Текст книги "Виски"

– Андрюха, Жека, здорово! Александр, добрый день, – с энтузиазмом произнес официант.

– Дрон, погоди! Тихо!– Уважительно, но резко вырвалось от Жени. Рука стремительно пожала протянутую кисть. Официанта тоже звали Андреем.

Артист приставил указательный палец левой руки к губам так, как обычно выражают просьбу создать тишину, правая же рука протянулась для приветствия в сторону Дрона. При этом Артист повернул к нему голову, но глаза остались на фигуре Андрея.

– Окей,– заулыбался официант и уставился на своего тезку.

– Да ладно… – протянул Женя.– Не верю! Ты и Маша?

– Так чем все закончилось со Светой-Аней? Или как ее там?– Саша продолжал дергаться на стуле. Он уже перестал мешать ложкой свой кофе, и отодвинул чашку немного в сторону. Дрон при этом откинулся слегка назад от смеха, прикрывая рот кулаком.

Барменов и Артиста никогда не стесняло присутствие Дрона во время их бесед. Дрон и сам мог поддержать любой разговор. Он производил впечатление эрудированного, интересного, с тонким и колким чувством юмора человека. Никого из официантов так не уважали, как Андрея.

– Чем– чем!..– начал, как бы нехотя Андрей – бармен. Он прочувствовал момент и понимал, что сейчас, даже если начнется потоп, то его публика из трех человек останется ему верна. – Она расстроилась и ушла.

– Ты и Маша?! Ты и наша Маша?– продолжал навязывать свой вопрос Женя. Складывалось впечатление, что он скорее разговаривает сам с собой, нежели с Андреем.

– Что, вот так вот просто взяла и ушла?– Сашу интересовала другая часть истории.

– Ну да.

– Что «Да»?– хором произнесли Женя и Артист.

– А почему бы и не «да»?– засмеялся Андрей, этот смех сам за себя отвечал каждому из слушающих на все их вопросы. При этом его тезка – официант уже был на грани истерики. Его не интересовало, о чем говорят бармены и Артист, он был не из тех, кто засовывает свой нос посреди разговора, перебивает рассказчика и просит рассказать суть истории, скорее он наслаждался поведением всех действующих лиц.

– Понятно… – Женя это произнес с ноткой скептицизма и начал смотреть то на Машу, то на Андрея. – Это дело надо перессать.

Женя пошел в сторону служебного помещения, Андрей ему засмеялся в дорогу. Артист снова пододвинул к себе свою чашку с кофе, сделал глубокий глоток, с удовольствием откряхтелся от горячего напитка и продолжал:

– Классная история. Я правильно понимаю, что ты проснулся с голой незнакомкой, с которой провел всю ночь; ты не помнил ее имя; потом она по телефону представилась Жене Аней; ты в разговоре назвал ее Аней, а она оказалась Светой; она на это обиделась и ушла?

– Все выглядит именно так со стороны? Ну, похоже, что суть вы уловили,– подтвердил Андрей.

– Ранимая. Можно сказать, что она сохранила лицо своим эффектным уходом,– заключил Саша.

– Скорее, можно сказать, что это Андрей сохранил лицо и не только…– Колко вставил свое замечание Дрон.

Негромкий, но искренний смех пронесся между всеми оставшимися тремя участниками разговора. Надо сказать, что Андрей ни в коем случае не был сплетником. Это бар. Это своего рода место исповедей, тех самых, что постесняешься рассказать не только в церкви Батюшке, а даже на Божьем суде. Андрей был очень доверчивым и в глубине души добрым человеком, но при этом, он всегда знал, кому и что стоит рассказывать, а кому какие-то моменты лучше не знать. Так и в этом случае, он прекрасно осознавал надежность своей публики, и что состоявшийся разговор никогда не выйдет за пределы этой компании.

