Текст книги "Ненависть начинается с любви"

Мария Жукова-Гладкова
Ненависть начинается с любви

© Жукова-Гладкова М., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

* * *

Автор предупреждает, что все герои этого произведения являются вымышленными, а сходство с реальными лицами и событиями может оказаться лишь случайным.

Часть 1

Глава 1

Я не могла сдержать поток слез. Похороны матери – это ужасно. И еще хуже чувствовать себя виноватой из-за того, что редко приезжала, редко писала, редко звонила. Почему я не приезжала в отпуск в отчий дом?!

Ответ на этот вопрос, конечно, был. Я хотела отдохнуть от сумасшедшей работы в «Скорой», а здесь, на хуторе, это было просто невозможно. Мои родственники работали весь световой день. Я не смогла бы валяться на кровати или на берегу речки. Но ведь можно было приехать не на весь отпуск, а хотя бы на неделю, чтобы просто пообщаться. Ну, позанималась бы крестьянским хозяйством какое-то время… Хотя мне этого «хозяйства» в детстве и отрочестве хватило на всю оставшуюся жизнь.

«Прости меня, мама! – мысленно просила я. – Прости!»

Я надеялась, что она каким-то образом меня услышит. Я же говорила от души, а ее душа, как известно, сорок дней должна еще оставаться на нашей стороне, посещая места, где бывала при жизни.

Я уехала из дома, когда мне едва исполнилось семнадцать лет. Два брата и сестра остались с родителями. Наша семья, родственники и знакомые считали, что они все сделали и продолжают делать правильно, а я – белая ворона. Но я не хотела жить на селе. Я не хотела до конца дней своих заниматься сельским хозяйством («фермерством», как теперь говорят мои родственники). Меня манил большой город, хотелось увидеть мир своими глазами, а не только по телевизору, получить образование, работать не в поле и не в хлеву, и не варить, а только есть сыр! Я с уважением отношусь к крестьянскому труду и не понаслышке знаю, какой он тяжелый, но это не мое. Мои родственники любят то, чем занимаются, не могут себе представить жизни не на земле, а мне это наше семейное дело никогда не нравилось.

Мне всегда хотелось лечить людей и жить при этом в большом городе. Наши деревенские кумушки вспоминали, что у нас в роду была ведьма или, скорее, целительница. Мне она приходилась двоюродной прабабкой, и живой я ее не застала. Фактически я родилась через несколько часов после ее смерти.

Кто-то вспоминал ее добрым словом, потому что вылечила, помогла, кто-то честил, потому что она могла и приворожить, и отсушить. Я не знаю другого человека, который вызывал бы настолько противоречивые эмоции. Прошло уже более тридцати лет, а ее до сих пор помнят люди. Значит, оставила след на Земле. Значит, была сильной личностью. Работая врачом, я иногда жалела, что не застала прабабку в живых. Ее знания народных рецептов и трав помогли бы мне, хотя многие мои коллеги отрицают подобные знания. Но ведь главное – помочь человеку, не правда ли?

Большой город меня не ждал, как, впрочем, и массу других провинциалов. За свое место под солнцем приходилось бороться. Боролась, держалась зубами и ногтями, получила диплом врача-терапевта, устроилась работать на «Скорой», правдами и неправдами выбила комнату в коммуналке. Ограничивая себя во всем и работая на износ, смогла накопить на доплату – и переехала в отдельную квартиру, пусть и после пожара. Вместе с подругами сделали ремонт. Но мебель у меня еще старая, и я продолжаю ездить по частным вызовам в свои выходные. Вызвать могут в любое время дня и ночи. И даже после того, как заработаю на мебель, тоже буду ездить. Хочется вкусно кушать! Хочется одного, другого, третьего… Хочется стать шопоголиком вместо постоянных ограничений!

Личная жизнь не складывается, работа выматывает, по музеям и театрам ходить уже нет сил, в выходные встречаюсь с такими же одинокими подругами. Если эти выходные вообще есть… Во-первых, я работаю по совершенно ненормальному графику, во-вторых, подрабатываю, когда вызовут. Меня все чаще и чаще стали одолевать мысли о том, что я попала не в свою колею. Судьбой мне была предназначена одна дорога, а я в силу своего упрямства и неуступчивости выбрала другую. Я счастлива, как мечтала когда-то?

