Электронная библиотека » Мирослав Морозов » » онлайн чтение - страница 5


  • Текст добавлен: 16 апреля 2017, 14:58


Автор книги: Мирослав Морозов


Жанр: История, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Но судьба не стала дальше испытывать Михаила Васильевича. Незадолго до наступления вечерних сумерек из пролива показался дым, а на кромке территориальных вод – вражеские корабли. Времени торжествовать над сомневающимися не было – следовало выходить в атаку. Благодаря заранее правильно рассчитанной позиции это не заняло много времени: сближение, прорыв охранения и полный носовой четырехторпедный залп с малой дистанции – все было разыграно как по нотам. С борта рудовоза «Тисбе» заметили торпеды, но времени на уклонение уже не оставалось – после попадания двух снарядов судно за считаные мгновения пошло на дно. Теперь впору было подумать о собственной безопасности. Круживший над конвоем самолет заметил лодку, сбросив в место, откуда показалась ее рубка, несколько бомб. Вслед за этим последовала ожесточенная бомбардировка с двух румынских эсминцев и двух немецких охотников за подлодками. И опять всех выручило мастерство командира – он так мастерски уклонялся, что вражеским акустикам не удалось установить гидроакустический контакт, а все сброшенные наугад бомбы легли далеко в стороне. За те две недели, которые «щука» патрулировала на позиции после атаки, разведка успела подтвердить потопление рудовоза. Встреча из похода стала звездным часом Грешилова. «Возвращаясь в базу ПЛ Щ-215, – писалось в политдонесении, – была торжественно встречена. На крейсерах и миноносцах, базирующихся на порт Батуми, для встречи был выстроен личный состав. Оркестры исполняли гимн партии большевиков. После отдачи рапорта тов. Грешилову и личному составу ПЛ была объявлена благодарность от имени командира бригады и начальника политотдела за инициативу, смелость и настойчивость в борьбе с врагом. После проведенного разбора действий ПЛ командир бригады дал оценку «хорошо»[36]36
  В годы войны оценка за боевые походы выставлялась по трехбалльной системе: «неудовлетворительно», «удовлетворительно» и «хорошо». ЦВМА. Ф. 5643. Оп. 4. Д. 3. Л. 148.


[Закрыть]
. За потопление «Тисбе» Грешилов был удостоен второго ордена Красного Знамени, в дополнение к ордену Отечественной войны первой степени и американскому ордену Военно-морской крест, которым он был награжден еще весной по представлению нашего командования.

В следующий раз «щука» вышла в море только в ноябре – начал сказываться большой износ механизмов, которые в условиях почти полного отсутствия запасных частей и полноценных судоремонтных предприятий полностью отремонтировать было невозможно. Снова ей предстояло действовать у западных берегов Крыма, где в это время противник осуществлял интенсивное судоходство под защитой довольно большого количества кораблей и авиации. К тому времени полуостров был уже отрезан с суши войсками Красной армии, но Гитлер планировал удерживать его и в дальнейшем, понимая, что тем самым он оказывает воздействие на политику нейтральной Турции и своих союзников по оси – Румынии и Болгарии. Снабжать находившуюся в Крыму 17-ю армию можно было только морем, для чего немцы мобилизовали транспортные суда всевозможных размеров и транспортной вместимости. В целом ряде случаев целями атак оказывались плавсредства с весьма малой осадкой, например буксиры и быстроходные десантные баржи, которые немцы использовали и в качестве транспортных средств, и в качестве кораблей охранения. Из-за всех этих сложностей успех Грешилова в этом походе ограничился всего одной потопленной БДБ. Но даже этого оказалось весьма непросто добиться. В ночь на 11 ноября Щ-215 дважды стреляла по конвою, шедшему из Севастополя, но единственным результатом стал ее обстрел кораблями охранения. Первая атака на конвой, осуществленная в одну из последующих ночей, результата не дала, поскольку торпеды в очередной раз прошли под целью. Сохраняя выдержку, командир 4 часа гнался за караваном, чтобы напасть на него повторно. Уже близился рассвет, а недостаточно быстроходная «щука» все не могла настолько обогнать баржи, чтобы снова занять выгодную позицию для стрельбы. В этой ситуации Грешилов решил стрелять издалека, с дистанции в полторы мили – так велико было его желание не дать цели уйти. Попадание в тех условиях видимости с большого расстояния могло расцениваться как чистое везение, и Михаилу Васильевичу повезло – раздавшийся взрыв свидетельствовал о гибели быстроходной десантной баржи F 592. По-видимому, и упорство и везение командира объяснялось одним и тем же: датой атаки. Все вышеописанное происходило именно 15 ноября, в 31-й день рождения Грешилова. Другой командир постарался бы отметить собственные именины в спокойной обстановке, но Михаил Васильевич всеми силами желал подарка, а подарком для него мог стать только потопленный корабль противника. Он его хотел, он сам себе его и преподнес! Экипаж еще больше зауважал своего командира и на следующий день сделал ему сюрприз в виде торта, приготовленного лодочным коком из продуктов, которыми добровольно скинулся весь экипаж из своего скромного пайка.

