Текст книги "Пистолет для мертвеца"

11

Холидей позволил лошадям идти своим ходом, а сам тем временем попытался приноровиться к новому револьверу – то и дело стрелял в пустынные цветы, проверяя точность прицела. Наконец, он убрал оружие в кобуру, вынул из кармана сюртука небольшую фляжечку и сделал из нее глоток. Солнце висело высоко в небе, и Холидею опротивел вид кактусов вокруг. Он пожалел, что не прихватил шляпу с полями пошире. Хотя какой от нее толк, когда глаза слепит сияние латунной повозки?

Отъехав от города на полторы мили, дантист остановил коней, вылез из повозки и скинул сюртук. Надел броню и тут же, выругавшись, снял: на солнцепеке латунь сделалась невыносимо горячей.

Тогда Холидей коснулся рукояти нового револьвера и с облегчением отметил, что под полой сюртука он не больно-то и нагрелся. Тогда Холидей закинул броню в повозку и, взобравшись на сиденье, подстегнул лошадей.

Минут через десять впереди показался ряд загонов для скота – все с деревянным заграждением (обшивать такие латунью было бы слишком затратно), а следом и фермерский дом с пристройками. Дом был обшит латунью, как и дверь амбара, зато барак и нужник, оставшиеся без облицовки, медленно пожирала плесень. В загонах, рассчитанных на несколько сотен голов, Холидей насчитал с дюжину коней; скотины он нигде не заметил.

Когда он подъехал ближе к дому, наружу выбежало двое фермеров.

– Стой, дальше не езжай, – произнес один, когда Холидей приблизился ярдов на тридцать. – Ты кто такой и зачем приехал?

– Буду счастлив ответить на ваши вопросы, – сказал Холидей, останавливая лошадей, – однако хотелось бы сначала выбраться из повозки. Не возражаете? В ней чертовски неудобно.

– Это ведь изобретение Тома Эдисона, да?

– Нет. Неда Бантлайна.

– Один хрен.

– Я бы не рискнул говорить этого при них, – улыбнулся Холидей, выбираясь из кабриолета. – Можно ли поинтересоваться, с кем именно из семейства Клэнтонов я разговариваю?

– Я Фин Клэнтон.

– Ах да, Финеас. А ты, – обернулся ко второму фермеру Холидей, – должно быть, Айк? Либо Билли?

– Мое имя Боб Пассавой, – ответил тот.

– Пустовато у вас в загонах, – заметил Холидей.

– Завтра заполнятся, – сказал Фин Клэнтон.

– То есть твой отец, братья и остальные работники отлучились из дома?

– Собирают отбившихся от табуна. Завтра же вернутся.

– Ну-ну, – произнес Холидей. – Я по пути сюда из города приметил сотни три-четыре отбившихся коней. Хотел заговорить с ними, да только они ни бельмеса в английском. Все больше по-испански балакают.

– Ладно, – раздраженно прогавкал Клэнтон. – Говори уже, кто ты такой?

– Джон Генри Холидей, к вашим услугам, – ответил дантист, касаясь полей шляпы.

– Док Холидей? – уточнил Клэнтон. – Мы слышали, что ты едешь в город.

– Слышали и не ослышались.

– Тебе что за дело здесь?

– Хочу задать парочку вопросов.

– Что-то нам не хочется с тобой разговаривать, – ответил Клэнтон.

– Можем поговорить прямо здесь и сейчас, – предупредил Холидей. – Или… – он сделал красноречивую паузу.

– Или – что? – спросил Клэнтон.

– Ответите на мои вопросы в следующей жизни. Выбирайте.

– Ты хоть знаешь, кому грозишь? Я – Фин Клэнтон, ей-богу!

– Одним больше, одним меньше, – небрежно проронил Холидей.

– Ты покойник! – зарычал Клэнтон, хватаясь за револьвер.

Холидей оказался намного быстрее: не успел Фин Клэнтон вынуть оружие из кобуры, как получил пулю в колено и еще одну – в плечо.

– Не геройствуй мне тут, – обернулся Холидей к Пассавою.

Тот развел руки в стороны, и Холидей, подойдя ближе, разоружил его. Фин Клэнтон тем временем умудрился достать свой револьвер, но Холидей ударом ноги выбил у него оружие из руки. Револьвер отлетел футов на тридцать и упал возле поилки.

– Мистер Клэнтон дал ясно понять, что разговаривать не намерен, – произнес Холидей и, не обращая внимания на стоны конокрада, приблизился к Пассавою. – А ты как, настроен отвечать на вопросы?

– У тебя нет права заявляться сюда и стрелять по нам, – заявил Пассавой.

– Это право у меня в руке, – ответил Холидей. – Ну так как, поболтаем?

– Тебя прислали Уайетт и Верджил, да?

– А что, есть разница? Неважно, кто меня прислал, ты ответишь на мои вопросы.

– Да что я, по-твоему, могу знать?

– Должен признаться, интеллектом ты меня не поразил, – ответил Холидей. – Однако, подозреваю, ты в курсе, кто и по чьему приказу стрелял в Тома Эдисона.

– Я тут всего шесть недель.

– Да, но ведь люди любят потрепаться, а некоторые – так и прихвастнуть. Подстрелить Тома Эдисона – достойный повод похвастаться, тебе так не кажется?

Клэнтон, попробовав встать, рухнул и снова взвыл от боли.

– Фин, – обратился к нему Холидей, – если снова вмешаешься в наш разговор, я буду с тобой предельно строг.

– Ты мне колено к чертям разворотил! – проскрежетал Клэнтон.

– Боль, наверное, адская, – совершенно безучастно произнес Холидей.

– Мы тебя достанем! – пригрозил Клэнтон.

– Ну еще бы, – ответил Холидей и снова обернулся к Пассавою. – Ты вроде хотел сказать, кто стрелял в Эдисона?

– Я не знаю, кто это был!

– Пораскинь мозгами, – посоветовал Холидей и прицелился ему в ухо. – Я сразу увижу, правильно ты догадался или же нет. Если неправильно, то… у тебя останется второе ухо, чтобы расслышать следующий вопрос. Давай попробуем. Кто ранил Тома Эдисона?

– Не знаю.

Холидей спустил курок, и пуля прожужжала в дюйме от уха Пассавоя.

– Рука у меня нынче не так тверда, как прежде, – виновато произнес Холидей. – Могу ненароком в глаз попасть. Ну так что, попробуем снова?

– Броциус! – не выдержал Пассавой. – Курчавый Билл Броциус!

– Ну вот видишь, – опустил револьвер Холидей. – Не так уж и трудно, а?

– Тебе конец, Пассавой! – проскрипел Клэнтон, не поднимаясь с земли. – Вам обоим конец.

– Ага! – улыбнулся Холидей. – Смотрю, ты вновь решил вернуться в разговор.

– Раздолбись конем!

– Какой у тебя настрой романтический, – сказал Холидей. Подошел к Клэнтону и припал на колено. – Кто велел Курчавому Биллу Броциусу покуситься на Эдисона? Ты вроде как не блещешь умом и не мог сам все продумать.

– Пошел к черту!

– Ну что ж, когда-нибудь он меня приберет, – ответил Холидей, – затащит в ад, и мне там внизу потребуется проводник. Некто угодивший в преисподнюю прежде меня. Ты, например. Будешь отвечать на вопросы?

– Пошел ты!

– Немногословный ты человек, – заметил Холидей, – и любишь повторяться.

Он заглянул Клэнтону в рот.

– Что я вижу! – конокрад злобно посмотрел на дантиста в ответ. – Ну, Финеас Клэнтон, должен сказать, что ты пренебрегаешь гигиеной полости рта. Вот и нажил парочку дупл. Увы, я не прихватил с собой спирта, дабы по меньшей мере извести бактерии, а собственными запасами алкоголя с тобой не поделюсь. Впрочем, можно просто перестрелять мерзавок, – он просунул ствол револьвера Клэнтону в рот. – Придет день, и ты еще спасибо скажешь. Не в этом плане бытия, конечно же, в каком-нибудь ином. А теперь будь так любезен, назови нужное мне имя.

Клэнтон молчал, и тогда Холидей мельком глянул на Пассавоя.

– Отойди. Не то забрызгает, – он снова посмотрел на Клэнтона и взвел курок. – С другой стороны, ты хотя бы не истечешь кровью у порога собственного дома. Последний шанс, Фин. Назовешь имя?

Клэнтон вдруг обмяк и вяло кивнул головой.

– Ну вот, – произнес Холидей, вынимая ствол у него изо рта. – Я знал, что ты человек разумный. Итак, чья это была мысль?

– Римского Носа.

– Далековато он забрался от своих владений, – заметил Холидей.

– Он решил, что Эдисон вот-вот найдет решение.

– Решение? – переспросил Холидей.

– Как побороть шаманскую магию. Нос заключил с нами сделку: если мы убьем Эдисона, он даст нам покровительство.

– Боюсь, – покачал головой Холидей, – он вами сильно недоволен.

– Мы еще доберемся до Эдисона, – пообещал Клэнтон. – Завтра Айк и остальные вернутся из Мексики, и мы убьем заодно тебя и треклятых Эрпов.

– Как вы убили Эдисона? – сказал, поднимаясь, Холидей. – Ну-с, господа, разговор выдался чрезвычайно познавательный. Фин, займись ранами. Не пойдет тебе на пользу лежать тут в грязи.

– Помоги хотя бы снести его в дом, – попросил Пассавой, подойдя к Клэнтону.

– Я больной человек, у меня чахотка, – ответил Холидей. – Неужто по мне скажешь, что я могу поднять здоровяка вроде Фина Клэнтона?

– Нельзя же оставить его здесь.

– Он пытался меня убить, – напомнил Холидей.

– Тогда схожу в дом и поищу, чем промыть раны и остановить кровь.

– Не такое уж и сильное у него кровотечение. На всю жизнь охромеет, но жить будет.

– Я принесу одеяло и закутаю его, отволоку под навес, – сказал Пассавой.

– Он бы для тебя стараться не стал, – предупредил Холидей. – А ты смотри, поступай, как знаешь.

Пассавой отправился в дом, и Холидей взглянул на Клэнтона.

– У меня к тебе предложение, Фин Клэнтон. Мне даром не нужно, чтобы за мной пришли твои братья и банда наемников. Скажешь своим, что мы пришли к пониманию, расстались миром, и я не скажу Курчавому Биллу Броциусу, кто его сдал. Подумай.

Он развернулся и направился к повозке. Уже подходя к ней, услышал за спиной – щелк! – и резко обернулся, одновременно падая на колено и вынимая из кобуры револьвер. В дверях дома стоял Пассавой с дробовиком в руках. Он выстрелил туда, где еще мгновение назад были голова и грудь Холидея. Второго шанса ему не представилось: одна из выпущенных дантистом пуль Бантлайна вошла ему между глаз.

– Сначала Курчавый Билл, теперь этот, – обратился Холидей к Клэнтону. – Надо было нанимать людей посмышленее.

Сказав это, он забрался в кабриолет.

– Ты же не оставишь меня тут на солнце! – проорал Клэнтон.

– Ты у себя дома и скоро будешь за пазухой у семьи, когда эти подонки воротятся, закончив убивать мексиканцев и угонять коней. Чего еще тебе желать?

Холидей подстегнул лошадей и отправился в обратный путь до Тумстоуна.

12

В Тумстоун Холидей возвратился ближе к вечеру. Вернул повозку Неду Бантлайну, а лошадей – в конюшню. Затем отправился в ресторан на Аллен-стрит, что стоял через улицу от театра «Птичья клетка», и заказал стейк. Он как раз доедал ужин, когда в ресторан заглянул проходивший мимо Уайетт Эрп.

– Как прошло? – спросил он, присаживаясь за столик.

– В Эдисона стрелял Курчавый Билл Броциус, – ответил Холидей.

– Проклятье! – выругался Эрп. – Еще позавчера ночью он сидел в тюрьме, арестованный за пьяный дебош. Я только вчера его выпустил.

– Тюрьма ему как дом родной. Еще вернется.

– Кто подрядил на дело Броциуса?

– Веришь, не веришь, но это был Римский Нос.

– Зачем? – нахмурился Эрп. – Он же за сотни миль отсюда.

– Нос решил, что наш друг Том почти нашел средство, как противодействовать магии, вот и заключил сделку с Клэнтонами. Если бы они убрали Эдисона, Нос даровал бы им покровительство и неуязвимость во время работы, которая, как я понял, состоит в угоне скота и коней.

– Вот только Эдисона они не убили.

– А Фин Клэнтон оказался не таким уж неуязвимым, – усмехнулся Холидей.

– Ты ведь не убил его?

– Нет, – сказал Холидей, – но кадриль ему больше не отплясывать. – Помолчав, он добавил: – Правда, убить пришлось его помощника, ковбоя по фамилии Пассавой. Я защищался, хотя уверен, что Фин присягнет, будто я кокнул его хладнокровно.

– Волноваться будем, если Фин вообще предъявит обвинения, – заверил друга Эрп.

Подошел официант забрать пустую тарелку.

– Привет, Уайетт, – поздоровался он с Эрпом. – Она еще пару часов не сможет прийти.

– Знаю, – ответил маршал.

– Это он про твою подружку? – спросил Холидей, подождав, пока официант удалится.

Эрп кивнул.

– Она выступает по соседству и трапезничает почти всегда здесь.

– Если память мне не изменяет, эта Жозефин Маркус собиралась замуж за Джонни Биэна. – Холидей улыбнулся. – Новость я прочел в «Эпитаф», а значит, это правда.

– Ты верно подметил, – сказал Эрп. – Она собиралась замуж за шерифа.

– Ты вроде женат и не раз? – продолжил Холидей.

– Хватит, Док, – попросил его Эрп.

– Ну, эта хотя бы на сцене работает. Кейт у меня если и трудится, то не вставая с постели.

Он помолчал немного.

– Говорят, Джози еврейка. Это правда? Я в жизни видал только трех или четырех евреев.

– Говорю же тебе, хватит, – раздраженно повторил Эрп.

– Ладно, вопрос закрыт, – ответил Холидей.

– Кстати, – выглянул в окно Эрп, – у нас менее двух часов.

– И что потом?

– Закат.

– Ну, закат, – пожал плечами Холидей, – что тут такого?

– А то, что если ты поел, нам пора браться за дело.

– Я думал, игры начинаются в девять, – сказал Холидей.

– Меня сейчас куда больше волнует обращение.

– Обращение?

– Бэт.

– Черт! Я совсем забыл о нем.

– Запрем его в камере и поглядим, что будет.

– Я уже рассказывал, что с ним будет, – напомнил Холидей. – Он превратится в самую здоровенную на свете летучую мышь.

– А еще он загрыз корову, я знаю.

– Ну, и что?

– Он помнит себя? – спросил Эрп. – Он мыслит как человек или вампир? Его можно будет оставить на воле или придется запирать каждую ночь?

– Мне-то почем знать? – ответил Холидей. – Перед тем, как улететь из лагеря прошлой ночью, он не говорил, а все больше пищал. Это длилось всего несколько секунд, из которых Бэт ничего не помнит. Он вообще ничего не помнит, до самого рассвета, когда вновь стал собой.

– Надо показать его Тому Эдисону – вдруг наш гений придумает, как помешать обращению или быстро вернуть Бэту человеческий облик.

– Меня не меньше твоего впечатляют способности Эдисона, – признал Холидей, – однако еще больше меня впечатлило заклинание Джеронимо.

Оставив на столе доллар, Холидей встал и вышел вслед за Эрпом. Вместе они отправились к тюрьме: дверь ее покрывал лист латуни, зато стены были сложены из необожженного кирпича.

– Это вся облицовка? – заметил Холидей.

– Зачем она вообще? – ответил Эрп.

– Я видел преобразившегося Бэта, ты – нет. Кто знает, сдержат ли его саманные стены?

– Под ними обожженный кирпич, – улыбнулся Эрп. – Ни одну из стен тюрьмы не свалит даже упряжка из шести тягловых лошадей.

– Как скажешь, – пожал плечами Холидей и осмотрелся. – Мы ничего не забыли?

– А что?

– Предмет эксперимента.

– Верджил его приведет.

– В одиночку?

– Если Бэт еще человек, то придет добровольно, – ответил Эрп. – Если нет, то в городе все равно летать никто не умеет.

– Резонно, – признал Холидей. – Надеюсь, эти латунные решетки действительно такие прочные, как говорите вы с Бантлайном.

– Они выдержат, – заверил его Эрп. – Мы же за них летучую мышь упрячем, не слона.

Внутри их дожидался Морган.

– Ну, как съездил? – поинтересовался он у Холидея.

– Не то чтобы без приключений.

– Всех убил? – спросил Морган.

– Не то чтобы всех, – уточнил Холидей, – но Фин Клэнтон уже не победит в соревнованиях по бегу, а вот один из его помощников сильно сглупил. Так что даже хорошо, что рядом не было никого со значком шерифа или маршала.

– Вызнал что?

– Покушался на Тома Броциус, затеял все Римский Нос. Он думает, что Эдисон близок к победе.

– Ну, это уже кое-что, – сказал Морган. – Я так понимаю, шаман предложил Клэнтонам покровительство в обмен на убийство Эдисона?

– Да.

– Те есть Нос уже знает о провале, – усмехнулся Морган. – От тебя он Клэнтона не защитил.

– Можешь не сомневаться, ни Римский Нос, ни Клэнтоны попыток не оставят, – пообещал Эрп. – Они думают, что сейчас Том еще ближе к разгадке, чем когда на него покушались, а Док доказал: Клэнтонов можно остановить.

Входная дверь открылась, и в тюрьму прошествовал Бэт Мастерсон в сопровождении Верджила Эрпа.

– Привет, Бэт, – поздоровался Морган. – Я обустроил твою камеру как можно удобнее: у тебя там кровать, новые перины, парочка одеял и даже нужник в углу. Я буду с тобой всю ночь. Если что надо – обращайся.

– С заходом солнца он уже ни о чем не сможет спросить, – предупредил Холидей.

– Сдается мне, нас обоих одурманили, – сказал Мастерсон. – Я в себе изменений не замечаю.

– Скоро все выясним, недолго осталось, – произнес Верджил и осмотрелся. – Разве Эдисон не придет?

– До заката еще полтора часа, Вердж, – сказал Морган. – Успеет явиться.

– Как все пройдет? – спросил Мастерсон.

– Примерно через час мы посадим тебя в камеру, – ответил Верджил. – Если через полчаса после заката ты не обернешься мышью, мы тебя выпустим и будем считать, что события прошлой ночи не повторятся… что бы там Джеронимо с тобой ни сотворил.

– А если повторятся? – поинтересовался Мастерсон.

– Тогда ночь проведешь в камере, и после рассвета – когда снова станешь человеком – мы тебя выпустим.

– Знаете, – произнес Морган, – я тут подумал и решил: удобная для человека камера может оказаться не такой уж удобной для летучей мыши. Вдруг ты, Бэт, захочешь повисеть вниз головой?

– По ночам летучие мыши бодрствуют, – напомнил Эрп.

– А питаются они чем, интересно? – вслух подумал Верджил. – Ну, кроме как кровью скотины.

– Может, хватит рассуждать обо мне так, будто я уже стал мышью? – возмутился Мастерсон. – Не верю я в обращение.

– Я сам все видел, – напомнил Холидей. Об утренней встрече с индейцем-оборотнем он решил никому пока не говорить.

Мастерсон не нашел, что ответить, и на некоторое время в конторе воцарилась тишина. Потом Морган достал колоду карт.

– Может, по-дружески перекинемся в покер, пока ждем?

Никто не ответил.

– Док? – спросил Морган.

– Не хочу разорять Эрпов, – ответил Холидей. – Подожду ночи.

– Кто сказал, что ты обыграешь Эрпов? – отозвался Морган с улыбкой.

– Забудь, Морг, – посоветовал Холидей. – Ты – законник, я – картежник.

Морган уже собирался ответить, но тут в тюрьму вошел Эдисон.

– Привет, Том, – поздоровался с ним Верджил. – Рад, что вы пришли.

– Ни за что бы такое не пропустил, – ответил изобретатель.

– Уж вы-то не верите, что Джеронимо пропел молитву-заклинание и обратил меня в вампира? – умоляюще произнес Мастерсон.

– Не верил бы – не жил бы в Тумстоуне, – ответил Эдисон.

– Как по мне, это глупости несусветные, – заявил Мастерсон.

– Знаете, что на самом деле глупо? – сказал Эдисон. – То, что нацию, числом людей и вооруженной силой превосходящую аборигенов в двадцать раз, эти самые аборигены без единого выстрела остановили у берега Миссисипи и не пускают дальше. Если уж Римский Нос и ему подобные правда на такое способны – а они способны, – то превратить человека в летучую мышь для них детские шалости.

– Ладно, – уступил Мастерсон, – просто чтобы разговор поддержать, спрошу: вот пройдет час или около того, и превращусь я в летучую мышь. Зачем сажать меня в камеру? Разве мыши-вампиры на людей нападают?

– Хватает и того, что ты нападаешь на скот, – ответил Уайетт. – Во-первых, это чужая собственность, во-вторых, если тебя заметит ковбой, он будет вправе застрелить тебя.

– К тому же, – добавил Холидей, – вчера ночью я не успел тебе и слова сказать, как ты упорхнул из лагеря Джеронимо. Еще неизвестно, сколько и чего людского остается в твоих мышиных мозгах. Мы с тобой давненько дружим, и я не хочу думать, будто ты нападешь на меня, если рядом не окажется коровы.

– Как бы там ни было, Том пришел, дабы лично засвидетельствовать обращение и попробовать найти способ ему помешать, – сказал Морган. – Что толку заранее спорить, станешь ты мышью или нет? Скоро сами во всем убедимся.

– Хорошо, хорошо, – пробурчал Мастерсон. – Однако меня все равно не отпускает ощущение, что вы устроили мне розыгрыш. Куда проще поверить в такую версию: вернувшись в город, я надрался до полного беспамятства и забыл, где оставил одежду.

– Жаль, Джеронимо не наложит вампирское заклятие на Фина Клэнтона, – посетовал Холидей. – Улетел бы он тогда куда подальше, с глаз долой.

– Я слышал, что ты ездил к ним на ферму, – сказал Верджил. – Что там произошло?

Холидей в деталях пересказал историю визита к Клэнтонам.

– Выходит, Айк, Билли и старик Клэнтон вернутся завтра и приведут несколько сот мексиканских коней? – подвел итог рассказу Верджил.

– Если верить Фину, – напомнил Холидей. – Если он сумел отползти под навес, и при нем была фляга с водой, он пожалуется на меня своим.

– Тебе могут предъявить обвинение в убийстве, – предупредил Морган. – Джонни Биэн у Клэнтонов в кармане.

– Он шериф, зато Верджил – маршал, – сказал Холидей. – Кто стоит выше в пищевой цепи?

– Тот, у кого стволов больше, – улыбнулся Морган.

Уайетт тем временем глянул в окно.

– Времени осталось не так уж и много, – сказал он. – Бэт, давай проводим тебя в камеру.

Морган отвел Мастерсона в заранее приготовленную камеру и закрыл за ним дверь.

– Эти решетки сработал для нас Бантлайн из сверхпрочной латуни, – сообщил он. – До последнего прутика и петельки. Бэт никак отсюда не вырвется, верно, Том?

– Теоретически, – ответил Эдисон и подошел к камере.

Мастерсон снял сюртук и аккуратно сложил его на стуле подле кровати.

– Итак, – старательно изображая беззаботность, сказал он, – раз уж я у вас на попечении, когда принесут ужин?

– Как только зайдет солнце, и мы узнаем, чтó ты ешь, – ответил Морган.

– Бред какой-то, – сказал Мастерсон. – Со мной все хорошо. Чувствую себя как обычно.

– Скажешь то же через час – и ты волен идти, – произнес Верджил.

– Надеюсь, когда поймете, что Док все выдумал, вы посадите сюда его вместо меня, – пробурчал Мастерсон.

– Мне не привыкать к ночевке в тюрьме, – ответил Холидей. – Хотя эта ночь станет самой удобной.

Потом, не сговариваясь, все разом замолчали. Прошло пять минут, затем еще пять. Солнце начало тонуть за горизонтом, и Верджил включил в конторе электрический свет.

– Это необходимо? – спросил Морган.

– А что такого? – ответил Верджил.

– Он же вроде как во тьме преображается…

– Электрический свет не помеха, – заверил Эрпов Холидей. – Бэт станет мышью после заката. Джеронимо ни словом не обмолвился о том, что должно быть темно.

– Вдруг он не знает про электрический свет? – предположил Морган.

– Еще как знает, – ответил Холидей, припомнив встречу с оборотнем. Джеронимо запросто мог послать в стан врага воина, обращенного кошкой или крысой.

– А если и не знает про электричество, то уж точно знает, какой свет дает костер, – добавил Уайетт.

– Да он просто старый жулик, – сказал Мастерсон. – Я напился и…

Он замер, не договорив.

– В чем дело? – встревожился Морган.

Мастерсон молча уставился на него, и дальше все произошло как ночью накануне: журналист начал превращаться в огромную летучую мышь. Лицо вытянулось, уши заострились и встали торчком, клыки выросли и теперь отражали искусственный свет. Мастерсон вытянул руку в сторону Эдисона, и тот попятился… глядя, как рука становится крылом, а на пальцах вырастают когти. Мастерсон открыл рот, но вместо слов с его губ сорвался пронзительный, оглушительный визг. Одежда бесформенной кучей упала на пол.

– Восхитительно! – произнес Эдисон.

Мастерсон когтями подергал за прутья решетки – и ничего.

Тогда он перелетел к решетке на окне и подергал за нее.

– Говорил ведь: он эти прутья даже не поцарапает, – сказал Верджил.

Мастерсон неуклюже, переваливающейся походкой, приблизился к внешней стене и принялся колотить в нее кулачками.

– Вымещает злобу, – догадался Морган. – Оттого, что не смог погнуть решетки.

– Это вряд ли, – ответил Эдисон, глядя, как Мастерсон ритмично ударяет по стене.

Не успел он договорить, как стена рухнула, и Мастерсон, победно заверещав, улетел в ночь.

– Похоже, – кисло сказал изобретателю Холидей, – вы только что лишились телохранителя.

Ни Эдисон, ни Эрпы ничего не ответили.

– Остается надеяться, что не обрели взамен плотоядного врага.