Текст книги "Занимательная Греция. Капитолийская волчица (сборник)"

776 – первые Олимпийские игры

VIII в. – расцвет поэтов Гомера и Гесиода

ок. 725 – первая Мессенская война

676 – музыкант Терпандр в Спарте

ок. 650 – вторая Мессенская война

ок. 632 – Килонова смута в Афинах

625—585 – тиран Периандр в Коринфе

621 – законы Дракона в Афинах

ок. 600 – поэтесса Сафо на Лесбосе, музыкант Арион в Коринфе

594 – законы Солона в Афинах

ок. 585 – расцвет философа Фалеса Милетского и «семи мудрецов», его современников

571—555 – тиран Фаларид в Акраганте

561—528 – (с перерывами) тиран Писистрат в Афинах

ок. 560 – победа Спарты над Тегеей

546 – лидийский царь Крез «переходит через Галис»

538—522 – тиран Поликрат на острове Самосе. Поэт Анакреонт при его дворе

ок. 530 – расцвет философа Пифагора в Южной Италии

514 – тираноубийцы Гармодий и Аристогитон

508 – падение тираний в Афинах; реформы Клисфена

ок. 475 – расцвет поэта Пиндара

Словарь II
Греческие имена

У вас, вероятно, уже зарябило в глазах от множества греческих имен: все разные и все похожие. Как бы в них не запутаться? Поэтому – два слова о том, что эти имена значат. У нас в русском языке тоже есть значащие имена: Вера, Надежда, Любовь; Ярослав (яркий славой); Владимир (владеющий миром); Людмила(людям милая). Так вот, у греков почти все имена были значащие. Алекс-андр – защитник людей. Фил-ипп – любитель коней (конный спорт был делом знати, имена на – ипп были аристократическими). Геро-дот – богини Геры дар. Поли-крат– много-властный. Демо-сфен – народа сила. Пери-кл(ес) – «со всех сторон слава», вроде нашего Всеслав. Иеро-кл(ес) – святая слава, вроде нашего Святослав. И так далее. Зная небольшой набор корней, из которых составлялись такие имена, можно выкладывать из них новые, как из мозаики.

И в начале, и в конце имени можно встретить такие корни:

– агор – – говорить

– анакс-, -анакт- – владыка

– андр – – человек, муж

– арх(и)- – начальник

– дем-, -дам- – народ

– (г)ипп – – конь

– крео(н)- – царь

– крин-, -крит- – судить, судья

– кл(ес), – клео-, -клит- – слава

– ксен- – гость

– ник- – побеждать, победитель

– страт- – войско

– фил- – любить

Преимущественно в начале имени встречаются корни:

алк- – сила

алекс- – защита

ант(и)- – вместо, против

арист- – лучший

(г)иер- – святой, священный

ев-, эв- – хороший

еври-, эври- – широкий

исо- – равный

ифи- – сильный

калли- – красивый

ксанф-, ксант- – рыжий

левк- – белый

лик- – светлый или волчий

лиси- – прекращать, разрушать

метро- – мать, материнский

нео- – новый, молодой

патро- – отец, отцовский

пери- – со всех сторон

пиф- – убеждать

поли- – много

пракс- – дело

прот – – первый

тим- – почесть

фраси- – храбрый

хрис- – золотой

эпи- – после

Кроме того, многие имена бывают производными от имен богов: аполло-, афино-, гермо-, геро-, гераклео-… Кончаются они обычно на – дор, – дот(что значит «дар») или – ген (что значит «рождение», «рожденный»). Зено-и Дио- одинаково значат «Зевсов», а фео- (или тео) – «божий» вообще.

Окончания имен обычно такие:

– анф, – ант – цвести

– бул – советовать

– ген, – гон – рожденный

– дор, – дот – дар

– дам(ант) – укротитель

– крат – власть

– лай – народ

– мах – борьба, война

– мед – мысль, забота

– сфен – сила

– фан – явленный, видный

– фрон – разумный

Теперь, кто хочет, пусть проверит себя: что значит Филодем? Каллиник? Протагор? Ификрат? Диоген? Ари-стипп? Андромаха? Поликсена? Как назвать по-гречески «дар Зевса»? «рыжую лошадь»? «отцовскую славу»? «убедительную речь»? «начальника мысли»? «прекратителя войны»?

Вот теперь, может быть, вам будет легче помнить такие имена.

Часть третья
Греко-персидские войны,
или Закон борется с самовластием

Павшие в Фермопилах, —

Славна их участь, красен их жребий:

Курган их – алтарь, возлиянье – память,

скорбь о них – хвала,

И таких похорон

Не затмит всеукрощающее время.

Здесь свято место, где прах храбрецов,

А печется о нем

Добрая молва по всей Элладе.

И свидетель тому – спартанский Леонид,

Чей след на земле —

Вечная краса доблести и славы…

Симонид

Греция – маленькая страна. От Афин до Пирея – два часа ходьбы; в Коринфе поперек перешейка – тоже два часа ходьбы, корабли здесь перетаскивали волоком из моря в море. От Афин до Коринфа – два дня пешего пути, от Афин до Фив – побольше, потому что на пути – горы. Греция – гористая страна: в середине – горы, по краям – морские заливы, с гор в море текут маленькие речки, вокруг каждой – маленькая долина, а в ней – маленькое государство. Холм с храмом огорожен стеною и считается городом, вокруг вдоль речки – пашни, а на склонах гор – пастбища. Если нападают враги, то все население долины собирается в городские стены и оттуда отбивается. Греки так привыкли к такому житью, что не хотели объединяться в более крупные государства. Только Афинам удалось объединить Аттику; но и то все еще помнили, как и Элевсин был отдельным государством, и Марафон был отдельным государством. Соседняя Беотия была равнинным местом – одним из немногих в Греции: поэтому здесь было так много сражений, ее называли «танцплощадка войны». Но и здесь города не хотели объединяться: не было государства Беотии, был Беотийский союз восьми городов вокруг города Фив. Река Асоп на южной окраине Беотии – «камышовая», «льющаяся по лугам», – неширокая и неглубокая, в засуху ее можно перейти вброд. Но греки считали ее второй по величине в Греции (первой был Ахелой в западных землях), а о ее боге Асопе рассказывали, будто он боролся с самим Зевсом, был поражен молнией, и после этого до сих пор в его волнах находят обгорелые каменные глыбы.

При Гомере греки представляли себе Землю большим крутом, по краю которого течет Океан – не море-океан, а река-океан, граница вселенной. В середине этого круга находились Дельфы, вокруг них – Греция, рядом – Эгейское море, а дальше – неведомые пространства, по которым много лет скитался Одиссей.

С тех пор мир прояснился и раздвинулся. Средиземное море стало для греков своим, домашним, и о всех прибрежных его странах греки имели самые точные сведения. На западе был Карфаген, суровый город человеческих жертвоприношений, опасный сосед и частый враг. На юге был Египет, цари его охотно принимали в гавани греческих купцов, а на службу – греческих воинов. На восток от Средиземного моря была Финикия, за спиной у нее – Ассирия и Вавилония, а за спиной у них – Мидия и Персия. Эти страны были заняты внутренними войнами и до поры до времени неопасны. На восток от Эгейского моря была Лидия. Это была почти своя земля: цари ее приглашали в гости греческих мудрецов и дарили в Дельфы столько даров, сколько не дарили и сами греки. Наконец, на севере была Скифия – край степей и лесов, но и он был уже знаком, и оттуда ездил в Грецию Анахарсис.

Половину мира занимала Азия, четверть – Европа, четверть – Африка. Откуда пошли названия этих трех частей света? В ассирийском языке были слова «эреб» – закат, запад, и «асу» – восход, восток. Из слова «асу» в греческом языке получилось название восточной части света – Азии. А из слова «эреб» получилось целых два названия. Сперва – мрачное: край заката – это край смерти, поэтому «Эреб» стало у греков одним из названий царства мертвых, над которым царствовал безвидный бог Аид. Потом – светлое: так стали называть западную часть света, а слово «эреб» переосмыслили в женское имя «Европа», по-гречески – «широкоглазая». Рассказывали, что у азиатского царя была дочь Европа, в нее влюбился бог Зевс, явился к ней в образе быка и увез на себе через море на остров Крит. Потом художники любили изображать «Похищение Европы» – испуганная девушка на могучей спине быка среди морских волн. На Крите она родила Зевсу сына, царя Миноса – кстати, после смерти он стал судьею грешников в царстве мертвых, в Эребе. А именем Европы стала называться половина мира.

Африку греки никогда не называли Африкой. Ее называли Ливией – по прибрежному народу «либбу», упоминаемому еще в египетских надписях. Африкой ее стали называть римляне – по другому племени, афридиям, вблизи Карфагена. Границей между Африкой и Азией сперва считался Нил, а потом, как и теперь, Красное море. На северном краю земли, у гипербореев, гостил зимою бог света Аполлон. На южный край земли, к эфиопам, приезжал пировать бог моря Посейдон. А на восточный край земли, на Индию, ходил пьяным походом бог вина Дионис. Впрочем, миф об этом сочинили очень поздно – уже после того, как до Индии дошел со своим войском Александр Македонский.

Сказочные страны и народы, однако, не исчезли, они только отодвинулись дальше, к краю Земли. Греки до них не доходили, но с жадностью пересказывали все слухи о них. Слухи были все похожи друг на друга: всюду оказывалось, что страны там богатые, а народы дикие, золота и серебра много, но пользоваться ими люди не умеют.

На западе, в Испании, в земле столько золота, что при лесных пожарах оно плавится в жилах и само вытекает на поверхность. Реки там текут золотым песком. Но люди в тех местах, кельты и иберы, не умеют даже сеять хлеб и питаются желудями. Они жестоки и бесстрашны: когда им нужно гадать о будущем, они убивают человека ножом в спину и гадают по его судорогам. Бесстрашны они потому, что верят, будто в загробном мире будут жить, как жили здесь. Они даже дают друг другу в долг при условии отдачи на том свете. Правда, некоторые говорят, что по ту сторону кельтов и иберов, на берегу Океана, лежит страна Тартесс с богатыми городами и мудрыми царями. А еще дальше, в Океане, лежат Счастливые острова, где даже царей нет, а у людей все общее. Может быть, это уже рай?

На дальнем севере живут гипербореи. Это тоже край блаженных: там вечный день, и туда в зимнюю пору приходит гостить сам бог Аполлон. Страна эта отгорожена высокими горами, в горах глыбами лежит золото, а сторожат его хищные птицы – грифы. А у подножия гор живут племена сказочные и дикие. Это аримаспы, у которых один глаз всегда прищурен; исседоны, у которых сыновья поедают трупы отцов; иирки, лазающие по деревьям; невры, про которых говорят, будто каждый невр раз в году оборачивается волком; будины, чья пища – сосновые шишки; агафирсы, у которых жены общие, чтобы все люди были родней друг другу. Даже скифам приходится с этими народами разговаривать через семерых переводчиков.

На востоке крайняя страна – Индия. Здесь золото не в горах, а в пустынях, и стерегут его не грифы, а исполинские муравьи. Ростом они с собаку, а норы у них под землей. Копая норы, они задними ногами выбрасывают на поверхность песок, и он кучами лежит у входа в нору. Этот песок – золото. Местные жители ходят за ним в пустыню в самое жаркое время дня, когда муравьи сидят в норах. Ходят с тремя верблюдами, и среди них непременно одна самка, у которой дома остались верблюжата. Набивают мешки золотым песком и бросаются в бегство. Муравьи выскакивают из нор и гонятся за ними. Верблюды-самцы от них не ушли бы, но верблюдица-самка, стремясь к покинутым верблюжатам, убегает, а за нею кое-как поспевают и самцы. Так добывают индийское золото.

На юге крайняя страна – Эфиопия. Золота там тоже столько, что из него делают даже цепи для преступников. Люди там пьют только молоко, живут до ста лет, царем выбирают того, кто всех красивее и сильнее, а богов чтут двух: одного бессмертного, другого смертного, но неведомого. Но путь к эфиопам лежит через пустыню, где живут дикие кочевники, никому не покорные. Это псиллы, заклинатели змей, которые ходят с копьями наперевес в поход против южного ветра, за то что он засыпает песком их колодцы; это атаранты, у которых люди не имеют ни имен, ни прозвищ; это атланты, которые не едят ничего живого и не умеют видеть снов; а другие племена уже трудно было даже отличить друг от друга.

Таков был мир, лежавший вокруг Греции. Он манил богатствами и отпугивал дальними и дикими путями к ним. Этот большой мир был не страшен маленькой Греции, пока он был разобщен. Но за сто лет, которые прошли от Солона до Клисфена, половина этого мира сплотилась в одну великую державу – Персидское царство. Грецией правил закон, Персией – царский произвол. Кто будет сильнее?

Почему греков назвали греками

Греки никогда не называли себя греками. Так их стали называть только римляне, когда пришли в эту страну с запада. Они говорили, что одно из первых племен, которое они здесь встретили, где-то в Эпире, называлось «греки», и по этому имени стали называть всю страну. Это звучит убедительно: так и в других краях многие народы называли своих соседей по ближайшему их племени. Одна беда: сами греки о таком племени «греки» ничего не знали и нигде не упоминали. Так мы и не знаем, почему Греция называется Грецией.

Сами греки называли себя «эллинами», а свою страну «Элладой». Что значит это имя, неизвестно. Греки объясняли его, конечно, простейшим способом: от собственного имени. Был, говорили они, всемирный потоп, и спасся из него в ковчеге только один человек на всю Грецию – герой Девкалион, сын титана Прометея. У него был сын

Эллин, а у Эллина два сына, Эол и Дор, и внук Ион. По имени Эллина стал называться весь греческий народ, а по именам его потомков – три главных греческих племени с их тремя наречиями. В южной Греции жили доряне, которые говорили на «а», широко раскрывая рот. В средней Греции жили ионяне, которые говорили на «э», как будто цедя сквозь зубы. В северной Греции жили эоляне, которые говорили на «ю», как будто вытягивая губы трубочкой. Но друг друга они все понимали.

Однако говорить «все мы эллины» греки стали не сразу, а только когда их стали теснить с востока чужие народы – сперва лидийцы, а потом персы, то есть как раз в то время, о котором сейчас идет у нас речь.

Персия была не первым царством, объединившим в опасную силу весь Восток. До Персии была Ассирия, и ее царство держалось тридцать поколений – от Семирамиды до Сарданапала. И о той и о другом рассказывались легенды.

Ассирийская столица называлась Ниневия. Построил ее царь Нин. Стена Ниневии была в сто ступней высоты и такой ширины, что поверху могла проехать колесница на трех конях, а башен в этой стене было полторы тысячи. Нин не жил в Ниневии, он воевал в дальних краях. Вокруг Ниневии царские пастухи пасли стада, а царские воины собирали с них оброк и отвозили царю.

У одного пастуха была дочь Семирамида. Начальник царских воинов увидел ее, влюбился и взял за себя замуж. Он так ее любил, что, когда царь вызвал его к себе в поход, он велел Семирамиде ехать за ним. Чтобы никто не узнал в ней женщину, Семирамида придумала наряд, прикрывавший все тело: шаровары, куртка с рукавами и шапка с покрывалом. С тех самых пор этот наряд (казавшийся странным для греков с их открытыми руками, ногами и лицами) стал на Востоке общим для мужчин и для женщин. Но царя он не обманул. Нин узнал в Семирамиде женщину, увидел, что она прекрасна, и понял, что она умна. Он сказал ее мужу: «Отдай мне жену». Тот не мог послушаться и не смел ослушаться: он закололся мечом. Семирамида стала царицей.

Царь ее любил, но она его не любила. Однажды она сказала ему: «Обещай выполнить одну мою просьбу!» Царь обещал. Она сказала: «На один только день уступи мне царство, чтобы все меня слушались». Царь вручил ей скипетр и посадил на трон. Она хлопнула в ладоши и показала страже на царя: «Убейте его!» Так погиб царь Нин, а Семирамида стала владычицей Азии.

Чтобы не жить в Ниневии, она выстроила новую столицу, еще больше: Вавилон. Ниневия была на реке Тигре, а Вавилон на реке Евфрате. Стены его были втрое выше ниневийских, а проехать по ним могла колесница не в три, а в четыре коня. Через Евфрат был мост на каменных столбах; чтобы поставить эти столбы, воду из могучей реки пришлось отвести в огромный пруд. На берегу стоял не один, а два царских дворца, каждый за тройной стеной. Рядом был холм, а на склоне холма – висячие сады Семирамиды, раскинутые как бы на ступенях исполинской лестницы; каждая ступень была подперта колоннадою, и каждая колоннада была сама как дворец. Воду в гору подавали из Евфрата длинной цепью ведер. С вершины холма был виден весь Вавилон – город, похожий не на город, а на целую страну.

Так Ассирийское царство началось женщиной, сильной, как мужчина. А кончилось оно мужчиной, слабым, как женщина. Потомки Семирамиды решили, что людям свойственно бояться таинственного и неизвестного, и сделали себя таинственными и неизвестными. Они не выходили из дворца, показывались только ближайшим слугам, а приказы отдавали через вестников. Народ и впрямь недоумевал и боялся. Зато цари за тридцать поколений изнежились и изленились вконец.

Последнего ассирийского царя звали Сарданапал. Однажды его случайно увидел наместник горной Мидии Арбак. Царь сидел среди жен, безбородый, набеленный, нарумяненный, и под звуки песен расчесывал крашенную пурпуром шерсть. Суровый Арбак был потрясен. Мидия восстала, и мидяне осадили Ниневию. Сарданапал не умел бороться и не хотел сдаться. Он собрал вокруг себя все свои богатства и всех своих жен и детей, запер выходы и зажег дворец. Пламя бушевало пятнадцать дней. Народ видел дым из-за стен и думал, что это царь приносит жертвы богам. Когда мидяне вошли в город, на месте дворца была гора пепла. Ее выпросил себе вавилонский наместник и выплавил из нее сто тысяч талантов золота и серебра.

Ниневия была стерта с лица земли, но надгробный памятник Сарданапалу остался. Он изображал царя с пальцами, сложенными щелчком, и с надписью:

 
Все, что я съел, и все, что я выпил, осталось со мною;
Все остальное, что есть, право, не стоит щелчка.
 

Мидяне, сокрушившие ассирийскую власть, жили в нагорьях, что высятся над долиной Тигра и Евфрата. Земли эти были просторные, но бедные, и на все царство был только один город – Экбатаны, окруженный семью стенами семи цветов: белой, черной, красной, синей, желтой, серебряной и золотой.

В Экбатане жил царь Астиаг, наследник Арбака. У него была дочь Мандана. Однажды царю приснился странный сон: будто бы у дочери его из тела выросла виноградная лоза и покрыла своей сенью всю Азию. Жрецы сказали царю:

«Это значит: у твоей дочери родится сын, который отнимет у тебя власть над Азией».

Астиаг встревожился. Прежде всего он выдал Мандану замуж не за знатного человека, а за простого перса из Персиды. Персы жили рядом с мидянами, но мидяне правили, а персы им подчинялись. «Никогда сын перса, – думал Астиаг, – не будет править мидянами». И все-таки Астиагу показалось, что этого мало. Когда у Манданы родился сын, он вызвал к себе своего родственника и советника по имени Гарпаг и приказал ему: «Убей новорожденного!» Гарпаг взял младенца, но убить его собственноручно не решился, а позвал царского пастуха, передал ему младенца и велел: «Брось его в горах, а когда он погибнет, принеси мне труп». Пастух взял младенца, но тоже не решился его убить. Жена пастуха только что родила мертвого ребенка, и пастух решил отдать его труп Гарпагу, а царского младенца оставить у себя вместо сына. Так и было сделано.

Младенца назвали Киром, и он вырос в пастушеском доме как пастушеский сын. Однажды он играл с деревенскими ребятами в цари. Ему выпало быть царем, и ребята с удивлением увидели, что он ведет себя, как настоящий царь: одних назначил своими телохранителями, других домоправителями, третьих осведомителями – никто не остался без дела. Один из ребят был не крестьянский сын, а сын придворного. Он отказался слушаться пастушонка. Кир приказал высечь его розгами за неповинование – ребята с удовольствием это исполнили. Высеченный мальчик в слезах пожаловался отцу, отец – царю. Царь Астиаг вызвал во дворец и Кира и его отца-пастуха. «Как ты смел?» – спросил царь. Кир ответил: «Ребята выбрали меня царем; этот мальчик не захотел меня слушаться; я велел его наказать. Разве не так должен поступать настоящий царь?»

Астиаг начал догадываться, что перед ним не простой крестьянский сын. Он стал допрашивать пастуха, и пастух признался. Он вызвал Гарпага, и Гарпаг признался. Он обратился к жрецам, и жрецы сказали: «Счастье твое, царь: мальчик стал царем над ребятами – значит, он уже не станет царем над Азией. Он тебе не опасен: отошли его к матери в Персиду». И тогда Астиаг отпустил мальчика к его настоящим отцу и матери, пастуха помиловал и отослал прочь, а Гарпага решил наказать страшной казнью, как ослушника. Он велел зарезать сына Гарпага и накормить отца его мясом на пиру в честь спасения Кира, а потом показал ему голову сына и сказал, чье мясо он ел. Гарпаг не дрогнул и не вскрикнул, но затаил в душе смертную ненависть к царю.

Кир жил у отца и матери в Персиде. Персы его любили и рассказывали сказки о его чудесном спасении. И вот однажды гонец от Гарпага принес Киру в подарок убитого зайца. В живот зайца была зашита глиняная табличка, а на ней было тайное письмо: «Астиаг хотел тебя убить; Астиаг убил моего сына; отомсти Астиагу, я помогу тебе, и ты станешь царем Мидии».

Кир созвал всех окрестных персов и сказал им: «Выкосите этот луг». Косили целый день, измучились, еле справились. На следующий день Кир созвал их на тот же луг, выставил мяса, выкатил кадки вина, устроил пир. После пира он спросил: «Какая жизнь больше вам нравится: вчерашняя или сегодняшняя?» – «Конечно, сегодняшняя!» – «Ну так вот, – сказал Кир, – подчиняясь мидянам, мы будем жить по-вчерашнему, а восстав на мидян, – по-сегодняшнему». И тогда персы провозгласили Кира своим царем и пошли войною на мидян. Гар-паг изменил Астиагу и примкнул со своим войском к Киру. И Кир стал царем Мидии: вещий сон сбылся.

Три большие войны вел Кир, став царем: с вавилонским царем Лабинетом, с лидийским царем Крезом и с массагетской царицей Томиридой.

Неприступный Вавилон Киру удалось взять вот каким образом. Когда-то Семирамида, чтобы поставить мост через Евфрат, отвела воды реки в огромный пруд. Теперь то же самое сделал Кир. Он прорыл канал от реки до пруда, вода хлынула в пруд, и Евфрат обмелел. Тогда воины Кира спустились в Евфрат и по бедра в воде, неслышно ступая по илистому дну, вошли в город. И так велик был город, что когда завязались бои на окраинах, то в середине Вавилона жители еще долго ни о чем не знали и хватились, лишь когда увидали себя окруженными со всех сторон.

А война с лидийским Крезом была еще более поучительна, и о ней нужен особый рассказ.