Текст книги "Стратегия отхода"

2

Как только корабль завершил швартовку, я выбрался из койки, собрал рюкзак (там кое-что лежало, но в основном он был мне нужен, чтобы сойти за человека) и спустился к пассажирскому шлюзу, срезав путь через техническую шахту. Остальные выйдут через грузовой шлюз в транспортный модуль, который подогнали к кораблю, чтобы отвезти пассажиров в их новый дом. Так устроили якобы для их удобства, но на самом деле наниматель не хотел, чтобы они шлялись по станции, где могут передумать и смыться.

Мне не хотелось прощаний. Я не мог спасти столько народу, помешав им добраться до места назначения, но и не хотел наблюдать за ними.

Я попрощался только с кораблем, который выпустил меня через шлюз и стер записи о моем пребывании. Мой уход его явно огорчил, но я не стремился повторять подобное путешествие.

К этому времени у меня уже имелся разнообразный опыт по взлому систем безопасности станций, так что я особо не волновался, проходя через сканер оружия. Автостражи созданы как мобильные компоненты систем безопасности, причем любых, чтобы компания могла предлагать их самым разным клиентам, даже с собственным оборудованием. В обмане системы безопасности главный фокус заключается в том, чтобы заставить ее поверить – ты имеешь право здесь находиться. А компания любезно снабдила нас всеми нужными для этого кодами. Опыт и крайняя необходимость сделали меня экспертом по переписыванию кодов на лету.

Я задержался в торговой галерее, у автоматического киоска, продающего сетевые интерфейсы для обычных людей, портативные дисплеи и чипы памяти. Чипы предназначались для хранения данных и были размером с ноготь. Обычно их использовали люди, отправляющиеся в новые системы или туда, где еще не налажена местная сеть, либо когда не хотели, чтобы их данные попали в сеть. Однако система безопасности имела способы прочесть данные, поскольку клиенты иногда пытались утаить принадлежащую компании информацию. Я купил несколько чипов и расплатился валютной карточкой. На ней было еще полно денег, видимо, Тапан и ее товарищи немало мне заплатили.

На частных причалах никогда не бывает так же оживленно, как на общественных, всего несколько человек и многочисленные боты-погрузчики. Ступив на посадочную площадку, я просканировал пространство на предмет дронов, но обнаружил всего пару – они присматривали за ботами-погрузчиками. Я нашел шлюз грузовоза и направил кораблю запрос. Бот тут же отозвался.

Это был низкоуровневый бот, недостаточно развитый, чтобы скучать в доке или искать себе занятия. Как и другие транспортные боты на тех кораблях, куда я проникал (за исключением ГИКа), он общался с помощью образов. Да, корабль возит припасы. Да, он ходит на Майлу каждые сорок семь циклов. Служба контроля за перевозками прислала апдейт с требованием отложить перелет, но в ближайшую пару циклов он ожидает получения разрешения.

Все равно что говорить с рекламным роликом.

Но я понял, что тут мне повезло.

Я внушил ему, что у меня есть разрешение от портовой администрации, и он пустил меня на борт. Затем я с легкостью стер данные об этом из его памяти. Теперь считается, что я всегда находился на борту. Мне не нравилось так поступать, я предпочитаю вести переговоры с ботами-пилотами. Но этот был настолько ограниченным, что просто не сумел бы понять суть сделки и завис бы. Да еще рассказал бы обо мне портовой администрации, потому что просто не понял бы, насколько это некстати.

Я прошел по короткому коридору в главный отсек и нашел проход к грузовому трюму. Он был небольшим и вмещал только один кронштейн для перемещения двух грузовых модулей и шкафчики для корабельных припасов. Оба грузовых модуля уже стояли на местах, так что, если корабль дожидался еще какого-то груза, один пришлось бы убрать. Но, учитывая состав команды, меня это не коснулось бы.