Каждый раз когда, Андрей рассказывал что-то подобное, он это делал не с мыслью похвастаться или вызвать бурю положительных эмоций у окружения, хотя это его тоже заводило, и Андрей ловил кураж. Однако основная причина была в другом. Андрей, рассказывая подобную историю, пытался ее пережить еще раз и еще раз дать оценку себе, своему поведению, прочувствовать ситуацию, как поэт, написавший несколько строк, читает их сам для себя вслух, чтобы послушать, как ложиться рифма. Как правило, Андрей после рассказа чувствовал себя с одной стороны на коне, потому что история удалась, а с другой – он понимал, что всему рано или поздно есть предел, и что его персонажа в этой истории сложно назвать героем. Он понимал, что скорее из-за таких, как он, многие девушки разочаровываются в мужчинах, делают вселенского масштаба выводы о том, что не осталось на Земле этих самых мужчин, и тому подобное. Очень немногие из тех, кто «приближался» к Андрею, смогли хоть на мгновение осознать, что, на самом деле, ему не наплевать на их судьбы, что каждой из них он отдавал часть себя, зачастую, без сожаления. Скорее им был знаком другой Андрей. Тот, что мог ложиться спать рядом с одной из них и искренне говорить комплименты, а проснувшись, столь же искренно рядом лежащая девушка могла вызывать рвотные позывы и непреодолимое нежелание находиться с ней рядом со стороны Андрея. Да, это было очень знакомо ему, может, поэтому его ежедневный утренний ритуал оставался незыблемым уже на протяжении нескольких лет. Ему было противно находиться в этой роли, но и без нее он уже не мог, вернее, не хотел жить.

Вечер

Рабочая смена подходила к концу, когда зазвонил телефон Андрея. Он уже занимался уборкой своего рабочего места, последние пятьдесят грамм односолодового шотландского виски упали стремительным водопадом в стакан очередного гостя, сидевшего за стойкой и что-то очень оживленно рассказывавшего Андрею. Последний показывал своим видом, что весь во внимании, изредка ловя контрольные точки в монологе сидящего напротив, задавал наводящий вопрос, который должен был его еще минут на пять освободить от навязчивого гостя, пока тот будет рассказывать очередную историю или дополнение к ранней. При этом сам Андрей прибывал в своих размышлениях. Он на полуслове прервал рассказчика за стойкой, извинился, что должен подойти к телефону и ответил на звонок. На том конце провода послышался голос Димы:

– Ну что, пупсик! Как у тебя дела?

Со стороны могло показаться, что по телефону разговаривают двое молодых людей нетрадиционной ориентации. Однако это было совершенно не так. Андрей и Дима крайне презирали любое проявление гомосексуализма, но очень любили шутить на эту тему. Они регулярно могли начинать разговаривать забавы ради, как им казалось, голосами неформалов, вести себя соответствующе и шутить в подобном русле. При этом нужно было видеть внешность Димы. Это был невысокого роста, очень крепко сложенный, атлетичной наружности мужчина с короткой стрижкой, зачесанной под небольшой ирокез и, как правило, с густой щетиной, которая очень гармонировала с его строгими, мужественными, славянскими чертами лица. Единственное, что позволяло не так опасаться брутальной внешности этого человека, так это его длинная, тонкая косичка, начинавшаяся чуть ниже затылка. Что именно символизировал этот отросток волос, трудно сказать, но он явно дополнял образ Димы и демонстрировал, что этот человек, как минимум, не без чувства юмора, раз носит косичку со всей своей внешней мужской бескомпромиссностью.

– Привет, мой сладкий. Я зачищаюсь и выезжаю. Где пересечемся? – поймал настроение своего собеседника Андрей.

–Ого, молодец. Слушай! Заезжай за мной, мы заскочим в магазин, нам же нужно еще ром купить, и там еще Танька написала список всякой ерунды для шашлыка.

– Ок, я позвоню, как буду подъезжать.

– Через сколько ты будешь?

– Если пробок не будет, а их не будет, то минут через 30.

– Все, договорились. Жду тебя, – подвел итог Дима.

– Давай, – завершил разговор Андрей.

