Текст книги "Голод"

Майкл Грант
Голод

Michael Grant

HUNGER

Published by arrangement with HarperCollins Children's Books, a division of HarperCollins Publishers and Synopsis Literary Agency

© 2009 by Michael Grant

© А. Третьякова, перевод на русский язык, 2018

© ООО «Издательство АСТ», 2019

* * *

Посвящается

Кэтрин, Джейку и Джулии.

– НЕ ГАСИ СВЕТ, – сказал Кейн.

Поддерживать свет Сэм мог. Это было в его силах. Свет.

Его сердце колотилось словно ржавый, умирающий двигатель, готовый вот-вот разлететься на части. Тело будто превратилось в раскалённое железо, горячее, жёсткое, пошевелиться было невозможно.

И эта боль…

Злобным тигром она вгрызалась в него, с каждым шагом разрывала разум на куски, кромсала остатки самообладания. Сэм не сможет так жить. Это слишком ужасно.

– Ну же, Сэм, – сказал Дак ему на ухо.

– А-а-а-а-а-а! – закричал Сэм.

– Называется: подкрались незаметно, – проговорил Кейн.

«Мрак знает, что мы здесь», – подумал Сэм. К нему не подкрасться. От него не спрятаться. Его не перехитрить. Он знает. Сэм это чувствовал. В его мозг словно вонзались холодные пальцы, пытались проникнуть внутрь, найти лазейку.

«Это ад, – подумал Сэм. – Это ад».

Глава 1
106 часов, 29 минут

Сэм Тэмпл балансировал на доске. Вокруг белой пеной вздымались волны. Видит бог, это были стремительные, ревущие, клокочущие, солёные волны.

И Сэм был в море, примерно в сотне футов от берега – идеальное место, чтобы поймать волну. Он лежал на животе, погрузив в воду ладони и ступни, почти онемевшие от холода, пока его обтянутая гидрокостюмом спина едва не дымилась под палящим солнцем.

Квинн тоже был там, лениво развалился рядом с Сэмом, поджидая волну покруче, которая подхватит их, поднимет в воздух и унесёт в сторону берега.

И тут Сэм резко проснулся, закашлявшись от пыли.

Моргая, он оглядел высохшую безжизненную местность. Инстинктивно посмотрел на юго-запад, в сторону океана. Отсюда его было не разглядеть. И волны давно остались в прошлом.

Сэм всерьёз готов был продать душу, лишь бы ещё хоть разок увидеть живую волну.

Тыльной стороной ладони он вытер пот со лба. Солнце жарило, как паяльная лампа, хотя было ещё рано. Поспать удалось совсем мало. Слишком много дел. Дела. Никакого от них спасения.

Жара, звук работающего двигателя и ритмичные толчки джипа, ползущего по пыльной дороге, словно сговорились заставить веки Сэма снова слипаться. Он крепко, с силой зажмурился, а затем широко раскрыл глаза, твёрдо решив не дать себе снова уснуть.

Сон никак не отпускал его. Воспоминания дразнили. Было бы куда проще переносить всё это, уверял себя Сэм – и вечный страх, и постоянно увеличивающуюся ношу повседневных мелочей, и ответственность, – если бы волны остались. Но их не было вот уже три месяца. Ни единой волны, только рябь на воде.

Три месяца прошло с момента возникновения УРОДЗ, а Сэм так и не научился водить машину. Обучение вождению стало бы очередным делом, ещё одной проблемой, ещё одной занозой в заднице. Поэтому джипом управлял Эдилио Эскобар, а Сэм сидел на пассажирском сидении. Сзади напряжённо молчал Альберт Хиллсборо. Рядом с ним, подпевая айподу, устроился парень по имени Е. З.

Сэм взъерошил волосы, а они уже прилично отросли. Он не стригся больше трёх месяцев. На ладони осталась грязь и комки пыли. К счастью, электричество в Пердидо-Бич никуда не исчезло, а значит, со светом и, что ещё важнее, с горячей водой, проблем не возникало. Раз уж о сёрфинге мечтать бессмысленно, можно хотя бы предвкушать, как, возвратившись, он будет долго стоять под горячим душем.

Душ. Может быть, пара минут наедине с Астрид, только вдвоём. Обед. Ладно, обед – это сильно сказано. Липкую дрянь из жестянки вряд ли можно назвать обедом. На завтрак он проглотил банку консервированной капусты.

