Текст книги "Двойники идут на дело"

ГЛАВА 3

Когда я пришла в себя, мы мчались уже за пределами города, и я никак не могла определить, в каком районе мы находимся. Откровенно говоря, не могу похвастать, что так уж хорошо знаю Ленинградскую область. Ближайшие пригороды – да, но область-то у нас большая.

Костик спал, уткнувшись мне в бок. Подпиравший меня с другого бока молодец тут же заметил, что я очнулась, и вымолвил:

– Сиди и не рыпайся.

Куда тут рыпнешься? Машина несется по почти пустынному шоссе на скорости под двести, не буду же я из нее выпрыгивать вместе с единственным ребенком?

Во рту ощущался какой-то неприятный привкус, хотелось пить, о чем я и заявила, обратившись к ближайшему ко мне похитителю.

– Обойдешься, – буркнул он.

Тут зашевелился Костик, приоткрыл глаза и тоже попросил пить.

Я завопила на похитителей, заявляя, что они чуть не погубили моего ребенка какой-то дрянью, теперь нас с ним мучает жажда, а мы вынуждены терпеть бессердечное к себе отношение, потом добавила, что за похищение людей полагается энное количество лет за колючей проволокой, впрочем, господа должны лучше меня знать, сколько именно. Или не удосужились почитать Уголовный кодекс перед операцией?.

Оказалось, что Уголовный кодекс не только читали на досуге, но и могли вполне бойко процитировать отдельные места по памяти. У нас завязалась оживленная беседа, я считала, что таким образом налаживаю контакт с террористами, иногда помогает, по крайней мере так считают авторы боевиков. Их надо расположить к себе. Бандюги расположились и даже отклонились от первоначального курса, чтобы заехать в какой-то поселок, зайти в сельмаг и снабдить нас с Костиком и самих себя прохладительными напитками. Костик даже ухитрился выклянчить мороженое.

Эти похитители, хоть и вели себя вначале отвратительно, оказались гораздо более обходительными в дальнейшем, а их интеллект был развит непомерно выше, чем у приближенных Артема Комиссарова. Я как раз пыталась выяснить, не от него ли они. Мне ответили, что если я хочу дожить до седых волос, то неплохо бы поумерить любопытство.

Я была готова последовать доброму совету, но сделала еще одну попытку, пойдя другим путем.

– Вы в курсе, что я не Аня? – уточнила я.

Ребята были в курсе. Им заказывали именно меня – Валерию Александровну Тетереву вместе с сыном.

– А я здорово на нее похожа? – задала я еще один вопрос.

– Мы подумали бы, что это она, если бы нас не предупредили, – ответил террорист, подпиравший мой бок.

– Чтобы Анька шла пешком… – сидевший на переднем месте пассажира парень повернулся ко мне и закатил глаза. – И представить ее в роли мамаши – весьма проблематично.

– Подумайте, мужики, что бы сейчас было, если бы в машине сидела Анька, – хмыкнул водитель.

Любопытство я поумерить не смогла и поинтересовалась, что бы все-таки могло произойти в подобном случае? Теперь все трое похитителей закатили глаза. В очередной раз встрял Костик. Ему тоже было любопытно.

Подышать эфиром мне дали только потому, что на моем месте по какой-то иронии судьбы могла все-таки оказаться Анька. А вдруг? К тому же, если я, как ее копия, похожа на нее не только внешне, меня следовало отключить.

Если бы сейчас в машине сидела Анька, ее пришлось бы связать, но она тем не менее умудрилась бы покусать и расцарапать похитителей, она могла бы перегрызть веревки, потому что зубы у нее не хуже, чем у акулы. Ногти – тоже не подарок. Она бы плевалась и орала, поливая ребят такими эпитетами, что даже у молодцов, слышавших немало колоритных выражений, уши свернулись бы в трубочку. Народный русский язык Анька знала отлично, а уж комбинации у нее получались… За нею бы записывать какому-нибудь исследователю русского фольклора. Затем Анька предприняла бы попытку совратить похитителей. И пела бы сладко, как сирена, бросала бы жаркие взоры на несчастных мужчин, расписывая в красках то, что она позволила бы им с собой делать. И позволила бы. А воображение у Аньки в определенном русле работало прекрасно. Ее бы развязали, потому что слушать подобное нормальный мужик долго не может. Аньки хватило бы на всех троих. И на пятерых. И на десятерых.

