Текст книги "Неприятности в старшей школе"

Рэйвен

Я перекидываю одну бумажку за другой, но в них нет ничего стоящего. Имея целую библиотеку папок, Грейвены, кажется, хранят в ней только всякую бессмысленную фигню. Уйма советов по чистке бассейнов и ведению сада – все бесполезно.

С глубоким вздохом я закрываю дверь и спускаюсь по пафосной лестнице. Стоит мне только ступить на мраморный пол, как я слышу стук в дверь.

Я на мгновение замираю, уставившись на нее, и стук повторяется.

Чертов Коллинз, который сейчас устраивает проблемы на тренировке, я уверена, намеренно не позволяет мне и его служанке оставаться здесь наедине и потому отсылает ее из дома каждый раз, когда уходит. И наверняка отсылает ей сообщение каждый раз, когда возвращается домой, чтобы, упаси боже, ему не пришлось самому вешать свое пальто.

Раздается звонок в дверь.

Черт.

У меня вырывается низкий рык, и я распахиваю дверь с нахмуренным лицом, готовая послать его приятелей куда подальше, но мои брови поднимаются почти до линии роста волос, потому что передо мной возникает не кто иной, как Мария Вега, мой так называемый социальный работник.

– Рэйвен.

– Мисс Ви.

Надо же, как вовремя.

Она хмурится.

– Ты собираешься пригласить меня войти?

– Нет, – я прислоняюсь к косяку, скрестив руки на груди. – Это не мой дом.

– И тебе на это не плевать?

Я моргаю, глядя на нее. Мне плевать, я просто не хочу, чтобы она входила.

Она вздыхает.

– Ладно. Послушай, я здесь, потому что была не в курсе твоих новых договоренностей.

Я провожу языком по зубам.

– Так что же вас сюда привело, мисс Ви?

Она на мгновение бледнеет.

– Моя работа – знать, где ты находишься.

– И все же вы были не в курсе моих новых договоренностей, – я приподнимаю бровь. – Ага?

В ее взгляде появляется напряжение.

– Я… слушай, нам нужно, чтобы ты вернулась обратно в Брей-хаус, к мисс Мейбл.

Нам?

– Ничего не выйдет.

Она немного колеблется, прежде чем ответить.

– Боюсь, у тебя нет выбора.

Я смериваю ее взглядом. У меня ведь уже были подозрения насчет ее характера, которые не подтвердились, но все же. Я выпрямляюсь, держась одной рукой за дверь, а другой за косяк.

– Как вам такой вариант? Вы звоните своим людям, они приезжают и перевозят меня?

Она окидывает меня взглядом и произносит на этот раз чуть менее сахарным голосом:

– Ты и вправду хочешь, чтобы они забрали тебя, заставили пройти через слушание и отправили в другой дом-приют – и все потому, что ты не хочешь сотрудничать со мной? Я лишь пытаюсь облегчить твою участь, предлагая тебе вернуться туда, куда тебя изначально отправили.

Я фыркаю с легкой усмешкой и качаю головой.

– А вы та еще лживая дрянь, мисс Вега, – язвительно произношу я, и она начинает нервничать под моим неумолимым взглядом, на лбу у нее появляется складка. – Делайте, что вам нужно, а я останусь здесь на столько, на сколько мне нужно. – Я уже собираюсь отступить на шаг назад, но передумываю и делаю шаг вперед, на крыльцо, чтобы оказаться с ней лицом к лицу. – Так как сейчас здесь только вы и я, позвольте мне кое-что сказать. Если вы хоть как-то причастны к тому, что та маленькая девочка не проводит каждый вечер в объятиях своего отца, вы пожалеете об этом каждой косточкой своего тела.

Ее глаза расширяются, я делаю шаг назад и захлопываю дверь прямо у нее перед лицом и отодвигаюсь в сторону, чтобы она не смогла увидеть меня в окне. Я прислоняюсь к стене, чтобы отдышаться.

С этой штучкой что-то точно не так, я знаю это. И она была чертовски удивлена тем, что я в курсе про Зоуи. Ей остается только надеяться, что ее добрые намерения подкреплены законом, в обратном случае на нее обрушат свой гнев не только трое Брейшо.

Вздохнув, я наливаю в стакан немного дорогущего бурбона Коллинза и опрокидываю его в себя, опустившись на диван.

Я закрываю глаза, делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, потому что я вот-вот взорвусь от бешенства.