Удивительно, чего только не запихнёшь в глотку, если как следует проголодаешься. А Сэм, как и все остальные в УРОДЗ, испытывал голод.

Сэм закрыл глаза, но теперь хотелось уже не спать, а представлять себе лицо Астрид.

Это был единственный плюс. Он лишился матери, любимых развлечений, личного времени, свободы и всего мира, каким он знал его прежде… зато у него появилась Астрид.

До УРОДЗ она всегда казалась ему недоступной. Теперь, когда они стали парой, это казалось само собой разумеющимся. Но иногда Сэм задумывался: решился бы он на что-то большее, нежели мечтательный взгляд издалека, если бы не УРОДЗ?

Эдилио попросил небольшую передышку. Дорога впереди была вся изрыта. Кто-то продолбил ямы в грунтовке, и теперь всю дорогу изрезали ломаные шрамы.

Эдилио показал на трактор с прикрученным к нему плугом. Трактор лежал на боку посреди поля. В день зарождения УРОДЗ фермеры исчезли, как и все прочие взрослые, но трактор продолжал работать, вспахивая дорогу, пока не въехал на соседнее поле и не перевернулся, угодив колесом в оросительную канаву.

Эдилио пустил джип через колеи, сперва потихоньку, затем постепенно набирая скорость.

Слева и справа от дороги почти ничего не осталось, только грязь, коричневато-жёлтые поля да пятнышки выцветшей травы под одиноко стоящими деревьями. Но впереди виднелась зелень, много зелени.

Сэм повернулся к Альберту.

– Расскажи-ка ещё раз, что там такое?

– Капуста, – ответил Альберт. Узкоплечий, застенчивый восьмиклассник Альберт носил отутюженные штаны цвета хаки, бледно-голубую футболку-поло и коричневые лоферы – люди постарше назвали бы его стиль «повседневно-деловым». Раньше на этого парнишку никто не обращал особого внимания: всего лишь один из афроамериканских учеников школы Пердидо-Бич. Но теперь внимания Альберту досталось сполна: он заново открыл городской «МакДональдс» и возглавил его. По крайней мере, руководил им до тех пор, пока запасы бургеров, картошки-фри и куриных наггетсов не иссякли.

Даже кетчуп. Не осталось и его.

От одной мысли о гамбургерах в животе у Сэма заурчало.

– Капуста? – переспросил он.

Альберт кивком указал на Эдилио.

– Так он сказал. Это ведь он наткнулся на неё вчера.

– Капуста? – повторил Сэм, на этот раз обращаясь к Эдилио.

– От неё пучит, – подмигнул тот. – Но выбирать нам не приходится.

– Думаю, от капустного салата никто бы не отказался, – сказал Сэм. – Честно говоря, я бы сейчас с удовольствием навернул капусты.

– А знаешь, что я ел на завтрак? – спросил Эдилио. – Консервированный суккоташ.

– Что ещё за суккоташ? – спросил Сэм.

– Лимская фасоль с кукурузой. Вперемешку. – Эдилио притормозил у края поля. – Это вам не яйца с сосисками.

– Это что-то типа традиционного гондурасского завтрака? – спросил Сэм.

Эдилио фыркнул.

– Чувак, традиционный гондурасский завтрак для бедных – это кукурузная лепёшка с остатками бобов, а если повезёт, то ещё и банан в придачу. А если не повезёт, жуй пустую лепёшку. – Он заглушил двигатель и поставил машину на ручник. – Голодать мне не впервой.

Ещё в джипе Сэм поднялся на ноги и потянулся, прежде чем спрыгнуть на землю. Он был атлетически сложен от природы, но вовсе не выглядел угрожающе. В его каштановых волосах мелькали золотистые отблески, глаза были голубыми, а мягкий ровный загар покрывал кожу. Да, ростом он был чуть выше остальных и, быть может, в лучшей форме, чем другие, но не настолько, чтобы пророчить ему великое будущее в Национальной футбольной лиге.

Сэм Темпл был одним из самых старших детей в УРОДЗ. Ему исполнилось пятнадцать.

– Эй, похоже на салат латук, – сказал Е. З., аккуратно наматывая наушники на айпод.

– Если бы, – мрачно отозвался Сэм. – Пока у нас есть авокадо, и это неплохо, да ещё канталупы[1]1
  Разновидность дыни (здесь и далее – прим. пер.)


[Закрыть], что уже замечательно. Но в основном попадаются сплошь брокколи да артишоки. Море артишоков. А теперь вот капуста.

