Текст книги "Последний рай"

ОТ СОСТАВИТЕЛЯ

Настоящая книга составлена из четырех произведений чешского писателя и этнографа Милослава Стингла: «Черные острова», «Последний рай», «По незнакомой Микронезии» и «Очарованные Гавайи». С согласия автора из каждой книги отобраны наиболее интересные материалы научно-художественного характера, представляющие интерес для самого широкого читателя.

ЛЕГЕНДА О «ПОСЛЕДНЕМ РАЕ»

Есть ли еще на свете нега? Есть ли где-то тишина, не нарушаемое ничем счастье? Есть ли еще на свете рай? Рай...

А что такое мир? Моря и суша? Леса, реки и горы? Нет, для меня, и я не устану это повторять, мир – это «Земля людей» Сент-Экзюпери. Великолепная, необъятная, сияющая всеми красками Земля.

А на «Земле людей» может ли существовать рай? Говорят, да. Говорят, что он существует. Я давно уже слышал легенду о «последнем рае» нашей планеты. Именно так называют этот уголок те, кто хочет его воспеть. Этнографы именуют его Полинезией, географы – островами Южных морей.

А так как мне тоже захотелось побывать в раю и вкусить плодов райского дерева познания добра и зла, то во время одной из поездок по «Земле людей» я направился в Полинезию, преследуя три цели: сначала отыскать ее прошлое, потом узнать настоящее и, наконец, увидеть будущее.

Легенда о «последнем рае» волнует не только меня. Она завладела мыслями, фантазией, чувствами миллионов людей и окутала Полинезию множеством мифов, прикрыла ее лицо бесчисленными романтическими покровами. Рассказывая о Полинезии, я обязан говорить и о мифах. Не все эти легенды ложны. «Сказка ложь, да в ней намек...» – гласит народная мудрость. Да, Полинезия прекрасна. Море там – лазурное, солнце – яркое, мелодии – нежные, а танцы – более темпераментные. Но это не место, куда можно убежать, где можно: скрыться от действительности, где могут найти убежище искатели приключений, чьим девизом стали бы стихи Шарля Бодлера «Куда угодно, в мир иной». Полинезия находится отнюдь не в «потустороннем» мире. Она лишь очень далека от нас. Однако она существует и всегда будет существовать как частица «Земли людей».

Этнографу Полинезия представляется гигантским треугольником. По углам его – три острова: сверху – Гавайи, слева (то есть на западе) – Новая Зеландия, справа (на востоке) – Рапануи, или остров Пасхи.

И в такую даль добрались полинезийцы. Исходная точка, с которой начинается этот путь, называется Гаваики. Большинство исследователей Океании сходятся во мнении, что Гаваики, точнее последняя Гаваики, это Раиатеа – удивительный по красоте, но малоизвестный остров, лежащий к северу от Таити. Отсюда, с, Раиатеа, якобы отправлялись «викинги солнечного восхода», величайшие мореплаватели нашей планеты. Они не заселяли континенты, а, бороздя моря, словно великую поэму, создавали историю.

Так, налегая на тяжелые весла, плыли они долгие месяцы под звуки своих песен. Время от времени попадались клочки земли – незаселенные острова. Они вступали на них робко, словно прикасаясь к нежно любимой женщине, и отыскивали для этих островов в сокровищнице своего языка самые благозвучные имена. И заселяли их до тех пор, пока не стал обитаемым весь тихоокеанский треугольник.

Полинезийцы сравнивают свои пути, свою миграцию со щупальцами большого осьминога, образ которого весьма чтят. Головой осьминога была Гаваики – Раиатеа. А щупальца его простерлись на север и юг, на запад и восток.

Я стою сейчас на священной, воспетой в легендах, древней земле Раиатеа и спрашиваю себя: какой путь выбрать мне?

Ведь моя цель – три времени Полинезии. Прошлое, настоящее и будущее жителей этих островов. Прошлое, славное и удивительно загадочное, это – Рапануи, остров Пасхи. Огромный храм со статуями и странными письменами. Пантеон и Лабиринт Океании. Остров тысячи таинственных вопросов, на которые нет ни одного разумного ответа.

Какое же щупальце изберу я? Конечно же, восточное. На Рапануи! На Рапануи!

МОЯ ПАЛАТКА НА ОСТРОВЕ ПАСХИ

Мой путь на Рапануи был столь же долог, а может, я добирался туда еще дольше, чем первые полинезийцы на свой удивительный остров. В то время, как в Северную Полинезию я отправился из Северной Америки, путешествие на самую восточную окраину тихоокеанского мира мне пришлось начать из Чили.

Тихоокеанское побережье Южной Америки отделяет от острова Пасхи более трех с половиной тысяч километров океанских просторов. И еще три тысячи километров лежат между Рапануи и его ближайшим полинезийским соседом – островами Мангарева. Океан, бесконечный и грозный, простирается также на юг н на север от Рапануи. И среди тысяч квадратных километров Тихого океана – непонятный, на первый взгляд бессмысленный, клочок земли, двадцать потухших вулканов, ни одного дерева и единственная деревня, в которой живет менее тысячи человек.

Для этой тысячи человек – а на рубеже столетия на острове было всего сто одиннадцать жителей – достаточно посещения одного корабля год. Такое судно и направляло на Рапануи чилийское адмиралтейство, в ведении которого до середины 50-х годов находился остров Пасхи (затем он был передан в руки гражданской администрации).

Но сейчас 70-е годы XX века. В Южных морях век кораблей сменился веком самолетов. В долине Матавери, на западе Рапануи, есть аэродром. И на нем – мне даже не верится – приземлился самолет, который доставил меня сюда. Сюда, на край света. Сюда, куда дотянулось самое длинное щупальце полинезийского осьминога. Сюда, на полный загадок остров. Он, вероятно, даже не имел когда-то названия. Мы, европейцы, именуем его островом Пасхи, потому что голландец Роггевен впервые ступил на его землю в пасхальные дни – «светлую субботу» 1722 года. А первые полинезийцы, открывшие будущий остров Пасхи, дали ему имя – «Глаза, которые смотрят в небо». Открытые глаза – это огромные, грозные кратеры, которые сразу привлекли внимание первооткрывателей.

Позже, и это название лучше всего передает странную притягательную силу острова, полинезийцы стали именовать его «Пуп вселенной». В наши дни жители острова Пасхи называют свою землю Рапануи – «Большая Рапа».

Но если есть Большая Рапа, то где-нибудь должна находиться и малая. И такой остров действительно существует. Это Рапаити. Он находится южнее Таити, недалеко от островов Тубуаи.

Большая Рапа приветствует немногочисленных пассажиров реактивного лайнера, впервые за всю историю острова совершившего посадку в долине Матавери. Это был памятный день для Рапануи. На аэродроме Сантьяго из репродукторов лились чилийские песни. Здесь же, в Матавери, танцевала и пела в честь гигантского «боинга» сладостная Полинезия. Народное гуляние идет прямо на летном поле.

Девушки закончили танец и покинули аэродром. И тут только я действительно почувствовал себя на Рапануи. У ограды, отделяющей эпоху реактивных самолетов от времени загадочных скульптур, привязаны лошади. Достаточно арендовать лошадку, и расстояния на маленьком островке становятся еще короче.

Но сначала надо устроиться с жильем. В Ханга Роа, единственном селении острова Пасхи, дают напрокат палатки. Я беру одну из них, и это полотняное жилье – отныне исходная точка всех моих поездок по Острову.

Первую из них я совершу на следующий же день. Но с чего начать? Видимо, с истории острова, с того места, где высадились первооткрыватели Рапануи. Итак, в путь, в Анакену, царское место!

Из Ханга Роа в Анакену ведет одна из двух имеющихся на острове «дорог». Она огибает несколько потухших вулканов, пересекает угодья Веити – бывшей овцеводческой фермы, а ныне сельскохозяйственной научной станции на Рапануи, и затем устремляется к северному побережью острова – заливу Анакена. Эти живописные берега избрала своей стоянкой одна из трех экспедиций, изучавших Рапануи, – норвежская группа Тура Хейердала.

Участок, где раскинула свои палатки норвежская экспедиция, принадлежал когда-то первому верховному вождю Рапануи, человеку, открывшему остров Пасхи, – Хоту Матуа. К нему, рапануйскому праотцу, в этот зеленый залив пришел и я. Археологи, конечно, не могут сказать, каким образом остров Пасхи был открыт. Поэтому приходится обращаться к местным легендам. В Полинезии в большей степени, чем где-либо, именно мифы и легенды скрывают многочисленные исторические сведения. Каждый исследователь островов Южных морей знает, как тщательно велась здесь генеалогия аристократических родов.

Родословная рапануйских вождей содержит пятьдесят восемь имен. На последнем месте стоит «Малый Григорий» – верховный вождь Грегорио Роко Роко, который умер, всеми забытый и покинутый, во французской католической миссии. А у истоков генеалогии стоит знаменитый Хоту Матуа.

