Текст книги "Неизвестные трагедии Великой Отечественной. Сражения без побед"

В результате прорыва в направлении Резекне вражеским войскам удалось обойти правый фланг 46-й танковой дивизии, временно входившей в группу генерала Акимова, которая вынуждена была под натиском 8-й танковой и 3-й моторизованной дивизий немцев отступить в северо-восточном направлении…»[128]128
  Авторская рукопись маршала бронетанковых войск П.П. Полубоярова.


[Закрыть]

После этого чаша терпения Ставки переполнилась, и за неумелое управление войсками генерал-полковник Ф.И. Кузнецов был отстранен от занимаемой должности. Такая же участь постигла члена Военного совета П.А. Диброва и начальника штаба П.С. Кленова. С 4 июля в командование войсками фронта вступил генерал П.П. Собенников. Членом Военного совета был назначен корпусной комиссар В.Н. Богаткин, а начальником штаба стал генерал Н.Ф. Ватутин – заместитель начальника Генерального штаба, находившийся на фронте с 22 июня.

Не имея объективных возможностей для того, чтобы коренным образом изменить обстановку, новое командование фронта вынуждено было доказывать свою необходимость направлением в войска и вышестоящие инстанции боевых распоряжений и предложений, которые не могли быть обеспечены ни материально, ни морально. Так, за подписью начальника штаба фронта Н.Ф. Ватутина в войска была направлена «Инструкция по борьбе с танками противника», в которой рекомендовалось: «Израсходовав гранаты и бутылки с горючей смесью, бойцы-истребители заготавливают грязь-глину, которой забрасывают смотровые щели танка»[129]129
  Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 34. С. 141.


[Закрыть]. Ну что же, после огромных потерь в артиллерии и танках бороться с бронеобъектами врага остается только «грязь-глиной». Да, вот только как это осуществить, представить трудно. В этой связи не понятно, на что рассчитывал и член Военного совета фронта В.Н. Богаткин, который в донесении начальнику Главного управления политической пропаганды РККА Л.З. Мехлису сообщал: «Я лично настаиваю перед Военным советом о необходимости активного наступления на одном из участков фронта и уверен в успехе этого, т. к. силы немцев на нашем фронте не так-то уж особенно велики. Мне кажется, что, если командование фронта вырвет инициативу у немцев и возьмет ее в свои руки на том или ином участке, хотя бы и небольшом, и навяжет им свою волю, тогда, несомненно, последует перелом в настроении как среди командиров, так и бойцов… Военный совет до сего времени не имеет хорошо продуманного, разработанного плана операций и бросает части с участка на участок, затыкая ими дыры, прорванные в линии фронта немцами, что наблюдается и в армиях»[130]130
  Известия ЦК КПСС. 1990. № 7.


[Закрыть]. Так о каком наступлении может идти речь, если сил едва хватает для того, чтобы «затыкать дыры» в обороне? При этом «план», конечно, составить можно, вот только «утвердит» ли его противник?

В связи с создавшейся тяжелой обстановкой и угрозой окружения главных сил фронта, а также в целях недопущения продвижения противника на Ленинград командующий войсками фронта принял решение вывести 22-й территориальный (эстонский) стрелковый корпус в район Порхова, где занять оборону фронтом на юг и юго-запад. Одновременно из резерва Ставки и Северного фронта на рубеж Островского и Псковского УР выдвигались 41-й стрелковый и 1-й механизированный корпуса, а также 234-я стрелковая дивизия.

41-й стрелковый корпус (командир – генерал-майор И.С. Кособуцкий) в составе 111, 118-й и 235-й стрелковых дивизий с 1 июля начал выгружаться на станциях Псков и Черская. Однако перевозка его соединений по железной дороге из-за постоянных бомбежек шла крайне медленно.

