Текст книги "Просто позови. Практика жизни"

– Куда ты?

– Пустите, пустите! Отпустите! Я задыхаюсь рядом с вами, я не могу!

– Виолетта! – Он вдруг крепко сжал меня руками, потом ухватил за волосы и запрокинул голову. Край стеклянного стакана коснулся моих губ. – Пей! – прозвучал короткий приказ, и в меня буквально силой влили какую-то жидкость, обжегшую горло. Я закашлялась, отворачиваясь, а Амир снова поднес питье к губам и велел: – Еще!

С трудом сделала глоток, и тепло разлилось по телу, растворяя озноб. Ректор убрал стакан и поддерживал меня какое-то время, ожидая, пока перестану дрожать. Я уткнулась лбом в его плечо, чувствуя его напряжение, слыша тяжелое дыхание над ухом. Он резко отстранился, потянул меня за руку и почти толкнул в кресло. Взгляд упал на бутылку, и я потянулась к ней, налила себе еще волшебной жидкости, а когда хотела пригубить, Амир накрыл стакан ладонью.

– Не стоит напиваться, Виолетта. Не поможет.

– Сами ведь напиваетесь, отдайте! – Я столкнула его пальцы и разом осушила стакан. Дыхание перехватило, зато огонь пробежал по венам, голова закружилась, тело расслабилось. Алкоголь немного притупил боль, и дышать стало гораздо легче. Комната покачивалась перед глазами, а ректор отобрал остатки «чудодейственного лекарства».

– Помогло?

– Мм, дайте еще.

– С тебя уже довольно.

Он забрал бутылку и поставил на каминную полку, повернулся ко мне, наблюдая, как я поудобнее устраиваюсь в его кресле и подкладываю ладонь себе под щеку.

– Никак спать собралась?

– Мм.

Силы меня оставили. Голова кружилась все быстрее, и даже с закрытыми глазами легче не становилось. Я весь день сегодня толком не ела из-за волнения, а сейчас пьянела слишком быстро.

Послышался звук шагов, ректор поднял меня и еле успел подхватить на руки, когда я не смогла устоять на ногах. Уцепившись за его плечи, открыла глаза и с удивлением рассматривала пляшущий потолок и стены.

– Я хочу на крышу, танцевать с луной.

– Могу предложить только комнату для гостей. Танцы на моей крыше грозят окончиться не слишком мягким падением.

– Несите в общежитие, там лестница… – Слова звучали все невнятнее, но мне казалось, что он непременно послушает.

– Уже бегу. – Амир поднял меня повыше и понес, не преминув сделать замечание: – Весь вечер это пью, и хоть бы какой эффект, а вот тебе крепче воды ничего нельзя давать.

– Идем танцевать? – доверительно шепнула я.

– Идем спать! – Амир вышел из кабинета, пошел куда-то по коридору, а я откинула голову назад, рассматривая темный потолок. Глаза сами по себе стали слипаться. Вокруг было так тихо, темно, мерная ходьба мужчины укачивала, а голова по-прежнему кружилась. Я уложила ее поудобнее на широкое плечо, зевнула и подумала, что если пора спать, то почему бы не здесь. А дальше провалилась в темную мягкую мглу без сновидений.

И снова он пришел ко мне, вторгшись в спокойные и безмятежные грезы. Только в этот раз эмоции были совершенно другими, как и ощущения. Не было чувства, будто я увязаю в липком болоте, из которого нет возможности выбраться, лишь обычные сети обычного сна. Несмотря на это, я все равно потянулась к безумно привлекательному мужчине, который стоял напротив и улыбался. Выбросила вперед руку и коснулась тонкой прозрачной грани стекла, а потом ощутила, как меня тянут назад. Я опустила голову, увидела на талии руку Амира, который шепнул мне: «Стой, он опасен». На руке ректора сверкнуло массивное золотое кольцо, которое вдруг налилось красным сиянием, а когда я вновь подняла глаза, в руках незнакомца оказался револьвер. Мужчина направил его немного вверх, целя над моей головой. При этом улыбка не сходила с его губ, но теперь и я почувствовала опасность.

– Нет! – крикнула ему. – Не смей! – Громкий выстрел оглушил, заставил зажать уши руками, а позади вместо защищавшего меня мужского тела я вдруг ощутила пустоту. Когда обернулась, Амира там уже не было.

– Никто не помешает мне, – прошелестел в тишине голос убийцы, вдруг обретший удивительное сходство с интонациями Роланда Лавальеро.

Я резко открыла глаза и села в постели. Прижала руку к груди, в которой бешено колотилось сердце, и испытала просто невероятное облегчение, оттого что все это лишь привиделось мне.

Оглядевшись вокруг, увидела просторную комнату, в центре которой и стояла кровать. Светло-бирюзовые шторы с сиреневой отделкой были плотно задернуты. Потолок покрывали фрески, представлявшие, кажется, сцену охоты с всадниками на скачущих галопом лошадях и бегущими впереди собаками. На стенах висели красивые тканые панно с изображениями на тему виерских верований. На полу лежал толстый ковер, а из мебели стоял только прикроватный столик, два кресла и большой шкаф у противоположной стены. Судя по интерьеру, я находилась в гостевой комнате. Спустившись с кровати, дошла до окна и распахнула шторы: на востоке занималась заря. Наверное, все еще спят, вряд ли даже слуги поднялись в такую рань. Есть, интересно, у Амира слуги, а то я кроме старичка-дворецкого никого и не видела.

Кинув взгляд в пустой сад, решила, что пора возвращаться в свою комнату. Сейчас вряд ли кто-то заметит, как я крадусь на рассвете из дома ректора академии. Помнится, Амир говорил, что примет решение уже сегодня, но неужели он меня прогонит? Вряд ли. Если бы хотел, то вчера не стал бы со мной разговаривать. А раз он меня оставляет, то нет смысла ждать его пробуждения.

Таким вот образом я убеждала себя, оправдывая нежелание вновь встречаться с ректором. В душе по-прежнему царили разлад и беспокойство. Хотелось вернуться к себе, к подругам, поделиться с ними всем тем, что довелось узнать. Я верила, они помогут справиться со всем, что на меня навалилось. От них я не услышу слов, полных злобы или ненависти, они просто пожалеют и ничего не потребуют взамен. Амир, конечно, тоже не требовал, скорее это я выступала в роли просительницы, ведь от него зависело мое дальнейшее обучение, но именно из-за ректора я покинула дом родителей, именно его они так сильно ненавидели.

Я спустилась вниз, в пустой холл, и подошла к входной двери. Дернув ручку, с досадой обнаружила, что замок заперт, а ключа поблизости нет. Вот как теперь уйти отсюда незаметно? Вдруг при встрече с Амиром опять не совладаю с эмоциями? Меня и так уже разбирало недовольство, оттого что показала перед ним свою слабость, а еще это ненавистное чувство зависимости от его решения… Домой я точно не вернусь, а больше идти некуда.

Я повернула в сторону библиотеки, быстро дошла до двери и тихонько вошла в темное помещение. Помнится, здесь достаточно большие окна, чтобы можно было через них выбраться в сад. Раздвинув занавески на ближайшем окне, я подергала раму. Неужели и тут замок?

– Щеколда вверху, – раздался спокойный голос, а я ойкнула и резко обернулась.

Амир лежал на диване, закинув руки за голову, и наблюдал за мной из-под полуприкрытых век. Смутившись, подняла взгляд вверх на щеколду и поняла, что просто так до нее не дотянусь, придется сперва карабкаться на подоконник, а тогда я точно буду выглядеть глупее некуда.

– Куда бежишь? – спросил Амир, садясь и упирая локти в колени. Он положил подбородок на сцепленные пальцы и невозмутимо смотрел на меня.

– Я возвращаюсь в свою комнату. Время подходящее, все спят. Не ожидала застать вас здесь.

– Любимое место, когда мучает бессонница, – промолвил Амир, поглядывая на мою ладонь, в которой я нервно сжимала оконную ручку, неосознанно продолжая дергать ее вниз.

– Оторвешь, – заметил ректор.

Я медленно отошла от окна, борясь с желанием развернуться и выбежать из комнаты.

– Могу отворить для тебя входную дверь, но сперва давай-ка побеседуем.

– А что вы хотите мне сказать? – Сердце сжало нехорошее предчувствие.

– Для начала спрошу, что ты надумала делать? Ты всерьез убежала от родителей и собираешься продолжить учебу здесь или это такой коварный шаг, чтобы заставить их пойти на какие-то уступки?

– Это не коварный шаг, – возмущенно ответила ему, – это взвешенное решение!

– А они добровольно отпустили тебя в этот раз? Даже после того, как поняли, что выбор в пользу виерской академии был сделан под моим давлением? Может, сегодня же Лавальеро приедут и заберут тебя домой?

– Не приедут они за мной! – ответила я резко, с трудом сдерживая досаду. Вот обязательно ему нужно докопаться до самой сути! – Они разочарованы моим выбором, хотели увезти подальше на некоторое время, а после вернуть в академию к Зору. Я с этим не согласна, поэтому и приехала сюда.

– А ты знаешь, что если они передумают, то заберут тебя?

– О чем вы?

– Пока ты не достигла двадцати лет или не вышла замуж, они твои опекуны и вправе распорядиться твоей судьбой так, как посчитают нужным. Если завтра, когда их обида немного поутихнет и они сообразят обвинить меня в тлетворном влиянии на их дочь, родители за тобой приедут, то по закону ты не сможешь воспротивиться их воле.

– Не говорите… – Едва не сказала «глупостей», но быстро исправилась: – Подобных вещей. Им нет до меня дела, они сюда не приедут.

Амир вновь закинул руки за голову и посмотрел в потолок.

– Чтобы иметь возможность принимать самостоятельные решения, тебе лучше выбрать себе попечителя до достижения совершеннолетия.

– Попечителя?

– Да. Ты можешь по собственному желанию подать заявку на назначение твоим попечителем любого уже состоявшегося взрослого человека из твоих родственников или знакомых. Если родители не опротестуют это заявление в течение трех дней, тогда обзаведешься новым опекуном. В случае если родители решат настоять на своем, они должны будут сперва достигнуть согласия в этом вопросе с твоим попечителем.

– Никто мне не нужен! Никакой новый опекун! – насупилась я. – Родители за предыдущие полгода даже на письма не ответили, не то чтобы приехать за мной.

– Разгребали последствия скандала, я полагаю. Однако замечу, что, во-первых, эта новость не будоражит более умы светского общества так, как раньше, и тебя можно вернуть, а во-вторых, разве позволят тебе оставаться и дальше в руках ужасного бессовестного аристократа вроде меня?

Я хотела ответить, что позволят, но на минуту усомнилась в этом.

– Кого назначишь? – тут же ощутил перемену в моем настроении Амир.

Вот интересно, насколько хорошо этот интуит чувствует мои эмоции? Насколько развит его дар, какова его сила?

– Поговорю с Эди, – ответила я.

Ректор едва заметно усмехнулся, но кивнул.

– Можно я теперь пойду?

– В конце недели приедет комиссия, – не ответил на вопрос Амир. – Мы организуем небольшой прием. В составе комиссии помимо организаторов состязаний будут присутствовать представители учебного совета и меценаты, которые горят желанием лично познакомиться с условиями обучения в академии. Придется общими усилиями производить благоприятное впечатление на всех визитеров, поскольку от них очень многое зависит.

– Вы хотите, чтобы я помогла с организацией?

– Хотел попросить тебя не натворить чего-нибудь… неординарного.

– Я и не собиралась. – Обида прозвучала в голосе помимо моей воли, и, стараясь скрыть ее, я задала ректору волнующий меня вопрос: – А они разве не будут спрашивать о происшествии в лабиринте?

– Возможно, удастся этого избежать, если расследование, которое сейчас проводится, покажет причастность представителей аристократической академии к опаиванию наших участников. В таком случае победа просто автоматически достанется нам. Но если Зор удачно замел следы, тогда могут либо присудить ничью и разделить выигрыш, либо, если победят аристократы, выделить средства на развитие академии из личных пожертвований меценатов. Их необычайно заинтересовала наша команда, но все опять же зависит от их впечатлений.

– Мне ясно. Я пойду?

– У меня для тебя еще одна новость.

– Какая? – Сердце вновь испуганно застучало.

– Истор ночью пришел в себя.

– Правда? – Колени вдруг ослабли, и я опустилась на невысокий подоконник. – Как он?

– Скоро поправится, как раз к концу недели, как говорит Диана.

– Хорошо, – ответила я, опуская голову и пытаясь сдержать подступившие слезы.

– Это все, Летта. Если ты действительно приняла твердое решение, то оставайся в академии с условием, что не будешь подстраивать каверзы тем, кому не посчастливилось заслужить твое расположение, станешь следовать местным правилам, а еще сдашь экзамены за первое полугодие через две недели.

– Как много условий, может, забыли что-нибудь?

– Забыл попросить тебя затянуть шнуровку платья.

Я резко опустила глаза вниз и, зардевшись от смущения, быстро стянула ткань на груди.

– Теперь все, можешь возвращаться в общежитие.

Глава 7
Самостоятельные решения

– Виолетта, слов нет! – Эля сидела на стуле, не сводя с меня округлившихся глаз, а Мелинда даже рот открыла от удивления.

– Не их дочь? – переспросила она.

– Да. – Я кивнула и, сохраняя внешнюю невозмутимость, пригубила из кружки чай.

– А-а-а… – Дальше девушка не нашлась что сказать, зато Эля пришла в себя и принялась выпытывать подробности разговора с Амиром. Больше всего ее интересовало, почему я не рассказала, что моим настоящим отцом был его друг.

– Зачем рассказывать?

– Как зачем? Тогда ваши отношения изменились бы, ведь он твоего отца уважал.

– Эля, он очень четко объяснил мне, что его отношение обусловлено моим воспитанием и характером, а никак не происхождением.

– Если Амир перешел на сторону виеров ради того, чтобы отдать долг погибшему другу, то уж о его дочери он бы позаботился.

– Мне не нужна его забота! Сама справлюсь.

– А что ты теперь будешь делать?

– Буду учиться и найду себе подходящую работу.

– Учиться? Работу? – Теперь Эля открыла рот. – Ну, насчет учебы оно понятно, но чтобы ты на кого-то работала и выполняла чьи-то указания… Сомневаюсь.

– Я подыщу подходящее место.

Обхватив горячую кружку ладонями, вновь поднесла ее ко рту. Ничего страшного, я справлюсь со всеми выпавшими мне испытаниями, зато отныне не буду зависеть ни от кого. Помолчав, перевела разговор на другое:

– Эля, как там Истор?

– Пока в лазарете. Хочешь сходить проведать его?

– Я должна… Хотя, честно говоря, мне не по себе, особенно после того видения в лабиринте.

– Оно на то и видение, что было ненастоящим.

– А ты когда поговоришь с преподавателем Эдваром? – подала вдруг голос притихшая Мелинда.

– Ну… можно и сейчас к нему пойти.

– Мели-и-и, – протянула вдруг староста, – ты ревнуешь нашу Ви к Эди?

– Ничего не ревную, – смутилась девушка и уставилась в окно, старательно избегая наших взглядов.

– Да ладно тебе, ну станет он ее попечителем, что с того?

– Мелинда, неужели твои чувства настолько серьезны? – Я внимательно посмотрела на раскрасневшуюся девушку. – Эди мне друг, именно поэтому я и решила попросить его, других причин нет. И он ко мне тоже относится по-дружески.

– А вдруг ты ему нравишься? – спросила Мелинда.

– Ерунда, он ко мне тепло относится из-за сестры.

– Жаль, – вдруг вставила свое слово староста.

– Чего тебе жаль?

– Жаль, что у Амира сестры нет. Спасла бы ее, и ваши отношения наладились бы.

– Да что ты так за наши отношения переживаешь?