Я обследовал корабль, главным образом потому, что по-прежнему был немного на взводе и запрограммирован патрулировать территорию. За мной следовали дроны-ремонтники, привлеченные движущимся объектом, которого здесь быть не должно, но без указаний корабля они меня не трогали. Здесь не было отдельных кают, только пара встроенных коек в рубке, рядом с кабиной пилота, и еще две в боксах за трюмом, у аварийной медсистемы и крохотного гальюна. Я в нем не нуждался и обрадовался, что не придется заходить туда, притворяясь человеком. Хотя к душу я привык. По сравнению с моей прежней каптеркой жилище выглядело роскошным. Я устроился на койке в рубке и начал разбирать новые сериалы.

Ну ладно, признаю, мне следовало сообразить, что постельные принадлежности и другие припасы в шкафчике находятся здесь неспроста.

Я попробовал посмотреть несколько свежезагруженных сериалов и отверг их и наконец приступил к первому эпизоду очередного сериала, который показался многообещающим. Действие разворачивалось в альтернативном мире с магией и невероятным говорящим оружием. Невероятным, потому что я сам был говорящим оружием и знал, что думают обо мне люди.

Примерно двадцать часов спустя я по-прежнему не отрывался от сериала, наслаждаясь отдыхом от людей. К счастью, я ощутил увеличение атмосферного давления, когда включалась система жизнеобеспечения. Много воздуха мне не надо, и я всегда могу войти в режим сна, если что, а потому мне хватает разреженной атмосферы автоматических кораблей.

Я поставил сериал на паузу и сел. Потом поинтересовался у корабля, взойдет ли кто-нибудь на борт. Да, на борту будут два пассажира, и корабль получил от портовой администрации разрешение на взлет.

Опять я влип.

Я уже обследовал корабль и держал в голове пару подходящих мест. Я заправил койку, забрал свои вещи и спустился по вертикальной шахте в главный отсек. Пересек его и спустился дальше, в грузовой трюм. Я выбрал наименее доступный шкафчик и передвинул его содержимое, так что мне удалось втиснуться, а упаковки с припасами меня загородили. Потом опять втерся в доверие к кораблю и напомнил ему, что мне разрешено здесь находиться, но не нужно упоминать об этом кому-либо еще, включая пассажиров и портовую администрацию. На корабле не было камер (они обычно бывают только на кораблях корпораций или политических образований), но имелись дроны. Через их камеры я видел все внутренние отсеки, только стер лишние данные по техобслуживанию, в которых я не нуждался.

Через шестнадцать минут заработал шлюз, и на борт взошли два пассажира. Две женщины, дополненных человека, с сумками и парой ящиков, которые я тут же опознал. Военное оборудование, включая броню и оружие.

О-го-го. В боевых действиях чаще участвуют боты, а не люди, по тем же причинам, по которым в качестве охранников чаще нанимают автостражей: если мы перестанем подчиняться, нам просто вышибут мозги. Но существуют разные соглашения относительно использования боевых ботов. Хотя, похоже, всегда найдется способ обойти соглашение. В некоторых сериалах за пределами Корпоративного кольца это довольно распространенный сюжет.

Я все слышал через дроны и сеть корабля, но те двое почти не разговаривали, только перебирали свое оборудование, изредка обмениваясь репликами. Судя по цифровым подписям, звали их Уилкен и Герт. Не стоило ожидать, что они начнут трепаться о цели своего визита на Майлу, но есть способы это выяснить.

Как автостраж, я помогал страховой компании записывать все, чем занимались и что говорили клиенты, чтобы компания могла выудить нужные данные и продать их по своему усмотрению. Говорят, что безопасность обходится недешево, и компания понимала это буквально. По большей части записи были просто мусором и удалялись, но сначала их анализировали и извлекали нужную информацию. Обычно это делала система безопасности, но я мог и сам этим заняться и имел необходимые коды. Они занимали место в памяти, которое пригодилось бы для скачанных сериалов, только новые коды не так-то просто раздобыть.

Пока те двое вытаскивали припасы из соседнего шкафчика и обустраивались, я переписал код дронов, чтобы они вели запись. И, собрав достаточно данных, начал анализировать их в фоновом режиме.

Когда корабль отстыковался от шлюза и взял курс на Майлу, я уже снова смотрел новый сериал.

* * *

По местному корабельному времени полет к Майлу занял двадцать циклов.

Я не ожидал, что меня это будет напрягать. Я путешествовал в ящиках и боксах и куда дольше, причем еще до того, как взломал свой модуль контроля и начал загружать сериалы. Но теперь отвык летать в качестве груза, даже с новыми сериалами и сотней книг. Временное место обитания меня вполне устраивало, а в трех предыдущих полетах, включая корабль ГИКа, я обошелся почти без движения. Я толком не понял, в чем разница. Ну ладно, понял: в трех предыдущих случаях я мог пошевелиться, когда захочу.

В общем, когда корабль объявил, что приближается к Майлу, я почувствовал облегчение. Через две минуты я понял, что подключился к станционной сети, но там пусто. Обычно там есть информация по швартовке, о других кораблях, возможные риски, новости для путешественников и все такое, но там было пусто. Я спросил у корабля, и он доложил, что других кораблей не наблюдается, но это соответствует его предыдущему опыту швартовки на станции. Однажды я смотрел сериал о станции, населенной призраками. Конечно, это маловероятно, но все же лучше убедиться.

Непривычная тишина тревожила. Станция в форме треугольника была меньше, чем Рави-Хирал. Сканирование показало два корабля в доке и стайку шаттлов, что составляло малую часть от ее вместимости.

Корабль пришвартовался, и только тогда я наконец-то услышал что-то в сети. Прозвучало вполне ординарное приветствие, но в остальном сеть больше напоминала информационный каталог и постоянно сбоила. В ней имелся список предприятий и служб, но все помечены как закрытые или неработающие. Наверное, призраков здесь все же нет, но станция была почти мертвой.

Пока корабль швартовался, я проверил результаты своего анализа. Уилкен и Герт были консультантами по безопасности, нанятыми для расследования компанией «ГуднайтЛэндер Инк». Компания застолбила заброшенный комплекс и провела работы по его консервации, а теперь начала процесс официальной передачи прав на него. В задачу исследовательской группы входило добраться до комплекса по терраформированию и доложить о его состоянии.

Именно для таких задач страховые компании поставляют автостражей, я занимался подобным много раз, и все это до сих пор хранится у меня в памяти. Но, судя по разговорам Уилкен и Герт за двадцать циклов, в данном случае не было ни страховой компании, ни автостражей. Я старался не принимать это близко к сердцу.

Если бы была задействована страховая компания и автостражи, пришлось бы отменить… ну, то, что я планировал. Изменения моей конфигурации способны обмануть сканеры, но не другого автостража, а он тут же доложил бы обо мне местной системе безопасности. В этом я не сомневался. Беглые автостражи охренительно опасны, уж поверьте.

Пока корабль выполнял все необходимые проверки, я сообразил, что клацанье при швартовке замаскирует любые другие шумы. Я вытащил рюкзак, вскрыл свою правую руку, где прятался излучатель, и вставил туда чипы памяти, купленные на транзитной станции. Ощущения были странные, но я привыкну. Рюкзак я собирался оставить в корабельном шкафчике.

Мы пришвартовались, Уилкен и Герт забрали свое оборудование и вышли через шлюз на станцию. Я вылез из шкафчика и через открытую сеть станции взломал систему безопасности. Большая часть камер была отключена, а сканеры проверяли только безопасность окружающей обстановки и возможные повреждения. Компания явно больше беспокоилось о надежности оборудования, чем о попытках диверсии или кражи со стороны людей, хотя, вероятно, просто потому, что на станции так мало народу.