В свой последний поход в качестве командира боевой подлодки Михаил Васильевич сходил в марте – апреле 1944 года. Он оказался безуспешен. Немцы в этот период осуществляли эвакуацию своих войск из Крыма на хорошо охраняемых судах. Сблизиться с ними на необходимую для попадания дистанцию изрядно изношенной подлодке оказалось крайне тяжело. К тому же начинала сказываться усталость. К концу этого, уже 25-го по счету, похода Михаил Васильевич пробыл в общей сложности на боевых заданиях 259 суток. Если добавить к ним выходы в море на боевую подготовку, для испытаний механизмов и переходов между портами, то число дней, проведенных в море, увеличивалось до 427. Надо ли говорить, что в боевых условиях, находясь в постоянной ответственности за корабль и экипаж, настоящий командир круглосуточно пребывает в ни с чем не сравнимом напряжении, даже когда отдыхает. Это ни для кого не проходит бесследно. Известие о выходе 16 мая в свет Указа о награждении званием Герой Советского Союза тут ничего не могло изменить.

«Доношу, что 25 мая 1944 года, – писалось в очередном политдонесении, – был направлен в Тбилисский психоневрологический институт Герой Советского Союза капитан 3-го ранга Грешилов Михаил Васильевич с острым психическим расстройством (по типу шизофрения), проявившимся на почве истощения нервной системы в результате сильного напряжения в боевых походах… По имеющимся данным, отец тов. Грешилова страдал хроническим алкоголизмом и невыясненного характера психическим расстройством. Таким образом, надо полагать, что тов. Грешилов и по наследству предрасположен к данному заболеванию.

В данный момент состояние здоровья тов. Грешилова М. В. тяжелое.

Безусловно в дальнейшем к службе на ПЛ не пригоден. О состоянии Грешилова буду сообщать дополнительно»[37]37
  ЦВМА. Ф. 1077. Оп. 34. Д. 22. Л. 75.


[Закрыть]
. В результате 9 июня на Щ-215 был назначен другой командир, и именно он стоял во главе экипажа на торжественной церемонии вручения «щуке» гвардейского знамени (звание присвоено приказом от 22 июля 1944 года). Впрочем, награды и почести никогда не грели душу Михаила Васильевича так, как потопленные корабли противника и сознание честно выполненного воинского долга. Спустя несколько месяцев молодой организм победил болезнь, и с января 1945 года Грешилов вернулся к выполнению служебных обязанностей, правда, уже не в качестве коман дира подлодки, а начальника штаба дивизиона «малюток». Свое выздоровление он ознаменовал рождением третьего сына – Михаила – в том же победном году.

К тому времени война на Черном море уже кончилась. Формально она завершилась с вступлением наших войск на территорию Румынии и Болгарии в августе – сентябре 1944-го, на фактически уже в мае, после эвакуации немцев из Крыма, подводная война прекратилась из-за почти полного отсутствия целей в море. С учетом этого можно говорить, что Михаил Васильевич прошел всю войну на Черном море от начала до конца. С блестящим послужным списком в октябре 1945-го он поступил в Военно-морскую академию, которую окончил тремя годами позже. Впрочем, он не стал делать головокружительную карьеру – сказывалась усталость от войны и желание посвятить себя семье. Спустя полтора года службы в штабе военно-морской базы Поти он перевелся в Москву, где сначала занимал должность офицера Морского главного штаба, а затем на протяжении шести лет (с 1951 по 1957 год) – преподавателя Военно-дипломатической академии Советской армии. После еще одного непродолжительного периода службы в Главном штабе ВМФ в октябре 1959 года последовало увольнение в запас в звании капитана первого ранга «по выслуге установленных сроков действительной службы». В отличие от многих военных моряков, Михаилу Васильевичу удалось найти себя и в гражданской жизни. Долгие годы он работал старшим инженером в Институте акустики АН СССР, где его опыт подводника оказался весьма востребованным. Одновременно он много времени посвящал семье. Все его сыновья окончили институты в Москве: Евгений – МГУ, Виктор – МАТИ, Михаил – МФТИ, и стали крупными специалистами каждый в своей области. Со временем они обзавелись своими семьями, подарив Михаилу Васильевичу четырех внуков и двух правнуков. Его же со временем все больше стало тянуть к родным корням, к курской земле, где он когда-то вырос, но был вынужден покинуть в юном возрасте под влиянием жизненных обстоятельств. После Института акустики Михаил Васильевич больше уже нигде не работал, если не считать неутомимого и так близкого его душе труда на подворье отчего дома в родной Будановке. Прививки и пестование новых сортов плодовых деревьев стали его новой страстью. Грешиловский сад славился во всей округе. С ранней весны до глубокой осени, пока позволяло здоровье, он со своей неразлучной спутницей жизни – супругой Анной Ивановной – колдовал над грядками и яблонями в саду. Позже по состоянию здоровья Михаил Васильевич все больше времени стал проводить в Москве, но и это время не тратил бесполезно, а сочетал с работой в ветеранских организациях, выступлениями перед трудовыми и учебными коллективами. В Москве он и скончался 8 марта 2004 года, когда ему шел 92-й год. Он не очень любил вспоминать то, что ему пришлось пережить в годы войны, но не потому, что его мучила совесть – скорее наоборот[38]38
  Автору этих строк доводилось встречаться с Михаилом Васильевичем осенью 2002 г. Несмотря на 90-летний возраст, он лично встретил меня у подъезда собственного дома, очень доброжелательно беседовал, а когда я сообщил, что, по материалам исследований документов противника, он является «черноморским подводником № 1», то заплакал от радости и смущения!


[Закрыть]
. Просто очень тяжелое это было время, подавляющее большинство его друзей и знакомых погибло еще тогда или умерло от перенапряжения и болезней в первые послевоенные годы, а ему, «черноморскому подводнику номер 1», была уготована непривычная участь долгожителя. Как пелось в одной из песен Владимира Высоцкого:

 
Но мне женщины молча
намекают, встречая:
Если б ты там навеки остался,
может, мой бы обратно пришел?!
 

На самом же деле Михаил Васильевич Грешилов был подводником от Бога и настоящим Героем. Добрый, спокойный и скромный по натуре, он никогда не требовал публичного признания своих заслуг и никогда не совершал громких «подвигов» на берегу, что в конечном итоге привело к тому, что сейчас его имя известно куда меньше, чем оно того заслуживает. А жаль!

Александр Данилович Девятко

Война дала нам множество имен героев, но не со всеми из них людская память обошлась справедливо. До настоящего времени дошли имена только тех, кто совершил один яркий подвиг и отдал за него свою жизнь, либо тех, кто добился ряда менее впечатляющих боевых достижений, зато дожил до конца войны. Спорить с причинами, обусловившими такую избирательность народной памяти, бесполезно. Вместо этого попытаемся описать жизнь и судьбу человека, ставшего самым результативным среди командиров советских подводных лодок в 1941 году и ныне почти полностью забытого.

Будущий герой родился 4 июня (по новому стилю) 1908 года в селе Старые Кайдаки в пригороде Екатеринослава (ныне Днепропетровск). Отец Александра Даниил Федорович был крестьянином-бедняком, но не чуждым водной стихии. Близость Днепра и крайняя нужда заставила его освоить смежную специальность – стать лоцманом на сплаве леса через днепровские пороги. Видимо, поэтому он был призван для прохождения срочной службы не в армию, а на флот. Призыв совпал по времени с Русско-японской войной, в результате чего Даниил Девятко стал одним из матросов печально знаменитой 2-й тихоокеанской эскадры, которая потерпела сокрушительное поражение в Цусимском сражении. Ему посчастливилось не погибнуть от японских снарядов, а попасть в плен, где он провел полтора года. После возвращения на родину в семье Девятко и родился второй сын Александр. Пока маленький Саша рос, началась империалистическая война, и отца снова призвали на Балтийский флот. На этот раз его служба протекала спокойнее, и в начале 1918 года он вчистую демобилизовался и вернулся в родную деревню. В Гражданской войне никто из семьи Девятко участия не принимал, но это не значит, что она оказалась вне временных процессов. Юг Украины неоднократно переходил из рук одной враждующей группировки в руки другой, что привело к крайнему обнищанию тамошнего крестьянства. Не стала исключением и семья Девятко. В результате в конце 1919 года после окончательного установления здесь советской власти родители были вынуждены отдать 11-летнего Александра, который перед этим успешно отучился четыре года в сельской школе, в городской детский дом. Кроме него, в семье было еще трое детей – старший брат Роман, устроившийся на работу в охране железной дороги и убитый грабителями, а также младшие сестра Дарья (1910 года рождения) и брат Николай (1915 года рождения).

В детдоме наш герой находился до лета 1922 года, когда начал самостоятельную трудовую деятельность – пошел по стопам отца, начав подрабатывать на сплаве леса через пороги. Работа эта была сезонной, и в остальное время Александр помогал отцу по хозяйству. В 1923 году юноша вступил в комсомол, а в следующем году с образованием ячейки ВЛКСМ в родном селе стал ее секретарем. Тогда ему едва исполнилось 16 лет. Осенью 1924 года по комсомольской путевке он поступил в педагогический техникум Днепропетровска, который окончил в августе 1926 года и вернулся учительствовать в родное село. Должно быть, учеба давалась ему сравнительно легко – высокий лоб и умное выражение лица Александра на всех фотографиях говорят о врожденном интеллекте. Если учеба в техникуме и работа учителем дали ему необходимый минимум образования и приучили к общественной деятельности, то упорству, добросовестности и инициативе он наверняка научился, работая в хозяйстве отца. К 1927–1928 годам хозяйство Девятко стало середняцким – в нем имелось пять десятин надельной земли (начинали с 1,8 десятины, а остальное купили у соседей), две лошади, корова, несколько механических орудий труда. Наверное, тяжело было со всем этим расставаться, когда в 1929 году в деревне объявили о создании колхоза. Тем не менее вся семья решительно вступила в него. Практически одновременно с этим Александр стал кандидатом в члены РКП(б) и инспектором ликбеза Днепропетровского района, годом позже – секретарем местного райисполкома. Казалось бы, жизнь удалась, и можно было через местные органы решить вопрос и с призывом в армию по месту жительства, тем более что по существовавшим тогда нормам Александру, как человеку с образованием, требовалось отслужить всего год, но все получилось иначе.

Должно быть, под впечатлением рассказов отца наш герой добился того, чтобы его направили служить на Балтику – иначе такое совпадение просто трудно объяснить. Попал он на флот простым краснофлотцем – в 1-ю артиллерийскую бригаду береговой обороны Балтийского моря в Кронштадте. Спустя год он сдал положенные экзамены на командира запаса, но увольняться не стал. По-видимому, именно в службе на флоте он обнаружил свое призвание, понял, что именно так принесет максимальную пользу Родине. Ему искренне нравилось изучать военное дело со всеми его профессиональными премудростями, подолгу общаться с краснофлотцами – такими же ребятами из народа, как и он сам. Сохранившему целомудрие простой крестьянской жизни, ему была чужда тяга к ленинградским ресторанам и прочим соблазнам большого города. Потому неудивительно, что он быстро стал одним из лучших, и отцы-командиры просто не могли налюбоваться на нового старшину-сверхсрочника. С точки зрения военной службы в его характере не было ни одного изъяна.

Единственное, чего Александру не хватало, так это образования, но он с крестьянским упрямством засел за книги и добился при этом поразительных успехов. В конце 1933 года он поступил на параллельные курсы Военно-морского училища Фрунзе (так тогда назывался учебный поток училища, где учились те, кто поступал с командирских должностей непосредственно с флота), которые окончил по первому разряду в конце 1937 года. Одновременно с выпуском ему присвоили персональное воинское звание лейтенант, причем выслугу засчитали с января 1936 года, когда на флоте только и были учреждены звания. В период обучения с Александром приключилась единственная неприятность за весь период его службы в ВМФ – в начале 1935 года он потерял партбилет. В то чрезвычайно идеологизированное время за такой проступок наказывали весьма жестоко, и в сентябре 1935 года его исключили из рядов ВКП(б). Тем поразительнее выглядит тот факт, что уже в декабре того же года сам политотдел училища ходатайствовал о восстановлении Александра в рядах коммунистов. Начальник политотдела Надеждин писал: «Тов. Девятко является ударником БП (боевой подготовки. – М. М.). Политически грамотен, идеологически устойчив, активный коммунист. Достоин быть членом ВКП(б)»[39]39
  ЦВМА. Личное дело А. Д. Девятко. Л. 27.


[Закрыть]
. Решение об исключении заменили на строгий выговор, который был снят в июне 1938 года за новые успехи в боевой и политической подготовке.

Гармоничный рост Александра сопровождался и успехами в личной жизни. В 1933 году он женился на жительнице Днепропетровска Лии Вольфовне, с которой, должно быть, познакомился еще в период учебы в педагогическом техникуме. Спустя год у них родилась дочь Людмила.

По распределению Александр Данилович попал служить минером на черноморскую субмарину Л-4. Неизвестно, стремился ли сам Девятко к службе на подводных лодках, или его туда забросила военная судьба, ясно только одно – и на этом месте он служил исключительно добросовестно, проявлял максимальное стремление к тому, чтобы овладеть всеми секретами специальности, стать мастером своего дела. С апреля 1938 года командиром Л-4 стал талантливый подводник Павел Иванович Болтунов, который к началу войны дослужился до должности командира 1-й бригады подлодок ЧФ и снова стал непосредственным начальником Девятко, который тогда уже командовал Щ-211. Но все это произошло гораздо позже. К концу же 1938-го, буквально за год своей службы Александр Данилович сумел заслужить рекомендацию командования продолжить учебу в командирском классе УОПП. Именно к моменту окончания учебного отряда летом 1939 года и относится первая сохранившаяся в его личном деле аттестация. Имеет смысл привести ее целиком:


«За 8 месячный срок обучения показал себя отлично дисциплинированным, культурно растущим командиром-слушателем, с отличными способностями в успеваемости проходимых дисциплин. Трудолюбивый, разумно-работоспособный, искренне-правдивый и исполнительный командир. Много работал сам и помогал отстающим в изучении тактики и техники подводного оружия. С самого начала учебного года был отличником учебы и дисциплины и занесен на доску почета КУОПП. Серьезно и умно решает вопросы службы и быта. В обстановке при производстве торпедных атак на приборах и других видах учебы разбирался очень хорошо, уверенно, решения принимал правильно и быстро. В общественно-политической работе активен. Был секретарем партбюро курсов. Показал себя хорошим партийным руководителем, умело сочетал учебу с партийной работой. Физически здоров, по характеру выдержан, тактичен. Внешне опрятен, воински подтянут.