1-й механизированный корпус (командир – генерал-майор М.Я. Чернявский) имел на вооружении танки старых конструкций, к тому же сильно изношенные, так как они использовались еще в ходе советско-финляндской войны. Еще до 22 июня 1941 г. из состава корпуса убыли 50-й моторизованный инженерный батальон и 1-я танковая дивизия. В течение 26–28 июня из него были изъяты 20 бронеавтомобилей, направленных в Псков, зенитный дивизион 3-й танковой дивизии и 3-й танковый батальон 25-го танкового полка 163-й моторизованной дивизии. В свою очередь, сама эта дивизия с 1 июля вошла в подчинение командующего 27-й армией. По сути, в подчинении командира корпуса оставались некоторые специальные подразделения и 3-я танковая дивизия, которая сосредоточилась в районе 20 км северо-восточнее Пскова. Но и после этого растаскивание корпуса продолжилось. 4 июля начальник штаба Северо-Западного фронта приказал выделить из 3-й танковой дивизии отряд в составе одного танкового батальона, мотострелкового полка в полном составе и двух рот 5-го мотоциклетного полка. Ему была поставлена задача перейти к обороне в полосе шириной 60 км и «не допустить проникновения противника в направлении Псков, Остров».

3 июля войска фронта, с трудом отражая удары немецких танковых и моторизованных соединений, с боями продолжали отход по расходящимся направлениям: 8-я армия – на север, 27-я – на восток. К исходу дня противник захватил танками и мотопехотой Гулбене. В результате пути отхода на рубеж р. Великая для 8-й армии были отрезаны. Одновременно, обойдя Резекне с запада, немецкие части вышли на правый фланг и в тыл 27-й армии. После этого наиболее важное направление на Остров оказалось открытым.

Что к этому времени являли собой 8-я и 27-я армии, дают представление следующие документы. Первый из них – это донесение Управления политической пропаганды фронта. В нем, в частности, сообщалось:

«Состояние частей 8-й армии тяжелое. Все соединения армии настолько потрепаны и переутомлены непрерывными боями с 22 июня, что совершенно необходим их выход из боя для приведения в порядок, отдыха, доукомплектования личным составом и матчастью.

Такой вывод подтверждается данными о состоянии дивизий армии. 10 сд – штаб дивизии сохранился. В 62 сп – личного состава 150 человек и один станковый пулемет, другой материальной части нет. В 204 сп сохранилось 30 человек, дополнительно влито 600 человек, задержанных в тылах. Из вооружения полк имеет лишь винтовки и ручные пулеметы. 98 сп не существует. 30 ап потерял 23 орудия. Дивизион ПТО имеет 2 орудия. Следовательно, 10 сд как дивизия не боеспособна.

90 сд – остатки частей дивизии противником рассеяны. Штаба дивизии нет. Дивизия организационно не существует и формируется вновь.

125 сд – штаб сохранился. В 466 сп – 210 человек, 3 станковых пулемета, одно орудие ПТО. 657 сп – 185 человек, 2 пушки, 2 станковых пулемета и зенитная установка. В 749 сп – 250 человек, одна пушка, 8 минометов, 2 зенитные установки. В 414 ап – 35 человек и одно орудие. В 459 гan имеется только 8 орудий. В орб – 15 человек, 2 танкетки. Следовательно, 125 сд как дивизия не боеспособна.

48 сд – штаб дивизии сохранился на 40 процентов. В 328 сп – 170 человек, две пушки. В 268 сп – 450 человек, 4 пушки, 6 орудий ПТО, 12 станковых пулеметов. В 301 сп – 500 человек, одна пушка, 3 орудия ПТО, 6 станковых пулеметов. 10 ап имеет 6 орудий. 14 гan имеет 11 орудий. В дивизионе ПТО – 2 орудия.

12 мк имеет около 50 танков. В том числе в 23 тд – 10 и в 28 тд – 22. В 202 мсд – 600 человек. Мотоциклетный полк не существует.

9-я артиллерийская бригада имеет 650 человек, 15 орудий 76-мм и 5 орудий 85-мм. Один артиллерийский полк бригады не существует.

Несколько лучше положение в 11 сд. Здесь личного состава до 4000 человек. Штаб дивизии сохранился. В материальной части есть потери.

Все соединения 8-й армии не обеспечены автотранспортом, в связи с чем доставка боеприпасов, продовольствия, эвакуация раненых проходят с перебоями. Части армии на протяжении всех дней войны испытывали большой недостаток в артиллерийских снарядах, особенно бронебойных»[131]131
  Первые дни войны в документах. // Военно-исторический журнал. 1989. № 8.


[Закрыть].

Второй документ – это доклад командующего 27-й армией генерал-майора Берзарина, в котором отмечалось:«…Существующие корпуса и дивизия носят лишь только это название, а на самом деле это выглядит так.

а) 24-й стрелковый корпус – совершенно неподготовленные части, не имеющие нашей техники, вооруженные всеми системами оружия всех марок мира. Снабжение их боеприпасами и запасными частями невозможно. Штабов нет, средств связи нет, укомплектованность начальствующим составом – до 12–15 %, некомплект – до 90 %. Сейчас в этом корпусе (181-я плюс 128-я стрелковые дивизии) не более 8 тысяч человек.

б) 21-й механизированный корпус вынес тяжелые бои, выбывают его специальные подразделения, и фактически корпус поедается противником.

в) 163-я моторизованная дивизия после тяжелых боев совершенно небоеспособна, потеряв людей (до 60 %), потеряв артиллерию (до 70 %), потеряв танки (до 50 %). Все эти данные только приблизительные – сейчас ведется сбор и подсчет. Брошенной быть в бой дивизия не может.

г) 235-я стрелковая дивизия (прибыла одним 806-м стрелковым полком) – мне не известно, где она и когда будет у нас на фронте.

Короче говоря, создалось довольно сложное положение, которое можно выправить только кардинальным решением – создать прочную оборонительную полосу в глубине свежими частями, а весь перечисленный состав отвести за какой-то барьер и формировать для новых действий. Необходимо иметь в виду, что армия в своем составе имеет тысячи примеров храбрости и героизма всех и многих людей. Но беда состоит в том, что мы не имеем налаженного управления, не имеем авиации, а противник, используя наши слабые места, настойчиво их использует. Достаточно сказать, что авиация противника буквально терроризирует наши части, будучи безнаказанной»[132]132
  Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 34. С. 274.


[Закрыть].

В образовавшийся между 8-й и 27-й армиями разрыв немецкое командование направило соединения 41-го танкового корпуса 4-й танковой группы. С другой стороны, командование Северо-Западного фронта запаздывало с проведением основных мероприятий по укреплению обороны по рубежу р. Великой и закреплению в Псковском и Островском укрепрайонах. К утру 4 июля 1-я немецкая танковая дивизия достигла южной окраины г. Остров. Противник, действуя подвижными отрядами в составе батальона мотопехоты, до роты танков и артиллерии, после мощного авиационного налета и короткой по времени артиллерийской подготовки стал переправляться через р. Великую по двум мостам – автодорожному и железнодорожному, которые наши саперы не успели взорвать. Уже во второй половине дня город был захвачен врагом. Как отмечалось в журнале боевых действий группы армий «Север» за 4 июля: «К вечеру 4-я танковая группа главными силами обоих корпусов, преодолевая упорное сопротивление противника, подошла к балтийско-русской границе. На правом фланге уже удалось ее перейти. Быстрым броском 1-я танковая дивизия достигла южной части Острова. Железнодорожные и дорожные мосты захвачены в исправном состоянии»[133]133
  Петров Б.Н. Как был оставлен Псков. // Военно-исторический журнал. 1993. № 6.


[Закрыть].

Командующий войсками фронта генерал-майор П.П. Собенников, учитывая важное оперативное значение Острова, приказал с рассветом 5 июля совместными действиями 3-й танковой и 111-й стрелковой дивизий, при поддержке авиации, уничтожить прорвавшегося противника и вновь овладеть городом. Как протекал этот бой и чем он завершился, свидетельствует доклад начальника штаба 1-го механизированного корпуса полковника Лимаренко: «… Командир корпуса в 8.20 5.7.41 г. отдал боевой приказ № 6, ставя задачу командиру 3-й танковой дивизии атаковать гор. Остров с севера и северо-востока двумя танковыми полками (5-м и 6-м танковыми полками без одного танкового батальона). Атака началась в 15.25 5.7.41 г.

В результате боя с танками и артиллерией противника 5-й танковый полк 3-й танковой дивизии выходом отдельных подразделений на левый берег р. Великая овладел гор. Остров, но, не имея артиллерийской и авиационной поддержки (в бою участвовал только 3-й гаубичный артиллерийский полк в количестве 24 орудий, а авиация участия не принимала), в этом бою дивизия понесла от противотанкового и артиллерийского огня противника большие потери в материальной части и личном составе. Для закрепления занятого рубежа и очищения города от противника пехота отсутствовала (было до полутора батальонов 111-й стрелковой дивизии 41-го стрелкового корпуса, а остальная пехота беспорядочно отошла). Потери дивизии в материальной части, по неточным данным, к концу боя достигали до 50 %.

