Текст книги "Идеальный брак"

Глава 3

Граф Северн вышел из кареты и остановился напротив дома мистера Гилла. Судя по адресу, этот человек был не очень знатен и рассчитывал поднять себя в глазах общества, наняв компаньонку для своей жены. Он, очевидно, полагал, что девушка стала частью его собственности, которую можно использовать по своему усмотрению.

Майлз надеялся, что мисс Гардинер передала своему хозяину его слова.

Пока его лакей стучал в дверь медным молотком, он старался придать своему лицу выражение полной беззаботности. На самом деле у графа было такое ощущение, словно внутри его порхает рой бабочек.

Он провел целый день и бессонную ночь в раздумьях о своем поспешном предложении, К тому же он страшно сглупил, решив провести вечер в компании Джералда, который живописал ему все возможные и невозможные печальные последствия такого союза. После этого он отправился к Дженни и остаток ночи провел в ее всегда жарких объятиях.

Ему придется променять Дженни на мисс Абигайль Гардинер! К сожалению, совесть не позволит ему иметь одновременно жену и любовницу, хотя Дженни была самой искусной из всех его бывших любовниц.

Когда отворилась дверь и на пороге появилась присевшая в реверансе горничная, Майлз думал о том, как хорошо было бы потерять будущую жену вместо Дженни. Но его предложение было принято, и речи о любовнице больше идти не могло. Чтобы укрепиться в своем решении, граф вспомнил о Френсис.

– Передайте мисс Гардинер, что прибыл граф Северн, – сказал он горничной, проходя в маленькую темную прихожую.

Она застенчиво взглянула в сторону его лакея и кучера, оставшихся на улице возле кареты, поклонилась ему и молча удалилась.

Неужели мисс Гардинер на самом деле такая невзрачная, как ему сначала показалось, думал граф, снимая шляпу и перчатки. Добровольно выбрать себе в жены некрасивую девушку – верх чудачества. Если он и мечтал когда-нибудь о семейной жизни, то представлял рядом с собой красавицу, на которую без устали можно любоваться всю жизнь.

И неужели она такая тихая? Хорошо бы. Он не выдержит брака с болтушкой, которой к тому же придет в голову распоряжаться его жизнью и жизнями всех окружающих людей. Если ему на роду написано иметь такую жену, то лучше уж было сделать предложение Френсис и осчастливить этим мать и сестер.

С другой стороны, он не хотел бы жить бок о бок со скучным созданием, не имеющим собственного мнения всю жизнь.

Однако, подумал он, взглянув на лысого человечка, низко кланявшегося ему с подобострастной улыбкой на лице, сейчас уже бесполезно думать об идеальной жене. Он уже сделал выбор, связал себя с мисс Абигайль Гардинер.

Этот человечек, был, очевидно, хозяином дома. Они обменялись любезностями, но его сиятельство отказался пройти в гостиную и выпить чего-нибудь освежающего.

– Милорд, я так понял, что мисс Гардинер желает получить место в вашем доме? – спросил мистер Гилл. – Она явно очень амбициозна, раз метит так высоко.

– Мисс Гардинер, – произнес граф, поигрывая ручкой монокля, – моя дальняя родственница, сэр.

Мистер Гилл потер руки. Она, видимо, еще не передала ему мои слова, решил лорд Северн.

– И моя невеста, – добавил он.

Руки мистера Гилла замерли, но граф уже утратил к нему интерес. Мисс Гардинер спускалась по лестнице, и Майлза отвлек шум ее шагов. Она с головы до пят была укутана в серое, только черные перчатки и полуботинки освежали эту унылую картину. О да, в ужасе подумал граф, насчет ее внешности он не ошибся. И насчет характера, кажется, тоже. Ее лицо было лишено всякого выражения, глаза были устремлены в пол. Остановившись на последней ступеньке, она сделала реверанс, не поднимая взгляда.

– Здравствуйте, моя дорогая, – поклонившись, сказал граф. – Вы готовы ехать?

– Да, спасибо, милорд.

– Ах, – воскликнул мистер Гнлл, снова потирая руки, – первая любовь. Как чудесно! Вы такая хорошенькая в этом платье, мисс Гардинер!

Молодая женщина посмотрела сначала на мистера Гилла, потом на своего жениха. У нее странно заблестели глаза, подумал граф, как будто от сдерживаемого смеха. Но прежде чем он смог присмотреться повнимательнее, эти искорки уже исчезли.

Она приняла предложенную ей руку.

На Бонд-стрит Абигайль довелось побывать лишь однажды с мистером Гиллом. Но они никуда не заходили, а только для пущей важности прошлись вдоль магазинов. Делать покупки на Бонд-стрит мистеру Гиллу было не по карману.

Граф же привел ее именно на Бонд-стрит, в салон модистки, которая выглядела как герцогиня и говорила с французским акцентом, Абигайль поначалу отнеслась к ней с подозрением, но модистка сделала перед графом глубокий реверанс, и стало понятно, что они знакомы. Модистка снисходительно оглядела серый наряд мисс Гардинер.

Взгляд мадам Савар, или мисс Блоггз, или как там ее по-настоящему звали, красноречиво свидетельствовал о том, что она приняла Абигайль за одну из многочисленных любовниц графа, которых он по очереди приводил сюда. Абигайль сердито посмотрела на портниху, чувствуя невероятное смущение. Она не думала, что этот джентльмен ходит с дамами за покупками, а уж тем более просит показать ему модные журналы, готовые образцы и ткани.

– Мадам, нам нужно что-нибудь красивое, и очень быстро, – сказал он. – Мисс Гардинер завтра выходит за меня замуж.

Устремленный на Абигайль взгляд стал гораздо более внимательным и уважительным. Мадам прижала руки к груди и произнесла какую-то романтическую чепуху по поводу любви с первого взгляда. Они с мистером Гиллом могли бы быть прекрасной парочкой, подумала Абигайль и тут же пожалела об этом, потому что все ее тело затряслось от рвущегося наружу смеха.

– Но к завтрашнему дню, милорд! – Мадам всплеснула руками с длинными ногтями. – Нет-нет, это невозможно!

– Возможно, – твердо сказал граф, не обращая внимания на тон портнихи, – очень даже возможно. Мадам Жирар на днях говорила мне, что ее портнихи могут создать самое восхитительное бальное платье всего за три часа.

Оказалось, что сшить свадебное платье за один день действительно возможно. Остальные заказы разрешено было доставить на Гросвенор-сквер через неделю-другую.

Затем последовали два утомительнейших часа для Абигайль. Граф с модисткой сами выбирали ткани и модели, как будто Абигайль была восковой статуей без голоса и собственного мнения.

Сегодня утром они с Лорой решили, что она будет продолжать играть роль великой скромницы до свадьбы, если она, конечно, состоится. Абигайль была уверена, что больше никогда не увидит графа. Но сейчас все происходило на самом деле, и Абигайль с трудом удавалось притворяться.

Наконец ее отвели в заднюю комнату, куда граф, к счастью, за ней не последовал. Абигайль раздели, оставив на ней только чулки и строчку, поставили на табурет и начали обмерять ее, поворачивая в разные стороны. Казалось, эта мучительная процедура заняла по меньшей мере полдня.

Абигайль изо всех сил старалась придерживаться образа бессловесного создания, но два раза не удержалась. Во-первых, выразила свое неудовольствие модистке по поводу того, что ее не просят повернуться, а дергают туда-сюда, как тряпичную куклу. Во-вторых, напомнила худенькой портнихе в очках о том, что она не подушка для иголок. Но Абигайль тут же пожалела о своих словах, потому что девушка обеспокоенно взглянула на нее и боязливо покосилась в сторону мадам, которая, к счастью, ничего не слышала.

– Вообще-то, – сказала Абигайль, – я дернулась, когда не надо было. Это моя вина. Может быть, я недостаточно высоко держу руку?

Девушка быстро улыбнулась ей и продолжила работу.

Абигайль думала, что ей сошьют пару муслиновых платьев и амазонку. Лора рассчитывала, что в этот список войдет еще и бальное платье. Но даже в своих самых смелых мечтах Абигайль не могла себе представить того безумного количества нарядов, которые требовались графине в качестве вещей первой необходимости. Ей понадобится месяц, чтобы успеть все это надеть хотя бы по одному разу, да и то если она целый день будет заниматься только переодеваниями!

Десять бальных платьев. Десять! Неужели надо будет посетить столько балов? И неужели нельзя всюду ходить в одном или двух платьях? Видимо, нельзя.

Абигайль стала чувствовать себя как Золушка, с той только разницей, что у героини сказки было только одно новое платье. У Абигайль даже был свой принц, который ждал ее на выходе. Всю ночь она пыталась убедить себя, что он не может быть таким красивым, каким показался ей сначала. Она просто познакомилась с довольно приятным на вид мужчиной и повела себя как глупая школьница. Но она не ошиблась, нет. Он выглядел ослепительно в своем высоком цилиндре и с тростью с золотым набалдашником.

Она начинала верить в счастливую судьбу, хотя здравый смысл подсказывал ей, что глупо соглашаться всю жизнь провести рядом с незнакомым мужчиной, даже если они и дальние родственники. Но у рассудка было множество врагов, и первый из них – синие глаза графа. Еще важнее было то, что какой бы несчастной ни была ее будущая жизнь, она, по крайней мере, будет в безопасности. Она больше никогда не будет бедной и сможет увидеться с семьей.

Абигайль была не в ладах со своей совестью. Кроме того, что она не такая, какой хочет ему показаться, ей надо рассказать графу еще много чего о своей семье. Этого даже Лора не знала. Ее семья не пользовалась уважением, и она тоже. Это и есть горькая правда.

Однако искушение молчать до окончания свадебной церемонии было слишком велико. Вот ее мотивы. А почему он решил жениться на ней? Лора посоветовала ни о чем не спрашивать, и Эбби согласилась. Может быть, она узнает это после свадьбы, а может, и нет. Скорее всего, ей и не захочется этого знать.

Когда Абигайль оделась и вышла в переднюю, оказалось, что их дела на Бонд-стрит еще не закончены. Нужно было купить туфли, веера, ридикюли, перья, носовые платки и еще много всякой всячины. Наконец граф отвел ее в кондитерскую, где ее угостили мясным пирогом и чаем с пирожными. Слава Богу, а то Абигайль страшно проголодалась!

– Почему? – не удержалась Абигайль. Их разговор совсем не клеился, так почему не узнать то, что так ее интересует.

– Почему? – Он вопросительно изогнул бровь и устремил на нее взгляд обворожительных синих глаз. Лучше бы он этого не делал!

– Почему вы женитесь на мне? – повторила она свой вопрос.

Выражение его лица неожиданно смягчилось, и он больше не выглядел таким высокомерным, как обычно.

– Мне очень жаль, – проговорил он, – вам все это должно казаться странным. Я понимаю, что брак со мной – это не тот вид помощи, которого вы от меня ждали.

У него был очень ласковый голос, таким обычно говорят с ребенком. Он улыбнулся, и глаза Абигайль невольно устремились к ямочкам на его щеках.

– Я полтора года назад унаследовал титул и все, что к нему прилагается, – пояснил он. – Целый год я был в трауре. Мне тридцать лет, и я королевский пэр. К тому же у меня есть родственницы, которые вот-вот приедут. Они тут же займутся поиском невесты для меня, а я, странное дело, хочу выбрать ее сам.

– И поэтому вы так спешите, боитесь, что, если не успеете жениться до приезда матери, она заставит вас передумать.

Он снова улыбнулся. Абигайль, старательно отводя глаза от ямочек на щеках графа, обратила внимание на соблазнительные складочки в уголках его глаз. Со временем на их месте могут появиться морщинки. Надо будет посоветовать ему втирать на ночь крем для кожи вокруг глаз, чтобы морщинки не смотрелись некрасиво.

– Я бы сказал, что хочу поставить их перед фактом.

– Но почему вы выбрали меня? – спросила она, скромно глядя в свою тарелку. Она решила, что это будет последний вопрос. Ей вообще надо помалкивать и говорить, только если он спросит. Неужели все произошло потому, что она в нужный момент оказалась у него в доме? Или в роковую минуту, неизвестно ведь, как все обернется. Вряд ли его привлекли ее красота, очарование или приданое.

– У меня такое чувство, что я все время нахожусь под присмотром женщин, моей матери и моих сестер, – рассмеялся граф. – Мне хочется иметь спокойную, разумную жену с хорошим характером, которая будет не руководить мной, а просто находиться рядом. Мне кажется, мисс Гардинер, вы как раз обладаете такими качествами? Я прав?

О Боже! Совесть – проклятая штука! Абигайль поперхнулась и закашлялась. Все посетители кондитерской начали оглядываться, поэтому она быстро поднесла к губам салфетку. Ей было ужасно стыдно, но граф Северн спокойно подошел и похлопал ее по спине.

– Мэм, с вами все в порядке? – спросил он, когда ее кашель начал утихать.

Как унизительно! Как отвратительно! Ей хотелось провалиться сквозь землю,

– Как это унизительно! – слабо проговорила она, кладя салфетку на место. Она наверняка побагровела от кашля и смущения.

– Не расстраивайтесь, – мягко сказал Майлз. – Может быть, нам лучше уйти? Пойдемте прогуляемся по улице, пока вы не восстановите дыхание.

Он взял ее под руку и вывел на улицу. Абигайль чувствовала твердые мышцы его руки под рукавом пальто, вдыхала знакомый аромат его одеколона и тихо радовалась тому, что они идут рядом и он не смотрит постоянно ей в глаза.

Она никогда в жизни не чувствовала себя такой униженной!

А этот мужчина завтра должен стать ее мужем. Завтра! Это значит, что сегодняшнюю ночь она проведет под крышей дома мистера Гилла, а завтра наступит ее первая брачная ночь с мужчиной, который шел сейчас рядом с ней, на каждом шагу привлекая женские взгляды.

Он женится на ней, потому что она тихая, разумная, у нее хороший характер, а он хочет наконец избавиться от женского влияния.

Абигайль очень хотелось повернуться к нему и выложить всю правду. Всю, вплоть до мельчайших деталей. Даже то, о чем ни одна душа не подозревает, даже Борис. Она должна это сделать. В любом случае она не сможет вечно скрывать все, особенно свой характер. Но она тут же представила себе длинную дорогу в Суссекс и неприятный разговор с викарием Граймзом. Она вспомнила, как тяжело приходится Би и Кларе с теткой Эдвиной, подумала о том, какие ужасные перспективы ожидают их в будущем. Абигайль подумала, наконец, обо всех тех туалетах, которые шили сейчас в мастерской мадам Савар, о бесчисленных свертках и коробках, сложенных в карете графа. И о том, как хорошо быть графиней и всю жизнь чувствовать себя в безопасности.

Она смирилась.

День клонился к вечеру. Граф сказал, что у него назначена важная встреча, так что он отвезет ее к мистеру Гиллу. Он будет занят всю вторую половину дня, а завтра он заедет за ней, и они вместе отправятся в церковь. Платье доставят рано утром.

– Вы не хотите завтра кого-нибудь пригласить, – спросил он, помогая ей выйти из кареты, – в качестве подружки невесты?

– Да, – ответила она, – у меня есть подруга. Мисс Сеймур, она дает уроки детям мистера Гилла,

– Тогда завтра утром я заеду за вами и мисс Сеймур, – с улыбкой пообещал он. – Вы будете чувствовать себя увереннее в обществе подруги.

– Да, спасибо.

Абигайль с восхищением наблюдала за тем, как он поднес ее затянутую в перчатку руку к губам. Еще ни один мужчина не целовал ей руку. Интересно, подумала она, это нормально, если такой поцелуй вызывает реакцию во всем теле? Она поймала себя на мысли об их совместных ночах и, резко развернувшись, отправилась в дом.

«Вот уж повезло мне, – подумала Абигайль, когда, пройдя мимо горничной Эдны в гостиную, застала там мистера и миссис Гилл с одинаковыми радостными улыбками на лицах. – Ну и влипла! Я не знаю, как его зовут, но собираюсь завтра выходить за него замуж! Единственное, что мне известно, так это то, что он граф Северн».

Она улыбнулась своим мыслям и заметила, что улыбки на лицах ее хозяев стали еще шире. Мистер Гилл направился к ней с распростертыми объятиями.

* * *

У графа Северна действительно были дела, которые, он надеялся, займут его на весь вечер и почти на всю ночь. Ему надо было попрощаться с Дженни.

Граф решил, что проведет с ней несколько часов, прежде чем объявит новости. Должен же он в последний раз насладиться ее искусством!

Слуга, которого Майлз нанял специально для Дженни, провел его в гостиную, и через минуту она выбежала ему навстречу. Дженни обвила его шею обнаженными руками и подставила губы для поцелуя, глядя на него мечтательным взглядом. Она всегда умела убедить его в том, что деньги имеют для нее лишь второстепенное значение и она почитает за настоящее счастье заниматься с ним любовью. Именно этим качеством она и славилась.

– Нет, – с улыбкой проговорил он, прижимая ладонь к ее губкам, – я пришел поговорить с тобой, Дженни.

– Поговорить? – Дженни не умела поддерживать светскую беседу, она знала лишь язык тела.

– Боюсь, это мой последний визит. Завтра я женюсь.

– Завтра? Так скоро?

– Да. – Он легко поцеловал ее.

Дженни вздохнула.

– Когда я снова увижу тебя? – спросила она.

– Никогда. Это последний раз, Дженни.

– Но почему? – Она непонимающе уставилась на него. – Ты уезжаешь с женой за город?

Дженни никак не хотела взять в толк, что женатый мужчина не может иметь любовниц.

– Нет, – ответил он. – Я переведу дом и все, что а нем есть, на твое имя и в течение года буду платить тебе и твоим слугам. Я купил изумрудное колье к твоему любимому платью в качестве прощального подарка. – Граф улыбнулся. – Это честная сделка?

Дженни убрала руки с его плеч.

– Где оно?

Дженни снова заговорила, когда он закрепил колье у нее на шее.

– Со мной хочет иметь дело лорд Норткот, – сообщила она. – Он предложил мне больше, чем платишь ты, и, думаю, он еще расщедрится. Он просто сгорает по мне. Думаю, я соглашусь, хотя он вовсе не такой красивый, как ты. Оно великолепно. – Дженни потрогала изумруды.

– Я рад, что тебе нравится.

Дженни повернулась и снова обняла его.

– Мне надо сказать спасибо? – поинтересовалась она.

– Если хочешь, – рассмеялся граф.

Дженни взяла его за руку и повела в прилегавшую к гостиной спальню. Он ждал, что она поблагодарит его на словах. Примерно такие мысли кружились в голове графа Северна, когда он целовал любовницу и стягивал с ее плеч платье. Но он не мог винить ее за то, что она умела выразить благодарность только одним способом.

Странно, но Майлз не слишком хотел ее. Он пришел сюда с намерением провести долгие часы в объятиях Дженни. Граф коснулся губами ее шеи, пока она опытными руками стягивала с него одежду.

– Я буду скучать по тебе, Дженни, – пробормотал он.

Через некоторое время, когда она заснула, свернувшись калачиком у него под рукой, а он сидел на кровати, глядя в висевшее прямо перед ним и всегда смущавшее его зеркало, граф неожиданно понял, что ему вовсе не так жаль расставаться с Дженни, как он думал.

Их отношения с Дженни были для одной средством заработать на жизнь, для другого – средством удовлетворения сексуальных потребностей. Теперь Майлз собирался вступить в другой союз, который должен быть основан прежде всего на духовной близости. Граф уже не чувствовал такого отвращения к этому делу, как сегодня утром.

Он еще плохо знал Абигайль Гардинер. Но за эти несколько часов, что они провели сегодня вместе, он преисполнился к ней странной нежностью. Она как подброшенный к нему в дом ребенок.

Майлз вспомнил, как она вела себя у мадам Савар: тихо, скромно, не участвовала в выборе моделей; и в кондитерской: как она беспокоилась, стеснялась, недоумевала, почему он решил жениться на ней, вместо того чтобы дать ей рекомендательное письмо. Майлз вспомнил ее униженный вид, когда ее чуть не стошнило на скатерть, и как она вспыхнула и удивилась, когда он поцеловал ее руку. И он подумал о ее бедной одежде и работе в доме противного буржуа.

Она не была хорошенькой, но в тот момент, когда она сняла пальто у модистки, под ним обнаружилась изящная стройная фигура. А когда она избавилась от чепца, он увидел, что ее волосы собраны на затылке в тяжелый густой узел. У нее явно были очень длинные волосы, а это он особенно любил в женщинах. И конечно, у нее были чудесные глаза, придававшие ее лицу особую выразительность.

К своему удивлению, он понял, что совсем не прочь жениться на ней. Он верил в то, что они с Абигайль Гардинер поладят. Несмотря на предупреждения Джералда, несмотря на то что скажут по приезде мать и сестры, он знал, что не пожалеет. Он постарается сделать этот поспешный брак удачным.

Майлз прикрыл глаза, но тут же снова проснулся, потому что Дженни начала поглаживать его своими искусными руками.

– Нет, Дженни, – сказал он, отстранив ее руки и чмокнув в нос, – мне пора идти.

Она надулась, но Майлз не обратил на это внимания, потому что ему нужен был свежий воздух. Он хотел домой, он хотел попасть в горячую ванную и смыть с себя ее запах.

Граф хотел как следует отдохнуть перед днем свадьбы и брачной ночью.