Текст книги "Тот самый мужчина"

– Нет. – Она бросила взгляд на лестницу, хотя не ожидала, что Джек там появится. – Нет, его здесь нет. Я имею в виду, что он приехал в Сил-Бич. Сегодня пришел в булочную.

– О боже. А что ты сделала? А что он сказал? Где, черт возьми, он был? Почему не написал тебе? Вот негодяй!

– Я едва не закричала, увидев его, – призналась Рита. – Потом я его обняла.

– Конечно, ты его обняла. А потом дала ему по шее?

Рита засмеялась:

– Нет, но жаль, что в тот момент об этом не подумала.

– Ну, если я тебе нужна, то Джимми присмотрит за детьми несколько дней, а я прилечу и сама намылю ему шею.

Рита со вздохом улыбнулась:

– Джина, знаю, что всегда могу на тебя рассчитывать.

– Разумеется. Итак, где он был?

– Не знаю.

– Почему не написал?

Рита нахмурилась:

– Не знаю.

– Ну что он сказал?

Рита хлебнула травяного чая из чашки.

– Он хотел всего лишь поговорить о ребенке.

– Ничего себе.

– Вот именно. – Рита тяжело вздохнула и поставила чашку на кофейный столик. – Он удивился, увидев, что я беременна. Кажется, его это не обрадовало.

– Нам не нужна его радость. Но почему бы ему и не обрадоваться? Подожди. Не отключай телефон.

Ожидая, Рита опустила голову на спинку кушетки. Ее квартирка уютная и удобная. Есть гостиная, кухня со всем необходимым оборудованием, спальня и ванная, правда, такого размера, что она постоянно билась локтями о дверцу душа. Стены в квартире мягкого зеленого цвета, висят фотографии в рамочках с видами пляжа, гор и членов семьи.

– Ну вот, – сказала Джина. – Я отнесла ребенка Джимми. Когда нервничаю, я должна ходить и махать руками.

Рита рассмеялась:

– Джина, со мной все в порядке. На самом деле. Мне просто нужно с тобой поговорить.

– Ну конечно.

У сестры было четверо чудесных ребятишек, младшей всего восемь месяцев, и еще обожающий ее муж. Рита на минуту позавидовала Джине. Потом погладила свой живот медленными нежными движениями. И у нее тоже есть ребенок. Она не одна. И не важно, что Джек ушел от нее, чтобы неожиданно ворваться в ее жизнь.

– Как ты собираешься поступить? – спросила Джина. – Что ты чувствуешь?

– Ни в чем я не уверена – это ответ на оба вопроса. – Рита встала с кушетки и подошла к окну, выходящему на Главную улицу. Она стояла в темноте и думала о том, что тонкая ниточка связывает ее со старшей сестрой.

– Я не знаю, что делать, – призналась Рита, – потому что не представляю, что у него на уме.

– Что бы ни было, ты справишься, Рита, ты не одинока.

– Вообще-то одинока.

– Ты все еще его любишь?

Рита положила ладонь на стекло – холод проник в кожу.

– Я буду дурочкой, если это так? – прошептала она.

Глава 3

Джек поднял голову.

– Что с тобой происходит? – Отец вошел в кабинет, который прежде был его. Томас Бьюканан – высокий, подтянутый, с сильной проседью в волосах, острым взглядом голубых глаз. Передав повседневное руководство компанией старшему сыну, Томас оставил за собой место в совете директоров, чтобы быть в центре событий, в том числе держать в поле зрения сына.

– Ничего, – ответил Джек и уткнулся в пачку документов на письменном столе. – Почему ты спрашиваешь?

– Ну, хотя бы потому, что ты чуть не оторвал голову Шону, когда он не смог быстро внести в компьютер план судоходства.

– Это его работа. Он должен успевать.

Джек посмотрел на отца, увидел настороженный, проницательный взгляд и отвернулся – он не настроен на беседу и не может удовлетворить отцовский интерес. Он знал, что после возвращения к гражданской жизни семья беспокоилась о нем, и больше всех отец. Но что Джек мог поделать? Ничего. Терапия и сочувствие ему не нужны, и он не хочет говорить о том, что видел на поле боя. Он хотел бы забыть об этом и жить той жизнью, какая была у него раньше. Пока что не получается.

После нескольких секунд молчания отец произнес:

– Я все-таки не понимаю, почему ты сменил мебель в офисе. И стол зачем-то передвинул. Это мой отец поставил стол у окна, и стол ни разу не передвигали. До сих пор.

Джеку стало неловко, и он заерзал в объемистом черном кожаном кресле. Он сделал кое-какие изменения, когда занял отцовское место. Главное – он передвинул стол красного дерева так, чтобы сидеть спиной к стене, а не вырисовываться на фоне окна.

Да, он знал, что это глупо и ему не нужно опасаться снайперов, но трудно отбросить прочно укоренившиеся привычки, которые сохраняли ему жизнь.

– Мне так нравится, – ответил Джек.

Отец вздохнул:

– Почему бы нам не поговорить?

– Мы уже разговариваем, – сказал Джек.

– Но ни о чем важном, с тех пор как ты вернулся. Словно ты все еще слишком далеко и до тебя не добраться.

– Папа, я здесь.

– Частично, но не полностью. Я каждый день себя спрашиваю, когда же мой сын наконец приедет домой.

Джек тоже себя об этом спрашивал. У него было ощущение, что часть его осталась в жаркой пустыне, и он не знает, когда найдет эту часть, и найдет ли вообще.

– Папа, я очень стараюсь.

Томас сунул руки в карманы брюк и в замешательстве стал раскачиваться на каблуках.

– Я просто хочу чем-то тебе помочь. Чтобы ты дал мне такую возможность. Я-то думал, что, если ты возьмешь на себя руководство, это поможет вернуть тебя в обычную жизнь. Заставит снова радоваться жизни. Но ты продолжаешь отгораживаться. От меня, от сестры и от брата. Черт, ты даже не ходил на свидания с тех пор, как вернулся, сынок.

– Я не хочу ни с кем встречаться. – Ложь. Все клеточки в нем хотели Риту, но он не поддастся. Он не в том состоянии, чтобы участвовать в ее жизни.

– Должен заметить, что это ненормально.

– Я здоров, – сказал Джек.

Томас покачал головой:

– Нет, не здоров. Пока не здоров. Но ты поправишься. – Он подошел к сыну, положил обе руки на стол и нагнулся к нему. – Придет день, и ты поправишься, Джек. Я бы хотел, чтобы ты в это поверил. Постарайся, хорошо?

– Постараюсь. – Он посмотрел в глаза отцу и опять соврал: – Все хорошо, клянусь.

Отец кивнул и отошел от стола:

– О’кей. Оставим этот разговор.

«Слава богу», – с облегчением подумал Джек.

– Я завтра отправляюсь в Сан-Диего, – сказал отец. – Мы с Сэмом возьмем лодку, чтобы половить рыбу на уик-энде. Хочешь присоединиться?

Мальчики Бьюканан, как называла всех троих мама, обычно проводили выходные, ловя рыбу. В прежние времена Джек ничего так не любил, как отправиться на рыбалку с младшим братом и отцом. Но сейчас мысль оказаться в лодке под их вопрошающими взглядами представлялась ему сущим кошмаром. Они изведут его вопросами, он будет негодовать, и всех ждет малоприятное время.

Помимо этого, говорил себе он, есть Рита. И решения, которые надо принимать.

– Я не могу, – сказал он. – У меня планы, которые нельзя отложить. – Рита не знает о его планах поговорить с ней об их ребенке.

– Планы? – Томас удивленно улыбнулся. – Это хорошо, сынок. Действительно хорошо. Чтобы доказать, как я рад, я даже не спрошу тебя, что ты собираешься делать.

– Спасибо, – сухо ответил Джек.

Отец хлопнул в ладоши и потер их.

– Ну что ж, заберу рыболовные снасти и поеду в Сан-Диего.

– Привет Сэму.

– Передам.

Отец ушел, и Джек перевел дух. Напряжение не отпускало, тогда он встал, прошелся по кабинету, подошел к дальнему окну и посмотрел на море. Внизу пляж с любителями загара на раннем солнце, равномерное движение воды, когда от ветра образовывалась зыбь и волны, и это продолжалось бесконечно.

В кабинете было тихо, и обычно Джек это ценил. Но сейчас тишина стучала в голове подобно настойчивому стуку в дверь. Образы Риты, – прежние, вчерашние, – заполняли его мозг, и он почти ждал, что она появится в кабинете.

Но этого не произойдет.

Рита ни за что не пришла бы к нему, она слишком сердита на него, и он ее не винит. Но это не помешает ему сделать то, что он должен. Она беременна его ребенком, и черт его подери, если он проигнорирует это.

Постучав в дверь, вошла его помощница Линда Холлоуэй, женщина средних лет, деловая, с отрывистой манерой говорить.

– Прошу прощения, мистер Бьюканан, у вас встреча в двенадцать тридцать с капитаном «Королевы моря».

Четыре месяца Линда скрупулезно следила за тем, чтобы Джек без сучка и задоринки вошел в курс обязанностей отца: за его графиком, за ближайшими делами и вообще за всем, чем занималась компания Бьюкананов. Джек ей благодарен, но прямо сейчас ее появление ему ни к чему.

«Королева моря» – это их последний океанский лайнер. И Джек должен был встретиться с капитаном, чтобы утвердить последние детали первого круиза, который начнется через месяц. Но сегодня встреча не состоится.

– Отмените встречу, – произнес он.

– Что? – не поняла Линда. – Но капитан специально прилетел из Аризоны.

Еще один неблаговидный поступок ляжет тяжестью ему на плечи.

– Ничего не могу поделать. У меня неотложное личное дело. Поместите капитана в лучшую гостиницу в городе и скажите ему, что мы встретимся завтра утром.

– Но…

– В восемь утра на пристани. Я буду там, и мы все осмотрим и все обговорим.

Джек достал пиджак из стенного шкафа и торопливо надел.

– Но…

– Линда, – твердо произнес он, – мне надо быть в другом месте, и это не может ждать. Договоритесь с капитаном.

– Да, сэр. – Линда была вынуждена согласиться.

– Спасибо. – Джек обошел вокруг нее и, не оглянувшись, вышел из кабинета.

– Он вернулся.

Рита посмотрела на свою помощницу, рыжеволосую Кейси:

– Ты о ком?

Кейси кивнула в сторону столиков в углу булочной:

– Тот крутой парень, который тогда увел тебя. Он снова здесь.

У Риты часто забился пульс, она медленно повернула голову и посмотрела через плечо. Джек сидел за тем же столиком, за которым просидел почти целый день вчера. На нем был черный костюм, черная костюмная рубашка и темно-красный галстук. Он выглядел именно так, как его описала Кейси: круто.

Будто почувствовав ее взгляд, он повернулся к ней и встретился глазами. Моментально кровь у нее в жилах превратилась в огненную реку, в животе возникло нервное трепетание. С самой первой встречи он так на нее действовал.

В ту минуту, когда он взял ее руку в тот первый вечер на пляже, она ощутила это. Что-то особенное. Волшебное.

Она не испугалась, когда он вышел из темноты. Наверное, ей следовало испугаться, но вместо испуга она почти почувствовала, что… ожидала его появления.

Они пошли к небольшому кафе, сели за столик на открытой веранде и заказали кофе. Они просидели три часа, рассказывали о своей жизни, хотя Рита говорила больше, чем он. Он не говорил о своей семье или где он живет, сказал только, что его имя Джек Бьюканан и что у него есть неделя, чтобы пожить нормальной жизнью, и он не хочет попусту терять ни минуты.

А когда он проводил ее к отелю, ни один из них не захотел попрощаться. Он прошел с ней по вестибюлю к лифтам с зеркальными дверями, и она смотрела на их отражение, когда они стояли рядом. Он такой высокий, она такая маленькая. Но они подходят друг другу – так подумала она, – словно созданы быть вместе.

Он повернул ее к себе и спросил:

– Как насчет завтра? Давайте встретимся, Рита.

– Да, – быстро согласилась она.

– Замечательно. – Он сверкнул улыбкой, мгновенно отразившейся в прозрачных голубых глазах. – Я буду здесь… в девять? О’кей?

– Может, в восемь? – спросила она. Ей хотелось поскорее встретиться с ним.

– Даже лучше. – Он наклонился, взял в ладони ее лицо и поцеловал.

Она замерла и зажмурилась. Один раз, два раза его рот осторожно коснулся ее рта, будто ожидая ответа.

А ей было мало. Никогда она не чувствовала к мужчине того, что заставил ее почувствовать Джек. Даже разговор с ним волновал, а теперь, когда она узнала вкус его губ, то поняла, что хочет продолжения.

Она обвила его руками за шею и прильнула к нему. Соски заныли, в теле зуд. Голова закружилась, а он обхватил ее и крепко поцеловал. Его язык касался ее языка, они дышали друг другу в рот, и ей казалось, что соприкоснулись их души. В теле проснулась и вспыхнула каждая клеточка, будто она находилась в коме всю жизнь и только сейчас по-настоящему живет.

Им обоим было все равно, смотрят ли на них. Его большие сильные руки скользят по ее спине, в голове лишь одна мысль – как безумно она его хочет. Но. она не женщина на ночь и не пойдет на это даже с ним.

Джек оторвал губы от ее рта и прижался лбом к ее лбу.

– Вы опасная женщина, – прохрипел он.

– Я никогда так не думала…

Он сверкнул улыбкой. Против такой улыбки женщине не устоять – пронзала насквозь.

– Когда я смотрю в ваши шоколадные глаза, это… словно наслаждение дорогим виски, – пробормотал он. – Я пьянею, погружаясь в них.

– А ваши похожи на небо после грозы в горах, – сказала она. – Ясные, яркие, без тени облаков.

Улыбка у него исчезла, и он опустил руки.

– Думаю, что теней у меня достаточно, но рядом с вами я их не замечаю.

– Я рада. – Рита приподнялась на носках, чтобы он опять ее поцеловал.

Он положил руки ей на плечи и отступил назад. Покачав головой, он сказал:

– Если я вас сейчас поцелую, то не смогу уйти.

Рита это оценила. Она понимала, что не разумно отправляться в постель с мужчиной, которого только что встретила, и не важно, что она отчаянно этого хочет.

– Поэтому я уйду, пока еще могу.

– Наверное, так лучше, – ответила Рита, хотя тело требовало другого: просить его остаться.

– Если вы продолжите и дальше смотреть на меня своими потрясающими глазами, то я буду не в силах уйти.

– Тогда уйду я. – Она протянула руку к кнопке лифта.

– Мне нравится, когда женщина сильная и решительная.

– Не очень-то сильная. – Рита посмотрела на него, жар разливался у нее внутри. – Но я уйду. Спокойной ночи. Увидимся в восемь.

– В семь, – уточнил он.

– Даже лучше, – повторила она его прежние слова. Дверцы лифта с шорохом раскрылись. Она вошла внутрь, повернулась и взглянула на него. – В семь. Я буду готова.

– Замечательно, – успел произнести он, пока дверцы не закрылись, – потому что я готов прямо сейчас.

Рита прислонилась к стенке кабины, улыбнулась и поднесла руку ко рту, словно могла сохранить вкус его губ. Лифт поднялся на ее этаж, и она поняла, что сегодня ночью ей будет не до сна, но ее ждет восхитительное утро.

– Рита? – Кейси потрясла ее за руку. – Эй, Рита! Ты в порядке?

– Что? – Она отвела взгляд от Джека и посмотрела на помощницу, с трудом освобождаясь от воспоминаний.

– Да, все в порядке. – Рита кивнула. – Просто… устала.

И еще обозлена, обижена и сбита с толку. Столько разных ощущений, что и не счесть.

– Точно в порядке? – Кейси подтолкнула ее к стулу. – Может, сядешь?

– Нет. – Рита улыбнулась. – Все хорошо. Действительно. Послушай, присмотри за залом, а я принесу еще поднос с канноли.

– Конечно, но ты позови меня, в случае чего.

– Не будь такой паникершей. – Рита похлопала Кейси по руке и торопливо прошла через вертящуюся дверь на кухню, где хотя бы на минуту будет предоставлена сама себе, чтобы сделать дыхательные упражнения, а иначе она просто лопнет. Ей необходимо немного времени, чтобы прийти к решению.

– Рита, возьми себя в руки, – промямлила она, сняла фартук с крючка у двери, надела, завязав тесемки на толстом животе. Привычные движения помогли успокоиться.

Рита тщательно вымыла руки в раковине, вытерла чистым полотенцем и оглядела свои владения – ее детище до последней выпеченной булочки.

На кухне ей комфортно. Рита с братьями и сестрой выросла, работая в итальянской пекарне в Огдене. Еще совсем маленькой, едва доставая до разделочного стола, Рита помогала, посыпая мукой белую поверхность, где раскатывали тесто. Она любила запах булочек, кексов, пирожных и печенья. Любила месить руками тесто в огромной миске. Она вкладывала в это свой решительный характер.

– Все тесто на свете не поможет мне сейчас, – прошептала она, раскладывая бумажные салфетки на металлический поднос. Затем она осторожно выложила готовые канноли, украсила блестящим шоколадом. Для нее этот процесс не менее важен, чем проба готовых изделий до того, как вынести их в магазин.

Убедившись, что все канноли выстроились как солдаты, Рита проверила миски с поднимающимся тестом, похлопала по нему, чтобы оно осело и смогло подняться вторично – она пекла хлеб до закрытия булочной, потому что посетители любили взять свежую буханку домой. Затем она проверила аккуратные ряды металлических полок на одной из стен и сделала в уме заметку сказать Кейси, что надо еще упаковать печенье с кленовым пеканом.

– И я не знаю, что мне делать, – громко произнесла она в пустой кухне.

– Вопрос: почему? – разнесся эхом низкий голос Джека.

– Джек, тебе не следует здесь находиться.

– Твоя помощница Кейси сказала, что ты не очень хорошо себя чувствуешь.

Рита закатила глаза: придется поговорить с ней. Хотя нагоняй ни к чему не приведет. Если неотразимый мужчина попросит Кейси встать на голову, она встанет. А поскольку такие неотразимые, как Джек, появляются не часто, Кейси не устояла.

Рита смирилась с неизбежным и повернулась к Джеку.

– Джек, у меня сейчас нет на тебя времени. Я работаю.

Она подошла к подносу со свежими канноли, но не успела взять поднос в руки, как это сделал он.

– Ты не должна носить тяжести.

Конечно, приятно, что он кинулся ей на помощь, но пусть не думает, что она беспомощный нежный цветок.

– Я постоянно ношу подносы. Я беременна, а не калека. – Не дав ему возразить, добавила: – Я вообще-то осторожна. Я не хочу рисковать своим ребенком.

– Нашим ребенком.

– Да, ребенком, – со значением уточнила она. – А теперь отдай поднос.

– Не глупи. – Он повернулся к двери в магазин.

– Значит, я глупая?

– Я сказал – не глупи. Есть разница.

Дверь раскрылась, и Рита услышала слова Кейси, обращенные к Джеку:

– Большое вам спасибо.

Рита достала декоративные коробки для печенья бискотти. Она сама его упакует, и у нее будет причина остаться здесь и быть подальше от Джека. Но, скорее всего, это не сработает.

Джек вернулся с пустым подносом и покачал головой:

– Ты разве должна заниматься всем лично?

– Это мой бизнес, и за него отвечаю я. – Она быстро сняла поднос с бискотти с полки и повернулась к столу, не дав Джеку забрать у нее поднос. – Да, я делаю все сама. Я хочу, чтобы все было по-моему, и не могу ожидать этого от кого-то еще.

Она ловко раскрыла складную коробку, положила в нее дюжину бискотти и приклеила стикер «Италия». Потом взяла следующую коробку и спросила:

– Джек, почему ты снова пришел?

Джек взял бискотти и попробовал.

– Я здесь, потому что ты здесь. Потому что есть мой ребенок. И я не уйду, пока мы не договоримся.

– Прекрасно. – Она продолжала складывать бискотти в яркие красные коробки со стикерами «Италия», глядя на свою работу, а не на него. Если она посмотрит на Джека, то будет разрываться между желанием к нему и злости от его предательства.

Он допустил, чтобы она горевала по нему. Допустил, чтобы она сочла его убитым. Как простить, когда этот человек даже не объяснил, почему так поступил? И как уйти от тех прежних чувств, постоянно прорывающихся, несмотря на боль?

– Ты хочешь поговорить? Давай поговорим, – сказала она. – Начну я. Я хочу знать, почему ты исчез.

– Это не обсуждается.

– Выходит, мы разговариваем исключительно о том, о чем хочешь ты?

– Рита, я не собираюсь ворошить то, что было.

У нее перехватило дыхание – так больно слышать такое. Что ж, сказано прямо и честно. Она взглянула ему в глаза:

– Ну и ну.

Он лишь поморщился:

– Я сказал это не для того, чтобы обидеть тебя.

– И тем не менее.

– Дело не в нас. Дело в ребенке.

Сердце от этих слов упало в яму, открывшуюся в животе. Во рту пересохло, руки задрожали, и она поставила коробку на стол, чтобы он не заметил дрожи. Что заставило его вычеркнуть ее из своей жизни? Что отвратило его от того, что у них было, от того, кем они стали друг для друга за одну удивительную неделю? Почему он превратился в глыбу льда и может стоять рядом и смотреть так, будто ее нет здесь?

– Чего ты хочешь, Джек?

Он отложил печенье, оперся ладонями о стол и произнес:

– Я хочу, чтобы ты вышла за меня.

Глава 4

Рита потеряла дар речи. Впервые в жизни. Чего-чего, но этого она совершенно не ожидала. Она уставилась на него, понимая, что надо что-то сказать. Он серьезен – это видно. Но неужели он думает, что она согласится?

У Джека вырвался смех, хотя глаза смотрят совсем не шутливо, и строгая складка у рта.

– Не совсем обычная реакция на предложение о браке.

Наконец Рита смогла ответить:

– Ситуация не совсем обычная, не так ли?

– Согласен, не обычная.

– Джек, ты же не хочешь на мне жениться. – Господи, как тяжело это говорить. Шесть месяцев назад, после недели, проведенной вместе, она мечтала о том, что они поженятся, когда он вернется с войны, у них родятся дети и они будут жить долго и счастливо. Фантазии женщин, когда они встречают мужчину, зажегшего в них желание, мужчину, от которого поет сердце.

Но эта мечта умерла вместе с ним, когда он пропал. И вот он здесь, хотя это другой Джек. Нет того, прежнего. Он холодный, жесткий, не похожий на того Джека, которого она когда-то знала, и потеря его разрывала ей душу.

– Нет, – не стал отрицать он, глядя прямо ей в глаза. – Я не хочу жениться. Ни на ком не хочу.

– Тогда зачем все это?

– Я не хочу, чтобы мой ребенок родился не под моей фамилией.

Рита тяжело вздохнула:

– Само собой, что ты будешь указан в свидетельстве о рождении, внесен как отец.

Он нахмурился:

– Я не об этом. Я хочу, чтобы мы были женаты, когда родится ребенок. После этого мы можем развестись, и я больше не стану тебе надоедать.

Рита думала, что хуже того шока, который она только что испытала, быть не может, а он произнес такое, от чего у нее земля ушла из-под ног.

– Ты серьезно?

Минуту назад она с беспокойством подумала о том, как поделить опеку, а он, оказывается, не желает иметь никакого отношения к собственному ребенку? Что же он за человек?

Джек со вздохом сунул руки в карманы брюк:

– Я не прошу тебя понять…

– Я и не собираюсь. Если ты меня не хочешь, что ж, я могу это понять, но как же ты не хочешь иметь отношения к своему ребенку? Боже мой! Кто же ты такой?

– Все еще тот, кем был. Думай обо мне, что хочешь. Я не могу ничего изменить. Но я хочу, чтобы мой ребенок родился с фамилией Бьюканан. – Джек сжал зубы с такой силой, что у него свело челюсти.

Так безлично. Так отстраненно. Рита не хотела узнать пол ребенка, предпочитая сюрприз. Но теперь, когда в следующий раз пойдет на прием к врачу, то спросит. Потому что хочет, чтобы Джек понял: их ребенок – это личность. Но это позже.

– Значит, ты отодвигаешь своего ребенка в сторону, как и меня, и собираешься жить дальше? Правильно я тебя поняла?

Он потер челюсть.

– Ты сама за меня сказала.

– Да потому что ты ничего не объясняешь.

– Черт возьми, Рита, не делай все хуже, чем есть.

– Нет, это не я делаю. Ты сделал это без моего участия.

– Ты без помощи не останешься – я об этом позабочусь.

Мало ей того, что она уже услышала, так еще и это. Она обошла кухонный стол и встала перед Джеком.

– Ты считаешь, что я хочу от тебя денег?

– Нет. Я знаю, что денег ты не хочешь.

– Ну хоть это до тебя дошло, – пробормотала Рита, глядя ему в глаза. Где остатки того мужчины, которого она полюбила?

– Рита, выйди за меня, – тихо произнес он.

– С какой стати мне это делать, зная, что я тебе не нужна?

– Потому что мне необходимо знать, что мой ребенок носит мое имя. Что я поступил правильно.

Она со вздохом сложила руки на выпирающем животе:

– Джек, сейчас не пятидесятые годы. Матери-одиночки прекрасно со всем справляются, и я тоже справлюсь.

– Дело не в этом, – возразил Джек. Он снова взял бискотти, и крошки посыпались на мраморный кухонный рабочий стол. – Я знаю, что ты все сможешь. Но я не хочу, чтобы ты осталась без помощи. Я понимаю, что ты не желаешь быть обязанной и что у меня нет права просить тебя о браке. Тем не менее для меня это важно, Рита. Я не хочу, чтобы мой ребенок знал, что его родители не были женаты.

– Ради бога…

– Послушай, это самый лучший выход для всех.

– Каким образом фиктивный брак может быть лучшим выходом? Ты ненормальный.

Он скривился.

– Учти, я не отступлюсь и не передумаю, пока ты не согласишься.

Она хмыкнула, повернулась к нему спиной и снова занялась упаковкой бискотти.

– Желаю успеха.

– Рита, я богатый человек.

Опять деньги? Она насторожилась. Что он имеет в виду?

– И насколько богатый?

– Очень богатый.

Джек смотрел на нее, ожидая, что она скажет, а она не была уверена, что следует на это отвечать. Ей безразлично, богат он как Крез или у него нет ни гроша.

– Поздравляю, – наконец произнесла она. – Но мне-то зачем это знать? – В голове все-таки застряло: «Очень богатый».

Но она ведь многого о нем не знала. За ту неделю, когда они были вместе, он о себе не распространялся, а она решила, что расскажет позже. Что они узнают друг о друге в письмах, телефонных разговорах. Но этого не произошло.

Очень богатый человек к тому же обладает властью. Вопрос вот в чем: использует ли он свое влияние, чтобы манипулировать ею и получить опеку над ребенком?

– Я смогу материально позаботиться о ребенке, – сказал Джек.

Она застыла:

– И я могу…

– Рита, ты живешь в квартире над булочной, – оборвал ее он. – Я сниму тебе хорошее жилье. На побережье.

– Ты пытаешься меня подкупить? – Такого поворота разговора она не ожидала.

– Нет. Но это мой ребенок. Мы поженимся, я сниму тебе дом, а после рождения ребенка разойдемся.

– А если я не хочу выходить за тебя?

– Захочешь.

– Не будь таким самоуверенным.

– Я уверен. – И протянул руку. – Ставлю пять баксов.

– Всего пять? Для очень богатого человека ты не слишком веришь в свои способности меня убедить. – Она пожала ему руку, стараясь не обращать внимания на охвативший ее жар. – Двадцать долларов.

– Даже лучше, – ответил он.

«Даже лучше». Эти слова выбили почву у нее из-под ног – он сказал их перед той первой ночью. Она вспомнила его улыбку, его поцелуй, нетерпение. А когда она посмотрела ему в глаза, то увидела, как они вспыхнули, и поняла: он тоже это вспомнил. Крошечный проблеск того, прежнего Джека, ее Джека. Сердце сжалось. Может, он не окончательно потерян для нее?

Он отпустил ее руку, момент воспоминаний закончился, исчез огонек из его глаз, и Рита снова осталась один на один с этим потрясающим незнакомцем. Каким образом он порождает у нее столько чувств, хотя сам при этом, очевидно, ничего не чувствует? И как она может согласиться на брак, когда столько причин против? А ведь раньше она отдала бы что угодно, чтобы выйти за него по любви.

– Джек, не получится.

– Посмотрим, Рита.

* * *

Ей хватило недели, чтобы уступить.

Целую неделю Джек каждый день приходил в пекарню в джинсах, потертых ковбойских сапогах, футболке и помогал ей. И каждый раз, когда Рита смотрела на него, сердце у нее совершало кульбит. Он устанавливал ящики с продовольственными запасами, носил подносы с выпечкой, обзванивал поставщиков и полностью покорил Кейси. Что же касается Риты, то он преодолевал ее сопротивление своей настойчивостью. И переубедил.

– Ты должна мне двадцать баксов, – заявил он, когда она сказала ему, что выйдет за него.

– Не смешно. – Следовало ли ей держаться до конца? Отказать ему? Возможно. Но за последнюю неделю она уловила проблески прежнего Джека, и, хотя это случалось редко, у нее появилась надежда, и она решила попробовать разбить лед, в который он упаковал свое сердце.

– Никто не смеется.

– Я выйду за тебя, но я не могу это сделать в секрете от своей семьи, – сказала она. – Они этого не поймут.

Они не поймут скоропалительную свадьбу, и развод вскоре после свадьбы тоже не поймут. Но придется решать проблемы по одной.

– Прекрасно. Мы. Наши семьи. Скромная церемония, – сказал Джек как отрезал.

– И я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что это… деловое соглашение. И я также не хочу, чтобы ты покупал мне дом после развода.

– Не обсуждается.

Не было смысла спорить с ним сейчас, но Рита умела быть упрямой не хуже Джека. И ее не купить, и «прощальный подарок» ей не нужен. Но это тоже головная боль на потом. У нее достаточно забот и на сегодня.

– О’кей, – сказала она, тяжело вздохнув. – Мы поженимся.

Он снял черную кожаную куртку с крючка у задней двери и надел.

– О деталях я позабочусь. Я пришлю грузчиков, чтобы вывезти вещи из твоей квартиры в пентхаус.

Она не поняла:

– Грузчиков?

– Ты же хочешь, чтобы все выглядело по-настоящему. Значит, мы будем жить вместе у меня.

У него? Она даже не знает, где он живет! Да она об этом и не думала.

Рита не успела ничего ответить, как его и след простыл.

– Ну и сюрприз, – сказала сестра Джека Касс. За прошедший час она повторяла это раз десять. – Я рада, что ты встретил кого-то, но было бы хорошо познакомиться с ней до свадьбы.

Джек видел по глазам Касс, как она обеспокоена. Господи, когда-нибудь он привыкнет к беспокойным взглядам своих родных?

– Все случилось неожиданно. Я встретил ее полгода назад.

– Ясно, – сказала Касс.

Ребенок. Его семья была поражена не только тем, что он женится, но и тем, что он станет отцом. Скоро.

Касс откинула назад длинные каштановые волосы и сплела их с Джеком руки, наблюдая за Ритой и ее семьей.

– Мне она уже нравится.

– Хорошо. Это хорошо. – Джек кивнул и задумчиво посмотрел на свою жену. Жена. Он с трудом сглотнул слюну и сказал себе, что все будет хорошо. Важно то, что он поступил правильно по отношению к своему ребенку. Он переживет три месяца брака, а затем вернется к тому, что было: одиночеству.

– Джек?

Он взглянул на сестру и подавил вздох. Она внимательно смотрела на него. Он словно под микроскопом. Взгляд сестры серьезный и озабоченный – так она смотрит, наверное, на своих пациентов.

Как практикующий врач Касс готова поставить диагноз, и Джеку было ясно, что ей не нравится то, что она видит.

– Касс, успокойся, – сказал он. – Со мной все в порядке.

– Ты твердишь это не один месяц.

– В таком случае ты должна мне поверить.

– Ты этим напоминаешь мне одного пациента. Ему десять лет, и он всегда говорит, что чувствует себя замечательно, даже когда у него жар или болит горло. – Она покачала головой. – Он просто не хочет, чтобы я задавала ему вопросы. Как и ты.

Джек улыбнулся сестре:

– Но я не один из твоих пациентов.

– Джек, я должна тебя спросить кое о чем. Ты намерен поделиться с ней своими секретами?

– Что? – Джек посмотрел на сестру.

Касс встала лицом к нему и положила обе руки ему на предплечья.

– Ты теперь женат. Скоро будешь отцом. И тем не менее у тебя отстраненный вид.

Джек откинул голову и невидящим взглядом уставился в серое небо.

– Касс…

– И не вздумай отрицать. Мы все видим, что это так. Ты закрылся ото всех, Джек, и мы не знаем, как до тебя достучаться. – Касс заглянула ему в глаза. – Ты не оттолкнешь Риту?

Никто не понимал, что он не мог позволить себе близости с кем-либо. Не мог избавиться от мрака, в который погрузился. Джек ощущал свою беспомощность, глядя на лицо сестры.