Текст книги "Новый день рождения. Сборник иронических рассказов"

Новый день рождения
Сборник иронических рассказов
Миша Димишин

© Миша Димишин, 2017

ISBN 978-5-4490-0318-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Новый день рождения

О том, что судьба каждого человека предопределена, фаталисты предупреждали во все времена. Были скептики этой теории, были и горячие поклонники. Последних становится все больше и больше.

Астрологи и экстрасенсы – тому подтверждение. Спрос на их услуги растет в геометрической прогрессии. Некоторую неточность предсказатели судеб объясняют только тем обстоятельством, что не всегда достоверно можно определить момент рождения человека, при каких обстоятельствах и где это происходило. Имеется в виду самое важное начало жизни – момент и процесс зачатия.

Косвенно огромную важность именно момента зачатия в формировании человеческих пристрастий, выбранной профессии и в целом судьбы, подтверждает статистика.

В эру до открытия электричества рождалось больше астрономов, поэтов, музыкантов. Во времена диктатуры пролетариата и развитого социализма массово рождались передовики производства, знатные доярки и сталевары. Сейчас сплошь рождаются программисты. Что поделаешь? Век высоких технологий!

В судьбе Миши по фамилии Шекет, по-видимому, именно процесс зачатия сыграл главную роль. Родители Миши были воришки. Его папа и мама работали на мясокомбинате. Папа был начальником смены на складе готовой продукции, а мама Роза – простой кладовщицей.

Место, обстоятельства и точное время зачатия Миши известны доподлинно. Начало жизни Миши случилось в подсобке склада готовой продукции мясокомбината, где его папа и мама, с примотанными к рукам и ногам палками деликатесной сырокопченой колбасы, в течение получаса пережидали облаву на расхитителей собственности комбината.

Ни до, ни после этого произойти не могло, так как это была их первая и последняя близкая встреча.

Миша Шекет был бесценный научный материал для изучения астрологами и предсказателями судеб, так как имел очень точные и достоверные исходные данные о рождении. Многие могли бы сделать себе имя и карьеру на этих исследованиях, но, к счастью, это была тайна, известная только его маме Розе.

Папу своего Миша не помнил и не знал. Буквально на следующий день после Мишиного зачатия его папа, самый близкий и родной ему человек, был пойман с поличным, когда пытался вынести пять килограммов новомодной и только что освоенной на производстве, сыровяленой продукции.

Доводы в суде, что бес попутал, смягчили приговор, но срок в шесть лет в Сибири подорвал здоровье на вид крепкого мужчины, и оно не выдержало. Он простудился, заболел и умер.

Мама же Роза безумно любила своего малыша Мишу. С первых дней его рождения, всячески заботилась о его судьбе и благополучии. Прежде всего, как полагалось по иудейской традиции, на восьмой день от рождения, Мише за два батона ветчинной колбаски был поставлен диагноз – фимоз и назначена, и произведена несложная хирургическая операция на крайней плоти. Так, на всякий случай, мама позаботилась о лучшем будущем для сына. И, как сказано в священной книге всех времен, Миша приобрел таким образом союз с Богом.

Неординарные способности малыша проявились с самого раннего возраста. Уже в три года Миша прекрасно считал до тысячи, а до сотни легко складывал, умножал и делил в уме. Прочитанную ему книгу из десяти страниц он сразу запоминал наизусть.

Мальчик был еще необыкновенно красив. У него были большие с глубокой печалью черные глаза, черные кудрявые волосы, правильные черты лица и ослепительная белозубая улыбка. Кожа была смуглая, с приятным оливковым отливом. От отца же Миша унаследовал прекрасные мужские пропорции.

В детском саду, куда он ходил, его любили все – другие дети, их родители, воспитатели и няни.

Единственная странность в его характере и поведении проявлялась в том, что не проходило и дня, чтобы он не принес что-либо домой из садика. Мама Роза находила в карманах маленького Миши то ложку или вилку из детсадовской столовой, то носовой платочек соседской девочки. Однажды он принес в своем рюкзачке даже футбольный мяч, который предварительно аккуратно сдул через хитроумный ниппель.

Потом была школа. Домашние задания Миша легко делал за пять—десять минут во время перемен. Мама Роза, как и положено, уже в семь лет отдала его учиться в музыкальную школу по классу скрипичных инструментов. Он также ходил в студию юного актера при драмтеатре, авиамодельный кружок, в спортивную секцию по плаванию и, конечно, в шахматную школу.

Везде и всегда он был успешен. Все ему давалось легко. Но странные наклонности – приносить домой что-либо – не проходили. В квартире лежали костюмы рыцарей из театра, полный набор слесарных и столярных инструментов, большой концертный контрабас и многое другое.

Маме он объяснял, что все эти вещи – его призы, которые он получал как победитель многочисленных конкурсов и соревнований.

Первая проблема возникла, когда сразу после окончания школы Миша поступил в престижный столичный университет. Всюду кишели соблазны, на которые сильно не хватало денег.

Раньше деньги как таковые в плане обогащения или как средство удовлетворения потребностей его не интересовали. Собственно, как и вещи, которые он приносил домой. Это было для него состязанием. Чем более была оберегаема вещь ее владельцем, тем более у Миши возникала мотивация ее похитить. Деньги в этом смысле были не исключением, тем более, что были всегда особо охраняемы.

Когда, лет в десять, Миша познакомился с игрой в «орлянку» на деньги, то сразу сообразил, как получить преимущество в этой игре. Он изготовил себе из двух одинаковых монет одну. Спилив каждую из них по толщине наполовину, он склеил их так, что теперь получилась монета, у которой обе стороны были «орлами». И еще аналогично он изготовил монету у которой обе стороны были «решки».

И в игру «орлянку» ему не было равных. Он выигрывал всегда, сколько хотел. Но как очень добрый и справедливый мальчик, себе оставлял не больше десятой доли выигрыша, а остальное возвращал расстроенному проигравшему. И даже эту десятую часть он всегда тратил на конфеты для девочек из класса.

Теперь было другое дело. Деньги реально были нужны, и студент Миша отправился туда, где они лились рекой – в казино.

Простота игры в казино и то, как много там было денег, его удивили настолько, что уже через три дня, купив у кассира казино пару пластмассовых фишек наибольшего номинала, Миша Шекет запросто изготовил самую примитивную пресс-форму и отштамповал себе для начала несколько десятков точь-в-точь таких же фишек, как из казино. Цена же одной пластиковой фишки была равна номиналу самой большой денежной банкноты.

И игра с казино пошла. Сначала он сдавал в кассу казино по десять, по пятнадцать своих фишек и даже отдавал по одной – две, как чаевые, крупье. Потом он дошел до пятидесяти и более штук. И все шло просто прекрасно, пока владельцы казино, к удивлению, не обнаружили, что число фишек в обороте их казино увеличилось вдвое и продолжает расти.

Были срочно установлены дополнительные камеры видеонаблюдения и в штат казино наняты переодетые детективы. После нескольких месяцев напряженной сыскной работы Мишу поймали с поличным, и в итоге он на пять лет отправился в края сибирских красот, где он обрел новых друзей и новое имя – Миша Шкет.

Но судьба благоволила ему, и он вышел на свободу уже через два года по амнистии, с условием, что еще один год он отработает все в том же сибирском леспромхозе уже как вольный человек.

Работу Мише предложили водителем автобензовоза. Он быстро уяснил нехитрую методику учета количества перевозимого топлива. А она состояла в том, что бензин на нефтебазе, где он его получал, заливали до метки в горловине цистерны бензовоза и принимали по этой метке на бензозаправке в леспромхозе. И он изготовил простое и очень эффективное устройство для извлечения дармового топлива.

Шкет разместил внутри автоцистерны большую резиновую камеру от колеса БелАза. И, когда на нефтебазе заливали бензин, она была сдута. По дороге Миша заезжал в укромное место. Там он сливал нужное ему количество бензина в приготовленные канистры. Затем подтягивал пустую резиновую камеру за привязанную к ней веревочку и накачивал ее до тех пор, пока раздувшаяся камера не поднимала снова уровень бензина в цистерне до метки в горловине.

Денег проданный бензин приносил совсем немного, но Миша вполне теперь мог съездить с девушкой в город в ресторан или купить на всех три ящика водки и десять килограммов шашлыка. Его любили, он был весельчак и душа любой компании.

На это раз Шкета подвела техника. По дороге от нефтебазы к леспромхозу резиновая камера в цистерне бензовоза из-за поломки ниппеля спустила и при приемке, бензина по уровню не хватило. Начальник автобазы решил, что цистерна в бензовозе протекает, и он поставил бензовоз в ремонт. При осмотре в мастерской обнаружили резиновую камеру в цистерне, и Шкет на два года снова вернулся в учреждение по другую сторону забора леспромхоза.

После этих, хотя и не самых лучших лет, Миша Шкет совсем не скис. Он был молод, красив, полон сил и светлых идей. Он решил попробовать себя в серьезном бизнесе.

Для начала он устроился садовником в загородном доме крупного столичного олигарха, так как только эта должность была вакантной, и приступил к изучению тонкостей международной торговли нефтью и металлами.

Но здесь в его дела вмешалась любовь. Миша влюбился без памяти в очаровательную гувернантку Наденьку. Каждый день он одаривал ее изысканными розами, тюльпанами и ромашками, так что клумбы в саду у олигарха практически опустели. И не только клумбы. Подопустел и личный сейф хозяйки особняка, где она хранила дорогие украшения из бриллиантов и рубинов.

На этот раз, чтобы не раздувать скандал, он был просто уволен хозяином дома и не потому, что был в чем-то уличен. Просто хорошенькая Наденька начала открыто выказывать Мише симпатию, а честной конкуренции хозяин дома явно потянуть не мог. Пропажи изделий из бриллиантов и рубинов из сейфа хозяйки вообще не вскрылись, так как это были подарки ей от другого олигарха.

Дальнейшая жизнь Миши Шкета пошла бурно и результативно. Так что к своим тридцати трем годам – возрасту Христа – он был уже авторитетный вор-рецидивист. Из последних десяти лет, только около четырех он не пилил сибирский лес. Отметины от этой работы у него остались на всю жизнь. На больших пальцах обеих рук не хватало по одной фаланге. Это был результат несчастного случая при работе на пилораме.

Но красоту и силу свою Миша не только не растерял, а даже прибавил. У него были все те же умные и печальные черные глаза, такие же черные длинные волнистые волосы, белоснежные зубы, которые казались еще белее на фоне так шедшей ему бороды. И чуть наметившиеся борозды на лбу только подчеркивали благородные черты лица. Он по-прежнему был строен, и пропорции его тела выдавали мужскую силу и гибкость.

За годы долгих сибирских вечеров Шкет изучил семь иностранных языков, на которых он прекрасно читал и понимал, но говорить мог, к сожалению, лишь отдельные слова. Даже на чистом литературном русском, который был его родным, он уже не говорил хорошо, потому что изъяснялся только на блатной фене. Другой языковой практики у него просто не было. Итак, через две недели у него заканчивался очередной срок отсидки.

Миша уже твердо знал, что он сделает в первую очередь. Он должен поехать в Египет, посмотреть великие пирамиды, сокровища фараонов, поплавать с аквалангом вдоль коралловых рифов и полюбоваться на невиданной красоты разноцветных тамошних рыб. И просто погреться на горячем солнце, за которым он так соскучился.

