не похоже, и я чуток занервничала. Рансу стал таким худым, что его унесло в трубу? Да тут и трубы-то не было. Для верности эксперимента я встала рядом с блондинчиком и подняла голову.

Что ж, я не совсем ошиблась.

Мой «кузен», уподобляясь обезьянке, висел под потолком, обхватив балку руками и ногами. Постройневшим он не выглядел, зато раздраженным – да.

– Что он там делает? – уточнила я у Лоуренса. Тот легко пожал плечами, будто мы тучки за окном обсуждали.

– Парит.

– А почему он парит? – Мне кажется, что это вовсе не то, чем серьезный молодой человек должен заниматься.

– Не знаю. Похудел?

Рансу извернулся так, чтобы лучше видеть происходящее далеко под ним, и сердито перебил:

– Ни на грамм! Сними меня отсюда, Лоу! Я высоты боюсь!

Следующие полчаса мы потратили на то, чтобы дотянуться до жертвы опытного образца. Мне даже пришлось садиться Лоуренсу на плечи, изрядно задрав неудобную юбку, чему тот, не скрывая, был очень рад, однако результата все равно не добились. Блондин озадаченно потер лоб:

– Потолки слишком высокие, – изрек он прописную истину. – Даже если я тебя подкину, ты и пятки Рансу не коснешься.

– А кто в этом виноват? – не без злорадства заметила я, устраиваясь на стуле, единственном, который мы еще не пробовали ставить на стол.

– Ну не я же башню проектировал.

Вот отовсюду выкрутится, жук белобрысый. Рансу над нами тяжко вздохнул:

– Я устал. Долго мне еще висеть?

Лоу сверился с расчетами:

– Двадцать три часа и двадцать две минуты.

– Сдурел?! – рыжий от возмущения даже балку выпустил, правда, сразу же оплел ее обратно. – А если я есть захочу? Или… или еще чего?

Делать «еще чего», находясь в подвешенном состоянии, наверное, не очень удобно. Я искренне сочувствовала названному братцу, но изменить ничего не могла. Просто физически дотянуться до балки было невозможно. Я накинулась на алхимика:

– Ну вы же маги, в конце концов! Придумай что-нибудь!

Лоу виновато развел руками:

– Ума не приложу, что тут можно сделать. Только ждать.

Да что это за магия такая, которая человека в воздух поднять может, а спустить вниз – нет? Шарлатанство сплошное.

Примерно то же и тем же текстом я высказала вслух, сопроводив активной жестикуляцией. Лоуренс мою прочувствованность оценил:

– Мне тоже жаль, что так вышло, – а по лицу так и не скажешь. – Но заклинание, которое я составил, для обратного эффекта не подходит.

Мы немного помолчали, каждый о своем. Я подумала о том, что местная магия слишком сложна для меня и настолько ограниченна, что магией ее язык назвать не поворачивается. Если уж мне суждено было попасть в другой мир, почему он не оказался более веселым и интересным местом? С феями и драконами, принцами и белыми единорогами. Ну или хотя бы просто принцами. О чем думал Лоуренс, сказать было сложно, я вообще порой приходила к мнению, что он не думает вовсе, а вот Рансу на своем насесте время зря не терял.

– Есть свиток.

Мы дружно вскинули головы, прислушиваясь.

– Есть свиток у меня на рабочем месте. Он приспособлен для отмены одного магического действия. Лоу, срочно найди его, у меня все тело затекло.

Последние слова он буквально прохныкал, и мы с блондинчиком ломанулись к столу Рансу на поиски нужного свитка. И тут я, что называется, приуныла.

Стол, стул, а также близлежащие окрестности в радиусе трех метров были завалены бумагами. Чтобы найти в них что-то, лично мне бы потребовалась пара суток.

– Ну, что встали? – понукал сверху этот рассадник бардака. – Лоу, глянь в левой стопке.

Стопке? Он ЭТО называет стопкой? Это же просто… просто куча! Я присела на корточки, потыкав пирамиду из рулонов пальцем. Естественно, она рухнула.

