Текст книги "За мерцающей бабочкой света"

За мерцающей бабочкой света
Марк Ляндо

Фотограф Данила Ляндо

© Марк Ляндо, 2023

© Данила Ляндо, фотографии, 2023

ISBN 978-5-0056-5784-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Бабочка

 
Кто улыбается там, над лесами-
В облачных дымах, в пыльчатой сини?
Или ресницы в лучах задрожали?
Верба рассыпала перламутры?
Первая бабочка в грядках мелькает
дерзким нарядом, и дышится вольно!
 
 
Ах, оттого, что весенними днями
Светлые духи кружат над нами!..
 
 
Сосен стволы засветились медово.
В полые воды берёзы упали —
Преобразились и ввысь отразились!
Церкви недальней белый кораблик
Взором прозрачным – что нам вещает? —
Все виноваты в зимах, в обидах…
Многим прощенье, всем просветленье!
 
 
…Всё оттого, что весенними днями
Светлые духи кружат над нами!..
 
 
Что же ты видишь в дали надлесной?
В синих прозорах, в дымных лепнинах?
Абрис ли нежный – той, что искал ты?
Или виденье Художницы Мира?
 
 
Но улыбается кто-то и манит,
Жжётся слезой и уводит в пространство…
И обещает.
 
 
И снова ты веришь! Снова душа
Распускается почкой,
В юно-зелёных светясь переливах.
Снова любя всё – как в детстве далёком…
 
 
Ах, оттого, что весенними днями
Светлые духи кружат над нами!
Легкие веи, белые крылья
В звонах прозрачных, в отсветах вербных…
 

Веянья

 
Это даль. Это даль. Это даль.
Это эль, и кроаль, и фириль,
Лакаорто ураи аэль…
Это бриз. Это бриз. Это бриз.
Это лунно омытый карниз.
Это мчится лагун лунный конь,
Это в дальнем просторе огонь
Лунноглазых поющих стрекоз
Оттого, что тебе не спалось…
 
 
О, весенняя зелень – виталь!
Синеглазая вешняя таль.
Это верба в сиянье пыльцы
Это радость в струении пчёл —
Вкруг тебя золотой ореол.
Это пенье, витанье, полёт,
Это рук твоих лёгкость и мёд…
 

Молитва

Из поэмы «Зеркалия»,

посвящённой художнику авангарда 70-х,

Франсиско Инфантэ

 
Санта оа
Эли оэ
Антана мера.
Канта лоа
Анта роэ.
Эни лаэра!
 
 
Свента аоль,
Лента аин
Веспера лира!
Света риоль,
Аквамарин
Дальнего мира!..
 
 
В бездну ль вперён
Звёздных лавин,
Лилий тычинок-
Ты окрылён
Высью глубин
И – не суглинок.
 
 
Чёрной дырой
Смерч мировой
Вымчи до брега
Новых времён,
В света эон,
Парус ковчега…
 
 
В канта оэ,
Санта лоэ
Блики свирели.
Айна роэ
Ало воэ,
Тишь акварели.
 
 
В ту зазеркаль,
Где вертикаль —
Солнца стихия —
 
 
Вечная веснь
И только песнь-
Аве, Мария!..
 

Сирень

 
Цвела. Молниевела.
Холодела
В садах сирень.
И всё, что в мире прорастало,
Пело-
Всё в запах, в тень
Её влилось:
Шоссейный гул и отблеск
Дождей и снов,
И свисты птиц, и слеподикий отглас
От катастроф…
 
 
Всё – в ней.
И то, чему нет звука в пленных
Земных словах.
 
 
Зов нерождённых?
Дальних ли вселенных
Огнистый взмах?
 
 
Всё в ней – в русалке ли морей?
Сирене? —
Всё в гибкой, в ней.
Ты погрузись в глаза её, в колени —
И – пей!..
 

«Июнь, Июнь!..»

 
Июнь, Июнь!..
Сирени дух так юн!
И сколько же промчалось зим и лет —
Ты сед!..
Зачем тебе сирени свет?
 
 
Рисующий, где синева —
Слова
Весенних рун?
Иль с ним —
Ты снова юн?..
 

«Не забывайте…»

 
Не забывайте
Селений сирени,
Оленей сирени,
Велений сирени —
Весенних, весенних!..
 

Рубаи

 
*
– Что в жизни ценишь ты? – Глоток вина.
– У Бога просишь, что? – Глоток вина!
И даль морей, и этот взор любимый,
И вся Вселенная – глоток вина!..
 
 
*
О, свет мой, Хайям! Ты истлел, тебя нет.
Став бедною глиной за тысячу лет.
Но вот я в ночи твои строки впиваю —
Ты жив для меня – через тысячу лет!..
 
 
*
Не думай о власти. Что власть – то напасть.
Гляди, чтобы в лапы её не попасть!
Дыши лишь сиренью в объятьях любимой
Всю ночь до рассвета – вот лучшая часть.
 
 
*
Зачем алмазы звуков соловей
Разбрасывает в ночь, царей щедрей?
Или Звезда зари его пронзила
Любовью к влажной Розе меж ветвей?
*
Случайно ли та звездопыль возникла?
Случайна ли та чайка над скалой?
Случайно ли мы встретились с тобой?
Кто скажет нам?.. Иль вовсе не случайно?
 
 
*
Там в высотах высот непостижное Аль,
И в глубинах глубин ликование Аль,
Над равнинами бед – там Мадонна Рассвета!
В озаренье лучей бесконечного Аль…
 
 
*
Тебя могло не быть, но вот – ты есть!
Кто в этот мир решил тебя занесть?
Средь триллионов, вовсе не рождённых
Скользя вдоль бездны – чем отмечен здесь?..
 
 
*
То верю я, а то не верю я!
Из веры и безверья жизнь моя.
Уйдём отсель – в каких мирах пребудем?
Иль навсегда исчезнем – ты и я?..
 

После Гурзуфа

 
На горах розовеет миндаль,
И мы снова над синью зелёной,
Убежавши от жизни калёной
В дальний Крым – волнострунный Грааль.
 
 
Гладит волосы ветер зелёный,
Унося снеговую печаль.
Как же нежит гурзуфская даль
И террас генуэзских наклоны!
 
 
Кедр Ливана и дикий миндаль,
Аю-дага таёжные склоны,
Негрогубый и медно-зелёный
Пушкин в парке, поющий Грааль
 
 
Этой пропасти гулко-солёной,
Ноги милой обнявшей собой,
Под играющей Веспер-звездой,
Серебрящей простор отдалённый…
 
 
И мы бродим по паркам с тобой,
Внемля моря прибой отдалённый,
Вспоминая напев озарённый,
Овеваемы горной весной.
 

Альфа зорь

 
…Ты горишь вдали,
Ты цветёшь вблизи.
Ты в полях рассвета!
Ты миндаль в весне.
Ты поёшь во сне.
Ты мерцаешь где-то.
 
 
…Озарённый мост
До счастливых звёзд,
Над горами горя.
Ты – охранный знак
От сует и драк.
Ты – маяк на море…
 
 
Ты живой родник.
Ты премудрость книг.
Серебро полёта.
Дальний голос дум,
Неумолчный шум
Под скалою грота…
 
 
Ты бульвар родной
Вдоль горы крутой
С алыми зорями.
Где небесный край
С круголётом стай
Над монастырями.
 
 
Благовестный звон
На краю времён,
На изломе эры.
Ты небесный вздох
На крылах ветров
О не знавших веры.
 
 
Как Звезда Любви,
Ты горишь вдали
Облаков парящих!
Световой ковчег
На спасённый брег
О Тебе молящих.
 

Зерказы

*

Зерказы – это зеркальные фразы.

Отражения мира в мгновениях человеческой жизни.

 
*
– А эта медная лампа так и будет стоять после нас, прах её возьми! – проскрипел мой старший геолог старик Шугин, ощупывая тусклую латунь сухими пальцами.
 
 
*
– Добрый вечер, сэр Гамлет!
Где-то в декабрьской дождливой пыли, в огнях, в зеркалах асфальтов привиделся будто Гамлет со спутником.
Оба в плащах, со шпагами…
Впрочем, может быть, с зонтиками?
 
