Текст книги "Убей в себе жертву"

Глава 4. Семья

Все мы родом из детства. Я долгое время пыталась анализировать свою личную жизнь и понять, откуда взялись корни моей «жертвенности»? Почему я вообще привлекла внимание именно мужчины-тирана? Как допустила возможность абьюзинга по отношению к себе, причем, не только психологического, но и физического? Почему не могла, да и не слишком хотела противостоять ему?

Оказывается, все очень просто. Мы не рождаемся жертвами, но отчасти нас можно такими воспитать. И если впоследствии эту форму поведения и мышления не изменить, вы всю жизнь будете привлекать к себе внимание мужчин только такого типа. Это замкнутый круг, из которого нужно обязательно найти выход. И как можно скорее. Я его, к счастью, нашла… Но об этом позже. А пока я расскажу вам о своей семье.

Мой дедушка по папиной линии был моряком, и папа изначально хотел пойти по его стопам. Он учился в Академии морского флота в Санкт-Петербурге и потом, на протяжении нескольких лет, ходил в рейсы – в качестве главного механика. Кстати, именно в порту он познакомился с моей мамой. Она работала там секретарем. Папа рассказывал, что однажды в портовой конторе он увидел девушку, в которую влюбился с первого взгляда. Но подойти к ней тогда не решился, поскольку был человеком достаточно скромным. И тут вмешалась судьба – оказалось, что у них есть общая знакомая – папина одноклассница. Через нее он достал мамин номер домашнего телефона (мобильных же еще не было), набрался смелости и позвонил. Трубку взял мой будущий дедушка – ее отец. Мама с папой несколько раз общались по телефону, потом встретились…

«Папа влюбился в маму с первого взгляда, но подойти к ней не решился, так как был очень скромным»

На первом свидании папа повел себя очень оригинально. Он не нашел другого способа выразить свои чувства и дал маме огромную по тем временам сумму – 500 рублей. Просто так, чтобы она смогла купить себе все, что захочет. Тогда было время тотального дефицита, и он, видимо, решил, что такой практичный подарок – лучше, чем банальные цветы или конфеты. После этого он ушел в рейс на полгода…

Когда мама вернулась домой с такими деньгами, разразился грандиозный скандал. Дедушка кричал: «Откуда у тебя эти деньги? Просто так ничего не бывает, значит, ты занимаешься чем-то непристойным!» Но мама сумела все же отстоять и себя, и свои чувства к папе.

«На первом свидании папа дал маме 500 рублей. Просто так, чтобы она могла себе купить все, что хочет. И ушел в рейс на полгода»

Раз в месяц у моряков была возможность звонить из рейса домой. Так на протяжении полугода они и общались – по несколько минут, в окружении ждущих своей очереди на звонок матросов. Когда папа вернулся, то сказал маме, что не может без нее жить… С тех пор во все поездки они отправлялись только вместе.

Вспоминая взаимоотношения своих родителей, и даже учитывая свой негативный опыт личной жизни, я по-прежнему верю в любовь с первого взгляда и в преданность до самой смерти.

Глава 5. Папа

Мой отец всегда хотел быть политиком. И дело было вовсе не в больших деньгах (уж я-то его знаю!). Он хотел быть полезным и нужным людям, хотел попытаться изменить хоть что-то в этой устоявшейся системе сомнительных ценностей.

«Папа всегда хотел быть политиком. И дело не в больших деньгах (уж я-то знаю!)»

Я очень четко запомнила момент, это был 1993 год, когда в Петербурге начались забастовки из-за того, что людям не выплачивали зарплату в срок, назревал настоящий мятеж. Огромная толпа негодующих жителей города пришла к Заксобранию с требованиями объяснить им, что происходит.

Из всех чиновников только мой папа нашел в себе смелость выйти к этой разъяренной толпе. В него летели помидоры, ему угрожали, но он сумел убедить собравшихся, что, как председатель ЗАКСа, сделает все, что в его силах для того, чтобы каждый мог получить свои честно заработанные деньги. И люди поверили ему – успокоились и разошлись по домам.