Может, после окончания института следовало вернуться домой? Врачу на селе работа найдется всегда. Поехала бы не в родные края, а в какую-то другую, большую деревню, где врачам сразу же дают жилье. Может, еще не поздно? Хотя, конечно, поздно… И квартиру я уже в Питере заработала! За эти дни в отчем доме я поняла, что безнадежно отдалилась от родственников. У них общие интересы, братья женаты, сестра замужем, у всех дети, все так и занимаются сельским хозяйством, то есть фермерством. Они обсуждали собранный урожай, надои, сыры, а я часто не понимала, о чем идет речь. Нет, на родине я больше жить не смогу. И на селе не смогу. И не хочу. И я там точно не буду счастлива. То есть буду чувствовать себя еще более несчастной, чем в большом городе, где у меня есть собственная квартира, работа и возможность приработка.

А где я смогу чувствовать себя счастливой? Что мне делать дальше со своей жизнью? Какие шаги предпринять, чтобы сменить образ жизни?

Внезапно маленький «Ан‑2», в котором я летела из родных мест к ближайшему относительно крупному аэродрому, резко тряхнуло. Этот самолетик, по-моему, перевозил пассажиров еще в те годы, когда я покидала эти места навсегда. А что тут удивляться? «Кукурузник» занесен в Книгу рекордов Гиннесса, как единственный в мире самолет, который выпускается уже более шестидесяти лет. У нас, правда, больше не выпускается (а зря, он необходим во многих регионах нашей страны), но такие самолетики продолжают делать в Китае. У нас некоторые летают уже более сорока лет, у них послужной список более двадцати тысяч часов – и ничего, фурычат!

Однако тут что-то явно пошло не так…

«Встань с кресла», – внезапно прозвучал в голове женский голос.

Мама? Со мной говорит мама? Мне показалось, что это ее голос, хотя я давно его не слышала. Но именно так он звучал в телефонной трубке, когда мы разговаривали с ней в последний раз.

Я встала.

– Варвара, сядь! – тут же крикнул какой-то наш дальний родственник. Мой троюродный дядька? Или четвероюродный? – Куда ты собралась?

В салоне, кроме меня, находились еще семь человек. Все летели с похорон. Вообще «кукурузник» может принять на борт двенадцать пассажиров, экипаж – два человека.

«Иди к дверце», – прозвучал в голове тот же голос.

К какой еще дверце? В самолет? К той, через которую мы заходили в салон?

Пока я думала, «кукурузник» стремительно пошел на снижение. Я не слышала больше рева мотора, только крики пассажиров. Я упала, ухватилась за одно из кресел.

«Ползи вперед», – приказал голос.

Я так и сделала. Я знала только, что нужно ползти к выходу из салона этого злосчастного самолетика.

Внезапно послышался жуткий треск, я врезалась головой в чей-то ботинок или ботинок врезался мне в лоб, на мгновение я потеряла сознание. Очнулась в кромешной тьме, потом увидела яркую вспышку. Прозвучал взрыв. Огонь на какую-то секунду осветил погруженный в темноту салон – и дверцу. Она оказалась у меня строго над головой. Если бы я не встала…

«Щеколда. Дверь на себя», – скомандовал голос.

Болело все тело. Наверное, я провела без сознания не одно мгновение. Или все-таки одно? Похоже, я сильно ударилась правым боком, да и рука ныла, а ногу я вообще не чувствовала… Но я же врач! Я должна помочь людям, которые летели вместе со мной!

«Быстрее!» – скомандовал голос.

Я подняла голову вверх. Но увидеть уже ничего не могла – салон снова погрузился в темноту. А в районе кабины пилотов уже трещал огонь.

Я подняла руку вверх – не дотянуться. Тогда я подпрыгнула – боль отозвалась в ноге, в боку… Я подпрыгнула еще раз – отодвинула щеколду и дернула за ручку. Мне повезло, что в «Ан‑2» дверь открывается на себя. Как хорошо, что это не «Боинг»! Там бы точно ничего просто так не открылось. И падал бы «Боинг» совсем с другой высоты… При падении «Боинга» шансов у пассажиров нет.

«Подтягивайся и прыгай!» – скомандовала мама. Или не мама? Теперь мне почему-то казалось, что это не ее голос.

– Но… – попыталась вслух возразить я, и в это мгновение увидела, что огонь плеснул в салон из кабины. Остальные пассажиры лежали в нелепых позах. Я поняла, что все они мертвы – и как врач, и… просто поняла. Я знала это.

