Текст книги "Мамочка, пожалуйста…Семейные расстановки – метод Берта Хеллингера. Источник любви: Теория и практика «семейных расстановок»"

Рождение Юльки принесло радость в его душу. Костя буквально выгнал Людмилу из своего кабинета, вычеркнул ее из своей жизни, поменял партнера. Наташу он любил и уважал, но занимали его только перспектива и новые направления бизнеса.

В один из редких выходных, когда семья вместе вышла на прогулку, смешливая болтушка Юля вложила свою ладошку в ладонь отца. Его обожгло жаром, он почувствовал сильное возбуждение и впервые за девять лет ни за что накричал на ребенка. Он не понимал, что происходит, но повторяющаяся реакция сексуального вожделения при приближении дочери, а следом – неуправляемая злость привели к тому, что в 14 лет девочку одну отправили учиться на Кипр. Подальше от греха.

У Юли сильное притяжение к отцу. Они оба гордятся, когда в их редкие встречи они идут рядом, а все думают, что они муж и жена. К матери у дочери ровные, иногда ревностные чувства: «Да, он тебе джип купил? Вы снова вместе в Америку уезжаете?»

После «ссылки» дочери Константин ушел в расчеты очередных грандиозных проектов своего бизнеса. Наташа служила мужу, заботилась о нем и скучала по Юлечке. Сексуальные отношения супругов сошли на нет, практически отсутствовали. Как женщина Наталья перепробовала все методы вернуть желание любимого мужчины, но стеснялась или боялась поговорить с ним об этом открыто. Так они и жили. Бок о бок, но бесконечно далеко.

ПРОДОЛЖЕНИЕ РАССТАНОВКИ

В расстановке отделить любовницу от Константина было так же нелегко, как и ему в жизни. Заместительница Людмилы, полная, немолодая женщина, вдруг превратилась в неуемную сексуальную маньячку, которая хотела трогать мужика везде, но этого ей было мало.

Я была в растерянности, и без каких-либо гипотез, а просто по наитию, поставила в расстановку чуть в стороне двоих мужчин, сказав Людмиле:

– Тебе мало? Вот тебе еще двое.

Это в один момент успокоило женщину. Она подошла к мужчинам. Вначале злобно замахала на них руками, потом истерически расхохоталась, и на ее лице воцарилась наглая, дразнящая улыбка:

– Да, их было трое, – сказала она фразу из глубины души. Повернулась спиной к мужчинам, почти улеглась на них и уже спокойно, хотя и ехидно, смотрела на семью. Не берусь утверждать, но, похоже, в ее личной истории было групповое изнасилование. Это повлекло за собой желание мстить мужчинам и неукротимое желание обладать ими.

Юля смогла спокойно сказать ей:

– Я тебя вижу. Ты любовница моего отца. Я его дочка. Я уважаю твою судьбу. У меня другая судьба.

Лицо Людмилы смягчилось. Видно, никто в жизни не говорил с ней по-человечески.

Потом Юля повернулась к отцу:

– Папа, твои отношения с этой женщиной меня не касаются. Для меня имеет значение только мама. Я всего лишь твой ребенок, твоя дочь. Посмотри на меня как на своего ребенка.

После этих слов она увидела мать и начала двигаться к ней.

Отец ответил:

– Я путал вас. Я благодарю за все, что было между нами. И отпускаю. И ты меня отпусти (женщине). Теперь я принимаю тебя как своего ребенка (дочери).

После этого Константин сказал жене:

– Наташа, это моя вина и моя ответственность. Мне жаль, что я принес в твою жизнь столько боли. Так жаль.

Он поклонился.

Наташа с горечью ответила мужу:

– Мне жаль. Я злюсь на тебя. Но принимаю тебя таким, какой ты есть. Теперь ты свободен. Ты можешь уйти к ней. Но я буду рада, если ты останешься с нами.

Она протянула руки дочке:

– Я сожалею, моя девочка, что не защитила тебя от изгнания из дома. Теперь ты можешь полностью положиться на меня как на свою мать.

Юля подошла к маме и положила голову ей на плечо. Константин подошел и обнял их обоих. Он еле сдерживал себя, чтобы не расплакаться.

