Текст книги "Когда-нибудь я стану взрослой"

«Будь что будет, кукушка торопится…»

 
Будь что будет, кукушка торопится,
Через миг прокукует семь раз.
Посидим на дорожку, обнимемся
И допишем короткий рассказ.
Проходной, словно поезд полуночный,
Пролетающий села в ночи,
Он не будет ни драмой, ни эпосом,
Только ты говори, не молчи.
Называй меня девочкой, дурочкой,
Ведь, по правде, не все ли равно?
Наш рассказ не расскажешь с подстрочником
И не сделаешь темой в кино.
Неизбитый сюжет, незаконченный,
Рано ставить в стеллаж за стекло.
Для тебя – это просто история,
Незатейливое ремесло.
Я слова подбираю и пробую
Каждый слог, как икринку на вкус.
Кукушонок молчит в ожидании
И мотает неспешно на ус.
 

«Коней на переправе не меняют…»

 
Коней на переправе не меняют,
Меняют ли на росстани друзей?
Теперь ты в окружении богемы:
От китчевых певичек до князей.
Гламурные аншлаги в «Инстаграме»11
  Здесь и далее Инстаграм – организация, запрещенная на территории РФ.


[Закрыть],
Притворный и дежурный поцелуй.
Немного шпилек в сторону имущих,
И запевала – радостный холуй.
Когда с тобой случился этот казус?
Настолько сладок денег фимиам?
Когда-то мы на кухне пили пиво
И бутерброд делили пополам.
Мы были беззаботны и смешливы,
Ни денег, ни забот, ни ерунды.
Без комплексов непризнанных старлеток,
Без признаков заносчивой звезды.
Земля осталась круглой и махотной,
Нет-нет – да и встречаются пути.
Дай Бог тебе потерянных обрящить,
А всех неочарованных прости.
 

«Когда-то в голубой далекой спаленке…»

В голубой далекой спаленке

Твой ребенок опочил.

Тихо вылез карлик маленький

И часы остановил.

Александр Блок

 
Когда-то в голубой далекой спаленке
Часы не шли, хранили детский сон.
Теперь года летят как сумасшедшие
За горы и моря, за небосклон.
Вчера был май, воспетый и воспрянувший.
Сегодня снова осень и туман.
Не успеваю складывать мгновенья
Ни в мемы, ни в коробку под диван.
В коробке серпантин, снежинки, лампочки,
Еще чуть-чуть – и снова Новый год.
Кто ускоряет стрелки ежеутренне?
Проказник, недоумок, кукловод?
Куда летят встревоженно мгновения?
Кого спешат догнать и перегнать?
Мы забываем жить и притормаживать
И выбираем спутников под стать.
Хоть время бесконечно и разборчиво,
Настанет день и можно не успеть
Пройти огонь и воду как положено,
У труб до блеска натирая медь.
В моей уже, увы, недетской спаленке
Нет сумрака и карлик не придет.
Давно стоят задумчивые ходики
И ждут, пока их кто-то заведет…
 

«Ты опоздал на целое мгновенье…»

 
Ты опоздал на целое мгновенье.
Хоть ехал не с войны, не из тайги.
Хотел сказать дежурную банальность,
А вырвалось на вдохе: «Помоги».
Чего ты ждал? Объятий, объяснений?
Соломинку – схватился, я тащу?
Как долго может лопаться терпенье?
Забуду, снова вспомню и прощу?
Оскомину набили обещанья,
Привет прислали письма из вчера,
Они так уморительно кривлялись
В вишнево-красном пламени костра.
Поднялся ветер, разметал обрывки.
Остался привкус гари на губах.
Она меня тихонько убивала и сдюжила,
Пока ты был в бегах.
Ты опоздал, вчера дошили платье,
Раздали в храме нищим по рублю,
Пусть молятся о всех, кто был мне дорог,
Пусть просят за того, кого люблю.
Мне с ним легко, надежно и бесценно.
Не жечь, не ждать, не бегать, просто жить.
Тебе помочь я вряд ли бы сумела…
Ну разве что игристого налить?
 

«Я иду по перрону…»

 
Я иду по перрону.
Каблуки и помада.
Ты опять не приехал.
Может быть, так и надо.
Может, мы разминулись
Не на час, а на годы,
Искушая друг друга
Ощущеньем свободы.
Вечный муж, вечный странник,
Бес в ребро как по нотам,
Ежедневные виски,
Рок-н-ролл по субботам.
Хохотушка, толстушка,
Нескромна, иронична,
Поэтесса немного,
Если это критично.
Никаких совпадений,
Нулевая совместность,
Целой жизни хватило,
Чтоб понять неуместность.
Каблукам – до свиданья
Прямо здесь, на перроне.
Ты уехал за счастьем
В опустевшем вагоне.
 

«Садись и слушай…»

 
Садись и слушай.
Совсем неважно,
Красивый, умный ты или отважный.
Левша, холерик,
Пилот, ученый, везде успевший,
Непосвященный.
Воспитан немкой, еврейкой, греком,
Одно лишь важно – быть человеком.
В поступках, мыслях, в любви и в горе.
Не потеряться в фальшивом флере.
Не мерить дружбу аршином лести,
Любить, чтоб душно, когда не вместе.
Сиди и слушай. У человека есть
Камертоны, чтоб пела дека,
Чтоб, улыбаясь, он не лукавил,
Был равнодушен к боям без правил.
Одно мерило, и не поспорить.
У человека должна быть совесть.
 

«Красивые женщины плачут…»

 
Красивые женщины плачут.
Негромко и редко назло.
К чему показные печали,
Когда уже раз повезло?
Зачем осложнять и пытаться
Судьбу испытать на слабо,
Когда знаешь толк в мацутакэ
И любишь Шабли под тюрбо?
Красивые женщины любят.
Негромко и часто назло.
Уходят к крезам от любимых,
Чтоб больше не встать на крыло.
Красивые женщины знают
И истину, и естество,
У них выживаемость кошки,
В них правильное колдовство.
Красивые женщины помнят.
Они благодарны судьбе.
За все, что недополучили,
Но и недодали тебе.
 

«Божий промысел не бесконечен…»

 
Божий промысел не бесконечен,
У соломки есть годности срок.
Но мы лезем, толкаясь локтями,
И никак не усвоим урок.
Кунаки, оппоненты, коллеги —
Всем немедленно нужен гран-при.
Вызывающе сыты снаружи
И уныло убоги внутри.
Пересмешники, полулегалы,
Постояльцы насиженных мест,
Аудиенции строго по списку,
Псевдорадостный праздник окрест.
Открываются новые двери,
Запирается старый засов,
Выпускницы снимаются в порно,
Не мечтая о принцах из снов.
Принцы очень нежны и коварны,
В автопоиске жизни без бед.
Вместо книг процедуры и барбер,
Хотя кстати бы был логопед.
Не ревную и не осуждаю,
Но рискую попасться на лжи.
И поэтому смилуйся, Боже,
И соломки еще подложи!
 

«Собаки лают, караван идет…»

 
Собаки лают, караван идет,
Наверное, пора примкнуть к последним.
Уж лучше спрятать голову в песок,
Чем потакать иллюзиям и бредням.
Пески зыбучи, ветры горячи,
Не всем воды достанет на привале,
Тому, кто в спешке забывает жить,
Каюром стать начертано едва ли.
Горшки обжечь для Бога пустяки,
Но каждому – по силе и призванью.
Поэтому он судьбами вершит,
А кто-то нежно предан вышиванью.
Когда-нибудь неспешный караван
Достигнет утром точки невозврата.
Ты повернешься медленно в седле,
А миражи растаяли куда-то.
 

«Погадай мне на кофейной гуще…»

 
Погадай мне на кофейной гуще,
Старая цыганка,
Я сдаюсь.
Нет ни сил, ни воли, ни желанья
Прогонять нахлынувшую грусть.
Посмотри на линий перепутье
На ладони, собранной в кулак,
Может, скажут, где я оступилась
И зачем все делаю не так.
Разложи колоду на удачу,
Мне бы хоть надежду на нее,
Ухвачу за хвост и сразу спрячу,
Чтоб не налетело воронье.
Дай, цыганка, мне хмельного зелья,
Чтобы не забыться, но забыть,
Повяжи на хрупкое запястье
Красную спасительную нить.
Научи меня шальному танцу,
Он, как кьянти, разжигает кровь.
Табор каждый раз уходит в небо,
Забирая жгоду и любовь.
 

Пасха

 
Воскрес. В душе, в молитвах, в сердце.
Как будто нет двух тысяч лет.
Я с ним беседую о Боге,
Пытаясь получить ответ.
Как жить безгрешно среди стаи,
С волками жить, по-волчьи выть.
Как близкого найти вначале,
Чтоб после как себя любить.
Как не растрачивать напрасно
Себя на мелочи и вздор.
Как вымолить его прощенье за тех,
Кто вынес приговор.
Не искушаться, не лукавить,
Унять гордыню, сбавить спесь.
И верить, этот день настанет.
Узнаем, истинно воскрес!
 

«Сколько раз начинаю…»

 
Сколько раз начинаю
И снова бросаю я этот пасьянс.
Не постичь мне тебя, не понять, не выходит.
В каждой клеточке ребуса
Хочется ставить пробел,
И опять в голове чепуха по ночам колобродит.
Подбираю слова, подбираю
Ключи и семь нот.
Пробираюсь по тонкому льду осторожно.
Если просто прижаться к щеке
И молчать, твои мысли прочесть
И добраться до сути возможно.
Только въедливость – очень упорная дрянь,
Разъедает внутри,
Заставляя копаться в причинах.
И я снова и снова пытаюсь тебя разгадать,
Невзирая на страх оказаться на старых руинах.
 

«Мальчик с грустными глазами…»

 
Мальчик с грустными глазами,
Что с тобой, красивым, стало,
Сколько юных, любопытных
В эти сети попадало?
Сколько их, прекрасных,
Дерзких, так надеялись на
Чудо, стать волшебной
Героиней в рамках твоего этюда.
Сколько умных, недалеких,
Православных, атеисток
Ждали княжеских поступков,
В роли энженю, статисток.
И над этим Вавилоном
Или рядом, первым с края,
Ты парил, красивый, грустный,
Слезы счастья утирая.
Отболело, протрезвело
Это племя молодое,
Мальчик с грустными глазами,
Где ты, с кем ты, что с тобою?
Ни отец, ни муж, ни инок,
Непрощенный и забытый.
Трон пустует твой в кладовке,
Пылью звездною покрытый.
 

Сыновьям

 
Золушка, Огниво, Репка, Винни Пух.
Ты в обнимку с зайцем, я читаю вслух.
Ты пока не знаешь, кем хотел бы стать,
Я в своих мечтаньях – космонавта мать.
Первый раз на море с зайцем и горшком.
Ты на папе едешь, сзади я пешком.
Первый класс, линейка, в кулачке букет,
Ты теперь серьезный, мне покоя нет.
Первые влюбленность и бокал вина.
Я не в круге первом, не приглашена.
С бабушкой простились, вместе курим «Кент».
В этом единенье – первоэлемент.
Рано заяц спрятан, рано сужен круг,
Эта неизбежность не случилась вдруг.
Репку без мышонка было не сорвать,
Навещай почаще космонавта мать.
 

Маски сброшены

 
Маски сброшены,
Вожжи отпущены.
И мосты сожжены до опор.
Никаких полонезов
И книксенов,
Только потуги, только хардкор.
Неразбавленный джин.
Не поморщившись,
Пересоленный стейк,
Но well done.
Выбирай для дуэли оружие:
Лук, рогатку, кураре, наган.
Секундантов из бывших,
Проверенных,
Чтоб сумели добить, если вдруг.
После промаха бьем до последнего,
Невзирая на тяжесть заслуг.
Я не буду ни жертвой,
Ни порщиком,
Не прощу, но не буду стрелять.
Отложи яд и стрелы на полочку,
Я же крепче сожму рукоять.
 

Какого цвета счастье

 
Вы спросите меня: какого цвета счастье?
Прозрачное оно? А может, как туман, что
Заполняет луг, пропахший мокрым сеном,
И можно пить его, налив в большой стакан.
Вы спросите меня: какого цвета радость —
Из стеклышек цветных в витражном полотне?
А может, из лучей проснувшегося солнца,
Танцующих бостон на заспанном окне…
Вы спросите меня: любовь какого цвета?
Она всегда пожар и лава из огня?
А может быть, она как бархатное небо,
Когда настанет ночь, допив остатки дня…
Вы спросите меня: какого цвета горе?
Как черный океан, как бездна в никуда?
А может быть, оно как крик подбитой птицы,
Когда ее птенцы упали из гнезда.
Вы спросите меня: вся жизнь какого цвета?
В калейдоскопе дней меняются тона.
А жизнь течет рекой безбрежной и бескрайней,
И, может, потому прозрачная она.
 

Еще совсем немного и смиримся

 
Когда мне окончательно наскучат
Куплеты про «немного подождать»,
Я выскажу все то, что наболело,
Оденусь потеплей и сяду ждать.
Я буду ждать, сама зачем не знаю,
Что где-то щелкнет тумблер на щитке, погаснет
Нерушимое светило,
Сломается крючок на поводке.
На склонах неизбежны камнепады,
Слетел один – посыплется стена.
И, в страхе быть раздавленной толпою,
Живет многострадальная страна.
Чем тише едешь, тем целей покрышки,
Чем больше прозябаешь, тем страшней,
Блаженные часов не наблюдают,
Когда вокруг комический косплей.
Сижу в тепле, работа, дом, машина,
По выходным эстетское фаду.
Еще совсем немного и смиримся,
Все понимаю и чего-то жду.
 

Под хрипотцу саксофона

 
Трепетно, бережно, медленно
Под хрипотцу саксофона
Жгу твои письма и весточки,
Вещи кидаю с балкона.
Грустное танго под красное
И сериалы с субтитрами,
Ты уезжаешь под Клэптона,
Красное выпито литрами.
Режу рубашки от Бербери
На лоскутки симметричные,
Пыль вытирать или «Ауди»
Полировать по-столичному.
Ящик с сигарами, запонки,
Кортик (потеряна бдительность) —
Все забирай или завтра же —
В фонды, на благотворительность…
Я просыпаюсь от запаха
Терпкого кофе и выпечки,
Звука походно-костерного,
Громкого чирканья спичками.
Сонная, в недоумении,
В поисках правды и истины,
В кухню вплываю в сомнениях,
Ты ли, любимый, единственный.
Переиграл, перестроился,
Или вернулся за кортиком?
Выпустить когти, прикинуться
Ласковым маленьким котиком?
Выставить без сожаления,
Переступить через прошлое?
Были же разные казусы,
Было же что-то хорошее?
Ты озорно улыбаешься,
Доброе утро, словесница,
Как твой роман, продвигается?
Ты его пишешь пять месяцев!
 

Тебя купили на блошином рынке

 
Тебя купили на блошином рынке.
Ты старый, но нередкий экземпляр.
Просили очень скромно, скинув сотню,
И подарили кожаный футляр…
Теперь он в ожидании прогулок,
Ты с променадом явно не спешишь.
Живешь мечтой о вечном и высоком,
Пока в кладовке вешается мышь.
Французский твой красив и безупречен:
Бодлер, Рембо, Верлен – без словаря.
Ты отмечаешь с виски и шампанским
Любой кумачный день календаря.
Бальзаковского возраста подруги,
Булгаковского типа кунаки.
Общественно полезные работы
И пахота на ниве – не с руки.
Ты так влюблен в себя без оговорок,
Что, если б мог, повел бы под венец,
Но помнишь, где в итоге оказался —
Нелепый и трагический конец.
Зачем была нужна покупка эта?
Зачем в моей коллекции фигляр?
Ни дотащить, ни бросить на распутье,
Ну разве что убрать назад в футляр.
Сдувать пылинки с антиквариата,
Купить витрину, баловать гостей,
А может быть, продать на аукционе
И ждать от новых дворниц новостей.
 

Лето

 
Лето – короткие ночи.
Лето – сиеста нон-стоп.
Смех на вечерних верандах,
Юности калейдоскоп.
Лето – короткие юбки.
Лето – безвылазный пляж,
Если не берег турецкий – дача, газон, Эрмитаж.
Лето – красивые свадьбы,
Лето – звенящий арбуз,
Звезды, как россыпь бриллиантов
На притязательный вкус.
Лето – балконы петуний,
Лето – настоянный квас.
Время желания счастья,
Праздника здесь и сейчас.
 

Благодарю

 
Не знаю я, куда письмо отправить,
И телеграмму тоже не отбить,
Кому сказать спасибо за подарок,
Не очерстветь душой, не разлюбить?
Где та тропинка к сказочной избушке,
Где в склянках эликсиры от тоски,
Где наливают горького отвара,
Чтоб сердце не крошилось на куски?
Кому отсыпать пригоршню
Червонцев за то, что живы чувства и слова,
Которые друг другу не мешают,
Сплетаясь ненароком в кружева?
В каком нам неизвестном измеренье
Живет источник мудрости и сил?
Благодарю его за вдохновенье,
Хоть он меня об этом не просил.
 

Одноклассницы

 
Девочки мои, какое счастье,
Больше чем полвека позади.
Школа, дети, мальчики, мужчины,
Галстук пионерский на груди.
Девочки из брежневской эпохи,
В них особый шарм и колдовство.
Мы не стали жертвами гламура
И не растеряли естество.
Мы не принимаем близко к сердцу
Смену строя, цены и ковид,
Что-то неизбежно станет прошлым,
Что-то отомрет и отболит.
Нас не испугаешь дефицитом, занавесом,
«Ладой» и попсой,
Если в равной степени прекрасны
Бутерброд с икрой и колбасой.
Девочки мои, прекрасна осень
Наших юных беззаботных лет,
Время сбора суперурожая,
Время завершенья эстафет.
 

Валяю дальше дурака

 
Спешу, пишу, сливаюсь с ветром,
Когда он гонит облака,
Учу английскому, готовлю,
Валяю часто дурака.
Дурак валяется, резвится,
На то и назван дураком.
А мне не спится, как в семнадцать,
Когда влюбляешься тайком.
Мои года не достоянье и не богатство, а багаж.
Чем тяжелее, тем дороже,
По килограмму не продашь.
Чтоб не случилось перегруза,
Валяю дальше дурака,
А теплый ветер челку треплет
И дальше гонит облака.
 

Когда не ждешь

 
Нет ничего обманчивей надежды.
Когда не ждешь,
Химерность не напасть.
А если завтра выпадет удача,
То это просто попаданье в масть.
Планида не всегда неблагосклонна,
Нет-нет – да пряников просыплется чуть– чуть.
И ты в безумной гонке за победой
Найдешь тот самый выверенный путь.
И будет так легко и безмятежно
В душе и в мыслях,
В сердце, в голове,
Ччто хватит сил на подвиги и славу
И босиком побегать по траве.
 

Я не знаю, как вы победили

 
Я не знаю, как вы победили,
Знаю только, цена высока,
Миллионы несбывшихся жизней,
Поминальная горя река.
Не вернулись, не спели,
Не стали ни отцами,
Ни чьей-то судьбой
И остались навечно живыми,
Принимая решающий бой.
Ваши матери осиротели,
А мечтали понянчить внучат,
Нет уж тех, кто за это в ответе,
А кресты на могилах молчат.
Я не знаю, как вы победили,
Но вы дали нам веру и шанс.
Только б лицами в грязь не ударить,
Только б не разбазарить аванс.
 

Все пустое

 
Все пустое – ночная бессонница, валерьянка,
Попытки вернуть безвозвратное и безответное,
Разве только забыть и махнуть
На экватор, на полюс, в отшельники.
Без загонов, без кроссов, без дум.
Говорить без оглядки на правила обо всем,
Что приходит на ум.
Не казаться, а быть,
Переспрашивать, перечитывать,
Переживать и на каждое
«Пере» не вздрагивать,
Чтоб тебя не разочаровать.
Все пустое – сермяжная правда ни тебе
И ни мне не к лицу.
И бессонница, и валерьянка
Неизбежно подходят к концу.
 

Мама

 
За ушедших молиться проще.
Все простится, уйдет, отболит.
Я приду к тебе, мама, на Пасху
Положить два цветка на гранит.
Я всплакну без надрыва и боли,
Просто вспомню вечерний перрон,
Ты впорхнула легко, как девчонка,
В уходящий на запад вагон.
Я осталась стоять одиноко,
Угловатый подросток-ватрух.
Ты всегда убегала куда-то,
Пока в сердце огонь не потух.
Ты всегда была легкой и звонкой,
Чья-то муза и чья-то любовь.
Я молюсь за тебя и скучаю,
Не водица родимая кровь.
Я приду к тебе, я обещаю.
Принесу и оставлю цветы.
Далеко-далеко, безвозвратно
И так рано уехала ты…
 

«Ты моя недопетая песня…»

 
Ты моя недопетая песня.
Недопитый бокал «Куантро»,
Недосказанный спойлер сюжета,
Чтоб потом ухмыляться хитро.
Ты моя неизбежная нежность,
Невозвратный билет на подъем
Среди тех, кто расправили крылья
И не смогут иначе потом.
Ты моя непрожитая карма.
Незаконченность белых страниц.
Мне бы только расстаться с долгами,
Да не помню ни цифр, ни лиц.
Ты моя нераскрытая тайна,
Неподвластная нам и годам.
Допиваем ликер и взлетаем.
Я тебя никому не отдам.
 

В день, когда земля остановилась

 
В день, когда земля остановилась,
Чтоб сошли все те, кому пора,
Я не отпускала твою руку,
Хоть и сомневались доктора.
Вопреки прогнозам и симптомам,
Вперекор отмеренным шагам
Я тебя как цербер сторожила,
Зная, что так просто не отдам.
В день, когда смогла и отпустила,
Где-то народился человек,
Мама назвала его тобою,
А земля продолжила свой бег.
 

Курица знала

 
Курица знала, настанет момент – яйца начнут проводить семинары,
Ставить задачи, учить мастерству и получать за труды гонорары.
Яйца войдут постепенно во вкус, выдвинут лозунг: наседок на свалку!
Те, что вкрутую, займут телеграф, те, что «в мешочек», получат мигалку.
Словно на Пасху, раскрасив бока, выйдет к несушкам яйцо-губернатор,
пообещает зерно, червяков, а для себя золотой инкубатор.
Курица знала, настанет момент, долго не думала, слезла с насеста,
Яйца остались в холодном гнезде, даже у квочек должна быть сиеста.
 

Береги меня

 
Береженого Бог бережет.
Береги меня, мне это надо.
И плевать, что давно позади
Лукоморье, Офир, Эльдорадо.
Позади города и мосты,
Несомненные, но без возврата.
Горстки мелочи хватит на хлеб,
На вино наскрести трудновато.
Нелегко перейти Рубикон
Полубеженцем, полувладыкой
И остаться чужим для своих
На просторах родной и великой.
Переможется, переболит,
Не такие бывали печали,
Трудно первую тысячу лет,
Если где-то напутал вначале.
Береги меня, хочется жить,
Забавляться игрой на габое,
Это тоже когда-то пройдет,
И останется нас только двое.
 

Как же нам друг с другом повезло!

 
Твой стакан наполовину полон,
Мой всегда пустой не до конца.
Я налью и выпью за удачу,
Ты допьешь с ухмылкой наглеца.
Закрываю дверь на все засовы,
Ты ее слегка приотворишь,
Если вдруг захочешь ехать к морю,
Я назавтра выберу Париж.
Мне писать, тебе читать романы,
Я под пледик, ты на марафон.
Но когда меня съедают страсти,
Твой повержен внутренний Пифон.
Ты смеешься, я почти что плачу,
Ты ворчишь, я делаю назло.
Лишь одно мы оба знаем точно—
Как же нам друг с другом повезло!
 

Замело, занесло, забелило

 
Замело, занесло, забелило —
Абсолютно гренландский пейзаж.
Велорикши, сугробы, парковки,
Как составленный наспех коллаж.
Заморожена снедь на балконах,
И рябина напрок снегирям,
Замедляется жизнь на дорогах,
Когда время гореть фонарям.
По-сибирски морозные ночи,
По-парижски живые огни.
На распутье Востока с Европой —
Сингулярность, куда ни шагни.
Мы такие одни на планете:
Без руля, без ветрил, но с мечтой,
Ощущением собственной правды,
Но всегда за последней чертой.
Заморожены, не отогреты
И прекрасны в своей простоте
Оттого, что не знаем ответа,
Сколько можно бродить в темноте.
 

Если б я была Дон Кихотом

 
Если б я была Дон Кихотом,
Настоящим, с копьем и доспехами,
Мы с конем выезжали бы засветло
Любоваться чужими успехами.
Росинант бы катал протестующих,
Я копьем бы махала на площади,
И никто бы нас с ним не задерживал,
Что с них взять, с Дон Кихота и лошади.
 

«Ты черной птицей не кружись…»

 
Ты черной птицей не кружись,
Не каркай громкое,
Мне без тебя так хорошо,
Хоть и с котомкою…
Хоть без кола и без двора,
Зато свободная.
А в песне – музыка моя,
Слова народные.
Лети за счастьем без меня
Без огорчения,
Что здесь, что там всегда
Есть хлеб и приключения.
Когда опять придет весна
И льды раскрошатся,
Всегда есть встречный караван,
Вдруг занеможется.
 

На Миусах троллейбусы канули в Лету

 
На Миусах троллейбусы канули в Лету,
По Грузинской трамваи не ходят давно,
И уже нет бетонно-стеклянной России,
Где, из «Севера» выйдя,
Мы смотрели кино.
Отвыкая от Горького и Станиславского,
Привыкали к Тверской непонятно зачем.
Наши дети живут среди новых топонимов,
Где толпа у Макдоналдса —
Архаический мем.
Мы толкаемся в пробках,
Зависнув на форуме,
Лечим зубы и душу в режиме онлайн.
Ничего не уходит безвозвратно и надолго,
Только люди и вывески поменяли дизайн.
Приезжай погулять на каршеринге засветло,
Потому что в ночи уже лица не те,
А в Леонтьевском плохо с парковкой и лавками,
Разве только портвейна распить в темноте.