«Ну и дал бог двойничка, – подумала я. – А вообще-то интересно было бы познакомиться».

Наконец мы оказались перед высокой стеной, уходящей куда-то вправо и влево. Парень с переднего места пассажира подошел к ней и нажал на какой-то неприметный звонок, потом что-то сказал в переговорное устройство. Почти сразу же послышался шум – и перед нами раскрылись плотно закрытые до этого ворота. Мне стена вообще показалась цельной – наверное, створки очень плотно прилегали друг к другу, и щель из машины рассмотреть было невозможно, тем более не зная, где она.

Мы въехали в парк, чем-то напомнивший мне тот, что раскинулся перед Екатерининским дворцом в Царском Селе. Но если там вход для туристов открыт сбоку, то здесь мы въехали в самой дальней части и продвигались к видневшемуся в отдалении зданию, чем-то напоминающему стиль Растрелли, по крайней мере издали.

На территории поместья находилось два небольших пруда, в одном плавали лебеди, дорожки были посыпаны песочком, тут и там попадались статуи, очень похожие на итальянские мраморные творения восемнадцатого века, украшающие Летний сад. «Вполне могут оказаться оригиналами», – решила я. Затем слева возникла несколько уменьшенная копия египетской пирамиды.

Мы с Костиком выпучились на нее и не могли отвести взглядов. Нам пояснили, что это – будущий семейный склеп. Хозяин приготовил для себя и для потомков. Пока пустует.

«Судя по величине пирамиды, – подумала я, – хозяин планирует иметь немало этих самых потомков».

Здание с одним большим куполом оказалось баней. Имелась и своя церковь – с пятью куполами. В ее стиле я нашла что-то византийское. В общем, я не жалела, что нас с Костиком сюда привезли – своими глазами смогла увидеть творения современных русских мастеров (а мне объяснили, что ансамбль был закончен лишь два года назад), которые, как оказалось, ничем не уступают западным архитекторам и скульпторам, создавшим некогда облик Петербурга. Да, на Руси всегда имелись классные мастера, только теперь они работают не на государство, которое не в состоянии достойно оплатить их труд, а на частных заказчиков, имеющих средства, чтобы потешить свою прихоть, ну и похвастать перед знакомыми.

Средневековый замок Комиссарова бледнел перед тем, что я увидела теперь.

Нас уже ждали и тут же проводили в огромную гостиную. Эту слизали с Малахитового зала в Эрмитаже – только увеличили раза в два с половиной по сравнению с оригиналом. «Может, тут еще и Янтарная комната найдется?» – подумала я, оглядывая стены.

Но, подойдя поближе, разочаровалась. Стены, колонны и камин не были украшены крохотными кусочками камня, как в Зимнем дворце. Здесь, как я поняла, использовалась самоклеющаяся пленка. Из центра комнаты все смотрелось малахитом – подделка была великолепной, но, дотронувшись до чего-то зеленого, ты понимал, что никакой это не камень. Может быть, целью было просто сделать правдоподобно смотрящуюся копию, а те, кто заходит сюда в гости, никогда не посещали Эрмитаж и думают, что там тоже пленка? Или вообще ничего не думают? Им просто показали оригинальное решение дизайнера. Что-то тут в остальном дворце? Мне было бы интересно взглянуть.

Нас недолго продержали без внимания. Дверь распахнулась, и в гостиную влетел маленький мужичонка с очень большим животом (словно был беременным тройней), почти лысый, остатки растительности наблюдались лишь над маленькими ушками и в самом низу затылка. Но роскошная рыжая борода компенсировала этот недостаток.