Эта идея полностью овладела им после того, как он познакомился с директором турфирмы, который сидел за растрату денег клиентов, и тот поведал ему о красотах и достопримечательностях Египта. Была еще одна веская причина полететь в Египет. Шкет еще ни разу не был за границей. Он только видел ее в кино и читал об этом книги.

Ему уже был заготовлен загранпаспорт, куплен билет на самолет в бизнес классе и заказан номер в лучшем отеле Египта на Красном море. Авиарейс выполнялся из ближайшего сибирского города, куда добраться можно было за пару часов.

Последние две недели тянулись медленно, словно двухлетний срок. Тем более, что несмотря на то, что был конец мая, все дни были холодными, мрачными и дождливыми. И все-таки, они прошли, и Миша Шкет, так было записано его имя и фамилия в загранпаспорте, начинал новый этап в своей жизни.

Возле ворот учреждения, которое он наконец-то покинул, его уже ждали друзья, и они быстро домчались на огромном джипе БМВ до бутик-отеля, где был заказан самый лучший трехкомнатный номер.

Миша принял душ и переоделся в новомодный легкий костюм из серо-голубого шелка. От всякого рода курток и плащей он категорически отказался. Он ведь ехал отдыхать в Африку. Из вещей с собой он взял лишь черный спортивный костюм и белые то ли кеды, то ли тапочки.

Друзья предложили выпить на дорожку, но Миша отказался наотрез. Он хотел получить больше удовольствия от радости свободы и путешествия, а не от обычной выпивки.

– Тогда возьми выпивку с собой. Ты ведь знаешь Шкет, Египет страна мусульманская, там алкоголь не продают вообще.

На столе стояли четыре литровые бутылки отменного самогона от бабы Вари.

– Я, пожалуй, возьму их все с собой, – сказал Шкет своим друзьям и попросил уложить бутылки в его саквояж.

– Столько, братан, не положено. Максимум два литра легкого алкоголя, ну типа вина, – один из братков, который был постарше, дружески похлопал Мишу по плечу, – таможенная норма такая. Видно давно ты, Шкет, не выезжал за бугор.

Но для Миши это вообще была не проблема – провезти вместо двух литровых бутылок четыре, тем более, что проверять сколько градусов крепость напитков в них никто не станет. Бутылки были винные.

Зная, как устроены в аэропорту машины для проверки багажа и физические свойства рентгеновских лучей, Миша поставил рядом на стол четыре бутылки вплотную друг к другу и плотно перемотал их скотчем так, что при просвечивании получался силуэт, как от двух.

В Аэропорт подъехали прямо к рейсу. Шкет, как VIP пассажир, без помех и задержек прошел на посадку. И как только он погрузился в объемное кресло бизнес-класса, ему принесли бокал шампанского и предложили бутерброды с черной и красной икрой.

Новая жизнь у Миши начиналась поистине божественно. Полет длился довольно долго по времени. Шкет наслаждался улыбками милых стюардесс и легким опьянением от шампанского и различных закусок.

В аэропорту, по прилету в Египет, уже поздно ночью, его встретил персональный гид. Весело и услужливо болтая он отвез Мишу в один из лучших пятизвездочных отелей.

Утром Шкет проснулся, как всегда, рано, часов в шесть – сказывалась многолетняя привычка раннего подъема. Он вышел на балкон, точнее, на веранду. Номер был на первом этаже. Небо было насыщенного голубого цвета, яркое ослепительное солнце. От легкого движения воздуха, по глади чистейшей воды бассейна, который плескался у его ног, пробегала чарующая рябь. Миша ощутил состояние полной безмятежности и счастья.

Поплавав в бассейне, выпив приготовленный для него апельсиновый сок и прекрасно позавтракав на веранде ресторана, он спустился по парку отеля, похожему на райский сад, к залитому солнцем пляжу.