Вывод: Может быть полноценным пом. командира ПЛ любого типа лодок»[40]40
  ЦВМА. Личное дело А. Д. Девятко. Л. 15.


[Закрыть]
.

На самом деле командование пошло еще дальше, назначив Александра командиром подлодки М-55 Черноморского флота.

Эта подлодка-«малютка» относилась к VI-бис серии, была построена в 1935–1936 годах и отличалась весьма скромными боевыми характеристиками при отвратительных условиях обитаемости. Не рассчитанная на длительное пребывание в море, она имела всего два торпедных аппарата, а из главных механизмов и приборов – все в единственном числе: один дизель, один электромотор, один перископ и т. д. При выходе любого механизма из строя субмарина как минимум должна была возвращаться в базу, а в условиях боевой обстановки запросто могла погибнуть. Экипаж «малютки» состоял всего из восемнадцати человек, из них трех командиров, только два из которых могли привлекаться к несению ходовой вахты – на четыре часа через каждые четыре часа, пока подлодка находится в море. Штат был настолько небольшим, что не предусматривал даже освобожденных должностей кока и санинструктора – эти специальности приходилось осваивать кому-нибудь из членов команды в дополнение к основным обязанностям. Из-за малого водоизмещения и размеров даже при среднем волнении экипаж сильно страдал от качки, а при выпуске одной торпеды субмарина из-за изменения плавучести почти всегда выныривала на поверхность. Даже нормальный ход боевой подготовки на такой подлодке был затруднен до крайности. Тем более рельефными выглядят успехи Девятко в налаживании боевой учебы, установлении нормального морального климата на подлодке, где первое и последнее слово всегда принадлежит командиру. Уже через пять месяцев службы в новом качестве командир дивизиона Клынин в аттестации на Александра Даниловича отмечал: «Заботлив о подчиненных, активен, пользуется авторитетом, волевые качества развиты хорошо, энергичен, решителен, инициативен, требователен к себе и к своим подчиненным… настойчив, может служить примером личной дисциплины». Соответственно и «личный состав лодки сколочен, техническая подготовка личного состава хорошая… лодка во второй линии, аварий и катастроф нет». Объяснял это комдив тем, что Девятко «много работает над собой, заметно растет в политическом и деловом отношениях». Единственный недостаток – «требует практических навыков в умении организовать и обеспечить выполнение своих решений» – легко устранялся в процессе практики. Соответствующим был и вывод: «Вполне соответствует занимаемой должности, растущий командир»[41]41
  ЦВМА. Личное дело А. Д. Девятко. Л. 22 об.


[Закрыть]
.

И Александр Данилович максимально оправдал слова старшего начальника. В течение кампании 1940 года он добился значка «Отличник боевой подготовки», золотых часов за образцовые торпедные стрельбы и вывел подлодку в первую линию, что означало, что она готова к решению всех задач, которые ставятся перед кораблями этого класса, в любых условиях боевой обстановки. Он назывался в числе лучших командиров 2-й бригады подлодок ЧФ. В формализованной аттестации за 1940 год комдив Клынин одновременно аттестовал его и на выдвижение на должность командира дивизиона «малюток», и на поступление в Во енно-морскую академию, но в воздухе пахло войной, и командование флотом в ноябре 1940 года предложило Девятко стать командиром субмарины среднего водоизмещения – «щуки». Сначала ей являлась строящаяся Щ-216, а затем, с февраля 1941-го – вступившая в строй флота еще в 1938 году Щ-211.

