Текст книги "Боевая практика книгоходцев"

Глава 4
О знакомстве с русалками и девичьих радостях

Карел заслушался. Сидел, подперев рукой щеку, и к концу даже начал тихонько подпевать, стараясь своим басом не заглушить мой негромкий, в общем-то, голос. А к завершению выступления припев подхватили еще несколько голосов, но уже девичьих:

– Сирена, Сирена, Сирена, я – море, и волны, и пена…

Я сделала вид, будто ничего не слышала, и Карелу подмигнула, чтобы не выдал себя.

– Ну вот, как-то так, – сказала, закончив, и неторопливо поворошила ветки в костре. – Это песня из моего мира.

– Красиво, – поддержал мою игру напарник. – А у нас совсем нет песен про русалок и сирен. Точнее, может, где-то и есть в приморских краях, но я там никогда не бывал. Впервые на море и сразу влюбился в него.

От воды донесся тихий всплеск, но выдавать себя иным образом гостьи не торопились.

– Может, еще споешь? – как ни в чем не бывало задал вопрос Карел.

– А я больше не знаю. Но могу поведать сказку о русалочке, хочешь?

– Спрашиваешь! Разумеется, хочу!

Я снова прокашлялась и сделала вид, словно задумалась, вспоминая сюжет. От воды донеслось нетерпеливое побулькивание. Едва заметно улыбнувшись, я начала довольно громко (чтобы гостьи тоже хорошо слышали) рассказывать всем на Земле известную сказку о юной русалочке, влюбившейся в человеческого принца[2]2
  Сказка «Русалочка». Автор Ханс-Кристиан Андерсен.


[Закрыть].

– …бросилась с корабля в море и почувствовала, как тело ее расплывается пеной, – продекламировала я, и от воды донеслись всхлипывания и тихие рыдания.

Карела тоже пробрала сентиментальная история. Он часто моргал и крепко сжимал руки в кулаки. Я обвела рассеянным взглядом погрузившийся в темноту пляж, держа театральную паузу.

– А дальше? – не выдержала одна из гостий.

– Неужели это всё? Она погибла, да? Насовсем? – поддержала ее другая, безостановочно всхлипывающая девушка.

– Это так печа-а‑а‑ально-о, – зарыдала третья.

– Кир, и правда, неужели Русалочка так и осталась навсегда морской пеной? – поддержал их Карел.

– Нет, – помотала я головой. – А дальше было вот что. Над морем поднялось солнце…

Когда закончилось повествование, девушки уже, не скрываясь, рыдали навзрыд, Карел печально смотрел в огонь, а я размышляла, что же еще такого устроить.

– Ведьмочка, – всхлипнув и шумно высморкавшись, позвала меня одна из гостий. – А ты еще сказки знаешь?

– Конечно, знаю! Я же библиотекарь! – фыркнула я. – Но не о русалках. Другие.

– А они про любовь? – заинтересовалась вторая невидимая пока собеседница.

– Можно и про любовь. Рассказать?

– Да! Конечно! Непременно! – хором, перебивая друг друга, закричали хозяйки территории. А потом задали вопрос: – Можно мы к вам подойдем?

– Это как?! – опешила я.

– Мы умеем превращать хвосты в ножки, но только ночью, – кокетливо ответили мне. – Даем слово, что не причиним вам вреда, если вы первыми на нас не нападете. Вы хорошие, в зачарованный грот не лазили и ничего не испортили на нашем острове.

Я вопросительно посмотрела на Карела, вроде как отдавая решение ему.

– Ладно, подходите. – Напарник встал и галантно поклонился в сторону выходящих из воды девичьих фигурок.

Русалок оказалось пятеро. Все, как одна, фигуристые и красивые, с волосами синих и зеленых оттенков. Собственно, волосы и являлись их одеждой, так как барышни были обнаженными. Карел демонстрировал багряный цвет лица (даже при свете костра было заметно) и отводил взгляд, стараясь не смотреть на них. Но девушек его смущение ничуть не волновало. Зато отсутствие одежды на русалках компенсировало совершенно невероятное количество украшений из жемчуга. Множество браслетов, тяжелые серьги в золотой оправе, ожерелья… Как они не сгибались-то под такой тяжестью? Я бы точно не смогла на себе столько ювелирки таскать!

– Можно мы переступим ваш защитный круг? – вежливо спросила одна из гостий, роскошная синеволосая красотка.

– Можно, – после секундной заминки ответила я. – Со своей стороны также обещаем, что не нападем на вас, если вы первыми не атакуете нас.

Русалки заулыбались, переступили защитную линию и, подойдя вплотную к костру, опустились на песок. Расправили на груди гроздья жемчужных ожерелий, посмеиваясь над Карелом, частично прикрылись волосами и жадно уставились на меня. Я же рассматривала их.

– Ведьмочка, – обратилась ко мне та же гостья (похоже, она у них старшая), – ты обещала еще сказку.

– А, да… – отмерла я. – Только сначала вопрос: а почему вы к нам раньше не вышли?

– Мы наблюдали, – без тени улыбки ответила она. – Сначала думали, что вы влюбленные. Все же такая пара, ведьма и маг – это… интересно. Потом поняли, что вы не собираетесь… ну… ничего не собираетесь делать. Стали ждать, что вы предпримете. Вы почему в грот не полезли?

– А надо было? – удивленно подняла я брови. – Нас предупредили, что он у вас какой-то особенный. Мы же гости на вашем острове. Неприлично лазить по потайным помещениям дома, даже если хозяева не показывают своего присутствия. Это все равно что чужие письма читать.

– Вот именно, – поддакнул слегка отошедший от смущения напарник. – Мало ли, вдруг у вас там сокровищница. А мы не воры. Мы студенты Высшей Школы Библиотекарей! Практиканты!

Что самое странное, ни у меня, ни у Карела и правда мысли не возникло лезть в грот. Вот даже не знаю почему. Мы делали все, что угодно, но больше и близко не подходили ко входу в заповедное место русалок, кроме того раза, когда осматривали остров в первый день.

– Ой, какие хорошенькие практиканты! – загалдели четыре девушки.

Их старшая долго задумчиво смотрела сначала на меня, потом на Карела, после чего произнесла:

– Вы не врете. Удивительно… Как вас зовут?

– Я – Кира. Он – Карел. А вас?

– Мое имя – Лидия.

Остальных девушек звали Стелла, Марина, Селина и Лаура.

– Ну что, сказку? – предложила я, когда все представились. – История об одной милой девушке. Мать ее умерла, и спустя время отец женился на другой женщине, у которой было две взрослые дочери. Свою падчерицу злая мачеха заставляла много работать по дому…

Затем была «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях», потом «Снегурочка». Когда я произнесла слова о том, что Снегурочка растаяла, русалки уже рыдали в голос. Ну очень впечатлительные особы!

– Я даже не думал, что ты знаешь столько сказок, – произнес Карел и украдкой потер глаза.

– Всегда любила читать, – хихикнула я.

– Что-то я так расчувствовалась, что даже проголодалась, – со смущенной улыбкой сказала Лидия.

– Мы сейчас! – вскочили Селина и Марина и побежали к воде. – Кира, ты только без нас ничего не рассказывай! Мы быстро-о‑о! – крикнули, уже ныряя.

– Да я как-то уже устала говорить, – смущенно пожала я плечами, глянув на Лидию.

Она пристально смотрела на меня, и уж не знаю, какие мысли бродили в ее хорошенькой головке, но вид у девушки был миролюбивый. Пока мы с Лидией разглядывали друг друга, Стелла и Лаура придвинулись вплотную к Карелу и начали что-то нашептывать ему с двух сторон.

– Они его не обидят? – шепотом спросила я Лидию. – Учтите, он мой друг. Я за него… В общем, я за него!

– Не обидят, – тонко улыбнулась синеволосая девушка и покосилась на своих компаньонок и не знающего куда деваться Карела. – Он ведь еще не знал любви женщины. Девушки могут доставить ему наслаждение и многому научить. Он им очень понравился, с самого начала, когда вы только приехали сюда. Лучшие подруги, а чуть не переругались, кто именно будет его отбивать у тебя и соблазнять. Еле договорились. Разрешаешь? – последний вопрос сопровождался пристальным взглядом мне в глаза.

– Только если он сам не против!

