Электронная библиотека » Марси Кейт Коннолли » » онлайн чтение - страница 3

Текст книги "Ткачиха теней"


  • Текст добавлен: 9 января 2024, 10:49


Автор книги: Марси Кейт Коннолли


Жанр: Книги про волшебников, Фэнтези


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава шестая

Я сижу на краю кровати в звенящей тишине и не могу до конца осознать, что всё произошедшее значит для меня. Дара скользит ко мне и усаживается на покрывале из кружева цвета слоновой кости.

– Дара, что произошло, когда ты пришла к лорду Тейту сегодня ночью? – мой голос дрожит.

– Я уже говорила тебе: я изменила его сознание. Не моя вина, что оно оказалось таким слабым.

Я гляжу на неё, страх ползёт по мне, точно длинная тень. Дара всегда была рядом. Как я могу сомневаться в единственном друге?!

– Ты не можешь оставаться здесь, – говорит она, прервав мои мысли. – Ты должна бежать.

– Я не могу, – говорю я и мну в руках одеяло.

– Если останешься, будет гораздо хуже. Поверь мне, ты не хочешь испытать на себе гнев циннийцев. Они куда опаснее, чем ты думаешь, и лорд Тейт был всего лишь верхушкой айсберга.

Я хмурюсь:

– Ты так много знаешь о циннийцах? Но откуда?

Дара становится такой тёмной, что кажется чернильным пятном, разлитым на моей кровати.

– Я выросла в Циннии. Это страшное место. О да, там солнечно, и гряды зелёных холмов просто чудесны, всё так, но местные люди до костей пропитаны злом.

Меня пробирает дрожь:

– Что с тобой произошло, Дара? Я помню, ты сказала, что это был несчастный случай – но как ты стала потерянной душой?

Она медлит, как будто сомневается, стоит ли мне всё рассказывать.

– Мои родители были бедняки, и мне пришлось пойти работать, когда я была чуть старше тебя. Я училась на швею. Мне это нравилось: создавать красивые вещи из отрезов тканей. Возможно, именно поэтому я в итоге пришла к тебе. Когда ты плетёшь из теней, это напоминает мне о моём ремесле. – Дара соскальзывает с кровати обратно на пол. – Однажды в наше ателье пришла одна надменная молодая госпожа, леди Эшлинг…

Ком распухает у меня в горле:

– Леди Эшлинг?! Та самая, на которую работает лорд Тейт?!

– Да, та самая.

Я содрогаюсь.

– Визит леди Эшлинг проходил как обычно. Мы сняли с неё мерки и помогли выбрать роскошные цветные ткани и ленты из нашей большой коллекции. Но когда моя хозяйка сказала, что её огромный заказ будет выполнен только через неделю, всё пошло прахом. – Дара умолкает, её контур краснеет.

– Что случилось? – спрашиваю я, не в силах сдерживать любопытство.

– Она пришла в ярость. Визжала и бранила нас, кричала, что мы самые ленивые портные, каких она только видела. При этом металась по ателье, переворачивала коробки и разбрасывала всё, что не было приколочено к полу. Истерика была такой неистовой, что в итоге она обрушила мне на голову целый стеллаж с тяжёлыми тюками ткани. Я не смогла выжить после такого.

– А как твоя душа потерялась? – Я не могу не признать, что всё это звучит очень странно.

– Я и сама до конца не знаю. Вот тюки падают вниз – а в следующий миг я уже плыву в какой-то дымке и вижу только куски и обрывки из мира людей. С тех пор я брожу по этим землям.

– Мне очень жаль. Это так ужасно.

– Все аристократы Циннии такие же, как леди Эшлинг. Надменные, эгоистичные и жестокие. В ярости они ужасны. Мне невыносимо страшно от одной мысли, что ты тоже можешь оказаться их жертвой.

У меня перехватывает дыхание. Я понимаю, что бежать глупо, но если я останусь, будет ещё хуже. Что, если Дара права?

– Но мне здесь нравится. Я не хочу уходить из своего дома.

В этом главная загвоздка. Я не хочу никуда уходить, это та причина, из-за которой я согласилась на сделку с Дарой. Значит, я могу остаться.

Дара проводит своими прохладными теневыми пальцами по моим волосам:

– Я знаю, что тебе здесь нравится. Как и мне. Но если останешься, циннийцы всё равно заберут тебя.

Липкий холод ползёт по мне:

– Чтобы наказать меня, да?