О Хота Матуа даже в наши дни готов рассказать приезжему каждый ребенок. И то, что я слышал о приходе первого верховного вождя на остров, почти не отличается от рассказов островитян.

Все началось, как это часто бывает, из-за женщины. На острове Марае Ренга, где властвовал Хоту Матуа, жила прекрасная девушка. Брат Хоту Матуа – Ко Те Ира Ка Атеа – мечтал о ней. Ее любил также вождь другого сильного племени – коварный Орой.

Красавица предпочла Орой. Она заявила, что станет его женой, если он сумеет обежать весь остров, не останавливаясь. Это оказалось трудной задачей. Но Орой с ней справился. Каково же было его негодование, когда, вернувшись в деревню за желанным «призом», он обнаружил, что девушка ушла с Ко Те Ира Ка Атеа.

Орой был вне себя от гнева. Смертельно оскорблено было и все его племя. Воины подняли оружие против верховного вождя и в кровавой битве одержали победу. Хоту Матуа не оставалось ничего иного, как покинуть остров Марае Ренга.

Но куда мог направить он свои суда? В свиту вождя входил татуировщик Хау Макэ (Хау Маки). Это был знаменитый человек: ведь он раскрашивал самого вождя. И ему приснился необычный сон – будто душа его ночью путешествовала по волнам океана до тех пор, пока не нашла удивительный остров с кратерами вулканов и прекрасным песчаным пляжем. Услышав об этом, Хоту Матуа решил отправить шестерых человек на поиски острова, который увидел во сне татуировщик вождя.

Они плыли много дней, пока не показались на горизонте острые вершины вулканов одинокого острова.

– Вот она, земля, – вскричали моряки и стали искать удобную бухту, где мог бы пристать корабль вождя.

Они обошли вокруг острова и наконец увидели на северной его стороне песчаный пляж.

«Да, это тот самый остров, который приснился татуировщику, то место, где будет теперь жить наш вождь».

И здесь, в Анакене, они ступили на твердую землю.

Вскоре к песчаному берегу подошел катамаран [3]3
  Катамаран – судно с двумя соединенными между собой корпусами. Лодки такого типа были широко распространены в Полинезии.


[Закрыть] «Отека» – корабль, на котором находились Хоту Матуа, жена вождя Вакаи и их дружина. За «Отекой» к новому острову шел другой корабль – «Ова». Им командовал жрец Туу Ко Иху. Когда оба судна одновременно подошли к берегу, Хоту Матуа приказал:

– Сушите весла.

Весла на «Ове» замерли, и корабль верховного вождя первым бросил якорь.

В тот момент, когда Хоту Матуа и его свита сошли на песчаный берег Анакены, у Вакаи начались родовые схватки. Прямо на пляже она родила сына. Туу Ко Иху перерезал пуповину и, как этого требовал обычай, стал читать молитвы. В то же самое время жена Туу Ко Иху произвела на свет девочку. Таким образом, сын Хоту Матуа и дочь Туу Ко Иху оказались повенчанными.

Через некоторое время в Анакену прибыли корабли с побежденными у себя на родине воинами. Они привезли таро, ямс, бананы и сахарный тростник, но не захватили на будущий остров Пасхи ни собак, ни свиней, ни других домашних животных.

Мстительный Орой продолжал преследовать поверженного вождя. Ночью, тайно, он выбрался на берег Анакены, чтобы отыскать Хоту Матуа, арики [4]4
  Арики – сословно-кастовая группа вождей и знати на острове Пасхи и других островах Полинезии. Пользовалась большими привилегиями по сравнению с другими общественными группами. Рядовые общинники должны были соблюдать строгий этикет при обращении к арики, не имели права прикасаться, а иногда даже приближаться к ним.


[Закрыть] и убить его. Орой бродил по острову. Нашел детей вождя и расправился с ними. Наконец он натолкнулся на Хоту Матуа. Но в поединке верховный вождь раскроил Орой череп.

На острове наступил мир. Матуа стал учить мужчин и женщин возделывать привезенные культуры, петь священные песни, следовать старым обычаям.

Когда жизнь мудрого вождя подошла к концу, он разделил всю землю острова между оставшимися в живых сыновьями. Потом поднялся на вершину вулкана Рано Као, встал лицом к острову Марае Ренга и произнес:

– О боги, моей родины, настало время услышать пение петуха.

