Текст книги "Женщина, у которой есть план : правила счастливой жизни"

5. Игры в самоуверенность

Шагайте с гордо поднятой головой, но будьте тактичны

Мы нередко теряем уверенность в своих силах. Иногда отсутствие уверенности приходится маскировать гордой осанкой и независимым видом. Это как игра. В нашей семье хорошая осанка – это наследственное. Мама была танцовщицей, папа – хиропрактиком, а его мать – одним из первых врачей-хиропрактиков в Канаде. Мы, их потомки, тоже рано научились держать спину и продолжили дела родителей: мои сестры стали преподавать танцы, а брат Скотт выучился на хиропрактика. У всех у нас идеальная осанка.

Каждый год папа организовывал в нашем дворе конкурс по походке. Я никогда не слышала, чтобы кто-то устраивал нечто подобное. Папа был прирожденным продавцом! Он собирал всех своих пациентов и их друзей в большом саду у входа в клинику. Мама заранее пекла кучу пирогов и замораживала их. У нас был такой вместительный морозильник, что в него помещались пироги на тысячу человек. Мама также подавала кофе и чай. Когда все гости располагались в саду, мы начинали соревнование, и за лучшее умение держаться дарили сертификаты. Каждый участник выглядел уверенным в себе и счастливым человеком.

Мою осанку хвалили всю жизнь. Зачастую люди предполагают, что она связана с работой модели, но они ошибаются. Это семейное. Когда вы видите, как кто-то несет себя с большим достоинством, неужели вам не хочется уметь так же? И у вас получится – если попрактикуетесь. Сутулость придает вам печальный и зажатый вид. С прямой же спиной вы излучаете силу и уверенность в себе. Если вы хотите выглядеть и чувствовать себя увереннее, начните с работы над осанкой. Встаньте прямо. Отведите плечи назад, наденьте доброжелательное выражение лица, смотрите в глаза своим собеседникам и не отводите взгляд. Притворитесь, что абсолютно уверены в себе.

Помимо осанки важны и манеры. Мои родители были спокойными и обходительными людьми (возможно, потому что были канадцами). Они всегда держались с окружающими вежливо и тактично. В модельной школе, куда я ходила, преподавали этикет. Нас учили делать заказ в ресторане и правильно использовать столовые приборы.

Я использовала эти знания всю жизнь. В своей модельной школе в Блумфонтейне (ЮАР) я также вела курс этикета. На нем занимались не только модели – родители всех местных школьников и студентов университета отправляли своих детей ко мне, чтобы я научила их хорошим манерам.

Часть заданий для моих моделей заключалась в том, чтобы приходить вовремя, внятно разговаривать и не стесняться. Когда вы обладаете хорошими манерами, то определенно чувствуете себя увереннее. А также кажетесь увереннее окружающим. Я ценю благовоспитанных людей. Научиться вести себя учтиво совсем не сложно.

Я всегда мечтала, чтобы мои дети и внуки держались с достоинством и тактом, обладали хорошей осанкой и деликатными манерами. Надеюсь, что подаю им хороший пример – такой же, каким были для меня мои родители.

У моего сына Илона пятеро мальчиков. Когда я переехала в Лос-Анджелес, мы ужинали всем семейством, и это был просто хаос. Представьте, какой стоял гвалт, когда все одновременно разговаривали.

– С этого дня я буду раз в неделю проводить с каждым из мальчиков по полчаса наедине, – заявила я. По пятницам после обеда я приходила к ним домой. Мы с мальчиками обсуждали домашнюю работу, их интересы и то, чем им хотелось заниматься. Иногда я просто с ними во что-то играла или читала им книги.

А затем я усаживала их за стол. Показывала им, как аккуратно есть. Как вежливо вести беседу. Как дожидаться своей очереди говорить и не перекрикивать других мальчиков. «Жуй с закрытым ртом». «Не разговаривай с едой во рту». Учила правильно пользоваться ножом и вилкой. И они впитывали эти знания!

– Когда доешь, унеси тарелку в кухню, но не только свою, а еще и папину, и мою. И вместо того, чтобы рассказывать папе, чем ты был сегодня занят, спроси, как прошел его день, – учила я их.

Вскоре мы снова собрались за ужином, и в этот раз дети вели себя замечательно. Илон сел за стол, и один из мальчиков спросил его:

– Как прошел твой день?

Илон был озадачен.

– Я хотел его спросить! – сказал другой его сын.

– Нет, это я хотел! – заявил еще один.

Было очень смешно.

Потом они поспорили, кто унесет папину тарелку на кухню. Я сказала, чтобы делали это по очереди. С тех пор прошли годы, но они по-прежнему очень вежливые ребята, и я горжусь ими.

Окружающие охотнее вам открываются, когда вы проявляете тактичность. Хорошие манеры впечатляют больше, чем шумное, невоздержанное и суетливое поведение. Людям комфортнее в компании благовоспитанной персоны.

Даже если от природы вы вполне уверены в себе, ваша самооценка все равно время от времени будет то расти, то падать. Есть надежда, что чем старше вы будете, тем быстрее она будет восстанавливаться. Казалось бы, в свои «за семьдесят» я должна страдать от нехватки уверенности. Но я верю в себя больше, чем когда-либо, потому что перестала волноваться из-за отказов или оскорблений. Мне, как модели, отказывают девять раз из десяти. Если у вас постоянно уходит почва из-под ног, стоит поискать этому причину. Многие женщины не верят в свои силы. Им кажется, что нужно преуспевать во всем, их часто гнетет критика окружающих, или они хватаются за все сразу и не могут добиться успеха. Занимайтесь тем, что у вас хорошо получается, и не пытайтесь быть лучшей абсолютно во всем.

В детстве я добивалась прекрасных успехов в учебе, но ничего не добилась в спорте, хотя пробовала себя во всех видах спортивных дисциплин. Моей сестре Кэй учеба не давалась, зато она была прирожденной спортсменкой. Мы гордились друг другом, и каждая радовалась достижениям другой. Мы совершенно не комплексовали из-за того, что не преуспевали во всем сразу.

Если обычно с уверенностью в себе у вас все в порядке, но в неудачный день самооценка разлетается в прах, проанализируйте, что именно пошло не так. Что выбило вас из колеи? Вас задело чье-то замечание? Вас действительно хотели обидеть? Почему вас так задели чужие слова? Бывает, что по работе вам встречаются люди, которые лучше справляются с тем, что вы хотели бы уметь делать. Закаляйте свои способности и учитесь у тех, кто опытнее и успешнее.

После развода я обустроила дом, вырастила счастливых детей, завела новых отзывчивых друзей и стала успешным диетологом и моделью – все это помогло мне вернуть уверенность в своих силах.

Если вы перестали верить в себя, возможно, пришло время для большой перемены в жизни. Жить в подавленном состоянии – это не дело. Окружите себя семьей, друзьями и коллегами, которые ценят вас такими, какие вы есть. Так у вас появится реальный повод ходить с высоко поднятой головой и гордиться собой.

Часть вторая
Приключения

6. Смелость быть другим

Идите своим путем

Большинство людей предпочитает придерживаться нормы. Но только не мой отец. Он был незаурядной личностью. Он хотел облететь весь мир. Мой папа, Джошуа Халдеман, обожал приключения и перемещениями на автомобиле не ограничивался – самолет марки «Белланка» был полноправным членом нашей семьи. У него была полотняная обшивка и винт, и его звали Уинни – в честь моей матери.

Полное имя у мамы было Уиннифред, но все звали ее Уин. Она была потрясающей женщиной, и чем старше я становилась, тем лучше понимала, какими выдающимися способностями она обладала.

Ее родители эмигрировали в Канаду из Англии. Мама выросла в городке под названием Мус-Джо. Предки моего отца эмигрировали из Швейцарии в Филадельфию в 1727 году. Он родился в Миннесоте, а когда ему было четыре года, все семейство вместе с ним переехало в Уолдек (провинция Саскачеван) и поселилось на ферме.

Родители познакомились сразу после окончания Великой депрессии. В Канаде Депрессия была тяжелым испытанием: люди томились в очередях и просили подаяния, чтобы купить еду и самые необходимые лекарства для детей. В состоянии крайней нужды они часто выживали за счет бартера. Отец изучал хиропрактическую медицину в Дэвенпорте (штат Айова). Он объезжал лошадей в обмен на жилье и пропитание и лечил людей за еду. Маме было всего шестнадцать лет. Она работала в редакции местной газеты Times-Herald и была одним из двоих оставшихся в штате сотрудников исключительно потому, что ей платили меньше всех. За счет ее крошечной еженедельной зарплаты выживала вся ее семья.

Когда ей было за двадцать, она училась на танцовщицу и ездила в Чикаго, Нью-Йорк и Ванкувер, где занималась танцевальным и драматическим искусством. Просто представьте, каково было в то время ей – одинокой девушке – совершать такие дальние путешествия на поездах? Вот это отвага!

После Депрессии оба моих родителя, не зная друг друга, переехали в Реджайну (Саскачеван) и занялись каждый своим делом. Папа открыл клинику хиропрактики. Мама открыла школу танцев. У меня сохранились заметки из местных газет и фотографии с ней, танцующей, или с учениками ее школы.

Однажды отец записался в ее школу и пришел на урок бальных танцев. Мама очень ему понравилась, и он пригласил ее на ужин.

– Я не встречаюсь с клиентами, – сказала она.

Тогда он отказался от занятий и снова позвал ее на свидание. Она приняла приглашение.

На свадебной фотографии у них совершенно невзрачный вид, потому что жили они тогда практически без денег. На ней простая серая двойка, на нем костюм. Она шила всю свою одежду, и этот свадебный наряд, вероятно, тоже сшила сама. И все же они были очень счастливы и светились оптимизмом с самого дня знакомства.

В Реджайне у них родилось четверо детей. У отца уже был сын от предыдущего брака – мой брат Джерри, который очень похож на папу. Затем родились мой старший брат Скотт, моя старшая сестра Линн, а в 1948 году – я и моя близняшка Кэй.

Они купили «Белланку» в том же году, когда на свет появились мы с Кэй. «Белланка» была вторым их самолетом. Первый, «Ласкомб», родители купили по пути из Реджайны в Калгари. Дело было так: папа увидел на фермерском поле самолет с объявлением «ПРОДАЕТСЯ». У него не было денег, но была машина, в которой они ехали. Так что он обменял машину на самолет, посадил маму на поезд обратно до дома и нанял пилота, чтобы тот доставил его и самолет в Реджайну.

К сожалению, отца замутило в самолете, вероятно, из-за травмы внутреннего уха, которую он получил, объезжая лошадей во время Депрессии, поэтому пилоту приходилось несколько раз приземляться прямо на шоссе и дожидаться, пока папе станет легче. Отца никогда не тошнило, когда он сам сидел в кресле пилота, но летать в качестве пассажира было для него мучением.

В то время ему было сорок четыре года. Папа регулярно использовал самолет для перемещения по Саскачевану и Альберте. Как-то раз он долетел прямо до Лос-Анджелеса, но из-за смога у него не получилось разглядеть аэропорт. Навигационные системы тогда были совсем не те, что сейчас – куда там! Однажды родителям пришлось лететь вслед за спасательным самолетом, чтобы выбраться из Скалистых гор.

Мой первый полет случился, когда мне было три месяца, – родители отправились вместе со мной и Кэй на конференцию в Айове. Перед этим мы сделали остановку в Эдмонтоне. Я знаю об этом только потому, что в местных газетах были фотографии нас с Кэй. Нас прозвали «летающими близнецами».

Папа был необыкновенным человеком – бесстрашным и неугомонным. И мы полностью ему доверяли.

Он учил нас своим примером. Работал от зари до зари, был проницателен и ласков. Большой добряк, скупой на слова. Мои дети не помнят его, потому что он умер, когда мальчики были совсем маленькими, а Тоска еще росла у меня в животе. Все трое любят насвистывать мелодии, что очень мне нравится. Это напоминает мне отца, который постоянно что-то мурлыкал себе под нос. И это радует: я убеждена, что насвистывать или напевать будет только тот, кто доволен своей жизнью.

В 1950 году родители решили покинуть Канаду. Они познакомились с миссионерами, которые бывали в ЮАР и рассказали им, как там красиво. Поэтому мама с папой упаковали самолет, «Кадиллак» 1948 года, нас и наши пожитки и вместе со всем этим хозяйством отправились на грузовом судне в путешествие до Африки, которое продлилось два месяца. Не представляю, как мама управлялась на корабле с двухлетними близнецами и еще двумя детьми шести и восьми лет. Но она справилась.

Папа снял с самолета крылья (поскольку сам всегда ухаживал за своим воздушным судном), погрузил его в деревянный контейнер и отправил в Кейптаун. Мы всем семейством расположились в аэропорту, пока папа прикручивал крылья обратно, чтобы взлететь и оглядеть окрестности сверху. Доски от того контейнера позже пошли на мебель для клиники, которую папа открыл, когда мы обжились на месте. Некоторые стеллажи простояли десятки лет.

Папа хотел жить в глубине материка, и нам советовали лететь в Йоханнесбург, потому что там говорили по-английски. В близлежащей Претории все общались на африкаансе, и освоиться здесь было бы куда труднее.

Но когда мы летели над Преторией, оказалось, что сезон цветения жакаранды[7]7
  Тропическое вечнозеленое растение в виде раскидистых крупных кустарников или деревьев, которое в период цветения густо покрывается крупными сиреневыми цветами, за что носит народное название «фиалковое дерево».


[Закрыть] в самом разгаре, и весь город утопал в сиреневых бутонах. Папа никогда не видел ничего прекраснее, поэтому тут же заявил:

– Вот здесь мы и поселимся.

Мы росли в Претории – в доме под раскидистыми деревьями (в прериях Саскачевана это редкость), в окружении добросердечных людей. Африканеры[8]8
  Африканеры являются потомками колонистов голландского, немецкого и французского происхождения. По религии – протестанты. Родной язык – африкаанс, сложился на основе южных диалектов нидерландского языка.


[Закрыть] обращались ко всем взрослым – и знакомым, и незнакомым – со словами «дядюшка» и «тетушка»: на африкаансе это звучало «уум» и «танни». Мы считали это милой традицией.

В Канаде нашу семейку считали сумасшедшей, потому что родители летали на своем легкомоторном самолете с маленькими детьми – это было неслыханно. А потом мы переехали в ЮАР, и тут нас сочли еще более безумными. Кое-кто прозвал нас «чокнутыми американцами» (мы были канадцами, но здешним было все равно).

Нас считали чудаками, потому что мы все делали по-своему. Да, мы были иностранцами, но мы и в Канаде всегда поступали так, как хотели. Мы выделялись – из-за наших путешествий, из-за сшитой мамой школьной формы (другие школьники ходили в купленной), из-за привычки заваривать кофе вместо чая, из-за того, что двери нашего дома всегда были открыты гостям, в то время как навещать других детей можно было только заранее договорившись; из-за того, что мы носили с собой в школу бутерброды с ржаным хлебом, а не с белым, как все остальные. Нам никогда не давали денег на буфет. Я мечтала о тех сосисках в тесте и пирожках с мясом, но редко их покупала, потому что не хотела тратить на них свои карманные деньги. А еще у нас был «Кадиллак», единственная такая здесь машина, за исключением «Кадиллака» отцовского друга, который тоже привез его сюда из-за рубежа. И у нас был самолет! Из тех, кого я знала, ни у кого не было самолета – кроме опять-таки папиного друга.

Отец никогда не плыл по течению вместе с остальными. Если он чего-то хотел, то принимался за дело. Такой же была и мама, которая спланировала свою карьеру и жизненный путь еще до знакомства с папой.

Когда мне было пять лет, родители отправились на самолете из Претории в Осло на конференцию по хиропрактике и по пути побывали в других частях Африки, Испании и Франции. Они также сделали остановку в Лондоне, где папа смог повидаться со знакомыми хиропрактиками.

Когда мне было шесть, они начали планировать полет в Австралию: путешествие протяженностью почти пятьдесят тысяч километров – потому что им, конечно, нужно было еще вернуться обратно. Для них это было нормой жизни, для наших соседей – нет. Мало того, что родители отклонялись от общепринятых норм, так еще и ориентироваться им в полетах приходилось по компасу, потому что тогда не было ни спутниковых навигаторов, ни радиосвязи. Их путешествия требовали тщательного планирования, и они всегда все продумывали наперед, потому что знали, что случается всякое, и хотели быть готовыми ко всему. Без спутниковых систем приходилось очень внимательно изучать карты. Без радиосвязи полагаться можно было только на себя. Перелет такой дальности требовал огромного количества топлива, поэтому им пришлось снять задние сиденья в самолете, чтобы уместить канистры с горючим – для перелета над океаном к Австралии им нужен был дополнительный бензин. Они также взяли с собой инструменты, с помощью которых можно было бы отремонтировать любую поломку – отец умел чинить свой самолет.

Родители возвращались из своих путешествий целыми и невредимыми, потому что были очень предусмотрительны. Во время полетов они следили за погодой, сверялись с компасом, отмечали маршрут на карте и снижались на подлете к городам, чтобы посмотреть на дорожные знаки и убедиться, что они прибыли в нужное место. Иногда они садились на футбольное поле или дорогу – аэропорты были не везде. Они были отважнее меня. Теперь, когда я осознаю, что вытворяли папа с мамой, то поражаюсь, что они вообще возвращались живыми.

Однако четкий план не гарантирует, что все будет в порядке. Он только означает, что, если что-то пойдет не так, вам нужно иметь или придумать план Б.

Во время того путешествия они пролетели вдоль берега Африки, через Азию, над Тихим океаном и обратно. У нас все еще хранятся карты с размеченным ими маршрутом – экспедицией, которую совершили над тихоокеанскими просторами папа, мама и Уинни.

Они побывали в шестидесяти странах. И каждую свою остановку отмечали новым рисунком на крыле самолета.

* * *

Нам пришлось рано научиться ответственности – что было необычно даже по тем временам.

С четырех лет мы с сестрой-близнецом вместе ходили в садик, держась за руки. Мы проходили примерно километр в сопровождении нашей старшей сестры Линн (которой было семь) – она помогала нам перейти три проезжие части на пути к школе. Наш садик был примерно на триста метров дальше, чем ее школа, так что последний отрезок дороги мы с Кэй проходили вдвоем. На обратном пути мы доходили до школы Линн и дожидались ее. Она отводила нас домой.

В нас поощряли независимость.

Мой брат Скотт вспоминает одно из путешествий с родителями, когда во время поездки через Центральную Африку они пересекли Уганду, Кению, Занзибар и Найроби. Скотт рассказывает, что в Занзибаре и Найроби ему разрешали одному бродить по улицам. По его словам, сегодня такое сочли бы ненадлежащим обращением с ребенком! Но тогда мы считали, что это абсолютно нормально.

Во всех путешествиях от нас ожидали стойкости. Моя первая поездка верхом на лошади случилась там, где сейчас располагается Королевство Лесото. Это очень гористая местность. За несколько дней нам нужно было проехать около ста километров. Моему младшему брату Ли, рожденному в Претории, было всего пять лет, и он остался дома с мамой. Скотту было семнадцать.

Мы проводили в седле целые дни, и эта поездка вышла очень утомительной. Было сыро, мы ни разу не разводили костер и питались только хлебом и консервами. Спали мы мало, потому что по ночам скот облизывал нам лица или утаскивал наши одеяла.

Возможно, поэтому меня никогда не смущала необходимость ютиться в маленькой квартире с детьми. Раскладной диван – не самое удобное место для сна, но выспаться в доме все же намного проще, когда рядом нет молодого бычка, который пытается слизнуть соленый пот с вашей щеки.

Вы не обязаны оправдывать чьи-то ожидания. Вы можете пойти собственным путем. Я выучила этот урок еще в детстве и продолжала действовать так же и в зрелом возрасте. Когда сразу после получения диплома диетолога я забеременела, то уже не видела смысла искать наемную работу, поэтому начала консультировать самостоятельно. Мои коллеги осуждали такое решение, заявляя, что мне стоило бы проработать хотя бы пять лет в клинике, прежде чем начинать собственную практику. Такой возможности у меня не было, зато мне по-настоящему нравилось помогать людям налаживать питание. Думаю, в этом и была причина, почему я столько перемещалась по миру и снова и снова начинала свою врачебную практику с нуля. Переезды – это сомнительное удовольствие, но, видимо, меня легко увлечь чем-то интересным и многообещающим.

Если вы изо дня в день занимаетесь одним и тем же, живете в одном и том же месте, и это приносит вам счастье – пусть так и будет.

Но если вы ощущаете себя не в своей тарелке, если несчастны и хотите что-то изменить, начните искать: чем заниматься, где жить, кем работать, чтобы получать от жизни максимальное удовольствие. Знакомство с новыми местами и новыми людьми расширит горизонты вашего восприятия и сделает вас счастливее.

Папа всегда говорил: «Нет того, с чем не справился бы Халдеман». Мы с родными всегда в это верили. Подозреваю, что я передала это убеждение и своим детям. Сегодня не существует того, с чем не справился бы Маск.