Текст книги "Миграционные процессы в современном городе"

2. Миграционные процессы в современной России

Распад СССР и падение «железного занавеса» активизировали принципиально новые для нашей страны массовые перемещения людей стрессового характера, затмившие и по масштабам, и по остроте порождаемых ими проблем прежние «нормальные» миграции, мотивированные преимущественно экономическими (сменой работы, поиском лучшей жизни) либо личными причинами (учебой, браком). Сегодня среди ученых распространено мнение, что единственным источником пополнения населения России на ближайшее десятилетие будет миграция.

Следует заметить, что реэмиграция русских началась еще в условиях существования СССР как совершенно определенная тенденция, указывающая на объективный характер этого процесса, обусловленного особенностями развития республик: избыточность трудовых ресурсов, предоставление ряда преимуществ коренному населению и т. д. После распада СССР резко ухудшились условия жизни, которые во многом предопределили обвальный, стихийный характер миграции населения в странах СНГ (особенно русских и русскоязычных из ряда стран ближнего зарубежья в Россию). В частности вооруженные конфликты лишь в Таджикистане и на Кавказе «породили» более 2 млн мигрантов.

Между переписями 2002 и 2012 гг. к нам въехали 11 млн человек, а выехали чуть более 5 млн, т. е. прирост составил 6 млн человек. И лишь 1,6 млн из них получили статус беженца или вынужденного переселенца, имеющих определенные льготы. Остальные оказались практически без помощи и поддержки государства, им приходится преодолевать массу трудностей в новых местах жительства. По данным министра РФ по делам национальностей В. Зорина, по среднегодовому показателю иммиграции – 780, 7 тыс. чел. – Россия вышла на 3-е место в мире1111
  Иммиграция: угроза или благо? // Аргументы и факты. 2003. 19 нояб.


[Закрыть]. Впереди только США и Германия. Поэтому проблемы миграции сегодня выдвинулись в ряд первостепенных, определяющих настоящее и будущее страны, тем более что уже сейчас на иностранной рабочей силе держатся целые отрасли. Более 95 % из тех, кто стремится в Россию, едут на заработки. Их привлекают рынок труда, политическая и экономическая стабильность. В основном, это граждане стран СНГ – Украины, Азербайджана, Армении, Молдавии. Но всего в этом списке больше 120 стран, включая США и Австралию.

В конкретных постсоветских условиях еще одной важной особенностью вынужденных миграций стала их этническая подоплека, что позволило ряду ученых выдвинуть термин «этническая миграция» в противовес все еще распространенным трактовкам постсоветских миграций как экономических. Этническая миграция – это совокупность миграционных потоков, в каждом из которых численно преобладают лица с общей этнической принадлежностью, перемещающиеся из одного крупного этнокультурного ареала в другой по причине того, что они ощущают свою отчужденность от отпускающего общества и/или это общество само отторгает мигрантов из-за их этнической принадлежности.

Сегодня по актуальности и остроте приоритетные места занимают проблемы вынужденной и незаконной миграции. Особую озабоченность вызывает незаконная миграция, насчитывающая, по неофициальным данным, от 1,5 до 10 млн человек. Только в 2011 г. в Россию въехало 15 млн иностранцев, а выехало 11,5 млн. До 90 % незаконных мигрантов идет через границу с Казахстаном – самую протяженную. Незаконная миграция осложняет процессы внешней трудовой миграции: привлечение иностранной рабочей силы (оно естественно для многих цивилизованных стран) сопровождается незаконным трудоустройством иностранцев (не менее 100 тыс. человек в год). Кроме того, около 2 млн граждан СНГ работают по разного рода договорам подряда, выполнение которых сопряжено с пребыванием на территории России. Их неконтролируемая деятельность оказывает негативное влияние на состояние рынка труда и платных услуг, содействует уходу от налогов, вовлечению в теневую экономику.

В настоящее время остро стоит проблема вынужденных мигрантов. В январе 2012 г. насчитывалось более 625 тыс. человек, имеющих статус вынужденных переселенцев. Очередь на получение вынужденными мигрантами помощи на обустройство растет: очевидно, их больше, чем страна способна сегодня принимать.

Отметим две важные особенности потоков вынужденной миграции, влияющие на возможности обустройства и адаптации мигрантов.