5 июля в 15 часов 55 минут противник при сильной артиллерийской и авиационной поддержке перешел в контратаку. 3-я танковая дивизия, не получив подкрепления (и особенно пехоты), упорно сдерживала атаку до 17 часов. Но под ударом пикирующих бомбардировщиков, применивших зажигательные бомбы и горючую смесь, мощной артиллерии и минометов, неся большие потери, в 19 часов начала отход 5-м танковым полком по шоссе на Порхов, а 6-м танковым полком в северном направлении… В результате этого боя, по неточным данным, в дивизии осталось: в 5-м танковом полку – 1 танк Т-28 и 14 танков БТ-7; в 6-м танковом полку – 2 танка КВ, 26 танков БТ-7»[134]134
  Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 34. С. 326–327.


[Закрыть].

Отход 8-й и 27-й армий на север и восток соответственно привел к образованию в полосе обороны фронта двух самостоятельных, не связанных между собой операционных направлений. Поэтому командование фронта приняло решение силами 8-й армии прикрыть территорию Эстонии с юга и не допустить высадки вражеских десантов на остовах Эзель и Даго. 27-й армии приказывалось не допустить прорыва противника в направлении Остров, Псков. 41-му стрелковому корпусу была поставлена задача оборонять Псковский и Островский укрепленные районы.

В ночь на 5 июля соединения 8-й армии начали отходить в Эстонию, на рубеж Пярну, Тарту. К утру 7 июля они вышли на указанный рубеж и приступили к организации обороны на танкоопасных и наиболее вероятных направлениях наступления противника. Для обороны полосы шириной 225 км, около 250 км побережья и островов Сааремаа и Хиума армия располагала шестью стрелковыми дивизиями. Из них пять, отходивших с боями от самой границы, понесли большие потери. Например, в 67-й стрелковой дивизии после ее прорыва из окружения в районе Лиепаи, а также в 48-й и 125-й стрелковых дивизиях после многодневных боев осталось не более 10–15 % их штатного состава. В 22-й мотострелковой дивизии НКВД, также понесшей большие потери, оставалось только стрелковое оружие.

Оборона участка от Пярну до озера Выртс-Ярв на труднопроходимой местности была возложена на 10-й стрелковый корпус в составе 10-й стрелковой дивизии, 22-й мотострелковой дивизии НКВД и одного полка 11-й стрелковой дивизии. Эти соединения должны были не допустить прорыва противника к Таллину.

11-й стрелковый корпус в составе 125-й и 48-й стрелковых дивизий и одного батальона 11-й стрелковой дивизии должен был обороняться на рубеже р. Эма-йыги от озера Выртс-Ярв до озера Псковское с задачей не допустить прорыва немецких войск вдоль западного побережья Псковского и Чудского озер в направлениях Нарвы и Таллина.

Оборона стрелковых дивизий строилась в широких полосах (до 50 км). Все их силы и средства в связи с этим находились в первом эшелоне. Между частями и подразделениями имелись значительные незанятые промежутки, не прикрытые огнем и заграждениями. В войсках остро ощущался недостаток боевой техники и вооружения, особенно артиллерии. У них имелось всего 185 орудий и минометов разных калибров. Поскольку все танковые и моторизованные дивизии отошли в направлении Пскова, 8-я армия оказалась без танков.

В то же время немецкое командование считало, что отошедшие в Эстонию советские войска окончательно разбиты и деморализованы. Поэтому для захвата Таллина были направлены только две пехотные дивизии (61-я и 217-я) 26-го армейского корпуса и один подвижный отряд 1-го армейского корпуса. Противник вошел в соприкосновение с частями 8-й армии на рассвете 8 июля. Уже к 9 часам его танки блокировали г. Вильянди и одновременно продвинулись на север от него на 25 км. На пярнуском направлении утром 8 июля началась высадка на побережье вражеского морского десанта. Направленные для его ликвидации подразделения 10-го стрелкового корпуса не смогли оказать десанту длительного сопротивления, и вечером 8 июля советские войска под давлением противника оставили город Пярну. В течение последующих трех дней тяжелые бои с немецкими войсками велись в районе Пярну, севернее Вильянди и в городе Тарту, куда их части ворвались 11 июля.

На псковском направлении после неудачной попытки выбить противника из Острова обстановка стала еще хуже. Под ударами противника многие части начали неорганизованный отход. Вот что, в частности, докладывал в Оперативный отдел штаба фронта начальник направления майор З.К. Горбачев: «Будучи послан делегатом связи в 27-ю армию… по дороге наблюдал паническое бегство пехоты, которая никем не организовывалась и не останавливалась. Командный состав встречаемый не знает, куда идет и зачем идет. Отвечает на вопрос, что нас разбили и, где части, не знает. Где штабы, никто не знает. Командный состав, уходя с поля боя и направляясь в Псков, стремится скорее вперед (отходить подальше от поля боя), не пытаясь задерживать отходящих бойцов и направлять их обратно на поле боя, т. е. совершенно не инициативен и дезорганизован…

При появлении самолетов, безразлично чьих, бойцы, никем не инструктируемые, беспорядочно разбегаются. Как действовать при появлении самолетов, начальствующий состав не знает, а следовательно, не учит и бойцов…

Из разговора с начальником Оперативного отдела штаба 24-го стрелкового корпуса полковником Савиновым мне стало известно, что части 24-го корпуса не имеют ни артснарядов, ни патронов, ни продфуража, и где их брать, они совершенно не знают, указаний по снабжению не имеют…»[135]135
  ЦАМО РФ. Ф. 221. Оп. 1351. Д. 54. Л. 12.


[Закрыть]

7 июля немецкие танки, ведущие наступление в полосе 41-го стрелкового корпуса, прорвались в район Филатова Гора, Выдра и к переправе через р. Многу. В районе Черехи, вдоль шоссе Остров – Псков занимали оборону только остатки 23-й танковой дивизии 12-го механизированного корпуса. Для ее усиления из резерва фронта сюда был направлен 3-й мотострелковый полк 3-й танковой дивизии, а также один стрелковый батальон, усиленный минометной батареей из 118-й стрелковой дивизии.

Вечером 7 июля части 1-й немецкой танковой дивизии завязали бой с подразделениями 23-й танковой дивизии и 3-го мотострелкового полка. Бой продолжался всю ночь. Утром 8 июля противнику удалось оттеснить наши ослабленные подразделения на северный берег р. Черехи в район Кресты и на южную окраину Пскова.

Ночью 8 июля на командный пункт 41-го стрелкового корпуса прибыл командир 118-й стрелковой дивизии генерал Н.М. Гловацкий. Он доложил, что все попытки противника переправиться через р. Великую в районах Выдра и Филатова Гора были успешно отражены подразделениями 527-го стрелкового полка, после чего мосты в этих местах были взорваны, а вражеские танки здесь больше не появлялись. Однако после того как части 1-й немецкой танковой дивизии прорвались к переправам через реку Череху с юга по шоссе Остров – Псков, создалась угроза их выхода в тыл 118-й дивизии. В связи с этим генерал Гловацкий обратился с просьбой к командиру корпуса разрешить отход дивизии за р. Великую.

Сам по себе отход, если бы он был хорошо организован, еще не означал катастрофы, так как 118-я и 111-я стрелковые дивизии сохранили основную часть личного состава и вооружения, что позволяло рассчитывать на упорную оборону. Однако в результате паники в ряде подразделений, в возникшей неразберихе, когда прямой угрозы со стороны противника не было, мост через р. Великую был взорван. Оставшиеся на противоположном берегу части 111-й и 118-й стрелковых дивизий, а также 25-го укрепленного района вынуждены были переправляться на подручных средствах. Все это привело к большим потерям в людях и технике. После отхода за р. Великую командир 118-й стрелковой дивизии принял некоторые меры по организации обороны. Но деморализация личного состава и окончательная потеря связи со штабом корпуса сделали ее оборону малоустойчивой. Отход же остатков 23-й танковой дивизии и 3-го мотострелкового полка с южной окраины Пскова вечером 8 июля поставил левый фланг дивизии под угрозу охвата и прижатия ее к Псковскому озеру. Все это вынудило командование 41-го стрелкового корпуса начать отход по расходящимся направлениям: на Гдов (118-я стрелковая дивизия) и Лугу (111, 235, 90-я стрелковые дивизии)[136]136
  Петров Б.Н. Как был оставлен Псков. // Военно-исторический журнал. 1993. № 6.


[Закрыть].

