Текст книги "Мастер снов"

Михаил Ромм
Мастер снов. Стихотворения. Поэма

Предисловие

Признаться, я думала, что в последние годы Миша стихов не писал. Оказалось ~ потихонечку пишет… «Почему же ты не дал их для книги?» ~ удивилась я. Автор, верный своим оригинальным жизненным принципам, ответил: «Если я издам все лучшее сразу, то что же останется на потом?»…

Из моего же предисловия к первой книге М. Ромма «Заветное желание», 2004 г.)

И вот перед нами оно, обещанное – «оставленное на потом» и написанное в последние годы. Не скрою, что читая книгу, я была радостно удивлена: ибо здесь гораздо более отчетливо и уверенно, чем в первой книге («Заветное желание») перед нами предстает автор сильный, яркий, переждавший все многолетние упреки в «излишней традиционности», «романтизме», «старомодности» и проч. – и оставшийся самим собой, более того – превратившийся в зрелого и уверенного в себе поэта. Так и кажется, что все эти годы Миша Ромм скрывал под доброй улыбкой и напускной самокритичностью – бомбу. Пожалуй, такой бомбой может стать для читателей (особенно для тех, кто уже давно знаком с М. Роммом) его поэма, вошедшая в эту книгу. В ней необычно всё – от темы до изобретенной автором своей «роммовской» строфы, – форма которой, правда, не везде строго соблюдается, но даже это обстоятельство – еще одно проявление внутренней свободы автора. Для чего и для кого мы пишем? В чем смысл жизни?… – вот, пожалуй, главные вопросы, которые ставит перед нами М. Ромм и на которые сам же пытается ответить – при этом, как вы сами понимаете, наплевав на то, что кто-то когда-то уже неоднократно на эти вопросы отвечал. Последне обстоятельство и делает, на мой взгляд, простого стихотворца настоящим Поэтом. Цитировать наиболее удачные строчки, как это принято в предисловиях, пожалуй нет смысла: пришлось бы процитировать полкниги. Но всё же….

 
Мой грустный Пушкин ~ сказочный жираф.
Хочу тебе я в слабости признаться:
В моей стране я больше не король.
Великий, научи меня смеяться,
Или хотя бы рядом быть позволь.
Позволь мне, недостойному, быть равным,
На миг себя почувствовать тобой,
Быть дерзким, гениальным, своенравным,
Сразиться с этой чёрной пустотой!
 

Э. Ракитская

Золотая рыбка

 
Жил старик со своею старухой
У самого синего моря.
Возрождение или разруха —
Повторяется эта история.
 
 
Говорит он: «Смотри-ка – корыто!
Ну чего еще, милая, надо.
В огороде кубышка зарыта,
Почему ж ты всё жизни не рада?!»
 
 
А она отвечает: «Скотина,
Прекрати надо мной издеваться,
Эта бедность, как паутина,
Не хочу в нищете унижаться.
 
 
Прекрати любоваться ты морем,
А подумай-ка, сволочь, о детях!»
Так поспорят, поспорят, поспорят…
И старик возвращается к сети.
 
 
Как же, Господи, хочется денег,
Чтоб считать их, не сосчитать!
А философ я или бездельник,
Я и сам не могу понять.
 

21.08.04

Гитара в Гулаге

Это стихотворение навеяно сонатой для семиструнной гитары, написанной Матвеем Павловым-Азанчеевым во время его заключения в советском концлагере.

 
Кружевные занавески
Тронул ветерок.
Переезды, перелески,
Запад и Восток.
 
 
Тот восток, где солнце гонит
Из тайги туман.
Строго голову наклонит
Призывник – пацан.
 
 
Солнце дремлет на подушке
В комнате пустой.
Две болтушки-хохотушки.
Праздник. Выходной.
 
 
Страх и подлость, кровь и слёзы,
И со всех сторон
Бьётся в воздухе морозном
Струнный перезвон.
 
 
Там – сзывают позывные
Танки на парад.
Здесь – очкарики смешные
Слушают, сидят.
 
 
Семиструнная гитара
В опытных руках
В новом веке, в мире старом
На семи ветрах.
 

Июнь 2004

Друзья и поклонники

 
Да, был я молод, чист и злобен,
И, в сущности, богоподобен,
Но мне тогда пришлось понять —
Порой приходится принять:
Принять поклонников отсутствие,
Принять насмешников присутствие.
 
 
С тех пор прошло лет двадцать пять,
И в жизни всё переменилось,
И оказалось, и случилось,
Что мне друзей не отыскать.
Приходится принять опять:
Принять поклонников присутствие,
Принять насмешников отсутствие.
 

Май 2004

«Слова, как живые, щекочут меня…»

 
Слова, как живые, щекочут меня,
То пенятся, то пузырятся;
То колокольцами в небе звенят,
То фыркнут и в нёбо вонзятся.
 
 
Как будто я в этом потоке тону,
Устало его разгребая,
Как будто я камнем спускаюсь ко дну,
Или к солнцу всплываю.
 
 
И вижу уже, как поверхность рябит,
Глазами ловлю отраженья,
Но кончился воздух. Прохлада манит
Продолжить мое погруженье.
 

Запах бензина

 
Запах отгоревшего бензина
Впитывает утренний туман
И сочится на сырые спины
Торопливых, сонных горожан.
 
 
В коконе из горечи и дыма
Души, заключённые в чулан,
Общей хворью связаны незримо,
Точно пролетарии всех стран.
 
 
Дружно ненавидя день вчерашний,
Нервно поглощая бутерброд,
Каждый за собой свой кокон тащит.
 
 
А когда морока дня пройдёт,
Полетит душа в эльфийской чаще
Бабочкой, не знающей забот.
 

Лесная принцесса

 
Зеленоглазое счастье моё,
Мне нравится взглядом следить,
Как сосны стараются тело твоё
В закатных лучах повторить.
 
 
Следить, как ты, холодом окружена,
Без плеска войдешь в облака.
Гладь неба, что озером сохранена,
Твоя разрушает рука.
 
 
Последний луч солнца по кронам скользнёт,
И вслед за тобою из леса
Сгустившийся сумрак к огню приползёт,
И хворост притащит принцесса.
 
 
Ты где-то бродила еще полчаса,
Не ясно, где руки, где сучья.
Вот мусор лесной у тебя в волосах
И нитка на куртке паучья.
 
 
А после взовьётся голодный костер,
И тени деревьев запляшут,
И ветер в лесу зашумит, словно хор,
Над маленьким логовом нашим.
 
 
Вода в котелке затрепещет опять,
И я говорю, засыпая,
А может быть, только пытаюсь сказать:
«Жена, поздновато для чая!»
 

Мастер снов

 
Где живет мастер снов?
В недостроенных зданиях?
В невозможных проектах или дерзких мечтах?
В уверениях и обещаниях,
В нерождённых словах?
 
 
Почему он так щедр, раздавая сокровища:
Бриллианты – для алчных скупцов.
Для охотников – львы, для героев – чудовища,
Толпы гурий – для глупых юнцов.
 
 
Снится встреча влюблённым, свобода —
преступнику,
Снится домохозяйке, что пол подметён,
Примирение – вероотступнику,
А бессонному – сон!
 

Мои друзья

 
Мои друзья почти богоподобны.
Соревноваться с ними? Да куда мне!
Один – под камнем в подмосковной Лобне,
Другой лежит в Малаховке под камнем.
 
 
А Тимофеев жарится в Айове,
Лямпорт за жизнь сражается в Нью-Йорке,
И я один. Сердито хмурю брови,
Сижу в Москве, как голубь на помойке.
 
 
К чему я это? Мне ворчать не надо —
Меня пока не выбросили в урну.
Вон, Петя Берлянд – на «Каховской». Рядом,
А словно на каком-нибудь Сатурне.
 
 
Разводит жизнь, когда выводит в люди,
Довольно насмеялись, нашумелись!
Друзья мои, как птицы, разлетелись.
Других уже, наверное, не будет.
 

«Когда невидимые барабаны бьют»

 
Когда невидимые барабаны бьют
В моем мозгу энергией гудящей,
То океаны с жизнью, в них кипящей,
Приливами луны сиянье пьют.
 
 
Земля, как колба с лавой, в ней бурлящей,
Покорно совершает свой маршрут,
И ярость Солнца по пространству тащит
Галактика в моем сознанье. Тут.
 
 
То барабаны бьют в моем мозгу,
То кровь моя пульсирует им в такт:
Я просто за автобусом бегу,
 
 
За мной бежит инсульт или инфаркт,
Но все равно, принять я не могу
Ничтожности своей прискорбный факт.
 

10.01.05

Третье сентября

 
Листья в воздухе, как стая птиц.
Тёплый день еще о лете помнит.
Солнце заблудилось меж ресниц.
Слишком нежным кажется оно мне.
 
 
Все такой сияет красотой,
Как же мне поверить в сцены эти:
Листья сорваны взрывной волной,
Мёртвые разбросанные дети.
 
 
Денежки рекою полились,
Кто-то потирает лапки крысьи.
А они на небо поднялись,
Дружные, как умершие листья.
 

Буратино

 
Кажется, если получше всмотреться,
Кажется, если напрячься немного,
Можно увидеть: не заперта дверца,
Можно почувствовать бога.
 
 
Солнце восходит, и алые снова
Стены домов в высоте.
Кажется, этот рассвет нарисован
Кем-то на тонком холсте.
 
 
Зритель случайный, войду за кулисы,
В театре оставшись пустом.
Страшно, а вдруг только черные крысы,
Там, за красивым холстом?
 

07.03.05

«В моей душе живет стихотворение»

 
В моей душе живет стихотворение,
Красивое и чистое, как лёд.
Оно во мне томится, как растение,
Что из зерна наружу прорастёт.
 
 
И чувствую в немом оцепенении,
Как медленно оно во мне поёт,
Но я погибну в день его рождения —
Оно меня на части разорвёт.
 

20.02.05

В той далёкой квартире

 
В той далёкой квартире, где молочными были зубы,
Огоньками мерцала новогодняя ёлка,
Там есть щель, где лежит юбилейный рубль,
Тайны жизни и смерти на книжной полке.
 
 
Там из кухни в комнату входит мама,
В круглой вазе оранжевые мандарины,
На стене висит, заполняя раму,
Мелко вышитый крестиком замок старинный.
 
 
Раскрошатся скалы, сотрутся лица,
Со своих орбит улетят планеты,
А на ёлке будут шары светиться,
Ничего не изменится в доме этом.
 

05.12.04

Лампа

 
Приходит строка, как внезапность теракта,
И рифмой наполнится рот.
Два слова – два медных, блестящих контакта:
Разряд между ними живёт.
 
 
Разряд – и неон начинает светиться,
Невидимый в белом стекле,
И образов жёсткие бледные лица
Видны в отступающей мгле.
 
 
Хочу их прогнать, погасить, отвернуться
От глаз их, от ласковых рук,
Но поздно, уже невозможно очнуться,
Не пройдя этот круг.
 

09.11.04

Ноябрьский мотив

 
Где осень в плаще своем мокром сутулится,
А небо – покинутый храм,
Все чаще до боли знакомые улицы
Приводят к закрытым дверям.
 
 
Всё так узнаваемо, и вдруг покажется,
Что юность вернулась опять,
И надо взлететь по ступенькам, отважиться,
И в дверь позвонить, постучать.
 
 
Не это ли старости первые признаки,
Потрёпанной жизни моей?
Всё больше домов, где живут только призраки
В них живших когда-то друзей.
 

07.10.05

Сыну

 
Пластмассовый монстр на столе,
На меня направляющий пушки,
Лампы круг, а за ним в полумгле
Спит мой сын, обнимая подушку.
 
 
Может, это послание мне,
Как пиратская черная метка.
Тенью мечется по стене
Тополиная нервная ветка.
 
 
Я не нужен, я буду убит,
Исчерпав свои роли в системе.
Вот он, мой ангелочек, сопит,
Он и я, и не я в то же время.
 
 
«Воспитание – просто беда —
За упрямство моё наказанье».
Так отец мне заметил тогда,
Оказалось – сказал на прощанье!
 

10.11.04

Неделя

 
Жизнь, как телесериал,
Зря я время потерял.
 

Г. Лукомников

1

 
Мне нравится знать, что сегодня среда,
А завтра четверг, и уже,
За пятницей вслед, к нам придет, как всегда,
Суббота, слегка неглиже.
 
 
И снова смогу, никуда не спеша,
Развёрнутый сон досмотреть.
А там воскресенье, ликует душа.
Поймай-ка меня, телесеть!
 
 
Но вскоре придёт понедельник опять,
И вторник притащится с ним,
Я жду выходных, перестав замечать,
Что жизнь улетает, как дым.
 

2

 
Повторяется жизнь, точно кадры кино,
Как с работы до дома маршрут,
Непонятно уже, что случилось давно,
Год назад, или пару минут.
 
 
Только щелкают пятницы в календаре,
Проступает на зеркале старость,
Привыкаю к тому, что уже постарел,
И привычкою стала усталость.
 
 
День кончается утром, начавшись едва,
Потому-то его и не ценишь,
Только к вечеру сильно болит голова
От сознанья, что мир не изменишь.
 
 
Но посмотришь на небо, и драма легка.
Я решил эту злую задачу:
Каждый раз по иному плывут облака,
Улыбается небо иначе.
 

3

 
Вот, в конторе день угробив,
Я опять бреду домой,
Чтоб в хрущобе, как в сугробе,
День дожить пропащий свой.
 
 
Вдруг от счастья замираю,
Точно мальчик на рекламе —
Одуванчики качают
Золотыми головами.
 
 
И вокруг меня кругами
Бегает веселый Фокс.
Я один и… вместе с вами.
Парадокс!
 

Объяснительная записка

 
Я понял: жизнь была не настоящей —
Обид и жалких радостей комок,
Когда в листве, без пламени горящей,
Как Моисею, мне явился Бог.
 
 
Кленовый лист, святящийся, дрожащий,
Смотрел в меня, а я совсем промок.
Но человек, от сырости блестящий,
Хотя был мной, стал от меня далёк.
 
 
Я ничего вокруг не замечал,
На склоне лет вдруг замерший на склоне,
Безмолвно тайнам Вечности внимал
 
 
У факела пылающего клёна.
И, вдруг очнувшись, понял удивлённо,
Что снова на работу опоздал.
 

05.12.04

Пете

 
За пробуждение, и за дыхание,
За пыль, что так и тянется к лучу,
Я скаредному времени плачу,
Покуда расплатиться в состоянии.
 
 
Плачу я неизбежным расставанием,
Со всем, что отдавать я не хочу,
Но отдаю и даже не ворчу,
А что я получаю? Обещание?
 
 
Друзья уходят, близкие уходят,
Что остаётся? – Прожитые дни.
А жизнь свои резоны мне приводит:
 
 
Мне остаётся так немного, вроде,
Увы, воспоминания одни,
Надежды бриллиантовой огни.
 

04.03.04

Сонет о славе

 
Да, я преодолел желанье быть любимым,
Быть избранным и покорять сердца.
Авторитетом стать неуязвимым,
С красивым выражением лица.
 
 
Желание быть камнем недвижимым,
Стоять внутри Садового кольца,
Украшенным помётом голубиным
И надписями глупого юнца.
 
 
Но иногда ко мне слетает муза,
Щекотится, и дразнит, и манит,
Как будто шоколадом карапуза,
Вдруг рифмами цветными одарит.
Родится стих, на языке горит,
И к людям хочет.
Новая обуза!
 

09.11.04

Вся жизнь пройдёт

 
Вся жизнь пройдёт, как миг один счастливый,
Однажды лягу спать и не проснусь.
И в край далёкий, чистый, справедливый,
Как будто бы домой, я возвращусь.
 
 
Тогда я стану добрый, терпеливый,
Покоем, наконец-то надышусь.
Но в глубине души моей тоскливой,
Останется навек земная грусть.
 
 
Не сможет в благодати раствориться,
Цепляясь за оборванную нить
Той жизни, что уже не повторится.
 
 
И будет возле вас кружить, кружить,
И будет нежно трогать ваши лица,
Свои долги не в силах возвратить.
 

21.01.05

«Давно закончилась война…»

 
Давно закончилась война,
И пылью стали латы.
Никто не помнит, почему
Столкнулись гордецы.
Давным-давно в одном строю
Боец и император,
И даже внуки внуков их
Сегодня мертвецы.
 
 
И только жёлтый книжный червь
В пустой библиотеке,
Безостановочно грызёт
Тома забытых книг,
Где происходит их война,
Где льются крови реки,
Где умещает жизнь герой
В один прекрасный миг.
 
 
Никто не явится сюда
И книги не откроет,
Когда реальная война
На улицах шумит.
И одинокий книжный червь
Становится героем,
Он сохраняет их в себе.
Хоронит и хранит.
 

02.02.05

Запахи детства

 
Пахнет детство пирогами бабушки,
Новым годом, мандариновыми шкурками.
Вкусно пахнут круглые оладушки
И пакетик с леденцовыми фигурками.
 
 
Пахнет детство плюшевыми мишками,
Утром, солнцем, новыми ботинками,
Свежеотпечатанными книжками,
Сказками с красивыми картинками.
 
 
А кому-то пахнет детство сыростью,
Чердаками, прятками, подвалами,
Черствым хлебом, страхом, божьей милостью,
Гарью, поездами и вокзалами.
 

06.03.05

Гололёд

 
Коварный лёд в засаду лёг,
Так будь же осторожен —
Земля уходит из под ног
Доверчивых прохожих.
 
 
Детишки рады погонять
По льду средь снежной каши,
И дворника икает мать
От поминаний наших.
 
 
Неверный шаг, и вот сидим,
Ушибы потирая,
И выдумщика долгих зим,
И чёрта проклинаем.
 
 
Увы, средь душащей жары
Несбыточного лета,
Ночные злые комары
Нам отомстят за это.
 

2J.02.05

Сладкий сон

 
Наступит ночь, и снова мне приснится,
Что взял меня на службу Сатана,
Что у меня послушная жена,
И езжу я в роскошной колеснице.
 
 
Что каждый год у нас мой клон родится,
Дом полной чашей, печень не больна.
Чтоб выехать, мне виза не нужна,
И не страшны ответственные лица.
 
 
А, в сущности, работы никакой,
Быть только тем, кто всех родней и ближе,
Быть тем, кого люблю я всей душой,
 
 
Быть тем, кого я люто ненавижу,
С кем до смерти повязан я судьбой,
Всего лишь надо быть самим собой.
 

07.01.05

«Обнажить свои самые гнусные мысли…»

Обнажить свои самые гнусные мысли

И облечь их в изящную речь.

Выливая на голову статуи рислинг,

Можно чьё-то вниманье привлечь.

Но в циничный наш век, где царит вероятность,

Богохульство молитвы скучней,

И, напрасно потратившись, вот неприятность,

Ты почувствуешь – надо гнусней.

Ведь для зрителей ты не ценнее окурка,

Зря стучишься в их медные лбы,

Разве кто-то полюбит неряху-придурка,

В упоении общей борьбы?

И упав на асфальт удивлённо,

Вдруг поймешь у последней черты —

Нас у мира таких миллионы,

А у Космоса есть только ты.

27.02.05

Осень, краски

 
Осень, Осень смешивает краски,
Солнце выйдет в середине октября.
Как желтеют листья без подсказки
Сочинённого для них календаря?
 
 
Ярость ветра или ветра ласки,
Принимают, не благодаря,
Засыпая в разноцветной сказке,
О политике они не говорят.
 
 
И когда мы старый мир разрушим,
И умрём, друг друга истребив,
Может, в этих кронах наши души
Будут жить, о смерти позабыв.
 
 
Расшумятся утром в этих клёнах
Чёрные скандальные вороны.
 

10.10.05

Паук

 
Сочится сквозь стены таинственный свет,
Сквозь звёзды, сквозь поры пространства.
Шаги разбиваются о парапет,
Обманутого постоянства.
 
 
Здесь в чёрной Москва-реке плещет вода,
Холодным соблазном забвенья,
И сколько б ни шел, не уйдёшь никуда
Из сонного оцепененья.
 
 
Я пойман, я заперт, как в банке паук,
Хоть вывернись весь наизнанку,
Кричу, но назад возвращается звук
От неба, закрывшего банку.
 
 
Быть может, когда я дойду до угла,
Откроется крышка стальная,
В мохнатое тельце вонзится игла,
На волю меня отпуская.
 

04.03.05

Птица

 
Умерших иногда мне снятся лица:
Моих родных, знакомых и друзей,
А мой учитель никогда не снится,
Не говорит со мной в стране теней.
 
 
Во сне туман над пропастью клубится,
И плачет посреди пустых полей
Моя душа – потерянная птица,
За стаей не успевшая своей.
 
 
Опять ни с чем встаю я по утрам,
И снова вечер дарит обещание,
И вновь один скитаюсь я по снам.
 
 
Подавлен безнадёжным пониманием,
Оставлен на земле для испытания,
И справиться с заданьем должен сам.
 

«Сколько радости чувству и зренью дано!»

 
Сколько радости чувству и зренью дано!
Как играет в бокале живое вино,
Как сверкает на солнце ночная роса,
Как заколка блестит у тебя в волосах,
Увлекает волной фантастический Аист,
И сияет по осени умерший лист.
Ясность формулы, грани прозрачного льда,
И свивается в струи речная вода.
Но, наверное, всё же прекрасней всего —
Над твореньем склонённое божество.
 

Сугробы

 
Проклятье дворников – сугробы,
Такой уютный, белый снег…
Езжай в Израиль и там попробуй
Забыть о снеге человек.
 
 
Почти полгода в полумраке,
И солнце в серой пелене,
Иерусалим? Да это – враки,
Легенда, что приснилась мне.
 
 
Реальна в жизни только вьюга,
В замёрзших окнах – огоньки,
Да мы с тобой, согрев друг друга,
Так упоительно близки.
 

27.02.05

Сусанна и старцы

 
Краснеют, молодея, старики.
Она застыла между них невинно,
И падает из розовой руки,
Оранжевое солнце мандарина.
 
 
Его встречает гордая ступень,
А он летит над ней неудержимо,
И вслед за ним летит живая тень,
Верёвочкой привязана незримой.
 
 
Они хотят покинуть полотно,
Они спешат, как будто их догонят,
Вдруг разорвав условное окно,
И падают в открытые ладони.
 
 
На улице сугробы намело,
Там холодом клубится вьюга злая.
Здесь в полумраке мандарин сияет,
Ещё храня руки её тепло.
 

10.02.05

Шахматы

 
Каждый делает ход, просчитав варианты,
Ошибаясь с обеих сторон.
В этой древней игре оба мы дебютанты,
И по-своему каждый из нас – чемпион.
 
 
Мы горды и красивы, как ловкие тигры,
Идеален наш план, безупречен резон,
Каждый верит в себя и надеется выиграть,
Каждый в глупость свою погружён.
 
 
Чёрно-белые боги обманутых наций,
Не жалеем весёлых солдат,
Не заметив в разгаре лихих комбинаций
Ненароком поставленный мат.
 
 
Кто же нашу неловкость поймёт и оценит?
Кто гроссмейстер на этот раз?
Мы – слепые актёры на маленькой сцене
Поединка, связавшего нас.
 

06.03.05

Чёрные звёзды

 
Искра, вспышка и взорванный воздух,
Голое слово упало на снег,
Смерть занесла в фиолетовый гроссбух:
«Мёртвая сказка пребудет вовек».
 
 
С неба посмотрят голодные звёзды,
Звёзды, которых давно уже нет,
Чёрные звёзды, летящие грозно,
Жадно глотая беспомощный свет.
 
 
Бьётся, по горло запутавшись в “Google”,
Скучных проблем оглушающий твист,
Маленький мальчик с глазами, как угли,
Чёрные звёзды наносит на лист.
 

10.01.05

«Я хотел бы стать птицы крылом…»

 
Я хотел бы стать птицы крылом,
Что заходится песнею звучной,
Но я стану только теплом,
Кучкой пепла ненужной и скучной.
 
 
Буду спрятан цементным мешком
В белой урне с золою.
Не смогу даже стать червяком,
Даже – просто землёю.
 
 
Так развейте по ветру мой прах!
Может, ветром тогда я стану?
Стану ветром, шумящим в лесах…
Впрочем, это мне не по карману.
 

Перед бурей

 
Дышал угрозой необъятный
Простор слепого океана,
В плесканье бликов предзакатных,
В преддверье бури долгожданной.
 
 
Пока не смыла все святыни,
Волна могучая и злая,
Клубились тучи в гулкой сини,
Кричала чайка золотая.
 
 
Ярилось солнце в чёрной бездне,
И, извиваясь в ярком танце,
Смеясь над жизнью бесполезной,
Рвались его протуберанцы,
 
 
Сводя с ума в ревнивой муке,
У смертных отбирая разум,
Взамен даря поэту звуки,
Наполнив солнечным экстазом.
 
 
Над суетой мирка пустого,
Стихийной наливаясь силой,
Звучало огненное слово,
И солнце новое всходило.
 

27.02.05

Комар

 
Хлоп! Бесполезный удар.
Круглое брюшко надув,
Капельку крови уносит комар,
Ловкость мою обманув.
 
 
Кровь моя с ним улетит,
Кровь моя в нем оживёт,
Брызнет и зазвенит
Комариный приплод.
 
 
Ешь, лягушачий народ!
Ешь, длинноногая цапля!
Скачет, поёт и свистит
Крови потерянной капля.
 

12.03.05

Рябина

 
Как будто эта осень онемела,
Встает неслышно утренний туман.
Рябина незаметно заалела,
В молчании сошедшая с ума.
 
 
Бесшумно птица мимо пролетела,
Потерян звук, как будто талисман,
И листьями асфальт оледенелый,
Как нитью, тусклым золотом заткан.
 
 
Мне грезится безмолвный разговор,
Ты молча головой качаешь: «Нет».
На улицу немой сочится свет.
 
 
Беззвучно открывает светофор
Беззвучному движению простор.
Мольба… и безразличие в ответ.