Петух в Марае Ренга закукарекал, и его голос – вестник смерти пронесся над морскими просторами.

Сыновья отнесли Хоту Матуа в его дом. Когда же вождь умер, они перенесли его тело в святилище Агу Ака Ханга, где оно покоится и по сей день.

В ГОРОДЕ ЛЮДЕЙ-ПТИЦ

Тело первого верховного вождя Рапануи покоится в одном из святилищ, руины которых можно увидеть повсюду на острове Пасхи, в том числе и здесь, на тихом морском берегу залива Анакена. Мне хочется еще немного побыть в обществе легендарного вождя. Живописный залив во времена последователей Хоту Матуа превратился в своеобразный «дом отдыха». Многие из вождей в период правления избирали своей резиденцией именно это место.

Простившись с миром Хоту Матуа, я отправился на вершину Рано Као, в удивительное поселение Оронго. Оно было важнейшим ритуальным центром всего острова Пасхи, местом паломничества островитян. Оронго расположено на самой вершине Рано Као. А так как я искал прошлое Полинезии, прошлое Рапануи, то, естественно, не мог не побывать здесь.

И вот теперь каждый раз, когда я смотрю в целлулоидное окошко моей палатки, мне виден величественный конус огромного вулкана. Он поднимается прямо над Ханга Роа и долиной Матавери. Остается только сесть на лошадь и не спеша подняться по крутому серпантину узкой дорожки к вершине кратера. Немногие места на острове Пасхи могут сравниться по красоте с этим потухшим вулканом, возвышающимся прямо на морском берегу. Справа, на просторах Тихого океана, недалеко от берега, виднеются три островка – Моту Ити, Моту Нуи и Моту Као Као, на которых живут лишь морские птицы. Слева зияет открытая рана потухшего кратера. Его диаметр более тысячи метров. На дне блестит вода.

Слегка кружится голова, потому что внешний выветрившийся склон вулкана крут и обрывист. Ширина тропы, которая вьется по гребню, местами не превышает метра. Поэтому я удивился, когда увидел на самой вершине руины останки строений. Это и было Оронго.

«Город» состоит из трех составных частей.

Первая – церемониальная площадь: небольшая, мощенная грубо обработанными камнями площадка с подземными, глубиной меньше метра, каморками, назначение которых не сосем понятно, и маленькой «художественной», украшенной рельефами галереей.

Вторая – жилые помещения. Причем все «дома» упрятаны под землю и представляют собой своеобразные рапануйские землянки. Потому жители острова Пасхи называют их не хара, что значит дом, а ана – «пещера». Крыши оронгских строений сверху покрыты слоем почвы; на них растет густая трава.

И так как здесь, на вершине Рано Као, вечно свирепствуют сильные ветры, то «дома» приходилось не только зарывать в землю, но и строить из более прочного материала, чем внизу, в Матавери или Ханга Роа. Строители Оронго пользовались каменными плитами толщиной около двадцати сантиметров, из которых сооружены не только стены «домов», но и крыши, обмазанные сверху еще и глиной.

Когда я вошел в первое строение, то меня поразили низкие потолки. Я не очень-то высокого роста, но ни в одном из этих «домов» не мог выпрямиться: высота потолка, как правило, не превышает полутора метров. Пол в большинстве строений имеет форму днища лодки. Ширина «домов» колеблется от двух до трех, а длина достигает пятнадцати метров.

Вблизи главного «жилого массива» Оронго находится третья часть городища – еще один небольшой, сильно разрушенный комплекс из восьми взаимосвязанных жилых построек, выходы из которых ведут на общее надворье.

Строения Оронго изнутри были богато украшены настенной живописью. Многое уничтожило время, но до сих пор кое-где на стене, противоположной входу, можно обнаружить фрески, написанные излюбленными красками жителей острова Пасхи – красной и белой. Кроме этих основных цветов оронгские «живописцы» использовали также желтую, черную и синюю краски.

Тематика картин, украшающих оронгские «дома», на первый взгляд кажется стереотипной. На них когда-то было изображено ао – «ритуальное весло», которым жители Рапануи пользовались во время религиозных праздничных танцев. Стены «домов» в Оронго украшают также изображения парусников: не только традиционных полинезийских лодок с квадратным полотнищем, которые я встречал на Раиатеа и Таити, но и кораблей европейского типа с тремя парусами.