– Мы могли бы со временем вернуть в рацион апельсины, – сказал Эдилио. – Сами-то деревья, кажется, в порядке. Просто фрукты перезрели: никто их не собрал, вот они и сгнили.

– Астрид говорит, они поспели совсем не вовремя, – сказал Сэм. – Это ненормально.

– Как любит говорить Квинн, нормой тут у нас и не пахнет, – ответил Эдилио.

– И кто станет всё это собирать? – поинтересовался Сэм вслух. Астрид назвала бы такой вопрос риторическим.

Альберт хотел было что-то сказать, но осёкся, когда заговорил Е. З.

– Слушайте, я сам прямо сейчас пойду и добуду один кочан. Умираю с голоду. – Он размотал наушники и снова воткнул их в уши.

Капустные грядки начинались примерно в футе от них, расстояние между грядками составляло два фута. Почва в промежутках выглядела сухой и растрескавшейся. Кочаны капусты напоминали скорее комнатные растения с толстыми листьями, нежели нечто съедобное.

Само поле было похоже на дюжину других, которые Сэм осмотрел во время этой поездки по фермам.

Нет, мысленно поправил себя Сэм, что-то с этим полем всё же было иначе. Он не мог понять, что именно, но чем-то оно отличалось от других. Сэм нахмурился и попытался проанализировать свои ощущения, понять, почему ему кажется, будто что-то тут… не так.

Быть может, дело в тишине.

Сэм отхлебнул воды из бутылки. Он слышал, как Альберт, заслонившись ладонью от солнца, полушёпотом считает ряды и умножает на количество грядок.

– Считай, поле размером с бейсбольный стадион, каждый кочан весит, допустим, полтора фунта, так? Думаю, в нашем распоряжении где-то тридцать тысяч фунтов капусты.

– Даже думать не хочу, сколько это будет в переводе на пердёж, – крикнул Е. З. через плечо, уверенно шагая к полю.

Е. З. учился в шестом классе, но выглядел старше своих лет. Высокий для своего возраста и слегка полноватый. Тонкие светло-русые волосы свисали до самых плеч. На мальчике была футболка с логотипом Канкунского «Хард-рок кафе». Имя Е. З. очень ему подходило, для этого парня всё вокруг было «естественно» и «зашибись»: он легко ладил с людьми, легко придумывал шутки, легко мог рассмеяться и всегда и во всём находил что-то весёлое. Е. З. остановился где-то около двадцатой грядки и сказал:

– Нормальная капуста, как по мне.

– Как ты определил? – крикнул ему Эдилио.

Е. З. вытащил один наушник, и Эдилио повторил вопрос.

– Я уже устал бродить. По-моему, капуста как капуста. Как её собирают?

Эдилио пожал плечами.

– Думаю, парень, без ножа никак.

– Не-е.

Е. З. снова сунул наушник в ухо, наклонился и попытался выдернуть кочан. В руках у него остался целый пучок листьев.

– О том я и толкую, – заметил Эдилио.

– А где все птицы? – спросил Сэм, сообразив наконец-то, что же его беспокоит.

– Какие ещё птицы? – спросил Эдилио. Затем кивнул. – Да, чувак, ты прав, над остальными полями летали чайки. Особенно по утрам.

Чаек в Пердидо-бич было полно. Раньше они выживали, питаясь оставленной рыбаками приманкой и копались возле мусорных контейнеров в поисках объедков. Но в УРОДЗ никаких объедков не бывало. Прошли те времена. И тогда предприимчивые чайки отправились в поля, чтобы соперничать за еду с голубями и воронами. Это была одна из причин, по которой множество найденной ребятами еды оказывалось никуда негодным.

– Может, капуста им не по вкусу, – предположил Альберт. Он вздохнул. – Хотя, кто вообще её любит.

Е. З. опустился на корточки возле кочана, потёр руки в предвкушении и ухватился за низ кочана, как бы обнимая его. Но вдруг он плюхнулся на ягодицы и заорал:

– Ай!

– Не так-то просто, да? – поддразнил его Эдилио.

– Ай! Ай! – Е. З. вскочил на ноги. Правой рукой он придерживал левую, не отводя от неё взгляда. – Нет-нет-нет!

Поначалу Сэм почти его не слушал. Его мысли витали где-то далеко, он думал, куда подевались птицы, но ужас в голосе Е. З. заставил его резко повернуть голову.

– В чём дело?

– Меня кто-то укусил! – воскликнул Е. З. – Господи, больно-то как!

Е. З. испустил жуткий крик. Начавшийся на низкой, утробной ноте, его вой быстро сорвался на истерический визг. Сэм увидел чёрное пятно на его штанине, похожее на вопросительный знак.

– Змея! – он посмотрел на Эдилио.

Рука Е. З. изогнулась в судороге и задёргалась, словно её изо всех сил тряс невидимый великан. Мальчик вновь завизжал и забился, как в припадке.

– Нога! Оно цапнуло меня за ногу!

Сэм застыл, точно вкопанный. Заминка продлилась всего несколько секунд, хотя позже ему казалось, что он мешкал очень долго. Непозволительно долго.

Потом Сэм прыгнул вперёд, к Е. З., но Эдилио подставил ему подножку.

– Ты чего? – возмутился Сэм, пытаясь встать.

– Ты только посмотри! Посмотри на это! – прошептал Эдилио.

Капустные грядки начинались в нескольких футах от них. Земля там двигалась, будто живая. Черви. В земле копошились черви, длинные, почти как змеи. Десятки, если не сотни, ползли к Е. З., в чьих визгах звучало уже не изумление, но агония.

Сэм поднялся на ноги, однако не решился приблизиться к краю поля. Черви, в свою очередь, не покидали перекопанной земли. Они, похоже, находились только со стороны поля.

Е. З. повернулся и двинулся к Сэму судорожной походкой человека, схватившегося за электрический кабель, или марионетки с перепутавшимися ниточками. Когда он подошёл совсем близко, почти что рукой подать, Сэм увидел, как из его шеи, прорвав кожу, выглянул червь.

Они полезли отовсюду: из щёк, из ушей…

Е. З. перестал кричать и осел на землю, неуклюже подвернув ноги.

– Помоги, – прошептал он, умоляюще глядя на Сэма.

Затем его глаза помутнели и сделались пустыми.

Вокруг стало тихо. Лишь мерно, в унисон чавкали сотни крошечных пастей.

Изо рта Е. З. выполз червь. Сэм вскинул руки.

– Нет! – крикнул Альберт. – Парень мёртв, Сэм. Он мёртв.

– Альберт прав, старик. Не надо их жечь. Не зли их, пусть сидят на своём поле, – прошептал Эдилио, с силой сжимая плечо Сэма, словно боялся, что Сэм вырвется и убежит.

– И тело тоже не трогай, – Эдилио всхлипнул. – Perdoneme, прости, Господи, но тело лучше не трогать.

Чёрные черви уже копошились в трупе Е. З., как муравьи в дохлом жуке. Сэму показалось, что прошла бездна времени, прежде чем твари убрались в свои норы.

То, что осталось лежать на поле, мало походило на человеческое тело.

– Вот верёвка, – сказал Альберт, отходя от джипа, и попытался сделать лассо, но его руки так тряслись, что пришлось передать верёвку Эдилио.

Тот связал петлю и с седьмой попытки набросил её на то, что осталось от правой ноги Е. З. Втроём они вытянули труп с поля.

Один запоздавший червь вывалился из месива и пополз обратно к капустным грядкам. Сэм схватил камень размером с апельсин, размахнулся и опустил на червя. Тот замер.

– Я вернусь сюда с лопатой, – сказал Эдилио. – Мы не можем забрать Е. З. в город, чувак. У него двое младших братьев, нельзя, чтобы они увидели такое. Похороним его здесь. Если эта пакость расползётся…

– Если они расползутся по другим полям, нас ждёт голод, – закончил за него Альберт.

Сэма затошнило. От Е. З. остались почти дочиста обглоданные кости. Со дня возникновения УРОДЗ Сэм повидал немало жуткого, но ничего настолько отвратительного ему пока не встречалось. Он вытер вспотевшие ладони о джинсы. Ужасно хотелось отомстить, найти повод спалить поле дотла вместе с чёртовыми червями.

Однако на поле росла еда.

Сэм опустился на колени рядом с останками.

– Ты был хорошим парнем, Е. З. Прости… прости меня.

Внезапно из айпода Е. З донеслась негромкая музыка. Сэм поднял блестящий плеер, ткнул в иконку паузы, поднялся на ноги и пинком отшвырнул дохлого червя со своего пути. Затем поднял руки. Со стороны могло показаться, что он собирается благословить покойного, но Альберт и Эдилио благоразумно отпрянули.

С ладоней Сэма полился ослепительный свет.

Останки почернели, съёжились. Громко затрещали, лопаясь от жара, кости. Когда Сэм опустил руки, перед ним лежала кучка тёмно-серого пепла, вроде того, что остаётся на заднем дворе после барбекю.

– Ты ничем не мог ему помочь, Сэм, – проговорил Эдилио, мгновенно почувствовав, что творится у друга на сердце. – Это УРОДЗ, старина. Просто УРОДЗ.

Глава 2
106 часов, 16 минут

КРЫША сильно покосилась. Луч ослепительно яркого солнца проникал сквозь щель между осыпающейся стеной и проседающей крышей и бил Кейну прямо в глаз.

Кейн лежал на спине, подушка без наволочки насквозь промокла от пота. Влажная простыня опутывала голые ноги, наполовину прикрывая его обнажённый торс. Он снова не спал – по крайней мере, так ему казалось. Он верил в это.

Надеялся.

Спал он не в своей постели. Эта кровать раньше принадлежала Моузу, старику-смотрителю «Академии Коутс».

Конечно, Моуз исчез. Пропал вместе со всеми остальными взрослыми. И с детьми постарше. Все… почти все… кому было больше четырнадцати. Они исчезли.

Куда?

Никто не знает.

Просто исчезли. Оказались за чертой. За чертой огромного аквариума под названием УРОДЗ. Может быть, умерли. Может быть, нет. Но их определённо не стало.

Диана пинком распахнула дверь. В руках она несла поднос, на котором покачивались бутылка воды и банка консервированных бобов марки «Гойя».

– Ты в себе? – спросила Диана.

Он не ответил. Просто не понял вопроса.

– Всё нормально? – с раздражением спросила она и водрузила поднос на столик возле кровати.

Кейн не стал утруждать себя ответом и сел. При этом голова у него закружилась. Он потянулся за водой.

– Почему у нас крыша разваливается? А если дождь пойдёт? – Кейн удивился, услышав собственный голос. Хриплый. В голосе не осталось ни намёка на былую убедительность и плавность.

Диана была безжалостна.

– Ты что, теперь не только чокнутый, но ещё и тупой?

В голове возникли смутные воспоминания, от которых ему стало не по себе.

– Я что-то натворил?

– Ты сорвал крышу.

Кейн повернул руки и посмотрел на свои ладони.

– Правда?

– Очередной кошмар, – сказала Диана.

Кейн отвинтил крышку с бутылки и отпил.

– Теперь вспомнил. Мне казалось, что крыша меня раздавит. Казалось, будто кто-то вот-вот наступит на дом и раздавит его, а меня расплющит под обломками. Вот я и пытался сдержать крышу.

– Угу. Ешь бобы.

– Не люблю бобы.

– А кто их любит? – парировала Диана. – Здесь тебе не «Эплбиз»[2]2
  Американская сеть ресторанов.


[Закрыть]. А я не официантка. Выбора у нас нет. Так что ешь бобы. Тебе нужно питаться.

Кейн нахмурился.

– Как долго я пробыл в таком состоянии?

– В каком? – поддразнила его Диана. – В состоянии психически больного, неспособного отличить реальность ото сна?

Он кивнул. От запаха бобов тошнило. Но он вдруг ощутил сильный голод. Теперь он вспомнил: запасы еды подошли к концу. Память возвращалась. Безумное наваждение блекло. Кейн ещё не до конца оправился, но уже что-то понимал.

– Три месяца, плюс-минус неделя, – сказала Диана. – У нас была большая перестрелка в Пердидо-Бич. Потом ты ушёл в пустыню вместе с Вожаком и отсутствовал три дня. А вернулся бледный, обезвоженный и… в общем, вот такой, какой ты сейчас.

– Вожак. – Одно лишь это имя и воспоминание о существе, которому оно принадлежало, заставило Кейна содрогнуться. Вожак, предводитель койотов, тот, кто каким-то образом обрёл хоть и ограниченный, но дар речи. Вожак, верный и преданный слуга… этого. Этого. Существа в шахте.

Они называли это существо Мраком.

Кейн покачнулся и едва не упал с кровати, но Диана вовремя поймала его, схватила за плечи и удержала. Тут же она увидела его предостерегающий взгляд, выругалась вполголоса и успела подставить мусорное ведро, прежде чем его вырвало.

Рвоты оказалось совсем немного. Чуть-чуть желтоватой жидкости.

– Мило, – сказала девушка и скривила губы. – Я тут подумала и решила: не ешь-ка ты лучше никаких бобов. Не хочу видеть, как они полезут обратно.

Кейн прополоскал рот водой.

– Почему мы здесь? Это же домик Моуза.

– Потому что ты слишком опасен. Никто в «Коутс» не хочет тебя видеть, пока ты не возьмёшь себя в руки.

Кейн моргнул, когда очередное воспоминание вернулось к нему.

– Я причинил кому-то боль.

– Ты принял Пузана за монстра. Кричал что-то. Повторял слово «геяфаг». Потом швырнул Пузана в стену.

– Он в порядке?

– Кейн. Только в кино человек может пролететь сквозь стену и подняться на ноги, как ни в чём не бывало. Но мы не в кино. Стена была кирпичная. Пузана словно машина переехала. Представь сбитого енота, которого давят колёсами раз за разом на протяжении нескольких дней.

Слишком грубо получилось, даже для Дианы. Сжав зубы, она сказала:

– Прости. Нельзя было так говорить. Пузан мне никогда не нравился, но это просто не выходит у меня из головы, понимаешь?

– Я был вроде как не в себе, – сказал Кейн.

Диана сердито утёрла слезу.

– Ответь на один вопрос: ты знаешь, что такое «преуменьшение»?

– Думаю, мне уже лучше, – продолжал Кейн. – Пусть я ещё не совсем пришёл в норму. Не до конца. Но уже лучше.

– Счастье-то какое, – съязвила Диана.

Впервые за последние несколько недель Кейн разглядел её лицо. Она была красива, Диана Ладрис: огромные тёмные глаза, длинные каштановые волосы и губы, с которых не сходила самодовольная улыбка.

– С тобой могло произойти то же, что и с Пузаном, – сказал Кейн. – Но ты всё равно заботилась обо мне.

Диана пожала плечами.

– Новый мир жесток. У меня был выбор: держаться поближе к тебе или попытать счастья с Дрейком.

– Дрейк. – Это имя вызвало тёмные ассоциации. Что это, сон или реальность? – Что там с Дрейком?

– Изображает Кейна-младшего. Якобы замещает тебя. Как по мне, так он втайне надеется, что ты умрёшь. Пару дней назад совершил набег на магазин и украл немного еды. Это сделало его почти популярным. Дети не отличаются критическим мышлением, когда приходится голодать.

– А мой брат?

– Сэм?

– А что, у меня есть другие давно потерянные братья?

– Клоп пару раз наведывался в город, чтобы оценить обстановку. Он говорит, что еда у них ещё осталась, но народ уже начал волноваться. Особенно после налёта Дрейка. Но всем там заправляет Сэм.

– Дай-ка мои штаны, – сказал Кейн.

Диана выполнила просьбу Кейна и демонстративно отвернулась, когда тот начал одеваться.

– Какую защиту они выстроили? – спросил Кейн.

– Продуктовый магазин теперь охраняют по всему периметру, это главное. На крыше «Ральфс» постоянно дежурят четверо вооружённых ребят.

Кейн кивнул и прикусил ноготь на большом пальце: старая привычка.

– А что с уродами?

– У них Декка, Брианна и Тейлор. Ещё Джек. Может быть, среди них есть ещё полезные уроды, Клоп не знает точно. У них есть Лана, Целительница. А ещё Клоп думает, что среди них есть парень, который может создавать что-то вроде тепловых волн.

– Как Сэм?

– Нет. Сэм – газовая горелка. А тот, другой парень – микроволновка. Он не создаёт никакого видимого огня. Просто твоя голова вдруг закипает, как буррито, которые в «Китчен-эйд» подают на завтрак.

– У людей продолжают проявляться силы, – сказал Кейн. – А что у нас?

Диана пожала плечами.

– Разве кто-то может знать наверняка? Никто не рискнёт признаться Дрейку. В городе мутантов-новичков уважают. А здесь? У нас и убить могут.

– Ну да, – сказал Кейн. – Это была ошибка. Зря мы начали срываться на уродах. Они нам нужны.

– Плюс ко всему, помимо нескольких новых Муродов, у них есть автоматы. И у них по-прежнему есть Сэм, – добавила Диана. – Так что предлагаю не тупить и не пытаться снова вступать с ними в бой. Как тебе идейка?

– Муродов?

– Мутантов. Мутанты плюс уроды. Муроды, – Диана пожала плечами. – Муроды, фрики, монстры. Еды у нас не осталось, зато кличек предостаточно.

Футболка Кейна висела на спинке стула. Он протянул к ней руку, пошатнулся и едва не упал. Диана придержала его. Он рассматривал её ладонь на своей руке.

– Ходить я в состоянии.

Он поднял голову и увидел своё отражение в зеркале над комодом. Он с трудом себя узнал. Диана была права: бледный, впалые щёки. Глаза казались слишком крупными для его лица.

– Похоже, тебе и впрямь лучше. Снова ведёшь себя как вспыльчивый придурок.

– Позови сюда Клопа. Клопа и Дрейка. Хочу видеть их обоих.

Диана не сдвинулась с места.

– Ты хоть собираешься рассказать мне, что случилось там, в пустыне, куда вы ходили с Вожаком?

Кейн фыркнул.

– Вряд ли ты захочешь знать.

– Хочу, – настаивала Диана. – Ещё как.

– Важно лишь то, что я вернулся, – сказал Кейн со всей напускной храбростью, на которую был способен.

Диана кивнула. От этого движения волосы, заскользив вперёд, коснулись её идеальной щеки. Глаза девушки влажно блестели. Но на губах по-прежнему застыло выражение отвращения.

– Что это значит, Кейн? Что за «геяфаг»?

Он пожал плечами.

– Не знаю. Никогда раньше не слышал этого слова.

Почему он лжёт ей? Почему у неё такое ощущение, что знать это слово опасно?

– Давай, иди за ними, – сказал Кейн, отстраняя её. – Приведи сюда Клопа с Дрейком.

– Зачем ты так торопишься? Почему бы сначала не убедиться, что ты и правда… я хотела сказать, «нормальный», но это значило бы слишком высоко задрать планку.

– Я вернулся, – настойчиво повторил Кейн. – И у меня есть план.

Она посмотрела на него, скептически склонив голову.

– План, говоришь.

– Я должен кое-что сделать, – сказал Кейн и отвёл взгляд. Он сам не понимал – почему, но не мог смотреть Диане в глаза.

– Кейн, не делай этого, – сказала Диана. – Сэм позволил тебе уйти живым. Второй раз он этого не допустит.

– Хочешь, чтобы я заключил с ним сделку? Нашёл компромисс?

– Именно.

– Что ж, именно это я и собираюсь сделать, Диана. Я собираюсь заключить сделку. Но сперва я должен найти то, что можно ему предложить. И кажется, я знаю, что это.

Астрид Эллисон гуляла с Малышом Питом на заросшем травой заднем дворе, когда Сэм принёс ей новости и показал червя. Пит качался. Если точнее, он сидел на качелях, а качала его Астрид. Ему, похоже, нравилось.

Толкать качели было скучно и однообразно, учитывая, что от младшего брата было не дождаться ни слова, ни радостного возгласа. Пити едва стукнуло пять, и он страдал аутизмом. Говорить он умел, но почти никогда не говорил. Если уж на то пошло, с возникновением УРОДЗ мальчик ещё сильнее замкнулся в себе. Быть может, в этом была и вина сестры: она стала пренебрегать терапией, бросила бесполезные, бессмысленные упражнения, которые якобы помогали аутистам справляться с реальностью.

Разумеется, Малыш Пит создавал для себя собственную реальность. В определённом и очень важном смысле, он создал новую реальность для всех.

Этот задний двор принадлежал не Астрид, этот дом не был её домом. Её дом спалил Дрейк Мервин. Но уж чего-чего, а домов в Пердидо-бич хватало. Большинство из них пустовало. И хотя многие дети остались жить в своих старых домах, другие не могли вынести воспоминаний, которые хранили их прежние спальни и гостиные. Астрид уже со счёта сбилась, сколько раз она видела плачущих детей, вспоминающих, как мама готовила на кухне, как папа стриг лужайку, как старшие братья и сёстры щёлкали каналами телевизора.

Детям было ужасно одиноко. Одиночество, страх и грусть никогда не покидали УРОДЗ. Поэтому дети часто селились вместе, и дома становились похожи на студенческие общежития.

Вместе с Астрид жили Мэри Террафино со своим младшим братом Джоном; всё чаще и чаще с ними оставался и Сэм. Официально Сэм жил в свободном офисе в здании муниципалитета – в мэрии, спал на диванчике, готовил еду в микроволновке и пользовался бывшей общественной уборной. Но это было очень мрачное место, и Астрид не раз просила его считать её дом своим. В конце концов, они практически семья. И, что как минимум символично, они стали первой, в своём роде, семьёй в УРОДЗ: заменили маму и папу детям, оставшимся без родителей.

Астрид услышала приближение Сэма ещё до того, как он показался в дверях. Пердидо-Бич всегда был маленьким тихим городком, а теперь здесь почти всегда стояла тишина, как в церкви. Сэм сам вошёл в дом и, переходя из комнаты в комнату, звал её по имени.

– Сэм! – крикнула она. Но Сэм не услышал, пока не открыл заднюю дверь и не ступил на дощатую веранду.

Хватило одного взгляда, чтобы понять – произошло что-то ужасное. Сэм не умел скрывать свои чувства, по крайней мере, от Астрид.

– Что такое? – спросила она.

Вместо ответа он прошагал по неаккуратному, заросшему сорняками газону и обнял её. Астрид терпеливо обняла его тоже, зная, что он всё ей расскажет, как только сможет.

Сэм зарылся лицом в её волосы. Она чувствовала его дыхание на своей шее, в ухе защекотало. Ей нравилось чувствовать, как он прижимается к ней своим телом. Ей было приятно осознание, что ему необходимо обнимать её. Но в этом объятии не ощущалось ни доли романтики.

Наконец, Сэм её отпустил. И подошёл к качелям, чтобы покачать Малыша Пита: кажется, ему нужна была физическая нагрузка.

– Е. З. мёртв, – сказал он безо всяких предисловий. – Я объезжал поля вместе с Эдилио. Я, Эдилио, Альберт и Е. З., мы взяли его, чтобы было веселее. Понимаешь. Е. З. поехал с нами просто так, без причины, он просто попросился с нами, и я разрешил, потому что мне казалось, что я постоянно говорю всем только нет, нет, нет, а теперь он мёртв.

Сэм толкнул качели сильнее, чем Астрид. Малыш Пит чуть не упал на спину.

– О, боже. Как это произошло?

– Черви, – мрачно ответил Сэм. – Что-то вроде червей. Или змеи. Я не знаю. Я принёс одну мёртвую особь, там, на кухне. Я надеялся, что ты сможешь… сам не знаю, на что я надеялся. Ты у нас вроде как эксперт по мутациям, да?

На фразе про «эксперта» его губы скривились в кислой улыбке. Никакой Астрид не эксперт. Просто она была единственным человеком, которому не всё равно, что же происходит в УРОДЗ с научной точки зрения.

– Продолжай его качать, и всё будет в порядке, – сказала Астрид, кивая на брата.

Существо лежало в пакете на кухонной стойке. Больше было похоже на змею, чем на червя, но и змея эта не выглядела нормальной.

Астрид осторожно надавила на пакет, надеясь, что существо и правда мертво. Она расстелила на гранитной столешнице вощёную бумагу и вытряхнула на неё червя. Затем, покопавшись в одном из ящиков, достала измерительную ленту и постаралась как можно точнее измерить длину существа.

– Одиннадцать дюймов, – отметила она.

Затем взяла камеру и сделала дюжину снимков со всех ракурсов, прежде чем подцепить уродливую тварь вилкой и сунуть обратно в пакет.

Астрид скинула фотографии на ноутбук. Затем перетащила их в папку «Мутации – фото». Там были уже десятки файлов. Птицы со странными когтями или клювами. Змеи с маленькими крыльями. Дальше шли фотографии змей покрупнее с большими крыльями. На одном из фото, снятом издалека, была гремучая змея размером с небольшого питона с крыльями размахом не меньше, чем у орлана.

Был там и размытый снимок койота размером вдвое больше обычного. Фото пасти мёртвого койота вблизи, на котором виднелся необычно короткий язык, до ужаса напоминающий человеческий. Ещё серия фото в формате JPEG: изображения кота, застрявшего в книге.

На других снимках были изображены дети, большинство из них выглядели вполне обычно, не считая парня по кличке Орк, который всем своим видом напоминал чудовище. Имелось среди них и фото Сэма, из ладоней которого струился голубой свет. Астрид терпеть не могла это фото, потому что Сэм сделал очень грустное лицо: ему не нравилось демонстрировать свою силу на камеру.