Текст книги "Бандитский спецназ"

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Николай почти бегом спустился вниз и так же торопливо прошел дворами. Выйдя на Тверскую, он присел на скамейку в сквере, закурил сигарету и задумался.

Щукин принадлежал к тому типу людей, которые считают, что любую проблему можно либо попытаться решить, либо капитулировать перед ней, либо просто отстраниться, предоставив возможность событиям развиваться самостоятельно. Вот и сейчас, не узнав у Косого адресов нужных ему людей, Николай мог или плюнуть на все и вернуться домой, или просто ждать, надеясь, что со временем подвернется какой-нибудь другой источник информации. Но Щукин не любил ни ждать, ни отступать. Поэтому и предпочел действовать.

Откинув окурок в сторону, Николай встал и осмотрелся по сторонам. Где-то здесь жил один его старый знакомый – Дмитрий Томин – некогда мелкий фарцовщик по кличке Мутный, занимавшийся среди прочего и скупкой икон. Именно за иконы он и получил небольшой срок, отсидев который благополучно вернулся в Москву. Правда, после тюрьмы со своим прежним бизнесом Мутный завязал. Но это не означало, что у него не остались какие-то связи с прежними приятелями и коллегами. Конечно, обращаться к нему было рискованно, но у Щукина просто не оставалось другого выхода.

Чем сейчас занимался Томин, Николай не знал. Не знал и точного адреса его. Однако, собираясь в Москву, Щукин навел кое-какие справки о Мутном. Он выяснил, что бывшего фарцовщика можно найти на одном из столичных базаров. Чаще всего Томина видели на Даниловском рынке у станции метро «Тульская». Туда-то Николай и собирался отправиться.

Поначалу Щукин хотел заехать к Ларисе домой и переодеться, сменив свой ковбойский наряд на что-нибудь более приличное, но затем решил, что делать этого не следует, посчитав, что удобнее будет предстать перед Томиным в образе эдакого рубахи-парня, чем цивильного бизнесмена, интересующегося коллекционерами икон. Николай решил не ловить такси, а добраться до Даниловского рынка на метро. Выйдя из метро, Николай выпил пятьдесят граммов водки в ближайшем кафе и уверенным шагом направился на поиски Мутного.

Даниловский рынок совершенно ничем не отличался от всех остальных торговых точек России. Те же ровные ряды продавцов, та же суета нескончаемых потоков покупателей. Щукин неторопливо шел между рядов, выискивая совершенно определенный тип базарных завсегдатаев – пронырливых людей, неброско одетых и вполголоса предлагающих вам что-либо купить или продать.

Однако Николай прочесывал ряд за рядом, но не мог найти хоть одного из нужных ему людей. Щукин вышел на площадь к небольшому кафе и задумчиво посмотрел по сторонам. Он уже собрался было зайти в кафе, чтобы выпить чашку кофе и обдумать дальнейший план действий, но в это время дверь забегаловки распахнулась, и оттуда навстречу Щукину высыпала целая группа «кидал».

– Мужики, у вас что, обеденный перерыв, что ли, был? – удивленно поинтересовался Николай, вставая у них на пути.

– Отвали, чувак, – с мрачным видом ответил один из них. – Мы сегодня не работаем.

– Что так? Декларацию о доходах идете сдавать? – усмехнулся Щукин.

– Отвали, тебе сказали, – отмахнулся от него второй «кидала», увенчанный копной кучерявых волос. – Без твоей болтовни геморроя хватает.

– Да мне плевать на ваши проблемы. – Николай поймал парня за рукав. – Ты мне просто скажи, где Мутного найти можно?

– А ты кто ему? – настороженно спросил кучерявый. Остальные его приятели тут же остановились.

– Дядюшка из Америки, – скривился Щукин. – Тебе не все равно, кто я такой? Скажи просто, где Мутный.

– Может, ему лучше в лоб зарядить разочек, чтобы не борзел? – поинтересовался у друзей первый «кидала».

– Не надо, – покачал головой кучерявый. – Хрен его знает, что у них с Диманом за дела. – Он посмотрел на Щукина. – Иди в кафе, братан. Там тебе и объяснят, где теперь Мутного искать.

Круто развернувшись, парень пошел прочь от Николая, явно направляясь к выходу с рынка. Остальные последовали его примеру, а Щукин, пару секунд посмотрев им вслед, пожал плечами и вошел в кафе. Там было несколько человек. Они стояли, сгрудившись у прилавка, что-то заслоняя своими широкими плечами. Услышав звук открывающейся двери, один из мужчин обернулся.

– Тебе че, чувак? Закрыто кафе, – грозно сказал он. – Вали отсюда.

– Мне Мутный нужен, – спокойно проговорил Николай. – Где его найти можно?

На звук его голоса еще один из парней резко обернулся и застыл, скривив лицо в злобной ухмылке. Николай фыркнул и широко улыбнулся в ответ – прямо перед ним стоял тот самый парень, которого он вчера «накормил» бифштексами в кафе «Варяг»! Несколько секунд оба внимательно рассматривали друг друга, а затем ресторанный буян сделал шаг вперед.

– Братва, смотрите, что за козел тут нарисовался, – прорычал он. – Да еще и подручными Лимона интересуется. Сейчас мы с ним по-свойски потолкуем! – И громила выхватил из кармана пистолет, наставив его на Щукина. – Ну-ка, козел, иди сюда. Только медленно. Иначе в твоей пустой башке лишняя дырка появится.

– Да вы что, мужики? За вчерашнее, что ли, обиделись? – растерянно пролепетал Николай, делая осторожный шаг вперед. – Ну, извините, что так получилось…

– Заткнись, сука! Сюда иди, я сказал, – рявкнул громила, а его подручные стали обходить незваного гостя с боков.

Щукин сделал еще шаг вперед и остановился прямо перед столиком. На секунду Николай замер, словно раздумывая, с какой стороны обойти препятствие, а затем, не сводя взгляда с пистолета, одним неуловимым движением ноги подкинул вверх металлический стул, поймал его обеими руками и метнул вперед. Прямо в громилу. Тот дернулся в сторону, одновременно нажимая на курок. Выстрел разорвал тишину кафе, а Щукин покатился по полу в сторону от двери.

Ближайшего к нему гоблина Николай свалил на пол молниеносной подсечкой. Затем крутанулся на спине, ударом обеих ног переворачивая стол на ребро. Тут же, не останавливая движения, ударил двумя ногами в грудь еще одного бандита. Главарь гоблинов выстрелил еще раз, но пуля вновь не достигла цели. Разбив спиной стекло, Николай вывалился на улицу. Перемахнув через прилавки и сморщившись от сильной боли в спине, он помчался к выходу с базара, расталкивая руками толпу. Громилы метнулись следом.

Николай мчался по Даниловскому рынку не разбирая дороги. Он почти не оглядывался, буквально спиной ощущая за собой дыхание преследователей. Щукин понимал, что в этот раз ему «повезло» нарваться на отморозков на их территории, где бандиты, похоже, чувствовали себя как дома. Геройствовать в такой ситуации было абсолютно бессмысленно.

Бежать Николаю мешало не только большое скопление народа и его плохая ориентация среди закоулков Даниловского рынка, но еще и наличие «доброжелателей» у преследователей. Пару раз Щукина пытались схватить на бегу. От первого захвата он легко уклонился. Со вторым «доброжелателем» он чуть замешкался, поскольку тот попытался какой-то палкой ударить его по ногам.

Щукину пришлось прыгать вертикально вверх. Это получилось несколько неуклюже, и Николай, чтобы не потерять равновесия, вцепился в прилавок. Вторым ударом парень попытался палкой разбить ему голову, но Щукин в последний момент увернулся и, поймав «доброжелателя» в захват, сломал ему кисть и ногой отшвырнул в сторону. Путь был свободен, но драгоценные секунды оказались потеряны.

Один из преследователей в длинном прыжке попытался настичь Щукина и свалить его на землю. Николай уклонился в сторону. Бандит врезался в металлический прилавок головой. Грохот был настолько оглушителен, что заставил бежавшего следом громилу притормозить. Щукин воспользовался этим секундным замешательством погони и нырнул в боковой проход… чтобы нос к носу столкнуться с вожаком бандитов.

Тот попытался ударить Николая рукояткой пистолета. Щукину вновь удалось уклониться. В ответ он ударил бандита в кадык. Жестко и безжалостно. Удар получился не так хорош, как хотел Николай, но гоблин захрипел и рухнул вниз. Щукин перескочил через него и помчался к спасительному выходу с базара.

Щукин рассчитывал, что, вырвавшись с территории рынка, он окажется в безопасности, но преследователи не отставали ни на шаг. При других обстоятельствах Николай мог бы бежать довольно долго, его физического состояния хватило бы на то, чтобы выдержать любой марафонский забег. Но сейчас у его погони было два преимущества. Во-первых, им не приходилось расчищать перед собой дорогу в толпе. А во-вторых, боль в спине Николая усиливалась, мешая дышать.

Выход нашелся сам собой. Прямо на пути Щукина остановилась белая «девятка», и водитель, не глуша мотор, принялся высаживать пассажиров – женщину и девушку, – помогая им доставать объемные сумки из багажника. Николай увеличил скорость, пытаясь успеть добраться к машине до того, как водитель вновь сядет за руль. Мужчина распахнул дверцу и начал садиться в салон, но тут рядом с ним словно из-под земли вырос Щукин.

– Извини, командир, – резко выдохнув, пробормотал Николай и, схватив водителя за шиворот, швырнул его на асфальт. – Я у тебя одолжу машину на полчаса!..

Владелец «девятки» еще не успел прийти в себя от удивления, смешанного с возмущением, а Щукин уже, скрипя шинами, вырулил на проезжую часть, едва не протаранив «мерседесовский» микроавтобус. Выправив машину, Николай помчался в сторону Ханской улицы, злорадно глядя в зеркало заднего обзора на заметавшихся по тротуару гоблинов. Те размахивали руками и истошно вопили, но поделать ничего не могли. И в этот раз Щукин ушел!

Николай минут двадцать «покатался» на угнанной «девятке» по улицам Москвы, а затем притормозил у одного из участков милиции. Спокойно выбравшись из машины, Щукин захлопнул дверцу и направился прочь. Теперь беспокоиться было не о чем. Выручившая его машина под присмотром, от погони он оторвался, а в Москве его почти никто не знает. Значит, найти не сможет. Вот только это не означает, что сам Щукин не попытается найти отморозков и ответить им «любезностью» на такой «ласковый» прием. Но пока следовало привести себя в порядок.

День был полностью провален, и Николаю не оставалось ничего другого, как добраться до квартиры Шевцовой на попутной машине. Что он и сделал. Приехав, тут же принялся обрабатывать ушибы и ссадины. Разобравшись со своими болячками, Щукин вздохнул, укоризненно посмотрел на себя в зеркало, а затем пошел переодеваться. Приближался вечер. На это время суток у него были особые планы…

* * *

Всю вторую половину дня Аксененко дежурил у особняка Дыбина, не без основания, как ему казалось, полагая, что именно этот вор в законе станет следующей жертвой недавно возникшего альянса между Роговским и Дурновым.

То, что Дыбин находится у себя дома, Аксененко узнал в обед. Сделать это было проще простого. Дмитрий заглянул в офис Дыбина и поинтересовался у секретарши, где «чисто конкретно можно найти Санька». Девушка, решив по поведению Аксененко, что тот является другом ее босса, спокойно доложила, где находится Александр Михайлович и как он планирует провести сегодня день.

– Ну ладно, тогда я к нему на Кузьминскую загляну, – небрежно пожал плечами Дмитрий и, не прощаясь с секретаршей, вышел из офиса на свежий воздух.

Конечно, добывая информацию о Дыбине таким способом, Аксененко рисковал засветиться. Однако его не слишком беспокоила эта проблема. Во-первых, даже если секретарша Дыбина запомнит его внешность и доложит о его визите своему боссу, тот, скорее всего, лишь недоуменно пожмет плечами.

Во-вторых, Дыбин весь остаток дня планировал находиться дома, куда просил секретаршу переводить срочные звонки. Маловероятно, что Аксененко окажется единственным за день посетителем Дыбина. Поэтому секретарша вообще едва ли завтра вспомнит о нем. К тому же Аксененко сказал ей, что собирается лично заглянуть к авторитету домой.

Ну и, в-третьих, даже если Дыбин и заинтересуется его персоной, то установить его личность попросту не успеет. Аксененко считал, что вряд ли бандит доживет до завтрашнего утра. В общем, Николай чувствовал себя вполне спокойно.

Почти целый день во дворе дома Дыбина почти ничего не происходило. Так, всякие мелочи. Например, Аксененко сделал несколько снимков того, как один из охранников бандита занимался в беседке любовью с какой-то девицей в белом кружевном переднике. То ли с кухаркой, то ли с уборщицей из особняка Дыбина. Во дворе царили тишина и спокойствие. И, судя по всему, внутри особняка тоже. Поначалу Аксененко считал, что эта тишина – лишь затишье перед бурей, и потирал руки, ожидая развития событий. Но с приближением сумерек Дмитрий заволновался. Что-то Роговский слишком медлил!

Когда около семи часов к воротам особняка Дыбина подкатил черный «Мерседес» с тонированными стеклами, Аксененко оживился. Но, когда у дверей из машины вылез Роговский, Дмитрий несказанно удивился. Неужели сам Бык приехал на ликвидацию своего бывшего партнера? Аксененко не мог поверить такой удаче и неистово щелкал фотокамерой, делая один снимок за другим.

Однако время шло, но ничего не происходило. Роговский почти два часа находился внутри особняка Дыбина и, судя по всему, не торопился его покидать. Аксененко недоумевал и нервничал.

Около девяти часов произошло еще одно событие, заставившее Аксененко воспрянуть духом. К воротам особняка подъехали три машины – два джипа и серебристая «БМВ». Дмитрий старательно сфотографировал их, пытаясь нацелить камеру так, чтобы на снимках были отчетливо видны номера машин. А затем переключил свое внимание на людей, вылезших из иномарок.

Двоих Аксененко знал. Это были бригадиры преступных авторитетов – Лысый и Купон. Остальные Дмитрию были неизвестны. Но он понял, что это простые «шестерки» из бандитской братвы. Купон торопливо прошел внутрь особняка, оставив Лысого дожидаться на улице. Он пробыл там несколько минут. Когда вышел, что-то коротко приказал братве, и бандиты принялись выгружать из машин какие-то свертки и чемоданы.

Аксененко фотографировал происходящее, не веря своим глазам. Судя по всему, его предположение о предательстве Роговским своего союзника Дыбина изначально оказалось неверным! Авторитеты и не собирались воевать друг с другом. Они просто решили разделаться с Лимоном. А те переговоры, которые вел с Дурновым Бык, были не чем иным, как перетягиванием ментовского «важняка» на свою сторону. Дыбин и Роговский попросту купили его.

Это означало, что план Аксененко по шантажу Дурнова летел в тартарары. Войны никакой не будет. Убийство Лимона было первой и последней акцией. Его подчиненные вряд ли решат отомстить за своего босса и ввязаться в разборки с двумя влиятельными преступными группировками. К тому же поддерживаемыми ментами. От расстройства Аксененко тихо выругался и собирался признать свое поражение, но в этот момент из джипа Купон вытащил совсем молоденькую девчонку. Дмитрий оторопел.

У девушки были завязаны глаза, а рот тщательно заклеен скотчем. Аксененко никогда раньше не видел ее, но догадаться, кто она такая, труда не составило. Видимо, убив Лимона, люди Дыбина и Роговского сымитировали ограбление. Свертки и чемоданы, которые они внесли в дом Дыбы, явно были имуществом покойного. И получалось, что та девчонка, которую они привезли с собой, была дочерью покойного Лимона. По какой-то причине она оказалась дома и была свидетелем убийства. Вот только почему бандиты не прикончили и ее?

В Аксененко вновь проснулся охотничий азарт. Он, не переставая, щелкал фотокамерой до тех пор, пока девушку не завели внутрь особняка. Напрягая извилины, Дмитрий пытался понять, зачем девчонка понадобилась бандитам. Судя по тому, что Аксененко знал о Роговском и Дыбине, сентиментальностью они не страдали. Убрать ненужного свидетеля, пусть даже малолетку, труда для них не составляло. И все же девчонку они не убили, а привезли в особняк.

Аксененко теперь не спешил покидать свой наблюдательный пост. Он решил терпеливо ждать развития событий. Пусть даже на это уйдет вся ночь и утро следующего дня. Дмитрий предварительно запасся кое-какими продуктами и минеральной водой и предусмотрительно прихватил с собой специальный фотоаппарат для ночных съемок.

Часов в одиннадцать к особняку Дыбина подъехала еще одна машина – малиновая «десятка». И, хотя она и не стала заезжать во двор, Аксененко все равно сфотографировал ее. Из «десятки» вышел стройный голубоглазый блондин, одетый с иголочки. Блондин был незнаком Дмитрию. Он явно не походил ни на одного из братков, но и определенно не был приближенным одного из воровских авторитетов.

Судя по внешнему виду, парень был не из этой среды, но его легко пропустили внутрь двора, а Дыбин, выйдя на крыльцо, встретил гостя, заключив его в объятия. Аксененко, сделав несколько снимков неизвестного, решил завтра попытаться узнать, кто он такой и что делал в доме Дыбина в тот момент, когда там явно происходил дележ награбленного.

* * *

До визита к Дыбину Щукин решил встретить после работы Ларису и отвести в какой-нибудь престижный ресторан. Кроме того, Николай собирался сделать Ларисе какой-нибудь запоминающийся подарок.

В поисках подарка Щукин случайно забрел в один небольшой ювелирный магазинчик, расположенный неподалеку от станции метро «Кропоткинская». Именно там он и увидел небольшой платиновый кулончик в форме Амура на тонкой цепочке из того же материала.

Много лет назад он подарил точно такой же своей первой и единственной возлюбленной – Алле Скворцовой. Той самой девушке, которая буквально заставила Николая преодолеть свою робость и познать все прелести любви. Для того чтобы приобрести его, Щукину, тогда студенту экономического института, куда он поступил после службы в армии, пришлось пару месяцев недоедать и работать ночами на разгрузке вагонов.

Тот день, когда Николай наконец-то смог купить кулон, стал для него одновременно и самым счастливым, и самым трагичным в жизни. Ведь именно тогда Щукин узнал правду об отношениях в семье Аллы, о ее больной матери и садисте-отце, бывшем крупным партийном функционере, переквалифицировавшемся в бизнесмена. Скворцов постоянно издевался над женой и дочерью, но Алла была вынуждена с этим мириться, поскольку иначе у нее просто не хватило бы средств для лечения больной матери.

В тот день Николай решился пойти на первое в своей жизни ограбление. Алла помогла ему, и, сумев спасти свою любимую от унижений, Щукин был на седьмом небе от счастья. Правда, недолго. Через два дня его неожиданно арестовали, и Николай узнал, что «сдала» его именно Алла. Она же дала против него показания, будто бы Щукин заставил ее ограбить собственного отца, а деньги забрал себе.

Оказалось, что все это было заранее спланировано и подстроено. Алла, естественно, и не собиралась ждать «милого» из армии. На его письма отвечала только потому, что ей нравилось принимать знаки поклонения от несмышленого парнишки и показывать откровенные письма подругам. Затем, после демобилизации, Алла встречалась с Щукиным просто для того, чтобы занять свободное время. А потом оказалось, что на папину фирму нацелились налоговики и нужно было инсценировать ограбление. Вот тут-то несмышленый юнец Коля и пригодился. Но все это он узнал позже. А тогда получил пять лет общего режима.

Глядя на кулончик, Щукин вспомнил эту историю и зачем-то купил безделушку. Вечером Николай подарил кулон Ларисе, сводил ее в ресторан и наплел с три короба, аргументируя необходимость расстаться с ней. Шевцова, конечно, расстроилась, но не стала удерживать любимого.

Визит к Дыбину входил в план поездки Щукина в Москву. Этот вор в законе имел достаточно большое влияние в преступном мире столицы и мог помочь Щукину решить многие проблемы. Впрочем, воспользоваться его помощью Николай планировал лишь в крайнем случае. Он не хотел быть обязанным воровскому авторитету, да и раскрывать ему цель своего приезда в Москву тоже не собирался. Сегодняшний визит Николая к Дыбину был лишь данью вежливости.

Когда Щукин, насвистывая, подходил к особняку Дыбина, хозяин вышел на крыльцо и, встретив Щукина, заключил его в объятия.

– Ну, проходи, Молот, – широко улыбнулся Дыбин, дыхнув в лицо Николаю перегаром и чесноком. – Каким ветром в столице?

– Дела, – ответил Щукин и поморщился. – Дыба, а тебе никогда не казалось, что иногда лучше жевать, чем говорить? – поинтересовался Николай у авторитета, воспользовавшись избитой рекламной фразой. Дыбин несколько секунд непонимающе смотрел на него, а затем обиделся.

– Поостри мне еще, умник, – буркнул он. – Язык бы тебе отрезать. Вот только мне, в натуре, некогда.

– Да ладно, не обижайся. Я пошутил, – переборов отвращение, Щукин лучезарно улыбнулся и полуобнял Дыбина за плечи. – Может, в дом пригласишь? Или мы на крыльце так и будем стоять?..

К удивлению Щукина, ожидавшего после безвкусного серо-синего костюма Дыбина такой же нелепицы в его доме, двухэтажный особняк оказался верхом элегантности. Комнаты соответствовали последней европейской моде: обои выдержаны в пастельных тонах, мебель светлая, на стенах небольшие пасторальные картины, а навесной потолок мягко рассеивал свет по всей комнате, не давая возможности точно определить, где именно находятся источники освещения.

В большой гостиной, куда Дыбин провел Николая, в креслах рядом с низким столиком располагались три человека. Одного из них – Купона, правую руку хозяина дома, – Щукин видел пару раз, а вот с седовласым холеным мужчиной встречаться ему не доводилось. Бритоголовый же парень, сидевший рядом с ним, Щукину уже был знаком. Это именно его Николай вчера ткнул мордой в тарелку с отбивными в ресторане «Варяг», несколько часов назад едва не убил на Даниловском рынке!

– А, мудак, вот мы и встретились, – прошипел бритоголовый, поднимаясь из-за стола. – Выходит, земля-то, в натуре, круглая.

Оторопевшие от этого заявления Роговский и Дыбин удивленно уставились на Лысого. А Лысый бросился на Щукина.

Николай даже не пошевелился. Он позволил бандиту приблизиться к себе и даже дал ему возможность нанести удар. Однако кулак Лысого просвистел мимо цели. В самый последний момент Щукин легко увернулся от удара. Лысый буквально провалился в пустоту, а спустя мгновение уже лежал на полу, ударившись виском о колено Щукина.

– Да, печально, – горестно вздохнул Щукин. – Мальчик так ничего и не понял!

Дыбин громко расхохотался. Лысый, подстегнутый этим смехом, подскочил с мягкого ковра, вновь разворачиваясь лицом к Щукину. Николай ждал его, с насмешливой улыбкой глядя бандиту в лицо. Он не собирался увечить Лысого, но решил, что если гоблин бросится на него еще раз, то придется отправить его в нокаут. Однако Лысый предпринять новую попытку атаки не успел. Возглас Роговского остановил его.

– А ну сядь на место, идиот! – рявкнул он, и Лысому пришлось подчиниться приказу.

– Где это вы уже успели поцапаться? – отсмеявшись, поинтересовался у Щукина Дыбин.

Николаю пришлось вкратце рассказать об инциденте, возникшем в ресторане «Варяг». Лысый пару раз попытался перебить его, но Роговский цыкнул на своего бригадира. Затем Николай упомянул про заварушку на Даниловском рынке и о своем желании найти уродов, устроивших за ним погоню. А когда он закончил говорить, Дыбин вновь расхохотался.

– Не пора ли тебе, Стас, бригадира поменять? – поинтересовался он, обращаясь к Роговскому. – Похоже, Лысый у тебя совсем зажрался и нюх потерял. Пусть еще скажет спасибо, что так легко отделался. Если бы Колян разошелся, пришлось бы тебе Лысого по запчастям собирать.

Роговского передернуло от этих слов. Ему было обидно за беспомощность своего бригадира. Коробило Быка и от обидных слов Дыбина. Роговский уже собрался было вышвырнуть Лысого вон из дома, чтобы разобраться с ним потом, без свидетелей. Однако Щукин опередил его. Тщательно скрывая брезгливость, он подошел к Лысому и протянул ему руку.

– Не расстраивайся. Ты нормальный мужик, а поражения терпеть каждому приходилось, – сказал он. – В следующий раз просто будь повнимательней. Давай забудем всю эту фигню. Согласись, по понятиям я тебя справедливо развел.

– Ладно. Проехали, в натуре, – буркнул в ответ Лысый. – Будем друзьями, кореш?

– Без базаров! – радушно согласился Щукин, но для себя отметил недобрый огонек в глазах Лысого. Николай понимал, что этот человек не скоро забудет свое унижение.

Увидев, что инцидент исчерпан, Дыбин поспешил перезнакомить присутствующих. Упомянув, впрочем, только имена. Широко улыбаясь, Щукин пожал вялую руку Роговского и железной хваткой ответил на рукопожатие Лысого. Потом мягко опустился в одно из свободных кресел, с любопытством рассматривая гостей Дыбина.

– Ну, Колян, за ум еще не взялся? – развязно поинтересовался хозяин дома, кивком приказав девушке, прислуживающей за столом, выйти из комнаты. Роговский после этой фразы с любопытством посмотрел на Дыбина, словно требуя пояснений. Тот широко ухмыльнулся и отхлебнул красного вина из высокого фужера.

– Коля у нас теперь солидный человек. Бизнесмен, етишкин корень! – осклабился Дыбин, кивая головой в сторону Щукина. – На зоне вместе срок мотали. Его менты за попытку ограбления повязали. Прямо на месте, с поличным. Он на зоне в доску свой кореш был. Я думал: откинемся – вместе работать станем. А он ни в какую! Уперся, как баран, в натуре. Говорит, не хочу вором быть, дескать, желаю быть чистеньким перед законом. И как, получается? – Последний вопрос предназначался уже Николаю.

– А ты про меня побольше на каждом углу трепись, – криво усмехнулся Щукин. – Глядишь, мне такую славу создашь, что со мной все партнеры работать откажутся.

– Да ладно бычиться, – рассмеялся Дыбин и хлопнул Николая по плечу своей сальной и потной ладошкой. – Тут все свои. Дальше этого дома все равно ничего не разнесут!

Щукин усмехнулся в ответ. Он прекрасно понимал, что хозяин дома никогда слов на ветер не бросает. Если уж Дыбин что-либо обещал, он исполнял непременно. Впрочем, Щукин не слишком боялся того, что его «ославят». Конечно, он не кричал на каждом углу о своем преступном прошлом, но и не пытался скрыть его. А в определенных кругах умело козырял теми навыками и связями, которые приобрел на зоне.

Роговский с новым интересом посмотрел на Щукина. Не верить словам Дыбы у него не было основания. Если этот ожиревший боров говорил, что Николай полностью завязал с преступным прошлым, значит, так оно и было. А Роговскому не так часто удавалось видеть людей, вышедших из зоны и добившихся чего-то в жизни, не пользуясь при этом связями с преступным миром. Роговский решил повнимательней присмотреться к Щукину.

Николай тоже присматривался к гостям Дыбина. Лысый его практически не интересовал. А вот Роговский пока был для него загадкой. Надменный и чопорный, как английский лорд, Бык меньше всего походил на вора в законе и главу очень сильной преступной группировки.

– Ну что, продолжим? – поинтересовался тем временем Дыбин, обращаясь к Роговскому. – Только больше не говори мне, что хочешь прямо у меня под носом заграбастать район Люблинского пруда!

Бык недовольно поморщился и стрельнул глазами в сторону Щукина. Хозяин дома рассмеялся.

– Чего ты боишься? – поинтересовался он. – Я же тебе сказал, что Колян – парень свой в доску. При нем можно смело решать все дела, не откладывая в долгий ящик. К тому же котелок у него варит отменно. Глядишь, выступит между нами судьей.

– Ну, если ты за него ручаешься… – начал было говорить Роговский, но Дыбин его перебил:

– Как за себя самого, – фыркнул он. – Парень он крепкий и башковитый. А ты, в натуре, переставай корчить из себя целку, давай займемся делами. К завтрашнему утру нужно все решить. Иначе такой бардак начнется, что потом дерьмо разгребать задолбаемся!..

Роговский буркнул себе под нос что-то непонятное. Николай поднялся из-за стола.

– Собственно говоря, Саша, я не собирался у тебя долго засиживаться, – проговорил он, обращаясь к Дыбину. – Конечно, приятно было бы с тобой поболтать, но не желаю мешать вашему совещанию. Я только хотел попросить у тебя какую-нибудь тачку на пару дней. Мотаться на такси, сам понимаешь, неудобно, да и накладно.

– Да сядь ты! – раздраженно махнул на него рукой Дыбин. – Я же тебе говорю, будешь у нас, так сказать, третейским судьей. Ты мужик с понятиями, личной заинтересованности не имеешь. Вот и поможешь нам со Стасом разрешить кое-какие проблемы.

После этих слов Роговский слегка поморщился. Впрочем, кроме Щукина, этого не заметил никто. А Николая уже начала раздражать брезгливость Быка. Может быть, Щукин на самом деле не стал бы ввязываться в разборки Дыбина с Роговским, но, увидев кислую физиономию Быка, решил остаться.

– Ладно, – сказал он, опускаясь обратно в кресло. – Только сначала просветите меня, что тут у вас происходит.

Совершенно не обращая внимания на реакцию Роговского, Дыбин коротко рассказал Щукину о проблемах, которые недавно создал им Лимон. Говорить о том, каким способом их удалось решить, хозяин квартиры не стал. Да Щукину и так было все понятно. А требовалось от него помочь поделить между двумя союзниками территорию Лимона и его имущество. Щукин неопределенно пожал плечами, кивнул и начал задавать наводящие вопросы.

Волей-неволей Роговскому пришлось вступить в разговор. А затем, сам того не заметив, он стал принимать самое активное участие в спорах.

Направив разговор в нужное русло, Щукин в дальнейшем предпочел в основном молчать, вступая в диалог только тогда, когда к нему обращались с вопросом. И вскоре почувствовал, как внутреннее напряжение, возникшее в комнате с его появлением, начинало спадать. Дыбин с Роговским вели себя раскованно. Бык уже абсолютно не стеснялся присутствия Николая. Наоборот, с довольной ухмылкой успел похлопать Щукина по плечу, когда тот решил один из вопросов не в пользу Дыбина.

– Эх и сучок ты, Коля! – недовольно пробормотал после этого толстяк. – Мог мне и подыграть. Все-таки в гости ты не к Быку, а ко мне приехал.

– Извини, – усмехнулся в ответ Николай. – Сам же говорил, что я мужик с понятиями. А ты как хотел? Кстати, с территорией этого Лимона все ясно. А вот как вы его имущество делить собираетесь?

– Да это ерунда, – отмахнулся от него Роговский, успевший за последний час сменить по отношению к Щукину гнев на милость. – Наши ребята сейф Лимона с бабками из стены вынули. Сейчас над ним медвежатник колдует. Картины поснимали, золотишко притарили. А на фирму Лимона и его недвижимость нам дочка доверенность оформит.

– Это с какого перепугу? – не понял Николай.

– Девчонка видела, как ее папаню замочили, – начал было говорить Дыбин, но Щукин замахал на него руками.

– Стоп! Базары фильтруй, – резко проговорил он. – Я хоть и общаюсь с вами по понятиям, но не забывай, что я – в завязке. И развязываться не желаю. Поэтому не делай из меня соучастника. Понял?