Он вступил в политическую гонку сразу же, как только заработал достаточный для этого капитал. При этом, мама рассказывала, что когда она была беременна мной, денег катастрофически не хватало, и отец по ночам работал в такси. А с утра приносил маме фрукты, при этом сам ничего не ел – здоровье мамы и ребенка было для него важнее.

Вскоре папа успешно прошел в депутаты Заксобрания Петербурга, а впоследствии стал его председателем. Это была его мечта, к которой он шел много лет. Несмотря на то, что он не умел проявлять любовь к детям (а его этому не научили или не хотели научить его собственные родители, об этом я расскажу чуть позже), я считаю своего отца потрясающим человеком – добрым, ироничным, с огромным сердцем. Он навсегда останется для меня абсолютным идеалом мужчины. Жаль только, что, когда я начала это осознавать, времени для общения у нас оставалось совсем немного…

У нас было много семейных традиций, к сожалению, со смертью моего папы они несколько утратили свою актуальность, потому что, в основном, всё и всегда в нашей жизни вращалось вокруг него, он был таким эпицентром нашей семьи.

Мы всегда отмечали Новый год вместе, на даче. Приходили папины коллеги, бабушки, дедушки, накрывали традиционный новогодний стол. Ездили кататься всей семьёй на лыжах. Мы вообще очень много всего делали вместе – и отдыхали, и путешествовали.

При этом с папой у нас всегда были, скорее, деловые отношения, мы даже здоровались с ним за руку. Помню, в первом классе у меня вышло две четвёрки в последнем триместре. Папа из-за этого очень разозлился, был мной страшно недоволен. Меня даже отправили на некоторое время с глаз долой – к бабушке…

«С папой у нас были, скорее, деловые отношения. Мы даже здоровались с ним за руку»

Тогда я считала, что такое общение дочери и отца – это норма. Теперь же, став взрослой, думаю, что, возможно, именно в этих отношениях и надо искать начало той самой моей «жертвенности», желания заслужить чуть больше папиной любви, принеся в жертву свои собственные желания и потребности. И именно она, та самая «жертвенность», сыграла со мной впоследствии злую шутку в моих отношениях с мужем Сашей.

«Мой папа всегда был очень авторитарным человеком. И именно в этом я вижу начало своей «жертвенности»

На самом деле, как я сейчас понимаю, папа был авторитарным человеком. Он требовал от меня делать все по максимуму: я должна была лучше всех учиться, быть первой во всех кружках, в которых занималась. И это сформировало мой характер. Мне важно было доказать всему миру, а в первую очередь, своему отцу, что я чего-то стою. И я это делала со всей отдачей.

Помню, как-то я подошла к нему с аналитической задачкой, но он не смог мне ничего объяснить, очень разозлился, а я разрыдалась и больше к нему никогда с математикой не подходила.

«Я должна была быть первой во всем, чтобы доказать всему миру, а в первую очередь, своему отцу, что я чего-то стою»

Сейчас я понимаю, что мне очень не хватало папиной любви и внимания. Я не осуждаю его ни секунды, потому что он сам рано потерял отца, и у него были очень тяжелые отношения со своей семьёй. Его, как мне кажется, в детстве никогда не любили, поэтому и он не умел проявлять свои чувства. Наверное, только в последние два года до его смерти он стал открыто говорить, что любит меня. Сейчас, анализируя всё это, я понимаю, что он и не мог мне дать того, о чем сам никогда не имел представления.

«Мне всегда не хватало папиной любви. Но он просто не мог дать мне того, чего не имел сам, так как рано потерял отца»

Помню, папа хорошо играл на фортепиано и пел. И очень хотел, чтобы я тоже училась музыке. Боясь его разочаровать, я честно занималась, но мне это совсем не нравилось, и после окончания музыкальной школы и до сих пор за пианино я ни разу так и не села.