Однако чаще всего интерьеры в Оронго украшены изображениями Тангата Maнy – «Человека-птицы». Они встречаются также на скалах и камнях ритуальной площади. Туловище у Тангата Maнy – человеческое, руки чаще всего раскинуты, словно собираются кого-то обнять, а голова – птичья. Иногда в руках у Тангата Maнy изображены яйца. Древние художники придавали Тангата Maнy позу склоненного человека, изображая его всегда в профиль. Госпожа Раутледж полвека назад насчитала на скалах вокруг ритуальной площади сто одиннадцать изображений Человека-птицы.

Наряду с «портретами» Тангата Maнy здесь встречаются рисунки человеческих голов и стилизованных лиц с широко раскрытыми глазами.

И наконец, третьей излюбленной темой оформителей Оронго были женские половые органы – символ плодородия. На скалах около площадки я обнаружил около пятидесяти таких изображений. Они встречаются также в интерьерах «домов».

Осмотр Оронго довольно утомителен, несмотря на то, что все три его части – площадка, «жилой квартал» и третий комплекс построек – находятся друг от друга всего в нескольких десятках метров. Я присел на один из камней и загляделся на море, на маленькие, находящиеся далеко внизу островки и стал слушать крики их единственных обитателей – птиц.

Мне иногда кажется, что Оронго построили не для людей, а для птиц – чаек и морских ласточек. Как ни странно, но это действительно так. Я уже говорил о королях Рапануи – арики мау – и о том, что их влияние постепенно падало. Все большей реальной политической силой становились вожди отдельных племен. Так же как и королевский «престол», их должности были наследственными. Не меньшее значение в жизни островитян имел Тангата Maнy, изображение которого так часто встречается на скалах Оронго.

Власть Человека-птицы длилась ровно год. Но, судя по всему, она была значительной. Казалось бы, чтобы стать Тангата Maнy, вовсе не нужно иметь знатное происхождение. Все решали физические данные, а позже – сила и ловкость. Надо было только победить в спортивных состязаниях, которые проводились здесь, в Оронго.

Задолго до их открытия все участники собирались в долине Матавери. Вначале очень древний ритуальный обряд, предшествующий состязаниям, могли выполнять все жители Рапануи. Однако со временем из числа участников стали исключать все более многочисленные группы населения острова Пасхи, например, племена, побежденные в междоусобных войнах.

Привилегированные группы, собиравшиеся в Матавери, называли себя ао. Двухметровые весла ао никогда не применялись для гребли, ими пользовались лишь как важнейшими ритуальными предметами во время танцевальных празднеств, проводившихся в Матавери.

После нескольких недель пребывания у подножия вулкана в тот момент, когда на острова должны были вернуться морские ласточки, из долины выходила торжественная процессия. Она двигалась по той же дороге, по которой только что проехал и я. Островитяне называли ее Дорогой ао.

Дорога ао заканчивалась у стен Оронго. Участники шествия располагались в «жилых домах» «города». В меньшем по размеру комплексе построек жили мудрецы. Их жилища для светских обитателей считались табу.

Жители «города» – как мужчины, так и женщины – ходили совершенно обнаженными. Возле домов устраивались танцы. Весьма эротические, они были наверняка связаны с культом плодородия.

Танцы и другие религиозные обряды были лишь прелюдией к важнейшей, самой значительной части ежегодных празднеств в Оронго – соревнованию и выбору нового Человека-птицы.

На заключительной стадии выборов «список кандидатов» на должность Тангата Maнy утверждался «пророками», будто бы обладавшими даром предвидения. Основываясь на толковании своих снов, они предсказывали, кто победит и станет Человеком-птицей в этом году. Естественно, в «список» человек из низов не попадал.

В чем же заключалось само состязание? На уже упоминавшихся небольших островках, расположенных недалеко от Оронго, гнездятся многочисленные морские птицы. Одни из них живут там круглый год, другие прилетают с приходом зимы или лета. Главное условие состязания для жителей острова Пасхи – найти на Моту Нуи первое яичко черных ласточек.

Задача эта может показаться простой, но лишь на первый взгляд. Между скалистым побережьем острова Пасхи и крохотным Моту Нуи море всегда бурное. Кроме того, на пути к цели полно крокодилов. Вначале яйца искали сами претенденты на титул Человека-птицы. Но в те времена, о которых уже сохранились достоверные сведения, мужчины, занесенные в «списки» кандидатов, оставались здесь, в Оронго. Они внимательно наблюдали за состязанием из пещеры, которую островитяне называли Хака Ронго Maнy – «Вид на птиц». Дело в том, что на остров знатные представители привилегированных племен сами не плавали – каждый из кандидатов посылал туда лучшего пловца своего племени, по-рапануйски – хопу.

На Моту Нуи хопу ожидали прилета черных ласточек. В один из дней их «присылал» бог Меке Меке (Маке Маке). Резкие крики ласточек были слышны издалека, так что не приходилось опасаться, что кто-то пропустит прилет птиц.

Черные ласточки в свое первое посещение гостят на Моту Нуи недолго. За это время они оставляют на утесах зеленого островка всего несколько яичек. Как только птицы поднимаются в воздух, хопу бросаются на поиски. Тот счастливец, кто находит яичко первым, взбегает на самую вершину островка, криком и жестами сообщая о победе своему господину. Затем он осторожно обмывает яичко в морской воде, кладет в корзинку, которую привязывает лентой к голове, и возвращается в Оронго. Там он торжественно передает яичко тому, кого боги избрали Человеком-птицей нынешнего года, и получает свою награду.

С этой минуты все внимание сосредоточено на новом Тангата Maнy. Прежде всего Человек-птица принимает имя, данное ему иви атуа. Им теперь будет называться и весь год его правления. Таким образом рапануйцы вели счет годам по именам Тангата Maнy.

Потом Человека-птицу брили; собственную шевелюру с этого момента ему заменял ритуальный парик из женских волос. Лицо его жрецы натирали красной и черной красками, а на спину прикрепляли деревянную птицу. Правую руку Тангата Maнy, которая первой коснулась «священного» яичка, обматывали тканью из коры дерева излюбленного островитянами, красного цвета. Затем Человек-птица, которого с этого момента и в течение всего года соплеменники будут считать чуть ли не живым божеством, вел за собой торжественную процессию по Дороге ао из Оронго обратно в Матавери. В долине в честь нового Человека-птицы начинались шумные танцы. Много дней продолжались празднества у рапануйцев. Наконец наступало «отрезвление». И тогда полубог-получеловек Тангата Maнy удалялся в Орхито, на склоны вулкана Рано Рараку, где специально для него строили хижину.

С этой минуты на Тангата Maнy распространялись многочисленные табу. Он не имел права ни с кем встречаться, не мог видеть даже собственную жену. Только один жрец время от времени посещал его. Существовало и много других запретов. Человек-птица не имел, например, права купаться, чтобы не смыть «священной» красно-черной краски с лица.

Яичко, найденное хопу для своего господина, в течение целого года висело на крыше хижины Человека-птицы, завернутое в красную ткань. Этому яичку оказывались всяческие почести, его считали чуть ли не живым существом.

Хижину с яичком, где жил Человек-птица, рапануйцы обходили с величайшим почтением. Кроме почестей и восхищения, Тангата Maнy после того, как проходило время обременительных табу, приобретал многочисленные выгоды. Отрывочные и не очень достоверные сведения, полученные еще в прошлом веке, свидетельствуют о том, что все Тангата Maнy беззастенчиво присваивали имущество других жителей острова Пасхи и своей «божественной», властью буквально терроризировали соплеменников.

Привилегии Людей-птиц сохранялись за ними до самой смерти. И даже после нее. Недалеко от «резиденции» Тангата Maнy – Орхии я видел развалины святилища, где хоронили только таких людей. В похоронах каждого Человека-птицы принимали участие все Тангата Maнy.

В честь птиц – особенно черных ласточек – и бога Меке Меке проводились и другие торжества. В этих празднествах, которые проходили тоже здесь, в Оронго, участвовали и дети. С белыми кругами на ягодицах, белыми дисками на крестцах и деревянными украшениями на лопатках, они поднимались на вершину Рано Као, сопровождаемые устроителями детских ритуалов.

Каждый ребенок – участник ритуала должен был исполнить танец или песню перед домом Таура Ренга, довольно большим строением, где помещалась скульптура Хоа Хака Наиа Иа. Кто бывал в Лондоне, тот мог увидеть в Британском музее эту скульптуру, которая играла очень важную роль в детских ритуалах. В 1869 году ее доставил в Лондон экипаж фрегата «Топаз». Это изваяние взрослого мужчины, на спине которого изображены два Человека-птицы, ритуальные весла ао, вагине и диск, назначение которого трудно понять.

Девочки и мальчики, принимавшие участие в ритуальном обряде, становились «птичьи дети».

Этот церемониал, проводившийся каждый декабрь, готовил детей к участию в будущем, самом главном празднестве рапануйцев – выборе Человека-птицы, ради которого я и поднялся сюда, на вершину Рано Као, в этот удивительный город.