Как Андрей и обещал, через полчаса он въезжал во двор, где жил Дима. Из открытого водительского окна автомобиля доносились басы, звуки истеричной электрогитары и женский вокал. Сложилось впечатление, что серый, безжизненный двор новостройки моментально преобразился. Бабушки стали быстрее есть семечки, мамы активнее качать свои коляски, а компания спивающейся интеллигенции на лавочке даже перестала на мгновение ругаться матом. Естественно, появление столь шумного автомобиля никого из всех вышеперечисленных не обрадовало. Он сбивал их жизненный ритм, однако, каждой этой кучке людей подкинул пищу для обсуждения. Бабушки сразу же назвали хозяина автомобиля наркоманом, а саму машину – «вонючим ведром». Мамаши синхронно высунули сигареты из зубов, обернулись, и между ними стали проноситься нелицеприятные фразы в адрес Андрея, характеризовавшие его, мягко говоря, как неответственного и слабоумного человека нетрадиционной ориентации. Надо отдать должное только алкоголикам. Они уже были в том состоянии, когда их мозг был неспособен оперативно хоть как-то отреагировать на происходящие, потому, они, повернувшись, просто замерли в последних позах. Дима уже ждал Андрея на улице, он стоял точно в эпицентре всех этих трех коалиций и улыбался.

– Ну, ты, конечно, умничка! – с нотой сарказма и смехом произнес Дима, сев в машину.

– Им полезно. Нет ничего лучше хорошего рока для пожилого человека, для кормящей матери и ее детеныша, ну и алкота должна себя чувствовать в тренде,– улыбаясь, ответил Андрей, пожимая руку Димы.

– Эй, мудила! Выруби, блядь, музыку! Ты видишь, у нас тут дети спят? Совсем ахирел? – Пробился сквозь басы голос одной из мамаш.

– Родная! Ты бы поменьше матом ругалась рядом с коляской, глядишь, ребенок будет не на тебя похож! И да, через 10 лет спроси у него, как ему сосалось молоко со вкусом никотина? Думаю, он скажет тебе спасибо! Мир! – Андрей приглушил музыку и отреагировал на замечание мамаши.

После подобной реплики подруги своего лидера не сдержались и негромко захихикали. Бабушки моментально переключили свое внимание на девушку, у них появилась новая жертва. Наркоман в громкой машине был уже им не так интересен, на повестке дня стоял вопрос о недобросовестной матери, которая позволяет себе курить и ругаться матом рядом с ребенком. Бабушки быстро переглянулись и пришли к единогласному решению, что громкая мамаша – проститутка, недостойная мать, и даже кто-то из старушек позволил себе слово «сука», произнеся которое, сама испугалась, а так же они предложили лишить ее родительских прав. Группа мамаш моментально отреагировала на доводы старушек и вступила с ними в дискуссию, из которой было понятно, что они не согласны с тезисами пожилого поколения, и что, по их мнению, сами старушки в молодости были такими же, как и они. Невозмутимое спокойствие и высшую степень умиротворенности можно было прочувствовать только в стороне, где возле лавочки топтались алкоголики. Их замутненные разумы вышли из штопора и даже, сложилось впечатление, что частично осознали происходящие. Потому они негромко что-то обсудили, но оглашать результаты своего заседания не стали, а только чокнулись пластиковыми стаканами и выпили за принятое решение.

– Я ж говорю, им это полезно. Смотри, все при делах резко стали, – прокомментировал картину Андрей, выезжая со двора. Дима, закрыв лицо двумя руками, истерично смеялся во весь голос.

– Андрюх! Мне еще жить здесь! – вытирая слезы от смеха, произнес дрожащим голосом Дима.

– Да не дрожи. Я в глазах алкоты увидел, они нас поддержали. Ты не будешь брошен, тебя не забудут. Куда едем?

– Быстрее отсюда. Я все же надеюсь, что моего лица они не запомнили.

–Лица– нет, косичку – да. А на дворе не времена Викингов, и что –то мне подсказывает, что она-то им тебя и напомнит. Да забудь.

Дима был номинальным начальником Андрея в баре, в котором они оба трудились. Он был старшим барменом. Хотя трудно вспомнить хоть один эпизод, когда Дима повел бы себя по отношению к Андрею, как начальник к подчиненному. Андрей даже зачастую брал негласно некоторые обязанности Димы на себя, чтобы того немного разгрузить с работой. Они были знакомы чуть больше года, но Андрей все чаще себя ловил на мысли, что они с Димой за этот год с небольшим успели очень сильно по-человечески сблизиться. Их объединяла не только работа, они каким-то образом всегда находили общую волну настроения, понимали друг друга с полуслова и соглашались в концептуальных жизненных позициях. Андрей искренне ценил общение с Димой, и дорожил уважением с его стороны к себе. Интересно было другое, что Андрей ближе всего подпускал к себе людей, которые были его диаметральными противоположностями. Дима был женатым человеком, любящим мужем, чутким зятем, верным семьянином со всеми вытекающими последствиями. В общем, ничего общего с образом жизни Андрея не наблюдалось, за исключением того, что оба любили выпить и устроить между собой поединок по бою без правил. Андрей неоднократно пытался искусить Диму на разного рода измены семейной жизни, но последний, будучи даже в самом плачевно-пьяном состоянии, с диким желанием пуститься во все тяжкие с предлагаемыми Андреем красотками, всегда своевременно вспоминал, что очень любит свою жену и уходил либо домой, либо спать. Андрей испытывал Димин брак не из злых побуждений, не из-за того, что он его не уважал или ему не нравилась супруга Димы, скорее наоборот. Он восхищался Димой и Таней– женой Димы. Он не мог осознать, что можно настолько любить одну женщину, что даже, будучи в хлам пьяным, отказаться от какой-нибудь очень привлекательной особы, при определенных обстоятельствах, которая могла бы выиграть несколько именитых конкурсов красоты. В какой-то момент Андрей свыкся с непоколебимостью отношения Димы к своему браку. Изредка, когда он думал, что очередная девушка, которая проснулась рядом с ним, и вероятно, может и есть его будущая жена, он вспоминал Диму. Точнее, он задавал себе вопрос, который можно было считать контрольным выстрелом в голову раненому зверю, к коим он себя относил, когда понимал, что очередные отношения заходят слишком далеко: «Смог бы я удержаться и не трахнуть Рианну ради вот этой девочки?». Думается, ответ на этот вопрос лежит на поверхности, раз Андрей продолжал встречать каждое следующее утро как сегодняшнее.

Лучи света были холодны, но по-петербургски светлы, не смотря на то, что время близилось к девяти часам вечера. Молодые люди подъехали к дачному домику Димы. Андрей с помощью Тани и ее супруга, которые выступали регулировщиками, загнал машину в узкий дворик и заглушил мотор.

– Привет, Андрюха!– сказала, поприветствовав Андрея в щеку Таня. Она заметно нервничала и суетилась, потому что Андрей с Димой задержались, продуктов нет, а гости должны были начать приезжать с минуты на минуту. За все это в большей степени досталось Диме.

– Ты чего кипишишь? И не смей шуметь на моего Димасика!– Андрей пытался разрядить обстановку.

– Ой, забирай своего «Димасика» и идите, начинайте коптить рыбу! Сейчас уже Майя с Петей приедут, а вы только приперлись!

– Тань…– окликнул уже забегающую в дом Таню Андрей.

–Ну что-о-о?! – резко, но протяжно прикрикнула хозяйка дома.

– Знаешь, чем отличается рыба от секретарши?

– Ну и чем…– не могла себе позволить не поинтересоваться Таня.

– Рыбу жарят только один раз… – коротко ответил Андрей, при этом Дима, проходивший покорно рядом вслед за супругой, опустил на землю мешки, но не отпустил их ручки и раздался пронзительным смехом. Андрей поддержал его позитивный порыв.

– Идиот. Два идиота. Че ты их поставил, Дим?! Давай в дом! Андрюх, тащи давай пакеты,– прокомандовала женщина, а мужчины незамедлительно с остаточными усмешками принялись исполнять.

Андрей видел Таню второй раз в жизни. Это была симпатичная, невысокого роста девушка с каким-то невероятным обаянием. Она абсолютно не подходила под категорию современных эталонов модельной красоты, но каждая черта в ее лице и теле были естественно красивы и привлекательны. Первый раз, когда они увиделись, Андрей так же был приглашен к Диме на дачу, где, собственно, и состоялось знакомство. Он очень хотел познакомиться с Таней. Они были наслышаны друг о друге от Димы, но Андрею не терпелось скорее увидеть ту самую, которая способна так в себя влюбить мужчину, как она это сделала с Андреем. И вот приехав впервые и познакомившись с Таней, Андрей сразу все понял. Они до колик в глазах сочетались с Димой. Супруг был размерен, спокоен, вежлив, но не из тех, кто дважды предлагает угощение, а супруга все время бегала по дачному участку, что-то приносила, уносила, давала распоряжения Диме, которые, он делал вид, что выполняет с ее слов. В промежутках, когда Дима ловил ее сидящей на одном месте, он подходил подливать вино в ее бокал, поцеловать или что-то рассказать лично ей. Таня не отставала: она подходила к Диме, который стоял возле мангала, и предлагала съесть кусок рыбы или мяса, которых сам же Дима и готовил. В общем, эта парочка вселяла оптимизм и надежду каждому ее увидевшему на то, что есть вероятность того, что любовь стоит искать, и искать не на дне бутылки. Андрею, смотря на них, хотелось встать на стул, начать бить в ладоши и кричать «Браво!». Но чтобы не сотворить этот глупый поступок, он предпочитал каждый раз, когда подобное желание начнет подходить к его ногам, рукам и другим частям тела, выпивать залпом стакан рома с колой и закуривать все это сигаретой.

В течение следующих полутора часов все гости были в сборе. Дачный участок освещался тусклым светом солнца, которому так и не суждено было потухнуть этой ночью, и костром в большом мангале. Тут же возле огня стояли все мужчины, что-то друг другу рассказывая и частенько взрываясь раскатами хохота. Чуть поодаль, под крышей небольшого летнего шатра сидели девушки и что-то бурно обсуждали, при этом постоянно ссылаясь на свои вторые половинки. Между их пластиковыми стульями ползали два маленьких ребенка кого-то из присутствующих на этом мероприятии персонажей. Два карапуза забавно ощупывали друг друга, это производило бурю эмоций у женской части компании. Изредка один из папаш мог протянуть руку с зажатой в ней бутылкой пива в сторону детишек, что-то произнести, и вся мужская компания, секунд на пять тоже приковывала свое внимание к ним, после чего вновь поворачивалась к мангалу. Поведение детишек изменилось с приходом большой собаки. Это был роскошный, здоровый, коричневого окраса ритривер по имени Грег. Он был любимцем Димы, которому так или иначе могла проститься любая шалость. Он был бесконечно добрым псом, и потому родители нисколько не боялись, оставляя детей играть с лежащим в тени Грегом.

Вся эта атмосфера крайне тяготила и раздражала Андрея. Нет, нельзя сказать, что его раздражал кто-то отдельно или что на него довлело то обстоятельство, что он кроме Димы и Тани абсолютно ни с кем не был знаком до этого дня. Он не мог поверить в то, что все присутствующие пришли на этот пикник со своими вторыми половинками. Само словосочетание «вторая половинка» у Андрея вызывало рвотные позывы. И пришли не просто парами, а кто-то с детьми, кто-то с новостью о грядущей свадьбе, а кто-то хвастался недавно одетыми кольцами. Он не мог понять, неужели все эти люди настолько слепы и безрассудны, что женятся, рожают детей, влезают вместе в ипотеку и так далее? Или он стал свидетелем сходки идеальных пар. И та, и другая мысль заставляли Андрея передергиваться, как от холодного ветра, залетевшего за шиворот. Так или иначе, он не верил в искренность всех этих людей. Он знал, что такое скрывать ложь за улыбкой, что такое женское «у нас все хорошо» или «мы подумаем». Андрей очень хотел верить в отношения Димы и Тани, потому что он знал обратную сторону Димы, но не более того. Он знал, что этот человек ему не врет, и он знал, каким сильным ему приходится быть ради своей женщины. Так же Андрей понимал, что вряд ли кто-то еще из его окружения на подобное способен. По сути, ему нужно было только поверить в верность Диме со стороны Тани. Андрей крайне уважал своего коллегу и потому не допускал даже грязной мысли в отношении его супруги. Но все остальные… У кого-то хитрый взгляд, кто-то из мужиков чуть ли не прямым текстом говорил, кого и когда он имел счастье поиметь будучи уже в браке, а в чьих-то речах прослеживался меркантильные цели женитьбы. И все это на 20 квадратных метрах, с ползающими под ногами детьми и сверкающими кольцами на пальцах или в головах.

«Нет. Вы все молодцы, но вы не угадали. По-моему, лучше оставить полжизни на дне бутылки или высрать в унитаз, подтеревшись последними тремя часами оной, чтобы вторую половину прожить с человеком, который тебя действительно ценит и уважает. А вы, похоже, устроили тут шашечный размен. Даже интересно, сколько из этих пар сохранится через лет 5-7, и не залезу ли я одной из ваших «невест» под юбку, когда она меня поманит пальчиком на одну из ваших кроватей»,– играло в голове Андрея при виде очередной фальшивой улыбки и объятий исходивших от одной из пар.

Его успокаивало в основном две мысли, первая из которых была– «рома еще много», а вторая – «скоро должна приехать Машка». А Мария уже к тому времени ехала в такси по указанному адресу. Она была крайне застенчивой и слегка глуповатой девушкой, потому она очень долго искала повод не ехать на это мероприятие, при этом позволяя Андрею себя целовать и трогать в приватных местах. В целом, эти два качества присуще почти всем женщинам на нашей планете и за это на них обижаться не имеет никакого смысла. Для того они и женщины, чтобы мужчины были смелее и рациональнее их. Однако Маша была не всегда последовательна даже в своей глупости и простоте. С одной стороны, Андрея это очень сильно раздражало, но с другой, не менее сильно привлекало, ведь она была чертовски красива, и ее можно было не воспринимать всерьез. За каждое из этих чувств отвечали головной мозг и репродуктивный орган соответственно. Какая из голов Андрея включится в следующий момент, было неизвестно.

Ночь и снова утро

«Бойся своих желаний. Избитая фраза. Почему я их должен бояться? Если я хочу напиться и трахнуть кого-нибудь. Все верно… Андрюха, ты сегодня на коне! Нет, ты на, мать его, гепарде, несущемся по бескрайней пустыне за очередной жертвой, съев которую, он пойдет и оплодотворит лучшую самку прайда. Ну и что, что у нее ребенок… Не сделаю этого сейчас я, сделает кто-то другой даже не завтра, а сегодня же вечером. Имея такой зад, сидела бы лучше дома, а не приключения на него искала. Но она мне доверилась. И что? Ай, ладно, где там стакан. О! Зашуршала… Ладно, дружище, вставай, для тебя работка есть, а потом, обещаю, поспим». Весь этот диалог с некой рациональной составляющей, которую Андрей звал просто – «Рацуха», крутился у него в голове, лежащего в темной комнате на раздвинутом и застеленном диване, ожидая, когда Маша вернется из душа. Скорее это был разговор не Андрея с внутренним, духовным своим началом, а между мозгом и членом, потому что то, что мы привыкли называть душой, напилось и громко храпело, оставив без присмотра соматическую часть своего носителя.

– Ты спишь?… – закрывая медленно и тихо, чтобы никого не разбудить, дверь в комнату, прошептала Маша.

– Я, конечно, люблю мужские задницы, но не настолько, чтобы просто заснуть рядом с такой женской, – слегка с заплетающимся языком ответил Андрей.

– А придется именно что «заснуть».

– Не торопите события, девушка! Мы не настолько хорошо знакомы друг с другом, чтобы просто взять и заснуть!

После этих слов, уже лежащая рядом Маша стеснительно, как она любит, засмеялась и демонстративно отвернулась от Андрея.

– Все. Спим, – отрезала девушка.

– Окей, как скажешь… – рука Андрея медленно скользнула под одеялом по бедру Маши, затем порхнула к талии и начала опускаться обратно. Девушка слегка вздрогнула. Она резко достала правую руку из– под одеяла и начала на нее всматриваться в кромешной тьме.

– Смотри, мурашки… – Маша начала левой рукой гладить правую, как бы пытаясь убрать выступившие от легко холодка, вызванного прикосновениями руки Андрея, пупырышки на коже.

Она не успела довести левую кисть от плеча до запястья правой руки, как ощутила на своем теле следующее прикосновение. Губы Андрея коснулись ее шеи, издав характерный громкий, но не вульгарный нежный звук поцелуя. Девушка слегка вытянула шею и слегка отклонила голову в сторону от Андрея, как бы приглашая прогуляться его губам по всей шее.

– Оу, теперь поцелуи в шею…– снова тихо прокомментировала девушка.

В это мгновение ладонь Андрея стремительно спустилась по внешней стороне бедра до колена женского тела и начала подниматься обратно уже по внутренней. Легкий, но очень глубокий и слегка дрожащий выдох сорвался с губ Маши. Рука была близка к цели, но в последний момент сменила вектор своего направления и вернулась на внешнюю сторону бедра, откуда прямиком скользнула на втянутый от ожидания живот. Еще один выдох вырвался из Маши. Он уже напоминал скорее легкое разочарование, но в то же время выдавал, что его хозяйка ждала и этого. Она хочет, чтобы с ней поиграли. И вновь рука падает до колена, но на этот раз уже по фронтальной части, и возвращаться начинает очень медленно вновь по внутренней. Девушка запрокинула голову, губы Андрея, пройдясь по всей шее, начали опускаться ниже. Рука была у цели. Первое касание, Она была готова. Она уже робко с перебоями выдыхала. Он дышал ровно, будто делает штатную процедуру перед каким-то не менее обыденным делом. Голова молодого человека внезапно начала подниматься, при этом его кончик языка прошел путь от живота и до подбородка, увенчав конечную точку поцелуем губ.

–А… ручонки-то куда рвутся… – содрогнул интимную тишину шепот девушки.

– Ты любительница поболтать? Рассказать, что будет дальше? – отреагировал Андрей, не отвлекаясь от поцелуев скул, щек и шеи.

Легкий, еле заметный, напоминающий серию нервных выдохов смех зазвучал возле одного из уха Андрея. Рука уже уверенно властвовала под нижним бельем девушки. Казалось, она начинает задыхаться. Все чувства обострились. Глаза не рисковали открываться, кожа горела, ее руки гуляли по его спине, иногда позволяя себе слегка поцарапать ее. Еще несколько быстрых, но очень аккуратных движений, и Он оказывается в Ней. Девушка выгибает спину, ее подбородок разрезает темноту, Она громко выдыхает, скорость начинает то нарастать, то спадать. Она слегка поворачивает голову и вцепляется зубами в одну из рук молодого человека, которая держит его в упоре над ней. Контраст темпов сбивает девушку с однообразного ритма, ее это раздражает, но с другой стороны невероятно заводит, Она не знает, что ее ждет дальше. Она больше не хозяйка своего тела, себя. Резким движением мужская рука, что еще мгновение назад была сжата зубами еле постанывающей девушки, переворачивает ее на живот. Он сзади. Она боится выдать происходящее в комнате, за стеной незнакомые ей люди, но ей хочется отпустить свой голос на свободу, и Она утыкается лицом в подушку, при этом одной рукой с силой сжимая бедро партнера. И вновь скорость вырастает до галопа. Подушка не может прятать больше звук. Молодой человек становится грубым и …. Снова тишина… медленно, очень медленно. Она уже на боку. Большой палец молодого человека у нее во рту, и Она вгрызается в него. Скорость снова увеличивается, Она вцепляется в подлокотник дивана и пытается к нему подползти, но Его рука держит Ее за талию. И вот вырывается крик. Это рождение самой искренней, чистой и непредвзятой эмоции. Еще несколько толчков, и впервые Он роняет глухой, низкий, слегка хрипловатый выдох, за ним еще один, и резко из нее выходит. Девушка снова падает на живот, берется за голову и замирает. Ее ноги слегка подрагиваются. Мужская фигура рушится на спину, закрывая глаза тыльной стороной кулака. Он тяжело, но ровно дышит. Проходит минута-другая, и девушка резко переворачивается, целует рядом лежащего, и встает с кровати.

– Куда собралась? – довольно холодно прозвучало от Андрея.

– Мне нужно в туалет, – громким шепотом произнесла Маша и, крадучись, начала пробираться к двери.

– На обратке водички захвати, пожалуйста.

Последнюю просьбу девушка оставила без внимания и порхнула в дверной проем. Андрей отвернулся к стенке и закрыл глаза.

«Мудак, поздравляю тебя. Спасибо, мне тоже понравилось. Что дальше? Я бы хотел поспать, утром, может, еще раз прогоню и отвезу домой. А дальше? Дальше еще раз посплю и, вроде, уже будет после шести к тому моменту, можно будет и выпить. А с ней что? Загашусь. Да и сама забудет», – под этот диалог уже с пробудившейся от встряски, но еще очень пьяной и рыхлой душой и вполне трезвой Рацухой задремал Андрей.

– Будешь воду?– разбудил женский голос.

– Да, давай. Думал, забыла, – уже сонным голосом, лениво обернувшись на звук, отреагировал Андрей.

Он жадно выпил стакан воды и снова рухнул в лежачее положение. Спустя минуту, а может и меньше, мужская фигура уже спала.

Утро Андрей встретил в одиночестве. Он открыл глаза, Маши рядом не было, он этому даже обрадовался. Молодой человек зарылся лицом в подушку и наслаждался мгновениями пробуждения. Раздался стук в дверь.

– Занято! – раздался громкий заспанный бас откуда-то из– под подушки.

Зашел Дима. Он был в приподнятом настроении, хотя накануне был настолько пьян, что они с Андреем вновь начали бороться и драться, после чего признаваться друг другу в теплых дружеских чувствах, а Дима даже позволил себе немного пооткровенничать на тему семьи и своего прошлого, что с ним никогда не бывает. По Диминому внешнему виду было ясно, что он встал как минимум с час назад и к этому моменту уже успел принять душ и выпить не меньше одной чашки кофе.

– Ну что, Тархун, как себя чувствуешь? – сбавив немного тон, чтоб за дверью это не было слышно, с сарказмом в голосе поинтересовался зашедший.

– Чувствую себя как будто в меня стреляли и промахнулись, а затем насрали и попали…– не отрываясь от подушки, просипел Андрей.

– Может тебе стоит тогда помыться и обратиться к доктору? – Дима присел на край дивана, на котором валялось тело Андрея, и начал что-то искать в своем телефоне, параллельно разговаривая с лежащим.

– А у нас что, остался вискарь или ром?

– Какой вискарь?

– Ну, ты сказал, чтоб я обратился к доктору, я готов. Я готов даже сейчас пройти быстрый курс лечения, который в себя будет включать внутримышечное, внутривенное, ректальное и другие способы амбулаторного вливания спиртосодержащей продукции в организм.

– Внутримышечное!.. – повторив это слово, в голос засмеялся Дима.– Вставай, там девчонки кофе и завтрак приготовили.

– Нет, никаких девочек, только водочная клизма! Пожалуйста. Мой организм сейчас наиболее раним и подвержен немотивированным проявлениям различного рода агрессий и мудацким поступкам. – Андрей продолжал оставаться в подушке.

– Вы б подумали вчера о других людях в этом доме. Спать не дали.– Намекнул на ночной громкий спектакль Дима.