Дара пожимает плечами:

– Может быть. А может, на этот раз родители не будут вежливо просить тебя уйти с ними. Ты слышала, что они говорили, когда не знали, что ты стоишь за дверью: они, как и слуги, считают тебя сумасшедшей. Они могут заставить тебя пройти циннийское «лечение». Ты никогда больше не сможешь играть с тенями.

Меня пробирает дрожь.

– Мне казалось, ты говорила, что позаботишься об этом.

Дара фыркает и снова соскальзывает с кровати. Как бы я ни старалась, я не могу стряхнуть колючее беспокойство и выбросить из головы лорда Тейта, бледного как смерть, который лежит сейчас в гостевых покоях. Я понижаю голос до шёпота:

– Это ты сделала такое с Тейтом? Вот что ты имела в виду, когда говорила, что всё устроишь?

Дара фыркает.

– Я сделала то, что должна была сделать.

– Значит, вот так ты изменила сознание Тейта? Ты погрузила его в кому?

Что-то холодное и твёрдое сгущается в груди, как будто моё сердце леденеет.

– Я не хотела, – Дара сдувается. – Но он будет жить, и сейчас он не сможет тебя никуда увезти.

Я тяжело сглатываю:

– Ты можешь всё исправить? Ты можешь отменить то, что сделала?

– Прости, но не могу. Будь я во плоти, возможно, смогла бы.

Дара крадётся по комнате, потом кругом возвращается к кровати, как будто прогуливается.

Несказанные слова повисают в воздухе между нами: я та, кто может вернуть её к полноценной жизни.

Я вспоминаю, как в детстве сдирала колени в лесу и как Дара гладила их бесплотными ладонями, снимая боль. Как она шептала мне на ухо успокаивающие слова, когда я с криками просыпалась от кошмаров, и никто больше не приходил, чтобы утешить меня. Долгие дни уроков в одиночестве, когда только Дара помогала мне учить буквы, потому что приходившие вереницей учителя отказывались возвращаться. Пусть мне не нравятся все эти подозрительные обстоятельства, но в глубине души я знаю, что Дара по-прежнему защищает меня, хоть и по-своему, даже сейчас. И на этот раз я кое-что могу сделать для неё взамен. Тогда мы наконец-то сможем дружить в реальной жизни, и никто не сможет нас осудить или оскорбить.

Я вытаскиваю из одеяла распустившуюся нить.

– Я никогда не была далеко от дома. Я даже никогда не покидала территорию поместья. – После того несчастного случая мама с папой никуда не хотели меня брать. – Куда мы пойдём? Что мы будем делать? А если я не смогу провести ритуал для тебя? Всё, что я умею, это плести из теней и пугать людей.

– Я покажу тебе, как проводить ритуал, а потом мы сможем вернуться, и всё опять будет хорошо. Ритуал нужно совершить в кровавое полнолуние, а оно будет примерно через неделю. Время самое подходящее. Я могу помочь тебе всё исправить – но только когда у меня будет тело. Я всегда буду заботиться о тебе, Эммелина. Уходи сегодня ночью – и ты обретёшь свободу. – Она ненадолго замолкает. – Мы обе обретём.

Я отвожу взгляд, смотрю в окно. Там светит солнце, и я моргаю. Что я должна буду сделать, чтобы провести ритуал, который подарит ей свободу?

– Я не знаю, смогу ли я это сделать.

Одно дело позволить Даре изменить сознание лорда Тейта. И совсем другое – уйти в глушь вдвоём. Здесь, дома, у нас есть повара и слуги. Но кто позаботится обо мне вдали от дома?

Почувствовав моё беспокойство, Дара обхватывает меня за плечи:

– Ты сможешь. Мы сделаем это вместе.

– А лорд Тейт? – спрашиваю я, не успев подумать, стоит ли задавать такой вопрос. Ссора с Дарой мне ничем не поможет.

– С ним всё будет хорошо – после того, как ты подаришь мне свободу. Но если ты останешься здесь, то я ничего не обещаю. Солдаты из Циннии уже на пути сюда. Они отправили в Циннию самого быстрого гонца, как только обнаружили Тейта.

– Откуда ты знаешь?

– Я знаю циннийцев. Если тебя сочтут виновной, тебя бросят в темницу – в хорошо освещённую, где у тебя не останется ни одной тени, – и ты будешь гнить там, пока они не решат вылечить тебя. Что тогда будет со мной? Пожалуйста, спасайся! Спаси нас обеих!

Я чувствую нотки отчаяния в её мольбе. В своей прошлой жизни она знала циннийцев. Она знает, что нам обеим грозит, и я нужна ей, чтобы мы обе могли выбраться из этой переделки.

– Беги, и мы будем свободны.

У меня голова идёт кругом от страха и сомнений, но внезапно меня наполняет предельная ясность:

– Ты права. Мы уйдём в сумерках.


С наступлением сумерек во дворе, погружённом в первые вечерние тени, появляется небольшой отряд в серебряных шлемах и ярко-зелёных плащах.

Внутри у меня всё переворачивается. Дара была права.

Моя семья не встанет на мою сторону – они отправят меня вместе с циннийцами, и я больше никогда не буду прежней. Возможно, я даже стану как та жуткая девочка, Симона. Страх сжимает мне грудь, становится трудно дышать.

– Мы должны поспешить, – торопит Дара.

К сожалению, моя дверь по-прежнему заперта, хотя сегодня днём я изо всех сил пыталась открыть замок. Я собираю все тени в комнате и вью из них длинную верёвку. Бесшумно открываю окно и привязываю теневую верёвку к ножке кровати. Потом медленно спускаю её вниз вдоль стены. Конечно, кто-то из солдат зашёл внутрь, но те, что остались на улице, бродят между палаток, россыпью раскинувшихся на нашей задней лужайке. Чтобы добраться до леса, мне придётся пройти мимо них. Мне помогут тени.

Но сначала нужно добыть еду. Я и дня не проживу, если сейчас не наведаюсь на кухню. Я опускаюсь на пол, нервничаю, но всего лишь несколько мгновений. Раньше я никогда не просила теней держать меня, и сейчас с радостью вижу, что они выдерживают мой вес. Я быстро спускаюсь по верёвке и приземляюсь в тени маленького куста, одного из тех, что посажены по краям двора. За моей спиной вздымается белая, точно кость, стена дома. Я опускаюсь на корточки, Дара тоже. Я расплетаю теневую верёвку, а потом обматываю себя тенями, чтобы получился плащ. Затем на цыпочках крадусь вдоль стены особняка, держась к ней как можно ближе, и наконец добираюсь до служебного входа в кухню.

Я проскальзываю внутрь и затаиваю дыхание, когда за нами закрывается дверь. Я считаю до десяти – просто чтобы успокоиться. Не слышно никаких криков, никто из слуг не выследил меня здесь. Сейчас время ужина, повар и слуги должны быть заняты: носят еду в обеденный зал. Наверное, теперь, с новоприбывшими гостями, они заняты ещё больше, чем обычно.

– Если сейчас время ужина, они скоро узнают, что ты сбежала, – говорит Дара.

Да, она права. Слуги принесут обед мне в комнату. А меня там нет, чтобы ответить на стук. В любую секунду может подняться тревога.

Я ныряю в кухню и хватаю брошенный поблизости пустой мешок из-под муки и кладу в него столько фруктов, хлеба и вяленого мяса, сколько смогу унести. Даже закидываю парочку моих любимых пирожных.

– Не забудь про воду, – напоминает Дара, когда я уже собираюсь уходить.

Порыскав немного по кухне, я нахожу в шкафу флягу. Её я тоже забрасываю в мешок и взваливаю его себе на плечо. Хотела бы я, чтобы это была настоящая сумка, но у меня её нет, раньше она мне никогда не требовалась. Сейчас сойдёт и мешок.

Мы выскальзываем обратно наружу, и я осторожно крадусь вдоль стены дома, которая обращена к лесу. Лужайка кажется непомерно огромной, со всеми этими палатками и гвардейцами, которые стоят между мной и деревьями. Я прячусь за куст и снова призываю тени к себе.

И тогда я начинаю плести. Тени, отозвавшиеся на мой зов, переплетаются друг с другом, воплощая образ, который я держу у себя в голове. Один поворот запястья – и они встают в стойку, точно моя личная армия, ожидающая приказа.

Поначалу гвардцейцы на посту видят только одну движущуюся тень – возможно, её просто отбрасывает колышущееся на ночном ветру дерево. Но затем на краю двора дёргается другая тень, огорошив рядом стоящего солдата. Ещё одна шевелится, точно шуршащий куст, хотя никакого куста рядом нет. Гвардеец вскрикивает и идёт вперёд, чтобы разобраться.