Я уже по уши в дерьме и увязаю все глубже. Вот же дура!

Мне нужно отпустить этих людей.

Всех.

Проблема в том, что я не уверена в том, что знаю, как это сделать. Каждый день вдали от них я спрашиваю себя, что я делаю здесь, рядом с Коллинзом, в его доме.

Умная девушка уже ушла бы.

Дверь распахивается, и в дом вваливается вспотевший, озлобленный Коллинз.

К моему удивлению, его плечи расслабляются при виде меня.

– Как прошла тренировка? – Я приподнимаю бровь, протягивая руку к бокалу и наливая еще половину.

Он улыбается.

– Прекрасно, дорогая.

Я фыркаю и откидываюсь на спинку дивана.

Он окидывает меня взглядом и улыбается еще шире.

– Что? – с подозрением спрашиваю я.

– Твой наряд идеален, ну, знаешь, для вашего народца, – произносит он, не сводя глаз с моих черных джинсов, порванных на бедрах, и белоснежной короткой футболки. Он переводит взгляд на мои волосы, собранные мной после душа во французские косы с хвостиками. – Прическа тоже.

– Для чего?

– Ты разве не слышала? – его ухмылка заставляет меня выпрямиться. – Сегодня вечеринка по поводу восемнадцатилетия Мэддока, и ты пойдешь туда со мной в качестве моей милой девушки, дорогая. – Он шагает к лестнице, а я пытаюсь сделать вдох, в чем мои легкие мне вдруг отказывают.

Я еще так мало его знаю, что даже не в курсе про его день рождения.

– Мы выезжаем через тридцать минут! Полагаю, тебе стоит надеть еще те уродливые ботинки!

Едва сдерживая то, что пытается процарапать себе путь наружу, я откидываюсь назад и закрываю глаза.

Это непременно будет интересно.

И под «интересно» я имею в виду чертов кошмар.

Я делаю еще глоток.

Вероломная сука.

И это я.

Мэддок

Она пришла с ним, как мы, блин, и думали.

Словно приклеенная к нему, слегка пошатывающаяся. Они тихонько проскользнули внутрь, как будто Бак, сторожевой пес здесь, в «Башне» – клубе, который мы арендовали для сегодняшней вечеринки, – не отправил мне сообщение в ту же секунду, как ее поношенные тимберленды ступили на бетон.

Моя кровь раскаляется, а мышцы сокращаются от одного лишь взгляда на нее.

Она же чистый дьявольский огонь.

Безо всяких усилий, в которых кто-то мог бы увидеть какие-то особые намерения. Узкие, обтягивающие задницу джинсы, полоска кожи над талией, длинные волосы, собранные в два хвоста, готовые намотаться на мои кулаки, с синими кончиками, сияющими в свете ламп. Непринужденная сексуальность.

Однако, встретившись с ней взглядом, я замечаю, что выглядит она ужасно. Она измотана, как я надеялся, и несчастна, как я мечтал. Она кажется настолько ушатанной, насколько и заслужила за все свои выходки.

Тем не менее, глядя на нее, я вижу только одно: она моя.

И все же сегодня она здесь не со мной.

Она с ним, этим ублюдком, жаждущим лишить мою семью власти. Парнем, который мечтает избавиться от Брейшо и получить контроль над этим городом для своей семьи, чтобы утопить его в грязи и управлять им так, чтобы стать богатым и властным, а не уважаемым и внушающим страх, как настоящие лидеры, как Брейшо.

Как мы, мать его.

Он не хочет помогать слабым стать сильными, предпочитая, чтобы они не высовывались. Не хочет наблюдать, как местный бизнес расцветает и создает лучшее, сплоченное сообщество. Нет, он мечтает править всеми и готов идти по головам всех маленьких людей, встающих у него на пути. Это не то, частью чего хотят стать люди, – это конец эры.

Наши семьи не единственные в округе, обладающие властью. Несколько таких же раскиданы по штату, и мы защищаем жизнь, которой живем, и города, которые мы создали. Мы живем по собственным законам и присматриваем друг за другом.

Но наш город – последний из разделенных надвое, единственный, где основатели борются друг с другом за власть. По мнению нашего отца, мы с братьями должны положить конец этой войне, пока не подключились другие семьи и не решили все за нас. Лишь одно имя может быть во главе, и это будет Брейшо.

Грейвены были вытеснены не без причины.