– Потому что живешь тут с вами, как на вулкане. Никогда не знаешь, то ли ты его допечешь, то ли он тебя. Когда вы помиритесь?

– Мы не ссорились! У нас изначально такие отношения, и, как бы я ни старалась исправиться, он в упор не замечает! Только и твердит о том, что я избалованная, эгоистичная и взбалмошная.

– Ну, Летка-а-а, – заулыбалась Элинна.

– Что?

– Ничего. – Староста переводила хитрый взгляд с меня на Мелинду. – Мел, слышишь, не переживай ты по поводу своего Эди, он Ви и даром не нужен. У нас тут рыбка покрупнее наклевывается.

– Ты это о чем? – Я сурово взглянула на состроившую невинную гримаску Элю, а она только плечами пожала.

– О том, что вы с Эди друзья, а ты о чем подумала?

Я с возмущением отвернулась, со стуком поставила на стол кружку и поднялась.

– Пойду поговорю с Эдваром.

– Я с тобой, – подскочила Мелинда, и мы вместе вышли за дверь.

– Виолетта, ты Элю не слушай. Я не ревную, я просто… даже и не знаю, как это объяснить.

– Ты правда влюбилась в него?

– Я… – Мелинда глубоко вздохнула, словно набираясь храбрости, а потом быстро произнесла: – Это все из-за эфиальта.

– Эфиальта?

– Ну, после той ночи, помнишь, когда ты увезла меня из поместья, я только им и грезила. В легендах говорится, что это очень красивый мужчина, а я теперь только поняла, у каждой девушки свой идеал. Один ей нравится внешне, другой нет. А я своего суженого и раньше представляла. Не так, как можно настоящего человека увидеть, мечтала просто… а потом во сне, когда эфиальт пришел, я ясно поняла, какой он, тот, о ком мечталось. И потом все не могла его образ из головы выкинуть. А когда еще и ты из дома ушла, мне совсем невмоготу стало, тогда и решилась сюда, в академию, прийти. А тут я Эди встретила… Он так на него похож, Виолетта!

– На эфиальта?

– Да. Не одно лицо, но сходства много. Теперь вот понять не могу, то ли я правда его полюбила, то ли наваждение какое. Совсем мысли путаются, а сердце стучит каждый раз, как его вижу, так и хочет из груди выпрыгнуть. Ты уж прости меня.

– Мелинда, за что прощать? Ты совсем ни в чем не виновата. Сложно подобные чувства контролировать. Я бы и рада тебе помочь, если б могла. А с Эди у меня ничего нет, честное слово.

В этот момент мы как раз подошли к двери преподавательского кабинета, и Мелинда отступила.

– Заходить не буду. Пошла потому, что поговорить хотела. Эля ведь как перевернет все с ног на голову, даже сама путаться начинаешь. А про родителей я вот что скажу: так оно лучше будет – одной пожить, уж совсем они свободы тебе не давали. Я знаю, что больно сейчас, но перетерпеть нужно, а когда невмоготу станет, сразу нам говори, в себе не держи. Чувства – они такие, их выпускать надо, а то как начнут бродить да с ума сводить. А время пройдет, и болеть меньше станет, ты уж мне поверь. Прошлое вернуть никак нельзя, с настоящими родителями не увидеться, а Эстер и Роланд тебя вырастили, тебе просто со всем этим смириться нужно.

– Спасибо, Мелинда, за поддержку. – Я пожала девушке руку, распрощалась и постучала в дверь.

– Тебе затруднительно исполнить мою просьбу? – уточнила у растерянного Эдвара.

– Не так чтобы очень… но быть попечителем молоденькой девушки – это большая ответственность. А вдруг ты завтра замуж соберешься, мне тогда с будущим мужем переговоры вести, все вопросы утрясать, а заодно и с твоими родителями.

– Эди, – я поднялась, – замуж я пока не собираюсь, но если попечительство и правда вызывает такое неприятие, тогда я попрошу кого-нибудь другого.

– Почему бы тебе не попросить Амира? Он в этих нюансах лучше меня разбирается. Я многого не знаю. Попечителем стану, а как следует о тебе позаботиться не смогу, напутаю чего-нибудь.

– Ректора я просить не стану. Мне для полного счастья его еще в попечители не хватало. Сменю родителей на Амира, в чем тогда будет разница?

– Да ладно, это ты неудачно сравнила.

– Что неудачно? «Летта, работай над реакцией, Летта, не лезь, куда не просят, Летта, соблюдай правила академии», – передразнила я.

Эди фыркнул, а потом взял со стола чистый лист бумаги.

– Ладно, Летка, убедила. Будете теперь с Бэлой вдвоем на моем попечении. Только придется мне пойти на преступление.

– Что ты имеешь в виду?

– Они ведь твоим родителям запрос пошлют, те должны будут в течение трех дней ответить. Я отчего-то уверен, в восторг Лавальеро от этой новости не придут, так что придется запрос выкрасть, пока он до адресата не дошел.

– Ой, Эди…

– Да ничего. Мы пока криспп искали, я уже кое-какими навыками обзавелся, так что, воспитанница, скоро я тебя буду правилам поведения учить. А с тобой по-другому нельзя, иначе совсем распояшешься, академию вверх дном перевернешь. И вообще, я еще ни разу не видел такой своенравной и непослушной девчонки.

– Эди!

– А что? С тобой вечно что-то случается: то ты все планы нам порушила, то с мальчишками конные скачки устроила, потом с крисппом помогать взялась, еще и в состязаниях участие приняла… откуда в тебе этот авантюризм? С виду такая благородная и воспитанная девушка.

– Это все не по моей вине, так складывались обстоятельства…

– Если бы ты этого не хотела, они бы так не складывались, – отрезал Эдвар. – В чем-то я Амира понимаю – ты его головная боль. Впрочем, здесь таких студентов хватает, и голова у Амира частенько болит.

– Эди, а как твоя сестра? – Я быстро перевела тему, пока Эдвар не взялся придумывать, как ему лучше меня воспитывать.

– Как только зелье забвения перестало действовать, так она меня и вспомнила. Пока здесь живет, без крисппа Зору в академию ни за что не пробраться. Мать приезжала, повидались они.

Эди вдруг склонил голову, обхватил ее ладонями.

– Изменилась она сильно. Совсем не та девочка, какой я ее помню, и не рассказывает почти ничего. Может, и не помнит толком, если этот подонок ее опаивал постоянно. Работу ей в лазарете Диана нашла, это Бэлу отвлекает.

– Эди, дай ей время.

– Я и даю, не давлю на нее. Просто больно смотреть, какой она стала. Такая… чужая.

– Возможно, она еще от своего страха не избавилась, но пройдет время, и все вернется на круги своя.

– Я надеюсь, Летта. Надеюсь.

– Эди, а сколько времени твоя сестра провела у Зора?

– Два года.

– Два года?! Неужели вы не могли вызволить ее раньше?

– Я ведь рассказывал тебе, как пытался, но Анделино раскрывал всех, кого мы посылали в его дом для помощи Бэле, а потом мне стало известно, что он сделал привязку – привязал ее жизнь к своей. Попытайся я убить это крысиное дерь… Зора, и сестра погибла бы в тот же миг. Эта привязка до сих пор существует. Бэла даже не могла пересечь границы дома, вытащить ее оттуда не представлялось возможным. Криспп был единственной надеждой.

– А что сейчас с кристаллом?

– Амир его вернул.

– А кто владелец?

– Мы не знакомы, но, должно быть, не обычный маг, раз владеет подобной вещью. Думаю, он не просто так дал криспп, наверняка попросил что-то взамен, только Амир не говорит что.

– Эди… а вы давно с Амиром знакомы?

– Несколько лет.

Я хотела спросить, не знал ли Эди что-нибудь про человека, погибшего девятнадцать лет назад, который тоже приходился Амиру другом, но промолчала. Не стоит пока, пусть это останется тайной между мной, подругами и родителями. В девушках я была уверена, они никому не расскажут, да и Эстер с Роландом тоже.

Думаю, самое сложное в жизни – это признавать свои ошибки. Раньше я не могла похвастать подобным умением, но в последнее время многому научилась. Сейчас мне предстояло увидеться с Истором, которому моя попытка «сохранить собственное лицо» едва не стоила жизни. Я уже минут пятнадцать стояла за дверью лазарета и никак не решалась войти. Казалось, что, если открою дверь, увижу точь-в-точь то самое мертвенно-бледное лицо, какое привиделось в лабиринте. Было и страшно и стыдно. Я огляделась в пустом коридоре в тщетной надежде, что кто-нибудь появится сейчас и срочно позовет куда-нибудь, а визит в лазарет придется отложить еще на некоторое время. Однако никто не появился. Подруг я нарочно с собой не взяла, понимая, что должна поговорить с парнем один на один, но все-таки с ними было бы не так страшно.

Сделав глубокий вдох, толкнула дверь. В первой комнате, где стояли шкафы с лекарствами, оказалось пусто, и я направилась туда, где лежала сама в день после происшествия с энадатрами. Вдруг до меня долетел негромкий смех, и я удивленно замерла на месте. Когда решилась постучать в дверь, смех стих, а спустя несколько секунд на пороге появилась Бэла. Девушка улыбнулась своей обычной немного отстраненной улыбкой и отступила в сторону, пропуская меня в комнату, где на кровати лежал Истор.

К счастью, внешний вид парня не соответствовал картине, нарисованной моим воображением. Ист был несколько бледен, но только и всего. Судя по улыбке на его губах, это его смех я сейчас слышала. Кажется, они с Бэлой весело проводили время, а я помешала. Удивительно, но в этот самый миг вдруг ощутила себя полной дурой, которая насочиняла в лабиринте всяких ужасов и едва саму себя не заморозила, поддавшись магии иллюзий, в то время как Истор, придя в сознание, выглядел абсолютно таким же, как раньше. Мне ужасно хотелось дать себе подзатыльник за то, что вместо радости по поводу хорошего самочувствия и веселого настроения приятеля я испытываю досаду.

– Конфетка, – ухмыльнулся Ист, повыше устраиваясь на подушках.

– Вы поговорите, – сказала Бэла, – я пойду.

Я проводила девушку взглядом, не решаясь повернуться и взглянуть на парня.

– Как ты? – наконец выдавила из себя, усевшись на стул рядом с кроватью и глядя на одеяло, укрывшее Истора до самой груди.

– Выпишут скоро.

Парень оперся на локоть, а я, чувствуя его пристальный взгляд, смутилась еще больше.

– Помолчать пришла? – спросил Истор, протягивая руку и убирая с моей щеки упавший на нее локон. Я с трудом сдержалась, чтобы не отклониться. – Мне тут порассказали интересностей про состязания и то, что последнее из них ты сама проходила, а Линду и Стэса кто-то опоил. Говорят, у нас гости ожидаются в конце недели.

– Ожидаются. – Я кивнула, по-прежнему не находя в себе сил начать извиняться.

– Сладкая, что-то ты совсем раскисла. Совесть мучает?

– Да. – Я взглянула парню в глаза, а Ист улыбнулся.

Он протянул ладонь, положил ее на мой затылок и слегка наклонил меня вперед.

– Поцелуешь, и мы в расчете.

Удивленно посмотрела на молодого человека, искренне не понимая его поведения. Я его едва не отравила, а он говорит, что поцелуй исправит положение?

– Да ладно тебе, малышка. – Ист опустил руку. – Я тут пока лежал, чего только не передумал. И злился на тебя, и… в общем, не хочу об этом рассказывать. Ко мне ректор приходил, объяснил, как все произошло, сказал, что это случайность… ну я и переосмыслил ситуацию заново. Правда ведь и моя вина в том была. Не стоило напиваться с горя.

– Ректор за меня вступался?

– Можно и так сказать. Объяснил про эти капли и про то, как ты едва не погибла.

– Тебе объяснил? А как же я? Он ведь меня на кусочки готов был растерзать после этого случая!

– Слушай, малышка, я не понял, при чем тут сейчас ректор? Я о своих чувствах говорю, а ты о чем?

– Внимательно тебя слушаю, – смутилась я, вновь давая себе мысленный подзатыльник.

– В общем, были у меня мысли поквитаться с тобой, когда на ноги встану, но потом подумал, что все это глупости. Злость прошла. Сейчас понимаю – и сам вел себя, как полный кретин. Так что решил я тебя простить великодушно, если ты меня поцелуешь.

– Ну… хорошо.

– Э, погоди. Целовать нужно правильно, иначе не считается.

– Правильно?

– Да, – Ист расплылся в широкой улыбке и указал пальцем на губы, – вот сюда и основательно так.

Краска залила лицо до самой шеи. То есть поцеловать его добровольно так, как я только с женихом целовалась. Ну Ист! Я поднялась на ноги и ответила:

– Выплачу этот долг позже, ты сейчас еще не до конца в себя пришел, так что я, пожалуй, пойду.

Парень в ответ поймал меня за руку и резко потянул на себя. Я упала прямо ему на грудь, а Истор обхватил ладонями мою голову, заглянул в глаза:

– Какая разница, сейчас или потом? – и наклонился еще ближе, а я опустила ресницы, набираясь решимости как перед прыжком в воду, а потом поцеловала. Истор тут же раскрыл губы, продлевая, углубляя этот поцелуй, словно просил и в то же время требовал вложить больше чувств. Его рука легла на мою талию, прижимая крепче. Негромкий стук в дверь заставил меня вздрогнуть и попытаться отстраниться, но парень не отпустил, словно слишком боялся упустить это мгновение, а лишь притянул ближе, целуя теперь уже не просто с нежностью, а с настоящей страстью. Кажется, дверь отворилась, а вот потом я все-таки скатилась на пол потому, что Ист от неожиданности разжал руки.

– Замораживаешь или согреваешь сейчас, Истор?

Я подняла голову на Амира, который облокотился о дверной косяк и разглядывал нас обоих.

– Мне доложили, Виолетта, что существует непосредственная угроза твоей жизни, поскольку ты направилась в лазарет и тебя требуется срочно спасать. Кажется, меня намеренно ввели в заблуждение.

О духи! Я думала, дальше краснеть уже невозможно, но вот сейчас у меня все тело пошло красными пятнами, наверное, даже волосы приобрели еще более яркий рыжий оттенок.

В диком смущении взглянула на Иста, который выглядел немного сконфуженным, но не так сильно растерялся, как я. Парень хмыкнул и пожал плечами, поправляя съехавшее до уровня бедер одеяло, а я только сейчас осознала, что на Исторе, кажется, совсем нет одежды. Провалиться сквозь пол в этот момент помешало элементарное незнание законов прохождения сквозь материальные объекты.

– Пора составить перечень действий, несущих непосредственную угрозу жизни, иначе меня не оставят в покое, – заявил Амир, наклоняясь и галантно протягивая мне руку. Я с его помощью встала на ноги и в отчаянии посмотрела на открытую дверь, желая поскорее очутиться по ту сторону.

– Кто это считает, что я хочу расправиться с Леттой? – спросил окончательно пришедший в себя Истор.

– Как это ни странно, но Элинна уверена, что ты готов был наброситься на Виолетту, стоило ей только переступить порог лазарета. Она была очень убедительна. Я даже решил, что у нее есть все основания так полагать, а наш с тобой разговор прошел впустую. Вижу теперь, что ошибся.

– Это Элька хватила через край. У нас с Леттой полный порядок.

– Я пойду, пожалуй, раз у тебя все хорошо, Истор, – выдавила я, потихоньку отступая к двери.

– Погоди, мы еще не договорили.

– Потом… позже. Поправляйся! – И я позорно ретировалась из комнаты, кивнула на прощанье задумчивой Бэле, пересыпавшей в банку какой-то порошок, и со всех ног помчалась по коридору в главное здание, опасаясь, как бы Амир не догнал меня на обратной дороге.