Я подтянулась, хотя не подтягивалась ни разу в жизни, даже на уроках физкультуры в школе, вылезла из салона, каким-то образом ухватилась за качающуюся рядом ветку с еще неопавшей до конца листвой, ветка прогнулась под моим весом, послышался треск, я вместе с веткой рухнула вниз и опять на какое-то время лишилась сознания.

«Вставай!» – разбудил меня голос.

Я с трудом поднялась на колени. Теперь казалось, что болит каждая клеточка тела. С лица на мох и опавшие листья капала кровь. Как же я с такой физиономией на работу выйду?

«Беги! Быстро!»

Я не могла не только бежать, а даже идти, могла только передвигаться на четвереньках, даже, скорее, на двух руках и одном колене, подтягивая вторую ногу. С правой ногой что-то серьезное. Неужели перелом? Или сильное растяжение, которое я усугубила падением? Но я в глубине души каким-то шестым чувством знала, что должна как можно быстрее отползти, отбежать от злосчастного самолета.

Я рванула от него на четвереньках. Встать просто не могла. Боль пронизывала все тело, глаза перестали видеть. Я несколько раз врезалась лбом в стволы деревьев – и видела искры перед глазами. Вот что значит выражение «искры посыпались из глаз». Это бывает на самом деле. Но они меня не остановили. Я спешила.

Успела. За спиной прогрохотал взрыв. Мне на спину упал какой-то горячий обломок, который я быстро сбросила с себя. Я была одета в кожаную куртку, так что мне им даже не обожгло кожу, хотя волосы опалило. Придется обрезать. Хотя какие волосы?! О чем я думаю?

Но думать я быстро прекратила, потеряв сознание. На этот раз надолго.

Глава 2

Лодку строили на немецкой верфи. Конечно, мало кто в присутствии Романа Борисовича Галтовского, миллиардера, олигарха, мецената и просто красивого мужчины, осмелился бы назвать эту четырехуровневую яхту лодкой. Хотя вообще-то это профессиональный жаргон. Но при виде этого судна обычному человеку на ум пришло бы слово «корабль» или «лайнер», и к нему бы еще можно было добавить определение «трансатлантический». Яхта предназначалась для путешествий по всем морям и океанам планеты Земля. Мало ли, куда занесет олигарха…

На самом нижнем уровне размещались машинное отделение, кухня и каюты экипажа. На следующем уровне – роскошные гостевые каюты, а также небольшой спортзал с тренажерами, спа-салон и бар. Уровнем выше – капитанский мостик, каюта капитана, обеденный зал (со специальным лифтом из кухни), кинозал, закрытый бассейн, самая шикарная и самая большая каюта хозяина. Наконец, на самом верху, была палуба для принятия солнечных ванн, еще один, на этот раз открытый бассейн, открытая площадка для развлечений и вертолетная площадка. Теннисный корт Роман Борисович делать не стал, хотя ему предлагали, и он лично знал одного олигарха, на яхте которого имелся теннисный корт. Но сам он в теннис никогда не играл, да и мода на этот вид спорта уже прошла. Горнолыжный склон на яхте сделать было невозможно, а если кому-то захочется потренироваться в отработке приемов какого-то вида борьбы – пожалуйте в спортзал. Но вообще-то теннисный корт у Галтовского имелся – на огромной территории рядом с любимым особняком. Зимой теннисный корт превращался в каток, и это не было ноу-хау Романа Борисовича или даже кого-то из российских олигархов. Это придумали в Лос-Анджелесе, правда, в калифорнийском климате лед всегда был искусственным, а у Романа Борисовича зимой заливали настоящий каток! Но в Лос-Анджелесе смена одного на другое происходит довольно быстро, у Галтовского же летом был исключительно корт, а зимой желающие могли только кататься на коньках, но не играть в теннис.

Роман Борисович решил назвать эту яхту «Ангелина». Он вообще называл все свои водные средства передвижения в честь женщин, которые на момент приобретения плавсредства Галтовским присутствовали в его жизни в качестве постоянной (на тот момент) спутницы.

На момент приобретения последней яхты присутствовала супермодель Ангелина – невероятно красивая мулатка отечественного происхождения, которую русская голубоглазая блондинка родила от иностранного чернокожего студента. Кожа у Ангелины была цвета кофе с молоком, причем молока было немало, волосы – черными, а глаза – мамиными, голубыми. Фигура и в особенности длина ног поражали воображение. Единственное, что подкачало, – это грудь, но Галтовский оплатил услуги самого лучшего пластического хирурга, и размер груди у Ангелины увеличился до третьего. Грудь смотрелась совершенно естественной, да и на ощупь была мягкой и податливой. Галтовский ведь беспокоился не только о внешнем эффекте, но и о собственном удовольствии.

Трудно сказать, от кого Ангелина унаследовала страстность, от мамы или от папы. Дело в том, что Галтовский еще до появления Ангелины на свет был знаком с ее мамой. Та оставила о себе неизгладимое впечатление, но потом их пути разошлись. Правильнее будет сказать: Галтовский, в ту пору совсем не миллиардер и даже не миллионер, возмутился тем, что мама Ангелины крутила любовь не только с ним одним. Этой женщины хватало на нескольких мужчин, причем одним из соперников оказался негр! Именно за негра мама Ангелины и вышла замуж. Возможно, другие руки и сердца не предложили. Или она хотела войти хоть в какую-нибудь родовитую семью, пусть и из знойной Африки. Мама Ангелины ко времени знакомства Галтовского с супермоделью давно развелась с ее отцом, отец вроде бы отбыл назад в знойную Африку или затерялся на просторах Европы. Дочь не представляла, где он находится и вообще жив ли, на родине отца она никогда не бывала и желания такого не испытывала. Дочь также не знала ни про какую родовитость. Возможно, чернокожий студент вешал лапшу на уши белокожей любовнице. С другой стороны, к нам приезжали учиться африканские дети совсем не из бедных семей, их родители точно не горбатились ни на каких плантациях, как утверждала советская пропаганда.

Теперь мама Ангелины не могла заинтересовать миллиардера Галтовского и не соответствовала его статусу, а вот дочка очень даже подходила. Ангелина была моделью мирового уровня и гуляла по «языкам» во время показов в Париже, Милане и Нью-Йорке. Галтовский вообще очень удивился, узнав, чьей дочерью является заинтересовавшая его модель. Хотя мир очень тесен… И ведь Ангелина могла быть его дочерью. То есть, конечно, родилась бы не красотка-мулатка, но у Романа Борисовича с мамой Ангелины вполне могла быть дочь такого же возраста. И красавица – ведь Галтовский всегда любил красивых женщин, а Ангелинина мать в молодости была роскошной белокурой очаровашкой, да и теперь этого очарования не растеряла, правда, несколько располнела.

В отличие от страстной и любвеобильной мамы, Ангелина отдавалась одному Роману Борисовичу – его служба безопасности за этим строго следила. Она досталась ему не девственницей, хотя как можно было остаться девственницей до двадцати семи лет – именно в этом возрасте миллиардер встретил модель.

Роман Борисович не жаловал восемнадцатилетних, считая, что глупо появляться в обществе с совсем уж молоденькой девчонкой. К тому же возраст Ангелины было крайне сложно определить. Выглядела она потрясающе, а цвет кожи лишь добавлял ей некую изюминку. Галтовский отмечал про себя, что всегда затрудняется с определением возраста представителей других рас, хотя и с нашими женщинами в этом смысле теперь у любого могут возникнуть проблемы. Ведь пластическая хирургия и косметология сделали семимильные шаги вперед, и женщины, у которых есть деньги (или мужчины с деньгами) активно пользуются последними достижениями науки, техники, медицины, фармакологии, химии и прочих отраслей.

Еще у Галтовского имелась официальная жена, вторая по счету, с которой он пока не смог развестись. У них росли две общие дочери школьного возраста. Роман Борисович был готов выплатить жене достойное выходное пособие и обеспечивать дочерей, оплатить им образование и все остальное, что они пожелают и что пожелает их мама, но мама желала самого Романа Борисовича и на развод пока не соглашалась. Уличить в измене ее было невозможно, так как она не изменяла, на провокации самых роскошных самцов не поддавалась. Не интересовали ее роскошные самцы, ее вообще секс никогда не интересовал, что не нравилось Роману Борисовичу и провоцировало его на измены. Но вторая жена была прекрасной матерью, всегда и во всем поддерживала Романа Борисовича, являлась прекрасным человеком и, как точно знал олигарх, осталась бы с ним, даже если бы он вдруг потерял все. Но он не собирался терять все и даже часть своего состояния, нажитого не самыми праведными путями. Предыдущая яхта была названа «Натали». Но она была уже выставлена на продажу.