К его удивлению, Красное море оказалось темно-фиолетового, как чернила, цвета. Плотность воды и ее температура были такие, что Миша провел на пляже весь день до вечера. Даже обед он заказал прямо на пляж. И ему принесли столик, столовые приборы и вкуснейшие блюда на выбор из огромного меню ресторана.

Только вечером Миша понял, какую ошибку он совершил. Местное африканское солнце было в десятки раз ярче и мощнее, чем он когда-либо встречал в своей жизни. Обманчивыми оказались ощущения освежающей прохлады от легкого ветерка и еще холодной воды моря. Несмотря на смуглую кожу, он получил сильнейший солнечный ожог. К вечеру у него даже начался озноб от перегрева.

Но от всех болезней, существующих на этом свете, Шкет принимал только одно лекарство. Это был чудеснейший самогон от бабы Вари. И он открыл привезенную с собой бутылку.

Постепенно, постепенно, к середине бутылки его самочувствие улучшилось и, когда бутыль опустела совсем, он заснул сладким спокойным сном.

Утром Мишу разбудил телефонный звонок. Было уже почти 9 утра. Мягкий женский голос пожелал ему доброго утра и сообщил, что у него на сегодня заказана экскурсия в Каирский музей.

– Мистер Миша, ваш гид просит уточнить, во сколько ему следует приехать за вами в отель?

У Шкета не было готового ответа, он вообще забыл об экскурсии. От выпитого вчера литра самогона голова гудела как многотонный колокол при каждом ударе его пудового языка. Миша попросил перезвонить ему через полчаса.

Он открыл еще бутылку эликсира от бабы Вари, сделал большой глоток и ожил. Принять душ и даже умыться было совершенно невозможно. Кожа на лице, руках и спине покрылась волдырями от солнечных ожогов. Он почистил только зубы, выпил стакан холодной воды, одел привезенные им белые то ли тапки, то ли кеды и черный спортивный костюм.

И, когда снова зазвонил телефон, Миша ответил, что он готов ехать на экскурсию в Каирский музей и попросил приехать за ним, как только возможно скоро.

На это мягкий женский голос с радостью, приветливо и уважительно ответил:

– Спасибо, мистер Миша, вы можете спускаться в лобби. Вас уже ждет ваш гид и машина.

Шкет причесался перед зеркалом, сунул почти полную бутылку самогона в карман спортивных штанов и спустился в холл отеля.

Гид Мише сразу не понравился, и он попросил его пока не начинать «информацию». Молча они доехали до Каирского музея и Миша, как VIP клиент, минуя длинную очередь туристов, прошел в музей через специальный вход.

Переходя из зала в зал, Шкет был в полном потрясении от увиденного. Он от рождения был впечатлительным. Своего гида он почти не слушал и, когда тот сказал, что экскурсия окончена, Миша дал ему чаевые и сказал, что в отель он доберется самостоятельно. И далее, уже в прекрасном настроении, продолжил ходить по залам музея. Вот она началась, его новая жизнь.

Но новая жизнь не отменяла старых привычек, и Шкет начал с интересом подмечать, как устроена система охраны экспонатов от воров. И потом он увидел экспонат, без которого уйти отсюда он уже не мог.

Приближалось время закрытия музея. Посетители рассеивались. Шкет сделал еще глоток из бутылки и решился на почти безумный шаг.

Он сел на лавочку в зале музея и заплакал. И через пару минут к нему подошел смотритель зала и спросил, все ли у него в порядке. Шкет сначала только раскачивался на лавочке держась за голову, а потом, всхлипывая от слез, на ломаном английском попросил служащего проводить его в туалет.

Из туалета он вышел уже в костюме смотрителя музея. Проделал Шкет это очень просто. Когда они со смотрителем зашли в туалет Миша попросил того налить ему в стаканчик воды, немного отпил и поморщившись выплюнул воду.

– Что у вас за вода? Это невозможно пить! Попробуйте, что это?

И он протянул служащему стаканчик, в который незаметно плеснул грамм сто самогона. Служащий опрокинул содержимое стаканчика себе в рот. План Шкета сработал. Никогда ранее не употреблявший спиртного музейный работник пару секунд не мог вдохнуть воздуха, потом глаза его вылезли из орбит, лицо налилось кровью, ноги его подкосились, и он завалился на пол. Уникальная рецептура напитка от бабы Вари гарантировала, что раньше, чем через шесть часов, служащий в сознание не вернется.

Прозвенел звонок, и музей закрылся. На все про все у Миши было минут пять, может, десять, пока при обходе охрана не обнаружит в туалете смотрителя зала без одежды. В идеале этого вполне хватало, чтобы забрать полюбившийся экспонат и выйти из музея с другими сотрудниками через служебный выход. Время пошло.

Но то ли от того, что вчера Шкет перегрелся на солнце, то ли от лишнего глотка из бутылки, все не заладилось. Миша переходил из зала в зал и не мог найти тот, где хранился нужный ему экспонат.

И вот раздался пронзительный, как воздушная тревога, гудок. Охрана нашла раздетого служащего в туалете. Миша понял, что нужно искать вариант отхода. Он быстро снял костюм смотрителя музея, это было стопроцентная улика, и спрятал его под постаментом огромной мраморной статуи. Теперь, даже если его и застанет охрана, можно будет прикинуться заблудившимся в музее туристом. Еще лучше было бы где-нибудь спрятаться до открытия музея завтра утром.

Шкет стоял в зале и осматривался по сторонам в поисках подходящего места для укрытия. За ленточкой ограждения возвышался саркофаг – гробница фараона. Это было вполне подходящее укрытие, если бы не огромная гранитная крышка закрывавшая туда вход, сдвинуть которую шансов почти ноль.

Но Миша, как человек действия, всегда использовал любой шанс. Он прошел за ограждение и изо всех сил приложился сдвинуть крышку. Она на удивление чуть не слетела на пол. Крышка оказалась из легкого пластика. Это была имитация под настоящую гранитную. Её изготовили и установили после того, как подлинная гранитная при транспортировке упала и разбилась так, что уже не подлежала восстановлению.

Шкет нырнул в саркофаг и без труда аккуратно закрыл его. Все это он успел проделать очень вовремя. Уже через несколько минут зал обыскивала охрана.

Только по прошествии трех часов все успокоилось и оставалось ждать утра.

Но Миша решил не терять время зря и все-таки довести свой план до конца. Он выбрался из своего убежища, быстро нашел нужный зал и заветный экспонат. Это было массивное золотое ожерелье фараона в виде изящных золотых с бирюзой пластин.

Шкет повесил его себе на шею поверх черной футболки. Ожерелье было такого размера, что едва умещалось по всей ширине груди от плеча до плеча. Спрятать его под футболкой Миша решил уже завтра утром, перед тем как откроется музей.

Счастливый и довольный тем, как все выходило, он вернулся для ночевки в свое убежище. Саркофаг надо было покинуть через несколько десятков секунд после открытия музея, пока в зал еще не успеют войти первые посетители. Это представлялось несложным.

Миша устроился насколько возможно поудобнее в гробнице великого правителя древнего Египта и вынул заветную бутылочку. Ему требовалось подкрепиться до утра. Незаметно, по глоточку, он прикончил всю практически полную бутылку самогона и уснул тихо и спокойно.

Проснулся Шкет в полной темноте от страшного шума, перед глазами плавали светящиеся круги, он задыхался, ему не хватало воздуха. По-видимому, ночью он поворачивался во сне и задел крышку, так что она сдвинулась, плотно закрылась и доступа воздуха внутрь саркофага через зазор, который Миша оставил между крышкой и гробницей с вечера уже не было.

Шкет понял, он проспал и в зале уже идет экскурсия. Но вариант выжить был только один – надо открывать крышку. Кислород заканчивался. И он толкнул крышку, так что она с грохотом упала на гранитный пол.

На несколько секунд в зале воцарилась полная тишина. Потом как эхо пронесся возглас десятков голосов:

– А…! А…! А…!

Особо эмоциональные туристки, близко стоявшие к ограждению, упали в обморок, когда Шкет приподнялся из гробницы. Такое воздействие оказало на них то ли явление воскресшей мумии, то ли чудовищной силы запах, который вырвался наружу, когда слетела крышка.

При всех достоинствах самогона от бабы Вари в рецептуру которого входили только ей известные исключительно полезные для здоровья ингредиенты, дыхание на утро после его употребления могло убивать мух и даже мелких грызунов.

Внешний вид воскресшей мумии тоже впечатлял. Темное, почти черное от загара лицо, на котором клочьями висела обгоревшая кожа. Безумные опухшие глаза с расширенными зрачками. Длинные до плеч, растрепанные волосы и черная борода с трехдневной щетиной на щеках. В таком виде Шкет предстал перед посетителями музея.

На груди у мумии поверх черной футболки с длинными рукавами висело огромное золотое ожерелье – символ могущества и власти фараона.

Шкет сидел в саркофаге и держался двумя руками за его края. Было видно, что на каждой из кистей рук большие пальцы не имели фаланг.

– Четырехпалый!!! – пронеслось в толпе.

– Мессия!.. Господи!.. Второе пришествие.

Многие упали ничком на пол. Некоторые начали неистово молиться.

Шкет от недостатка кислорода сразу не понял, что происходит, но при виде молящихся на коленях людях быстро оценил выгоду своего положения.

Он встал в гробнице во весь рост. Все замерли. В руке от держал огромную темную бутылку. Практически не шевеля губами Шкет гортанными звуками произнес на разных языках: ВОТЭ!.. МАЙМ!.. АГУА!.. ВОДА!.. и поставил бутылку на край саркофага.

Один из туристов, поняв смысл действа, дрожащими руками взял бутыль, заполнил ее до верху водой из пары своих пластиковых бутылочек и с той же дрожью вернул ее на край гробницы.

Шкет медленно взял бутыль обеими руками и запрокинув голову большими глотками не отрываясь выпил ее до последней капли.

Толпа завороженно следила за ним, и, когда он закончил пить, восхищенно выдохнула, но продолжала стоять на коленях в оцепенении.

К этому времени директору музея доложили, что случилось чудо – воскресла мумия, и он отдал приказ срочно закрыть музей для посетителей и сохранить все в тайне. Но было поздно. Зал музея был уже до отказа полон туристов, охранников, служащих и, что самое худшее, вездесущих журналистов.

После выпитой воды Шкет, как и положено воскресшему, ожил. Однако острый недостаток алкоголя в крови после выпитой вчера литровой бутылки самогона, действие которой теперь закончилось, не давал нормально восстановиться организму. И он указал на пустую бутыль из которой только что выпил воду и произнес всего два слова. Миша громко, медленно произнес название отеля, где он остановился и число 222, это был номер его комнаты в отеле.

Уже через десять минут горничная открывала двум полицейским и трем в штатском – это были офицеры внешней разведки Египта – президентский люкс, в котором поселился Шкет.

– Скажите, а вы не запомнили человека, который здесь проживал? Может быть, что-то вам показалось необычным в нем? – обратился полицейский к горничной.

– Да, господин полицейский, было странное. Он поселился позавчера в двенадцать часов ночи. Мне сказали, что он русский, но, когда он спросил меня, кто проживал в этом номере до него, и я сказала, что король Испании, он начал говорить со мной по-испански.

И еще, ведь у него совсем не было с собой вещей, только небольшой саквояж, из которого он вынул четыре большие темные бутылки. Да вот же они, стоят на столе, – горничная радостно показала на стоящие на столе две бутыли самогона.

– А когда я предложила ему поставить эти бутылки в холодильник, он засмеялся и сказал, что жидкость в них – это эликсир жизни, и его не надо охлаждать, потому что он никогда не испортится. И одет он был, господин полицейский, более, чем странно. Вместо привычных для туристов джинсов и майки на нем был серо-голубой шелковый костюм, белоснежная рубашка и тонкий, под цвет костюма, галстук.

Номер тщательно обыскали, но он был совершенно пуст. Только в шкафу аккуратно висел шелковый костюм и стояли большого, примерно 45 размера, дорогие кожаные туфли ручной работы знаменитого итальянского мастера. Необычный гость словно испарился и со вчерашнего дня его никто не видел.

У служащих отеля полицейские выяснили еще много очень странной информации. Президентский люкс, номер 222, был заказан для гостя по имени MISHA. Оплату произвела неизвестная офшорная компания, выяснить учредителей которой оказалось невозможно. И в номере поселился по российскому паспорту этот необычный человек. Но на запрос через Интерпол в миграционную службу России пришел ответ, что паспорт с таким номером вообще не выдавался.

Это и понятно, паспорт-то Шкету в России сделали в обход официальных структур, по особым блатным каналам. Да еще и фамилию записали не его настоящую Шекет, а как его все звали – Шкет.

И еще, русскоязычная служащая отеля, которая обслуживает клиентов из России, сказала, что странный «русский» говорил на мало понятном ей языке, лишь слегка напоминающем русскую речь. И когда она не смогла с ним хорошо объясниться и пригласила других сотрудниц, то он легко говорил с ними и по-немецки, и по-итальянски, и по-французски.

На вопрос полицейских, не произвел ли он еще каких-либо особенных впечатлений, она с придыханием сказала:

– Он был очень, очень красив! Как ангел, сошедший с небес.

Проанализировав факты и собранную достоверную информацию от очевидцев случившегося, аналитический центр стратегических исследований совместно с отделом внешней разведки сделали доклад президенту страны.

В докладе они сообщали, что два дня тому назад, по воле Аллаха, с небес на землю спустился святой дух и в образе человека остановился в президентском номере отеля. И сегодня ночью он переместился из отеля в Каирский музей, вселился в мумию древнего правителя Египта, и мумия воскресла. И теперь надо срочно решить, как это все представить народу с учетом священных канонов ислама.

А в это время Миша, как окончательно воскресший, и, по утрам так всегда происходит, тем более после выпитого литра воды, ощутил достаточно сильное желание, точнее потребность, посетить туалет. Но в его теперешнем положении пробираться через переполненный людьми зал было противоестественно. Поэтому он медленно поднял правую руку. Зал замер в ожидании.

Растягивая слова, Шкет громко, в то же время очень мягко произнес на трех языках – английском, испанском и иврите:

– Дети мои!.. Покиньте этот зал! Я должен остаться один!

И вся эта огромная толпа людей как под гипнозом начала вставать с колен и выходить из зала на два его противоположных выхода.

Когда зал почти опустел, Шкет жестом остановил одного из служащих музея остаться. После того, как все вышли, он спустился из саркофага, подозвал к себе перепуганного музейного работника, что-то у него спросил, и неспешно вышел в служебный коридор.

Однако за этим действием внимательно наблюдала молоденькая бойкая журналистка из CNN, которая спряталась за мраморной колонной зала. И как только Шкет вышел, она пулей подбежала к оторопевшему служащему музея, с которым только что говорил воскресший. Понимая необыкновенную важность информации, которой завладел служащий, не раздумывая, мгновенно, за сто долларов подкупила его и выведала очень важный секрет.

Поэтому, когда Шкет, как и положено ему теперь было по статусу, неспешно зашел в туалет для сотрудников музея, шустрая журналистка уже успела закрепить с помощью обычной жвачки в углу туалета свой смартфон с включенной видеокамерой.