Мои шепчущиеся тени окружают импровизированный лагерь. Солдаты обмениваются беспокойными, насторожёнными взглядами, но не понимают, в чём дело. Никто не обращает внимания на ещё одну тень, перебегающую через лужайку, тем более что плащ, который я сплела, идеально растворяется в вечерней темноте.

Едва дыша, я добегаю до деревьев и бросаю последний долгий взгляд на свой дом. Затем я шагаю в лес, и тени поглощают меня целиком.

Глава седьмая

Мы бежим сквозь лес и тьму, и тени высоких деревьев шелестящим коконом окружают нас в знак приветствия. Дара цепляется за меня, скрывая от чужого взгляда – на тот случай, если кто-то бродит по лесу после наступления сумерек.

Когда в особняке наконец узнают о моём побеге и поднимается крик, до нас доносятся только отдалённые отзвуки.

– У них лошади, они могут нагнать нас, если мы остановимся, – говорит Дара.

Меня пробирает дрожь. Я не люблю лошадей. Или, скорее, они меня не любят. Как-то раз я, будучи ещё маленькой, рискнула зайти в конюшню – так наши кобылы и жеребцы взревели и взбесились. Меня тут же увели, хотя я до сих пор не знаю, о ком тогда больше беспокоились – обо мне или о лошадях.

Мама сказала, что они испугались моей магии. Они чуют её во мне точно так же, как чуют страх или яблоко, спрятанное в кармане.

Мы не останавливаемся, тени деревьев удлиняются и обвиваются вокруг меня. Издалека доносится топот копыт и треск ломающихся веток, что только подгоняет меня.

– Мы их опередим. Я знаю.

Я не понимаю, почему Дара так в этом уверена, но у меня нет выбора – только довериться ей. Вскоре моё дыхание становится прерывистым, а ноги начинают ныть.

– Я не могу. Придётся остановиться.

– Ещё совсем чуть-чуть. Густой лес скоро кончится.

С кряхтением я переставляю ноги, одну за другой. Сожаление затапливает мои лёгкие. Бежать без оглядки совсем не весело, и я не могу не думать о том, что сейчас я могла бы быть дома, в своей комнате, в безопасности.

Лунный свет озаряет впереди границу леса. Но сразу за последним деревом я резко останавливаюсь, обхватив рукой тёмный ствол и тяжело дыша.

Перед нами разверзлась огромная трещина в земле. Расщелина. Моста поблизости не видно. Мы определённо забрались дальше, чем я когда-либо осмеливалась заходить.

– Мы в ловушке, – шепчу я и спиной чувствую, как Дара разливается в улыбке:

– Вовсе нет. Всё идеально. Если они погонятся за нами досюда, им придётся неизвестно сколько миль идти в обход, чтобы найти мост.

Я начинаю понимать, и от волнения кровь приливает к щекам:

– Но я могу сделать свой собственный. Теневая верёвка меня выдержала. Должен выдержать и теневой мост.

– Выдержит, поверь мне.

Одно дело – спуститься по теневой верёвке на этаж ниже; и совсем другое – шагать прямо по воздуху над невероятно глубокой пропастью. Отдалённый стук копыт хлещет меня по ушам. И мои руки внезапно становятся липкими.

У меня нет выбора.

С помощью магии я захватываю ближайшие тени высоких деревьев и выкладываю их над расщелиной словно длинные плоские доски. Они касаются противоположного края и держатся на месте именно так, как я их направляю. Вскоре появляется всё больше теневых досок, а плетёные дымчатые верёвки держат их вместе и закрепляются на деревьях по обе стороны пропасти, чтобы получились перила.

Звуки погони приближаются. Во рту становится ощутимо горько, когда я гляжу на свою работу.

– Мы пойдём вместе, – говорит Дара.

Я проглатываю страх и одной ногой ступаю на теневой мост. Он меня держит. Потом второй ногой. Руками я цепляюсь за теневые перила. Голова кружится: частью от радостного волнения, частью от ужаса, и картинка перед глазами немного плывёт.

Одна нога, потом другая. Смотреть только вперёд.

На полпути через расщелину помимо топота копыт я слышу громкие голоса. Сердце замирает в груди.

– Иди! – торопит Дара, и я совершаю ошибку – смотрю вниз.

Всё тело мгновенно каменеет. Глубина неимоверная. Далеко внизу по камням и упавшим брёвнам бежит вода; пенистая лента, сверкающая в лунном свете.

Дара вопит мне прямо в ухо:

– Эммелина! Они идут!

Я закрываю глаза, чтобы не видеть бездны и успокоить колотящийся пульс. И затем сломя голову пробегаю остаток моста. На другой стороне я спотыкаюсь и падаю на колени в траву.

Топот копыт становится всё громче, смешивается с ржанием лошадей. Взмахом руки я разбиваю на части мост и отправляю ночные тени обратно на свои места.

– Спасибо вам, – шепчу я разлетающимся теням и бегу под кров леса на этой стороне расщелины. Я прячусь за деревом и восстанавливаю дыхание. Топот копыт становится невыносимо громким – и вдруг резко смолкает. Мы с Дарой осторожно выглядываем из-за дерева, чтобы понять, понимают ли наши преследователи, куда мы делись.

– Их так много, – говорит Дара.

И правда. Зелёные плащи гвардейцев хорошо видны даже в ночи, они движутся по траекториям, понятным только их ходящим кругами лошадям.

– Смотри! – смеётся Дара. – Они не знают, как перейти расщелину. Они уходят обратно в лес!

Одно удовольствие смотреть, как гвардейцы разворачивают лошадей и едут дальше вдоль края расщелины. Камень падает у меня с плеч, и я издаю слабый смешок, который лопается внутри от страха, что я себя выдам.

– Они, наверное, решили, что обогнали нас.

– Значит, пока мы в безопасности. – Дара обхватывает меня за плечи, и я утопаю в родных объятиях. – Нам нужно пройти чуть дальше. Там ты сможешь отдохнуть.

Я спешу вперёд через лес. Луна светит высоко над нашими головами, и мои любимые светлячки мерцают вокруг, точно звёзды, спустившиеся с небес. Не будь я так измотана, я бы покружила в зарослях папоротника, густо растущих у подножия деревьев. Но здесь нет троп, по которым можно пройтись, и нет знакомой дороги, которая повела бы нас вперёд. От одной этой мысли я чувствую себя слабой и потерянной.

Добравшись до скопления камней насыщенно-чёрного цвета, я наконец останавливаюсь. Сегодня ночью мои ноги меня дальше не унесут. Я кутаюсь в тени и ложусь между камней на подстилку из хвойных иголок.

– Дара, как ты выглядела при жизни?

– Я едва помню. Я владела магией перевоплощения, поэтому редко была в своём истинном обличье. И это было так давно, что мне трудно что-то добавить. Циннийцы забрали у меня слишком многое.

Интересно, сколько ей было лет, какого цвета были её глаза и волосы? Она была хорошенькой, всеми любимой? Сколько людей оплакали её?

– Думаю, мы всё узнаем, – говорит Дара. – Когда ты проведёшь ритуал и вернёшь меня к жизни.

Улыбка играет у меня на губах. Дара скоро станет настоящей: только эта мысль и радует меня после побега. Мой лучший друг обретёт плоть и кровь и сможет по-настоящему участвовать в наших играх.

– Жду не дождусь, – говорю я.

Я начинаю засыпать, Дара сворачивается у меня под головой, словно подушка, и шепчет мне на ухо сказки, пока я окончательно не проваливаюсь в сон.


Когда я просыпаюсь при свете нового дня, у меня болит всё тело. Мне ещё ни разу не приходилось бегать так далеко и так быстро. Помимо боли в конечностях мне ещё ужасно сдавливает грудь.

Я понятия не имею, где мы. Мы далеко от поместья моих родителей и от деревьев, с которыми я подружилась. Тут есть дубы и сосны, но у одних деревьев кора белого цвета, а у других – насыщенного красновато-лилового. Я узнаю папоротники, но здесь растёт множество других растений, которые я вижу впервые. Всё такое незнакомое. Я даже не подозревала о существовании ущелья, которое мы пересекли вчера.

Слёзы отчаяния наворачиваются на глаза, когда я начинаю рыться в мешке с провизией. Я умираю от жажды и в один присест осушаю всю флягу, хотя Дара и говорит мне этого не делать. Я надкусываю один из пирожков, который захватила с кухни. Корочка сыпучая и сладкая, и от этого вкуса меня охватывает сильнейшая тоска по дому. Там жизнь была простой и лёгкой. Мне не приходилось беспокоиться о еде, воде и всём остальном. Я могла играть со своими тенями и не думать о насущных потребностях.

Интересно, тени в лесу и в углах особняка скучают по мне так же сильно, как я по ним?

– Пора идти дальше, – говорит Дара.

– Сначала нужно найти воду.

За камнями дорога уходит вниз. Возможно, впереди течёт река, которую ночью мы видели под теневым мостом.

– Тебе следовало пить медленнее, – говорит Дара, растекаясь по земле рядом со мной.

– Я буду пить сколько захочу, – огрызаюсь я и встаю на ноги. Я не хочу её обижать, но сейчас ничего не могу с собой поделать.

Дара замолкает, теперь она светлее, чем обычно. Игра света? Или она тоже злится на меня?

– Надо отыскать речку, которая течёт через ущелье. У нас нет никакого чёткого маршрута – что случится, если мы сделаем небольшой крюк?

На это моей тени нечего ответить, но она становится меньше, как будто после такого ей даже не хочется меня касаться. У меня внутри что-то переворачивается.

Я собираю свои вещи, распрямляюсь и иду туда, где, как мне кажется, должна быть река. Мои ноющие мышцы протестуют при каждом шаге. Если я уйду достаточно далеко, то наверняка найду хоть какую-нибудь воду. Я надеюсь.

Насколько я могу судить, мы всё ещё на земле, принадлежащей моей семье, в Парилле. Если верить книгам, на территории их поместья должно быть несколько разрозненных деревень, а дальше будет граница с чужими владениями, Аббачо. Цинния находится по другую сторону от Париллы. Иными словами, каждый шаг должен уводить меня всё дальше и дальше от преследователей.

Камни, между которыми я спала этой ночью, лежали на вершине крутого холма. Путь вниз оказался не таким лёгким, как я рассчитывала. Кое-где спуск такой крутой, что мне приходится идти долгим окружным путём, чтобы найти более пологий склон. Местным деревьям, кажется, это никак не мешает. Наоборот, они растут на склоне холма, отчего издалека он кажется похожим на многорукое чудовище.

Солнце скользит по небу, и жажда вместе с болью в желудке становится всё сильнее. Скрипя зубами, мне приходится признать, что Дара была права. Нужно было пить медленнее. Она по-прежнему не говорит ни слова и скользит в нескольких футах позади меня на тонкой теневой нити, точно шарик на верёвочке.

Здесь, в лесу, довольно одиноко, не с кем поговорить.

А птицы радостно щебечут, и странные маленькие существа снуют в лесной подстилке. Холм порос бархатными папоротниками высотой мне почти по пояс, и я провожу руками по верхушкам, когда прохожу мимо.

Внезапно слышится новый звук. Что-то громкое и гремящее, но нарастающее так постепенно, что я почти добираюсь до его источника, когда понимаю, откуда идёт звук.

Я выхожу к новому крутому склону, и открывающийся с него вид вселяет надежду. Внизу бежит река, бурная и чистая. Только от одного её вида у меня во рту всё пересыхает от жажды.

Я многое могу сделать из теней, но никакое, даже самое сильное, желание не поможет мне создать из них настоящую питьевую воду.

Тени ближайших деревьев охотно отзываются на мой призыв, вместе с небольшими тенями папоротников на тонких стеблях и остальными, ползущими вниз по холму. Я скатываю их вместе, и в воздухе повисает шарик. Я делаю его тоньше, чтобы получилось широкое плоское блюдо с бортами. Закончив, я выбираю удобное место, где между мной и берегом реки поменьше деревьев, кладу свои теневые санки на землю так близко к крутому склону, как только осмеливаюсь, и сажусь в них, привязав к поясу мешок из-под муки. И затем отталкиваюсь.

Поначалу я просто съезжаю с холма, ветер свистит в волосах, и восторг переполняет меня:

– Дара! Смотри, как быстро мы едем!

Она не отвечает, всё ещё висит за моей спиной и дуется на меня.

Но когда теневые санки врезаются в скалу и, кренясь, несут меня прямо на большое дерево, страх сжимает мои внутренности. В отчаянии я пытаюсь направить санки в другую сторону, но вместо этого они только закручиваются.

И внезапно меня подкидывает в воздух.

Мелькают нижние ветки папоротников, ломающиеся палочки и листья – вот и всё, что я вижу, когда кубарем лечу вниз с холма. Я приземляюсь на поросший травой берег и успеваю схватиться за небольшое деревце прежде, чем рухнуть в воду.

Что-то свистит у меня над головой, и я пригибаюсь. Едва дыша, я широко раскрытыми глазами смотрю, как мои санки падают в воду и тени рассыпаются на волнах.

У меня сердце уходит в пятки. Ведь там могла бы быть я, если бы не выпала мгновением ранее.

Река бурлит вокруг торчащих над водой камней и плюётся пеной на берег. Трава здесь зелёная и прохладная, и только она в этом месте несёт на себе отпечаток умиротворения.

– Дара? – слабым голосом зову я, обхватив руками колени. – Пожалуйста, поговори со мной. Ты мне нужна. Не оставляй меня одну.

Теневые руки обвивают моё дрожащее тело:

– Всё хорошо. Ты в порядке. Думаю только, что тебе не стоит больше так делать.

Сдавленный смешок вылетает из моего рта.

– Больше и не буду, – вздыхаю я. – Но мне действительно нужна вода.

Я даже горжусь тем, что после такого спуска мне удалось не потерять мешок из-под муки. Не знаю, что бы я делала, если бы потеряла еду.

Я выплёвываю песок, набившийся в горло, и вытаскиваю флягу. От края реки меня отделяют всего несколько футов, но поток стремительный и бурлящий. Самое большое скопление воды, которое мне ранее приходилось видеть – пруд в лесу в поместье родителей, и он гладкий, как оконное стекло.

Я подхожу ближе, с опаской глядя на камни в воде, все мышцы напряжены.

– Будь осмотрительной и пригибайся сильнее, – советует Дара. – Чуть дальше у реки есть дерево. Ты можешь ухватиться за него, будет легче.

Облегчение притупляет колючий страх.

– Спасибо, – говорю я. Я скучала по Даре, когда она не разговаривала со мной.

Я делаю всё так, как говорит моя тень: хватаюсь за дерево одной рукой, а другой тянусь к воде. Как только фляга наполняется, я отскакиваю от реки и заглатываю воду так быстро, что в животе начинает урчать.

– Не пей так быстро! – кричит Дара. – Тебя стошнит.

Я проглатываю воду, но на этот раз прислушиваюсь к словам Дары и пью медленнее. Потом снова наполняю флягу. Она понадобится мне позже, и я не горю желанием второй раз штурмовать подобный холм.

– Куда мы пойдём? – спрашиваю я, вытаскивая листья из волос. После приземления на влажный берег моё платье заляпано травой и грязью. Я чувствую, как жаром горят будущие синяки на руках и ногах, а ещё жжение царапин по всему телу, но если забыть об этом, я не пострадала.

Мне пора уже вставать на ноги, но после сегодняшнего утреннего марш-броска так приятно несколько минут посидеть здесь, на берегу.

– Куда захотим.

Нахмурившись, я гляжу на тень, которая теперь вздувается на ветру, как паруса кораблей, которые я видела на картинках.

– Но у тебя же наверняка есть на уме какой-то маршрут. Куда нам нужно идти, чтобы добраться до того места, где мы сможем провести ритуал и вернуть тебя к нормальной жизни?

– Никакого определённого места нет, нужно только держаться подальше от Циннии и тех гвардейцев.

Края тени светятся красным. Одной мысли о Циннии достаточно, чтобы расстроить её.

– Но что я должна буду сделать? – спрашиваю я.

– Всему своё время. Сначала нам нужно уйти подальше. Чтобы быть в безопасности.

Я не могу спорить, это звучит разумно. Насколько нам известно, гвардейцы всё ещё усиленно прочёсывают лес. Я уверена, что сейчас они уже отыскали путь через ущелье и на самом деле могут быть где угодно.

Мерзкое ощущение, как будто за мной наблюдают, расползается по коже. Я закручиваю флягу и забрасываю её в мешок.

– Пошли, – говорю я. Дара содрогается: то ли от страха перед гвардейцами, то ли от волнения, что близится её звёздный час, – я не понимаю. На речном берегу нас легко заметить, поэтому мы держимся как можно ближе к склону холма и деревьям. Я использую всё своё мастерство, чтобы растянуть тени деревьев от одного до другого и усилить наше прикрытие.

Мы идём медленно, но упорно, пробираемся к густому лесу, где будем в бо́льшей безопасности. Я могу только надеяться, что там нас не поджидает что-нибудь ужасное.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 | Следующая
  • 3 Оценок: 1

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации