Текст книги "Выйти замуж за миллионера, или Не хочу жить в Перепердищево"

– Сашенька! Ты что такая грустная? – обратилась ко мне редакторша рубрики «Здоровый образ жизни» Маргарита Петровна. – Может быть, тебе не хватает витамина В? Витамины группы В находятся в цветной капусте, шпинате…

Я вздохнула. Наша Маргарита Петровна – сумасшедшая. Тихий маразматик, безобидный псих. Ей тысяча лет (на самом деле около пятидесяти, но выглядит она куда старше из-за болезненной, маниакальной тяги к здоровому образу жизни), телосложением она напоминает вязальную спицу, что не мешает ей постоянно пробовать на себе разнообразные диеты. То она ест одни огурцы (и в итоге падает в обморок прямо во время утренней планерки), то упрямо питается яйцами, а потом жалуется на боли в животе. Марго – так она сама себя называет – любит доводить все до абсурда. Если уж здоровый образ жизни – то по полной программе. Двухчасовые пробежки в парке (однажды ей на пути попался эксгибиционист, после чего парковым прогулкам она предпочитает «бег на месте, общеукрепляющий»), йога (увлечение Востоком продолжалось до тех пор, пока она не вывихнула шейный позвонок, пытаясь встать на голову), разгрузочные дни (она может четыре дня не брать в рот ни крошки, а потом еще неделю валяется с приступом гастрита). Все сотрудники редакции относятся к Марго снисходительно. Она же по доброте душевной норовит снабдить каждого дюжиной бесплатных советов. Хуже всего приходится нам, сотрудникам отдела моды, ведь мы находимся в одном кабинете с Маргаритой Петровной.

– С витаминами группы В у меня полный порядок, – подыграла я ей. А зачем обижать старушку? – Спасибо большое за ваш совет пить настойку из дубовой коры, березовых почек и цветков пижмы. Это помогло мне избавиться от шлаков.

На самом деле я всего один раз приготовила рекомендованный бойкой старушкой настой. После чего провела весь день, не отходя от унитаза.

Маргарита Петровна просияла.

– Милая, ты просто молодец! Большинство моих коллег сумасшедшие, которые не следят за своим здоровьем. Одна ты нормальная.

Да уж, если Маргарита Петровна считает меня нормальной, значит, я точно не в себе.

– Могу дать еще один совет. Он помогает мне поддерживать молодость кожи…

Я с сомнением покосилась на ее лицо – кожа Маргариты Петровны напоминала старый лыжный ботинок. И все из-за неумеренной любви к экспериментам со скрабами и грязевыми самодельными масками.

– Крабовые палочки! – гаркнула Марго.

– Что? – от неожиданности я подпрыгнула на стуле.

– По утрам я протираю лицо замороженными крабовыми палочками. Это мое ноу-хау. Напишу об этом в следующий номер.

– Обязательно попробую, – вежливо согласилась я. А зачем спорить с безумицей?

– Кстати, Сашенька, тебе звонил главный редактор, я совсем забыла передать. Он хочет, чтобы ты поднялась в его кабинет. Кажется, у него к тебе какой-то важный разговор.

– Правда? – обрадовалась я. Вот оно! Наконец-то меня сделают редактором полосы! Мне выделят отдельный кабинет, напечатают новые визитные карточки! Александра Кашеварова – редактор. Как красиво звучит, вы не находите? А у Леры появится еще один повод для зависти. Черт, никак не могу перестать о ней думать.

– Ох, Сашенька, ходят слухи, что ты скоро будешь редактором, – улыбнулась Маргарита Петровна, – мне кажется, ты этого заслуживаешь. Такая рассудительная девушка.

– Надеюсь, так оно и будет, – скромно улыбнулась я.

По дороге в кабинет главного редактора я зарулила в туалет. Он ведь еще не видел меня блондинкой. Я уж постараюсь произвести на него должное впечатление. Недолго думая, я достала из сумочки ярко-красную помаду. Этот тюбик достался мне бесплатно на какой-то презентации и с тех пор так и болтается в сумке, помада казалась мне слишком уж вызывающей, и я ни разу ею не пользовалась. Ничего, длинноволосая блондинка и не такое может себе позволить.

Нашему главному редактору, Максиму Степашкину, всего тридцать пять лет, но никому и в голову не приходит воспринимать его как мужчину. Не знаю, женат ли он, но думаю, что нет. Похоже, он вообще ничем, кроме работы, не интересуется. Как он выглядит? Довольно высокий, неряшливо одетый (когда же он наконец научится гладить рубашки и галстуки?!), плохо подстриженный, носит очки. Да, еще один интересный штрих– наш Максим Степашкин всегда появляется в офисе в голубой рубашке в светло-серую полоску. Мне вот что интересно: его шкаф забит одинаковыми рубашками или он каждый вечер упорно стирает одну-единственную? Помню, одно время мы горячо обсуждали эту проблему в курилке. И даже собирались на Новый год скинуться и подарить ему несколько стильных рубашек, но потом решили, что наша заботливость может обидеть шефа. Да у него столько денег, что он может покупать себе рубашки каждый день. Так что дело тут в хорошем вкусе – вернее, в его отсутствии.

Никогда не забуду, как однажды во время какой-то корпоративной вечеринки он как ни в чем не бывало заявил: «Давайте выпьем за наших замечательных молодых сотрудниц Леру Солнцеву и Сашу Кашеварову! Они обе талантливые и работоспособные, обе молодые и энергичные, хотя Лера, конечно, намного красивее!» Все тогда смущенно захихикали, Лера сделала вид, что ей неудобно (хотя я-то заметила, как она разрумянилась и приосанилась), и только я оглушительно рассмеялась, желая продемонстрировать, что я в восторге от остроумной шутки главного.

И вот теперь Степашкину предстояло увидеть меня в новом образе женщины-вамп. Роковой блондинки с сочной раной ярко накрашенного рта, с особенным ведьминским блеском в подведенных глазах. Посмотрим, что он скажет на это, подозреваю, что ему должно быть стыдно за то, что он когда-то публично меня унизил. Хотя наш Степашкин не от мира сего, он, наверное, и не помнит этой убийственной реплики. Лера гораздо красивее.

Как же!

* * *

Кабинет нашего главного редактора Максима Степашкина напоминал филиал лечебницы имени Кащенко. С первого взгляда создавалось впечатление, что в нем трудится не один человек, а целый отдел неугомонных карьеристов. Деловито стрекотали факсы (объясните мне, зачем одному человеку четыре факса с разными номерами?! Неужели нельзя принимать их по очереди?), мерно жужжали принтеры (он что, пишет по нескольку текстов одновременно?), тускло мерцали мониторы четырех компьютеров (как, как это возможно – чтобы один человек работал сразу за четырьмя машинами? Может быть, в его шкафу прячется пяток клонов-трудоголиков, которых Степашкин в случае необходимости выпускает на волю?).

Хозяин этого странного офиса сидел на подоконнике, по-детски болтая длинными ногами, и увлеченно читал какой-то многостраничный трактат. Прищурившись, я прочитала надпись на обложке: «Метафоры и модели изменения личности в нейролингвистическом программировании». На меня же эта углубленная в метафоры и модели личность не обратила ни малейшего внимания. Я потопталась на пороге и смущенно кашлянула, но Степашкин даже голову в мою сторону не повернул.

– Максим Леонидович…

– Сейчас-сейчас… вы присаживайтесь, – он неопределенно махнул рукой и зашелестел страницами. – Вот, хочу в следующий номер дать материал о нейролингвистическом программировании. Сейчас это очень модно.

Я уселась на стул, закинула ногу на ногу и незаметно покороче вздернула юбку. Сейчас мы посмотрим, как неисправимые трудоголики реагируют на длину красивых ног – интересно, он упадет с подоконника сам или просто выронит из рук книгу, когда обратит наконец внимание на меня?

– Знаете, Максим Леонидович, на мой взгляд, выбранная вами тема слишком сложна, – протянула я, – это интересно лишь узкому кругу читателей. Лучше бы нам сделать материал о какой-нибудь области практической психологии, не углубляясь в детали.

– Да? – растерянно спросил он, оторвавшись наконец от книги. – Ты правда так считаешь, Саша?