Они замарали себя и не знают, что такое преданность. Они, не задумываясь ни на секунду, поимели бы сами себя, если бы это сулило им выгоду. Наш город, наша семья и народ стоят на трех вещах: честность, преданность и уважение.

Коллинз с радостью продаст все три, чтобы набить свой карман зеленью – как будто единственному наследнику будет мало того, что оставит ему дед, когда сыграет в ящик.

Алчность порождает ложь и предательство, и если сюда придет анархия, мы все падем. Окружающие города и их главы, не колеблясь, придут сюда, если мы не сможем контролировать наших собственных людей.

Вопрос в том, заглушает ли уже звон денег мой голос для моей девушки?

Я бросаю взгляд на Тишу, одну из пешек Хлои, усевшуюся на барную стойку, чтобы поболтать с барменом.

– Я устал ждать, пора проверить это дерьмо.

Я снова смотрю на Рэйвен, изо всех сил, мать ее, старающуюся спрятать свое тело за барным стулом.

– Ты в этом уверен? – Кэптен говорит так тихо, что его слышу только я. – Та цыпочка должна приехать с минуты на минуту.

– Мне нужно знать.

– Я с Мэддоком, – Ройс кивает, и его тело уже слегка покачивается под действием алкоголя.

Кэп оглядывает его, прежде чем перевести взгляд на меня – в нем отчетливо читается сомнение.

– А ты к этому готов? – не отстает он. – Что будет, если все пойдет не по плану?

– Тогда она будет умолять о том, чтобы ее вернули в трейлер, еще до того, как мы с ней закончим.

Кэп вздыхает, слегка опуская плечи, и кивает. Ройс потирает руки, весь такой уверенный и готовый, хотя я знаю, что он чертовски нервничает. Он закидывал в себя шоты один за другим с того момента, как мы приехали.

Я залпом опустошаю свой стакан и встаю. Я уже несколько месяцев не пил так много, и хоть я и не в хламину, не могу отрицать, что мне нравится, как мое тело, наконец, расслабилось после стольких дней чистого чертова напряжения.

Тиша видит, что я иду к ней, и ее спина тут же выпрямляется.

Я никак не предупреждаю ее – только взглядом по мере приближения. А потом хватаю под колено и подтягиваю к краю стойки. Я встаю у нее между ног, и она охает, распахивая глаза.

– Ты пялишься на меня уже целый час, Тиша, – я наклоняюсь к ней. – У тебя что-то есть для меня? – шепчу я, проводя ладонями по ее бедрам, и она напрягается.

Выдав нервный смешок, она отшатывается, бросив быстрый взгляд направо.

– Я… – она отодвигается от меня, пожимая плечами. – Слушай, я и вправду этого бы очень хотела, и, возможно, я на тебя смотрела, но это все. Раньше я бы отдала что угодно за такую возможность, но теперь все изменилось. На следующей неделе у меня съемка, и я не могу рисковать своей задницей. Прости. – Она спрыгивает с барной стойки и уходит.

– Ты идиот.

Я оборачиваюсь и обнаруживаю у себя за спиной Виенну. Кэп и Ройс подходят к нам.

– Я же велел тебе приехать в десять, – шиплю я.

– А мне пришлось ждать, пока Мейбл отрубится, потом искать, кто меня подвезет, потому что иначе мне сюда не добраться. Но… – Виенна облизывает губы и улыбается мне, – теперь я здесь.

– Зачем тебе вообще это надо? – спрашивает Ройс, изучая ее своим затуманенным взглядом.

– Как я уже говорила вам, парни, мне не нравится то, что она делает в последнее время. Ей не следовало выступать против вас. – Она протягивает руку, чтобы дотронуться до моего бицепса, и я бросаю на нее злобный взгляд. – Я не верю, что она такая скандалистка, какой ее показывает этот обмен. – Она делает шаг ко мне и кладет ладони мне на грудь. – Так что, как я уже сказала, я собираюсь принять удар на себя, и, надеюсь, это поможет вам, Брейшо, получить то, что вы хотите.

Мои братья неохотно отступают на несколько шагов, что-то бормоча себе под нос.

Виенна мгновение колеблется, а потом осторожно приподнимается на носочки и касается моих губ своими.

Через секунду я заставляю себя обнять ее и притянуть ее тело к себе.

Она улыбается и накрывает мои губы своими, засовывая свой язык мне в рот. Я отвечаю на поцелуй, заставляя свой язык повторять ее осторожные движения.