Во-первых, большинство мигрантов прибывает из стран Закавказья и Центральной Азии. Во-вторых, в силу исторической специфики колонизации периферийных территорий бывшей Российской, а затем советской империи, русскоязычное население концентрировалось в крупных городах (преимущественно столичных) и индустриальных центрах. Так, под данным последней Всесоюзной переписи населения 1989 г., городскими жителями были 70 % русскоязычного населения в Киргизии, 77 % в Казахстане, 85–95 % в Армении, Грузии и Азербайджане, 94–97 % в Таджикистане, Узбекистане и Туркмении.

Таким образом, в Россию приезжают люди со специфическим менталитетом «среднеазиатских русских»; отсюда возникновение социокультурных барьеров между «местными» и «приезжими», особенно заметных и болезненных в сельской местности. Кроме того, отмеченные обстоятельства обусловливают особую социально-профессиональную структуру мигрирующего населения, что затрудняет трудоустройство на новом месте жительства. Стоит отметить, что к мигрантам коренные жители относятся настороженно не только в России, но и в европейских странах, например во Франции. Но в России негативное отношение к мигрантам еще сдерживается тем, что подавляющее большинство приезжих – это люди, которые еще недавно жили в одной с россиянами стране – СССР.

3. Особенности занятости мигрантов

Массовые миграции второй половины XX в. породили множество исследований трудовой адаптации и ресоциализации иммигрантов. Чрезмерная концентрация переселенцев в определенных секторах экономики поставила вопрос о причинах этого явления.

Е. Ю. Фирсов выделяет следующие экономико-социологические модели занятости мигрантов1212
  Фирсов Е. Ю. Социальная стратификация, этничность и этнические экономики // Экономическая социология. 2004. № 4. С. 67.


[Закрыть].

Модели этнического обособления Э. Боначич в своей работе «Теория этнического антагонизма» (1972) автор утверждает, что к антагонизму, который находит свое выражение в этнических терминах, приводят не расово-культурные различия, а экономический конфликт между тремя типами акторов: владельцами предприятий, высокооплачиваемыми местными рабочими и готовыми работать за любые деньги иммигрантами. Таким образом, расколотость рынка труда по этническому признаку является в большей степени следствием асимметрии информации и различия в торговой власти между нанимателями и работниками-иммигрантами, чем специфических характеристик этнических образований, подобное явление вполне может возникнуть и при найме арестантов или женщин.

Модель Уолдингера предлагает оригинальную микроэкономическую теорию иммигрантского бизнеса. Основой успеха мигрантов становится не постепенное вытеснение местных предпринимателей в результате жесткой конкуренции и недоступной для них групповой мобилизации, а занятие рыночных ниш, пустующих в силу малой прибыльности, непостоянного спроса и значительной рискованности капитальных вложений. Главный вывод его теоретических построений таков: с одной стороны, этническая экономика оказывается производной от экономики принимающего общества, с другой – значение культурных ресурсов этнических сообществ и исторических обстоятельств иммиграции не отрицаются.

Уолдингер тесно увязывает развитие этническую занятость с иммиграционными волнами. Авторы отмечают, что во многих европейских странах развитие этнического бизнеса сдерживалось ограничительной иммиграционной политикой. «Во многих сферах условия входа на рынок не позволяют иммигрантам открывать свой бизнес. Еще одним барьером служат правовые/институциональные ограничения развития малого бизнеса…»1313
  Уолдингер Р., Олдрич Х., Уорд Р. Этнические предприниматели // Западная экономическая социология: Хрестоматия современной классики / сост. и науч. ред. В. В. Радаев; пер. М. С. Добряковой и др. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2004. C. 341.


[Закрыть].

В основу интерактивной модели развития этнической занятости исследователи Р. Уолдингер, Х. Олдрич, Р. Уорд заложили два параметра: структуру возможностей и характеристики этнических групп1414
  Уолдингер Р., Олдрич Х., Уорд Р. Этнические предприниматели // Экономическая социология. 2008. № 5. С. 32.


[Закрыть].

Структура возможностей включает рыночные условия, которые могут способствовать производству товаров и услуг для представителей своей этнической группы, а также созданию условий для обслуживания более широкой доли рынка, не связанной с данной этнической группой. Среди характеристик группы учитываются обстоятельства, предшествовавшие иммиграции, отношение этнической группы к условиям жизни в принимающей стране, мобилизация различных ресурсов этнического сообщества.

Группы могут задействовать только те ресурсы, которые предоставлены им средой, причем в современных индустриальных обществах структура возможностей постоянно меняется. Но если рыночные условия благоприятны только для развития бизнеса, удовлетворяющего нужды этнического сообщества, то предпринимательские возможности иммигрантов ограничены. Если же рыночные условия благоприятны и для удовлетворения потребностей населения, не принадлежащего к данной этнической группе, то возможностей для предпринимательской деятельности гораздо больше.

Однако в любом случае иммигрантским меньшинствам необходимо получить доступ к бизнесу, а этот доступ зачастую контролируется представителями коренного населения.

Мощным стимулом к предпринимательской деятельности, по мнению исследователей, является блокировка мобильности. Дело в том, что иммигранты испытывают определенные трудности на местном рынке труда: недостаточное владение языком страны, в которую они приехали, неадекватные или неподходящие навы-ки, возрастные ограничения, дискриминация. Не имея таких воз-можностей, как коренное население, для стабильной карьеры, иммигранты чаще делают выбор в пользу открытия собственного дела. Вторым фактором является мобилизация ресурсов, которая тесно связана с динамикой этнической идентичности. Здесь, прежде всего, необходимо проанализировать субкультурное измерение этничности, т. е. социальные структуры, посредством которых члены одной этнической группы связаны друг с другом, и способы их использования. Эти социальные структуры состоят из двух частей: 1) сетей родства и дружбы, вокруг которых выстроены этнические сообщества; 2) переплетения этих сетей с позициями в сфере хозяйства (рабочие места), в пространстве (жилье) и в гражданском обществе (институты).

Информация о принимающем обществе (соответствующая действительности или вводящая в заблуждение) передается посредством сетей коммуникации или личного взаимодействия между мигрантами и членами их родного сообщества. В результате образ, нарисованный мигрантами, подталкивает и других членов сообщества к тому, чтобы попробовать свои шансы за границей.

В силу тяги к чему-то знакомому, эффективности личных контактов и социального дистанцирования от институтов поддержки принимающего общества иммигранты полагаются на связи с теми, кто приехал раньше, с их помощью ищут жилье и работу и в результате оказываются в этническом профессиональном и поселенческом гетто. Повторение этого процесса приводит к двум последствиям. Во-первых, интенсивное взаимодействие внутри общей среды усиливает чувство общности и принадлежности к группе. Во-вторых, формируется критическая масса, необходимая для создания формальных этнических институтов – церкви, общества взаимопомощи, в некоторых случаях – профсоюза, политического клуба, которые в свою очередь усиливают этническую идентичность.

Таким образом, согласно концепции Р. Уолдингера, Х. Олдрича, Р. Уорда, можно сделать несколько выводов: вопервых, в сколь бы уязвимом и невыгодном положении ни находились иммигранты, при помощи своих связей и взаимной поддержки они могут создавать ресурсы, которые защитят их от суровости принимающей среды; во-вторых, социальные структуры сообществ иммигрантов порождают формальные и неформальные организации в контексте, который в противном случае мог бы вести к аномии; в-третьих, подобные неформальные организационные ресурсы могут обеспечить иммигрантам преимущество в конкуренции с коренным населением, если институциональные механизмы, связывающие индивидов с организациями в нормальных условиях, недостаточно развиты или плохо функционируют.

Существенным нововведением в работе авторов И. Лайта и С. Карагеоргиса явилась лаконичная формулировка принципов выделения этнических экономик, обязательной чертой которых является не использование ресурсов этнической солидарности, а характер занятости иммигрантов в принимающем обществе. Основополагающим становится тот факт, что переселенцы придают большее значение не возможностям, предлагаемым на местном рынке труда, а самостоятельному решению проблемы обеспечения себя средствами к существованию. Ориентировка этнических предприятий на удовлетворение собственно спроса на «этнические» товары в связи с этим не принципиальна – успешность этнических экономик скорее определяет экстенсивное развитие, а не замыкание в рамки своей среды. Такая чисто экономическая перспектива, тем не менее, не исключает необходимости объяснять, почему достижения разных меньшинств различаются. Авторы не предлагают здесь опираться только на традиционные объяснения, связанные с использованием этнических ресурсов. Не менее важна, по мнению исследователей, классовая солидарность: «…Классовая принадлежность в стране исхода предшествует и репродуцирует себя в принимающей стране…»1515
  Фирсов Е. Ю. Социальная стратификация, этничность и этнические экономики (на примере России) // Экономическая социология. 2004. Т. 5. № 3. С. 66–77.


[Закрыть].

Американский социолог М. Грановеттер выдвинул тезис «включенности» экономической деятельности в социальные отношения1616
  Грановеттер М. Экономические институты как социальные конструкты: рамки анализа // Журнал социологии и социальной антропологии. 2004. Том 7. № 1. С. 76–88.


[Закрыть]. Исследователь отмечает, что действия и решения экономических субъектов вовсе не свободны от политических или этнических влияний, сама среда экономической деятельности может быть в известном смысле этнически определена.

Обращение отечественных исследователей, вслед за западной традицией, к изучению феномена «этнической занятости» становится тенденцией начиная с 1990-х гг. XX в. Российский опыт изучения этнического предпринимательства сочетает в себе как преемственность с западной теоретической традицией, так и учёт российской действительности. Согласно точке зрения А. Андреева, «…в бывшем СССР экономическая дифференциация этносов приобрела такие формы, которые делают невозможными прямые аналогии с другими странами. В большинстве случаев этнические предприниматели в России не столько встраиваются в систему существующих экономических отношений, как в США и странах Западной Европы, сколько распространяют этнические уклады на территорию других этносов, что вполне закономерно воспринимается как экспансия…»1717
  Андреев А. Этническая революция и реконструкция постсоветского пространства // Общественные науки и современность. 1996. № 1. С. 110, 111.


[Закрыть].

В. В. Радаев считает, что этнические меньшинства служат наиболее выпуклым примером маргинальной среды, постоянно исторгающей из себя все новые и новые группы предпринимателей. По мнению исследователя, маргинальные группы населения отличает определенный набор социальных свойств, среди которых – низкий статус, чужая культурная среда, языковые барьеры, а для большинства вчерашних иммигрантов и беженцев – нелегкая смена занятий, на которую идут ввиду еще более непростой ситуации в покинутой ранее стране.

Автор считает, что тяготы миграции становятся фильтрами, через которые проходят люди наиболее деятельные (так как большинство из покинувших Родину не отличалось там особыми талантами). Положение этих людей в их новой среде характеризуется дискриминацией на рынке труда и затрудненности профессиональной карьеры, и зачастую неготовностью к массовым индустриальным типам занятий; а также ограниченными возможностями достижения более высокого социального статуса и вхождения в престижные круги принимающего общества. В силу этого исследователь считает: «…Оставаясь "чужаками" в целом ряде отношений, представители этнических меньшинств менее дорожат господствующими в данном обществе статусными позициями (по крайней мере, материальное положение часто заботит их больше, нежели этот социальный статус). Они менее стеснены поведенческими нормами, цементирующими местное сообщество. И поэтому оказываются, во-первых, более открыты для всякого рода инноваций, а во-вторых, более свободны в выборе наступательных стратегий по отношению к представителям господствующего этноса (которые со своей стороны считают это проявлением "беспринципности")…»1818
  Радаев В. В. На изломе социальных структур // Рубеж (альманах социальных исследований). 1995. № 6–7. С. 188.


[Закрыть].

Анализируя взаимообусловленность этнических миграций и этнической сплоченности, С. В. Рязанцев отмечает: «…Этнические связи имеют наибольшую прочность и проявляются не просто в тесном общении, а во всемерной поддержке представителями диаспоры мигрантов…». Благодаря этнической сплоченности, «сцементированной» финансовыми ресурсами, достигается эффект концентрации усилий этнического меньшинства на определенном роде деятельности, обеспечивающем впоследствии процветание всей общины.

Согласно данной концепции, степень сплоченности мигрантов различных этнических меньшинств определяет и ряд других факторов: численный состав диаспоры и степень компактности проживания в новом регионе либо стране. В пределах небольших этнических групп, поселяющихся компактно, фиксируется гораздо более тесное взаимодействие. Консолидация выступает важнейшим фактором выживания и последующей социально-экономической адаптации этнических мигрантов на новом месте жительства. В силу этого речь может идти об этнической сплоченности как о своеобразном внутриобщинном иммунитете, возникающем в условиях, когда этническая группа оказывается в результате миграции меньшинством. Этническая сплоченность среди мигрантов проявляется в ведении совместного быта, постоянном общении на родном языке, часто в совместных поисках работы или открытии дела. Тесное общение людей, которых объединяет только общая национальность, исследователь интерпретирует следующим образом: у многих этнических мигрантов моральная поддержка соотечественника удовлетворяет потребность в «ностальгии по этнической родине», но в подавляющем большинстве эти взаимосвязи – своеобразные «точки опоры» на чужбине. Поэтому выжить в новой этнокультурной и экономической среде, в рамках которой распределены рыночные ниши, возможно только благодаря совместным усилиям. Наряду с этим, по мере укрепления социально-экономического положения вчерашнего мигранта происходит ослабление тех прочных нитей, которые связывали его на ранних стадиях адаптации с представителями своей диаспоры. Автор отмечает, что степень ослабления данных связей прямо пропорциональна росту уровня дохода мигранта. Если все или многие представители этнического меньшинства продвигаются вверх по социальной лестнице новой родины, такие связи могут опуститься до уровня дружественных, где от этнической сплоченности не останется и следа. Более того, часто вчерашний мигрант пытается отказаться от своего прошлого. Вполне закономерно, что по мере смены поколений происходит процесс «размывания» этнической группы, еще недавно казавшейся сплоченным монолитом.

Рассматривая этничность в качестве критериального признака стратификации западных обществ, О. И. Шкаратан также отмечал, что одной из характерных примет периода после Второй мировой войны стал массовый приток в наиболее развитые западные страны выходцев из так называемого Третьего мира. Первоначально иммиграция поощрялась правительствами данных стран в силу того, что перестраивающиеся национальные хозяйства требовали новых рабочих рук и в том числе рук иностранных рабочих, выполняющих малопривлекательную, грязную, рутинную работу, от которой местное население все более отворачивалось.

В отношении прибывающих этнических меньшинств проводилась выраженная стратификационная политика, идеализированная демократической фразеологией равных прав, но в то же время достаточно строго (хотя большей частью и не формально) указывавшая этим меньшинствам положенные места на социальных лестницах. Воспользовавшись либерализацией иммиграционной политики, представители малых этнических групп начали переселять свои семьи и образовывать этнические коммуны. Поскольку ожидаемая ассимиляция этих меньшинств натолкнулась на серьезные барьеры, роль этнического фактора в социальной дифференциации начала обращать на себя все большее внимание. Когда пришла пора оценить результаты, выяснилось, что этнические слои достаточно консолидированы и расположены на низших и средних ступенях стратификационных иерархий.

О. И. Шкаратан отмечает, что этнические меньшинства концентрируются в определенных зонах рынка труда, в числе которых в первую очередь зоны полуквалифицированного и неквалифицированного физического труда в производстве, а в еще большей степени – в сфере услуг нетехнологического и нефинансового профиля. «Инородцы» также становятся форпостом безработицы. В результате того, что профессиональная дискриминация выталкивает этнические меньшинства в определенные более или менее свободные ниши, множество представителей этих меньшинств обнаружены в сферах мелкого и среднего предпринимательства, где добились неплохих успехов, постепенно вытесняя из полей своей деятельности коренное население (особенно это относится к торговле, общественному питанию, бытовому обслуживанию). Этнические меньшинства образовали также зоны компактного расселения, в том числе так называемые внутренние города. Таким образом, этническая сегрегация стала одновременно и территориальной сегрегацией.

В. Воронков на основе анализа исследовательского проекта «Кавказцы в большом российском городе: интеграция на фоне ксенофобии» (в 1997–1999 гг.), осуществленного сотрудниками Центра независимых социологических исследований1919
  Воронков В. Существует ли этническая экономика? URL: http:// www.indepsocres.spb.ru/sbornik8/8r_voronkov.htm (дата обращения: 24.04.2012).


[Закрыть], сформулировал несколько основных положений относительно обоснованности формирования экономических сетей в мигрантских общинах российских городов. Так, автор считает, что иммигрантская экономика в крупных городах России этнической не является. Этничность ей приписывается исследователями и представителями доминирующего большинства. Между тем сами участники иммигрантских сетей либо не рассматривают мир в этнических категориях, либо этничность не играет никакой роли в интеграционных стратегиях. Экономические сети формируются не по этническому признаку, а скорее по рыночным критериям – максимизация прибыли при определенном ограничении риска (уровень доверия, возможность контроля). Согласно позиции В. Воронкова, моральность экономики ограничена тем, что в определенных границах некоторые преимущества имеют родственники и земляки, однако вовсе не представители собственной этнической группы.

Кроме того, автор допускает, что этническая экономика, возможно, существует в принципе. Наряду с этим, В. Воронков отмечает: «…В тех исследованиях, на базе которых ее существование обосновывается, исследователи заведомо приписывали этничность своим информантам (респондентам). В большинстве случаев следует осторожно отнестись к понятию "этнический" при обсуждении этой темы…»2020
  Воронков В. Указ. соч.


[Закрыть].

В то же время существование экономических связей между давно интегрированными в доминирующее общество представителями «параллельной общины», по мнению исследователя, не служит доказательством этнической экономики, поскольку собственно солидарность для них определяется рыночными, а не этническими условиями. Тем не менее В. Воронков допускает возможность, что при определенных условиях экономический и социальный капитал этнических профессионалов из «национально-культурных организаций» может соединиться с дешевой рабочей силой иммигрантов («соотечественников») и тогда усиленная эксплуатация приезжих может быть скрыта под лозунгами именно этнической солидарности. В таком случае, по мнению исследователя, можно наблюдать функционирование именно этнической экономики.

Отдельно следует остановиться на такой стороне занятости, как предпринимательство. Согласно мнению исследователей Ю.В. Веселова, Е. В. Капусткиной, Р. В. Карапетяна, в настоящее время существуют три основные теории/модели, объясняющие существование этнического предпринимательства:

– теория невыгодного социально-экономического положения, по мнению авторов, может считаться первой по времени возникновения. Данный подход предлагает два аспекта причин этнического предпринимательства: 1) недостаток социального капитала (образования, позитивно-трудовой этики, контактов, связей и т. д.), которым обладают представители этнических групп; 2) дискриминацию индивида или группы на рынке труда;

– теория реактивной этничности, согласно которой предпринимательство распространяется в группах, члены которых при изменении окружающих условий теряют привычные позиции, приобретая статус «чужих». В результате, в таких группах для воспроизводства коллективного самоуважения и сохранения культурного наследия возникает реактивная этничность, способствующая развитию предпринимательства через укрепление солидарности между членами группы. Этническая солидарность вырабатывает у предпринимателей патерналистские установки по отношению к нанимаемым соотечественникам. Патерналистская ответственность (обучение, спонсорство, патронаж) способствует значительной самозанятости среди членов этнической группы. Этническую солидарность можно рассматривать как существенный ресурс для развития бизнеса, поскольку этнические сети представляют собой каналы циркуляции деловой информации, способствуют возникновению взаимопомощи и укреплению доверия между предпринимателями;

– синтезом указанных выше подходов является ресурсная теория этнического предпринимательства, которая все демографические, социокультурные и социоэкономические характеристики группы, способствующие распространению предпринимательства среди ее членов, трактует в качестве предпринимательских ресурсов. В случае существования и этнических, и классовых ресурсов, оба типа ресурсов вносят свой вклад в развитие предпринимательства, но степень их воздействия обычно неравнозначна. К типичным этническим ресурсам относятся: предпринимательская история группы; предпринимательские ценности и установки; низкие затраты на ведение бизнеса в рамках этнической общины; социальный капитал; реактивные солидарности; разветвленные социальные сети и наличие не занятых или находящихся в невыгодном положении на рынке труда соплеменников и т. д. Материальным достоянием этнических предпринимателей являются классовые ресурсы, которые лишены этнического или коллективного характера, и любые представители буржуазии обладают этими ресурсами независимо от их этнической принадлежности.

Общей характерной чертой для обозначенных теорий является то, что в качестве главного ресурса на первое место выдвигается этническая солидарность.

В коллективной монографии «Социальное неравенство этнических групп: представления и реальность»2121
  Социальное неравенство этнических групп: представления и реальность / отв. ред. Л. М. Дробижева. М.: Academia, 2002. 480 с.


[Закрыть], вышедшей под редакцией одного из ведущих отечественных этносоциологов Л. М. Дробижевой, представлен материал массовых опросов четырех российских регионах – Якутии, Татарстане, Башкортостане и Оренбургской области, а также серии глубинных интервью с экспертами (общее число респондентов около 4,5 тыс. человек). В данной работе авторы выявляли стратификационную роль этничности как через сравнение характерных траекторий (вертикальной) мобильности представителей русского населения и титульных национальностей за последние полвека, так и на психологическом уровне – через определение межэтнических установок и стереотипов.

Приведенные исследователями данные показывают, что с течением времени конфигурация занятости различных этнических групп, а также соотношение между различными игроками этнической сцены претерпевают значительные изменения. Таким образом, можно отметить, что тезис о возможности использования этнического фактора для построения стратификационных схем в современных условиях оказывается вполне обоснованным.