Надо же, он меня сразу узнал. По голосу, что ли?

– Думаю, да.

– Вообще-то ты права – он захлопнул книгу и, обойдя стол, уселся в свое потрепанное кожаное кресло, – ты молодец, я очень доволен твоей работой.

Я улыбнулась, расправила плечи и провела ладонью по волосам.

– Правда? Я стараюсь.

Степашкин смотрел на меня в упор. Но не было в его глазах ни удивления, ни недоверия, ни восторга. Как будто бы я каждый день из обычной девушки превращаюсь в красногубую блондинку подиумного формата.

– Об этом я и хотел поговорить. Ты же знаешь, со следующего месяца у нас немного изменится формат и объем.

– Да.

– И что ты думаешь по этому поводу?

Я набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:

– Я была бы очень рада занять позицию редактора полосы!

Он закашлялся и удивленно на меня посмотрел.

– Кого?

– Редактора полосы, – уже с меньшей уверенностью повторила я, – помните, вы же сами говорили… Что я работаю достаточно давно, чтобы стать редактором.

– Ах да, – нахмурился Максим Леонидович, – действительно. Но теперь все изменилось. Редакторов у нас и так хватает, Саша. Нам нужны хорошие рабочие лошадки. Трудолюбивые, исполнительные. Такие, как ты.

Я нахмурилась – куда он клонит? Зачем он меня позвал, если не собирается предложить вакансию редактора? И какого хрена он столько раз намекал на повышение, если сам и не собирался ничего менять?!

– В общем, я хочу, чтобы ты больше работала, Саша.

– Разве я мало работаю?

– Ты не поняла, – мягко улыбнулся он, – я хочу, чтобы ты работала еще больше. В прошлом номере не было ни одного твоего материала.

– Да, но… Но я собирала информацию для большого обзора, – вдохновенно соврала я.

На самом деле всю прошлую неделю я была занята оплакиванием рухнувших отношений с Весниным. Мне было не до работы, но разве такой бесчувственный тип, как Степашкин, способен это понять? Он, наверное, очень удивится, если узнает, что для большинства сотрудников газеты работа – всего лишь досадное дополнение к основной жизни. У самого главного, готова поспорить, никакой личной жизни нет и в помине (иначе почему на нем все та же полосатая рубашка? Ни одна женщина такого не потерпела бы).

– Вот как? И какого же обзора?

Этого вопроса я ожидала меньше всего. Обычно главный не вмешивается в такие мелочи.

– Ну… Обзора… знаете, такого глобального, – промямлила я. И куда спряталась роковая стерва, которую я все утро лелеяла внутри? – Обзора… о моде.

– Ясное дело, о моде, – усмехнулся Степашкин, – не хватало еще, чтобы модный обозреватель готовил обзор об автомобильной промышленности. Саша, ты меня поняла. Если так будет продолжаться, мне придется… подумать о твоем увольнении.

– Что?! – я ушам своим не поверила. Разговор же начался с его замечания о том, какой хороший я сотрудник. – Увольнения?

– Мне бы этого не хотелось, – отвел взгляд Максим Леонидович, – но сама понимаешь… газете нужны пишущие сотрудники.

– Да, – растерянно кивнула я, – мне все понятно.

– Тогда ты можешь идти. И помни, что я жду от тебя сразу нескольких статей в следующий номер.

– Да, – тупо повторила я, – я все сделаю.

– Да не расстраивайся ты так. Если будешь хорошо работать, то рано или поздно станешь редактором!

* * *

А в нашем кабинете меня ждала Маргарита Петровна, сияющая, как свеженачищенный башмак. На ее столе стояло огромное блюдо, на котором неаппетитно возвышалась какая-то коричневатая куча, подгоревшая по краям. Судя по всему, это был пирог или пудинг – что-то в этом роде.

– Сашенька! Поздравляю тебя с новым назначением! – радостно воскликнула Марго. – Специально ради такого случая предлагаю отведать мой фирменный овощной торт! Ни одной лишней калории и сплошное удовольствие, – и Марго занесла над кучей огромный нож.

– Рано радоваться. Меня не повысили.

– Что? – нож замер в воздухе.

– Я не буду редактором, – мрачно усмехнулась я, – более того, мне дали понять, что если я буду продолжать в том же духе, меня ожидает увольнение.

Я села на свое место и уронила руки на стол.

В компьютере меня ждала недописанная статья о шляпках. Но в голове не было ни одной мысли.

– Сашенька, мне так жаль… Но это же несправедливо. Ты и так много работаешь!

Приятно, конечно, что хоть кто-то меня поддерживает. Хотя, это иллюзия – ведь Маргарита Петровна и сама появляется в офисе нечасто. Правда, причины ее прогулов в высшей степени уважительные. Большую часть жизни Марго проводит в больницах, санаториях и клиниках интенсивной терапии, где врачи ликвидируют последствия ее фанатичной любви к здоровому образу жизни.

– Неужели они не понимают, что молодая девушка должна заниматься не только работой, но и собой? – продолжала наивно рассуждать Маргарита Петровна. – Человек, который следит за своим здоровьем, не может днями и ночами пропадать в офисе. А ты, Сашуля, в последнее время так похорошела. У тебя такие красивые волосы. Признайся, ты ведь использовала тот самодельный шампунь из замоченной крапивы, о котором я писала в прошлом номере?

– Да, – устало вздохнула я. Зачем разочаровывать старушку? Пусть хоть один человек в этом кабинете чувствует себя счастливым и нужным.

– Умница! Ты одна здесь прислушиваешься к моим советам! Именно поэтому тебя ждет успех.

Поверьте, я неплохо отношусь к Маргарите Петровне, несмотря на то что тетка давно не дружит с головой. Но иногда она меня раздражает – особенно в такие моменты, когда мне хочется остаться одной, а она трещит, как обожравшаяся экстази сорока.

– Ты посмотри на наших редакционных девиц, – Марго никак не могла успокоиться, – всем уже под тридцатник, и большинство не замужем. Да в их возрасте я уже… я… – Маргарита Петровна замолчала. Мне было известно, что и самой ей ни разу не довелось пройтись в белом платье под марш Мендельсона. Детей у нее не было. – Я уже… Жила в гражданском браке с замечательном мужчиной! – торжествующе выпалила она.

– Но я тоже не замужем.

– Сашенька, ты совсем другое дело! У тебя скоро все изменится, правда же? Я помню, как ты показывала фотографии своего жениха. Красивого такого, широкоплечего. Не то что наш Степашкин! И у него еще такая звучная фамилия, тебе так она подойдет… Как же… Вот память девичья! – Маргарита Петровна стукнула себя по лбу морщинистым кулачком. – Осенев… Зимнев…

– Веснин, – обреченно вздохнула я.

– Точно! Александра Веснина! Звучит божественно!

Комната поплыла перед моими глазами. Экран компьютера с недописанной «шляпной» статьей вдруг показался подозрительно ярким, а за окном, наоборот, в одночасье потемнело. Визгливый голос Маргариты Петровны раздавался словно издалека – какая красивая фамилия… такая прекрасная пара… ты такая счастливая… такая счастливая… Я закрыла лицо ладонями. Мои руки пахли фруктовым мылом, и этот запах неожиданно показался неприятно резким – хотя я пользуюсь дорогим нежным апельсиновым мылом от «Fruttini».

Александра Веснина… Сколько раз я примеряла к себе новую фамилию, сколько раз в порыве беззаботного оптимизма придумывала новую подпись.

И теперь… Моя фамилия достанется расторопной PR-Эльвире. Это у нее, не у меня, будет белоснежное сказочное платье и венок из живых цветов в волосах. Это она, не я, отправится в свадебное путешествие на Сицилию. Веснин сто раз говорил, что хотел бы провести послесвадебные медовые недельки в крошечном благословенном городке Таормина, где однажды ему довелось побывать проездом. Он столько раз рассказывал о том, какой там прозрачный воздух, горячий белый песок и крепкий ароматный кофе, что я словно сама в этой Таормине побывала. Но по-настоящему мне не попасть туда никогда. Блондинистая наглая Эльвира будет наслаждаться крепким кофе в крошечном прибрежном кафе. Веснин купит ей огромную соломенную шляпу, и целыми днями они будут загорать на диком пляже нагишом… Ненавижу!!!

– Что с тобой, деточка? – переполошилась Маргарита Петровна. – Какая ты бледненькая.

– Ничего, – выдавила я, – голова закружилась.

– Говорила же я тебе! Говорила!

– Что?

– Твоему организму все-таки решительно не хватает витамина В. Вот послушай…

ГЛАВА 4

Следующим утром мы с Жанной отправились в салон красоты. Мы лежали на соседних кушетках на сеансе антицеллюлитного массажа (послушать этих массажисток – так самой глобальной проблемой современности является не появление озоновых дыр или агрессивность мусульманского мира, а… да-да, он самый, братец целлюлит).

Жанна учила меня жизни. Если сказать точнее, наиважнейшему жизненному аспекту – общению с мужчинами.

– У меня было двести тридцать четыре мужика, – не без гордости сказала она.

Я удивилась.

Нет, правда, удивилась.

– Я была уверена, что ты не считаешь!

– О, я помню всех, – промурлыкала она, – особенно часто вспоминаю первого. Его звали Олег… Или Денис? Короче, как-то так. А потом у меня был пилот. Представляешь, Сашка, настоящий летчик!

– И куда же он улетел? – с сарказмом поинтересовалась я.

– Он улетел, обещал вернуться, – развела руками она, – но я его быстро забыла. Потому что появился следующий. По иронии судьбы профессор-венеролог.

– А в чем именно заключается ирония судьбы?

– В том, что он заразил меня трихомонадами! – Жанна расхохоталась, как голодная гиена. – А еще я встречалась с оперным певцом. Ему нельзя было часто заниматься сексом. Он говорил, что это отрицательно сказывается на состоянии голосовых связок. До сих пор не понимаю почему.

– Наверное, он просто был из любителей сачкануть, – предположила я.

– Может быть. Еще у меня были стриптизер, хиппи, цирковой акробат, фехтовальщик, свадебный тамада, дирижер военного оркестра…

– А у меня всего десять… с половиной, – вздохнула я.

– … заводчик лабрадоров, автогонщик, диджей, председатель правления банка, официант из «Ростикса», главный врач клиники пересадки волос…

– Десять мужиков… Многовато, наверное. С другой стороны, мне скоро исполнится тридцать. Их могло быть и больше. Да?

Но Жанна меня не слушала. Закатив глаза, она распевала мантры собственного сочинения:

– … наркодилер, разносчик пиццы, акушер, гипнотизер, капитан футбольной команды, крупье, закройщик шляп из ателье…

– Наверное, я просто дура. Надо было жить, не задумываясь. Как ты. Тогда бы мне было на всех них наплевать. Я выросла бы эгоистичной. А я… дожила почти до тридцатника и по-прежнему плачу, когда меня бросают…

– … исполнитель шансона, балерун, учитель химии, кандидат в мастера спорта по гребному слалому, краснодеревщик, жиголо, владелец мыльной фабрики…

– И Андрей Веснин меня добил. Окончательно добил.

– … аквалангист, руководитель шахматного кружка и двадцать семь рекламных агентов.

Я встряхнула головой.

– Что? Что ты сказала? Двадцать семь рекламных агентов?

– Нет, не одновременно, – улыбнулась Жанна, – да, вот так получилось. Самая популярная мужская профессия. Если верить моей личной статистике.

– Не зря говорят, что реклама – двигатель прогресса, – усмехнулась я. – Знаешь, Жан, а ты права.

– Конечно, права! – радостно подтвердила она, но потом на всякий случай решила уточнить: – А в чем конкретно?

– В том, что мне пора измениться. Все. Я обещаю тебе, что стану другим человеком.

– Так бы сразу!

– И пусть я до сих пор не верю в то, что из твоей затеи что-нибудь получится…

– Ты про поиски миллионера? – перебила Жанна, которая вечно бежала впереди паровоза. – Конечно, получится, даже не сомневайся!

– Может быть, да, может быть, и нет. Но я готова попробовать. Это забавная игра. И это поможет мне отвлечься.

– Это поможет тебе окрутить богатого мужика и купить пять норковых шуб, балда… Ладно, в любом случае я за тебя рада, Кашеварова. Значит, приступаем к разработке стратегии.

Итак, первый и самый важный пункт нашей стратегии – где искать миллионера? Ведь, прежде чем окольцевать лакомую пташку, необходимо с нею как минимум познакомиться.

Жанна познакомилась со своим миллионером во время сеанса педикюра.

Но по объективным обстоятельствам в моем случае педикюрное кресло как место роматического знакомства отпадало. Да и вообще, не хотелось бы мне начинать знакомство с мужчиной с педикюра. Это риск. Вдруг у него окажутся корявые мозолистые ступни с вросшими ногтями? Тогда пиши пропало – мое эротическое настроение испарится, как пузырьки из бокала с шампанским. Нет уж, сначала я поближе узнаю его как человека, а потом уж познакомлюсь и с его ногами. Хорошему человеку многое можно простить – в том числе и безобразные мозоли.

Итак, лежа на массажных кушетках, мы с Жанной задумались о других способах знакомства с миллионером. Жанна держала перед собой блокнот, в который записывала наиболее удачные варианты. В итоге вот что у нас получилось по окончании массажного сеанса:

1. Автосалоны, предпочтительно марок «Мерседес», «BMW» или «Lexus» (подхожу к намеченному объекту и вкрадчиво прошу помочь выбрать подходящий автомобиль).

2. Дорогие магазины мужской одежды (подхожу и вкрадчиво предлагаю помочь выбрать галстук).

3. Модные рестораны (подхожу и вкрадчиво интересуюсь, нельзя ли присесть за его столик).

4. Дорогие фитнес-клубы (подхожу и, вкрадчиво улыбнувшись, ненарочито демонстрирую блестящие навыки управления велотренажером).

5. Закрытые ночные клубы (подхожу и, вкрадчиво улыбнувшись, демонстрирую блестящие навыки французского поцелуя).

У меня возникли некоторые сомнения по поводу последнего пункта, но Жанна уверенно сказала, что в ночных клубах так многие делают. Это такая новая фишка – совсем не обязательно знакомиться с человеком перед тем, как засунуть ему в рот свой язык. Я нахмурилась – а захочет ли атакованный миллионер жениться на девушке, которая целуется с кем попало? Жанна подняла меня на смех:

– Ты что! Да любой завалящий мужичонка чувствует себя особенным! Он подумает, что ты так никогда раньше не делала, только с ним.

– А ты уверена?

– Абсолютно! А уж потом ты ему скажешь, что он у тебя третий, и все будет на мази. Я всегда так говорю.

– Почему третий? – удивилась я. – А например, не второй?

– Звучит правдоподобнее, – с авторитетным видом объяснила Жанна, – ты, Саня, слушай меня, и тогда все получится.

– Так, значит, в понедельник… Уже в этот понедельник я должна целовать в клубе какого-то мужика?!

– Клинический случай, – фыркнула Жанна, – да ты как будто бы с луны свалилась. А еще модный обозреватель. По понедельникам клубы не работают. Начнешь с автосалона или магазина – для разминки. К выходным доберемся и до клуба.

– В твоем исполнении все так легко звучит.

– Потому что я оптимистка. В отличие от некоторых.

– Посмотрела бы я на тебя, если бы тебя бросил мужчина, за которого ты собиралась замуж, – вздохнула я.

– Правило номер один. Больше никогда, слышишь, никогда не вспоминать о твоем бывшем. Это может все испортить.

– А правило номер два? – заинтересовалась я.

– Что?

– Какое правило номер два?

– А, правило, – замялась Жанна, – так я его еще не придумала. И вообще, у нас игра без правил. Бои без правил, точно тебе говорю!

– Ладно, давай одеваться.

У Жанны было фантастическое нижнее белье – тончайшие сиреневые кружева, белые чулки с подвязками. Я застыдилась своих спортивных трусов, которые когда-то были темно-синими, но после бесчисленных стирок приобрели неблагородный бурый оттенок. Обычно я их ношу только в тех случаях, когда уверена, что у моего раздевания не будет зрителей. Кружевное же белье с миниатюрными трусиками-стринг надеваю только в особенных ситуациях.

– Что это за паруса? – фыркнула Жанна. – А, прости, это же твои трусы. Учти, когда миллионер их увидит, немедленно сбежит. Зачем ты их носишь?

– Они удобные, – оскорбилась я, – и потом, ты же не миллионер. Чего мне тебя стесняться?

– Неверная позиция. – Жанна осторожно натягивала чулок. Получалось у нее изящно, как у профессиональной стриптизерши. Вообще я давно заметила, что красиво раздеться может почти любая женщина, а вот красиво одеться – единицы. – Каждый день ты должна выглядеть так, как будто бы идешь на свидание. Только так ты добьешься успеха. Ты что, не знала, что быть красивой – это работа?

– Я и так работаю на красоту, не ем на ночь.

– Этого мало! Ты посмотри на себя. В кого ты превратилась, Кашеварова? Может быть, ты еще и интимную эпиляцию не делаешь?

– Не делаю, – с глуповатым смешком подтвердила я, – это больно.

– Ну и дура, – жестко сказала Жанна, – вот я хочу подстричь лобковые волосы в форме сердца. Как ты думаешь, мне пойдет?

– Издеваешься?

– Нет, я серьезно.

– Какая же ты легкомысленная, Жанка, – не то с досадой, не то с ревнивым восхищением воскликнула я, – у меня никогда так не получится.

– Получится. Значит, так. Пункт первый. Покупаешь себе сексуальное белье. Пункт второй. Прекращаешь киснуть и больше улыбаешься. Пункт третий… хм… пункт третий я еще не придумала, – Жанна рассмеялась, – но на первое время тебе хватит и первых двух.

* * *

Пункт первый. Купить сексуальное белье.

Я в задумчивости топталась перед витриной самого большого в городе секс-шопа. Не могу сказать, что я чувствовала себя в своей тарелке. А если честно признаться – от стыда мне хотелось если не провалиться под землю, так, по крайней мере, спрятаться за стендом с фаллоимитаторами самых разных форматов и цветов.

– Вам помочь? – весело поинтересовалась молоденькая продавщица с серьгой в носу. – Вибратор, что ли, нужен?

Даже если бы искусственные фаллосы были в зоне моих интересов, мне едва ли вздумалось бы поделиться столь интимной проблемой с этой безумно накрашенной пигалицей. Неужели владельцы сего заведения не могли подобрать консультанта посолиднее? Вызывающего доверие кандидата медицинских наук, например. Который носил бы белоснежный халат, авторитетно поблескивал круглыми очками и вместо слова «задница» употреблял бы более нейтральное существительное «ягодицы».

– Э-э-э… Я… это самое… короче, спасибо, не надо!

– Многие сначала стесняются, – дружелюбно пояснила пигалица, – а потом так расходятся. Видели бы вы, чего вытворяют.

Ко всему прочему специалист по эротическим прибамбасам говорила с характерным украинским «г».

– Да? И что же?

– Да тут одна баба вчера такое учудила, – оживилась девчонка, которая до моего появления, видимо, измучилась от скуки, – купила себе белье, как у путаны. Кружевное, прозрачное, с меховыми вставками. Улет!

– Что же смешного? – удивилась я.

– Так баба старая была! – хрипло расхохоталась юная продавщица фаллоимитаторов. – Небось лет тридцать стукнуло, а все туда же.

Я непроизвольно втянула голову в плечи. Вот, значит, как. Эта нахалка с проколотым носом (интересно, когда она сморкается, сопли брызжут фонтаном сквозь дырочку?) искренне считает, что тридцатилетняя женщина – это списанный товар. Конечно, я-то знаю, что идиотка не права, но… как же теперь ей признаться, что мне тоже нужно эротичное белье?

– Так вам чего? – не унималась она. – Не вибратор?

– Нет, – сквозь зубы процедила я.

– А, поняла, виагру. Ее сейчас все берут. Особенно мужики… вашего возраста. Рекомендую.

– А ты-то откуда знаешь, что виагра хороша? – поддела я малолетнюю нахалку. – Небось имеешь дело с мужиками моего возраста?

– Ну… Это… Бывает, конечно, – застенчиво потупилась девчонка, – но вообще-то у меня парень есть. Может быть, наручники и плетки? Как раз вчера поступила новая коллекция.

Боже, неужели у меня настолько неприветливый вид, что меня можно принять за садо-госпожу?! Правильно Жанка говорит, надо больше улыбаться. Может быть, именно поэтому многие мужчины относятся ко мне с некоторой опаской? Боятся, что, бодро щелкнув наручниками, я привяжу их к батарее и начну лупить по почкам кожаной плетью?!

– Спасибо, девушка, ничего из этого мне не надо, – буркнула я.

– Но тогда что же? – растерялась продавщица.

Я набрала в грудь побольше воздуха. И вообще – с какой стати я, взрослая красивая женщина, должна стесняться какой-то оборванки с дырявой ноздрей?

– Меня интересует нижнее белье, – стараясь вложить в голос как можно больше достоинства, сказала я, – чем соблазнительнее, тем лучше.

Если она и удивилась, то виду не подала. На том ей и спасибо.

– Нет проблем! У нас замечательный выбор. Желаете примерить?

Она подвела меня к вешалке. На изящных золотистых плечиках висело разноцветное нижнее белье – впрочем, размером эти кружевные лоскутки скорее напоминали тряпочки для протирания стекол очков.

– Можно мерить, – повторила продавщица, – примерочные кабинки за вашей спиной.

Вздохнув, я принялась брезгливо перебирать вешалки. Нет, я далеко не ханжа. Но все же это выше моего понимания – как можно носить такое?! Это ведь неудобно, это элементарно негигиенично! Синтетические кружева будут больно царапать кожу. Лично я предпочитаю спортивное белье – по-моему, на моей довольно подтянутой фигурке (немного расползшаяся с годами филейная часть не в счет) весьма аппетитно выглядят простые хлопчатобумажные трусики и спортивные лифчики. Да и Веснину это нравилось…

Веснин…

Его имя застряло в сердце ледяным камнем.

Я гнала прочь любые мысли о Веснине – и сопливые воспоминания, и остроконечную обиду. Я легкомысленно щебетала, я старалась думать о чем-нибудь безобидном и поверхностном. О летнем отпуске, например, – где его провести? О новых босоножках – какие купить в первую очередь? О платьях, о коктейлях с ананасовым соком и огромными кубиками льда, о премьере нового фильма – надо бы позвонить культурному обозревателю Наташе и заполучить бесплатное приглашение. Я думала о президентских выборах, о моде на фэн-шуй, о биржах труда, о голодающих Африки. Ничего не помогало, ничего. Все равно любая мысль в итоге сводилась к моему одиночеству. Летний отпуск? Какая разница, куда поехать, если я проведу его одна… Новые босоножки? Никто не скажет мне – опять купила каблуки, на которых не сможешь передвигаться, моя дурында!..

Я схватила первый попавшийся комплект – ярко-красный, с золотыми вставками, в лучших традициях амстердамской улицы Красных фонарей. Примерочная кабинка была такой тесной, что мне потребовалось проявить чудеса гибкости, чтобы снять свитер и джинсы и натянуть колючее кружевное боди. Пыльное зеркало с отбитым краешком отразило мое потное испуганное лицо и тело, обтянутое немыслимыми кружевами. Не могу сказать, чтобы я себе понравилась. Я выглядела вызывающе, как стриптизерша из дешевого окраинного кафе, но мне не хватало вальяжности и томного порока во взоре. Нет, такой наряд точно не для меня. Так и скажу Жанке. Хорошо, что сейчас меня никто не видит.

Не успела я об этом подумать, как дверца примерочной распахнулась. Кто-то бесцеремонно ворвался в мою кабинку, не удосужившись предварительно поинтересоваться, свободна ли она.

Я обернулась, готовая холодно осадить нахального завоевателя оккупированной мною территории. Но бранные слова застряли в моем горле. Потому что я увидела знакомое лицо.

То был главный редактор газеты «Новости Москвы» Максим Степашкин.

Первым моим побуждением было резко захлопнуть дверь. Товарищ Степашкин подслеповат, к тому же у него явно не все дома. И быстрая реакция – не среди его лучших качеств.