Текст книги "Судьба"

Судьба
Милена Шабанова

© Милена Шабанова, 2017

ISBN 978-5-4490-1202-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Да, прав Коровьев! Как причудливо тасуется колода!

(Воланд)

Глава 1

За окном бушевала метель, дворники еле-еле справлялись со своей задачей. Фары залепило снегом, и они почти не освещали дорогу, но останавливаться и выходить наружу я не хотела. Судя по карте, вот-вот должен был появиться небольшой городок. Мне пришлось воспользоваться обычной картой, так как навигатор давно потерял сигнал и на белом экране была только синяя стрелка и всё. Я проехала еще, наверное, где-то примерно с полчаса и все же решила остановиться и выйти на улицу, хотя в такую метель, я вряд ли что увижу, но надо хотя бы очистить фары от снега.

Едва я приоткрыла дверцу машины, как ветер подхватил её, и она резко распахнулась. Я вылезла из машины и не без усилий закрыла дверцу. Ветер был настолько сильный, что буквально сдувал меня с ног и, наверное, это у него получилось бы, но я была в дубленке, а она была достаточно тяжелая и видно её вес помогал мне держаться на ногах. От сильного ветра и мелкого, колючего снега мои глаза тут же наполнились слезами, капюшон слетел и как я не пыталась удержать его на своей голове, у меня не получалось. Ветер будто только того и ждал, когда я буду с не покрытой головой и тут же принялся «наводить» мне свою прическу. У меня были длинные волосы и обычно я заплетала их в косу, но в этот раз я сделала себе что-то вроде пучка и закрепила его только шпильками. Ветер в одно мгновение расправился с заколками и уже во всю «играл» с моими волосами.

Я наклонила голову и прикрывая лицо руками, двинула в сторону фар, но получалось, что, делая шаг вперед, я делала три назад. Мне почему-то вспомнилась одна фраза «Врёшь, не возьмешь!» и повторяя ее про себя, упорно шагала к своей цели. Когда мне все же удалось подойти к фарам поближе, то, как я и думала, снег полностью залепил их. И тут до меня дошло, что я не захватила из салона ни щетку, ни перчатки. Чертыхаясь и проклиная себя на чем свет, я стала счищать снег голыми руками. Снег был мокрый и на фарах образовался слой наста. Пока я отдирала плотный слой, то почувствовала, что сильно ободрала руки, но продолжала своё дело, периодически поднося ко рту то одну руку, то другую, пытаясь своим дыханием хоть немного согреть пальцы. Я подбадривала себя как могла, уговаривая доделать начатое, уже практически не чувствуя своих рук, да и ноги замерзали. «Мне только обморожения не хватало!». Слезы, которые казалось текли из глаз ручьем, начали застывать на лице. Волосы намокли от мокрого снега и от сильного ветра больно хлестали меня по лицу.

Одну фару я очистила достаточно быстро, но со второй пришлось повозиться, казалось, что ледяная корка на ней была плотнее и к тому же я вся продрогла, руки уже ничего не чувствовали. Когда же свет фары упал на снег, я решила, что этого будет достаточно и зашагала обратно. Ветер дул уже в спину и идти оказалось легче, но как только я поравнялась с дверцей и уже хотела открыть ее, ветер вдруг изменил своё направление. Как и в первый раз только я, чуть-чуть приоткрыла дверцу, ветер тут же подхватил её и с силой распахнул. Я засунула своё замерзшее тело в салон и взялась за ручку дверцы, чтобы закрыть её и тут началась борьба между мной и ветром.

Если-бы я так сильно не замерзла, то, наверное, быстро бы справилась с противником, но руки практически меня не слушались, и я понимаю, что ветер меня одолевает. Он как будто забавляется моими тщетными попытками осилить его. Слезы хлынули из глаз, но на этот раз не от снега и ветра, а от своего бессилия и я уже готова была сдаться. Казалось, что в этой местности властвует сам сатана и играя со мной, ждет, когда силы меня окончательно покинут и он заберет меня к себе.

Я видно настолько сильно себя накрутила, что уже увидела перед собой жуткую тварь, у которой глаза полыхали красным пламенем, могу поклясться в них горел огонь. Рот у этой твари был растянут от уха до уха и изо рта торчали два острых клыка. Эта тварь держала дверцу, причем держала ее всего лишь одним, очень длинным, костлявым пальцем. Через мгновение я увидела, что эта тварь задвигалась и вот она уже почти рядом со мной. Я дико заорала и закрыла глаза, чтобы не видеть то, что будет дальше. Сколько я орала, я и понятия не имела, но, когда до меня дошло, что ничего ужасного не происходит, замолчала и приоткрыла глаза.

Я сидела в машине, дверца закрыта: «Что за ерунда? Как мне удалось ее закрыть?», так и не вспомнив как, я списала все на адреналин. Тело мое начало оттаивать, и я уже могла двигать своими конечностями. Так, надо определиться, что делать дальше. На улице уже совсем стемнело и в какую сторону двигаться, я понятия не имела. Скорее всего я сбилась с дороги и приняла решение заночевать здесь. Бензина, слава Богу, у меня было достаточно и еще запас лежал в багажнике, так что я спокойно могу переночевать. Наскоро перекусив оставшимися бутербродами, которые я купила еще утром на одной заправке и запив всё уже остывшим чаем из термоса, я опустила сиденье, сняла дубленку и накрывшись ею, вскоре уснула.

Глава 2

У меня должна была быть своя жизнь, но колода судьбы сложилась иначе. Меня зовут Кира Амелина и мне двадцать пять. У меня был брат близнец и звали его Кирилл, родились и росли мы в очень богатой семье. У нас было все самое лучшее, вещи, игрушки, воспитание, образование, но в нашей жизни не было самого главного…

Маму с папой, мы видели очень редко, они вечно были заняты своими делами. У отца был большой бизнес, и он всегда пропадал на работе. Помню пару моментов, как мы решили дождаться его возвращения и сделать ему, так сказать сюрприз, папа приходит с работы, а его встречают дети. Но сюрприза не получилось… Когда отец пришел домой, а приходил он как правило за полночь, мы кинулись к нему навстречу с радостными криками: «Папа, папа пришел!» и получилось так, что Кирюшка первый добежал до отца и обнял его, а я почти добежала и… Мы только хотели сказать ему как сильно его любим и очень по нему скучаем, и… И Вдруг я вижу, как братик падает на пол, а затем последовала гневная речь отца:

– Вы что здесь делаете в такое время и где ваша нянька? А ну быстро в свою комнату и передайте своей няньке, что она уволена! – Сказав это, отец перешагнул через брата и пошел к себе в кабинет.

Чуть позже, когда мы немного повзрослели, решили повторить попытку дождаться отца и поговорить с ним, и попросить его провести хотя бы денечек с нами, но отец тогда сказал, что для него это непозволительная роскошь, потому что его конкуренты никогда не спят, а мечтают прибрать к рукам его детище. А Мама? Она могла не появляться дома неделями, если отец приходил домой каждую ночь, то она нет. В те редкие моменты, когда она была дома, к нам она никогда не заходила, а если мы были рядом, то она предпочитала нас не замечать и всегда говорила отцу: «Скажи ЭТИМ ДЕТЯМ…».

Мама занималась собой и благотворительностью, она вечно была в пути. Мама очень боялась старости и, если видела у себя хоть малейшее изменение, у нее начиналась жуткая истерика и попадаться ей на глаза в такие моменты было себе дороже. В центре пластики и хирургии ей делали очередную операцию и как только ей поправляли, например, лицо, или другие участки тела, она тут же отбывала в какую-нибудь страну, жертвовать папины деньги на спасение каких-нибудь несчастных животных.

В общем им было просто наплевать на нас, своих детей, и мы были на попечении чужих людей. Няньки и гувернантки менялись очень часто и каждый раз, когда приходила новая, то начинала нас перевоспитывать, высказывая о предыдущей, что та совершенно не компетентна в своем деле. И так было почти с каждой. Сколько их было за все это время, я понятия не имела, да я их практически и не помню. Учились мы дома, к нам приходили учителя, и все они были словно роботы, в смысле никогда не грубили, всегда улыбались фальшивыми улыбками и как только заканчивали урок, быстро хватали свои вещи и буквально выбегали из нашего дома.

Мы были предоставлены сами себе. Когда мы были маленькими, то были неразлучны, всегда и везде вместе и если одному из нас было плохо, то второй всегда находился рядом. Но с годами наша привязанность друг к другу сошла на нет, и мы уже не были так дружны, стали часто ругаться, оспаривая каждый свою точку зрения. Признаюсь, что нам очень не хватало внимания родителей. Мне, как девочке не хватало маминых светов и, если у меня возникали какие-либо вопросы, приходилось самой искать ответы с помощью всемирной паутины. Я очень сильно переживала по поводу отсутствия родительской любви и заботы, а Кирюха…

Он просто однажды замкнулся в себе и достучаться до него было невозможно и дошло до того, что вскоре он начал где-то пропадать. Сначала уходил по вечерам, а позже стал пропадать и целыми днями, пропуская занятия. Мне было очень любопытно, как брат покидал территорию, у нас была такая охрана, что позавидовал бы сам президент. Повсюду были развешаны камеры и охранники каждые полчаса обходили территорию, так что проскользнуть и остаться не замеченным, было, как мне казалось, невозможно. Но Кириллу как-то удавалось это сделать, и он спокойно покидал территорию. Я много раз пыталась выяснить у него где он бывает и что делает, но на мои вопросы, он только огрызался и говорил, что это не моё дело. Я очень переживала за брата и как-то решила проследить за ним… Но лучше бы мне тогда не видеть и не слышать то, что было потом.

Глава 3

Следуя за братом по пятам, я увидела, что он все-таки нашел лазейку, не попадать в поле зрения камер и охранников и мы спокойно вышли за территорию дома. Кирилл не пользовался никаким транспортом, а шел все время пешком, время от времени «ныряя» в глухие переулки. Я шла следом, не забывая смотреть по сторонам, чтобы запомнить дорогу. Я начала уже испытывать чувство беспокойства и подумала, что если брат свернет еще пару раз, то обратно вернуться будет затруднительно. И только я об этом подумала, как Кирюха остановился, повертел головой и зашагал к ближайшему подъезду. Я огляделась и заметила, что мы находимся в каком-то очень странном районе, кругом были пятиэтажки и некоторые из них были полуразрушены. Кирюха быстро шмыгнул в один из таких домов, точнее в подъезд одного разрушенного дома. На улице почти стемнело и кое-где в целых домах горел свет, а в разрушенных видно жгли костры. Мне было жутко страшно и преодолевая свой страх, я шагнула туда, куда шмыгнул мой братик. Зайдя в темный подъезд, я услышала приглушенные голоса:

– Ну чё принес? Давай бабло и получишь шмаль! – Этот голос мне был не знаком.

– Да тут не хватает! Ты чё не понял, я сказал, что надо больше! – Тот же голос.

– Да ладно тебе, Жиля, я завтра все отдам, с этим проблем не будет! Папашку потрясу! – Это был голос Кирилла.

– Ладно, держи, я сегодня добрый, но за мою доброту, ты накинешь пару, тройку сотен!

– Не вопрос, Жиля, ты же меня знаешь! Завтра все отдам и с процентами!

Я слушала и не верила своим ушам, получается, что мой брат подсел на наркотики? Надо срочно рассказать родителям и спасать его. Я хотела подняться к ним, совсем не подумав, что может меня там ожидать и шагнув на ступеньку, вдруг услышала шаги с улицы. Я быстро шмыгнула под лестницу, очень надеясь, что тот, или те, кто идет сюда будут без освещения. Мне повезло, мимо меня кто-то прошел, и решив больше не испытывать судьбу, я пошла обратно. Пару раз я поворачивала не туда и приходилось возвращаться к тому месту, где я для себя отмечала ориентиры. Наконец-то оказавшись дома, я ждала появление отца. Мама как всегда была сейчас где-то далеко. Пока я ждала, не заметила, как уснула. Меня разбудил голос отца, он звал меня по имени и когда я проснулась тут же выпалила:

– Пап, наш Кирюха кажется принимает наркотики! – Сказав это, я пристально смотрела на отца, ожидая, что он скажет.

Отец как-то странно посмотрел на меня, резким движением снял пиджак и бросив его на диван, достал телефон и кому-то позвонил.

– Семен Аркадьевич, доброй ночи! Нужна ваша помощь! Да сын! Забирайте его и не волнуйтесь все расходы я оплачу! Да, жду ваших людей, до свидания и спасибо! – Поговорив с кем-то, отец какое-то время смотрел куда-то в сторону, а потом тряхнув головой посмотрел на телефон, убрал его в карман и резко развернувшись, пошел к себе в кабинет.

Я кинулась следом:

– Ты куда звонил? Куда ты собрался отправить Кирилла? – Я догнала отца и встала перед ним, ожидая от него ответа.

Отец нетерпеливо оттолкнул меня в сторону и раздражённым голосом сказал:

– Вы понимаете, что мне некогда заниматься вашими проблемами? У меня и без вас забот хватает! Права была ваша мать, когда сказала, что не хочет иметь детей, а я настоял, чтобы она рожала, и зачем только я это сделал? Сейчас не было бы лишней головной боли! – Высказав это, отец жестом указал мне на дверь.

Я конечно понимала, что мы им не нужны, но не думала, что настолько. В общем мы были лишними на этом празднике жизни. Я развернулась и пошла на выход, слезы ручьем катились по щекам. В своей комнате я долго плакала, жалея себя и винила родителей в том, что им было абсолютно на нас наплевать. Наверное, если бы нас не стало, то родители только вздохнули с облегчением. Но у меня все же был человек, который меня выслушает и даст мудрый совет, это была наша экономка Таня.

Она работала в нашем доме еще за долго до нашего появления и признаюсь, что мы с братом, пока были малышами, называли ее мамой. Таня тут-же нас одергивала и говорила, чтобы мы не называли ее так, а иначе её могут выгнать из этого дома. Я чувствовала, что Татьяна хочет заполнить пробел и подарить нам свою любовь и опекать нас, но видимо родители поговорили с ней и она уже держалась с нами на расстоянии, но в глазах ее всегда читалась боль за нас. И все же, когда она приходила в нашу комнату, то обнимала нас и ласковым голосом говорила, что любит нас и обязательно придет тот день, когда мы будем счастливы.

Глава 4

Я услышала тихий стук в дверь и пошла открывать, на пороге стояла Татьяна. Она быстро шагнула в комнату и закрыв за собой дверь, крепко обняла меня, гладя своей рукой меня по голове. Сквозь слезы, я спросила:

– Таня, почему все так? Зачем мы появились на свет? Мы им совсем не нужны?! – Я стояла в объятиях старушки и задавала вопросы.

– Бедные вы мои! Не нужно думать об этом! Вы заканчиваете школу и как только вам исполнится восемнадцать, то сможете жить самостоятельно. Я уверена, что родители с огромным удовольствием обеспечат вас жильем и спокойно отпустят на все четыре стороны. А дальше у вас будет совсем другая жизнь! – Сказав это, Таня чуть отстранила меня и посмотрела мне в глаза.

– Я никогда так не поступлю со своими детьми! Я их буду любить сильно, сильно и никому не позволю их обидеть! У меня будет самая крепкая и любящая семья! – Таня слушала меня и одобрительно кивала.

Потом она предложила выпить чаю, и мы спустились на кухню. Пока мы чаевничали еще поговорили о жизни, о моей и о Татьяниной. Но в отличии от нашей, Таню родители очень любили, и делали все, чтобы ее детство было счастливым. Я завидовала старушке, но почему-то у нее не сложилась своя личная жизнь. Детей она не могла иметь, и ее муж ушёл от нее, и Таня дала себе обет безбрачия.

Я подумала: «Интересно, почему так? Родители ее любили, а вот ей самой не повезло иметь детей! Она была бы хорошей мамой! Хотя ведь можно было усыновить ребенка?», но спрашивать об этом Татьяну я не стала. Тут мы услышали звонок в дверь и затем торопливые шаги, видимо отец пошел открывать. Потом мы услышали голоса, отец сказал, что придется подождать и предложил пройти в гостиную. Те, кто пришел, говорили очень тихо и что они говорили мы не слышали, но отец говорил достаточно громко:

– Держите его у себя пока он не будет полностью здоров, даже если для лечения понадобиться вся его жизнь! Я хочу, чтобы он напрочь забыл, что такое наркотики! И если эта история с моим сыном получит огласку, я вас живьем закопаю! Я понятно выразил свою мысль? – Дальше мы услышали невнятные голоса.

Я кинула взгляд на часы, они показывали полчетвертого утра, голоса отца мы больше не слышали, видно он ушел к себе в кабинет. Я понимала кто эти люди и зачем они здесь и уже сомневалась в том, правильно ли я поступила, сказав отцу о Кирюхе. Во мне началась борьба, хотелось предупредить Кирилла, но если это сделать, то брат может просто исчезнуть в неизвестном направлении, а если промолчать? Но если Кирилл узнает, что это я проговорилась, то он может отвернуться от меня и тоже исчезнуть. Пока я думала, как будет лучше, услышала какую-то возню, доносившеюся из гостиной. Я побежала туда и увидела, как двое незнакомцев схватили Кирюху за руки, а третий держал наготове шприц, готовый в любой момент сделать брату укол. Кирилл не кричал, а только молча пытался вырваться из цепких рук, но те двое крепко держали его. Тут в гостиную зашел отец и окинул брата взглядом полным гнева, ненависти и злобы, а потом раздраженно сказал:

– Твоя сестра сказала, что ты употребляешь наркотики? Говори, это так? – Отец вплотную стоял к брату и не дожидаясь ответа, продолжил:

– Тебя забирают в клинику, и ты пробудешь там пока не выкинешь все эти глупости из своей головы, даже если тебе придется провести там всю свою жизнь, ясно? Ты позор нашей семьи, как это скажется на моей репутации, ты подумал? Забирайте его, видеть больше не хочу этого неблагодарного щенка! – Сказав это, отец развернулся и пошел к себе.

Я посмотрела на брата, он не моргая смотрел на меня и потом сказал лишь только одно слово: «НЕНАВИЖУ». Мне будто вонзили нож в самое сердце и вдруг стало трудно дышать. Я хотела сказать брату, что мне очень жаль, но тот, который держал в руке шприц, сделал Кириллу укол и буквально через мгновение тело брата обмякло и повисло на руках тех, кто его держал. Убедившись, что укол подействовал, Кирюху потащили к выходу. Я как ошпаренная кинулась следом и спросила куда его забирают, но ответа я так и не получила. Тогда я пошла к отцу, потребовать у него ответа на свой вопрос, но отец разозлился и сказал, что это не моё дело и добавил, что если и я начну дурить, то он и меня с удовольствием куда-нибудь отправит.

Брат ненавидел меня, за то, что я предала его и простит ли он меня когда-нибудь, я не знала. Опять в голове раздались жестокие слова отца, и я опять принялась себя жалеть. Понемногу я успокоилась и уснула. Встала я около десяти и мои мысли опять начали меня мучить, но вдруг в моей голове как будто что-то щелкнуло и тут я поняла, что мне нужно сделать со своей жизнью. Через два месяца мне исполняется восемнадцать и тогда я попрошу у отца разрешения переехать и жить самостоятельно. Для меня было главное вырваться из этого ненавистного дома.

Я про себя называла наш дом театром Карабаса Барабаса, где отец играл главную роль, а мы все, его куклы. Как ни странно, но, когда я рассказала о своих планах отцу, он улыбнулся и сказал, что это просто замечательная идея и он с огромным удовольствием купит мне жильё. Я с удивлением смотрела на отца, он улыбался очень редко. Конечно на людях он улыбался и смеялся часто, но это были фальшивые эмоции, «маски». Отец «одевал» эти «маски» всегда и везде и даже с нами, а сейчас, я могу поклясться, что эта его улыбка была искренней. Значит что-то в нем есть от нормального человека. Могу сказать, что все люди, которые приходили к нам, тут же принимали правила игры Барабаса и становились его марионетками, исключением была только Таня, это единственный человек, который был искренний.

Я хотела жить в каком-нибудь тихом и спокойном местечке, но отец выдвинул обязательное условие, что жить я должна в престижном районе и иметь шикарные апартаменты. То есть я должна соответствовать его уровню. Ну конечно, а как же по-другому? Спорить с отцом я не стала и сказала, что он может сам заняться этим вопросом. Отец опять улыбнулся и принялся кому-то звонить, а я вышла из его кабинета. Учебу я закончила на отлично, но куда мне дальше? И как оказалось, и этот вопрос за меня решил отец. Он сказал, что я должна учиться за границей в одном очень престижном университете и никаких отговорок он не примет, тем более что меня уже туда зачислили. От такого признания у меня вытянулось лицо от удивления, и я даже не знала, как на все это реагировать, так и не найдя нужных слов, я ушла.