Вслед за мужичонкой вкатилась огромная дама, которой он едва достигал до пышной груди. Лифчики, как я догадывалась, дама шьет лишь на заказ – таких размеров просто нет в продаже. У нее были огромные грубые кисти рук, свидетельствующие о том, что она привычна к тяжелой работе, черты лица тоже отличались грубостью и массивностью. Все в ней казалось гулливерским и увеличенным по сравнению с нормальными размерами по крайней мере раза в два.

«Телохранительница?» – подумала я. Правда, лет ей не меньше пятидесяти. Но такой мастодонт…

– Здравствуйте, – сказала я.

Костик, как хорошо воспитанный мальчик, тоже пискнул приветствие, прижался ко мне всем телом, задрал голову и с любопытством разглядывал тетку.

Мужичонка выдал несколько приветствий – наверное, все, которые знал, причем произнес их скороговоркой, а потом с чувством исполненного долга плюхнулся в кресло у камина, тетка молча кивнула и, так и не произнеся ни слова, плюхнулась в другое, значительно превышающее по размерам первое. Мы с Костиком тоже хотели сесть и стали оглядываться, но нас остановил мужичонка.

– Ребенок пусть садится, – сказал он. – Вон туда, под зеркало. У окна. У того, что первое. От дальней стены. Сядь, в натуре! Оттягивайся! Тебе сейчас принесут мороженое. Или что хочешь. Дотумкал, сообразил, докумекал? Тогда садись!

Мужичонка выдавал слов сто подряд, потом выдыхался, замолкал, отдыхал – и снова выдавал какую-нибудь тираду, периодически вставляя блатные выражения. Мне никогда не доводилось общаться с уголовниками, специалистом по воровскому сленгу я себя считать уж никак не могу, но у меня тем не менее почему-то сложилось впечатление, что ряд словечек мужичонка вставляет не к месту. Только бы вставить.

Костик сел, заявив, что хочет клубничного мороженого и колу. Тетка извлекла из недр платья рацию и передала заказ по инстанции. Я пожелала апельсинового сока. Тетка опять распорядилась. Затем меня попросили пройтись взад и вперед по гостиной.

– С какой стати я буду тут расхаживать? – решила я набить себе цену, развернула кресло, стоявшее у противоположной от входа стены, уселась в него и уставилась на мужика с теткой, сидевших у правой от входа стены. Костик быстро переместился ко мне на колени.

– Гадом буду, мы компенсируем вам ваши неудобства, Валерия Александровна, – затараторил мужичонка. – Мы понимаем, что доставили вам массу неудобств. Можно было бы просто пригласить вас в гости в мои стариковские хоромы. Но я не знал, как вы отреагируете. Вы могли мне отказать. А я не терплю отказов. Отказ просто невозможен. Поэтому я пошел на такие меры. Вы уже все равно здесь. Вам будет обеспечен максимальный комфорт. Я уверен, что мы договоримся. Скажите, чего бы вы хотели?

– Джип, – моментально отреагировал Костик.

– Заметано! – кивнул мужичонка.

– Что «заметано»? – почему-то я не сразу въехала в тему – как-то еще не свыклась, наверное, с новым миром, в котором приходилось теперь крутиться.

– Джип так джип, – как само собой разумеющееся, подтвердил мужичонка. – Только, пожалуйста, уточните, какой модели.

– «Паджеро», – заявил Костик.

– «Террано», – возразила я.

– Давайте сойдемся на «Сузуки», – ровным голосом произнесла тетка. – У нас как раз новый стоит без дела.

Я вначале опешила, а потом все-таки поняла, что мне в самом деле на полном серьезе предлагают джип. Не за красивые же глаза? Во что я влипла? Следовало с этим разобраться.

– Давайте пока оставим обсуждение финансовых условий, – заявила я твердым голосом. – Вначале скажите, что вам от меня нужно, а потом я назову цену.

Я не стала признаваться, что примерно представляю, зачем я понадобилась этой парочке. Вернее, почему на меня решили взглянуть лично.

– Порядок, – кивнула тетка, беря инициативу в свои руки. – Я вижу, что вы женщина рациональная и трезвомыслящая. Я уверена, что мы договоримся. За ценой мы не постоим, можете не сомневаться. Вы, наверное, догадываетесь, почему вы оказались здесь?

– Я похожа на некую Анну, дочь Василия Ивановича. Василий Иванович – это вы? – посмотрела я на мужичонку.

Он быстро закивал.

– Меня зовут Инесса, – представилась тетка. – Я, как бы это выразиться, экономка Василия Ивановича.

– Моя первая помощница! – Чапай погладил Инессу по мощной лапище, улыбнулся и, казалось, на какое-то время забыл о присутствии в комнате нас с Костиком. Оставалось только догадываться о глубине их отношений и о том, кто в доме хозяин, вернее, хозяйка.

Из мечтательного состоянии Чапая вывел появившийся официант с подносом. За ним следовали два крепких молодца, которые быстренько передвинули два столика, отделанных тоже под малахит. Один поставили перед Чапаем и Инессой, второй перед нами с Костиком. Сыну также пододвинули второе кресло. Перед нами выставили заказанные напитки и мороженое, Инессе с Чапаем подали спиртное.

– Вы уверены, что не хотите чего-нибудь покрепче? – спросила меня Инесса.

Я покачала головой.

– Ужин через полчаса, – бросила она молодым людям и забыла об их существовании, переключившись на меня.

– Валерия Александровна, – обратилась ко мне Инесса, – мы хотим предложить вам сотрудничество. Нам необходимо, чтобы вы иногда изображали Анну. Это все, что от вас потребуется.

– Зачем? – спросила я.

– Анна… как бы выразиться помягче, я бы сказала, не очень уравновешенная особа.

Чапай сокрушенно качал головой в такт словам Инессы.

– Она непредсказуема. Мы никогда не знаем, чего от нее ждать. Она может выкинуть все, что угодно. В самый неподходящий момент. Это вредит деловым интересам ее отца – Василия Ивановича. Я приведу пример. К Василию Ивановичу недавно приезжали партнеры из Тюмени. («Не нефтяники ли, случайно? – почему-то пронеслось у меня в мозгу. – И эти борются за нефтяной рынок? Так же, как Комиссаров».) Мы были уверены, что Анны нет в усадьбе. Но она появилась… Окна столовой, где проходят ужины, рассчитанные на небольшое количество гостей, выходят на фонтан. Василий Иванович сидел спиной к фонтану и ничего не видел. Я не присутствовала во время ужина. А господа сидели как раз лицом в сад – мы хотели, чтобы они наслаждались видом. Аня, облаченная лишь в какую-то прозрачную накидку – я не знаю, как эта штука называется, – танцевала в фонтане на протяжении всего ужина. Гости, конечно, решили, что так и было задумано. Ночью она по одному вывела гостей в пирамиду – вы видели это сооружение, когда подъезжали к дому, – и устроила там с ними оргию. Там была выпивка, травка. Развлечение происходило на могильных плитах. Там пока никто не захоронен, но тем не менее. Анин сообщник заснял все на пленку. На следующий день, когда бизнесмены еще думали, заключать им соглашение с Василием Ивановичем или нет, в отведенные им номера принесли кассеты. Съемку провели очень умело – нигде нельзя было разглядеть Анино лицо. Господа отказались иметь какие-либо дела с Василием Ивановичем в дальнейшем и переметнулись к нашему основному конкуренту. А нам стоило таких усилий убедить их иметь дело с нами! И все насмарку!

«Уж ни о Комиссарове ли речь? – опять пронеслась мысль у меня в голове. – И не заключила ли неизвестная мне пока Аня с ним какое-то соглашение? Но ведь Артем сразу понял, что я – не она… А для этого нужно очень хорошо знать человека – если уже столько людей нас с нею спутали. Но его люди говорили… Нет, их всех сам черт не разберет!» – решила я.

– Нашим несостоявшимся партнерам было все равно, что заснято, – продолжала Инесса. – В общем-то, ничего особенного не произошло. Ну, пялились на голую танцующую девку в фонтане, ну, занимались втроем любовью с нею. Сейчас этим никого не удивишь и карьеру в их кругах не испортишь. Важен сам факт. Их снимали тайно, не получив согласия. В результате эти партнеры для нас потеряны.

Оказалось, что это только один из Аниных подвигов. Как я поняла из рассказа Инессы, такую стерву, как Анечка, нужно еще поискать. Чего она только не вытворяла…

– Но если в то время, когда я буду ее изображать, вдруг появится она сама… – начала я.

– Не волнуйтесь, Лера, – перебила меня Инесса. – Мы ее запрем.

У меня возник естественный вопрос: почему ее не запирали до сих пор? Мне ответили, что Аня также может стать душой компании. Если она вдруг исчезнет, возникнут ненужные вопросы. Забеспокоятся ее бывшие любовники – а таких немало, некоторые любовные связи она поддерживает годами, ее хватает на всех. Аня должна появляться – на вечеринках, устраиваемых отцом, на презентациях, еще кое-где… Раньше никто не подозревал о моем существовании, теперь же Анну можно спокойно изолировать.

Я молчала. Что они собираются сделать с этой неизвестной мне Аней? Пусть стервой, пусть первостатейной сучкой, но тем не менее? Я не могла стать соучастницей убийства (а этот вариант исключать было нельзя) и заявила об этом прямо.

– Ваши нравственные принципы похвальны, Лера, – заявила Инесса. – Но вы зря волнуетесь. Мы отправим Аню в клинику. Она психически неуравновешенна. Я – медсестра по образованию и работала в психиатрической лечебнице. Аня нездорова. И ей можно помочь. Пока можно. Пока еще она не совершила какое-нибудь преступление. Пока не вляпалась в историю, из которой ее не сможет вытянуть даже отец.

Василий Иванович опять молча кивнул.

– Уже есть договоренность с врачами. Через полгода она станет абсолютно нормальным человеком. Может, потребуется лишь месяца три-четыре. Мы не хотим, чтобы кто-то знал, где будет находиться Аня. Я понимаю, что вы можете не поверить нам на слово. Если вы захотите, мы отвезем вас в клинику, когда Аня будет уже там. В любом случае вам, наверное, следует посмотреть на нее в жизни. У нас имеются видеозаписи, чтобы вы изучили, как ходит Аня, как вообще двигается… Возможно, вам нужно будет поговорить с ней, но только после того, как на нее наденут смирительную рубашку. Это я образно. Мы поместим ее в частную, очень дорогую клинику, которая совсем не напоминает больницу. Уверяю вас, все это делается в ее интересах.

Василий Иванович опять затараторил, объясняя, что Аня – его любимая дочь и только она может родить ему наследника. Именно поэтому он решил привести ее в норму – а после того, как девушка немного остепенится, Чапай найдет ей хорошего мужа и получит желанного внука. Я не спрашивала, что мешает его сыновьям осчастливить отца.

– Подумайте, что вы хотели бы получить в благодарность от нас, Лера, – сказала мне в конце беседы Инесса. – Квартиру? Все-таки джип? Какую-то крупную сумму в валюте? Оплату каждого – как бы это выразиться? – задания отдельно? Чтобы в каждом конкретном случае оговаривалась сумма в зависимости от… вида работы?

Я выбрала последний вариант. Отказ был исключен. Мне совсем непрозрачно намекнули на то, что если не захочу помочь им добровольно – меня заставят. У меня есть сын. Рисковать ребенком я не могла. Он у меня один и, скорее всего, так и останется единственным.

– Все будет хорошо, Лера, – в первый раз за время нашей беседы улыбнулась Инесса. – У вас получится. И мы с вами сработаемся. Не бойтесь: мы вас не обидим. Мы щедро вознаграждаем тех, кто нам верен. («А что вы делаете с теми, кто неверен?» – вертелось у меня на языке, но я предпочла смолчать.) Придется, конечно, немного порепетировать… Вы не совсем такая, как Аня. Вернее, совсем не такая. Вы – ангел по сравнению с этим чертенком.

Инесса приготовила мне пачку фотографий, несколько видеокассет, очень удивилась, узнав, что у меня нет видеомагнитофона и только черно-белый телевизор, оставшийся от бабушки с дедушкой, который я все равно не смотрю. Меня снабдили всей необходимой техникой и с обещанием позвонить отправили домой на том же «Ниссане-Патрол», на котором привезли сюда. Только сопровождающих на этот раз было двое.

Костику с собой вручили мешок с конфетами и фруктами. Ему вообще очень понравилось находиться в заложниках. Я же пока не могла определиться в своем отношении к этому вопросу.

Правда, когда я поинтересовалась мнением ребенка о хозяевах имения, им была выдана довольно нелицеприятная характеристика:

– Инесса – противная тетка, а Чапай – дурак, – сказал сын.

Эти двое понравились Костику еще меньше, чем Артем Комиссаров.

ГЛАВА 4

Следующие два дня я напряженно работала с поступившими заказами, стараясь уложиться в срок. Костик днем гулял с оставшимися в городе друзьями, вечерами мы ездили купаться.

В четверг уже с утра термометр показывал плюс двадцать пять. В Питере это подобно сорока градусам по Цельсию где-нибудь в сухом климате. Я поняла, что в такую жару просто не смогу высидеть дома, тем более, дыша краской и лаком. Лучше съездим на карьер, там я подремлю, а ночью поработаю.

На карьере мы пробыли целый день, встретили знакомых, Костик купался раз двадцать, я от него не очень отставала. По пути домой мы заехали в магазин, купили продуктов, поставили «Тойоту» на стоянку и отправились к нашей «хрущобе». Поскольку покупок было немного, я решила не заезжать домой перед тем, как припарковывать машину на ночь – подниматься лишний раз на пятый этаж не хотелось. Донесем уж как-нибудь две небольшие сумки.

Наконец добравшись до нашей квартиры (уже казалось, что мы сегодня вообще не купались, так хотелось снова в воду), я вытащила ключ, вставила его в замок и попыталась повернуть.

Поворачивать его не потребовалось. Замок открыли до меня…

Пока я соображала, что делать дальше, дверь моей квартиры распахнулась.

Мне показалось, что я смотрюсь в зеркало.

Костик ойкнул.

– Привет! – сказала Анька. – А я уже вас заждалась. Проходите.

Таким образом нас пригласили в нашу собственную квартиру. Я не могла очухаться. Войдя в коридорчик, огляделась по сторонам. Потом зашла в одну комнату, во вторую. Все было на месте. Прибавилась лишь довольно вместительная сумка, валявшаяся на моем диване.

Анька тем временем закрыла и заперла входную дверь и вошла вслед за мной. Мы снова уставились друг на друга.

Вообще-то сходство было поразительным, и если видеть нас по отдельности, то легко можно было принять одну за другую. Но если поставить рядом, отличия все-таки заметны, в особенности женскому глазу.

Я оказалась немного светлее, загар у Аньки был более темным – она явно имела больше возможностей и времени, чем я, чтобы валяться на солнышке. Анька была чуть пополнее, я, наверное, на сантиметр пониже. Но все это можно было заметить, лишь когда мы находились в непосредственной близости друг от друга…

Первым молчание нарушил Костик, привычно заявив, что хочет пить.

– Пошли на кухню, – позвала я Аньку. – Как раз солнце оттуда ушло.

На кухне нас ждала огромная гроздь бананов, в холодильнике стояла бутылка сухого. Я поблагодарила незваную гостью, после чего поставила разогреваться суп. Анька по-хозяйски выставила тарелки, положила ложки, порезала хлеб, открыла вино.

– Ну, давай за знакомство, что ли! – подняла она тост. Костик чокался своей любимой колой.

Я не знала, что думать и чего ждать от своей копии. Меня предупреждали, что Аня – подарочек еще тот… Причем предупреждали совершенно разные люди – и хозяева, и их слуги. Сейчас она казалась существом вполне мирным, дружелюбно настроенным. Но зачем ее сюда принесло? Чисто женское любопытство? Или преследует какие-то свои корыстные интересы? Я вот, например, не понеслась ее разыскивать неизвестно где. Но вообще-то у меня других дел по горло. Аньке же, возможно, заняться нечем. Почему же не удовлетворить свое любопытство?

– Я не могла поверить, когда узнала про тебя, – честно призналась Анька. – И где же ты раньше-то была?

Я пожала плечами. Где я была? Жила себе и жила. Между прочим, гораздо спокойнее, чем сейчас, хотя и ездила только на старой «копейке», а не на ярко-красной «Тойоте». По крайней мере меня никто не хватал среди бела дня, не запихивал в машины и не возил по всяким «новорусским» усадьбам. Не предлагал джипов, квартир, крупных сумм в валюте за задания, которые могут привести к неведомо каким результатам. Для меня неведомо. И сыну никто раньше не угрожал.

– Как ты сюда попала? – спросила я у гостьи.

Анька расхохоталась и заметила, что замок у меня, как, впрочем, и дверь – полное дерьмо. Надо срочно менять. Открыть может даже непрофессионал. Анька же прихватила с собой мини-набор взломщика и справилась прекрасно. Гостья рекомендовала мне прямо сегодня звонить в фирму, занимающуюся установкой пуленепробиваемых дверей. Я заметила в ответ, что до сих пор как-то обходилась тем, что есть. Тем более слышимость в нашей «хрущобе» прекрасная, кто-то из соседей постоянно дома, вполне могли бы услышать взломщика и вызвать милицию. А если серьезно разобраться – брать-то у меня особо нечего, до понедельника даже телевизор был только черно-белый. Холодильник старый. Ну пришли бы непрошеные гости, взглянули на то, что тут у меня стоит. Стали бы пачкаться? Ведь, как я понимаю, теперь в основном ходят по наводке, заранее знают, к кому идут и за какой добычей. Более того, у меня пятый этаж без лифта. Добро-то ведь вниз тащить надо…

– Меня никто из твоих соседей не услышал, – констатировала факт Анька.

– Но все равно зачем было вламываться? – не понимала я.

– Так я звонила вначале, – пожала плечами гостья. – Тебя же не было. Не сидеть же на ступенечках? А наборчик у меня всегда с собой. Кто что в дамской сумочке носит. Смотря какая дамочка, – Анька хитро мне подмигнула, – и какая сумочка. А потом я уже провела рекогносцировку, пока тебя ждала. В общем, так. Диван придется переставить…..

Я незамедлительно велела Аньке сбавить обороты. Еще не хватало, чтобы она у меня тут перестановки устраивала! У меня все поставлено так, как мне удобно. Места-то не так много. После смерти бабули я долго двигала мебель (при помощи Артура, естественно), надеясь хоть зрительно создать впечатление пространства. Середина большой комнаты у меня оставалась пустой.

– Как ты думаешь, зачем я к тебе приехала? – спросила Анька, быстро меняя тему.

Я пожала плечами.

– А тебе захотелось со мной познакомиться, когда ты узнала о моем существовании?

Я опять пожала плечами.

– Ну ты даешь! Неужели не захотелось?! – воскликнула Анька, помолчала, подумала и добавила: – А вообще-то тебе и незачем.

Я поинтересовалась, зачем ей понадобилась. Анька тут же принялась расписывать мне свои грандиозные планы. Моя двойняшка планировала с моей помощью активно разгонять скуку и однообразие будней. Энергия в ней била через край. А уж воображение работало… И идей было…

– Аня, а зачем тебе все это нужно? – устало спросила я после двадцати минут непрерывной Анькиной болтовни. Меня немного клонило в сон, как частенько бывает после пляжа, впереди ждала работа. Возвращаясь домой с карьера, я планировала полежать часика полтора, а потом сидеть, сколько нужно, за своими колокольчиками. А тут незваная гостья…

– Во-первых, развлечемся, – заявила Анька.

Мне было не до развлечений. Как я поняла, мисс Поликарпова ни одного дня в своей бурной жизни не работала и посещением учебных заведений после окончания школы тоже себя не утруждала. Папиных денег хватало на удовлетворение любых желаний и решение всех возникающих проблем. Анька привыкла к тому, что все всегда происходит так, как хочет она, а сама Анна Васильевна получает то, на что нацелилась, причем получает легко. И ее не смущало, что кому-то может не нравиться то, что она делает. Причем не нравиться – это еще мягко сказано. Но ей все это было до лампочки. Если уж Анечке захотелось – вынь да положь.

У меня же, как я уже упоминала, жизнь складывалась совсем по-иному. Тупой коммунист папашка, скандальная воспитательница маман. Денег в достатке никогда не было. Удовлетворение маленьких девчоночьих, а потом и дамских прихотей считалось порочным, желание выделиться из общей массы, проявить индивидуальность – несовместимым с обликом советского человека-коллективиста. Мне все давалось с трудом, после преодоления барьеров и препятствий, зато я всегда ценила достигнутое. И всего добилась сама. Я привыкла принимать решения без чьей-либо подсказки – и никогда не сдаваться без борьбы. Никто больше не заставит меня делать то, что я не хочу. Если только на подобное не вынудят крайние обстоятельства. Но сыну моему Анька не угрожала. Или только пока?

Правда, Анька была человеком веселым и, в принципе, все, что делала, делала для того, чтобы поразвлечься. Просто ей было скучно. Чем ей следовало заниматься, как дочери очень богатого человека? Ходить по массажисткам-визажисткам, презентациям-показам, выйти замуж за другого богатого человека, выступать в роли хозяйки его дома, опять косметические салоны, парикмахерские, сопровождение на банкеты-фуршеты.

Но с такой деятельной натурой, какой природа наделила Аньку, подобная жизнь была невозможна.

– Тогда уж лучше сразу из окна вниз головушкой, – заявила гостья. – Ты понимаешь, мне противно смотреть на сытые рожи этих банкиров и нефтяников, которые постоянно тусуются у бати! Ты бы только видела эти оплывшие морды! Что не мужик – то кошелек, два ушка, между ними – антенна сотового телефона, снизу – пузо. Как сделать еще больше денег, как обдурить конкурента и при этом уберечь свое ценное тело от пули, пожрать, выпить, трахнуть фотомодель. Все. Мне их всех встряхнуть хочется! Чтобы пузо заколыхалось, морда исказилась, антенна покачнулась. И, кстати, многим нравится. Ты представляешь? Потом не знаю, как отвязаться. Ходят за мной как привязанные.

В отличие от Аньки, у меня в жизни было мало веселья. Я к нему просто не привыкла. Слушая Поликарпову, я вдруг ясно осознала, что нас объединяет не только внешнее сходство. Нам обеим не хватает игры. Мне не хватило игр в детстве, Аньке… Пожалуй, она вообще без них не может. Если только придуманные Анькой игры не закончатся плачевно для нас с сыном…

Я поинтересовалась, как наследница Чапая думает развлекаться с моей помощью.

– Ну я ведь начала тебе рассказывать, а ты меня перебила! – воскликнула Анька и опять завелась минут на двадцать.

Я плохо ее слушала – уже через пару минут, задумавшись над тем, в самом ли деле у Аньки есть психические отклонения, как считает Инесса, или все это лишь прихоти умирающей со скуки доченьки богатого папочки. Может быть, Анька хочет постоянно быть в центре внимания? Может, ей не хватает простых человеческих отношений, простых человеческих чувств? Зачем устраивать все эти игры, которые она предлагает? Зачем ей изображать меня, а мне – ее? Но с другой стороны… Я не могла решиться. Осторожности-то мне не занимать.

– Лерка! – Поликарпова грохнула кулаком по столу. – Ты меня слушаешь или нет?

– Я слушаю, – встрял Костик. – Очень интересно.

– Аня, – посмотрела я на гостью, – чего ты добиваешься?

Веселость слетела с ее лица, взгляд стал жестким.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она другим тоном.

– Я имею в виду твою конечную цель, – спокойно ответила я.

Анька замолчала, уставилась в окно, потом сходила за сигаретами. Я попросила ее курить на балконе или на лестничной площадке.

– Пошли вместе на балкон, – предложила она.

Костик хотел последовать за нами, но я сказала ему, что нечего дышать дымом. Анька глубоко затягивалась, выпускала дым, облокотившись о металлическую планку, и смотрела вдаль. Она молчала, молчала и я, прислонившись к стене.