В целом боевые действия на линии укрепленных районов по р. Великой не дали ожидаемых результатов. После этого последовала реакция Ставки в виде очередной директивы, в которой выражалось недовольство «работой командования и штаба Северо-Западного фронта». В директиве командованию фронта ставились упреки в том, что «во-первых, до сих пор не наказаны командиры, не выполняющие Ваши приказы и, как предатели, бросающие позиции и без приказа отходящие с оборонительных рубежей. При таком либеральном отношении к трусам ничего с обороной у Вас не получится.

Истребительные отряды у Вас до сих пор не работают, и плодов их работы не видно, а как следствие бездеятельности командиров дивизий, корпусов, армий и фронта части Северо-Западного фронта все время катятся назад. Пора позорное это дело прекратить. Немедленно перейти к активным действиям, в первую очередь к ночным истребительным действиям мелкими отрядами.

Командующему и члену Военного совета, [военному] прокурору и начальнику 3-го управления немедленно выехать в передовые части и на месте расправиться с трусами и предателями, на месте организовать активные действия по истреблению немцев, гнать и уничтожать их, главным образом ночами.

В Порхов пока перебрасывается одна танковая дивизия. Две стрелковые дивизии можем бросить в район Порхова только тогда, когда Вами будет восстановлено положение в районе Пскова. Без ликвидации прорыва из района Луги снять две дивизии невозможно. Для придачи большей устойчивости и активности стрелковыми корпусами придайте танковые части стрелковым дивизиям. Сегодня с утра надо жечь огнем с самолетов мотомехчасти противника, его артиллерию и тылы»[137]137
  Ставка Верховного Главнокомандования. Документы и материалы. 1941 год. С. 62.


[Закрыть]. Но все эти указания остались лишь благими пожеланиями, войска же – продолжали отход.

Таким образом, первая оборонительная операция Северо-Западного фронта в Прибалтике закончилась неудачей. За 18 дней боев Красная Армия отступила в глубину на 450–500 км. Фронт потерял, по официальным данным, свыше 90 тыс. человек, более 1 тыс. танков, 4 тыс. орудий и минометов и более 1 тыс. самолетов. Значительную роль в неудачах первых недель войны в Прибалтике и потере рубежей рек Даугавы и Великой сыграли грубые ошибки командования войсками Северо-Западного фронта. «…Генерал-полковник Ф.И. Кузнецов, при всех его положительных качествах, не обладал необходимой оперативно-стратегической подготовкой и опытом руководства крупными оперативными объединениями в условиях войны. Поставленный внезапным нападением врага в исключительно тяжелое положение, он не смог правильно оценить создавшуюся обстановку и проявить необходимую инициативу и умение в использовании больших сил, которые имелись в его распоряжении…» – такая оценка действий командующего войсками фронта дана в «Истории Великой Отечественной войны»[138]138
  Первые годы. С. 99.


[Закрыть].

Командованию фронта не удалось создать оборонительную группировку, способную отразить удар агрессора. В то время как руководство вермахта сосредоточило на главных направлениях сильные компактные ударные группировки, объединения и соединения фронта занимали оборону в широких полосах и не могли создать высоких плотностей сил и средств. При организации обороны недостаточно использовались такие естественные рубежи, как крупные реки и межозерные дефиле. Поэтому войска фронта не сумели закрепиться на реках Неман, Западная Двина, Великая. Оборона здесь была очаговой и характеризовалась линейным расположением соединений, наличием больших разрывов и открытых флангов в оперативном построении, слабым инженерным оборудованием местности при нехватке противотанковых средств. Переход армий и дивизий к занятию промежуточных рубежей осуществлялся в условиях отхода под постоянным воздействием врага, при отсутствии времени на подготовку к боевым действиям.

Трудные условия, сложившиеся на северо-западном направлении, не позволили осуществить развертывание армейского и фронтового тыла. Войска вынуждены были обороняться без тылов, которые по мере формирования уже в ходе боевых действий с большим опозданием прибывали в состав фронтов, армий и дивизий. Местонахождение многих складов оставалось неизвестно частям и соединениям, и они испытывали острый недостаток в боеприпасах и горючем.

И тем не менее немецкому командованию не удалось достигнуть предусмотренных планом «Барбаросса» стратегических целей – разгромить части Красной Армии в Прибалтике. Как писал после войны немецкий генерал Типпельскирх: «Немецкая армия не смогла до 10 июля нанести сокрушительный удар войскам противника в полосе действия группы армий «Север», а только отбросила их назад»[139]139
  Итоги Второй мировой войны: сборник статей. М., 1957. С. 75.


[Закрыть].