С первой женой Роман Борисович развелся много лет назад. От того брака имелся взрослый сын (старше Ангелины), который вместе с мамой жил в Америке и возвращаться в Россию не собирался. Сын работал программистом, иногда выполнял заказы отца. Галтовский встречался и с первой женой, и с сыном, когда бывал в США. Им удалось сохранить хорошие, дружеские отношения. В честь первой жены Роман Борисович в свое время назвал катер – свое первое плавсредство.

И вот теперь он осматривал «Ангелину», готовую к своему первому плаванию. Над каютами поработал английский дизайнер, над залами – итальянский, бассейнами занималась арабка. Галтовский очень удивился, узнав, что лучшим дизайнером по бассейнам является арабская женщина. Правда, она училась в Лондоне. Бассейны получились очень необычной формы, но они гармонично вписались в окружающее пространство. Это было красиво, стильно и оригинально. Вообще материалы поставлялись чуть ли не со всего света. Отовсюду бралось самое лучшее. Механизмы, конечно, были немецкие. И строительство шло под контролем немецких специалистов. Капитаном Галтовский взял англичанина, который раньше служил в английских ВМС.

В первое плавание Роман Борисович задумал пригласить известных людей, с которыми был знаком лично. Эти люди могли понадобиться ему в будущем, как, впрочем, и он им. К тому же они помогали ему создавать желаемый имидж в массах, а массы требовались для голосования в будущем. Галтовский подумывал пойти в политику, и не просто пойти. Просто – это не для людей его уровня. Он думал занять самый высокий пост в стране. Конечно, не в ближайшее время, не наскоком, а очень аккуратно, не форсируя событий, может даже, тихой сапой…

Галтовский весьма внимательно изучил дело, пожалуй, самой известной в мире российской нефтяной компании и ее бывшего владельца-олигарха, гениального менеджера, который вместо того, чтобы заниматься тем, что у него получалось лучше всего, на протяжении довольно большого количества лет шил рукавицы на благо Родины. Какие ошибки допустил тот человек, которого Галтовский считал гением? Почему он их допустил?

Та нефтяная компания разрослась до таких масштабов, при которых неэффективность правительства стала реально мешать развитию бизнеса. По Конституции получалось (и до сих пор получается), что компания должна подчиняться одновременно и президенту, и премьер-министру (не говоря про тучи более мелких чиновников, которые, ничего не производя и никак не помогая, хотят получать свою долю у людей, которые на самом деле работают). И захотелось олигарху парламентскую республику, ну, например, по типу французской: у президента есть свои полномочия, а правительство формирует парламент. Но что в таком случае получилось у нас? Ограничение полномочий президента и попытка узурпации власти (в особенности в стране, где даже имеется такса на места в парламенте). Ну а кому охота отдавать власть? И требовалось показать силу, чтобы другим бывшим инженерам было неповадно устанавливать свои порядки. Хотя никто из тех граждан (ах, простите, господ), кто украл из бюджета суммы со многими нолями, рукавицы на зоне не шьет. У нас ведь, если украл сто рублей, – посадят, а если сто миллионов или лучше миллиардов – тебе дадут уехать за границу, дело закроют. Главное – правильно откатить и предусмотрительно держаться подальше от политики. Не смешивать бабки и политические мотивы!

Но Галтовскому хотелось установить именно свои порядки. Галтовский никогда не сидел в тюрьме, но «понятия» были ему понятны гораздо лучше, чем то, что прописано в Основном законе Российской Федерации, как, впрочем, и во многих других. «Понятия» в России всегда были более актуальны. И он считал, что способен изменить ситуацию в стране таким образом, чтобы бизнесу стало легче дышать. Люди смогут спокойно заниматься бизнесом – поднимется благосостояние страны в целом. Сократится количество чиновников – можно будет поднять пенсии. И чиновников Галтовский знал, куда пристроить. Мигрантов нужно заменить чиновниками. Люди точно будут довольны «царем», который это сделает.

Но царю нужна свита. Царю нужен имидж. И первое плавание «Ангелины» должно было помочь и формированию свиты, и формированию имиджа.