Как же все, мать его, неправильно.

Моя детка никогда не осторожничает, пуская в ход свой рот.

Она требует, наказывая и пылая от желания.

И она не пытается вмешаться, чтобы прекратить, мать его, все это.

Черт тебя подери, Рэйвен!

Я отстраняюсь от губ Виенны, но еще минуту обнимаю ее. Я убираю руки, когда она улыбается мне.

Она дотрагивается до своих губ, мгновение колеблется, а потом исчезает в коридоре в поисках туалета.

Кэптен и Ройс снова подходят ко мне.

Ярость и раздражение в сочетании с полным отчаянием накрывают меня, и такие же болезненные эмоции я вижу на лицах своих братьев.

Кэптен вздыхает, опуская подбородок к груди, а Ройс сжимает челюсти и отводит взгляд.

Вот и все, Рэйвен не сделала свой ход. Она просто позволила этому случиться, все это время оставаясь рядом со своим мудаком. Я не знаю, что, блин, должно было произойти по моему мнению, но чего я точно не ожидал, так это жгучей боли, пронзившей мою грудь. Она жалит меня так глубоко, что мышцы лица напрягаются, и я жмурюсь.

Она могла бы с тем же успехом ударить меня в живот ножом и провернуть его. Что-то говорит мне, что от этого было бы меньше вреда, чем от стояния здесь с осознанием, что она не там, где хочет быть.

Рэйвен и вправду просто стояла там, смотрела, как эта цыпочка засунула мне в горло свой язык, и ничего не сделала.

Моя Рэйвен ни за что бы не стала этого терпеть.

Похоже, она думает, что она больше не моя.

Ройс пинает стул, и тот падает на пол, но музыка такая громкая, а свет такой тусклый, что никто этого не замечает.

Он в бешенстве устремляется из зала.

Кэп поднимает стул и машет бармену, чтобы тот сделал еще один круг.

К черту все это дерьмо.

Рэйвен

Храбрая маленькая сучка.

А еще прикидывалась, будто ей симпатичен Ройс. Я знала, что блеск их мира так и манит ее, это было понятно еще по ее завистливым словам на самой первой вечеринке в доме Коллинза, куда девочки из общего дома притащили меня.

Она такая же, как все остальные: ждет, когда ей представится возможность забраться на одного из Брей.

Надо было сломать ее чертов нос.

Я незаметно выхожу и направляюсь по темному коридору обратно, но меня вдруг дергают в сторону и вжимают в стену – эти движения становятся для него уже слишком привычными.

Коллинз произносит мне прямо в лицо:

– Какого хрена ты делаешь?

Я в ту же секунду высвобождаюсь и отталкиваю его.

– Я уже говорила тебе, Коллинз, еще раз тронешь меня без разрешения, которое я, мать твою, никогда и не дам, и я тут же воткну тебе в легкое свою четырехдюймовую штуку, а потом буду хохотать, глядя на тебя, истекающего кровью.

Он откидывает голову и смотрит прямо на меня.

– Ты думаешь, я не понял, что ты только что сделала? Что я не наблюдал за всем этим зрелищем вместе с тобой, а потом не заметил, как ты, мать твою, скрылась в том же самом направлении?

– Как будто мне, блин, не плевать.

Он рычит:

– Ты не можешь бегать тут, изображая из себя ревнивицу! Ты принадлежишь мне, по крайней мере, для всех этих людей.

– Отойди от нее, мать твою, Грейвен!

Мы оба резко поворачиваем головы и видим слегка пошатывающегося Ройса с затуманенным взглядом воспаленных глаз.

Черт. Он все слышал?

– Иди на хрен, Брейшо. Я тут развлекаюсь со своей девушкой. Темные углы – мои любимые…

Ройс размахивается и, прежде чем Коллинз успевает все осознать, наносит ему тяжелый удар прямо в челюсть.

Я отступаю на шаг назад, освобождая для него место, и Коллинз бросает на меня злобный взгляд, потирая щеку.

Коллинз поднимает руку и указывает на Ройса, собираясь уходить, – он достаточно осмотрителен, чтобы не вступать с ними в драку прямо здесь.

– Пошли, Рэй, – командует он и тут же уходит, не дожидаясь меня.

А вот Ройс ждет, и как только Коллинз поворачивает за угол, шагает прямо ко мне.

– Не лезь, мальчик, – выдавливаю я, делая шаг назад. – Все это – не твое дело.

– Это мое, мать его, дело. Это мы привели тебя сюда, дрянь, – еле внятно произносит он гневным тоном, но боль в его голосе заставляет меня ощутить угрызения совести.

– Мы дали тебе дом, дважды, а ты решила поиметь нас? Сначала спала с моим братом, а теперь позволяешь парню, пытающемуся поиметь нашу семью, тыкать в тебя своим членом? – Он медленно подходит ближе. – Становишься все более сговорчивой, да? Пытаешь подняться до уровня мамочки?

– Хватит, – рявкает Бас, присоединяясь к нашей вечеринке.

У меня внутри все холодеет. Последнее, что мне нужно, – это чтобы он сейчас разболтал то, что знает.

Я прищуриваюсь, глядя на него, как раз в тот момент, когда Ройс оборачивается к нему.

– Иди на хрен, Бишоп. Могу поспорить, ты тоже замешан в этом дерьме, да? – произносит он, глядя ему прямо в лицо. – Маленькие оборванцы, как вы двое, всегда держатся вместе, так ведь? Мне бы следовало отпинать твою зарвавшуюся задницу.

– Ты пьян, – моргает Бас. – Просто иди отсюда.

– Сам иди, мудак. – Ройс хватается за пояс, шагая к Басу, его глаза сужаются до щелок. – Не забывай, где ты.

Вдруг, как будто все еще недостаточно плохо, распахивается дверь туалета, и в проеме появляется Виенна.

Она застывает при виде нас всех, ее глаза расширяются – с губы все еще сочится кровь.

Я замираю на месте – мы все замираем, за исключением Баса.

Нет, нет, нет. Черт!

Я же велела ей подождать пять минут… пять чертовых минут.

Наконец Виенна дергается с места и поспешно уносит ноги.

Это выводит Ройса из ступора, он поворачивает голову ко мне, а я не могу заставить себя посмотреть на него.

Он неподвижно стоит минуту, а потом отпускает тихий смешок, поворачивается и, спотыкаясь, уходит прочь.

– Да уж, охренеть, малышка…

Бас медленно уходит вслед за ним, лишь единожды обернувшись ко мне.

Я прислоняюсь к стене и закрываю глаза.

– Проклятье.

Мэддок

Мы с Кэпом опрокидываем два шота, и стоит только нам поставить стаканы, чтобы отправиться искать Ройса, как кто-то хлопает меня по плечу и кидает мне в лицо залитые кровью салфетки.

Виенна протискивается между нами – с губы у нее капает кровь, уже испачкала футболку.

– Всегда пожалуйста, – шипит она мне в ухо. – Вы мне должны.

Кэптен тут же оборачивается, вглядываясь в темный коридор, ведущий к женскому туалету, куда ушла Виенна и откуда она только что вернулась.

Ройс выскакивает из того же коридора, направляясь прямо к нам с яростным выражением лица, но мой взгляд прикован не к нему.

В свете ламп показывается Рэйвен – с бледным лицом и дикими глазами.

Ее взгляд встречается с моим, и огонь в них заставляет меня расправить плечи.

Если бы не расстояние между нами, она бы врезала мне по лицу.

Моя детка ревнует и готова драться.

Вдруг она отводит взгляд, и ноги уносят ее прочь, обратно к мудаку, который будет гореть в аду.

Коллинз что-то шипит ей, приобнимая за талию, и я срываюсь с места, но Кэп останавливает меня, схватив за плечо.

Он придвигается к ней с жестким выражением лица, но она вырывается с четко читаемым по ее губам «Отвали».

Дрожь пробегает по моему позвоночнику.

Какого хрена тут происходит?

В следующую секунду мы покидаем клуб.

– Мы что-то упускаем, – выпаливает Ройс, когда мы ступаем на тротуар рядом со входом. Он еще не убежден, но отчаянно хочет в это верить. – Нам нужно выяснить, что именно.

Водитель, которого мы наняли на ночь, один из наших охранников на складах, подъезжает к нам, и мы молча садимся в машину.

Я согласен, тут явно, мать его, что-то не так. Есть какая-то причина для всего этого, и мы должны ее узнать. И это касается не только ее поступков, но также Грейвена и нашего отца.

А здесь? То, что произошло сегодня, показало ее преданность, мы сыграли на ее слабости, как и говорила Мейбл.

Прошла проверку.

Отреагировала единственным знакомым ей способом.

Импульсивная. Неуправляемая. Безбашенная.

Моя.

Глава 11

Мэддок

Тощий ублюдок выходит из-за ворот склада ровно в полночь, чтобы позвонить и отметиться. Он поправляет свою чертову кожаную куртку и идиотские наушники, как всегда висящие на шее, и достает телефон.

– Надрать бы задницу этому паршивцу. – Ройс выпрямляется.

Я еще крепче сжимаю руль.

– Хватай его.

– Зачем? – смеется Ройс. – Как будто он сам не подойдет к нам, если мы позовем.

– Сегодня мы его просить не будем. Ему, блин, чертовски повезло, что я не переехал его прямо сейчас.

Ройс тянется к ручке двери, но Кэптен отстегивает ремень безопасности.

– Я его приведу, – безапелляционным тоном заявляет он и выходит из машины.

Мы с Ройсом переглядываемся.

– Он не в себе из-за всего этого дерьма, Мэдмэн. Если мы понимаем все неправильно, если Рэйвен и в самом деле решила подложить нам свинью или, мать ее, продать нас, она может рассказать всем о Зоуи. – Ройс выглядывает из окна. – Как же бесит, что мы ничего не можем оставить для самих себя. Он не должен был делиться тем, что у него есть малышка, ни с кем, пока сам того не захочет.

– Ты думаешь, она это сделает?

Я хмурюсь, когда Бас оборачивается, пытаясь ударить Кэптена, когда тот протягивает руку и хватает его за куртку, но Кэптен толкает его, и тот ударяется о забор.

Бас, наконец, видит, кто это, и немного успокаивается, но продолжает вести себя как идиот, вынуждая Кэптена наехать на него, чтобы привести к нам.

– Брат, мне бы в голову никогда не пришло и то, что она, мать ее, может оказаться там, где она сейчас, – отвечает Ройс, открывая дверь.

Кэп заталкивает Баса в машину и захлопывает дверь прежде, чем тот успевает подвинуться, так что голова Бишопа ударяется об окно.

Ройс улыбается и откидывается на сиденье, разглядывая его.

– Как дела, мудак?

Тот бросает на него беспечный взгляд.

– Что вам нужно?

– Мне нужно, чтобы ты сидел здесь, не произнося ни единого, мать твою, слова, и смотрел, как раскроется твоя ошибка, – начинаю, обернувшись, чтобы посмотреть на него. – Умолять, чтобы мы сохранили тебе жизнь, которую дали, будешь позже.

– О чем вы, блин, говорите? – вытягивается он.

– Он сказал, сиди, Бишоп. Молча. Ты пес, а мы хозяева, – добавляет Ройс со злобной ухмылкой.

Я выезжаю обратно на дорогу.

– Если мы уезжаем, мне нужно…

Я перебиваю его:

– Мы уже сообщили всем, что сегодня ты не вернешься.

Бас смотрит в окно.

Мы позвонили своему частному детективу, когда проснулись, протрезвев достаточно, чтобы еще раз все обдумать после вчерашнего дерьма.

Он собрал то, что нам нужно, всего за час, но у Кэпа сегодня была встреча с Зоуи, так что нам пришлось подождать. Так даже лучше. Нам удастся застать их в лучшем состоянии – они будут в хлам пьяные, когда ночь почти на исходе, а показная храбрость с ощущением непобедимости уже их покинули.

– Ты не хотел выглядеть как крыса, но все же у тебя была причина прийти к Рэйвен. Преданность. Это то, о чем мы просили, когда нанимали тебя. Ты не оправдал ожиданий, Бишоп, – я встречаюсь с ним взглядом через зеркало. – Мы несем потери, ты несешь потери. Только так это и работает.

Я останавливаюсь, чтобы Кэптен и Ройс вышли и пересели во внедорожник Кэптена – всегда лучше иметь запасной вариант на всякий пожарный. После мы направляемся на край города.

Он молчит, но его челюсти сжимаются, а на лбу образуется глубокая складка.

Как и Рэйвен, он из низов и сам добился всего, что у него есть.

Он всегда сам по себе, не вмешивается в чьи-либо разборки, разбирается в людях лучше, чем все, кого мы знаем. Поэтому мы и доверили ему наши денежные дела.

Он заслужил уважение, потому что ведет бизнес именно так, как его и нужно вести, – быстро и тихо. Чисто, когда может. Жестко, когда того требует ситуация.

Бишоп не идиот. Он умный и последовательный гад, иначе его не было бы в нашей команде, вот только когда дело касается Рэйвен, он ведет себя реально как идиот.

Но в нашем мире своих людей нужно крепко держать в кулаке, а свой рот сжимать еще крепче.

Твое слово и отсутствие имен – это все. Люди не пойдут за тобой, если будут думать, что ты бросишь их под автобус, если тебя прижмут.

Ему следовало подумать, прежде чем он решил утаить от нас информацию.

Он что-то скрывает, отлично. Он уже не нужен нам, чтобы выяснить, что именно, но пусть будет на виду – крыса, которая показала дорогу.

Пусть сам выпутывается.

Мы останавливаемся за рядом припаркованных разбитых «Хонд».

Я оборачиваюсь, чтобы снова встретиться с ним взглядом.

– Ты знаешь, кто здесь живет, Бишоп?

– Нет, – огрызается он.

Я ухмыляюсь.

– Ладно. А теперь вылезай на хрен.

Мы втроем выходим из машины и идем к двери, Бишоп настороженно следует за нами немного поодаль.

Мы врываемся в помещение, и несколько человек подскакивают со своих мест с бессвязными восклицаниями.

Мы с Кэпом останавливаемся в центре комнаты, а Ройс подходит к музыкальной системе, срывает провода со стены и бьет ими по телевизору.

Кэптен подбрасывает в воздух биту, хватая ее за другой конец, и наводит на тех, кто пытается подойти ближе.

Они замирают, поняв, кто мы такие. Потом входит Бас, и его глаза расширяются, когда он обводит взглядом комнату и людей, вставших вокруг.

– Мать вашу, – вырывается у него.

Ага… Поимей меня, и я поимею тебя, сука.

– Бенни Роджерс, – я приподнимаю руки, медленно поворачиваясь. – Где он, на хрен?

Все молчат, и Ройс хватает ближайшего к себе парня, поднимая его на ноги.

Он дергает голову пьянчуги вниз, бьет его коленом в нос и смотрит, как тот падает на пол.

Девушки вскрикивают, и еще несколько парней поднимаются на ноги.

Я снова оглядываю комнату.

– Ну и кто здесь скажет мне, где Бенни Роджерс?

– Наверху, вторая дверь справа, – бурчит щуплый парнишка.

Я шагаю к нему, и тот поднимает глаза.

– Покажи мне.

Парень сглатывает, но подчиняется, и я поднимаюсь вслед за ним по лестнице.

Я пинаю дверь, на которую он указывает, и сразу же вхожу.

Девчонка, скачущая на члене, который должен принадлежать Бенни, с визгом спрыгивает с него, но даже не пытается прикрыться.

– Пошли вон! – кричит она.

– Какого хрена? – Он быстро садится и тянется к чему-то, лежащему на прикроватной тумбочке.

Я бросаюсь вперед, хватаю его за лодыжку и скидываю с кровати – при этом он ударяется головой о ее край.

Я тащу его за ногу вниз по лестнице.

Все это время он пытается высвободиться, но я ускоряю шаг, пока наконец не бросаю его голое тело на лужайке перед тем, что, как нам сказали, является его чертовым домом.

Его собутыльники выскакивают вслед за нами, а девушка, с которой они были в постели, матерится как сапожник, – и она все еще в чем мать родила.

– Иди надень что-нибудь! – кричит ей Ройс.

Но она игнорирует его и тянется к горшку у двери. Хватает камень и кидает его в меня.

Я нагибаюсь, и камень попадает в машину на подъездной дорожке.

Ройс вздыхает и хватает ее под руки.

Бенни ерзает у моих ног, но замирает, когда я опускаю на него взгляд.

Цыпочка тут же слетает с катушек и начинает визжать. Кэп спешит к своему внедорожнику, достает из него скотч и кидает Ройсу.

Тот пытается оторвать кусок, но она вскидывает руку и зажимает ладонью рот.

Кэптен обращается к другой девушке:

– Принеси ей что-нибудь прикрыться.

Девушка кивает, исчезает в доме и тут же появляется вновь – с покрывалом, снятым со спинки дивана.

Ройс заматывает истеричку, а я снова смотрю на Бенни.

– Бенни Роджерс, бродяга, который должен был либо залечь на дно, мать твою, и не высовываться, либо убраться из города, так? Такой ведь был уговор, когда ты сюда приехал?

– Я и не высовываюсь! – кричит он, храбрящийся от смущения.

Я отпускаю тихий смешок и вдавливаю ботинок ему в адамово яблоко.

Он корчится под моей ногой, широко раскрыв глаза.

– Я задал тебе вопрос, – рычу я.

– Он не может ответить тебе! Он и дышать-то не может! – кричит девушка, отпихивая Ройса.

– Тихо, – рявкает он и зажимает ей рот.

Один из дружков Бенни пытается сделать шаг вперед, но Кэптен поднимает кулак с кастетом, раскручивая биту в другой руке, и парень застывает на месте.

Я слегка приподнимаю ногу, и Бенни делает вдох.

– Я спрошу тебя снова. Ты Бенни Роджерс?

– Да.

– Тот самый Бенни, который звонил Басу Бишопу, козлу, что стоит вот там позади, насчет моей девушки?

Его брови приподнимаются, он открывает рот, чтобы возразить, но его глаза распахиваются еще шире от осознания происходящего. На лбу у него тут же показываются капли пота, и он начинает отчаянно вертеть головой.

– Я не знал, я думал… о, черт.

– Ага, Бенни. О, черт. – Я наклоняюсь. – А теперь говори, что именно ты сказал Бишопу, и я оставлю тебе твои яйца. Солжешь или будешь колебаться хоть секунду – мой брат размозжит твои яйца луисвилльской битой.

– Мэддок… – начинает Бишоп, но тут же умолкает.

Я представляю, как Кэптен затыкает его взглядом, говорящим: «Даже не вздумай, мать твою, произнести еще хоть слово».

– Я не знал, что речь идет о ней. – Глаза ублюдка наполняются слезами, и он сглатывает. – Я всего лишь сказал ему, что слышал о видео, которым торгуют ради шантажа.

– Мэддок… – снова начинает Бишоп, и я слышу звук удара.

– У тебя была возможность высказаться. Раскроешь снова свой рот – отведаешь кастета.

Я приподнимаю бровь, не сводя взгляда с Бенни.

– Ты и вправду хочешь, чтобы я рассказал это при всех? – Он переводит трусливый взгляд с меня на биту в руках Кэптена.

Я встаю и киваю Ройсу.

Тот заталкивает девушку в дом, срывая с нее покрывало, и захлопывает дверь.

Кидает его на траву, и я киваю Бенни.

Тот хватает покрывало и заворачивается в него, бросая взгляд на людей позади нас.

– Разошлись все, быстро! – приказывает им Кэптен, и они исчезают за считаные секунды.

Ройс спрыгивает с крыльца, и мы втроем опускаемся на корточки перед Бенни.

– Говори.

– Я позвонил Бишопу, – он садится, оглядываясь на этого идиота, прежде чем повернуться к нам. – Я сказал ему, что ходят слухи, будто кто-то торгует видео с новенькой. – Я рычу, и он вскидывает руки вверх. – Я же не знал, что она твоя девушка, чувак! Я знал только, что она была одним из новых бойцов.

– Выкладывай дальше, – требует Кэптен, бросая на меня взгляд из-под нахмуренных бровей.

– Я сказал ему, что есть видео с девчонкой, которая дерется у него. Где она с вами тремя… занимается сексом. Я знал только, что его продвигают как материал, чтобы шантажировать Брейшо, но мне это показалось странным, потому что как видео с вами тремя и крутейшей су… – он умолкает и прокашливается. – Крутейшей цыпочкой из всех, что мы видели, может стать материалом для шантажа? Ну, это же, блин, наверно, просто хорошая порнушка, что в ней такого?

– Подожди, – я качаю головой.

– Видео, где мы занимаемся сексом… – Ройс встречается со мной взглядом, и его глаза вдруг распахиваются.

Я хмурюсь, переводя взгляд с него на Кэптена.

– Что?

– Домик.

Мои мускулы напрягаются.

Чертов домик.

Грейвен.

Моя кровь вскипает, и меня начинает трясти.

Бенни в страхе отшатывается.

– Слушай, чувак, – торопливо произносит он. – Я не просто так позвонил Бишопу. Я знал, что он занимается проведением всего этого дерьма на складах для вас, парни. Я думал, что он пойдет к вам, – его взгляд мечется между нами. – Я хотел сделать вам одолжение, клянусь!