Марии 42 года, но темные круги под глазами, скорбь и отчаяние во взгляде и горестные складки на загоревшем лице делают ее старше.

Ее сын разбился на мотоцикле. Третий день он лежит в реанимации. Врачи говорят, что шанс выжить – один из десяти.

– Умоляю, спасите моего сына! Все что угодно сделаю для вас. Пусть лучше я умру, чем мой мальчик!

У нее нет слез, надтреснутые звуки голоса с болью вырываются из недр ее души.

Сыну Паше 18 лет. Его подружка уезжала учиться в столицу. Он мчался на станцию во весь опор. Он должен был ее увидеть и проститься. Вчера они со Светкой повздорили, и он сдуру сказал – как отрезал:

– Ну и катись отсюда, скатертью дорога!

Он не заметил, как из-за поворота на проселочную дорогу вылетел грузовик.

После того как я задала Марии несколько необходимых в таких случаях вопросов, женщина обхватила голову руками и, раскачиваясь из стороны в сторону, заголосила:

– Боже мой, за что? Все повторяется, все повторяется!

Они дружили с детства, жили на соседних улицах. В селе их называли Иван да Марья, иногда незлобиво подтрунивали: «Там, где Манька, там и Ванька». Они познали друг друга, когда им было по пятнадцать. В селе девки созревают быстро. Они лежали на сеновале, сладостно прижимаясь и исследуя округлости и выпуклости тел друг друга. Она целовала его рыжие веснушки, он целовал ее голубые глаза.

Маруся читала ему стихи Цветаевой, он рассказывал о двигателях и лошадиных силах. Ваня мечтал о мотоцикле, который он сделает для нее из двух старых, и на нем повезет в сельсовет жениться.

Все изменилось неожиданно. В селе стояла воинская часть. За селом на полигоне шли учения. Бравый танкист Степан Кошка был сражен наповал румяной красотой Маруси, ее черной косой и прозрачной голубизной глаз.

Он был вдвое старше девушки, он не мечтал, а принимал решения и действовал. И первое, что он сделал, – это посадил Марью в поезд и увез на Дальний Восток. Маша почувствовала, что этот грубоватый мужик и есть ее судьба, и последовала за ним. Она даже не простилась с рыжим другом детства.

Иван узнал об отъезде любимой слишком поздно. Он сел на еще необъезженный, собранный собственноручно мотоцикл и бросился догонять поезд. Он ехал всю ночь. Под утро фары встречного грузовика ослепили уставшие глаза. Через день Ивану исполнилось бы 18 лет…

РАССТАНОВКА

В расстановке заместительница Марии отвернулась от лежащего на полу Ивана. Сын долго смотрел то на мать, то на Ивана, потом лег рядом с Иваном, и они крепко обнялись.

Материнское сердце не выдержало. Мария вначале легла возле мужчин. Потом стала тянуть за руку сына, чтобы он встал. Энергия начала двигаться только тогда, когда сама клиентка стала в расстановку. Она села рядом с погибшим другом, взяла его за руку и начала говорить:

– Я всегда любила тебя. Ты самое дорогое и светлое, что было в моей жизни. У моего сына такие же рыжие веснушки, как у тебя. Я виновата. Я уехала, бросила тебя, не попрощавшись. Я думала, что так будет лучше. Я сожалею.

После этих слов Иван отпустил руку сына Марии и смог закрыть глаза. Павлик поднялся и с почтением склонил голову перед незнакомым, но почему-то любимым им мужчиной:

– Я уважаю твою судьбу, твою жизнь и твою смерть!

Потом я попросила заместителя Паши сказать матери:

– Мама, я остаюсь.

Он радостно закивал головой и выдохнул:

– Я остаюсь, мама.

С момента той расстановки прошло два года. Павел выздоровел, только сильно хромает. Одна нога осталась у него короче другой. Над рыжей бровью – глубокий шрам. Но это не мешает Светке любить Пашку и нежно целовать его веселые веснушки.

Встречаются в расстановочной практике случаи, когда ребенок идентифицирован не с одним, а с двумя предыдущими партнерами: партнером матери и партнершей отца. Чаще такая нагрузка свойственна семьям с единственным ребенком.

Отец Ирины встревожен. Дочери 16 лет. Она не хочет работать, не хочет учиться, она цинична и агрессивна по отношению к матери. Ее отношение к маме определяется словами «тупость, глупость и нелепость». В отношениях с отцом она как будто застыла в проживании эдипова комплекса. Она может подолгу сидеть у него на коленях и ныть, как ребенок: «Ну скажи, что я у тебя самая красивая! Ну поцелуй меня! Па-а-а, ты меня не любишь?» Может испортить вещь, которую Женя купил жене. Недавно «нечаянно» прожгла Катину шифоновую кофточку, а вчера помадой на зеркале написала: «Свет мой, зеркальце, скажи…» При такой нежной связи с отцом мужчинам она не доверяет и боится их. Ира любит повторять, что замуж она не выйдет ни за что.

Главную причину своего прихода на расстановки Евгений просил вслух не озвучивать. Он, смущаясь, запинаясь и дергая себя за лацкан пиджака, поведал, что на днях, неожиданно вернувшись с работы, Катя застала дочь в постели с ее подружкой Янкой. Девушки занимались любовью.

– Моя дочь – лесбиянка! Я все понимаю: новое время, другие нравы, засилие информации. Я только не понимаю – почему? Почему? Почему это случилось с моей дочерью?

В ходе расстановки из всплывших на поверхность двух историй любви профессор, депутат и уважаемый в городе человек получил ответы на все свои почему.

Евгений был страстно и нежно влюблен в свою однокурсницу Альку. Чертенок в юбке, кудрявая, черноглазая, задорная и смелая, она была душой всего потока. Умела не только рассмешить, сказать острое словцо, но и пожалеть, и утешить. Аля была из детдома – ни одной родной души на всем белом свете!

Поэтому когда основательный, статный и симпатичный отличник Женька положил на нее глаз, девчонка потянулась к нему всей своей душой. Встречались они три года. Гуляли под ручку, пели в общаге песни под гитару, мечтали о будущем, обжигая друг друга томлением глаз, но даже не целовались.

На четвертом курсе их послали в совхоз на картошку. Наработавшись за день, ребята могли еще всю ночь проговорить у костра или танцевать до утра в деревенском клубе. Местные парни без ста грамм не танцевали. Они приходили в клуб с портвейном или самогоном и совращали студентов и студенток.

Женька не был любителем выпить, но в тот вечер приложился к бутылке, и его понесло. По дороге домой он резко остановился, обнял Алю и впервые впился в ее алый рот долгим сладострастным поцелуем. Трепетное тело девушки нежно прильнуло к его груди… В барак они вернулись под утро.

Все лето Женя и Алька предавались ласкам и мечтам. Постелью им служили высокая трава, стог сена или устланная листьями мягкая земля. Где их настигал огонь молодой страсти – там и падали они, как подкошенные. В конце сентября Аля, на седьмом небе от счастья, сообщила Жене, что у них будет ребенок, о котором они мечтали, лежа на сеновале в объятиях друг друга. Женя вспотел, потом похолодел и ледяным, охрипшим от волнения голосом вернул Алю с небес на землю:

– Ни о каком ребенке не может быть и речи! Нам нужно окончить институт, потом я собираюсь поступать в аспирантуру. Ребенок свяжет нас по рукам и…

Он не договорил. Аля упала без чувств. С седьмого неба падать на землю ох как больно! Алю увезла скорая помощь. Он ни разу не проведал девушку в больнице. В институт Аля больше не вернулась.

Свадьба была назначена на осень. Кате оставалось только освободить комнату в общежитии, подписать обходной лист и вернуться назад в родной городок к любимому Алешке, который честно ждал ее приезда все пять лет.

В поисках декана Катя заглянула в кабинет директора. За массивным столом в полном одиночестве сидел импозантный, с седеющими висками мужчина и наливал в стакан виски. Это был Евгений, теперь уже Евгений Борисович. Сегодня ему исполнилось 50 лет. Ни жены, ни детей, ни друзей. Он пил тихо, сам с собою.