– Милана!!!

Навалял тут пирамиды макулатуры, а мне разгребай. Вот, к примеру, что у нас это? Я развернула свиток и вместо непонятных мне закорючек обнаружила вполне читаемый текст, по виду напоминающий…

– Ой! – пискнул Рансу. – Ой, ой, ой! Положи на место, это личное!

А кто-то у нас тут стихами балуется. «Кузен» у меня – романтик? Ха, вот у кого Лоуренсу стоило бы поучиться.

Читать я не стала (да и не очень я дружна с поэзией), положила свиток в отдельную стопку. Одним словом, не стану вдаваться в подробности пытки, которой нас подверг Рансу, видимо, решивший за наш счет провести у себя уборку. Главное, искомое мы обнаружили.

Лоу с выражением прочитал заклинание, и Рансу обвис на своей балке, как сосиска. Еще какое-то время ушло на то, чтобы его оттуда снять. Спасенный тяжело дышал и отдувался, будто марафон пробежал, Лоуренс явно был собой горд и сразу полез ощупывать друга на предмет потерянных килограммов, а я отошла в сторонку, обдумать одну вдруг посетившую меня мысль.

– Ребят, – позвала я, и они прекратили дурачиться. – Ребят, а у вас еще одного такого свитка нет? Вдруг, если его прочитать, я домой вернусь?

Я скрестила пальцы за спиной на удачу. Быть может, это и было спасением, и утром я проснусь уже в своей постели, в своей квартире. Я неожиданно поняла, что страстно хочу этого. Попаданство – интересный опыт, увлекательно, местами весело, что-то вроде экстремального отдыха. Но уже пора возвращаться.

– Ну так что?

Парни странно переглянулись. Потом Лоу кивнул, и Рансу, потупившись, негромко проронил:

– Думаю, это невозможно.

В Университете прикладной магии мне слишком часто приходилось плакать.

Когда я услышала приговор – невозможно, слезы полились сами собой. При этом я была нереально зла, буквально в ярости, но в глазах парней, уверена, выглядела до крайности жалко. Лоу попытался было обнять меня, но передумал. Не знаю, что его остановило, однако я была ему за это благодарна. Начни он меня утешать, я бы ни за что не остановилась. А так, поплакала немного, ну и успокоилась. Если признаться себе честно, я предполагала что-то подобное с самого начала, иначе к чему было так тянуть? Понимаю, я вроде не настаивала (хотя надо было бы), но и они будто специально не касались опасной темы. Неделя. Целая неделя прошла, а до меня только сейчас дошел весь ужас моего положения.

– Но варианты есть, – внезапно пошел на попятный Рансу, смущенно поправляя очки, чудом уцелевшие после незапланированного полета. – Даже два, но они одинаково сложные, и я не берусь гарантировать результат.

Можно подумать, обычно он его гарантирует со стопроцентной уверенностью. Я достаточно успела узнать рыжего, чтобы убедиться – точность и он есть два понятия несовместимые. И все же надежда, над могилой которой я уже зависла с лопатой, сделала робкую попытку воскреснуть.

– И какие же?

– Ну, первый тебе не понравится. Дело в том, – он потрепал волосы на макушке, – что я попробовал составить заклинания телепорта, но возникли некоторые трудности.

Речь его была сбивчива, словно он пытался сгладить эффект от неприятного известия, как любят вещать политики с экранов телевидения: «Возникли непредвиденные трудности, но мы держим ситуацию под контролем». Моя жизнь рушилась, как башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке.

Я не стала его перебивать.

– Если бы твой дом был в этом мире, написать под тебя заклинание было бы нелегко, но возможно. А свиток призыва был привязан к объекту, то есть к тебе, а не к месту, и…

Я совершенно ничего не могла понять.

– А если короче? – пришел на выручку Лоуренс.

– В общем, только ты сама можешь написать годное заклинание для перемещения между мирами, чтобы вернуться домой. Но для этого придется выучить язык рун, основы составления заклинаний и… мы, конечно, поможем, но на это уйдет не один год.

– Когда-нибудь ты обязательно сможешь написать заклинание телепорта. Лет через пять-десять… – подхватил Лоуренс и сочувствующе похлопал меня по плечу.

И вернусь я домой взрослой, умудренной годами женщиной. Нет, не пойдет.

А второй озвученный вариант вообще сбил меня с толку, и, чтобы хоть как-то в нем разобраться, я шла сейчас в комнату Лоуренса и Кая.

Ребята уже собрались, даже вечно опаздывающий Рансу сидел за письменным столом Лоуренса и что-то черкал на бумаге, рыжий наш трудоголик. Лоу валялся на постели, закинув руки за голову, а Лемминкайнен – да, я почти уже выучила – на своей койке сидел прямо, как штырь проглотил, и читал книжку. Мой приход нарушил тихую мужскую идиллию.

Первым отреагировал Кай. Он резко захлопнул книгу и наградил меня тяжелым взглядом из-под полуприкрытых век. Блондинчик ловко скатился с кровати, но вот обниматься не кинулся, остался сидеть на краешке, как бедный родственник. Сидящий ближе всех ко мне Рансу нервно дернулся и едва не опрокинул чернильницу. Похоже, меня тут очень ждали.

– А, Милана! – фальшиво удивился рыжий, будто ожидал увидеть кого-то другого. Да что с ними творится? – Добрый вечер!

– Да виделись уже. – Я обошла его по дуге и обратилась к Лоуренсу, обычно самому беззаботному из троих друзей. – Вы чего такие пришибленные?

Кай едва слышно фыркнул, совсем не благородно, и отвернулся к окну. Мол, меня это не касается.

– Ты присаживайся, – увильнул от ответа Лоу и похлопал ладонью рядом с собой. Я демонстративно взяла стул и, выдвинув его на середину комнаты, села. – Как день прошел?

– Ты мне зубы не заговаривай!

Я начала сердиться. Ведь все мы прекрасно знали, зачем собрались, к чему эти экивоки? Я и так вся на нервах уже.

– Они боятся, что ты будешь опять плакать.

Кай отложил книгу и развернулся наконец в мою сторону. Хм, вот кого-кого, а его мои слезы вообще не трогают. Не человек, а скала с глазами. Я честно пообещала этого не делать, впрочем, украдкой скрестив за спиной пальцы. Кто знает, что они мне сейчас наговорят?

Слово по привычке взял Рансу.

– Для начала я бы хотел извиниться перед тобой за нас всех. – Он сложил руки перед грудью и поклонился. Внезапно. – Честное слово, все должно было произойти не так. Если бы мне под руку попался нужный свиток… Понимаешь, мы давно готовились призвать тебя, то есть, наверное, все-таки не тебя. Не совсем тебя. Но Кая схватили ни за что ни про что, пришлось действовать по обстоятельствам. И как-то так оно все вышло.

Парень виновато пожал плечами и замолк. Я попыталась вычленить из его путаных оправданий хоть что-то полезное и понятное. Не смогла.

– Кто-нибудь уже может нормально объяснить, кого и зачем вы собирались призывать и почему от этого пострадала я? Я что, кому-то мешала?

Ребята переглянулись.

– Нет! Дело не в тебе, – Лоу с неохотой пришел на выручку другу, – а в пророчестве.

Еще немного, и я точно бы взорвалась. Спасибо Каю, он тяжко вздохнул и вступил в разговор:

– Так вы ее еще больше запутаете. Начните сначала.

– С какого начала? – удивился Рансу. Так и хотелось треснуть ему по макушке, но, боюсь, от этого в его голове все только еще больше перепутается.

– Тогда начну я. – Лемминкайнен посмотрел мне прямо в глаза, и я на миг забыла, как надо дышать. – Ты не могла не заметить, что в Университете прикладной магии почти нет обычных студентов, а редких бюджетников из неблагородных родов откровенно недолюбливают? – Я кивнула, понимая о чем он, тем более что примерно по этой причине я сама регулярно встревала в неприятности. – Здесь все устроено так, чтобы учиться могли лишь избранные. Не знаю, откуда, из какого далекого мира ты взялась, но наверняка и у вас такое не редкость.

Я с жаром согласилась. Всякие там реформы образования, как правило, ни к чему хорошему еще не привели, так что тут я Кая понимала.

– Несмотря на то что во главе страны стоит Король, Инарией по факту правит Совет магов, он же диктует правителю свою волю, – парень так резко сменил курс, что я поначалу не поняла, к чему он ведет. Обернулась на Лоу, тот картинно закатил глаза. – С новым поколением вышколенных магов Совет сможет выступать открыто, и ему никто не посмеет перечить. Понимаешь, к чему это может привести? Магия уже стала уделом меньшинства, хотя, как тебе рассказывали на занятиях, в каждом человеке есть источник магической энергии, обучение стало доступно немногим, а цены на магические товары в городских лавках непомерно высокие! Так продолжаться не может, кто-то должен сделать хоть что-то!

Я слушала и кивала. Итак, передо мной горячий революционер, вдохновенный борец за права простого народа. С каждой минутой дела у меня все хуже и хуже. Я постаралась состроить подобающее случаю лицо, размышляя, как избежать участи стать соучастницей этого кружка террористов-коммунистов.

– Мы с Рансу решили бороться против сложившейся в обществе ситуации, – меж тем продолжал Кай, уже не обращающий внимание ни на меня, ни на других своих слушателей. – Этот присоединился позже.

– Эй! – «этот» протестующе вскинул руку. – Ты бы перед всеми такие речи толкал, а то как что, так все на меня спихивают.

– Подождите-ка, – перебила их я с вполне, как мне кажется, резонным вопросом. – Хвостатого я понять могу, а вот вам с рыжим чего спокойно не живется? Один сын ректора, второй, я справки наводила, сын Главнокомандующего армией. Да вы ж «золотая молодежь». Живи и радуйся.

«Золотая молодежь» одарила меня удивленными взглядами.

– Так вроде понятно же все. – Рансу захлопал светлыми ресницами. – Если так дальше пойдет, у нас вообще тирания настанет.

Ага, будущие спасители человечества. Приятно познакомиться.

– Ну, ладно, – я вскинула руки, – вы втроем поборники справедливости. И чем же вы занимаетесь?

Мне сразу вспомнились типичные студенты университета, и в шансах этого клуба защитников незаслуженно обиженных я усомнилась еще сильнее. Никто из высших слоев общества не встанет на их сторону, никто из низших не осмелится пойти против первых. А кучка энтузиастов не сможет ничего добиться, это же очевидно.

Но, видимо, в этом мире исторических примеров просто не существовало или они никого ничему не научили.

Вопрос, похоже, оказался не в бровь, а в глаз, потому что мои похитители выразительно переглянулись.

– Допустим, нас не трое, – возразил было Лоуренс, но Кай его прервал.

– Мы искали пути и возможности повлиять на текущую ситуацию в Инарии. Само собой, это не просто, – камень в мой огород, не иначе, и сопровождался он таким укоризненным взглядом, словно я ранее обвинила их в бездумности и излишней амбициозности, – но не невозможно. Акции протеста, митинги, агитации, попытки достучаться до короля – это лишь малая толика того, что мы могли предпринять в нашем нынешнем положении.

Ага, а для Совета магов ваши попытки не страшнее комариных укусов, неприятно, чешется, но не смертельно.

– А потом Кай наткнулся в библиотеке на пророчество, – вмешался Рансу.

– Что, прям так и нашел? Случайно? – не поверила я. Вся эта история казалась чересчур абсурдной. Как они там говорили? «Воин, призванный побороть Зло и восстановить Справедливость»?

– Ага, – довольно кивнул рыжий, – так и нашел. Листок, старый довольно, был вложен в монографию по теме Великой Крочфордской битвы. Что примечательно, на нем был штамп закрытого библиотечного отдела.

Тут он со значением подвигал вновь отросшими бровями, будто в этом месте я должна была издать какой-то звук – например, громко удивиться или восхититься их чудесному везению. Но меня взволновал другой вопрос:

– Что за закрытый отдел? – Я вроде бы ходила в библиотеку пару раз, там всегда было открыто. – От кого его закрыли?

Судя по блеску в глазах Рансу (а, может, просто очки отсвечивали?), он ждал от меня чего-то подобного:

– Действительно, от кого? – сам себя спросил он и поднял вверх указательный палец. – От любопытных! В закрытом библиотечном отделе хранятся запрещенные рукописи, содержание которых расходится с официальной доктриной Совета магов. Вот.

Если он прав, то неужели никому из них не пришло в голову, что такие тщательно охраняемые вещи не могут просто так валяться где ни попадя?

– Кхм… – неловко откашлялась я, маскируя улыбку. – Думается мне, ребята, вас кто-то решил по-крупному разыграть.

Лоуренс хихикнул, а вот Кай еще больше посуровел. Хотя, казалось бы, куда уж? Стрелки часов готовились вот-вот сойтись на двенадцати, в прикрытое лишь тоненьким тюлем стрельчатое окно пробивался тусклый лунный свет. Я устала и больше всего хотела, чтобы чьей-то шуткой оказалось все, происходящее со мной сейчас. На Рансу даже смотреть не хотелось – он обиженно надул губы и только что носом не шмыгал. Честно, будто конфету у ребенка отняла.

– Ну ты хотя бы взгляни. – Он подсунул мне под нос свиток. Я послушно развернула, отметив про себя, что бумага совсем новая и на предмет старины явно не тянет. – Это магическая копия, полный слепок с оригинала.

А, ну тогда все ясно.

Стоит ли говорить, как мне не хотелось его разворачивать? Будто, если я это сделаю, подпишу себе приговор и повешу ярмо на шею на всю оставшуюся жизнь. Где-то фоном в голове пронеслась пафосная музычка из какого-то модного фильма, и я медленно раскрутила свиток.

Глаза заскользили по ровным строчкам красивых витиеватых символов. Сперва они показались мне незнакомыми – точно не русский алфавит, тут я не могла ошибиться, – но стоило чуть сильнее присмотреться, как завитки и линии сложились в слова. Уж лучше бы не складывались. Передо мной и вправду было пророчество, больше походившее на предсказание в духе Нострадамуса или Ванги, что для зрелищности любят вставлять телевизионщики в документальные фильмы. Один в один.

Дочитав до конца, я быстро скрутила лист обратно и сжала его в руках. От нового знания ровным счетом ничего не прояснилось, кроме одной-единственной детали – оно никак не объясняло мне, как можно вернуться домой. К горлу снова подкатил тяжелый сухой ком, но я, вспомнив слова Кая, подавила желание захныкать.

– На, зачитай, – протянула я сверток брюнету. Тот смерил меня изучающим взглядом, не иначе как ожидал, что я расплачусь, и неожиданно глубоким проникающим голосом прочитал:

«Дети мои, потомки рухнувшего мира! На вас уповаю, ибо лишь в ваших силах распахнуть закрытые Врата и разверзнуть дверь в жизнь иную. Оковы, что сдерживают сей мир, удушающим змеем оплетают священное древо мирозданья. Настанут мрачные времена, когда каждая тварь, живущая под небом, притесняема будет стеной незримой, падут на головы их все бедствия, мыслимые и немыслимые, и будет так, пока не явится с той стороны воин, призванный побороть Зло и восстановить Справедливость. Пред его праведным гневом падут преграды, и народ возликует и освободится от гнета великого.

Вам завещаю, дети мои, встретить его с почтением и радостью, ибо в руках его плод долгожданной свободы».

Закончив, Лемминкайнен поднял взгляд. В комнате воцарилась звенящая тишина.