Текст книги "Рождение советской штурмовой авиации. История создания «летающих танков». 1926–1941"

Или еще один проект ударной модификации Р-3. В начале 1930-х годов в СССР были модны опыты с динамореактивной (фактически – безоткатной) артиллерией конструкции Курчевского. Такие пушки пытались ставить практически на все, что летало[27]27
  Попытки поставить на Р-1 закончились плачевно: после первого же выстрела лопнуло полотно на стабилизаторе, после второго – обшивка в районе кабины летнаба, после третьего появились трещины в деревянной конструкции самолета.


[Закрыть]. В январе 1930 года добрались и до Р-3ЛД, на который в НИИ ВВС установили 76-мм пушку АПК-1. Орудие предназначалось для борьбы с аэростатами и дирижаблями противника и стреляло картечью и шрапнелью[28]28
  Котельников В. Указ. соч. С. 13.


[Закрыть].

Апогеем же развития концепции универсального разведчика-бомбардировщика в СССР стал весьма многочисленный самолет Поликарпова Р-5 и его модификации. И это притом, что его конструкция представляла собой определенный шаг назад по сравнению с Р-3: ведь он был цельнодеревянным, а крыло и оперение обтягивались полотном.

Однако при этом достигалось главное – самолет стал неприхотливым, надежным и простым в ремонте и обслуживании, что было немаловажно для растущей красной авиации.

Изначально самолет проектировался как «армейский разведчик 1-го класса» – именно так формулировалось задание для конструкторов Отдела сухопутного самолетостроения Центрального конструкторского бюро Авиатреста, которым руководил Н.Н. Поликарпов. По техническим требованиям самолет должен был способен вести разведку как у линии фронта, так и на территории противника, действуя, как правило, в одиночку. При этом ставились задачи выявления расположения группировок войск и инженерного оборудования района боевых действий. Особо подчеркивалась необходимость быстрого проникновения в тыл противника. И только побочной задачей было использование самолета в качестве легкого бомбардировщика.

Первый образец Р-5 был передан на государственные испытания в НИИ ВВС 6 октября 1928 года, где машина откровенно не понравилась. В окончательный акт включили 29 замечаний. Некоторые из них оказались весьма существенными. Однако конструкторы во главе с Н.Н. Поликарповым продолжали совершенствовать конструкцию, внеся многочисленные изменения. В итоге на момент принятия самолета на вооружение ВВС РККФ бомбовая нагрузка самолета была даже больше, чем было предусмотрено техническим заданием, и доходила до 800 кг.

Только 11 октября 1929 года было принято решение о начале серийного производства Р-5, а к концу 1930 года на заводе № 1 было изготовлено 19 самолетов, из которых 16 прошли военприемку. С целью увеличения выпуска задания на освоение новой машины дали также трем заводам: № 31 (Таганрог), № 35 (Смоленск) и № 43 (Харьков). Однако, забегая вперед, отметим, что по целому ряду объективных и субъективных причин весь объем производства в итоге лег на плечи московского завода № 1.

К 1932 году, когда было развернуто крупносерийное производство Р-5, он строился в трех вариантах, отличавшихся по комплектации: легкий бомбардировщик, разведчик и учебный самолет. Однако нас больше интересует штурмовая модификация этого замечательного самолета.

В ноябре 1931 года было выдано техническое задание на разработку штурмовой модификации Р-5. Согласно выданному техзаданию самолет должен был нести 30 балок Дер-5 под мелкие бомбы и две Дер-6.

По тогдашним взглядам на будущую войну считалось, что основной целью для штурмовой авиации является живая сила противника (пехота, кавалерия и артиллерийские расчеты), а также обозы в ближнем тылу, передвигавшиеся в основном на конной тяге. Эти цели надо было поражать с малых высот мощным пулеметным огнем, мелкими осколочными бомбами и разбрызгиванием отравляющих веществ.

Однако завод был настолько загружен заказами, что фактически легкий небронированный штурмовик Р-5Ш (в документах можно встретить и ЛШ-5, и Р-5Шт, и даже Р-5ЛШ) представлял собой исключительно полевые модификации самолетов.

Об импровизациях в гомельской бригаде мы уже рассказывали выше, и именно гомельский Р-5 в 1932 году стал эталоном для модернизации. Кроме того, планировалось серийно выпускать комплекты для переделки стандартного Р-5 в штурмовик (всего было выпущено 220 комплектов). Завод № 1 также обязали выпустить десять эталонных Р-5Ш, которые должны были стать образцами для мастерских ВВС[29]29
  Кудрин Н. Самолет с завидной судьбой // Крылья Родины. 1999. № 10. С. 17.


[Закрыть].

Фактически проектом штурмовика занялись только в первой половине 1934 года, когда в составе 251, 252 и 255-й авиабригад были созданы по одной штурмовой эскадрилье. По штату в каждой эскадрилье один отряд должен был нести полную бомбовую нагрузку (до 40 бомб малого калибра) при снятии одной или двух пар пулеметов на крыльях, на самолетах второго отряда бомбовой подвески не предусматривалось, зато они должны были нести полный боекомплект для пулеметов, на самолеты третьего отряда подвешивали химический выливной прибор ВАП-4, ограничивая запас патронов для крыльевых пулеметов. При этом в одном отряде каждой эскадрильи пулеметное вооружение было некомплектным: крыльевые установки либо отсутствовали совсем, либо в них стояло по одному ПВ-1 вместо двух.

Точно оценить количество построенных и переделанных Р-5Ш очень сложно. Если исходить из наличия машин в ВВС, то можно смело говорить, что существовало около 500 штурмовиков этой модификации.

Наличие Р-5Ш в ВВС РККА на 1 января 1938 года

Кроме чисто штурмовой модификации были разработаны и даже запущены в серию еще несколько ударных вариантов Р-5. Так, в 1935–1937 годах на Р-5 испытывали систему «Огненный дождь», созданную в Научно-исследовательском химическом институте (НИХИ) Химуправления РККА. Из двух доработанных выливных приборов ВАП-4м самолет с малой высоты (30–40 м) посыпал цель гранулированным желтым фосфором, а дополнительное устройство поджигало его.

Первый вариант «Огненного дождя» проходил испытания на полигоне в Шиханах в марте 1935 года, затем появились еще три, опробованные там же. Атака производилась на скорости 190–200 км/ч с высоты 30–50 м. Через 5 секунд за машиной оставалась выжженная полоса шириной 18 и длиной 170–250 м. Целями на полигоне являлись самолеты, деревянные строения, чучела в различном обмундировании и животные. В августе 1937 года таким способом сожгли деревянный мост, несколько изб и дюжину собак.

Воздействие фосфора проверяли на свиньях, которые ближе к человеку, чем собаки, по метаболизму и примерно такие же голокожие. При этом свиней наряжали в различное обмундирование – шинели, гимнастерки и даже промасленные комбинезоны танкистов («бэушные» вещи доставляли со складов после списания).

При этом произошла весьма показательная для того времени история: изучая один из присланных отчетов, наверху обнаружили, что работники полигона ленятся спарывать с петлиц знаки различия. И надо же было – на одной из фотографий усмотрели хрюшку в шинели батальонного комиссара. Это вызвало «законный» взрыв негодования, нашлись люди, которые поспешили обвинить химиков в намеренной дискредитации политработников. Но все обошлось без оргвыводов – перспективность нового оружия перевесила. Однако «кубари» и «шпалы», а особенно комиссарские звезды предписали впредь непременно удалять.

«Огненный дождь», хотя и требующий совершенствования, считался весьма эффективным средством современной войны. Шутка ли, бригада Р-5 могла за два вылета сбросить на врага 7,2 т чистого фосфора!

Причем стоит отметить, что советское военное командование рассматривало химическое оружие исключительно как наступательное. Об использовании его в обороне речи даже не шло. Так, в 1930 году на XVI съезде ВКП(б) недвусмысленно сказано: в грядущей войне победу советского оружия должны определить «не металл, а химическая продукция, не штыки и снаряды, а отравляющие газы»[30]30
  XVI съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М., 1935. Т. 2. С. 921.


[Закрыть].

Правда, по разным причинам на Р-5 эта система не прижилась, зато на базе этих разработок было создано подобное вооружение для бомбардировщиков СБ, ограниченно применявшееся в начале Великой Отечественной войны.

Параллельно пытались усилить ударную составляющую самолета, прежде всего за счет расширения ассортимента бомбовой нагрузки. В итоге самолет мог нести фугасные, осколочные, зажигательные, осветительные, химические и осколочно-химические бомбы. Одних типов осколочных бомб насчитывалось десятка два. Зажигательных было поменьше, но тоже, пожалуй, с десяток.

Следующей «чисто» штурмовой модификацией Р-5 стоит признать ССС (в документах – «3С» или «Три-ЭС»), расшифровывавшееся как «скоростной, скороподъемный, скорострельный», который разрабатывался с 1934 года как «Р-5 штурмовик со ШКАС». Внешне машина сильно отличалась от «стандартного» Р-5 – так, на колесах предусмотрели каплевидные обтекатели, ввели зализы на креплениях стоек и подкосов, улучшили отделку поверхностей. Заодно убрали в крыло балки бомбодержателей и облегчили планер за счет замены в конструкции фюзеляжа, крыльев и оперения сосны на ель.

Однако главным отличием от Р-5 стало изменение состава вооружения, прежде всего за счет установки новых пулеметов ШКАС, которые были в два раза скорострельней ПВ-1. Пулеметное вооружение ССС считалось достаточно эффективным против пехоты и кавалерии на марше и на поле боя, артиллерии на позициях, автоколонн, обозов, самолетов на аэродромах.

Для поражения подобных же целей оптимизировалось и бомбовое вооружение штурмовика. В фюзеляже в двух небольших бомбоотсеках под полом кабины пилота размещались в «кассетницах» 20 бомб калибра 8—10 кг. При этом подфюзеляжные балки Дер-13, монтировавшиеся под Р-5 в варианте легкого бомбардировщика, отсутствовали. Под крылом находились ухваты четырех бомбодержателей Дер-31, куда можно было подвесить бомбы от ФАБ-50 до ФАБ-250. Не забыли и о химическом вооружении: к Дер-31 крепились выливные приборы ВАП-4м и дымовые приборы ДАП-100.

На государственные испытания штурмовик предъявили 16 апреля 1935 года. По отчетам летчиков-испытателей по характеристикам пилотирования ССС, несмотря на несколько больший вес, ничем не отличался от обычного Р-5. Хотя скорость возросла примерно на 45 км/ч, а также улучшилась скороподъемность.

Первые шесть серийных самолетов прошли военную приемку к 7 августа. А 15 сентября 1935 года десять машин прибыли в расположение 114-й (бывшей 252-й) авиабригады в Гомель. Самолеты ранних серий комплектовались деревянными окованными винтами, а радиостанции 13СК-2 устанавливались только на командирских машинах. Уже в конце года самолеты стали поступать в строевые части. Всего за 1935 год успели выпустить 221 самолет ССС.

Однако уже в 1936 году ценность тихоходного небронированного самолета-штурмовика стала подвергаться большим сомнениям, и с начала года производство ССС стали понемногу сворачивать. По документам военной приемки, последние штурмовики сдали в апреле, выпустив к тому времени 350 штурмовиков.

Таким образом, можно говорить, что ССС являлся последним самолетом семейства Р-5. Его наследником стал разведчик и легкий бомбардировщик Р-Зет, уже значительно отличавшийся от исходной модели.

Выпуск самолетов семейства Р-5[31]31
  Котельников В. Легендарный Р-5. М., 2011. С. 27.


[Закрыть]

К 1934 году на заводе № 1 при помощи конструкторов ЦИАМ был разработан эскизный проект «скоростного разведчика» под обозначением Р-5М-34. Как можно судить из названия, фактически это была модификация Р-5 с новым двигателем М-34 (АМ-34), созданным под руководством А.А. Микулина. Причем это была очень кардинальная модификация – так, поставили металлический винт с регулируемым шагом, уменьшили хорду крыльев и изменили их профиль на более скоростной. Фюзеляж укоротили на 800 мм, сделав снизу надставку, придавшую ему овальное сечение, иную форму приобрело и хвостовое оперение. Однако самое главное – кабину экипажа оборудовали фонарем, который закрывал летчика целиком, стрелка – только с боков. Козырек фонаря выполнялся из триплекса, остальные его части – из целлулоида. У пилота секция фонаря откидывалась вбок, у стрелка-радиста сдвигалась назад. Поэтому новый самолет вполне закономерно получил собственное обозначение – Р-Зет. Его бомбовое вооружение примерно соответствовало ССС, за исключением внутренних кассет. Под крылом «Зет» имел бомбодержатели Дер-31, на ухватах которых подвешивали бомбы от ФАБ-16 до ФАБ-250, а также осколочные или специальные аналогичной массы, включая ротативно-рассеивающие (кассетные) РРАБ-250. Вместо бомб самолет мог взять четыре химических выливных прибора ВАП-4 или два дымогенератора ДАП-100.

Стрелковое вооружение состояло из двух пулеметов: неподвижного курсового ПВ-1 (как на Р-5) с боезапасом 500 патронов и заднего – ШКАС (1000 патронов) на турели.

Причем интересно, что ранее конструкторскому коллективу С.А. Кочеригина был выдан заказ на проект двухместного самолета-разведчика под этот же двигатель. Проектирование самолета под названием ЛРМ-34 (ЦКБ-1) началось в начале 1932 года в ЦКБ ЦАГИ.

Машина представляла собой одномоторный двухместный полутораплан смешанной конструкции, по схеме аналогичный поликарповскому Р-5, и имел то же вооружение. Однако, благодаря более мощному двигателю, несколько лучшей аэродинамике, меньшим геометрическим размерам, ЛРМ-34 имел лучшие летные данные в сравнении с Р-5. После установки на втором опытном экземпляре ЛР более мощного и высотного двигателя М-34Н (с нагнетателем мощностью 835 л. с.) летные данные разведчика еще заметно улучшились.

Государственные испытания ЛРМ-34Н летом 1934 года прошли с высокой оценкой. Самолет мог вполне рассматриваться в качестве легкого небронированного штурмовика-разведчика: правда, в этом случае наступательное вооружение требовалось усилить. Кроме того, в отчете по госиспытаниям, утвержденным 3 октября 1934 года начальником ВВС Я.И. Алкснисом, указывалось, что обзор из кабины летнаба ограничен, имеется тенденция к «рысканию» при пробеге и взлете. При этом отмечалось, что представленный на испытания самолет выполнен заводом № 39 небрежно, с плохой отделкой внешней поверхности.

Несмотря на выявленные недостатки, военные рекомендовали запустить ЛРМ-34Н в серийное производство в варианте легкого штурмовика-разведчика при условии доведения самолета до состояния эталона. Но в серию ЛРМ-34Н запущен не был, даже несмотря на то, что его характеристики были выше, чем у конкурента.

В итоге в серию был запущен легкий штурмовик Р-Зет. Причем такому решению способствовали большие аппаратные игры, которые развязал директор завода № 1 Беленкович при поддержке руководства ГУАП. С одной стороны, понять производственников можно – все-таки Р-Зет, несмотря на все отличия, технологически был очень близок к хорошо освоенному Р-5, ведь машину намеренно проектировали под возможности предприятия. Это позволяло быстро освоить массовый выпуск, не перестраивая производство, используя часть старой оснастки. Таким образом, принятие Р-Зет сулило снижение себестоимости и гарантированное выполнение плана, что не могло не радовать и руководство ГУАП, на которое давило партийное руководство.

Сложилась парадоксальная ситуация, которая затем будет повторяться не раз: имелся уже летающий ЛР с хорошими летными данными, но промышленность не рвалась осваивать выпуск машины, по конструкции существенно отличавшейся от «привычного» Р-5.

Для военных нашли другие аргументы – бомбовая нагрузка Р-Зет была больше, чем у конкурента, за счет того, что в конструкцию ЛР изначально закладывалась скорость и маневренность.

С большими претензиями, но после государственных и войсковых испытаний, которые проводились на базе 43-й авиабригады в Харькове, самолет в конце 1935 года был принят на вооружение ВВС РККА.

На 1936 год заводу № 1 был установлен план в 800 машин. В итоге к 1 сентября сдали 372 самолета (план составлял – 334), из них 159 отправили на Дальний Восток. К 1 ноября военную приемку прошли 611 Р-Зет, а всего за год собрали 885 машин, перевыполнив план примерно на 10 %.

Но в это время стали массово выявляться существенные недостатки самолета в ходе эксплуатации, кроме того, опыт боевого применения в Испании ССС говорил о том, что время таких машин ушло.

В итоге на 1938 год заказов на Р-Зет УВВС не выдало. Таким образом, самолет находился в массовом производстве менее двух лет, за которые был выпущен 1031 самолет.

Конечно, снятие с производства Р-Зет было связано не только с дефектами самолета. В ВВС РККА шли структурные изменения: бомбардировщик СБ выдвигался на роль массового типа бомбардировщика и дальнего разведчика. Для Р-5, ССС и Р-Зет оставались только штурмовые части и войсковая авиация, которые в то время находились на положении падчерицы. Тем более что постепенно на смену бипланам стали приходить новые монопланы, которые, как считалось тогда, в ближайшее время вытеснят старые бипланы[32]32
  Котельников В. «Зет» – наследник Р-5 // Авиамастер. 1997. № 2. С. 11.


[Закрыть]. Тем не менее старенькие Р-5 и Р-Зет на второстепенных направлениях провоевали практически всю Великую Отечественную войну.

Одномоторные штурмовики

В конце 1920-х годов военные окончательно утвердились со своими представлениями о будущем штурмовике. Вернее, двух типов будущих штурмовиков.

10 марта 1928 года после ряда попыток создать бронированный штурмовик научно-техническая комиссия ВВС РККА утвердила тактико-технические требования на постройку одномоторного легкого скоростного и двухмоторного штурмовика с усиленным бронированием. Проработка этих вариантов проводилась параллельно.

И хотя какие-то движения были, но политическое и военное руководство страны отдавало себе отчет о слабости авиапромышленности, поэтому в какой-то момент в середине 1930-х годов было принято решение о рассмотрении возможности закупки лицензии на производство одномоторного скоростного штурмовика за границей.

А так как в то время законодателем авиационной моды были США, то именно туда были направлены все взгляды. В итоге, когда к концу 1935 года в Москву просочились сведения о новом легком бомбардировщике-штурмовике «Вулти» V-11, то этот аппарат немедленно был включен в список на покупку лицензий, утвержденный решением Совета труда и обороны.

В сентябре 1936 года советская внешнеторговая организация «Амторг» заключила договор с концерном «Эйрплейн девелопмент корпорейшн», в который тогда входила фирма «Вулти», согласно которому Главное управление авиационной промышленности при Наркомтяжпроме (ГУАП НКТП) приобретало лицензии на постройку V-11 в вариантах штурмовика (V-11G) и легкого бомбардировщика (V-11GB).

Отдельным пунктом прописывалось предоставление американской стороной не только чертежей и инструкций, но и передача документации по станкам и технологическим процессам.

Планировалось также купить два образца-эталона. Первый такой самолет поднялся в воздух 31 января 1937 года. Причем в его летных испытаниях в США принимал участие, наверное, один из самых известных советских летчиков того периода – С.А. Леваневский.

Второй самолет-эталон подняли в воздух 26 февраля. Первую машину наши представители приняли в марте, вторую – в апреле. В конце апреля оба самолета морем отправили в СССР. Еще две машины приобрели в разобранном виде, без моторов.

По прибытии в Советский Союз самолеты отправили в НИИ ВВС, где подвергли тщательному изучению. Выводы советских летчиков-испытателей оказались неоднозначными: с одной стороны, констатировалось, что самолет вполне может выполнять задачи штурмовика и бомбардировщика, но с другой стороны – «он, как боевой самолет, к настоящему времени устарел»[33]33
  Котельников В. Почтовый штурмовик // Авиамастер. 2004. № 1. С. 26.


[Закрыть]. Последний вывод выглядит крайне странным, особенно на фоне многочисленных Р-5Ш в войсках…

Из серьезных недостатков американской машины отмечали сложность пилотирования (опять-таки по сравнению с Р-5) и якобы недостаточную защиту от истребителей. Однако наиболее критичным с точки зрения советских специалистов было отсутствие возможности подвески выливных авиаприборов – для СССР, готовившегося к полномасштабной химической войне, это было крайне важно!

При испытаниях американской машины советские летчики-испытатели не могли не отметить мелкие детали, характерные, впрочем, для всей техники «Made in USA», – удобная, комфортабельная кабина с отличным обзором, надежная амортизация шасси и умелая борьба с вибрациями.

Поэтому и решение было принято половинчатое – наладить серийное производство V-11G[34]34
  Названного в СССР БШ-1.


[Закрыть], но только для освоения промышленностью новых технологий, а параллельно создавать собственный бомбардировщик-штурмовик. Именно поэтому было принято стратегическое решение – заменить американский двигатель на советский М-62, а также привести вооружение и оборудование к отечественным стандартам. Вся эта работа была поручена опытной бригаде конструкторов ОКБ-1 под руководством С.А. Кочеригина.

Стоит отметить, что замена мотора SR-1820-G2 на выбранный М-62ИР не представляла особой сложности, поскольку оба они относились к одному и тому же семейству «Райт-Циклон» и являлись дальнейшим развитием американского SR-1820-F, который выпускался в СССР по лицензии под обозначением М-25. Да и винт ВИШ-2ПА, подобранный для БШ-1, тоже мало отличался от исходного «Гамильтона», поскольку также основывался на американской лицензии[35]35
  Котельников В. Указ. соч. С. 27.


[Закрыть].

Именно поэтому проектирование БШ-1 не заняло много времени и уже 22 марта 1937 года Кочеригин доложил на совещании свой проект перевооружения самолета. Вместо «Браунингов» в крыльях планировалось смонтировать четыре ШКАСа, в задней кабине хотели поставить турель от опытного разведчика СР. Люковую установку скомбинировали из аналогичной ДБ-3 и оригинального американского механизма перевода в походное положение.

Весьма существенно переделывалось бомбовое вооружение: внутри фюзеляжа размещались две кассеты КД-1-8 для мелких бомб (калибром от 5 до 25 кг) на восемь замков каждая. Для более крупных калибров предусматривали под центропланом в два ряда 10 бомбодержателей Дер-31. Единственное, что не удалось решить, так это монтаж выливных химических приборов.

Однако при рассмотрении вопроса руководство ВВС разделилось: часть генералов хотела быстро получить новый штурмовик (а для этого нужно было ограничиться минимальными переделками), а другая настаивала на варианте кардинальной переделки американской машины и соответственно увеличения срока принятия на вооружение по крайней мере на полгода-год.

В итоге приняли решение, которое устроило всех, – все самолеты до конца 1938 года должны были сдаваться как штурмовики с вооружением из четырех пулеметов ШКАС в крыле (суммарный боезапас 2400 патронов), с пулеметом ДА на американской шкворневой установке в задней кабине и без люкового пулемета. Бомбовое вооружение должно было состоять из двух кассет КД-1-8 и восьми наружных бомбодержателей Дер-31.

Военным настолько нужен был штурмовик, что в план на 1938 год заложили производство 200 машин в варианте легкого бомбардировщика и 150 штурмовиков. Причем первые 10 самолетов военные требовали сдать уже в первом квартале. Мало того, был разработан и план перевооружения частей, согласно которому первые БШ-1 должны были поступать на вооружение в Ленинградский военный округ, а затем на очереди Белорусский, Киевский и Московский.

Основным по выпуску нового штурмовика должен был стать завод № 1, на тот момент загруженный производством ССС и частично Р-Зетов. Однако при разворачивании производства столкнулись с огромными трудностями – БШ-1 был цельнометаллический, а ранее производимые заводом самолеты имели преимущественно деревянную конструкцию.

В целом можно согласиться с авторитетными историками авиации, которые утверждают, что непривычная конструкция и материалы, незнакомая технология, насыщенность машины электрооборудованием, не имевшим советских аналогов, серьезно тормозили постройку штурмовиков.

В итоге первые выпущенные машины даже не прошли военную приемку. И это притом, что первые пять самолетов были фактически собраны из деталей, поставленных из США! То есть уровень советской промышленности того периода не позволял эффективно наладить даже «отверточную» сборку иностранного самолета. А это конец 1930-х годов!

Со временем, правда, самолет худо-бедно стали выпускать, однако в апреле 1938 года Комитет обороны принял постановление, в котором говорилось буквально следующее: «Самолет «Вулти» завода № 1 не соответствует современным тактико-техническим требованиям, исходя из этого он не имеет перспектив дальнейшего развития. Обязать НКОП полностью выполнить заказ на «Вулти» на 1938 г. и одновременно предусмотреть снятие с производства «Вулти» в 1939 г. и внедрение на 1-й завод нового самолета». Мало того, заказ сократили с 350 до 50 машин[36]36
  Котельников В. Указ. соч. С. 28.


[Закрыть].

А после того, как военные уже видели на горизонте ББ-1 (будущий Су-2) П.О. Сухого и серийно начал строиться Р-10, судьба «американца» была предрешена – его просто не приняли на вооружение.

Чтобы «добро не пропало», самолеты предложили гражданской авиации для почтовых перевозок, но это уже совсем другая история.

На фоне неудачи с «Вулти» относительно неплохо сложилась судьба у его советского конкурента – Р-10. Самолет был разработан в рамках конкурса, объявленного в начале 1936 года для замены Р-5. В этом конкурсе впервые засветился харьковский авиаконструктор И.Г. Неман. Стоит отметить, что к середине 1930-х годов в Харькове собрался достаточно профессиональный коллектив Проектной части ХАИ под его руководством. Именно тут по собственной инициативе началась разработка двухместного скоростного разведчика, легкого бомбардировщика и небронированного штурмовика цельнодеревянной конструкции под шифром ХАИ-5 с двигателем воздушного охлаждения «Райт-Циклон»-1820 (такого, как стоял на «Вулти»). Вооружение самолета должно было состоять из двух синхронных ШКАСов в крыльях и одного такого же пулемета для защиты задней полусферы. Вообще самолет получился достаточно революционным – так, на нем впервые применили вращающуюся турель со сферическим экраном МВ-3 конструкции Г.М. Моларовского и И.В. Веневидова, а также внутреннюю подвеску бомбовой нагрузки.

Опытный образец самолета строился в течение восьми месяцев, и в мае 1936 года летчик-испытатель Б.Н. Кудрин поднял его в воздух. В августе – сентябре ХАИ-5 успешно выдержал государственные испытания в НИИ ВВС, которые провели летчики-испытатели П.М. Стефановский, А.К. Долгов и А.М. Бряндинский. Конструкцию самолета признали очень удачной.

Одновременно с ХАИ-5 в НИИ ВВС проходил испытания скоростной разведчик Р-9 конструкции С.А. Кочеригина, но предпочтение руководство ВВС отдало машине харьковчан.

В конце 1936 года самолет под индексом Р-10 запустили в серийное производство на Харьковском авиазаводе, и уже к маю 1937 года из цехов вышла головная серия из десяти машин. В конце 1937 года правительство приняло решение об освоении производства этого самолета на Саратовском авиазаводе. Всего до 1940 года было построено около 490 самолетов.

Одним из первых на новые самолеты стала перевооружаться 9-я лбап (командир – майор П.И. Мироненко). На 1 января 1939 года в полку насчитывалось 25 самолетов Р-10. В числе первых, кто освоил новый самолет, были две женщины – летчицы капитан М.Г. Михалева и старший лейтенант Е.И. Зеленко. Прежде чем летать на новом разведчике, надо было выполнить определенную программу на двухместном учебном самолете УТИ-4. Овладев техникой пилотирования на нем, летчики без труда пересаживались на Р-10.

Новый самолет запомнился летчикам как легкая, хорошо управляемая машина, которая могла выполнять все фигуры высшего пилотажа. Такие элементы, как взлет и посадка, на ней были просты и доступны. Запас прочности превышал восьмикратную перегрузку и позволял выполнять быстро меняющийся маневр как по горизонтали, так и по вертикали. Р-10 устойчиво держался на глубоких виражах, допускал боевые развороты с большим креном и крутой горкой, свободно держался на петлях, иммельманах и других фигурах. Чтобы свалить самолет в штопор, необходимо было снизить скорость до 70 км/ч, и здесь он, слегка покачиваясь, начинал штопорить. Достаточно было отпустить ручку, как он легко занимал устойчивое положение и свободно выходил из штопора. При посадке с боковым ветром случались поломки узла крепления хвостового колеса. Достаточно было летчику нажать на тормоз, как «дутик» выходил из своего гнезда, и самолет терпел аварию. В полете на Р-10 отмечалось несколько случаев отрыва противофлаттерного груза на элероне, который заклинивал управление, и летчики с трудом приводили самолет на аэродром.

Заканчивая рассказ о харьковском КБ Немана, стоит упомянуть еще о двух конструкциях штурмовиков. В начале 1938 года был построен и передан на испытания двухместный штурмовик, разведчик и легкий бомбардировщик ХАИ-51 (ведущий конструктор Л.Д. Арсон, затем И.П. Жиганов) с двигателем М-62 в 800 л. с. Новый самолет имел лучшие летные и технические характеристики, чем ХАИ-5: так, при тех же размерах и летном весе скорость увеличилась на 30 км/ч, а потолок – на 2000 м.

Вооружение машины значительно усилили: четыре ШКАСа (по два в каждом крыле) и два синхронных в центре фюзеляжа. Турель МВ-5 с одним пулеметом ШКАС обеспечивала обстрел задней полусферы. Также был увеличен бомбоотсек, на внутреннюю подвеску которого теперь помещалось четыре стокилограммовые бомбы.

В начале 1939 года опытный образец самолета ХАИ-51 готовился к отправке в Москву на госиспытания в НИИ ВВС. Однако произошла досадная случайность: заводской летчик Б.Н. Кудрявцев заболел, и перегнать машину поручили другому заводскому испытателю – П. Котову. При посадке, после ознакомительного полета, летчик не удержал самолет и зацепил крылом за землю. Крыло оказалось сильно поврежденным, а узлы шасси – сорванными, причем настолько, что решили самолет не восстанавливать.

Харьковчане разработали и еще один интересный проект. Еще в 1935 году И.Г. Неману предложили разработать проект металлического ближнего бомбардировщика и штурмовика ХАИ-7(РШ), который представлялся как дальнейшее развитие скоростного типа самолета с двигателем водяного охлаждения АМ-34ФРНТ. Был спроектирован низкоплан с крылом кессонного типа и работающей обшивкой. Однако проект так и не был доведен до конца в связи с изменением требований заказчика.

Производство Р-10 в какой-то мере повысило ударный потенциал ВВС РККА, однако новый самолет все-таки был ближе к разведчику, чем «самолету поля боя». Поэтому в 1936 году, когда опытный экземпляр Р-10 еще проходил испытания, была объявлена конкурсная программа, имевшая условное название «Иванов» (ударение на «а»), по созданию нового перспективного одномоторного многоцелевого самолета. По-видимому, инициатором проведения конкурса был сам генсек И.В. Сталин, ведь позывной «Иванов» соответствовал телеграфному адресу генсека.

К работам по проекту пригласили конструкторские бюро А.Н. Туполева, Н.Н. Поликарпова, И.Г. Немана, Д.П. Григоровича, причем изначально планировалось, что конструкторы будут работать совместно и на выходе получится единый проект. Однако творческие люди никогда не могли и, вероятно, не смогут работать «колхозом», и каждый подготовил свой проект. Хотя первоначально согласно заданию ВВС самолет Туполева был цельнометаллическим из дюраля, у Поликарпова – смешанной конструкции, а у Немана – цельнодеревянной. Причем харьковчане согласились на унификацию мотоустановки и вооружения, но со схемой шасси, предложенной бригадой П.О. Сухого для самолета АНТ-51, возникли осложнения. И.Г. Неман решил проектировать собственную конструкцию шасси.