Я снова загрузил шкафчик, стер все следы своего присутствия и немного прошелся по кораблю – посмотреть, не оставили ли чего после себя люди. Но увы. Я задумался, не воспользоваться ли корабельными дронами. Учитывая малое число камер, они пригодились бы. Но дроны-ремонтники гораздо крупнее тех, к которым я привык, и у них здоровенные лапы. Я решил, что неразумно лишать корабль дронов.

Однако я внес кое-какие изменения. Теперь корабль числился в портовой администрации как нуждающийся в ремонте, а для отлета ему требовалось мое разрешение. Поскольку корабль был на полном самообеспечении, а владельцы даже не побеспокоились встроить в него свой информационный модуль, я решил, что вряд ли кто-нибудь встревожится, если он выбьется из расписания на несколько циклов. В доке так мало кораблей, а мне не хотелось бы здесь застрять.

Когда я вышел через корабельный шлюз, причал был пустынным, а из-за паршивого освещения еще и сумрачным, однако тени не скрывали потертости и пятна на больших плитах пола. В ветерке от воздухоочистителя дрейфовала одинокая обертка от какой-то еды, как будто не работали даже боты-уборщики. Не было ни дронов, ни ботов-погрузчиков. Только два автоматических подъемника разгружали грузовые модули корабля, и я обрадовался, услышав их лязг и сообщения, которыми они обменивались по станционной сети, по большей части молчаливой. Я терпеть не могу пробираться по коридорам, запруженным людьми, которые на меня пялятся и пытаются заглянуть в глаза, но и противоположная ситуация вызывала неприятное чувство и холодок.

Я обнаружил Герт и Уилкен на одной из немногих работающих камер и последовал за ними. Они шли дальше по залу посадки, не поднимаясь в жилые уровни. В сети не нашлось туристической карты, но после взлома камер я получил доступ к системам жизнеобеспечения и вытащил оттуда схему. Все зоны были закрыты, за исключением необходимых для поддержки существования станции. Интересно, насколько популярно у местных обитателей прошение «ГуднайтЛэндер Инк» о расконсервации Майлу. Мне это место уже не нравилось, и жить здесь я бы не стал.

У меня имелся код, чтобы отключить камеры и удалить записи со мной, я пользовался им и в более затруднительном положении и переделал его под особенности местной системы безопасности. Хотя на самом деле самая большая опасность заключалась в том, что меня заметит кто-нибудь из людей и подумает: «Так, а это еще кто?» К счастью, станция по большей части была погружена в темноту.

Я дошел за Уилкен и Герт до конца зоны погрузки и вверх по пандусу к офису портовой администрации, как гласила схема.

Наверху пандуса, у бокового коридора, прямо передо мной вспыхнуло что-то яркое и цветастое, я чуть не вскрикнул. Это была реклама службы грузоперевозок, которая запускалась, когда наступаешь на определенную метку на полу. Вдобавок она запускала в сети небольшой видеоролик – на случай, если кто-то пропустит яркую вспышку в лицо. Обычно такие встроенные метки используются при срочной эвакуации, потому что работают даже при отключенной энергии. Я никогда не видел, чтобы их применяли для рекламы. Весь смысл меток в том, что при нехватке энергии видно только их, не пропустишь. Бестолковых людей трудно заставить идти куда надо и без дурацкой рекламы, мешающей разглядеть безопасный путь…

Я напомнил себе, что теперь в мою задачу не входит спасать людей.

Но все равно реклама в метках меня возмутила.

Я снова проверил камеры, увидел Уилкен и Герт, в также признаки жизни в офисе портовой администрации. Пассажирки корабля стояли перед офисом, выпуклые окна которого выходили на торговую галерею станции. Это была открытая площадь с парой капсульных транспортных линий наверху и большим сферическим экраном, ныне находящимся в режиме ожидания. Площадь окружали многоэтажные жилые блоки с темными окнами и пустыми витринами, предназначенными для кафе, гостиниц, офисов грузоперевозчиков, мастерских и так далее. Многие помещения выглядели незаконченными, похоже, никто в них так и не въехал, а остальные были закрыты, не осталось ничего, кроме нескольких болтающихся в воздухе экранов.

Я свернул в коридор, ведущий от портового квартала в главный жилой блок, если таковой еще остался. Я шел почти в полной темноте, пока не наткнулся на пустой отсек, в котором явно готовились что-то устроить, но так и не устроили, и забился в него. Теперь я мог мониторить камеры без опасений, что меня случайно засечет персонал станции. В сети мелькнул сканер оружия, я и перехватил контроль над ним. Он совершал бесцельное патрулирование перед офисом портовой администрации, и с его помощью я получил лучший обзор и аудио, чем со стационарной камеры.

Уилкен и Герт разговаривали с двумя другими людьми. Поблизости еще болтался бот с человеческим обликом. Прежде я с такими не встречался, но видел в сериалах. Их особо не жаловали на корпоративной территории, поскольку они умели мало такого, на что не способны специализированные боты – в общем, судя по данным из сети, их возможности не впечатляли. В отличие от конструктов, у них не было клонированных человеческих тканей, только металлическое тело бота, чтобы носить тяжести, однако для этого они подходили хуже, чем боты-погрузчики.

В некоторых сериалах такие боты изображали злобных автостражей, угрожающих главным героям. Не сказать, чтобы меня это раздражало. Это даже неплохо, потому что люди, никогда не работавшие с автостражем, считают, будто они похожи на людей, а это не так. Так что меня это не раздражает. Ни капельки.

Пришлось вернуться к архивным данным камеры дрона, чтобы ухватить суть происходящего. Слишком много усилий ушло на подавление отсутствующего раздражения.

– Меня зовут Дона Абене, – сказала первая из новых людей и махнула в сторону остальных. – А это моя коллега Ируне и наш помощник Мики. – Она помедлила. – При найме на работу вас ввели в курс дела?

– Сказали, что предстоит работать телохранителями.

Уилкен покосилась на бота, которого, судя по всему, звали Мики. Он вскинул голову и уставился на нее большими глазами навыкате. Люди не любят знакомиться с ботами, это мягко выражаясь. Герт явно пыталась придать лицу профессиональное безразличие.

– Вы оцениваете мощности по терраформированию и обратились к «ГуднайтЛэндер Инк» за силовой поддержкой, – продолжила Уилкен.

Абене кивнула.

– Надеюсь, вы нам все-таки не понадобитесь. Но забросившая станцию компания не занималась спутниковым мониторингом, и с тех пор сюда никто не прилетал. Мы полагаем, что тут никого нет, но лучше удостовериться лично.

– Нам объяснили, что в этом и проблема, – сказала Герт. – При терраформировании создается экран, мешающий внешнему сканированию.

– Да, – ответила Ируне. – Мы знаем, что благодаря аттрактору комплекс стабилен, но и только. Станция мониторит комплекс, но, как вы сами видели, у нас нет патрульного транспорта.

Это значило, что комплекс по терраформированию могли захватить пираты. Правда, это были бы глупые захватчики, потому что они обошли вниманием станцию. К тому же пираты обычно нападают и тут же делают ноги, а не задерживаются в разрушающемся комплексе.

Но, исходя из моего опыта работы в охране, меня куда больше беспокоили те, кто мог остаться в разрушающемся комплексе, чем какие-то пираты.

Герт и Уилкен переглянулись. Может, им в голову пришла та же мысль.

– Существует ли вероятность, что, когда комплекс забросили, там были живые организмы?

– До отъезда персонала все биологические матрицы были запечатаны и, скорее всего, уничтожены, – объяснила Ируне и повела рукой по воздуху, словно от чего-то отмахиваясь. – А даже если и нет, маловероятно, чтобы могло возникнуть опасное загрязнение воздуха.

Уилкен сохранила профессиональное безразличие на лице, но продолжала напирать:

– Я имею в виду не только бактерии. Любые достаточно крупные организмы, несущие угрозу.

Ага, значит, даже я знаю о терраформировании больше, чем эти двое.

Ируне прикусила губу и уставилась в одну точку – обычно это показывало, что человек не хочет выдать свои чувства, в особенности когда кто-то невольно сморозил глупость. Вот почему мне так тяжко было отказаться от брони – даже человеку непросто скрыть выражение лица.

Глаза Доны Абене сверкнули, но она сделала вид, что восприняла реплику Уилкен как шутку.

– Матрица не работает с организмами крупнее бактерии. К тому же нет никаких причин тащить крупные организмы с поверхности планеты в комплекс по терраформированию. Конечно, мы не можем быть уверены, что в «СерКриз» этого не делали. Просто стоит соблюдать меры предосторожности.

Уилкен, похоже, на этом успокоилась, по крайней мере, больше вопросов задавать не стала. Вполне разумно. Консультанту по безопасности положено сомневаться в заверениях клиента о том, что все прекрасно. Хотя клиенты автостражей обычно уверяли друг друга в том, что все прекрасно, пока я пялился в стену и ждал, когда все пойдет наперекосяк.

Абене и Ируне провели консультантов по безопасности в офис портовой администрации, где обитал малочисленный персонал станции. Там они обсудили подготовку и состояние дел, а также назначили отъезд на место через шестнадцать часов. Бот Мики последовал за ними, но потом остановился. Он обернулся и поднял голову на дрона, которым я управлял. Судя по положению головы, он уставился прямо в камеру.

Я отпустил дрон и стер из его памяти информацию о захвате. Дрон отправил в системы портовой администрации запрос на переориентацию и вернулся к маршруту патрулирования.

Мики не сдвинулся с места, по-прежнему всматривался в темноту матовыми глазами. В сети было пусто, он не мог знать о моем присутствии.

Потом Мики отправил запрос без определенного адреса. Просто призыв в темноту – узнать, не пожелает ли кто ответить.

Я проверил, не исходит ли от меня случайно каких-либо сигналов, укрепил защиту и напомнил себе об осторожности. Если сеть станции молчит, это еще не значит, что никто не слушает. Пусть экспедиция «ГуднайтЛэндер» и не подключила сеть к своему оборудованию, но ведь кто-то из персонала отдает указания ботам-погрузчикам, а возможно, до сих пор проверяет отчеты о безопасности.

На станции было так тихо, и возможно, Мики засек меня, когда я наткнулся на метку в полу. Или он услышал шепот в пустынной сети, чье молчание пугало даже меня. Наконец он отвернулся и последовал за хозяйкой в комплекс портовой администрации.

Я вылез из отсека в темный коридор, чтобы поискать укрытие получше.

* * *

По техническим шахтам и грузовым коридорам я пробрался в пустой коммерческий отсек неподалеку от портовой администрации. Я проделал немалую работу, чтобы получить обзор от двух камер внутри портовой администрации. Да, от двух. Удивительно находиться рядом с людьми, которые не контролируют все вокруг с помощью системы безопасности, системы жилмодуля или дронов и полагаются на охранников-людей. Одна камера находилась в центральном отсеке и присматривала за передвижениями кораблей, а другая – в импровизированном центре управления станции. Если в этих двух местах что-то пойдет не так, лучше узнать об этом немедленно. Иными словами, в столовой, туалетах и жилых модулях вообще не было камер. Похоже, никого не волновало, что здесь говорят и чем занимается персонал, лишь бы не взорвал станцию и не сломал погрузчиков. После бесконечных часов, проведенных за анализом того, как люди едят, занимаются сексом, моются и избавляются от лишних телесных жидкостей, это даже бодрило, но все же.

К счастью, сотрудники «ГуднайтЛэндер» и персонал станции были на дружеской ноге, я сумел прослушать достаточно разговоров и понял, что первая вылазка будет короткой, они проведут в комплексе по терраформированию всего двенадцать часов для первичной оценки его состояния, а потом вернутся на станцию для анализа находок, отдохнут и отправятся обратно. Идеально. Двенадцать часов – это куча времени для выполнения моего замысла.

Я также узнал, от какого причала отходит их корабль и когда они загрузят на борт припасы. Мне необходимо было пробраться на корабль экспедиции. Но, учитывая, что почти все системы были отключены, выбора не оставалось.

Придется подружиться с этим дурацким ручным ботом.

* * *

«Привет, Мики».

Он тут же отозвался:

«Привет! Ты кто?»

Для установки безопасного соединения я воспользовался адресом из запроса Мики. Абене и другие закончили подготовку и отдыхали перед отъездом на комплекс по терраформированию. А значит, у меня было три часа на обольщение робота. Я рассчитывал, что это займет куда меньше времени.

«Я консультант по безопасности, – сказал я. – «ГуднайтЛэндер Инк» обратилась к моей компании, чтобы приглядывать за твоей группой и обеспечить безопасность миссии».

Мики попытался отправить сообщение Абене, но я его заблокировал.

«Ты не должен никому сообщать о моем присутствии».

Я рассчитывал, что он спросит, каким образом мне удалось хакнуть их сеть и проникнуть на станцию. Мне казалось, что я предвидел большую часть вопросов и заготовил ответы.

«Но почему? – спросил он. – Я говорю Доне Абене обо всем. Она мой друг».

Честно говоря, я считал, что преувеличиваю, называя его ручным ботом. Но он оказался куда более раздражающим, чем я предполагал, а я рассчитывал на высокий уровень раздражения, не ниже восьмидесяти пяти процентов. Теперь речь шла о девяноста процентах, а то и девяносто пяти.

Я сумел не выдать по сети свою реакцию. Это было непросто.

«Тайна необходима, чтобы обеспечить безопасность Доне Абене и остальным, – ответил я. – Нельзя рисковать, что кто-нибудь узнает».

«О'кей».

Я не был уверен, что он говорит всерьез. Не может же все быть так просто. Или он хочет дождаться подходящего случая, чтобы на меня настучать? Но тут он сказал:

«Обещай, что Доне Абене и всем моим друзьям ничто не угрожает».

У меня появилось ужасное чувство, что он всерьез. Я не ожидал встретить бота уровня ГИКа, но ни хрена ж себе! Может, люди специально запрограммировали его таким, чтобы вел себя, как ребенок или ручной зверек? Или его программный код сам видоизменился в этом направлении в ответ на то, как с ним обращались?

Я колебался, потому что не хотел бы новых смертей, но я не был их автостражем, даже их консультантом по безопасности в облике дополненного человека. Трудно обеспечивать людям безопасность, если они не должны тебя видеть. Но Мики ждал, а я хотел, чтобы он мне доверился, и тогда я пообещал.

«О'кей. Как тебя зовут?»

Вопрос застал меня врасплох. У ботов не бывает имен, у автостражей не бывает имен. Я придумал себе имя, но это личное. Я воспользовался именем, которым назвался для Айреса и остальных тупых бедолаг, продавших себя компании и теперь уже наверняка сообразивших, насколько паршивую сделку они заключили.

«Рин. Консультант по безопасности Рин».

«Это ненастоящее имя. – Я даже по сети чувствовал его озадаченность. – Оно тебе не подходит».

Мики явно извлек из сети гораздо больше, чем я предполагал. Этого еще не хватало. Я не подготовился к такой ситуации и был чертовски уверен, что в моей памяти не найдется ничего даже отдаленно подходящего. Я переключился на режим честности (знаю, знаю, я и сам удивился) и сказал:

«Я предпочитаю, чтобы меня называли Рин. Я никому не называю свое настоящее имя».

«О'кей. Я понимаю, Рин. Я никому не скажу, что ты здесь. И стану твоим другом, чтобы помочь Доне Абене и нашей группе».

«Хорошо».

Я чуть не сказал «О'кей». Трудно понять, то ли это слово было стандартным ответом Мики, то ли он и впрямь поклялся. В любом случае, либо он расскажет обо мне людям, либо нет, а если я решил идти до конца, то придется поверить, что не расскажет.

«Можешь дать мне доступ к системе вашего шаттла? Мне нужно убедиться, что он безопасен».

«О'кей».

И в сеть потекли данные.

Так называемый шаттл на самом деле оказался маленьким исследовательским кораблем, с двумя уровнями для команды и грузовым трюмом, превращенным в биологическую лабораторию. У него не было двигателя для прохода через червоточину, но в пределах системы корабль мог перемещаться как угодно. Управлялся он не ботом, а системой с минимальным уровнем автоматизации, больше привычной для планетарного транспорта. Если тот, кто способен справиться со сложными функциями корабля, вдруг получит ранение или выйдет из строя, ничего хорошего не жди. С другой стороны, если нет бота, вирусом его не убить.

У шаттла не было независимой системы безопасности. Судя по снятым за пределами Корпоративного кольца сериалам, в этих местах не особенно беспокоились о внутренней безопасности, больше о потенциальных внешних угрозах, а не присматривали за поведением людей. Вероятно, так оно и есть, это вполне соответствовало отсутствию интереса к наблюдению за персоналом станции в жилых модулях. И поведению моих клиентов из «Сохранения». И потому я задумался, каково было бы там жить, но изгнал эти мысли. Вероятно, это скучное место, где все будут пялиться на автостража, как и везде.

Мики дал мне полный доступ, и я прогулялся по внесенным в память корабля предыдущим полетам. Это был симпатичный шаттл, гораздо симпатичнее, чем корабли моей компании, даже обивка чистая и не драная. Еще один знак, что «ГуднайтЛэндер» всерьез взялась за этот проект. Шаттл привезли сюда в трюме большого грузового корабля или на буксире корабля снабжения вроде того, на котором прибыл я.

Я внедрился во внутреннюю сеть Мики наподобие того, как внедрялся в мой ГИК, но, в отличие от ГИКа, не мог использовать его дистанционно, находясь на станции, а не на планете. Однако на шаттле было полно мест, где я мог спрятаться, даже не упаковываясь в шкафчик. Недостаток плана заключался в том, что у меня не будет иного способа все видеть и слышать, кроме как глазами и ушами Мики.

В общем, я волновался.

«Мики, я воспользуюсь твоими системами для мониторинга твоих… – Я чуть было не сказал «клиентов». Потребовалась почти целая секунда, чтобы подставить то слово, которое он ожидал услышать: —…твоих друзей. Ты должен стать моей камерой и позволить мне использовать твои сканеры. Иногда мне даже понадобится говорить с твоей помощью, притворяясь тобой, чтобы предупредить Дону Абене и твоих друзей об опасностях. Ты мне разрешишь?»

Вообще-то Мики уже предоставил мне полный доступ, и я мог получить над ним контроль и делать, что вздумается, а потом стереть свои действия из его памяти. Я уже поступил так с кораблем, но тот был слаборазвитым ботом и не обладал достаточным интеллектом, чтобы об этом беспокоиться. Но поступить так с Мики… Однако я не знал, что предпринять, если он вдруг откажется.

«О'кей, – сказал Мики, – я разрешу, консультант Рин. Меня это пугает, но я хочу быть уверенным, что никто не навредит моим друзьям».

Получилось как-то слишком легко. Я уже начал подозревать, не угодил ли в ловушку. Или…

«Мики, тебя запрограммировали отвечать на все запросы согласием?»