Ещё он очень хотел, чтобы я закончила театральный институт, и я даже туда поступила. Возможно, это был тогда очень правильный поступок. Сейчас мне кажется, что профессия актрисы как раз очень бы мне подошла. Но тогда учеба в театральном занимала все мое время, а я, как подросток, не видевший свободы в буквальном смысле этого слова всю свою школьную жизнь, нуждалась в ней, как в воздухе. Согласитесь, рано или поздно с каждым молодым человеком происходит нечто подобное.

Спустя какое-то время я просто не выдержала такой нагрузки и перевелась на журфак. Опять же, вполне возможно, что это стало очередной моей ошибкой. С другой стороны – это тоже опыт, который мне надо было получить, чтобы стать той, кем я являюсь сейчас.

Родители учили меня обращаться ко всем людям на «Вы», и эта привычка сохранилась до сих пор. Я так обращаюсь даже к своим ровесникам, мне сложно перейти на более неформальное общение. Я понимаю, что время меняется, люди стали более раскрепощенными в общении друг с другом, но не могу себя в этом перебороть. Пока что, по крайней мере.

Воспитывали родители нас с братом достаточно строго. Но меня как девочку все же несколько оберегали, предполагая, что я выйду замуж и счастливо проживу в браке лет двадцать пять. То есть папа видел модель моей семьи такой же, какая была у нас: мама занималась домом, бытом, детьми, поддерживала его, а он работал. Но сложилось все по-другому…

Теперь у меня самой растет мальчик. И я хочу, чтобы мой сын был самостоятельным в этой жизни. Мне сложно пришлось при разводе, и теперь я понимаю, что произошло это в том числе из-за того, что я была недостаточно адаптирована к самостоятельной жизни. Произошло такое резкое осознание, взросление и переход от инфантильности к суровой действительности.

«Мне сложно пришлось при разводе, в том числе из-за излишней инфантильности. Поэтому теперь я учу сына самостоятельности»

Я не хочу, чтобы у моего сына было так же. У него уже есть задатки футболиста, и, думаю, будет хорошо, если он уже в ближайшей перспективе пойдет в секцию, начнет играть и, став взрослым, сможет всегда сам себя обеспечить, сам за себя постоять, ни на кого не рассчитывая, кроме как на себя самого. Ну а я, конечно, всегда буду рядом.

Когда я была замужем, у нас с мужем был фонд, помимо которого я вела несколько его проектов: книги, линейка одежды, какие-то мастер-классы… Однажды папа мне сказал: «Я никогда не думал, что ты можешь быть такой сильной и решительной, контролировать огромное количество вещей». Эти слова настолько запали мне в душу, что я постоянно держу их в голове. Потому что теперь я знаю, что, по большому счёту, действительно много чего могу.

«Однажды папа сказал мне: «Я никогда не думал, что ты можешь быть такой сильной и решительной, контролировать огромное количество вещей»

Я многого не успела сказать своему папе. Думаю, что сейчас наши отношения были бы намного теплее, искреннее, потому что я уже раскрылась, как женщина, и понимаю, что такое любовь, именно любовь к родителям. После смерти папы я отчетливо поняла, что ничто не вечно на этой земле, и очень резко повзрослела. Теперь я стараюсь уделять своим родным максимум внимания и показывать им свою любовь.

Глава 6. Мама

С мамой у меня всегда были хорошие отношения, она – мой самый близкий друг, самый родной человек. Когда случается какая-то неприятная или сложная ситуация, а они с завидным постоянством в моей жизни происходят, я всегда обращаюсь к ней за советом.

Во время истории с разводом именно мама была тем человеком, который поддерживал меня от начала до конца, и, если бы не она, не знаю, пережила бы я вообще весь этот кошмар или нет.

«Мама – мой самый близкий друг. Я всегда обращаюсь к ней за советом»

Когда я поступила в университет, внимание со стороны родителей ко мне немного ослабло, папа старался уделять больше времени брату, чтобы воспитать его в мужских традициях. И я почувствовала некую свободу, точнее, вседозволенность. Зная меня как прилежную ученицу, родители не могли даже себе представить, что я могу начать ходить по клубам, выпивать, пробовать курить и перестать учиться.

Я с большим трудом закончила университет. И сейчас, когда мой брат учится заграницей, я всегда говорю ему о том, что его жизнь – только в его руках, никто ни от чего не застрахован. Даже если со временем ты станешь богатым человеком и сам сможешь обеспечивать семью, нужно пожить в тяжелых условиях, чтобы понять, как живут другие люди, как зарабатываются деньги, и, прежде всего, делать всё самому.

Когда я не могла сдать какой-то экзамен, то просто платила за оценку, и то, что мне в этом не отказывали, сыграло со мной злую шутку. Сейчас я это понимаю. И хочу сказать всем, кто читает эту книгу – никогда не делайте ничего за своих детей. Они должны все пройти сами. Потому что жить дальше – только им.

Глава 7. Брат

Отлично помню тот день, когда родился мой брат Влад. Помню даже, во что я была одета – на мне был такой зелёный свитер в полоску. Сначала я, конечно, не поняла, что у нас появился новый член семьи, а когда осознала, начала дико ревновать.

«Ночью я подходила к кроватке младшего брата и трясла над ней головой, чтобы у него тоже завелись вши»

С детством брата связана одна ужасная история. Сейчас мне за нее очень стыдно, но я ее сама даже не помню, сужу только по рассказам взрослых и, наверное, это должно меня как-то извинить. Однажды в школе я подцепила… вшей. И по ночам подходила к кроватке брата и трясла над ним головой, чтобы и у него тоже появились эти противные насекомые.

Потом, когда ему было лет пять-шесть, я как раз доросла до периода взаимоотношений с мальчиками и нашла в нем отличного слушателя – он знал все о моих неудачных романах, каких-то жизненных перипетиях. И, надо отдать должное, несмотря на возраст, всегда давал мне очень мудрые советы, к которым я частенько прислушивалась.

«Когда я стала встречаться с мальчиками, то часто советовалась с братом. И он, несмотря на возраст, всегда давал мне дельные советы»

В детстве брат, в отличие от меня, читать совсем не любил. Может быть, потому что, как и всем детям его возраста, ему больше нравились всякие гаджеты. Папа, конечно, сердился, ставил меня в пример и заставлял его читать разными способами.

Был такой забавный случай. Как-то папа велел ему прочитать какое-то количество страниц из книги «Дети капитана Гранта» и пересказать. Братишка прибежал ко мне в ужасе, со словами: «Я просто не могу за день прочитать столько!» Как сестра, я не могла ему не помочь. Нашла краткое содержание, он выучил сюжет, запомнил имена героев и успешно отчитался перед папой, который остался очень доволен… Да, такое у нас частенько с ним «прокатывало».

«Мы с братом – одно целое. Он – это я, только мальчик»

Когда брат подрос, мы сильно сдружились. Сейчас он учится за границей, мы не так часто общаемся, но я чувствую себя с ним одним целым. Мой брат – это как я, только мальчик. И ещё забавно, что мы оба сохранили в себе, неосознанно, многие привычки отца – манеру разговора, какие-то жесты. Брат очень на него похож. Иногда, когда он что-то говорит, я даже мысленно вижу перед собой папу, как будто это он произносит свои фирменные фразы.

Сейчас ему пятнадцать лет, и он – моя большая защита и опора. Особенно остро я это поняла в момент развода, когда мне было безумно одиноко. Я иногда приходила к нему, он обнимал меня и находил правильные слова утешения. И это меня согревало.

«Брат очень похож на папу. Когда он говорит, я мысленно вижу перед собой отца, как будто это он произносит свои фирменные фразы»

А еще он очень здорово поет. Когда мы собираемся все вместе, семьей, он поёт «О, море-море» – так, как пел эту песню наш папа…

Мы с Владом, скорее, друзья, а не старшая сестра и младший брат. Я ему рассказываю о своей личной жизни, о работе, а он всегда находит для меня слова поддержки или разумный совет.

Брат был сильно привязан к Саше, дружил с ним, и очень переживал наш разрыв. Особенно, когда во время наших размолвок мой муж стал нелестно о нем отзываться. Я до сих пор не знаю, по какой причине это произошло, потому что мой брат – очень хороший мальчик. Возможно, это делалось лишь для того, чтобы задеть меня. Естественно, мне это было неприятно. Я считаю, что когда люди расходятся, это проблема только этих двух людей, и она никак не должна отражаться на родственниках, на близких, которые ничего плохого никому не сделали.

«Во время развода мой бывший муж стал неожиданно нелестно отзываться о моем брате и о семье в целом, чем очень меня обидел»

Когда мы разводились, брат звонил Саше, писал, но тот не выходил на связь. Видимо, он принял позицию «раз всё, значит, всё». А Владу, когда он потерял отца, конечно, нужно было мужское плечо, и он переживал из-за того, что Саша перестал с ним общаться. Для него это было безумно тяжело. При этом, когда в нашей семье случилась эта большая трагедия – смерть папы, брат повел себя очень по-мужски – всегда был рядом со мной, вытаскивал меня из истерики и непотребного состояния, поддерживал, обнимал, целовал…

«После смерти папы именно брат поддерживал меня, хотя ему самому было безумно тяжело – он всегда был рядом со мной, вытаскивал меня из истерики и непотребного состояния, поддерживал, обнимал, целовал»

Я вижу, что он растёт настоящим мужчиной. Мужчиной, которым можно гордиться. Даже если я больше не выйду замуж, у меня всегда будет мой брат, который стал для меня воплощением идеала мужчины: он самостоятельный, умный, всегда всё рационально взвешивает, в свои пятнадцать лет может найти выход из ситуации, в которой я бы растерялась, и я за это его очень уважаю.

Бывает, что мы ссоримся, а как без этого? Когда я вышла замуж за Сашу, то, так или иначе, стала вхожа в мир шоу-бизнеса, и брату это очень не нравилось. Он даже мог поругать меня – например, за позднее возвращение домой. А я устраивала ему взбучки из-за учебы. В отличие от меня, он далеко не самый прилежный ученик.

«Когда я вышла замуж за Сашу, то стала вхожа в мир шоу-бизнеса и часто поздно возвращалась со светских тусовок. Брату это очень не нравилось»

Но, по большому счёту мы, конечно, друг друга очень любим. Брат для меня был и остается большой поддержкой, он очень помогал мне и в те моменты, когда я сначала осталась одна с сыном, а потом – когда его у меня отобрали.

«Брат всегда вселял в меня уверенность в том, что мы сможем решить все проблемы, потому что мы – дети своего отца. И мы – не та семья, которая сдается»

Брат всегда вселял в меня уверенность в том, что все проблемы мы сможем решить, потому что мы – дети своего отца. Мы – не та семья, которая сдаётся и опускает руки.

Комментарий психолога Натальи Зенцовой

– Милана часто вспоминает о том, что в детстве родители ставили ей высокую планку и хвалили ее за достижения. Папа искренне восхищался ею, когда она добивалась успехов в том, что делала. С одной стороны, отец транслировал Милане: «Ты – лучшая, ты можешь добиться всего!» С другой стороны, Милана, будучи ребенком, воспринимала эти слова как то, что она не имеет права на неудачу. Она чувствовала, что должна оправдывать ожидания своих родителей. Она и ее семья находятся в центре внимания, а значит, она должна сделать так, чтобы родители гордились ею.

В результате, у Миланы сформировалось подсознательное убеждение: «Меня любят за мой успех. Чтобы меня любили, я должна чего-то добиться в этой жизни. Причем, успешной нужно быть во всем: в семейной жизни, самореализации, бизнесе».

Возможно, поэтому и в отношениях с мужем Милана, держа в голове идеальную модель своих родителей, которые прожили более 20 лет в браке, стремилась во чтобы то ни стало, закрывая глаза на какие-то моменты, до последнего сохранить свою семью.

Глава 8. Муж

Сейчас, когда все ужасы нашего брака позади, я понимаю, что отношения с Сашей – это классический пример абьюза. Мой бывший муж – человек с нарциссическим расстройством, социально-нарциссический психопат, так называемый «перверзный нарцисс». Люди, как правило, не рождаются такими, а становятся – в результате обстоятельств, чаще всего, формирующих их в детстве.

«Мой брак – классический пример абьюза»

Повторюсь, я не говорю о своём муже как об ужасном и плохом человеке, потому что я общалась с его родителями и знаю многое о его детстве. Сейчас я понимаю, что во многом причиной того, каким он стал, послужили именно они.

«У Саши были тяжелые отношения с матерью. Она всегда была им недовольна. Ее не устраивали его женщины, его дети, его друзья… Создавалось впечатление, что он не устраивал ее весь»

У Саши всегда были очень тяжелые отношения с матерью. Она постоянно была недовольна, не удовлетворена жизнью. Ее не устраивали его женщины, его дети, его жизнь, его друзья. Создавалось впечатление, что он её не устраивал весь. Каждый раз, когда мы говорили с ним про его маму, я слышала в его голосе обиду. А ведь то, как человек относится к своей матери, – один из наиболее важных показателей. У меня сложилось ощущение, что Саша её просто ненавидит. Он рассказывал мне вещи, очень обидные для ребёнка. Даже если этому ребёнку 30 лет. Я пыталась отогреть его своей любовью, но в глубине души понимала, что это невозможно. Психотип уже сложился.

«Я пыталась отогреть Сашу своей любовью, но в глубине души понимала, что это невозможно. Его психотип уже сложился»

Конечно, у человека всегда есть выбор. Даже если ты стал алкоголиком или наркоманом, у тебя всегда есть возможность осознать свою ошибку и начать работать над собой, попробовать что-то в себе изменить. Но Саша этого не понимал и до сих пор не понимает. И, учитывая то, что за его плечами уже три брака (не знаю уж, сколько их будет на момент выхода книги), возможно, никогда не поймёт.

Я много думала о том, почему моей моделью поведения с мужчинами стала позиция жертвы. Ведь началось это не с Саши. До него у меня были отношения. Не могу назвать их серьезными, но и в них я уже была жертвой, естественно, этого не осознавая.

«Я и в прошлых своих отношениях уже была жертвой, естественно, этого не осознавая»

Нам было по 18 лет, звали его Влад Новиков. Он профессионально занимался горнолыжным спортом в дисциплине «гигантский слалом» и даже принимал участие в Олимпиаде 2014 года. В общем-то, это были мои первые серьезные чувства к парню, хотя сейчас, анализируя, вряд ли я могу назвать их любовью. Точнее, конечно же, не могу.

Вообще, если в отношениях тебе приходится «прогибаться», причем, по собственной воле, под прихоти своего партнера – это нельзя назвать красивым словом «компромисс». Рано или поздно ты поймешь, что это деструкция, ведь с таких вещей начинается ограничение твоего личного пространства, и, как следствие, насилие над личностью, даже если ты идешь на подобное добровольно, из-за большой, как тебе кажется, любви, застилающей глаза.

«Если в отношениях тебе приходится «прогибаться» под прихоти своего партнера, это нельзя назвать красивым словом «компромисс»

Думаю, что склонность к позиции жертвы была во мне еще с детства, и воспитал ее, как это ни грустно осознавать, мой папа, который сам всю жизнь был недолюбленным ребенком.

С Владом мы встречались около двух лет – с 18 до 20 примерно. В какой-то момент мы даже начали вместе жить. И сейчас, анализируя эти отношения и сравнивая их с теми, какие были у нас с Сашей, я понимаю, что уже тогда можно было заметить похожие признаки абьюза. Влад пытался ограничивать мою свободу, постоянно критиковал мою внешность – за что, на самом деле, я даже благодарна ему сейчас, потому что теперь я выгляжу намного лучше. Если бы он мне этих слов не сказал, возможно, я не стала бы работать над собой.

«Влад пытался ограничивать мою свободу и постоянно критиковал мою внешность. Сейчас я за это ему даже благодарна, потому что теперь я выгляжу намного лучше. Если бы не его слова, я не стала бы работать над собой»

Вот только один из ярких примеров наших деструктивных отношений с Владом. Мы, как я уже сказала, жили вместе, я периодически уезжала к родителям. Однажды я, побывав у них, поехала вечером к нему. А жил он в загородном доме. По пути звонила, но он не брал трубку. Когда я подъехала, меня встретил охранник и попросил не входить в дом. Но я все-таки зашла, естественно, заподозрив неладное.

Передо мной открылась классическая картина – недопитое вино на столе, на полу – разбросанная одежда… Конечно, я сразу поняла, что увижу, когда зайду в спальню, где мы с ним обычно ночевали. Так оно и было. Но вместо того, чтобы, как уважающая себя женщина, как-то проявить себя или хотя бы устроить скандал, я просто спустилась вниз, позвонила ему и спросила, что это такое. Обиднее всего было то, что на следующий день мы с ним должны были вместе улетать в Дюссельдорф.

«Он просто сказал: «Милана, измена уже случилась, я не могу девушку среди ночи выгнать, переночуй в соседнем доме». И я послушно ушла, прорыдала всю ночь, а утром вместе с ним, как ни в чем не бывало, улетела в Дюссельдорф»

Он не нашел ничего лучше, как ответить мне следующее: «Милан, слушай, ну, ситуация уже случилась, я же не могу девушку прямо сейчас выгнать. Ты переночуй в соседнем доме (на территории был еще один дом)». И я послушно пошла. Конечно, прорыдала всю ночь, но утром мы, как ни в чем не бывало, вместе с его отцом сели в самолет и улетели в Дюссельдорф…

В общем, все это говорит обо мне как о женщине, которая себя не уважала и не любила.

Расстались мы, в итоге, конечно, из-за меня, хотя не будем сбрасывать со счетов и возраст. Как я уже говорила, для меня любые отношения с мужчинами должны были соответствовать той модели семьи, в которой я выросла. А парням в 18 лет подобные серьезности и близко не нужны, они, прежде всего, должны самореализоваться, и это, наверное, правильно.

Ровно то же самое я буду рекомендовать своему сыну, когда он подрастет – прежде всего, нужно обрести себя и встать на ноги, а уже потом заводить семью. Конечно, я знаю и другие примеры, когда люди остаются вместе со школы, рожают детей, и все у них хорошо. Но на мой взгляд, это, скорее, исключение из правил.

В общем, два года мы мучали друг друга и, наконец, разошлись. Сейчас мы, кстати, в хороших отношениях, и даже периодически встречаемся.

«Закончив университет, я встретила человека, который полностью изменил мою судьбу, – Александра Кержакова»

Закончив университет, я стала готовиться к поступлению в магистратуру Вестминстерского института в Лондоне, на отделение международной журналистики, бакалавриат которого я заканчивала в Санкт-Петербурге. В этот момент в моей жизни и появился тот человек, который в дальнейшем меня во многом сформировал. А если выразиться глобально – полностью изменил вектор моей судьбы. Ведь, по сути, я попала в его руки ещё совсем ребёнком.

Все началось с того, что он написал мне в WhatsApp, сказал, что нашёл мой номер посредством «семи рукопожатий». И я до сих пор так и не выяснила, кто же дал ему мой телефон.

Конечно, я знала, кто такой Александр Кержаков. На тот момент я вообще знала только две фамилии из мира спорта, которые постоянно были на слуху у всех – это Кержаков и Аршавин.

Саша написал мне, что хотел бы со мной познакомиться. Он увидел мои фото в одном журнале, для которого я снималась. Там обо мне рассказывали, как о дочке политика. А еще Саша рассказал удивительную историю – оказывается, за два года до этого мы летели с ним в одном самолёте. Даже назвал ряд и место, где я сидела. Самое странное, что я тоже помнила этот момент.

«С Кержаковым у нас были кармические отношения»

Читая про кармические отношения, я сейчас думаю, что наши отношения, безусловно, были таковыми. Но об этом я расскажу чуть позже. В тот момент, когда он написал мне, я была заграницей. Мы договорились встретиться, когда я вернусь.

Наша первая встреча произошла 28 августа 2014 года. Конечно, к тому моменту я уже посмотрела в интернете, что у него идут судебные процессы с женой из-за ребёнка. Но, зная, сколько всякого писали и говорили о моем отце, я решила, что лучше поговорить напрямую, прежде чем делать какие-то выводы на основании информации из «желтой» прессы.

Мы встретились, он был с другом – Виталиком. Впоследствии тот очень часто и много присутствовал в нашей жизни. Как мне потом признался Саша, он позвал друга, чтобы, если я ему вдруг не понравлюсь или что-то пойдет не так, он мог под каким-то предлогом просто уйти. Но он остался, мы начали разговаривать.

Он рассказал, что сейчас живет с сыном Игорем, один, что его вторая гражданская жена оказалась наркозависимой. Говорил, что они прожили вместе три года, и все это время она употребляла наркотики, даже будучи беременной. Но так как он никогда раньше не видел наркоманов, то ничего об этом не знал.

Этот разговор меня поразил. В то время я общалась в таком кругу, где никому ничего было не нужно, семейные ценности были не интересны. Да и по сей день большая часть моих ровесников не имеет ни какой-либо серьезной работы, ни семьи.

«Ко времени знакомства с Сашей я вращалась в таком кругу, где никому ничего не было нужно и семейные ценности были не интересны. До сих пор мои ровесники не имеют ни работы, ни семьи»

Опять же, я считаю, что это ошибка многих родителей – они чересчур много нам давали, делая неприспособленными к самостоятельной жизни. И в этом плане я Саше благодарна, потому что, когда мы стали жить вместе, мне пришлось полностью взять под контроль и свою ответственность не только свою жизнь, но и жизни Саши и его сына Игоря.

«К моменту нашей первой встречи Саша скандально разводился со своей первой женой-наркоманкой и пытался отсудить у нее сына. Спустя несколько лет история повторилась, только обвинения в отношении меня были ложными»

Когда мы говорили с ним, у меня сложилось ощущение (потом я читала об этом в книгах про кармические отношения), как будто я знаю этого человека очень давно. Он рассказывал какие-то вещи, которые во мне отзывались, были близки и понятны. Он говорил про свою карьеру, про разочарования в женщинах. Утверждал, что никогда в жизни не смог бы изменить той, кого любит. После этого он предложил довезти меня домой, подарил цветы.

«То, о чем Саша рассказывал на первом свидании, отзывалось во мне очень живо, было близко и понятно… Особенно понравилась фраза о том, что он никогда не сможет изменить женщине, которую любит»

Я зашла в дом с сияющей улыбкой. Мама, которая встретила меня, была очень удивлена, сказала, что видит меня такой в первый раз за много-много месяцев. Спрашивала, что случилось. Я тогда не стала ей рассказывать, но какое-то невероятное чувство эйфории от этой встречи еще долго меня не покидало.

В тот же вечер Саша написал мне: «Уверен, что ты станешь моей женой». Я посмеялась и ответила, что мне, конечно, очень приятно было пообщаться, но говорить о чем-то серьезном пока рано. Он настаивал, писал, что уже все решил, это обязательно случится…