 
Рассвет вдали. И некуда податься.
И тьма кругом, и жуть, и гололёд…
Подгнило что-то в государстве Датском
И в декабре, как в марте, льёт и льёт!..
 
 
ГОРАЦИО.
Восстать на зло и разом с ним покончить!
ГАМЛЕТ.
Восстать, свободы ради, против рабства?
Свобода – вспышка. Рабство – тьма веков.
Восстанье лишь меняет формы рабства,
Как ветер – формы волн и облаков.
 
 
*
Проходит век деяния, приходит век раздумия.
 
 
*
…А горчайшая, седая супесь земли бороздами пашни глядит… Нет, не хочу!
 
 
*
Ничего из тебя не выйдет. Ничего из тебя не выйдет.
Ничего из тебя не выйдет… И всё же?
 
 
*
Если в одном атоме мира – ад, как можно безмятежно
жить в других атомах?
 
 
*
В миге вдруг распахивается вечность… Мгновечность.
 
 
*
Человек или челомиг? Кто ты?
*
Мама… Мать умирает. Какой же я сын?
 
 
*
Развалины Колизея на фото… Колонна Траяна.
И словно немой вопль от них: и мы жили,
и мы стремились в небо… В даль далей.
 
 
*
Отвергните себя – найдете себя.
 
 
*
Где-то среди серых туч, веющих дождем,
мелькнула яркая полоска…
Словно золотая стрекоза пролетела.
 
 
*
Меловые плечи её… Меловые плечи и грудь с бледнорозовыми звёздами юных сосцов. Это было безумие от отчаянья…
Год жизни, страстей, измен, обманов, и слёз – когда я уходил из её комнатки в свои поля.
 
 
*
И снова один… Кажется, во всем Космосе.
 
 
*
О, так же, как шлифуют зеркала!
Десятилетиями… Громадные, дальнозвёздные зеркала.
*
Обломки наших воздушных замков
так больно бьют нас иногда.
 
 
*
От зим. От одиночества.
От самого себя, обрыдшего себе – на юг! На юг!
 
 
*
Волн майолика живая и заката акварель.
 
 
*
…Лабрадор моря в изгибах блеска. Лукавый.
Мрачный и бесконечно спокойный.
 
 
*
Это была зима. Но она стала весной.
 
 
*
У каждого мгновения свой запах.
 
 
*
О, март! Ах, март! О, рыжий Марк!
И солнце, и снег в полях, и любовь пришла к тебе.
 
 
*
…Таня, Тиана! И даже почерки наши чем-то похожи.
*
Религио – связь мира. Всё во мне и я во всём!
Религия.
 
 
*
…Эта бедная, дощатая, с цветочками обоев, гостиная моя с окном в полнеба… Этот сад, и поле, и церковь дальняя.
Эти облака над голыми ветками липы…
Вся эта даль, глубь, высь – всё ты!… Ах, что бы ни было потом!
 
 
*
«Надо не только работать, но и зарабатывать!» – говорит мой старик, приезжающий к нам иногда из Казани.
 
 
*
«И взял персть, прах земной, и слепил человека,
и вдохнул в него душу живу»…
Да. Душа неба в теле земном – вот вечная антиномия и мука.
 
 
*
И ты должен быть мыслящим живым деревом, соединяющим небо и землю.
 
 
*
Что-то и ребёнка захотелось по головке погладить.
*
Талант – всё же таран. Или вода, протачивающая камень.
 
 
*
Послать бы телеграмму ей… Да нет лишнего рубля.
Эх, жизнь!
 
 
*
Приехала! Приехала! Приехала!
 
 
*
Закат… Закат над городом.
Измучен градом сим, плыву в электричке. Закат.
 
 
*
Но если любовь? Но если? Но если?..
 
 
*
Собирай их, собирай – блудное, лукавое племя
страстей своих в кулак воли и веди
за Божиим столпом любви!..
 
 
*
Он избранник, и его удел создавать то,
чего никто не может создать. Ни один из простых…
Потому он должен следовать своей дорогой,
не обращая внимания на судьбы людей.
Это – Ортега-и-Гассет о поэте… Ну а любовь?
*
Величайшая метафора есть Бог?
 
 
*
Васильки в Шахматово.
Вся усадьба и поле пред ней усеяны глазами неба.
 
 
*
Работа и облака.
 
 
*
…Разве муравей, ползущий по колонне храма,
способен постичь план, облик его, замысел зодчего?
Разве может он предположить самого зодчего?
Он видит только шершавый камень.
Разве человек способен
обнять всё Мироздание и постичь Зодчего?
 
 
*
Космос… По-гречески – порядок, строй.
 
 
*
Узреть Бога в формах мира… Воспеть Бога в формах слова.
 
 
*
Облака были странными. Золотистыми…
Изнутри они светились бледной розовой бронзой.
Разъяты, как врата, в глубину…
*
Великая пустота и прислушивание.
 
 
*
Мгновение – скудно.
Вечное – громадно… истина в слиянии – Мгновечность.
 
 
*
Сам образ Христа – слияние неслиянных: Раба и Бога.
 
 
*
Пока любишь – ты молод.
 
 
*
«Снаружи ничего нельзя иметь» – фраза нашего хозяина в Гурзуфе.
 
 
*
Андеграунд… Андеграунд.
А не слишком ли уютно ты в нём устроился?
 
 
*
Незнающий счастлив незнанием своим.
Арабская пословица.
 
 
*
В чём сущность христианства?
– В Боге видеть человека, в человеке – Бога.
 

Тайна

Тайна мира, может быть и в том, что при величайшем разнообразии мы видим ПОДОБИЯ: рифмы, повторы ФОРМ и ходов.

МЫ ВИДИМ РИТМ. В Галактиках – спирали радиолярий. В Ветвистости кораллов – ветв-ление лесов или кровеносных систем.

В солнечных системах повторы атомных схем и так далее.

Это, может быть, и держит мир?..

Смиренному и несравненному Фра Беато Анджелико

 
Зелёный соловьиный дом
Стоит над золотым прудом,
Где не смолкая соловьи
Поют зарям мечты свои —
Как на счастливых облаках,
Гуляют ангелы в цветах,
Сидят на голубом лугу
В согласном радостном кругу
И вьют воздушные венки,
Как свет смеющийся, легки!..
От наклонённых звёздных сот
Сбирают вещий Божий мёд.
Печали слушают седых
Туманов от скитаний их.
И тихо говорят о том,
Что там, где синий окоём,
Задумчивый и светлый Бог,
Уставши от земных тревог,
Глядит на соловьиный дом
Над золотым от зорь прудом,
Где в свежих листьях соловьи
Поют без края о любви.
 

Давнее

 
В изумруде аллеи
Бабочка света.
В круглотенном тоннеле —
Веянье лета.
И мальчишка на велосипеде…
 
 
…Лета давнего лета —
Где бабочка света?
Где мальчишка,
Что замшей асфальта
Скользил
Здесь в 30-е где-то?
…Махаоны летали
Как герцоги воздуха. Света?
Или, может быть, Рита
Её звали?
 
 
Смолистый поток —
голубел.
Голубые же капли росы
Золотели искристою пылью.
…Что в глазах её – синих сирен!
И овеяна галька колен —
Полынью…
 
 
Отвори горизонт, отвори!
Где плывут махаоны зари
Изумрудными арками лета.
 
 
Где не властна забвенная Лета,
Где мгновение – спит.
И мальчишка воздушно скользит
За мерцающей бабочкой Света…
 

Ночь на террасе

 
Июнь… Инь-ян.
Инь-ян… Июнь.
 
 
Касанье рук.
Кузнечика аккадский звук.
Всю ночь – заря
Среди смеркающихся дач,
И прядей перистых воздушно дальний плач!..
 
 
Инь-ян. Июнь…
Июнь. Инь-ян.
 

Про Кузнечика

Крылышкуя золотописьмом…

В. Хлебников

 
Зукк-ку-у ззз
Знечик,
Трав тревожник.
 
 
Зелёно-сер,
Как бы имея прав,
Взобравшись на треножник,
Из трав —
Коленками на… за-
– Горизонт
Вер, дум веков,
И, как
Кузанец Николай,
 
 
Мал, мал, но и огромен
Словно рай…
О чём поёт, о чём?
В зной трав и в синевы объём?..
 
 
Кузнечик —
– Кичензук!
Смычком коленки
В Скрипочку свою
Скрипит, звенит, поёт…
В тайге травы,
Где кто-то ловит и грызёт,
Увы!..
 
 
Слу-у-у-шай даль, зной,
И ночи полёт!
Зум-сезам
Зумм-сезам! – Отворись,
Лебедивом —
Звездой озарись!..
Он за песнью незримо умрёт,
Но чу! —
…Третий и пятый поёт:
 
 
Крылышкуя стозвёздным письмом.
Света звук
Ночи звук
Ызумкувз! —
Вечной жизни
Неслышимый звук!..
 
 
Кичензукк!
Назвенел,
Наковал
Из беззвучных
Бездонных начал
Себе венчик!
 
 
Я люблю
Тебя,
С детства
ищу тебя
В знойной траве —
Насекомый смешной человечек!
 
 
Может, также и Бог
Наковал
Из беззвучных,
Бездонных начал
Галактических
Звёздных колечек?
Мирозданий,
Страданий,
Свиданий?
Кичензу-укк!..
 

«Бесконечность…»

 
Бесконечность.
Небозрачность.
Звездоночесть.
 

«Там, к луне в небесах потемнелых…»

 
Там, к луне в небесах потемнелых,
приплывает кораблик из света…
Так лицо твоё в памяти брезжит.
 

«Стрекоз золотых на озёрах детства…»

 
Стрекоз золотых на озёрах детства
Поёт саксофон
В переходе подземном.
 

«Снежные лепестки …»

 
Снежные лепестки —
На кресле в саду.
Жасмин облетает…
 

«Жасмина цветок полетел…»

 
Жасмина цветок полетел,
Полетел, крылышкуя! —
Бабочка белая…
 

«Эрос пестрящий цветов у метро…»

 
Эрос пестрящий цветов у метро
И
 
 
Дикая незабудка в деревенской траве…
 

Звуки

Люай!… Лювэй!..Люмэй!

Авогэй! Ликамэй! Аломэй!…

И – стор-стор-стор-стор!

Путём воды

 
Всё в этой музыке воды:
И солнца рондо лучевое,
И небо твёрдоголубое.
Всё в ноте ветреной воды.
И помидорное растенье,
И лампы на столе гуденье,
И шорох за окном звезды-
Всё в музе-музыке воды.
 
 
У колодца расколоться
Так хотела бы вода! —
Эта странная вода,
Эта светлая вода,
Эта здешняя, иная,
Темнолонная, глухая…
Эта зорьная вода!
Ты откуда и куда?
 
 
Вода …Водао …Дао.
Дао… Дао!..
 
 
Ивняка поёт ресница,
И скиталица – летица
Рыбой, ящером была,
А теперь уже и птица
Переливного пера!
И летает, как зарница,
Там, где ясная вода
Окаймила города —
 
 
В милых бухтах извитые,
Загорелые, родные,
Под платановой листвой,
Где бродили мы с тобой!
Где ж та птица-небылица?
Где летала, где была?
Улетела, уплыла!..
 
 
Где же наши отраженья
На излуке струелет?
Кошки, шавки и растенья
Те, что были? Где их след?..
 
 
В этой музыке воды,
В теле розовой воды,
Меж ракушки и звезды,
В медном кране, в океане,
В этой зоркости воды,
В этой бочке, в этой качке
Светомузыки воды.
Вздохе ветра и звезды…
 
 
Помнишь? – Было в первый раз:
Мчались за город, на дачу!
Туфелек не замочить
Всё решали мы задачу —
По обочине с тобой
Пробираясь над водой! —
 
 
Светооблачной, капельной,
Луговой и корабельной —
Этой талою водой!
Вода!.. Водао!.. Дао… Дао!..
 
 
Вроде Карика и Вали,
Среди жвал, когтей, рогов —
Мы от мира убегали
К отраженьям облаков! —
В этом зеркале воды,
В теле утренней воды,
Что дарует утешенье,
Звукоблески, светопенье…
 
 
Эта хладная вода,
Эта чистая вода
Ниоткуда и всегда!..
 
 
…Помнишь, как к воротам скальным,
Коктебельным, золотым,
Плыли мы в – зелёный дым
Изумительной воды,
Вперерез слоям лекальным,
Изумрудным, соль-хрустальным
Той полуденной воды —
йоднопахнущей, журчальной,
Незабвенной, южнодальной —
Этой музыки – воды!..
 
 
…Эта вечная вода,
эта юная вода,
где и глина, и звезда!
Волнодева, Афродита
Уносящая куда?
К чёрнобезднам, к чёрнорыбам?
В эти пасти изо льда?
Без возврата, навсегда?..
 
 
Или в лютни ветровые
В лучевые города?!
Вода!..Водао!..
Дао!.. Дао!.. Дао!..
 

И вот Океан…

 
Ещё в кабине самосвала, со щебнистой межгорной дороги —
Меня поразила эта странная дуга горизонта,
меж двумя тёмнохвойными мысами.
 
 
И вот, подъезжая всё ближе, я видел… Что же? —
То, что не видел никогда до того – то, что не было горами
Или облаками, не было голубеющим или зелёным,
не было латунным или зеркально блестящим.
Не было шёлковым или шерстистым.
Не было павлиньим глазом
и – было всем этим!
Текучим, неуловимым и в тоже время влажным, тяжёлым.
Отдалённо звучащим, непонятным и реальным,
Поднимающимся стеной и опрокидывающимся в горизонт…
 
 
И вот, стоя на скрипучей гальке, вдыхая его невероятный,
йодно-сырой и солёный запах его, я шептал:
– О, волноликая даль!..
Ты минерал и газ, лепеты губ и отсветы глаз.
Искры мысли и смывание, забвение… Окна домов
и устьевая желтизна глин – гибкий след истёртых временем гор.
 
 
Ты и рождение, и умирание.
Всё было в тебе, ещё до всякой жизни,
когда
протоны твои сгущались в допланетных миллиардолетиях,
истекая из Большого Взрыва.
Ты как Солярис, породивший и волнующий всё живое!
 
 
…Вот я стою в своих порванных кедах, усталый от походов
по хребтам и тайге, одинокий и малый,
чуть больше креветки твоей, инфузории, лингулы!
И понимаю, что всю предыдущую жизнь
смутно стремился к тебе.
И как же как вместить мне твою Бесконечность?
…Вот сейчас, где-то далеко отсюда – ты дрожишь, может быть,
солёной хрусталинкой в тонкой ладони той,
которую я встречу когда-нибудь… Встречу ли?
 
 
О, жидкое зеркало, отразившее огнеткани заката,
тысячи парусов, вёсел, дымных труб городов.
Всё растворяющее и снова отлагающее…
То нежнейшее, то ужасающее…
Переливающее формы и образы, как Протей!
 
 
Здесь, у скалистой грани, вскипало ты миллионы
Дней и лет, взвивая в толще своей водоросли,
пузырьки кислорода и тепловые кванты, раскалывая, дробя,
истирая эти миллионы тонн окаменевших лав —
в гальку, в глину —
в нежнейшие, словно дым, пески…
 
 
О, стихия, незапамятно древняя и юная!
Из тебя, из лон твоих глубодонных
я вышел когда-то зверорыбой, перепончатолапой,
зелёной тварью, пугливой и злобной, унося
в крови соль твоих гребней…
Ведь я твой, твой-
Ведь во мне, в нервах, в лёгких, в диафрагме и мышцах,
в микросхемах клеток мозга,
Как оттиснуты все твои миллиарды лет!
 
 
Я плыл в тебе плотогоном, канаком на пироге,
а потом уже в корабле —
Одиссеем, выдумывая себе богов,
И надеясь на их помощь, отклоняем в пути
Калипсо и Киркой, угрожаем страшным Киклопом,
хитродерзостно убегая от смерти
и доплывая, наконец, до родной Итаки!
 
 
Я бродил по пескам твоим Экклезиастом,
видя волнобразные твои упадания и воздымания,
течения и противотечения, воспарение
вод и возвращения рек —
великое подобие всей жизни человеков, и вздыхал
о безысходном повторении всего!
 
 
И всё же Дарвином и Тейяром я видел
неукротимое восхождение лестницы существ —
всё дальше и выше,
и мечтал… о чём?
Может быть, о Бессмертии?
 
 
О, текучая волнолистая книга!
Что же написано солью, той же, что и в моей крови,
костях и органах —
Как на твоих синезелёных страницах,
перелистываемых ветрами?
 
 
О, Жизнь, возникшая в этой мерцающей,
как крылья бабочек, стихии!
И Ты, и море —два лика одного и того же, Единого!
 
 
Да, родство с ним я всегда чувствовал,
когда после таёжных маршрутов, освобождаясь, наконец,
от пропылённой, потной одежды,
Я вступал в твои вздыхающие воды и плыл,
всей кожей истомлённого тела,
языком, нёбом, детородной частью ощущая
твою соль и ласку, твои тяжёлые качания,
эти импульсы неведомых энергий,
всю эту жизнетворную мощь
твоей возлюбленной громады…
 
 
Не различая уже границы между «я» и этим родным – «не Я»,
Ведь недаром рождён я под созвездием Рыб!..
 
 
…Ты помнишь ли своё детство, о Зоэ, Жизнь?
Когда студневидными амебоидными облаками,
в искрах ещё молодого солнца, ты текла
среди архейской соль-стихии?
Когда не было смерти, а только деление клеток
и расширение студенистых слоёв твоих
в складках волнокристалла?
 
 
Вспомни, о, вспомни этот рай твоего начала!
Была ли ты счастлива тогда —
Сама дитя и сама колыбель, качаемая ветрами
В климтовых золотых дисках и спиралях,
в блаженных снах без сновидений —
нерождённая ещё Афродита?..
 
 
Но вот уже ночь и темно блестящие, в дальних огнях,
как волны автомобилей, пунктиры небоскрёбов – движутся
валы, вздымаясь и опадая…
и будто мелькающие женские и мужские фигуры
в складках лёгких одежд,
среди улиц вольных, невиданных никогда городов!
 
 
…Или это переливаются огни дальнего пирса
с корабликом, на котором мы уплывём уже завтра?
И я засыпаю под эти шумы и плеск
в хибарке, отставного моряка…
– Ах, Кирилл, Кирилл, добрый человек,
с глазами широко расставленными, как у капитана Немо,
словно охватывающими весь горизонт, принимавший нас,
бродяг московских, у себя, – где ты теперь? Жив ли?..
 
 
И я выхожу на край берега
с рассветом,
И вижу в павлиньих шелках волн, как ты
Вместе с солнцем рождаешься снова,
о, Богиня!
И идёшь мне навстречу
с белопенными бедрами,
золотоводорослевым лоном,
с тяжёлыми дельфинами грудей,
с влекущими и грозными,
как море-небо, глазами…
Идешь босыми раковинами ступней
по скрипящей гальке,
Чтобы я —Стегоцефал —
Адам—Одиссей и безвестный странник,
тайно вожделеющий тебя,
о, Мгновечная, соединился бы с тобою!
 
 
О, Прекрасносветлая, зорями и
звёздами отражённая!
Раствори и возроди, раствори и возроди
вне времён и границ, раствори и возроди!
Синь —соль… Вздохи…
Плеск… Перестук гальки …Запахи йода,
выброшенных морских ежей… Тени… Отсветы… тени.
Даль.
 

Вариации

«Блеск воды и камней…»

 
Блеск воды и камней…
Кто же выдумал жизнь
и дал это ей?
 

«Сколько волн, сколько лет…»

 
Сколько волн, сколько лет,
Режа каменный брег…
И мы с тобой.
 

«Синедаль…»

 
Синедаль,
Пальмы волн,
Солнцебриз…