Милое личико девушки в ореоле вьющихся волос, пронизанных лучами заходящего солнца, вспыхнуло. Катя была похожа на спустившегося с небес трогательного ангела. Сердце Евгения екнуло: в кабинет ворвалась его юность.

– Выпейте за мое здоровье. У меня сегодня день рождения, а я совсем один! – Евгений налил виски во второй стакан и протянул его Катюше. Катя зарделась, но виски пригубила. Вечер они закончили в ресторане, где Евгений сделал Кате предложение.

– Я ждал тебя всю жизнь, соглашайся, – проникновенно говорил он в ответ на возражения девушки, что у нее есть жених, что они помолвлены, что осенью будет свадьба.

– Нет, нет, нет, – мотала головой девушка.

– Да, – уже через три дня отвечала Катя величественной женщине с замысловатой прической в ответ на вопрос, согласна ли она стать женой Евгения Кострова.

Алексею Катерина о своем неожиданном замужестве написала в письме. Ей было стыдно посмотреть ему в глаза, ведь она его любила. Но Кострова она теперь любила тоже.

Для Алеши это сообщение было ударом ниже пояса. Он пережил жестокий стресс, пытался позвонить Кате, писал ей письма, слал телеграммы, наконец, ринулся в Москву. Новобрачные проводили медовый месяц в швейцарских Альпах. Катя была недосягаема.

РАССТАНОВКА

Расстановка показала, что прежние связи обоих супругов продолжаются и сохраняются каким-то магическим образом в дочери.

Муж связан со своей первой любимой, Алей, но ему сложно признать это. Жена тоже связана со своим бывшим другом, Алексеем, но она отказывается смотреть на него. Оба бывшие партнеры супругов исключены. Их дочь Ира замещает сразу двух людей, двух бывших возлюбленных своих родителей.

Для бывшей партнерши мужа отношения не завершены. Она испытывает к нему и любовь, и боль. Дочь связана с ней, поэтому она идет к отцу как партнерша, а не как дочь. При этом в ней уживаются страх мужчин и глубинное недоверие к ним.

Свою мать Ирина воспринимает как соперницу, которую хочется устранить. Мать тоже не может видеть дочь. У нее к ней смешанные чувства. Она ее любит, как прежнего партнера, так как Ира даже внешне напоминает его, и чувствует себя виноватой, но вместе с тем конкурирует с дочерью на равных.

Между ее бывшим возлюбленным и нею тоже все оборвалось на полуслове. Дочь впутана и в это. В ней течет мужская энергия, что проявляется в ее сексуальной ориентации и агрессивности.

Ирина не может быть сама собой. Она олицетворяет весь драматизм предательства и незавершенных отношений отца и матери. Девочка – комок нервов, шквал эмоций и узел противоречий.

Расстановка была длинной и нелегкой. Мы сделали все возможное, чтобы выпутать ребенка из этой липкой паутины чужих страстей.

В какой-то момент чувствовалось сильное сопротивление, энергии не двигались. Казалось, некая неведомая сила желает, чтобы девочка так и осталась жертвой в этом роковом сплетении нескольких систем.

Я отошла в сторону в полном замешательстве. Вспомнив наставление Хеллингера, я прикрыла глаза, представила прежнюю подругу мужа и приняла ее в свое сердце. Потом приняла в сердце предыдущего партнера жены. Затем всю семью и Ирину. Через минуту энергия начала волшебным образом двигаться, и мы завершили расстановку. Все испытали огромное облегчение, в особенности Ира, впервые в жизни почувствовавшая себя ребенком для своих родителей.

Основная работа в тех случаях, когда диагностируется триангуляция, заключается в следующем: чтобы расстановка могла привести к исцелению и возврату к естественному течению любви, мы спрашиваем у клиента, была ли у родителей (или у одного из них) первая любовь или предыдущий партнер. Чаще всего такая информация всплывает неведомо откуда. То ли сами родители говорили об этом, то ли человек слышал что-то от бабушки или тети, то ли фотографию видел, то ли его назвали именем бывшего возлюбленного.

Даже если информация о прежних отношениях мамы или папы отсутствует, а признаки триангуляции налицо, я ставлю представителя первой любви в расстановку в порядке эксперимента. Если это соответствует истине, возникает энергия, проявляются связи.

Важным фактором для исцеления является факт признания, принятия и глубокого почтения отцом (матерью) своего первого партнера:

– В моем сердце есть хорошее место для тебя.

Затем в расстановку вводят заместителя ребенка, и отец (мать) говорит ему:

– Теперь моя первая любовь имеет свое место здесь. Ты можешь занять свое место как ребенок.

Ребенок может сказать первому партнеру родителя:

– Я тебя вижу. Я уважаю твою судьбу. Ты – это ты, а я – это я. Теперь я могу занять свое место как ребенок.

Факт идентификации детей с предыдущими партнерами супругов приводит в недоумение и возмущает одних, а других отрезвляет и открывает им глаза на истину. Согласно наблюдениям Б. Хеллингера и целой армии его последователей, первые партнеры супругов тоже становятся членами их семейной системы.

Как мы видим из вышеприведенных примеров, дети от нашего нынешнего брака могут представлять наших предыдущих партнеров. Признать этот факт, принять бывшего партнера, заключив с любовью и благодарностью в свое сердце, дать место в семейной системе, особенно если от этой связи имеются дети, является целительным моментом для высвобождения невинного ребенка из неожиданных хитросплетений судьбы.

Эрик Берн открыл связь нашей жизни со сценариями из жизни членов нашей родительской семьи. Берт Хеллингер расширил это представление, доказав более чем тридцатилетней практикой, что мы перенимаем еще и сценарии из жизни всей нашей семейной системы, всего нашего рода.

Открыть взаимосвязь нашей судьбы с судьбами первых – отверженных или бросивших, счастливых или несчастных – партнеров наших родителей мог только гений. Именно благодаря открытию Б. Хеллингером этой закономерности тысячи и тысячи людей имеют уникальную возможность получить свободу от рабства повторения судьбы чужого человека.

РАЗРЕШАЮЩИЕ ФРАЗЫ

Ребенок – родителям

– Теперь я принимаю тебя как мать. Прими и ты меня как своего ребенка. Ты мама.

– Меня ничто не связывает с этим мужчиной. Вот мой отец.

– Мой отец – тот, кто мне нужен, другой не имеет ко мне никакого отношения.

– Ты тот, кто мне нужен.

– Я признаю вас как своих родителей и соглашаюсь на свою жизнь.

– Дорогой папа, теперь я вижу, где твои чувства.

– Дорогая мама, теперь я вижу, где осталось твое сердце.

– Для меня имеет значение только папа. Я не хочу знать, что происходило между тобой и твоим первым мужем.

– Вы – мои родители. И только вы для меня лучшие родители. Если бы вы были другими, и я был бы другим.

– Вы должны отвечать за последствия. Я всего лишь ребенок.

– Я остаюсь твоей дочерью, и я с этим соглашаюсь (другой женщиной), хотя мне очень тяжело.

– Папа, прими меня как своего ребенка, пожалуйста!

– Мама, посмотри на меня как на своего сына.

– Дорогой папа, что бы между вами ни было, я оставляю это вам.

– Мама, я верю, что ты это вынесешь, если я буду любить и уважать папу так же, как и тебя.

Родители – детям

– Мне обидно, что я родила тебя не от любимого мужчины.

– Я признаю свои ошибки, свою неправоту. Я сожалею.

– Я молюсь за тебя.

– Мне жаль, что так случилось. Я чувствую твою боль.

– Дорогой мой ребенок, сейчас я принимаю тебя как своего ребенка. Слишком долго я видела в тебе не тебя.

Дети – партнерам родителей

– Я уважаю тебя, и я уважаю то, что я живу за твой счет.

– Твои отношения с моей мамой меня не касаются. Для меня имеет значение только отец.

– То, что было между тобой и моим отцом, меня не касается. Для меня важна только моя мама.

– Я тебя вижу. Ты – это ты, а я – это я.

– У тебя своя судьба, у меня – своя. У тебя одна судьба, у меня – другая.

– Смотри на меня доброжелательно, если я не потеряю, как ты, своего мужчину.

– Я чту твою судьбу. Но я всего лишь невинный ребенок.

– Я не несу ответственность за то, что не сложилось между тобой и моим отцом.

– Теперь я тебя вижу. Я вижу, где любовь моего отца.

– Хорошо, что все хорошо кончилось. Хорошо, что вы мои родители.

Глава 6
Детство… другого не будет

В процессе семейных расстановок часто выявляется нарушение порядка в семьях клиентов в отношениях между ними и их родителями, а также та роль, которая возложена на них по отношению к их младшим сиблингам (братьям и сестрам).

По моим наблюдениям, в этих расстановках (как и в других расстановках с идентичной темой) у заместителей, представляющих старших детей, возникает желание встать в один ряд с отцом и матерью за спинами у младших, давая им силу, заботу, помощь и поддерживая их. При этом младшие дети легко благодарят мать за жизнь, но им привычнее и спокойнее, когда за спиной стоит еще и старшая сестра или старший брат.

Насколько часто это происходит, не берусь судить. Известная поговорка «Есть нянька, теперь можно и ляльку» является реальностью для меня, многих моих знакомых и клиентов. О чем же нужно задуматься родителям, планирующим или уже ожидающим второго ребенка?

Пока ребенок еще единственный в семье, он привыкает быть «центром Вселенной» для мамы и папы, для бабушек и дедушек и часто болезненно переносит потерю всеобщей любви и тотального внимания с появлением братика или сестрички – возникают ревность, отчуждение, излишняя ранимость, обиды. Можно ли предупредить появление таких проблем и заранее подготовить старшего ребенка к появлению младших детей?

Очень многое зависит от того, сколько времени ребенок проводит как единственный. В литературе можно найти много разных теорий о том, когда нужно заводить второго ребенка. Зачастую указываются 2 года, 7–8 и 12–14 лет.

По мнению детского психолога Марины Кузьминой, оптимальным следует считать 3–4 года: «Это обусловлено не только физиологическим фактором восстановления женского организма после первых родов, но и психологическим моментом. Первые три года мать и дитя представляют собой в некотором смысле единое существо, неделимый эмоциональный эгрегор. В возрасте 3–4 лет происходит первый и самый серьезный психологический кризис в детском сознании, появляются самостоятельные „хочу“ и „могу“. Это сигнал о том, что ребенок начинает отделять себя от единства с матерью и становится активным формирующим началом. В этом возрасте он стремится получить в семье новые обязанности, ответственность, желает все делать сам, поэтому уход и забота о младшем братике или сестренке придется ему по душе».

Родителям, бабушкам, дедушкам и другим опекунам всегда нужно помнить о том, чего не нужно делать, какие типичные ошибки приведут к усилению ревности и затруднению контакта между детьми. Ни в коем случае не нужно говорить старшему ребенку, что раз он теперь старший, значит, должен уступать во всем маленькому. Все изменения в его жизни должны связываться не с тем, что появляется младший ребенок, а с тем, что это он первый стал старше, он стал настолько большой, чтобы делать то или иное. Эти изменения должны преподноситься как привилегия, связанная с возрастом, как некое повышение статуса: «Ты стал такой большой, что ты можешь держать ложку, умеешь чистить зубы, сам можешь одеться и положить одежду аккуратно».

Нужно попытаться прояснить, в каких ситуациях ревность старшего ребенка к младшему братику или сестричке проявляется особенно сильно.

В каждой семье это свои ситуации, и про каждую мама должна знать. Почему старший начинает себя как-то не так вести, когда, например, мама долго кормит, а затем укладывает малыша? Нужно продумать уже индивидуально, что можно сделать в этот момент, как можно переориентировать поведение старшего ребенка, чем его занять, что ему сказать.

Очень часто первенцы, которых долго баловали и лелеяли, вообще не привыкли, что мама может куда-то отойти от них, а тем более принадлежать кому-нибудь еще. Через этот рубеж старшему все равно нужно пройти, ему все равно придется отказаться от полного слияния с матерью, научиться делить ее внимание с другими. Это очень хороший и необходимый опыт.