Лодки данного проекта к началу Великой Отечественной составляли костяк советского подводного флота. При надводном водоизмещении 584 тонны и длине почти в 60 метров Щ-211 обладала шестью торпедными аппаратами (четыре в носу и два в корме), 45-мм пушкой, зенитным крупнокалиберным пулеметом и большим радиусом плавания. Ее надводная скорость составляла 14 узлов, подводная – 8,5. Лодка весьма удачно подходила для боевых действий на Черном море, обладая одновременно и вполне достаточным радиусом, и автономностью, и не слишком большими размерами для действий в прибрежных мелководных районах театра.

Но о выходе в море новый командир «щуки» пока мог только мечтать. Его первоочередной задачей стал текущий ремонт корабля, который начался еще в ноябре 1940-го. Ремонтных мощностей заводов на Черном море хронически не хватало, и в качестве организации, ответственной за проведение работ, командование флота назначило мастерскую № 1 Технического отдела флота, которая опыта ремонта субмарин ранее не имела. В этих условиях плановые сроки ремонта, который должен был закончиться к 1 апреля, выдержать не удалось. Тем не менее Девятко удалось мобилизовать на выполнение работ все силы экипажа, благодаря чему субмарина смогла вступить в строй 20 июня 1941 года – ровно за два дня до начала войны.

Обстановка, сложившаяся в начале войны на Черном море, была достаточно своеобразной. В отличие от сухопутного направления, где в течение первых недель боев немцам удалось разгромить большую часть советской армии мирного времени, овладеть инициативой и захватить господство в воздухе, на рассматриваемом театре военных действий господствовал советский флот. Немцы тогда здесь своих кораблей не имели, а ВМС Румынии качественно и количественно сильно уступали ЧФ. Тем не менее это не значило, что, имея господство, мы автоматически решали все свои боевые задачи. Как выяснилось, даже организовать нарушение морских коммуникаций между портом Констанца, откуда морем вывозилась румынская нефть, и проливом Босфор оказалось весьма непросто. На выходе из Констанцы стояло минное поле, что мешало субмаринам атаковать танкеры сразу после выхода из порта, после чего судам требовалось всего пара часов времени, чтобы войти в нейтральные болгарские территориальные воды. Следуя далее на юг вдоль побережья, танкеры входили в турецкие терводы, а затем и в Босфор. В любой момент в случае возникновения опасности суда могли укрыться в каком-нибудь нейтральном порту и находиться там неопределенно долгое время, в то время как мы не могли за этим портом наблюдать. Все их выходы в море оказывались внезапными для нас, что не позволяло организовать перехват. Все, что оставалось экипажам наших лодок, так это запастись терпением и подолгу ждать, бороздя вдоль и поперек свои небольшие позиции. Тем временем с сухопутных фронтов приходили неутешительные вести, заставлявшие подводников остро переживать свое бездействие и по возвращении из походов подавать многочисленные рапорты с просьбой записать в морскую пехоту.

Не закончился встречей с противником и первый боевой поход Щ-211. По всем нормам после выхода из ремонта и смены командира подлодке требовалось пройти курс боевой подготовки, отработать торпедные атаки, но командование ЧФ, приняв во внимание, что и экипаж Щ-211 со старым командиром, и сам Девятко, как командир М-55, в кампании 1940 года принадлежали к первой линии, сочло возможным ограничиться только вступительными упражнениями.

«После ремонта надо было отработать слаженность и взаимодействие боевых постов, – вспоминал бывший помощник командира Щ-211 Г. Е. Рядовой. – Эту задачу пришлось решать в первом боевом походе, когда мы получили боевое задание разведать побережье противника.

Выход несколько задержался. С нами должен был отправиться в плавание Иван Изворский, опытный разведчик, бывший моряк торгового флота Болгарии. Это задание он получил по поручению Георгия Димитрова. Но самолет из Москвы задержался, и в море мы вышли с некоторым запозданием.

7 июля вечером отправились на позицию, которую занимала лодка Щ-209. На переходе командир старался каждую милю использовать для боевой учебы личного состава.

И вот побережье противника. Мы внимательно изучили его, особенно район южнее Варны. Часто у перископа находился Иван Изворский.

8 походе встреч с противником не было, но нам стало ясно, что искать вражеские суда надо вблизи берега, где они плавают под защитой минных полей»[42]42
  Рядовой Г. Е. Мы были первыми // Витязи черноморских глубин: Сб. Симферополь, 1978. С. 25–26.


[Закрыть]
.

Повышенное внимание к болгарскому берегу не было случайным. Хотя Болгария официально не объявляла войны СССР, она являлась союзником нацистской Германии. С ее территории с участием ее вооруженных сил в апреле 1941 года разворачивалось вторжение на территорию Югославии и Греции. С этого момента Болгария оказалась в состоянии войны с нашим союзником по антигитлеровской коалиции – Великобританией. То, что в июне 1941-го Болгария не объявила вслед за остальными сателлитами войну Советскому Союзу, объяснялось исключительно тем фактом, что правительство этой страны принимало во внимание многовековую взаимную симпатию русского и болгарского народов и знало, что, попади болгарские части на фронт, они будут переходить на сторону Красной армии с развернутыми знаменами. Так оно и получилось, но тремя годами позже. Пока же советская сторона решила разложить изнутри своего невоюющего противника.

Еще в конце июня 1941 года было принято решение забросить на территорию Болгарии при помощи подводных лодок и самолетов около ста диверсантов и руководителей партизанского движения из числа болгарских политэмигрантов. Отобранные для заброски в Болгарию лица были к тому времени уже гражданами Советского Союза, причем многие из них были офицерами Красной армии. Так, на пример, руководители групп Цвятко Радойнов и Иван Винаров были полковниками Красной армии и преподавателями академии имени М. В. Фрунзе.

Июль 1941 года прошел в усиленной подготовке групп к заброске. В качестве задач им ставилось физическое уничтожение немецких военнослужащих, лиц, принадлежавших к болгарской администрации и полиции, проведение диверсий на военных и экономических объектах – короче говоря, партизанская борьба. Уже в начале подготовки Заграничное бюро ЦК БКП и лично Г. Димитров решили вместе с советским командованием, что наиболее опытные и немолодые организаторы будут доставлены в Болгарию по морю, другие подпольщики, помоложе, полетят самолетами и будут сброшены с парашютами. Потому и возникла необходимость в рекогносцировке у болгарского берега, определении наиболее подходящих участков высадки. После того как «щука» Девятко успешно выполнила это задание, появилась возможность перейти к следующему этапу операции.

«Шла седьмая неделя войны, – вспоминал Г. Е. Рядовой. – В один из дней к борту подводной лодки Щ-211, стоявшей в бухте, пришвартовался катер. Прибывшее начальство бригады встречал командир нашего корабля. Капитан-лейтенант Александр Данилович Девятко, как и положено, доложил о том, чем занимается личный состав.

– К походу готовы? – больше для порядка, чем по необходимости, спросил командир бригады.

– Готовы, товарищ капитан 1-го ранга, – ответил Девятко.

Капитан 1-го ранга П. И. Болтунов испытующе посмотрел на командира лодки. Павел Иванович хорошо знал своего подчиненного, верил в способности экипажа, уже совершившего один боевой выход. Поэтому он не стал долго объяснять задачу, а, вручая пакет, сказал:

– Вскрыть, как выйдете в море!..

В этот же день (5 августа 1941 года. – М. М.) мы вышли в поход. Когда миновали боновое заграждение, командир вскрыл пакет. Приказ гласил: выполнить ответственное задание – взять на борт четырнадцать болгарских патриотов и высадить их в районе Варны. После этого занять боевую позицию и действовать на коммуникациях противника по уничтожению вражеских судов»[43]43
  Рядовой Г. Е. Указ. соч. С. 23–24.


[Закрыть]
.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации