Текст книги "Отважное сердце"

– О, я понял, – воскликнул сэр Баярд вроде бы даже с облегчением, хотя он и не спускал настороженных глаз с крестьян. – Вы охраняете свою деревню. Верно? Но от кого? От чего?

– А вот от таких рыцарей, как вы, сэр, – снова усмехнулся Гоуд. – От таких, кто полагает: раз он знатен, то может вытворять все, что ему заблагорассудится. Словно он сам король Истара – Прист. И должен вам сказать, что несколько недель назад мы уже хорошенько проучили тут одного из ваших.

Я, обхватив покрепче ветку, на которой лежал, боялся пошевелиться. И только молился всем богам, каких знал, чтобы они сохранили мне жизнь.

Кэррок, осмелев, снова сделал шаг вперед. Он протянул руку к вьючной кобыле и дотронулся до попоны, которой были накрыты доспехи сэра Баярда.

* * *

Гилеандос давал нам с братом уроки теологии. Я эти уроки чаще всего прогуливал. Значит, боги, даже и услышав мои молитвы, вряд ли соблаговолят прийти к нам с сэром Баярдом на помощь. Но все-таки какой-то бог, видимо, сжалился над нами.

Мой конь Моласес был стар. Ему было уже больше тридцати. Для лошади это очень и очень много. Последние десять лет единственное, что он делал – катал детишек по двору замка. А сейчас его, дряхлого, выпустили за ворота замка, ему пришлось полдня топать по лесу, он устал и, конечно, переволновался, слякоть, дождь, лес… А тут еще откуда не возьмись появились какие-то люди с топорами и дубинами. В общем, Моласес судорожно дернулся и рухнул прямо на крестьян, которые подходили к вьючной кобыле.

Крестьяне опешили и не сразу сообразили, в чем дело.

Мой хозяин мгновенно подскочил к ним и мечом плашмя ударил одного из крестьян по ребрам. Ударил хотя и плашмя, но сильно: с такой силой здоровенная служанка выбивает пыль из ковра. Крестьянин, хватая ртом воздух, упал. Сэр Баярд тотчас развернулся и пнул Кэррока ногой в живот. Огромный детина согнулся пополам, застонал и свалился на землю.

Увидев бушующего, как ураган, рыцаря, все остальные замерли на месте. Все – кроме Гоуда, А тот осторожно стал обходить сэра Баярда справа и, оказавшись сзади него, мгновенно вскочил на рыцарского коня Вэлороуса.

Конечно, я должен был бы хотя бы крикнуть сэру Баярду, предупредить его об опасности, а как оруженосец – прыгнуть Гоудуна спину и сразиться с ним. Но об этом я даже и думать боялся! Я только теснее прижался к ветке.

И тут случилось нечто весьма странное. Вместо того, чтобы напасть на сэра Баярда, Гоуд наклонился над поверженным Кэрроком. Потом поднял голову и посмотрел на рыцаря, а сэр Баярд как раз в этот миг обернулся – их глаза встретились. Что уж они прочли в глазах друг друга – не знаю, но только Гоуд тотчас соскочил с коня и стал медленно пятиться, а потом повернулся и пошел прочь, – туда, откуда пришел. Вслед за ним побрели и крестьяне. А Кэррок, резво вскочив на ноги, тотчас присоединился к своим товарищам.

А я… я спрыгнул с ветки и храбро погрозил отступающим кулаком:

– Получили?! Будете знать, как нападать на рыцаря Соламнии!

Сэр Баярд окинул меня презрительным взглядом с ног до головы и произнес ледяным тоном:

– Лучше, вояка, посмотри, что там с твоей лошадью.

А что было с моим Моласесом? Известно что: он лежал мертвый.

Мы перенесли мою поклажу на вьючную кобылу, она еще раз взглянула на меня с ненавистью.

Я добросовестно и молча выполнял все безмолвные приказания своего хозяина, прекрасно представляя, что он обо мне сейчас думает.

Сэр Баярд вернулся к костру, достал сушеную говядину и сухофрукты. Мой хозяин не стал ничего варить или подогревать. Просто протянул мне мою порцию, и мы, не проронив ни слова, поели.

Дождь все лил и лил.

Я вынул кости, погадал на них. Выпало 2 и 8. Знак лошади. Я попытался вспомнить, что он должен означать. Сэр Баярд заглянул мне через плечо:

– Что у тебя там?

– Знак лошади, – коротко ответил я.

– Я спрашиваю о…

– А-а, – протянул я. – Я гадаю по «Калантине». Это такая книга для игры в кости.

По-видимому, любопытство сэра Баярда было удовлетворено – он снова отодвинулся от меня.

Обогревшись немного у костра, рыцарь поднялся и пошел к своему Вэлороусу, пробормотав словно самому себе:

– Все это чушь собачья.

Может быть, – я пожал плечами.

Сэр Баярд присел перед Вэлороусом и поднял его левую переднюю ногу.

– А зачем же ты это делаешь?

– Делаю? Что делаю? – переспросил я.

– Гадаешь по «Калантине». Конечно, в Восточных Дебрях богатые бездельники постоянно играют в кости. Но и там никто не принимает предсказаний «Калантины» всерьез. А ты, что же, веришь?

– Но, сэр Баярд, – сказал я осторожно, – кости предсказывают, что со мной случится, и подсказывают, как я должен поступить.

– Чушь, – откликнулся сэр Баярд, счищая грязь с копыта Вэлороуса.

– Чушь?

– Конечно, чушь, – улыбнулся он. – И ты, Гален, сам это прекрасно понимаешь. Просто, так тебе легче жить. – И затем сказал уже без всякой улыбки: – Ты знаешь, мой мальчик: в мире происходит действительно много удивительного и волшебного. Но предсказания «Калантины» к волшебству не имеют никакого отношения, уж поверь мне.

– Но почему вы так уверены в этом? – я все еще сжимал в руке фишку.

– Ладно, – сказал сэр Баярд, осматривая второе копыто своего коня, – какой, ты говоришь, знак у тебя выпал?

– Знак лошади.

– Ну, и что же это значит?

– Это… это может означать путешествие. А может, это было связано с тем, что случилось с Моласесом, – с его смертью…

– А не кажется ли тебе, дорогой Гален, что все это – весьма неопределенно? – отозвался сэр Баярд, переходя к задним ногам Вэлороуса.

– Знак лошади может означать очень многое. Надо только суметь правильно его разгадать.

Я и сам понимал, что слова мои – детский лепет. И мне подумалось: вот сейчас сэр Баярд усмехнется и перестанет говорить на эту тему. Рыцарь действительно усмехнулся, но сказал:

– Можно, конечно, понапридумывать всяких толкований. А потом убедить себя: мол, вот это и означал данный знак. Мол, он меня предупреждал… Но уверяю тебя, все это – чистой воды шарлатанство. Подлинное волшебство человеку встречается чрезвычайно редко – ну, так же редко, как на этой дороге случается честный поединок между двумя рыцарями…

– А я, сэр Баярд, я видел настоящее волшебство! – вдруг вспомнив о своем брате Бригельме, воскликнул я.

– Ну, а я видел на этой дороге честный поединок между двумя рыцарями, – отозвался сэр Баярд.

Он внимательно осмотрел копыта своего коня. Потом выпрямился и сказал:

– А ведь Гоуд, Кэррок и все остальные искренне, честно думали, что мы с тобой – негодяи, выдающие себя за рыцарей. Тот человек в черном, что сейчас сидит в темнице замка, надолго отбил у них желание верить рыцарям Соламнии.

Он замолчал, посмотрел на меня, потом еще раз осмотрел копыта Вэлороуса и снова повернулся ко мне:

– Гоуд и его товарищи защищали свою деревню от негодяев, которые выдают себя за рыцарей. Сейчас им даже кажется: все рыцари – негодяи. Гоуду надо еще научиться отличать настоящего рыцаря от мерзавца в рыцарских доспехах. Ему вообще надо многому научиться, – и, подходя к вьючной кобыле, сэр Баярд закончил: – Как, впрочем, и тебе тоже.

Потом, поправив на кобыле попону, добавил:

– Надеюсь, я помру еще не скоро и смогу научить тебя всему, что сам знаю и умею.

Я подумал, что буду рад выслушать все его советы и наставления, но только не здесь, под дождем, на дороге, где могут вот-вот появиться вооруженные крестьяне.

И я даже начал говорить об этом своему хозяину. Но тот вдруг замер, приложив палец к губам, и пристально посмотрел на ель, из-за которой в первый раз вышли Гоуд и его товарищи.

– Тихо! – прошептал он. – Там кто-то есть.

Рыцарь быстро подошел к Вэлороусу – к его седлу он только что привязал меч.

Я беспокойно всматривался в деревья на той стороне дороги, но ничего не мог разглядеть. И ничего, кроме шума дождя, не услышал.

– Сэр, я ничего не слышу и не вижу. Может быть, вам почудилось?

Мой хозяин, прищурившись, оглядывался.

– ты помнишь: Гоуд говорил о философии чисел? Боюсь, что нам скоро придется иметь дело с гораздо большим числом философов, чем в первый раз… Ну, а посему, Гален, тебе следует снова занять свое место на дереве. Думаю, мне, как и в первый раз, понадобится дозорный…

Сэр Баярд ласково похлопал коня, успокаивая его.

Я сказал громким шепотом:

– Теперь, сэр, убивайте их, не раздумывая. вы видите: они перепугаются и разбегутся. Сколько бы их ни было!

Сэр Баярд уже держал в руках меч.

А я встал к дереву поближе – так, чтобы в случае опасности мог бы, действительно, быстренько вскарабкаться на него.

Я продолжал всматриваться в деревья за дорогой. И наконец-то увидел четырех парней. Я видел только их голову и грудь. Лица их были угрюмы и насуплены.

И вдруг сквозь шум дождя я услышал цоканье копыт.

Те, кто подходили к нам, не были людьми. Но они не были и лошадьми… я успел подумать о знаке лошади и тут же был сбит с ног. Перед моими глазами мелькнули ветви дерева, затем тускло сверкнул серый свет. А потом – все провалилось во тьму…

Глава 5

Отцовский замок был практически со всех сторон окружен болотами. Носили они одно общее название: Верденское болото.

В народе ходили слухи о невероятно больших деревьях, которые растут на болоте, о жутких чудовищах, которые обитают там, о странных огнях, которые там видны.

Нам, детям, болото внушало ужас. Хотя мы и знали, что именно болото спасло многих здешних крестьян от смерти во времена Катаклизма.

Для народа Соламнии это был период Пребывания в Немилости богов. На Ансалонском континенте полагали: соламнийским рыцарям было известно, что Катаклизм продлится долгие-долгие годы. Но рыцари, якобы, не захотели никого предупредить о надвигающейся катастрофе. Поэтому-то еще с давних времен на Ансалоне невзлюбили рыцарей Соламнии.

Наш родовой замок находился в захолустье, на западе Кастлунда, к тому же, как я уже сказал, он был окружен Верденским болотом, иначе нашей семье тоже бы не поздоровилось. Но здешние крестьяне никогда не видели зла от рыцарей нашего рода, поэтому они нас не трогали, не нападали на замок. Но вот если сюда заезжал какой-либо посторонний, чужой рыцарь – спуску ему не давали…

Мне не разрешали ходить на болото, да я и сам не стремился туда. Быть съеденным каким-нибудь крокодилом? Радости мало!…

* * *

Очнулся я на спине коня – или на спине того, кто мне показался конем. Лежал лицом вниз, вдыхая острый лошадиный пот; был я накрыт какой-то грязной тряпкой, вроде попоны.

Мокрый ветер хлестал меня по лицу, земля прыгала перед глазами.

Я решил выпрямиться и сесть в седле. Но седла не оказалось. Выпрямиться мне тоже не удалось. Руки мои были связаны веревкой; а вдобавок ко всему, словно чья-то сильная рука крепко держала меня за волосы. Я с трудом смог слегка повернуть голову, надеясь разглядеть всадника. Но никакого всадника не было.

Тогда я вспомнил о кентаврах, напавших на нас с сэром Баярдом. Повернув голову насколько только сумел, я увидел плечи получеловека-полуконя. Значит, так и есть: я – на спине кентавра. И он, конечно, несет меня в болото, где, как все утверждали, и обитают кентавры.

А где же сэр Баярд? Что с ним? Его тоже схватили? Или… или он испугался и убежал, бросив меня?!

Итак, меня нес кентавр. Но куда конкретно и зачем? предположения одно хуже другого мелькали в моей голове.

Кентавр, который сейчас нес меня, был огромен, но ступал он на удивление легко – пожалуй, даже более грациозно, чем лошадь. А любая лошадь по размерам куда меньше кентавра. Может быть, каждый мускул его тела подчинялся разуму, что подобен разуму человека? А может быть, все кентавры от природы очень ловкие? Или сейчас мой кентавр бежит по дороге, которую он очень хорошо знает?

Через несколько минут после того, как я очнулся, кентавр остановился на краю болота, поросшего кедрами, можжевельником и какими-то растениями, названия которых я просто не знал.

Он стоял, словно ожидая кого-то или чего-то.

Я почувствовал: уже ничья рука не пригибает мне голову. Я поспешил расположиться на спине кентавра поудобнее.

Сквозь ветви на землю струился свет. Всюду – буйная зелень. Да, мы на болоте. Место, вполне подходящее для смерти. Я вздохнул.

Мой кентавр, оглядевшись по сторонам, взбрыкулся и я мигом слетел с него на землю. На землю, покрытую толстым мхом. Я упал лицом вниз, но тотчас вскочил на ноги.

кентавр стоял надо мной. Почти фантастическое существо! А сейчас в зеленоватом свете болота он казался и вовсе фантастическим!

У моего кентавра была туго заплетенная коса – длиной футов семь, толщиной с мою ногу. Такие косы, как я слышал, бывают у совсем молодых кентавров.

– Мы подождем все здесь всех остальных, – мягким грудным голосом сказал кентавр.

Он огляделся и развязал мне руки. Я стал стряхивать с себя грязь, листья, ветки, иголки, выплевывал изо рта мох. Наконец, когда более-менее привел себя в порядок и отдышался, я спросил:

– Вы – кентавр?

– Да, люди называют нас так, – ответил кентавр, даже не глядя на меня.

Я проследил взглядом, куда он смотрит, и увидел тропинку. Тропинка эта зарастала травой прямо на глазах!

Кентавр взглянул на меня.

Его брови оказались бело-коричневыми, как и спина. Он, явно, был молод. Наверное, на год, на два старше меня – если, конечно, кентавры исчисляют свой возраст так же, как люди.

– А я прежде даже и не верил, что вы, кентавры, существуете в действительности!… – пробормотал я.

Как бы мне отыскать здесь лазейку, неприметную и безопасную?!

Безопасную? Это в болоте-то?! Среди змей и крокодилов и еще каких-нибудь неведомых чудовищ?!

Может быть, сам кентавр поможет мне? Разговаривает он вежливо. Злым не выглядит – во всяком случае, на убийцу не похож. А если действительно молод, то, наверное, глуп. Значит, его можно будет легко обмануть…

Неожиданно, прервав мои мысли, кентавр сказал:

– Меня зовут Эджин. А тебя как?

– Гален.

Кентавр стал немного рассказывать о себе. Он действительно был молод.

– Стеречь тебя – это первое поручение, которое дали мне старшие. Ведь сейчас идет война… – Эджин запнулся.

– Война? – недоуменно спросил я. – Какая война? Кентавр, казалось, покраснел и пробормотал:

– Э-э, когда придет время, старшие расскажут тебе все, что ты должен знать…

Пристально вглядываясь в заросли, он поскакал на другой конец поляны. Трава, примятая его копытами, тотчас же выпрямлялась. Чудеса, да и только!

Я подошел к нему.

– Эджин, получается, что ты уже проболтался и выдал мне военную тайну, да? Ведь тебе за это здорово попадет! Тайны нельзя выдавать никогда и никому.

Кентавр взглянул на меня печально и виновато.

– Да, я нечаянно проболтался. Вечно со мной всегда что-нибудь да случается. Не умею держать язык за зубами. А старшие к тому же еще говорят, что я и соображаю туго… – Неожиданно лицо его просветлело: – Зато все говорят, что у меня доброе сердце!

Интересно, все кентавры – такие простаки? Или Эджин – исключение? Наверное, с ним хорошо играть в карты на деньги.

Ведь он – просто второй Алфрик. Только не злой. И с двумя лишними ногами.

Я лег на траву. Она росла прямо у меня на глазах. Видимо, все, что рассказывали мне о Верденском болоте, – истинная правда.

А может быть, трава здесь ядовитая? Может быть, она способна пожрать человека? Вон как быстро она растет… Я постарался отогнать от себя эти тревожные мысли.

Долго ли мы здесь будем с Эджином одни? ведь он ждет своих соплеменников… Мне не следовало терять время!

– Послушай, Эджин. Я ничего не знаю и знать не хочу ни о какой войне. Кто с кем воюет? Из-за чего? Мне-то какое дело, правда ведь? И ты не бойся: я никому не скажу о том, что ты ненароком проболтался мне… Но если у тебя действительно доброе сердце, Эджин, скажи мне: где мой хозяин, благородный соламнийский рыцарь? Пойми меня: я очень переживаю за него… Если ты знаешь, что с ним, скажи мне.

Ничего поначалу не ответив мне, Эджин обошел поляну.

– Ох, не надо было мне даже и заговаривать с тобой, Гален.

Выглядел он очень озабоченным.

– Но почему ты так беспокоишься, Эджин?

– Мне кажется, мой маленький друг, я прискакал не на ту поляну…

Он сказал мне «маленький друг»?! Я просто ушам своим не поверил! Знал бы он, что первому же встречному гоблину я продал бы его со всеми потрохами!

Подняв высоко голову, Эджин озирался вокруг: никого.

– Неужели я действительно перепутал поляну?

– Эджин, ты видел когда-нибудь картину «Всадник и Смерть»? Честное слово, сейчас ты выглядишь так, словно сошел с этой картины. А где вы условились встретиться, ты помнишь?

– Отлично помню, – гордо сказал Эджин. – На втором аванпосту. – И тотчас спохватился: – О, я опять проболтался! Тянут же меня за язык…

Он тяжело вздохнул. Я поднялся с травы и подошел к кентавру.

– Эджин, да я и знать не хочу, что такое второй аванпост и почему вы решили встретиться именно на этом аванпосту. Я вообще представления не имею, где мы сейчас. Я и слыхом ничего не слыхал ни о какой войне. Для чего надо было брать меня в плен? Какой вам от меня прок?

Эджин снова тяжело вздохнул.

– Я не имею права отвечать на твои вопросы, Гален. Мои старшие товарищи считают, что ты – подозрительный тип.

– Да что же во мне такого подозрительного, Эджин?!

– Мои товарищи считают, что ты похож на шпиона. Ты и твой хозяин. Поэтому мы и взяли вас в плен.

Эджин снова обошел всю поляну. Примятая им трава тотчас вырастала за ним вслед.

Дождь поутих, кажется, вокруг немного посветлело. Но на душе у меня было мрачно.

Я смотрел на Эджина снизу вверх, он на меня – сверху вниз.

– Эджин, а как у вас наказывают шпионов? Хоть это-то можешь ты мне сказать?

Кентавр улыбнулся:

– Мы – народ добродушный. И редко приговариваем кого-либо к казни. – Затем он нахмурился: – Говорят, что со шпионами поступают так: их подвешивают за ноги и вниз головой окунают в воду. Пока они не захлебнутся…

«Хорошая, однако, перспектива ждет меня!» – мрачно подумал я.

– Эджин, скажи, а несовершеннолетних тоже казнят? кентавр кивнул.

– Насколько мне известно, да. но понимаешь, я никогда не видел ни одного шпиона – ни молодого, ни старого…

Я продолжал гнуть свое:

– А вот если кто-либо шпионил не по своей воле? Если он стал шпионом только потому, что иначе ему угрожала бы смерть?

– Но, мой маленький друг, я уже сказал тебе, что ни разу не видел ни одного шпиона. А тем более, приговоренного к смертной казни.

– Но ведь тебе, наверное, рассказывали, как судят шпионов. Вот, Эджин, предположим: кого-то обвиняют в шпионаже, а он дает честное слово, что никогда-никогда не будет больше шпионить. Что тогда?

– Думаю, что если ты дашь честное слово больше никогда не шпионить, тебя простят. Тебя попросят рассказать обо всем чистую правду. Всю, без утайки. Но таким образом, ты предашь своих друзей. – С минуту он, наклонив голову, молчал. – Конечно, если эти двое – твои друзья.

«Эти двое?! Мои друзья?»

Я постарался сделать вид, то ничуть не удивлен. Наклонился, сорвал травинку. Помолчал – может быть, Эджин сам что-нибудь скажет еще. Но кентавр тоже молчал.

– Значит, вы схватили всех нас? Я имею в виду – всех троих? – я говорил медленно, вглядываясь в лицо кентавра.

– Нет, только двоих: тебя и рыцаря, твоего хозяина. Ничего не скажешь: он – храбрый. – Эджин улыбнулся. – Думаю, с таким даже приятно сразиться! – Затем он снова нахмурился.

– А третьего схватить нам не удалось. Мы его видели у самого замка, на дороге. Там мы не рискнули его схватить. Мы пошли вслед за вами, все ждали, когда он присоединится к вам. Но он исчез, словно в воду канул…

Эджин замолчал.

– Но зачем мы, люди, были нужны вам, кентаврам?

– Нам нужны были рыцарские доспехи. Мы не знали, где они. И поэтому мы все время следили за вами – надеялись, что сможем выведать, где спрятаны доспехи. А тут на вас напали крестьяне. Мы не могли больше ждать. И вынуждены были взять вас в плен и обыскать вас и ваших лошадей.

Кентавры видели кого-то у самого замка.

Значит, кто-то действительно шел за нами все время по пятам…

Я вспомнил Скорпиона. Без сомнения, это был только он. Больше некому.

О, он вездесущ. И он может принять любой облик.

Может быть, он и сейчас где-нибудь рядом?

Ну, предположим, я смогу убежать от кентавров. И что дальше? От Скорпиона-то скрыться потруднее, чем от простодушных кентавров – если вообще возможно…

Я готов был уже сказать Эджину: послушай, я даю тебе кучу денег и ползамка в придачу, но только ради всего святого отвези меня домой, к отцу. Пусть он меня снова посадит в сырую темницу! Там, конечно, невесело и неуютно, но там, по крайней мере, нет скорпионов.

Да, я уже открыл рот, чтобы все это сказать, и тут на поляне, в сопровождении доброй дюжины кентавров, появился мой хозяин – сэр Баярд.

О, действительно, взять в плен сэра Баярда кентаврам было нелегко. У одного из них была перевязана рука, у другого – нога, у третьего разбит нос, у четвертого подбит глаз.

Правда, и сам сэр Баярд выглядел не лучше: левая рука и лицо в крови. Руки его были крепко-накрепко связаны толстой веревкой.

Один из кентавров с силой толкнул рыцаря в спину, и он упал на траву.

С трудом, печально улыбаясь, мой хозяин поднялся на ноги.

Кентавры окружили нас обоих.

– Здесь и сейчас, соламнийцы, вы будете держать ответ за свое поведение! – торжественно провозгласил кентавр с темной, словно кора кипариса, кожей. Он был стар и седовлас. Несомненно он был вожаком кентавров.

Сэра Баярда снова толкнули в спину. Он выпрямился в полный рост и посмотрел вожаку прямо в глаза.

– Мне свое поведение объяснить легко. Вы напали на меня – без какого-либо предупреждения и, полагаю, без какой-либо причины. Во всяком случае, мы не давали вам никакого повода для нападения. Что же должен был делать я? Несомненно, одно – защищаться. И в этом, надеюсь, вы со мной охотно согласитесь. Так в чем же моя вина? В том, что прежде, чем начать бой, я не поприветствовал напавших на меня? Но ведь мы были не на рыцарском турнире.

Мне показалось: старый кентавр улыбнулся. И спросил:

– Вы действительно – соламнийский рыцарь? Так? И вы сохраняете верность законам рыцарей Соламнии?

О, я многое бы отдал сейчас за то, чтобы сэр Баярд слукавил, но он ответил гордо и прямо:

– Сохраняю? Нет, я их провозглашаю! Что бы вам ни говорили о рыцарях, что бы вы о них не думали, рыцарские ордена и поныне основываются на принципах благородства. Так было раньше, так есть сейчас, в нынешнее время, когда все остальные не признают никаких принципов! – Затем он обернулся ко мне и прошипел: – прекрати толкать меня локтем, Гален!

Вожак взглянул на меня – его зеленые глаза сверкнули, словно изумруды, – и снова обратился к сэру Баярду:

– А доспехи?

– Доспехи принадлежат мне. – Рыцарь помолчал, а потом добавил: – Несколько дней назад они у меня были украдены и кто-то, облачившись в них, совершал гнусные преступления. Разве я должен нести ответ за чужие грехи? Кроме того, я сам поймал вора, укравшего у меня доспехи.

Он замолчал, ожидая, что скажет старый кентавр. А тот сказал:

– Сэр, может быть, то, что вы говорите, и действительно правда. Не знаю. Но я сам, своими собственными глазами, видел ваши преступные действия против кентавров. И сейчас вижу, как вы их изуродовали. А если вы взываете к снисходительности, то вам лучше обратиться к сатирам.

Сатиры?

Рыцарь посмотрел на кентавра, а потом на меня с недоумением.

Я молча пожал плечами. Что за сатиры? Откуда?

Вожак, видя наше недоумение, не преминул объяснить:

– Сатиры – это козлоногие люди. Или иначе: люди-козлы.

Кентавры, в знак согласия, дружно закивали головами.

Сэр Баярд помолчал, вспоминая: слышал ли он что-либо раньше о сатирах, – а затем сказал:

– Клянусь вам, я не знаю никаких сатиров. Я и слово-то такое слышу впервые, поверьте мне. Клянусь вам, что я никогда не замышлял ничего худого против вас и вашего народа. Я не поднимал руку ни на одного из вас, до той минуты, пока вы сами не напали на меня.

Вожак, наклонив свою седую голову, шепнул что-то кентавру, стоявшему справа от него. Тот шепнул что-то еще двоим. Вчетвером они поскакали на дальний конец поляны и о чем-то оживленно заспорили. О чем? – ни я, ни сэр Баярд расслышать не могли.

Нам оставалось только ждать решения своей участи.

Я сел на траву и достал из кармана кости. Трава была высокая, и для того, чтобы бросить кости, мне пришлось ее долго разгребать руками. Выпало: 6 и 12. Знак козла. Главное, что присуще козлу, – он может выжить при любых обстоятельствах. Да, это главное.

Морщась от боли, сэр Баярд сел рядом со мной и попытался улыбнуться:

– Ну, Гален, что ты там нагадал на кофейной гуще?

– Выпавшие цифры говорят: иной раз сказать правду, и только правду – это большая глупость, сэр! – съязвил я. – Но ведь вы все равно не верите «Калантине»! И поступаете так, как считаете правильным только вы. Да, только вы, безусловно, и во всем правы.

* * *

Кентавры, оставшиеся рядом с нами, не сводили с меня и сэра Баярда глаз. На всякий случай, они еще и размахивали своими дубинками.

Только Эджин смотрел на меня дружелюбно.

– Не волнуйся, – шепнул он мне, объедая орехи с маленькой голубоватой ветки. – Арчела мудр и справедлив.

Ну конечно! Чего мне волноваться и беспокоиться?! Ох, куда лучше, если бы я никогда не встречался бы с этим Арчелой. Тогда я и вовсе бы не переживал: справедливо или несправедливо он накажет меня?!

Я хотел было сказать сэру Баярду о человеке, которого кентавры видели на дороге возле замка и который следил за нами. Но вовремя спохватился. А что я скажу о том, кто это, как мне кажется, был? Что – расскажу о том, как я с ним познакомился и для чего он явился в замок? И как я помог ему украсть рыцарские доспехи?

* * *

Мы с сэром Баярдом сидели на траве и молча ожидали приговора. Мой хозяин потирал раненую руку. Я размышлял о том, как же мне избежать наказания? Любого наказания!

С болота доносились песни каких-то неведомых птиц. Громко квакали лягушки – должно быть, огромные лягушки! Жужжали какие-то насекомые.

Дождь перестал и наконец-то выглянуло солнце. Стало теплее.

Трава росла прямо на глазах. Я вспомнил о Гилеандосе – однажды он сказал о траве на Верденском болоте: «Растет, словно младенец».

Потом вспомнил рассказы крестьян об огромных зверях. О безногих крокодилах. О безглазых хищных птицах. О летающих птицах, пожирающих людей. Сейчас я не сомневался: многое в этих рассказах было правдой.

Я вспомнил: однажды – мне было тогда семь лет – у нас в замке гостили рыцари из Гарнета. Как-то вечером они пошли погулять и дошли до края болота. И решили там заночевать. Когда утром они проснулись, выяснилось: они со всех сторон окружены болотом. К тому же двое из ночевавших исчезли – отец со слугами и собаками искал их целый день, но они так и исчезли бесследно.

* * *

Ушедшие совещаться кентавры все еще не приходили.

Наступила ночь.

Мы с сэром Баярдом легли спать, но спали беспокойно. Несколько раз я просыпался в тревоге.

Звезд за густым покровом ветвей видно не было. Неярко светил только маленький костер, который разжег сэр Баярд.

Под утро я все-таки заснул крепко.

И проснулся от того, что на меня кто-то пристально смотрит.

На меня пристально и печально смотрел мой хозяин, – славный соламнийский рыцарь.

– Сэр, – начал я.

– Гален, – рыцарь медленно подбирал слова, – если нас… если нас… ожидает суровое наказание…

Я похолодел от страха. Я-то надеялся, что мой благородный хозяин защитит меня, выгородит перед судьями и сделает так, чтобы меня отвезли назад в замок, к отцу…

А мой хозяин заговорил о другом.

– Гален, я без стона и ропота снесу любое – самое суровое – наказание. Возможно, я умру. И поэтому я хочу сказать тебе вот что…

– Я вас слушаю, сэр.

– Хочу сказать тебе… о леди Энид.

– О том, наверное, что вы помолвлены с ней?

– Нет, Гален, мы с ней не помолвлены…

– Нет? Но я вас не понимаю, сэр. Вы говорили, что собираетесь жениться на леди Энид.

– Если я стану победителем турнира, я вынужден буду просить ее руку и сердце. Но дело в том, что не сам я этого хочу. Нет, нет… Впрочем, я не должен умереть от рук кентавров…

Он посмотрел в сторону, туда, где горел костер, который разожгли кентавры. И сказал загадочно:

– Это было предопределено свыше.

Потом я снова заснул.

Во второй раз меня разбудил сильный пинок под ребра. Со сна я закричал: «Алфрик, оставь меня в покое!» Но тотчас проснувшись, понял: никакого Алфрика тут нет. Надо мной склонилось злобное лицо одного из кентавров. И я сразу же вспомнил, где я, и вскочил на ноги.

Второй кентавр уже крепко держал за шиворот сэра Баярда. Ко мне подошел Эджин и мягко, словно извиняясь, взял меня за плечо.

Нас с сэром Баярдом повели на дальний конец поляны, где нас уже ждали судьи.

Один из кентавров, который был у них, наверное, глашатаем, оглядел нас и громко провозгласил:

– Все свидетельствует против вас!

Его голос был похож на гусиный крик. При других обстоятельствах я бы с удовольствием посмеялся бы над этим торжественным гусиным голосом. Но сейчас, в данную минуту… «все свидетельствовало против нас».

– И полагаю: самый сильный довод против вас – доспехи, – продолжал глашатай.

Он замолчал и повернулся к сэру Баярду.

– Мудрый и справедливый Арчела считает, что вас следует судить строго исходя из наших старинных законов. По его мнению, все, что вы рассказали нам, было сказано от чистого сердца, с полной искренностью.

Последняя фраза, похоже, кентаврам не понравилась. Один только Эджин одобрительно кивнул головой.

– Не стану скрывать, – снова заговорил глашатай, – вопрос о вашем союзе с сатирами всех нас очень волнует.

– И нас тоже, – прервал кентавра сэр Баярд. Он смотрел прямо в глаза вожаку. – Я вам уже говорил, Арчела, что мы ничего не знаем о сатирах. И готов повторить это еще раз. Почему вы обвиняете нас в сговоре с теми, о ком мы и понятия не имеем?

– Вчера вы уже говорили о том, что и слыхом не слыхивали ни о каких сатирах, – ответил Арчела, слегка улыбаясь. – И нет нужды повторять это еще раз. Но в рядах наших врагов – сатиров – мы недавно видели рыцаря, облаченного точно в такие же доспехи, какие мы нашли у вас.

Баярд начал снова объяснять. Но Арчела поднял руку, давая тем самым понять, чтобы он помолчал, и продолжил:

– да, вы говорили, что доспехи у вас были украдены. Конечно, вор мог действительно надеть ваши доспехи. Я не хочу, сэр, казнить вас тотчас же. Однако приговор вам уже вынесен. И в течении семи дней должны быть представлены доказательства, что вы – невиновны. Если таких доказательств представлено не будет, приговор будет приведен в исполнение. Все эти дни вы будете нашими пленниками. Возможно, сатирам доведется увидеть вас в наших рядах и тогда, вероятно, мы сможем узнать всю правду.

Похоже, решение Арчела не понравилось никому из кентавров – у всех были такие лица, что они готовы растерзать нас на месте!