Текст книги "Ветер в лицо. Стихи"

Ветер в лицо
Стихи
Надежда Игнатьева

© Надежда Игнатьева, 2024

ISBN 978-5-4496-7565-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я люблю когда ветер в лицо

 
Я люблю, когда ветер в лицо,
Теплый, летний, ласкающий ветер.
Мы с ним – пара шальных удальцов,
Бороздящих простор на рассвете.
 
 
Он порывисто дышит в глаза,
Треплет кудри совсем без смущенья,
Крутит юбку, сжимая в зигзаг —
Ворох новых смешных ощущений.
 
 
Я ему про поля, про леса,
Про лазурные дальние дали,
Про дороги, те, что в небеса
И про дождики, мол, запоздали.
 
 
Он мне сказку свою про полет,
Про воздушных путей магистрали,
Про волшебный ковер-самолет,
Да про птиц-журавлей пасторали.
 
 
Хором песни поем, в унисон
Словом метким по ветру, по свету…
Пара буйно-шальных удальцов,
Взявших в путь «в никуда» по билету.
 

Моя милая малая родина

 
Моя милая малая родина —
На речушке зеркальная гладь…
Тишина вытекает мелодией,
Под которую сладко мечтать.
Синева незабудками плещется,
Отражается небо в воде…
Ностальгия такая не лечится,
Не проходит в забот череде!
Здесь петляет тропинка по берегу
И колодец у самой реки…
Здесь дома из старинного дерева
Не ветшают годам вопреки.
Так же бабочки кружатся стаями,
Устремилась в полёт стрекоза,
А за облаком чудятся мамины,
С тайной грустью, родные глаза.
…Моя тихая малая родина,
И сама ты соскучилась, знать!
Как водицей студёной, колодезной
Ты стихами струишься в тетрадь.
Соловьями во сне заливаешься
И грибным будоражишь дождём,
Веткой ивы к щеке прикасаешься
И зовёшь проторённым путём.
Той стезёй, через луг, огородами,
В предвечерний задумчивый час,
Я ещё забегу, моя родина,
На свиданье с тобою не раз…
 

Просто осень

 
Просто осень
Просто утро…  просто осень…
Просто солнце
Заглянуло беззастенчиво в окно,
Засияло медным новеньким червонцем,
Прогоняя в небе тучи стороной…
Просто блёстки пролетают
Листопадом…
Просто лужи от вчерашнего дождя…
Этот творческий природный беспорядок
Я увидела, из дома выходя.
Звонкий воздух освежил густой
Прохладой,
Подтолкнув в ещё один привычный день…
Восемь тридцать на небесном циферблате,
От деревьев и домов густая тень…
В шуме улицы – обыденные нотки,
Но, прислушайся, – найдёшь глубинный смысл…
Во дворе и за ажурной загородкой
Просто утро, просто осень,
Просто жизнь.
 

Не зову, не жалею…

 
Я сказала «Люблю!»,
только ты мне тогда не поверил,
Сделал вид, что не слышишь,
наверное, в тысячный раз…
Наша жизнь – три сезона,
цветных сто четырнадцать серий —
Понеслась под откос
под лавиной несказанных фраз.
«Не зову, не жалею, не плачу…»
почти что Есенин!
«Нелюбимых не любят…»,
а это, пожалуй, моё…
Только нет на земле завершающих
слов-выражений,
Чтобы чувства сейчас же, немедля,
ушли в забытьё.
Можно гнать из себя их повсюду,
и денно и нощно,
Или видимость делать,
что заперта старая дверь,
Только боль от разлуки
бывает эффектом побочным,
Как от всяких других непредвиденных,
горьких потерь.
Возвращаться к былому?
Не знаю, а хватит ли мочи?
Видеть сны, где знакома до волоса
каждая прядь…
Твой звонок запоздалый
в кошмарном безмолвии ночи…
Я шепчу «Не люблю!»
…Ну, а ты мне не веришь опять.
 

Мельница

 
Стоит у речки старенькая мельница,
Которой миновала сотня лет,
Противится порывистым метелицам
И стаям перелётным шлёт привет.
Вокруг трава медовая колышется,
Поют в кустах шальные соловьи,
И, может быть, как в старых русских книжицах,
Русалки ночью плачут о любви.
Куда несчастным деться без обители,
Куда приткнуться бедным на земле?
А тут эфир чертовски упоителен,
И даже тихий омут уцелел…
Прохожий, наберись побольше смелости —
Кругом парят флюиды колдовства…
Под лунным светом дремлет сердце мельницы —
Тяжёлые, из камня, жернова.
Малиновый закат зарёй прощается,
Затихла в речке сонная вода.
Вдали пути-дороженьки встречаются
И газы выдыхают города…
Несётся жизнь – шумит, течёт и мелется:
Рассвет, закат и вновь седой рассвет…
Стоит у речки старенькая мельница —
Из времени минувшего привет.
 

Весенний первый дождь

 
Весенний первый дождь
По снегу босиком
Топтался неуверенно и робко,
А в мире было всё как будто «кувырком»:
Сугробы, лужи – пасмурно и топко.
 
 
По месиву дорог
Шарахались авто,
Брели и спотыкались чьи-то ноги,
Казалось, всё не так, казалось, всё не то,
Казалось, о земле забыли боги.
 
 
Когда-то чистый снег
В аспидные тона
Окрасился по чьей-то твёрдой воле,
Рыдала за углом несчастная зима
И жадно берегла сугробы в поле.
 
 
Но пахло между тем
Озоном и теплом,
И чуточку волнующей надеждой.
Тянуло поболтать с замызганным котом,
Тем самым, что блестел на солнце прежде.
 
 
А к вечеру коктейль
Из снега и дождя
Покрылся леденистой серой коркой.
Не злитесь на весну! Она – совсем дитя
И, скажем так, она ещё стажёрка.
 
 
А завтра снова дождь,
Прогнозы – просто жуть,
Синоптики опять пророчат минус…
Но подождать, друзья, осталось нам чуть-чуть
И лето распахнёт свои глубины.
 

У меня на родине

 
У меня на родине ветер пахнет ёлкой,
Тополя приветствуют трепетной листвой,
Лошадь за околицей машет буйной чёлкой,
В речке воды свежие блещут синевой,
У меня на родине колосятся нивы,
Золотым сиянием отливает рожь,
На пруду задумчивом дремлющие ивы
Берега опутали так, что не пройдёшь.
У меня на родине торные тропинки
Разбежались весело в сказочном бору,
Непременно надо бы взять с собой корзинку:
Хоть маслят, но всё-таки, с горкой наберу…
У меня на родине разнотравья – море,
С гуканьем проносятся толстые шмели,
Птицы перед зорькою спелись в дружном хоре,
Вдоль дорог раскинулись густо ковыли.
У меня на родине всё знакомо с детства,
Воздух затуманился мятой с чабрецом…
Для души измученной нет вернее средства —
Посидеть у озера тёплым вечерком.
Освежить желания, успокоить думы,
Красотой насытиться, так, чтоб было впрок…
Чтоб пропали ненависть, ярость и угрюмость,
Чтобы слегка «зазвенькали» нотки между строк…
У меня на родине нет аэродромов,
Комплексов гостиничных и цивильных благ…
Но зато на родине моё сердце – дома!
И, поверьте на слово, это – не пустяк!
 

Умирает село, умирает

 
Умирает село, умирает,
Неохотно, мучительно, туго.
Покрываются мохом сараи,
Зарастает кустами округа.
А когда-то здесь лязгали пилы
И звенели боры топорами.
Сколько было потрачено силы,
Чтобы улицы встали дворами!
Чтоб у каждого дома скамейка,
На окошках – строчёные шторы,
Палисадник – кромлёная рейка,
На воротах – резные узоры…
Дребезжали колодцы натужно,
Били воду железные вёдра,
Петухи горлопанили дружно,
Гнал бурёнку проснувшийся отрок.
А теперь позаброшены избы,
На деревне – десяток народу,
Да в немногих домах на отшибе
Летом дачников ждут огороды.
Но сбивается стаями память
Тех, кто вырос в деревне когда-то,
Нависает над рухнувшим храмом
Серой тучей, слегка жутковатой.
Чей-то голос немного осипнет,
Затуманясь кристальной слезою…
Деревянная родина гибнет,
Потихоньку сливаясь с землёю!
…
А погост зарастает тимьяном
И осинником, страшно ползучим:
В этом мире, таком многогранном,
Места нет уголкам невезучим!
 

Падают с неба звёзды

 
Падают с неба звёзды, астры цветут в садах,
Дышит прохладой воздух в утренних городах…
Скоро запрячет лето бусы из белых рос,
Раннюю синь рассвета, радуги пёстрый мост…
Быстро слиняют краски: зелень и голубой,
Солнце утратит ласку, высохнет зверобой…
Скроется птичьим клином лето за облака,
Кистью взмахнёт рябина… Скоро,
Ну, а пока, будто готовясь в небыль,
Холит земля цветы:
Звёзды слетают с неба в сумрачные сады…
Август всегда практичен, тщетность ему чужда:
Каждая астра нынче думает, что звезда…
 

*astra – звезда (лат)

Стихи не гниют

 
Стихи не гниют, не ржавеют, не плавятся,
Не сохнут под солнцем июльской порой…
Стихами поют некрологи и здравицы,
Стихами зовут на любовь и на бой.
Стихи не боятся ни пыли, ни плесени,
Не тлеют они под руинами лет,
С годами бывают порой интереснее,
Как будто бы шлют из былого привет.
Собрат по перу, не страдай, и не жалуйся,
Что наши стихи никому не нужны!
Сливай воедино и рифму, и замысел,
И в вечность бросай, как в ручей валуны!
А тот, кто найдет, откопает и вытащит,
Конечно, оценит наш благостный труд…
Хороший поэт, он – мечтатель и выдумщик,
Он свято уверен, стихи не гниют!
 

Не грустите, что лето прошло

 
Не грустите, что лето прошло,
Унеся соловьиные трели,
И скребутся в ночное стекло
Распашные ветра-менестрели.
От дыханья рождается пар,
Зябнут руки неласковой ранью,
Полыхает рябины пожар,
Приутихло пичуг щебетанье…
Наползает туман по утрам,
Вечерами – студёные росы:
Осень рвётся настойчиво к нам,
Распуская багряные косы.
Что пестрело, уже отцвело,
Унеслось, не оставив привета…
Не грустите, что лето прошло,
Мы дождёмся грядущего лета!
 

Бабушке

 
Пимы, доха, пуховый полушалок,
Под ним платочек штапельный в горох…
Молитвы под иконами шептала,
И осуждала горьких выпивох.
Добротно, основательно, серьёзно
Бралась за все домашние дела.
Считать в уме умела скрупулёзно,
Но «грамотной сродяся не была».
Почти с пелёнок в поле помогала,
Усвоив опыт чуть не с молоком…
Потом сама детей своих рожала
И семерых родила чередом…
Пережила и войны и разруху,
Хлебнула недостатка и беды,
Семьёй делили скудную краюху,
Крапивных щей сварив для «вкусноты».
Похоронила мужа слишком рано —
Недолог был тогда мужицкий век,
Ни разу не бывала в  «лесторанах»,
Не признавала «химий»  и аптек.
Крючком вязала чисто виртуозно,
Ведя узоры просто от души.
Из печки русской вечером промозглым
На стол метала «с пылу»  беляши.
А после нам, внучатам, песни пела,
И тот старинный песенный напев
Сейчас я вспоминаю то и дело,
Сама уже изрядно поседев.
Как нитку бус из старого комода,
Тяну воспоминаний бечеву…
Шепчу в туман потрёпанного фото:
«Спасибо за любовь и за заботу!
Пока, родная, помню, я живу!»
 

Про колбасу

 
Мне сейчас бы опять колбасы,
Той, из мяса, с кусочками жира,
Что бросала в пакет на весы
Продавщица крикливая – Ира.
Кудерьки под простым колпаком
(Пережжённая  «химия», видно)…
Госторговли советский геном
Через облик сквозит очевидно.
Переждав человек пятьдесят,
Не устав очень сильно при этом,
В мир, где солнца осколки слепят,
Мне бы выскочить ветреным летом.
Положить в холодильник пакет
И помчаться к давнишней подружке,
А потом в предзакатный  «обед» —
Молока деревенского кружку,
Аппетитного хлеба кусок,
Пару  «думок» в потёртое кресло…
И вприкуску к колбаске – лучок,
А по телеку – старые песни.
Впереди – беззаботная жизнь,
Все родные здоровы и живы…
Ты, пожалуйста, только продлись,
Этот миг непомерно счастливый!
…Но вращается шарик земной
И глумится ответ над вопросом,
Где найти колбасы дорогой,
Той, из детства, по два девяносто…
 

* Думка – маленькая диванная подушка.

Городские голуби

 
Городские голуби, сытые и наглые,
Могут сесть на голову или на капот.
Их не держат веточки клёна или яблони,
А нагадить запросто могут прямо в рот.
Памятники бедные в их засохшей кашице,
Негодует Куйбышев, матерится Фет…
Не поётся Джексону (кстати, и не пляшется),
Все сошлись во мнении, птицы – это вред.
Александр Сергеевич в котелке и с тросточкой
По ночам отскабливать пятнышки привык,
Чистится и чистится до последней звёздочки
К ужасу безмерному разных забулдыг.
Но когда поднимется стая в небо синее,
Крыльями лавируя в солнечных лучах,
Не найти поистине зрелища красивее!
Городские голуби – это, братцы, ах!
Голубиной верности можно позавидовать,
Голубиной нежностью растопить бы льды!
И за это можно им прегрешенья скидывать…
Просто своевременно закрывайте рты!
 

Это всё-таки, братцы, Урал

 
Облака зацепились за флюгер
И повисли сплошной пеленой,
Засвистели метели и вьюги
Над моею родной стороной.
На повестке морозы под сорок
И седая застывшая даль,
Всюду зимний заснеженный морок…
Не на шутку взбесился февраль!
На деревьях мохнатые шапки,
У прохожих замёрзли носы,
Тут любой передёрнется зябко,
Когда иней проникнет в усы.
Серебром покрываются пряди…
Ах, мороз, ну, какой же нахал!
Но никто не взывает к пощаде —
Это всё-таки, братцы, Урал!
 

Виноваты осень и зима

 
Нас с тобой по разным сторонам
Развела судьба давным-давно,
Без каких-то там особых драм,
Как бывает в жизни – не в кино.
Каждый человек не без греха:
Право на ошибку есть у всех…
Не сложили вместе мы стиха,
Не услышал ты мой звонкий смех.
Не застал нас дождик проливной,
Миновали тёплые ветра,
Не накрыло ласковой волной…
Завтра превратилось во вчера!
Вместо счастья – бурый листопад,
А потом занудная метель…
Ты мне стал не очень-то и рад,
С облегченьем я закрыла дверь.
Заблестела инея кайма,
Затянуло мир бесцветной мглой,
Виноваты осень и зима…
И ещё немного мы с тобой.
 

Одноклассникам

 
Вы стали такими большими и чуточку важными,
У каждого  уйма хлопот и насущных забот.
Уже не волнуют вас сильно проблемы пустяшные —
На тропках судьбы вам хватает покруче невзгод!
Нас, каждого, жизнь, как положено, вдоволь помучила…
Без этого в жизни, похоже, ну, просто никак!
Кого-то  побила, кого-то сурово завьючила,
Не дав на дорожку с собой даже гнутый пятак.
Спасались, порой, не делами – одними молитвами,
Штормам вопреки выплывали с глубокого дна,
Ходили по мостикам с острыми злобными бритвами,
И в горы карабкались так, что горела спина.
Степенные люди, уже  «осчастливились» внуками…
Любуюсь частенько, друзья, я на вас в соцсетях.
А сердце в такие минуты мятежными стуками,
Опять сомневается в прожитых мною годах.
Не знаю, как вы, а я та же девчонка весёлая:
Короткая юбка, пытливый доверчивый взгляд.
На карте глобальной Алжир «окрестила»  Анголою
Каких-то лет сорок (не так уж и много!) назад…
А внук, не стесняясь, зовёт меня  «милая бабушка»
И просит примерить мои дорогие очки.
Читаю ему про Мышонка и Курочку-Рябушку,
И бегаем с ним мы частенько наперегонки.
А, может, и мне кто-то в спину подумает: «Важная…»,
А кто-то шепнёт: «Постарела!», не видя давно.
Наверное, им невдомёк, что душа – не витражная,
Что сердце всегда человеку даётся одно!
Нас гонит по жизни листком, прилетевшим на  «классики»,
И времени бег не замедлить, конечно, увы!
Я помню о вас, дорогие мои одноклассники!
Я точно такой же осталась, ребята!
А вы?
 

* Классики – игра на асфальте, расчерченном мелом на квадратики.

Не держи!

 
Отпусти ты меня,
не терзай мою бедную душу!
Я устала, поверь,
каждый миг о тебе вспоминать!
Тот мосточек меж нами
давно беспощадно разрушен,
От обломков расчищена берега
каждая пядь.
Отпусти, не держи,
не цепляйся за каждую строчку…
«Я забуду тебя!» – каждый вечер
упорно твержу.
Разорву твой фантом и развею с горы
по кусочку…
Отпусти, не держи!
Но сама почему-то держу…
 

Я по первому снегу к тебе убегу босиком

 
Я по первому снегу к тебе убегу босиком,
Я от счастья забуду надеть свои новые туфли.
А глубокая осень по коже скользнёт холодком
И рябиновой гроздью взмахнёт,
                   что без солнца потухла.
Я к тебе побегу,
                от дыхания – прозрачный дымок,
В голове, как набатом, твоё сладкозвучное имя,
Полечу над землёй, если где-то не будет дорог,
Заклинанье шепча и
                  молясь перед всеми святыми.
Ты меня подождёшь у раскрытого настежь окна,
А потом мне на плечи накинешь мохнатое пончо.
Пусть на улице холод, у нас – молодая весна!
…И сердца запоют, как тогда,
                    мелодичней и звонче.
Я забуду про туфли, во взгляде твоём растворясь,
И рукою махну на усталые сбитые ноги,
На снежинки, что в воздухе кружатся, тихо искрясь,
И на то, что отныне не будет обратной дороги.
…
Сочиняешь опять? Но ведь надо записывать, мать!
Отыскала бы сутках сегодня пустую минутку!
На часах скоро полночь, а утром пораньше вставать…
Размечталась по первому снегу душа не на шутку!
 

Горит рябиновый костёр

 
Горит рябиновый костёр
В лучах осеннего заката…
А в мыслях – тот нелепый спор,
C финальной точкой невозврата.
 
 
Нам вместе быть не суждено,
Хотя, казалось, что возможно:
Судьба своё веретено
Порою крутит осторожно.
 
 
С усмешкой смотрят небеса,
Опять разрушив чьи-то планы,
И лета светлые глаза
Затмились дымкою тумана…
 
 
А были солнце и дожди,
Крутые радуги и грозы,
Твоё: «Постой, не уходи!»,
Утрами – трепетные росы…
 
 
Рябина тянется: сорви!
В ней осень бродит, словно уксус…
Висят на память о любви
В углу рябиновые бусы.
 

Уйти в туман

 
Я так хочу забыться на мгновенье,
Не помнить, образумиться, не думать,
Соединить разомкнутые звенья,
Уйти в туман от бешеного шума…
Собрать себя, разбитую на части,
По капельке, по крохе, по осколку,
А совы ночью, зорки и глазасты,
Мне помогли бы рыскать втихомолку…
С собой – совсем чуть-чуть! – немного хлеба,
Малюсенькую ладанку, на счастье,
Один глоток распахнутого неба…
И узелок повесить на запястье…
Влюбилась без взаимности, до дрожи,
До, в голове тяжёлого дурмана.
…И вот, теперь сижу, как бедный ёжик,
В преддверии вечернего тумана…
 

Давай с тобой пойдём искать весну

 
Давай с тобой пойдем искать Весну,
Она уже совсем не за горами:
Раскрашивает неба белизну,
Большими бирюзовыми мазками.
Хрустальными сосульками звенит,
Срезает по кусочку ленту ночи,
Рассеивает чувственный флюид,
Любовью людям головы мороча.
Забот земных теперь невпроворот:
Пора встречать грачей крикливых стаи,
Проталины появятся вот-вот,
Из чащи выйдет «плюшевый» Хозяин.
Деревья отряхнутся от снегов,
Проснётся сладкий сок в дубовых жилах,
Расколются полотна толстых льдов
(Зима не зря их прочностью гордилась).
А белкам надо дать для шубки хну
И брызги от неё девчатам в кожу…
Давай с тобой пойдём встречать Весну!
А вдруг и мы ей чем-нибудь поможем.
 

Лишь бы просто вместе

 
Ну и что, что листья на ветвях желтеют?
Мы с тобой ведь тоже исподволь седеем…
За окошком слякоть, на асфальте льдинки…
Я, любимый, помню все твои морщинки.
Пусть ветра вздыхают, пусть гудят упруго,
Будем вечерами согревать друг-друга
Теплыми словами, жаркими губами,
Вспоминать сюжеты, что случились с нами.
Наслаждаться каждым проходящим мигом,
Погружаться в фильмы, или, может, в книги,
Понимать друг друга даже с полувзгляда…
Лишь бы просто вместе, лишь бы просто рядом.
 

Мелодия чистой души

Н.Ч

 
Под звуки мятежной позёмки
В густой полуночной тиши
Читает стихи незнакомка —
Мелодию чьей-то души.
То вдох затаит на страничке,
То нежно сожмёт переплёт…
Метель, подражая синичке,
Поёт за окном и поёт.
А женщина в помыслах тайных,
Читая про небо и птиц,
Проникнется далью бескрайней,
Слезу утирая с ресниц.
То вдруг улыбнётся словечку,
Почувствовав свежую мысль,
То вспомнит о маминой печке,
О саде, что нынче тенист…
Забыв о насущных проблемах,
Что скоро предутренний час,
Решает с поэтом дилеммы,
Его убеждая подчас.
А утром, в кромешных потёмках,
Разрушив свои рубежи,
К стихам сочинит незнакомка
Мелодию чистой души.
 

Деревянная родина

 
Здесь избы из старого дерева,
Берёзки у тихой реки,
Здесь прямо у самого берега
Стрекозы – быстры и легки.
Вдали плоскодонка виднеется,
Трепещет осока-трава,
И, словно на что-то надеется,
Камыш создаёт острова.
На плотике с тоненькой удочкой
Притих одинокий рыбак,
А пару застенчивых уточек
Не выманить к дому никак.
Местами прогнили прожилины
Заборов последних дворов,
Борясь с паутами и взмылено
Протопало стадо коров.
Тропинкой проторенной, узкою
Торопятся гуси к воде…
Картина обычная, русская!
Глядеть на неё и глядеть!
Затеплилась банька поблизости,
Запахло пьянящим дымком,
А где-то за речкою (слышите?)
Гудит электричка свистком.
Воды на прощанье, колодезной,
Хлебну леденящий глоток.
Живи, деревянная родина,
С тобой моё сердце и Бог!
 

Хрущёвка

 
Какое сегодня число? Двадцать первое. Осень…
За шторкой в окне повседневный изученный вид…
На ходиках в кухне уже без пятнадцати восемь,
У миски пустой в предвкушеньи котяра сидит.
За стенкою слева топочет двухлетняя Таня,
За стенкою справа басит громогласный сосед,
Старик наверху запекает селёдку в сметане
И в вытяжку мне посылает пахучий привет.
«Пацан из четвёртой»  гуляет с огромной собакой,
В подвале сантехники мучают дикую дрель,
«Алкаш из восьмой» зарядился какой-то бадягой,
Серёга-шофёр полирует родную «Газель»…
В подъезде кому-то сигналит звонок домофона:
«Валерка с тридцатой», похоже, опять без ключей.
«Соседка напротив»  идёт мимо окон с батоном,
Сидит под скамейкой котёнок, наверно, ничей…
«А ты, мой хороший, я вижу, немного заждался!?
Постой, не мяукай, я скоро тебя накормлю!
Ах, рыбу не ешь!? Ты, дружочек, должно быть, зажрался!
А тот, под скамейкой, наверное съел бы свинью…»
Из форточки гулом доносится звук самолёта,
А следом плывёт колокольный трезвон-перепляс…
Неважно какое число… Это просто суббота!
Привычное утро в обычной хрущёвке у нас.
 

Встали рано на крыло птицы

 
Встали рано на крыло птицы,
Что-то плохо мне теперь спится:
Мало радостей вокруг очень —
Знать, с бессонницей идёт осень.
В сером небе облаков лужи,
Подступают с северов стужи…
Облетает желтый лист с веток
И ольшаник вдоль дорог редок.
Завывают по ночам ветры,
Ноги требуют надеть гетры,
Руки тянутся к теплу печек,
А до марта ждать еще вечность…
 

Ты забудешь меня очень скоро

 
Ты забудешь меня очень скоро —
может, летом, а, может, зимой,
когда шумный, взволнованный город
заколдуют снега белизной.
Как на рану наклеенный пластырь,
запечатают боль и печаль.
Новой жизни негромкое  «здравствуй»
ты услышишь сквозь дальнюю даль…
 
 
Я останусь за гранью вселенной,
догорю, как пурпурный закат,
грустной чайкой над бездною пенной
поверну обречённо назад.
Улечу за холмы и за горы,
за века, за моря, за года…
Ты забудешь меня очень скоро…
Мне тебя не забыть никогда.