В этот момент вернулись Селина и Марина, вывалили на наш импровизированный стол из небольшой сети целую гору устриц и огромных креветок и присели на песок.

– Карел, Карел! – затормошили моего напарника Стелла и Лаура. – Девушки принесли устриц. Попробуй, это очень вкусно!

Потом я, хихикая, наблюдала, как девушки кормили бедную жертву их чар устрицами. Мне сырые моллюски доверия не внушали и аппетита не вызывали. А вот креветки, к тому же такие огромные, это да-а‑а! Я их поджаривала над огнем на прутиках и с удовольствием ела.

Уж не знаю, как Стелле и Лауре удалось окрутить Карела и заморочить ему голову, но спустя некоторое время эта троица поднялась с песка.

– Кира, я… Можно я… – заикаясь и стараясь не смотреть мне в глаза, начал мямлить напарник.

– Идите уже, только отвлекаете, – фыркнула я и махнула рукой, прогоняя их.

Тесная компания удалилась, а Лидия снова привлекла мое внимание.

– У тебя очень красивые сережки, Кира. Бабочки… – Она мечтательно улыбнулась. – В море их нет, а когда мы ночью выходим на берег, они уже спят.

Я ждала продолжения, ведь неспроста она завела этот разговор.

– Кира, подари мне свои сережки.

– Лидия, понимаешь… У меня нет денег на другие, – развела я руками. Не, ну а чего? Сама вся в драгоценностях, а у меня хочет забрать единственное украшение (если не считать подаренного Иваром кулона). – Я ведь студентка, а на стипендию не разгуляешься.

– Меняемся? – правильно поняла мой намек русалка и покачала пальчиком свои серьги: большущие грушевидные жемчужины нежного серебристого оттенка, свисающие с золотого крепления.

– А не жалко? – хмыкнула я. – Твои стоят намного дороже.

– Да в море жемчуга сколько угодно, – отмахнулась она. – А вот ба-а‑абочки…

Я не стала ломаться. Молча сняла вожделенных «ба-а‑абочек», положила на стол и провела над ними рукой, омывая магией. Лидия повторила мои действия со своими украшениями. После чего мы, заговорщически улыбаясь друг другу, вдели полученные на обмен серьги в уши.

– А мы? – обиженно протянула Марина. – Мы тоже хотим что-нибудь. Кира, давай меняться браслетами? Смотри, сколько их у тебя! И все такие красивые, яркие! Ну пожалуйста!

– Это вообще-то обереги, а не обычные браслеты, – обиделась я за свои фенечки. – Ручная работа, между прочим! Я сама плела и заговаривала!

И ночь перестала быть томной. Мы, как сороки, менялись украшениями. Нахваливали «свое» и выбирали самое приглянувшееся из предложенного. В итоге я получила от Лидии кулон с такой же серебристой грушевидной жемчужиной в комплект к серьгам и связку ожерелий из обычного крупного белого жемчуга. А Селина и Марина вручили мне браслеты, колечко и еще одни сережки, более скромные. Я честно пыталась объяснить, что мои фенечки столько не стоят, но русалки меня уверили, что для них жемчуг – это тоже не самый дорогой товар и в море его сколько угодно. Логично, в общем-то.

Когда мы нацепили все полученное в процессе обмена друг с другом (я при этом чувствовала себя ужасно глупо, никогда жемчуг не носила, да еще в таком количестве), то повисла пауза, заполненная довольными улыбками и любованием полученными цацками. Девчонки – это девчонки, и не важно, ноги у них или хвосты и живут они на суше или в воде.

– А хотите я вам погадаю? Только сегодня и только сейчас… – голосом ярмарочного зазывалы, дурачась, тихонько провыла я, зажимая в ладошке вторую пару сережек.

Карты у меня были с собой в сумке. Не то чтобы я любила гадать, но выучила это хорошо на уроках спиритизма и изредка делала расклад на ближайшее будущее.

Рассвет застал нас склонившимися над картами, разложенными на одеяле. Я успела погадать всем трем девушкам, и они остались очень довольными. Вдруг первые солнечные лучи брызнули в небо из-за горизонта, и русалки подскочили.

– Кира, мы придем завтра, как стемнеет! – крикнули они уже на бегу и прыгнули в воду.

– Кира, жди! Завтра еще поговорим! – донесся голос Лидии.

Я открыла рот, чтобы ответить, но тут мимо меня с визгом пробежали Стелла и Лаура, с разгону влетели в воду и скрылись в волнах. А следом за ними приплелся покачивающийся от усталости Карел с опухшими от поцелуев губами и осоловевшими, поглупевшими глазами. Мы постояли, глядя на восходящее солнце, раскрашивающее море в золотые оттенки.

– Пойдем спать, герой-любовник, – зевнула я. – Ты, конечно, кру-у‑ут! Не ожидала!

– Кира-а‑а! – укоризненно пробасил он.

– Понравилось хоть? – ничуть не смутилась я.

Он интригующе улыбнулся, подхватил одеяло, мой котелок, так и не пригодившиеся травы и побрел к нашему лагерю.

Весь день мы отсыпались, выныривая из дремы, только чтобы поесть, охладиться в море, и сразу же вновь проваливались в сон.

А вечером, как только солнце село, снова пришли вчерашние русалки. Стелла и Лаура сразу же бросились целовать, обнимать и тискать Карела. Он краснел, отводил от меня взгляд, но… его опять напичкали устрицами и креветками и утащили, а мы остались вчерашним составом у костра.

– Стелла и Лаура счастливы, – улыбаясь, произнесла Лидия. – Они будут очень скучать по мальчику, когда вы уйдете. Я правильно понимаю, этот мир вам неродной?

– Да. Мы прибыли сюда всего на месяц. Наш руководитель живет в Лериграссе, а нас сюда отправил за ингредиентами для зелий. Мы уже почти все собрали.

– А что не смогли найти? – спросила Селина.

Я сморщила нос… Говорить о чешуе этим милым русалочкам было неловко. Я‑то ожидала увидеть вредных и противных стерв, собиралась их как-то задурить, чтобы получить чешую с их хвостов. А они оказались такими славными, что у меня язык не поворачивался. Да и хвостов у них не имелось, к нам они выходили в человеческом облике.

– Чешую? – понятливо хмыкнула Лидия.

Я покаянно кивнула и озвучила свои мысли.

– Так мы и есть стервы с теми, с кем по-другому никак, – ничуть не обиделась девушка. – На нашем месте любая женщина любой расы озверела бы и стала вести себя так, чтобы неповадно было в следующий раз приплывать в чужой дом, гадить там и пытаться обворовать.

– Серьезно? – Я присмотрелась к ним. – А часто к вам… Ну, моряки всякие…

– Случается. Но одно отребье лезет. Думают найти тут дармовую любовь, считают нас морскими шлюхами, с которых можно еще и жемчуга или иных сокровищ получить. А приличных людей мы и не встречали почти, потому так рады вам.

– Точно, Кира! – поддакнула Марина. – Вы с Карелом очень милые!

– Спасибо, вы тоже, – рассмеялась я. – Ну, чем вас сегодня развлечь? Сказками или рассказать о том, как протекает жизнь у студентов Высшей Школы Библиотекарей?

На рассвете история повторилась. Девушки стремглав бросились к воде, как только сверкнули первые солнечные лучи. Стелла и Лаура снова мчались последними, а потом явился Карел. Вот же жеребец неутомимый…

Так прошло еще несколько ночей. В одну из них русалочки принесли мне раковину, наполненную чешуйками. Сказали, что это с прошлой линьки и я могу смело отдать часть научному руководителю, а остальные забрать себе для эликсиров и декоктов. Я болтала с ними, рассказывала и об учебе, и о своих проказах и глупостях, и о родном мире. Снова гадала им на картах. Вспоминала сказки. А ближе к рассвету последней, четвертой, ночи Лидия сказала:

– Кира, сегодня за вами придет шхуна. Море шепчет, что тот капитан, который привез вас сюда, собирается проверить, не съели ли мы вас. – Она хихикнула.

Мы дружно рассмеялись, переглядываясь, словно заговорщики. А Лидия продолжила:

– Я хочу сделать тебе на прощание два подарка. Один небольшой, держи! – Она вложила в мою руку одну сережку с большой графитово‑серой вытянутой жемчужиной, почти такой же, как те, что красовались у меня в ушах. – Отдашь когда-нибудь тому парню, который тронет твое сердечко и заставит его биться чаще. Эту жемчужину вынули из той же раковины, в которой родились и твои серебристые… А второй подарок – магический. Как рассветет, иди в грот. Ты знаешь, где он.

– А Карел? – спросила я, резко посерьезнев.

– Нет, ему туда нельзя. Он мужчина, погибнет, если войдет и хлебнет первозданной силы. А тебе можно, ты женщина, сильная ведьма и не менее сильный маг. Ты сможешь принять мой дар. К тому же Стелла и Лаура одарят его всем, чем смогут. Они очарованы твоим другом, все уши нам прожужжали о том, какой он замечательный.

Кивнув, я приготовилась слушать указания. Когда пришло время прощаться, обнялась со всеми девушками по очереди. Пожелала им счастья и даже нашептала заговоры на удачу и любовь. Лидия тоже крепко обняла меня. От волос морских жительниц пахло солью и водорослями, а их кожа была прохладной и упругой. Интересно, русалки холоднокровные, как рыбы? Никогда не задумывалась над этим…

Хозяйки острова покинули нас, Карел как сомнамбула доплелся до лагеря и упал на одеяло. Укатали его эти неугомонные любвеобильные девицы, судя по всему. Я присела рядом, осмотрела появившиеся на нем украшения: серьга с крупной жемчужиной и золотой грубый браслет, разумеется, тоже с тремя неровными большими перлами. Вот уж и правда, проблем с добычей морских сокровищ русалки не испытывают. Странно, вроде у Карела ухо не было проколото. Когда успели-то в темноте?

Похоже, крепко он русалочек зацепил. Вот же сердцеед какой оказался. А ведь в начале года был закомплексованным тихоней. Причем совершенно неоправданно: на лицо он очень симпатичный, и фигура у него хорошая и ладная, только что рост невысокий. А уж голова так вообще золотая! Дай-то бог, чтобы Стелле и Лауре удалось завершить начатое мной и окончательно привести самооценку Карела в нормальное состояние. Классный ведь парень, умница, каких поискать, а девчонок чурался, считая себя непривлекательным. И хотя я не сторонница столь… вольных любовных треугольников и меня ощутимо коробило от такой распущенности, но за одно то, что морские жительницы сделали моего напарника счастливым, закрывала глаза и молчала, не высказывая своего неодобрения и не подшучивая над ним. В конце концов, русалки, они не люди, а наполовину рыбы. У них какая-то иная мораль. А выдрать Карелу волосы и прочистить мозг, если он вздумает повторить подобное позднее с обычными девушками, я всегда успею.

Я потормошила друга за плечо:

– Карел, я иду в грот. Мне Лидия дала разрешение. Тебе туда нельзя! – поспешила предупредить, так как он встрепенулся. – Она сказала, что любой мужчина погибнет, если войдет. А я иду по ее наказу. Не смей лезть за мной, слышишь?!

– Ну, во‑о‑от, – разочарованно прогудел он.

– Я скоро вернусь, замкни защитный круг и спи.

Глава 5
О подарках русалок, новых способностях и знаниях, а также о следующем задании

В гроте было сумрачно, и мне понадобилось некоторое время, пока глаза не привыкли к такому освещению. Зажигать огненный шарик я не решилась, мало ли какая тут магия действует. Освоившись, прошла вглубь и осмотрелась. Стены, покрытые мозаикой из ракушек разного размера и оттенков, демонстрировали чудеса подводного мира. А в глубине грота располагался круглый каменный бассейн, наполненный густой водой, светящейся синим цветом. Не знаю, как объяснить свое ощущение того, что вода именно густая, словно это кисель.

При моем приближении синяя жидкость засветилась ярче, маня подойти и окунуть в нее хотя бы кончики пальцев. Я медленно стянула одежду и перебралась через бортик бассейна. Минуту помедлила, привыкая к необычным ощущениям и прохладе этой субстанции, а потом закрыла глаза, набрала полную грудь воздуха и нырнула с головой.

Чувства были непередаваемые… Словно я оказалась в невесомости, только то, что меня окружало, было ласковым, прохладным и упругим. Бредово звучит, но у меня не получалось описать словами то, что я осязала. Это «нечто» щекотало пузырьками воздуха, гладило кожу, пробиралось под нее, напитывало своей силой кровь, заставляя ее бежать по венам быстрее. Волосы свободно плавали вокруг головы, а руки и ноги расслабленно покоились в странном густом растворе.

Когда кислород в легких закончился, а жжение в груди стало невыносимым, я вынырнула и жадно вдохнула. Теперь нужно было выполнить второе указание Лидии. Переплыв через бассейн до его противоположного края, я нашла нужное место. Большая перламутровая раковина была утоплена одним своим краем в бортик, создавая небольшую чашу. Я нажала на почти незаметный выступ над нею, и прямо из внешне абсолютно гладкого цельного камня, из невидимого отверстия заструилась такая же светящаяся вода, как и в бассейне, но жидкая. Она наполнила раковину до краев и прекратила течь. Зачерпнув руками эту удивительную жидкость, я напилась. А потом снова нырнула и поплыла обратно. Погладила ладошкой на прощание первородную стихию воды, а она ласково понежилась под моими пальцами. Понимание того, чем наполнен бассейн и что именно я сейчас пила, пришло внезапно. Лидия, хитрюга, мне не объяснила.

Да, это был поистине великий дар. От русалок я получила обладание силами стихии воды в том виде, каким владеют только истинные водные волшебницы. Не те, которые живут на суше, а исконные жительницы морских глубин, не являющиеся ни людьми, ни рыбами.

Когда вернулась в лагерь, Карел еще спал. Будить его не стала, пусть отдохнет, а сама, стараясь не шуметь, принялась собирать наши вещи, оружие и добычу. Упаковала связки трав, проверила, насколько хорошо завязан мешок с маленькими ракушками, большую раковину, заполненную чешуйками, замотала в запасную рубашку. Затем собрала все, что мы захватили с собой из дома Марвела Гринга. После некоторых раздумий запрятала среди одежды полученные от русалок жемчужные украшения, даже сережки сняла. Ни к чему все это демонстрировать и вызывать ненужное любопытство и зависть. Через час лагерь был полностью разобран. На завтрак у нас осталось несколько поджаренных ночью креветок, а пообедаем уже дома. Ларисса не даст умереть от голода бедным студентам.

Проверив, ничего ли не забыла, я разворошила кострище и прикрыла его ранее снятым дерном. Осталось дождаться капитана Жакоба и разбудить Карела. Я еще успела сбегать поплавать и сделала это, пользуясь тем, что друг крепко спит и не застукает меня полностью без одежды. А пока плавала, проверяла свои вновь приобретенные способности. Это было… удивительно. По моему желанию вода подталкивала меня или начинала струями виться между пальцев. Я даже смогла поднять волну, как при цунами. Только я была осторожной, сделала ее совсем небольшой и плавно замедлила ее ход, когда она приблизилась к берегу. В общем, вау!

А потом возникло ощущение, будто я слышу чей-то шепот. Точнее, не слышу и не шепот, а что-то вроде тихого шума, который складывался не в слова, а в образы. Я даже головой потрясла, пока не разобралась, что это. А осознав, что хочет донести до меня море, припустила к берегу. Чуть ли не на ходу натянула на себя шорты с топиком и бросилась будить Карела. Растолкав, объяснила очумевшему со сна парню, что сейчас приплывет капитан Жакоб, и стала раздавать четкие указания: одеяло сложить, подарки Стеллы и Лауры снять и спрятать, креветок съесть, водой запить… Карел мычал, мол, чего это я раскомандовалась, но указания выполнял шустро. Видно было, что он еще не пришел в себя окончательно. Под конец я заявила ему, чтобы шагал в кусты и снимал белье, а бриджи натягивал на голое тело. Напарник некоторое время хлопал ресницами, пытаясь понять, не двинулась ли я умом. Пришлось пояснить, что сейчас нам придется по горло в воде шагать к шхуне. Он шлепнул себя ладонью по лбу и пошел переодеваться.

Когда кораблик подплыл на то же расстояние, что и неделю назад, мы уже сидели под ближайшей к пляжу сосной и любовались морской гладью. Заметив нас, капитан бурно замахал руками, приглашая на борт. И вот что я скажу: плохо быть запасливым хомяком, если тащить все это приходится на собственном горбу, да еще в воде чуть ли не по шею. Еле доперли до шхуны то, что набрали. Ракушкам-то все равно, мешок с ними болтался в воде, прикрепленный к поясу Карела, и всего лишь затруднял ходьбу, а вот то, что нельзя было мочить, пришлось нести над головой…

– Все, больше я так не жадничаю, – выдохнул друг, перебравшись через борт, и упал рядом с нашими баулами.

– Ага, – поддакнула я. – Ближайших несколько дней никаких походов с ценными, но тяжелыми ингредиентами по горлышко в воде.

Капитан Жакоб, выслушав сетование Карела и мой ответ, заржал в голос, хлопая себя по бедрам и сгибаясь пополам.

– Ну, студенты! Ну, маги! – веселился мужчина. – Я‑то думал их там на корм рыбам пустили, а они прибарахлились так, что чуть пупки не надорвали, пока все донесли.

– Да эти ракушки, – вяло пихнула я ногой мешок, – такие тяжелые, что ужас. Но в толченом виде хорошо идут для многих зелий. А травы так вообще! Столько времени их собирали и сушили! Нам господин Марвел Гринг головы оторвет, если не привезем их. Мы ведь люди подневольные.

Капитан присел перед нами на корточки и принялся рассматривать.

– А куда ж ты свои украшения дела, красавица? – спросил он меня.

– Откупаться ими пришлось, – скорчила скорбную мордочку я. – Жить захочешь – последнее отдашь.

Русалочки нас обоих строго-настрого предупредили, чтобы мы не вздумали рушить их репутацию злобных мстительных стерв. Нам было велено придумывать любые страсти и ужасы, что угодно, лишь бы все уверились, что мы чудом уцелели.

– Все так плохо было, да? – посерьезнел капитан.

Врать хорошему человеку было неприятно, но я кивнула и указала глазами на Карела:

– Еле сторговала его жизнь и здоровье. Я‑то им не особо интересна была, женщина, что с меня взять. Так, если только поиздеваться. А вот он… Все пришлось отдать, что у меня было, дабы выкупить Карела. Да и то, видите, какой он? Совсем вялый и чуть живой, придется зельями восстановления физических и энергетических сил отпаивать, как домой вернемся.

– Вот же дряни морские! – с чувством выругался Жакоб и встал: – Уходим, ребятки. Отпустили вас хвостатые, вот и славно… Эх, что же вас Чокнутый Марвел как курят в лисью нору-то отправил? Вот же ж… Никак, со своими экспериментами последнего ума лишился? А ежели бы вы сгинули? Что бы он вашим университетам говорил?

Капитан бубнил под нос, грозил кому-то кулаком, но дело свое делал. Развернул кораблик, и мы двинулись в обратную сторону. А Карел, облокотившись локтем о борт, смотрел в морскую даль. И не знаю, померещилось мне или нет, но, кажется, среди волн мелькнули две девичьи головки.

Всю дорогу мы опять проспали. Из порта, пошатываясь под грузом вещей, добрели до дома Марвела Гринга и заколотили молоточком.

– Живые! – всплеснула руками открывшая нам дверь Ларисса. – Ну, слава богам, а то я так за вас беспокоилась, все же больше недели прошло. Как вы там? Все плохо было? Замучили они вас?

Безостановочно интересуясь тем, что с нами было, женщина затащила нас в холл и помогла снять с плеч сумки и мешки.

– Ура! Мы добрались! – только и успели мы хором ответить.

И тут нахлынула следующая волна вопросов, уже от слетевшего со второго этажа Рида.

– Живые, почти здоровые, но ужасно уставшие и голодные, – вклинилась я в их речь. – А еще нам бы помыться и переодеться. Можно?

– А кому плохо? – посерьезнела Ларисса и пристально вгляделась в Карела: – Так и знала, что не отстанут от него эти хвостатые! Кира, как же ты его отбила?

– А вот, – продемонстрировала я свои руки, на которых ранее красовались грозди фенечек. – И вот! – указательным пальцем показала на мочки ушей.

– Выкупила? – первым понял Рид.

– И его, и немного чешуи, и саму возможность пребывания на острове, чтобы собрать травы. Иначе совсем никак не получалось.

– Там такое было… – туманно добавил напарник и махнул рукой: – Нам ночами спать вообще не удавалось, только при свете солнца и наверстывали сон.

– Расскажете?! – жадно спросил Рид.

– Ну уж не-е‑ет! – отчаянно замотали мы головами. – Просто поверьте, это было…

Мы скорчили самые страшные рожи, какие только могли изобразить, и потопали по лестнице в свои спальни. А уже у дверей переглянулись, тихонько прыснули от смеха и отправились приводить себя в порядок. Вот за что уважаю Карела, так за то, что сам он не обманывает, но если уж поддерживает мое вранье, то до конца.

Марвелу о нашем возвращении, разумеется, доложили. Но спуститься в этот день и поприветствовать своих практикантов господин Гринг не соизволил. Передал через дворецкого, чтобы мы отдыхали, а завтра утром шли на рынок.

Вот же!

Пошли, разумеется, куда же деваться. Опять катили корзины с продуктами и мрачно сопели. Практика библиотекарей называется! Вот слов нет! Он бы еще заставил нас полы мыть или горох перебирать!

Крепко разозлившись на такое отношение, я перебрала запасы трав, чешуек и ракушек, привезенных с острова. И если сначала я планировала отдать научному руководителю две трети, то тут рассудила, что это несправедливо. И поделила все поровну: большую половину мне, меньшую – ему. Заговорила свои стратегические запасы с использованием охранной ведьминской магии, чтобы их нельзя было украсть, оттащила в спальню к Карелу и велела хорошенечко заныкать. Я‑то девушка, на меня легче надавить, а Карел мужчина – вот пусть по-мужски и отстаивает наши права, если придется. И вообще, я могла и сильнее обидеться. А ведьмочек лучше не расстраивать.

– Явились? – вопросил нас за ужином Марвел.

– Да, еще вчера, – мило похлопала я ресничками.

– Куда бы вас еще отправить? – задумался маг.

А у меня закралась мысль, что не такой уж он и чокнутый. Скорее это хорошая и удобная маска. Впрочем, я могу заблуждаться, и у него иногда случаются периоды просветления.

– Может, мы вам подсобим в лаборатории? Вы научите нас варить какие-нибудь зелья или эликсиры? – задала встречный вопрос.

– Вот еще! – фыркнул он. – Не хватало только, чтобы вы мне лабораторию разгромили.

– А что нам тогда делать? – вмешался Карел.

– Вот я и думаю, куда бы вас деть, – почмокал губами Марвел. – Для начала сделайте опись книг в моей библиотеке.

– А в город выходить можно? – деловито поинтересовалась я. Сидеть под арестом в библиотеке, зная, что за окном кипит жизнь, да и вообще лето, не хотелось.

– Да идите вы куда хотите, только ко мне не лезьте, – отмахнулся ученый.

Эх, никому мы не нужны! Никто нас учить не хочет. И в лабораторию не пускает… Нет в жизни счастья!

Так и прошла неделя. Марвел при встрече отмахивался от нас, как от надоедливых мух, огрызался на любые вопросы, никаких новых заданий не давал и никуда не отправлял. Но зато мы, пользуясь разрешением, работали над описью книг лишь до обеда, а потом уходили. В итоге обследовали вдоль и поперек весь Лериграсс. Так как мы дочерна загорели на острове, нас принимали за своих и не приставали. Одежду мы тоже носили местную, к тому же на поясе у нас обоих были пристегнуты мечи и ритуальные кинжалы. Дураков, желающих задеть чем-то двух магов, владеющих к тому же холодным оружием, не нашлось.

Я отыскала крохотный магазинчик, торгующий бисером, и сплела себе и Карелу новые обереги. Потому как все, что имелись ранее, остались у русалок, а без них было страшновато. Прилетит какое-нибудь проклятие, а я, расслабившись, и не замечу. Пополнила запасы трав. Здесь оказалось много неведомых мне растений, и я всю душу вытрясла из травницы, хозяйки специализированной лавки, чтобы она мне про них рассказала. Как растут, как их собирают, как сушат и, главное, для чего используют. Женщина, озверев от настырной и надоедливой меня, в сердцах воскликнула: