Текст книги "Виктория Аркова: поиск золотых сундучков"

Рома заявил:

– И так помогаю. Нужно что – то очень тонкое и острое, чтобы вытащить то, что лежит в щели стола. Посмотрите каждый свои карманы и вытащите на стол то, что вы в них обнаружите. – потянул руку на грудь он. – Это что за такое? Не понял. А почему карманы не открывается? Пуговица не подается к открытию. Что за чертовщина?

– Я тоже не пойму. – пробовал открыть пуговицы на зеленом костюме Вова. – Карманы не подаются к открытию. Они закрыты пуговицей так, как не прошибаемый бронижелет.

– У меня карманы тоже не открываются. – убрала руки с груди, понимая что их открыть бесполезно.

– Карманы на груди не открываются, а на штанине один кармашек поддался и открылся. – показала открытый пустой карман на середине штанины Вера. – И он пустой. В нем ничего нет.

– Это, наверное, чтобы складывать свои вещи, которые мизерные. – пытался рассуждать Рома. – Положи, Вова, в карман бутылек с красной водой и закрой бутылек пробкой. Не пролей ни капельки.

Вова закрыл бутылек пробкой и положил его в нижний карман, а Рома попричитал:

– И как же вытащить то, что лежит в щели стола? Я сам вижу, что там что – то есть, а вытащить мы с Верой не можем.

– А посветите факелами по комнате еще раз. Посмотрим внимательно каждую щель, углы и стены, вдруг что опустили. – возникла у меня мысль обыскать комнату. – Проверим и будем наверняка знать, что ничего не пропустили.

– Вы смотрите, я попробую вытащить то, что засунуто в щель. – не вынимая мизинец от стола проговорила Вера. – Ни в какую не хочет выходить. Оно там, что прилипло на супер клей?

– Вера, не думаю, что в пустыне есть супер клей. – светил углы факелом по комнате и руками проводил по стенам и углам Вова. – Вот тут стена мне не нравится. – показал на противоположную стену от стола он. – Какая – то она не ровная и в правом углу не ровности. Я пробую тянуть стену, а она не открывается.

– Почему ты решил, Вова, что она тоже открывается, как отъехала от стены первая дверь? – приложила правую руку к стене и надавила на нее я. – Стены в этой комнате не отодвигаются.

– Отодвигаются. – уверенно произнес Вова. – Должна хоть одна стена отъехать в сторону. Ну же, отодвигайся двигай! – стукнул по стене он. – Открывайся! Отворяйся! Делай что хочешь, но только открывайся! Ну, давай!

– Не слушается тебя стена. – ухмыльнулся и подошел к Вере Рома. – Бессмысленно что – то искать в стене, когда она не открывается. В ней нет портрета, который мог бы взять и отодвинуть стену в этой самой комнате. Стоит попытать силы к тому, что нашли в щели стола, а не зря стучать от злости по стенам.

Вова фыркал:

– Я все равно найду то, что откроет стену. Если первая стена отъехала впервой комнате, то и во второй отъедет.

– Зря потеряешь время. – усмехался над Вовой Рома.

– Не зря. Это вы зря пытаетесь отколупать то, что лежит в щели стола. – рыскал по стенам левой рукой, а правой рукой держал факел Вова. – Если было все так легко и просто, то Вера сразу же отколупала то, что находится в щели стола, а не стояла целый час, склонившись над столом как страус.

Вера профыркала:

– Попробуй сам открыть стену, а мы все посмотрим, как стена отъедет в сторону. – водила ногтем от мизинца по щели стола она.

– Открою. – не убирая руки ответил Вере Вова. – Вы все увидите, что я был прав, а вы нет.

– Докажи нам обратное. – поставил левую руку в бок, правой держал факел и наблюдал за Вовой Рома. – Нам всем кажется, что ты не сможешь открыть стену. Она тебе не поддаться.

– Да почему стена не поддается?

– На ней не висит картина. – стояла возле Вовы я. – На стене нет никаких механизмов, чтобы стена взяла и отъела назад.

– Картины нет, но это не значит, что стена не откроется. Стена может отъехать не только от картины. – шоркал по стене Вова. – Есть какой – то в стене механизм, но мы его не видим. – не сдавался и с упорством искал то, что отодвинет стену он. – Посмотрим кто из нас прав. Вы трое или я один.

– Правы мы. – со смешком светил факелом над столом Вере Рома. – А ты гладишь стену и пытаешься доказать на словах того, чего нет в действительности.

– А я вам докажу не на словах, а реальности! – перешел к левой стороне стены Вова. – И вы поймете, кто был прав, а кто нет.

– Мы правы. – серьезным голосом сказал Рома. – В стене нет ничего, чтобы стена отъехала, как ты этого желаешь, Вова. – Да, и что ты пытаешься найти за стеной? Волшебного мага, который нас доставит обратно домой?

Вова не сдавался и искал рукой что – то снизу от пола:

– Да хоть бы и так. Я делаю все возможное, чтобы оказаться дома, а вы нет. Пусть хоть волшебник отправит нас домой обратно.

– Да какой тебе волшебник? Спустись с небес на землю. – ворчал Рома. – Скажи, что увидим ковер – самолет и полетим на нем по небу тобой? Или что мы встретим волшебную лампу Алладина, потрем ее, и добрый джинн по нашему повелению отправит нас домой.

– Как – то же мы отправимся домой.

– Отправимся, Вова, но не через эти стены, которые ты усиленно нащупываешь. – продолжал держать факел над головой Веры. – Вера, ты не устала отколупывать, давай поменяемся с тобой местами. Ты подержи факел, а я попробую вытаскивать.

– Давай, а то у меня мизинец устал выколупывать то, что не выколупывается. Видно только, что внутри щели лежит что – то мизерное с размером монетку, но оно ни в какую не вытаскивается. – взяла подавший у Ромы факел подруга. – Пробуй, Рома, может у тебя что выйдет. – выдохнула она. – Нам надо вытащить, мы не можем уйти отсюда пока не вытащим то, что нашли. Это то, что нам обязательно пригодится. Я в этом уверенна.

Рома запыхтел:

– Я пытаюсь, но вытащить не получается. Может нужно что – то, то что вытащит то, что находится в щели стола. – смекнул он. – Предмет не сдвигается с места. Как только мы с тобой Вера не пытались вытащить. И в одну сторону тянули, и в другую, но предмет ни в какую не сдвигается. Замертво лежит. В щель необходимо что – то вставить, чтобы предмет сам выпал на наши руки и тогда мы его возьмем. Интересно, а что же находится в щели? – сделал умозаключение и убрал руку со стола он.

– Вера и Рома, подходите к нам с Викой и обшаривайте каждый миллиметр стены. Трогайте одно и то же место по нескольку раз, чтобы ничего не опустить. – прижался ухо к стене Вова. – Я слышу какие – то голоса за стеной. Так кто – то есть. – обрадовано завопил он. – Я же говорю вам, что за стеной кто – то есть, а вы не верите. Сами в этом убедитесь. Приложите ухо к стене, где стою я, и вы услышите, что я прав. Нам помогут выбраться с пустыни. Как же я хочу домой. – улыбался широкой улыбкой по нереальному миру наш попутчик.

– Так ты отойди в сторону. – подходил к нему Рома. – Я послушаю, что творится за стеной.

– Послушай, Вова. Ты сам в этом убедишься. – сделал пять шагов назад в сторону Вова. -

Рома повернул голову к стене и правым ухом прижался к тому месту, откуда, только, что отлипло ухо Вовы. Он закатил наверх глаза и, не говоря ни слова, прислушивался, какие звуки происходят за стеной и заявил:

– Полная тишина. Звуки за стеной отсутствуют.

– Да не может быть. Только что за стеной звуки были. – подлетел к стене, сдвинул Рому и снова приложил ухо к стене Вова. – И правда звуки пропали, но они были. Я слышал их.

– Вова, тебе показалось. – повздыхала Вера. – Мы все устали и переутомились. У нас дома поздняя ночь и я сама хочу спать. – позевала она. – Вова, не расстраивайся, но за стеной никого нет. Тебе показалось и послышалось то, чего нет.

– Мне не показалось. – злился он. – Я отчетливо слышал звуки, а вы мне не верите.

Мы все недоуменно посмотрели на Вову. Он на нас. Он впивался на нас с недовольным взглядом, и в мою голову закралась одна идея. Я озвучила вслух идею:

– У меня появилась внезапно возникшая идея, а что если поменяли местами, как Вера поменялась местами с Ромой. – сморщила нос я. – Кто – то задумал схитрить и сделать так, чтобы стена не открылась. Никакого механизма нет на стене. Он отсутствует, так как его там и не приделали. Здесь задачу усложнили, чтобы по докумекали головой или чтобы не найти вход в стену.

– Ты про что, Вика, говоришь? – уперлась взглядом на меня подруга.

– Что ты хочешь этим сказать? – провел рукой по лбу Рома. – Какую задачу нам усложнили? Мы от одних акульих рыбок кое – как избавились, а ты, Вик, про усложнение задач говоришь. Может хватит с нас сложных задач. Я не напрашивался их решать. Я устал и хочу спать. – иссякшим голосом сказал он.

– Никто не напрашивался решать сложные задачи. Но, чтобы нам выбраться будем искать то, что поможет нам очутиться дома. И где твой бравый энтузиазм, Рома, который у тебя был? Куда он делся? – стоял с измученным лицом Вова.

– Я что – то устал.

Вова поглядел на Рому и пытался говорить так, чтобы не скривиться от боли в больной ноге:

– Мы все устали от этой пустыни, но нам стоит собраться и попытаться отправиться домой. – поменялись оптимизмом Рома с Вовой. – Я бы сам, Рома, сейчас полежал в теплой постельке в номере отеля, а не прыгал по этому сооружению с больной кровоточащей ногой как кенгуру за охотившимся зайцем. Откроем стену и пойдем спать. Говори, Вика, что ты хотела сказать. Какая у тебя возникла внезапно возникшая идея?

– А что если механизм для открытия стены находится не на столе, а на полу, на котором мы с вами на данный момент стоим. – теребила пальцы, не зная права ли верности своей идеи я. – Первая стена отъехала от механизма, который находился на висячей картине на стене. А второй механизм находится на полу. Не будет лишним осмотреть по какому полу мы ходим.

– А ты права, Вика. – улыбнулся и посветил факелом на пол Вова. – Проверяем пол. Смотрите тщательно, только не торопитесь. Не спешите.

Я ходила по той освещенной стороне пола, где освещал пол Вова. Вера ткнула указательным пальцем в плечо Романа и улыбаясь Роме обмолвилась:

– Что стоим? Посвети факелом на пол, а не свети стены в комнате.

– Свечу. – повел рукой факелом на пол Рома. – Найди то, что придумала Вика. Проверим её возникшую догадку. Хотелось бы верить, что мы обыскиваем пол не просто так.

– Рома, тебе рано жениться. – сосредоточено осматривала под собой Вера. – Женитьба не для тебя. Не до рос ты для женитьбы. Будь как прежде холостяком.

– Почему это я не до рос до жены? – ходил за Верой он. – Все я дорос. Ты не права, Вера.

– Ты же ворчливый, да и к тому же болтун!

– Я не ворчливый.

– Еще какой ворчливый! – глядело на пол подруга. – Ты же много причитаешь и ворчишь. Не ворчал и не причитал бы, тогда можно было призадуматься о женитьбе, а так тебе рановато.

– Я не соглашусь с тобой. Я созрел для женитьбы. Это ты, Вера, причитаешь, да причитаешь, а не я.

Вова показал рукой то, что он обнаружил на полу. В нем было вырезано небольшое отверстие. Что же вставляется в маленькое отверстие? Я думала то, что нашел Вова и что с этим делать, как он радостно закричал:

– Я нашел! Нашел! А вы оба спорящие спорите! – присел на пол он. – Хватит вам ссориться. Я нашел, что искал.

– Что нашел? – отвернулась от Ромы с недовольным лицом и повернулась к нам Вера. – Лохнесское чудовище?

– Я нашел в полу отверстие, в которое что – то вставляется. Посмотрите! Мне оно кое – что напоминает, а вам?

Вера и Рома подошли к Вове и осмотрели пол, на котором вырезано миниатюрное отверстие, которое разве что заметишь под пристальным взглядом, а мимо пройдешь не заметишь.

– И мне напоминает. Я поняла, что вставляется в отверстие. – улыбчиво сказала я.

– И что же туда вставляется? – засунул палец в отверстие и покрутил им внутри отверстия Рома. Не коробок спичек же.

– Да какой коробок? – хохотнула Вера. – Я догадалась, что вставляется в пол. – Вытаскивай из кармана, Вова, бутылек с красной водичкой.

– А зачем он вам? – поглядывал на нас Рома. – Вы что собрались делать?

Вова, засунул руку карман, чтобы достать найденный мною под столом бутылек, а Вера с ухмылкой поглядела на Рому:

– Рома, этот бутылек вставляется в отверстие. По крайней мере, он похож на то, что вставляется в вырезанное отверстие в полу.

– Так вставляйте, проверим. – вглядывался на Вову Рома и дергался от не знания того, что следует нам ожидать от отверстия на полу он. – Вова, вставляй в отверстие бутылек, посмотрим, что из этого получится.

Вова наклонился над отверстием и вставил в него бутылек. Мы покосились на стену, но стена замертво стояла на месте. Вова не ожидал, что ничего не получится и его лицо приобрело удрученный вид, а Рома сверлил глазами то на меня, то Вову:

– И что же стена не отъехала? Вы упорно искали, что на стене, что на полу, что поможет сдвинуть стену, но стена как стояла на месте, так и стоит. Ваши мысли нас никуда не привели.

Я приложила руку ко лбу и, думая сморщила лоб:

– В бутыльке каким цветом вода? – размышляла и заходила по комнате я.

Рома, фыркая, отчеканил:

– Красная, не фиолетовая же.

– Подсчитайте сколько букв в этом слове?

– В каком слове, Вика? – не догадался Рома.

– Тебе же сказали это слово. – помотал головой Вова. – Это слово красный.

– И что тут считать? – сгибал пальцы, пересчитывая буквы в слове Вова. – В слове семь букв.

– Крутите по полному обороту бутылек с красной водой семь раз. – поднесла руку к своим русым волосам я.

– Я покручу. – согнул правую ногу, а левую выдвинул вперед Вова. – Проверю твою догадку. – поднес руку к бутыльку и покрутил один, потом второй обороты.

Я смотрела на то, как Рома крутит обороты на отверстие в полу и когда он провернул последний седьмой оборот я ждала, что же случится сейчас. Вова и Вера смотрели в упор на стены. Я с замиранием сердца смотрела на то, что же произойдет. И это случилось. Центральная стена, которая показалась Вове неровной отъезжала в левую сторону, а мы вылупили глаза и смотрели, что же произойдет. Стена полностью открылась и друг за другом шли туда, куда пытался попасть Вова. Вера и Вова освещали факелами путь, и попали в небольшую комнату. Рома поразился, как и все мы:

– Тут же висит портрет юноши, которому от силы лет восемнадцать. У него на голове корона, а в правой руке скипетр. Но вы обратили внимание на картину? Сосредоточьте на ней свои пронзительные взгляды. Вы на ней не найдете то, что я не увидел?

На портрете юноша восседал на троне. На нем красное длинное одеяние до самого пола, что не видны и ноги. В правой руке он держал скипетр, а левая рука лежала на ручке золотистого трона. Похоже, что трон золотой. На голове у юноши корона, которая блестела от камней: рубина, изумруда, на тонкой правой руке указательного пальца изображено золотое кольцо с ярко зеленым ослепительным камнем изумруда.

У юноши волосы светлого оттенка, нос прямой. Ресницы длинные и светлые, а брови узкие. Губы пухлые, глаза голубого цвета. У него пристальный взгляд, что у меня мурашки побежали по коже, и почувствовала озноб я.

Это же новое лицо Ромы! У Ромы не изменился цвет волос, но его черты лица стали совершенно другими!

– Ну что смогли увидеть, что не хватает в картине? – скрестил руки Рома.

– Это же ты! Я тебя узнала. – наклонила голову на бок Вера. – А сам причитал, что меня не будет на портрете, а теперь смотри и любуйся на самого себя.

– Кого узнала? – уточнил Вова.

– Это же на картине Рома. Что, Рома, скажешь на это? Тут висит твой портрет в юношестве. – оскалила зубы на Рому Вера. – Рома, я хочу у тебя спросить, это на портрете ты или твой прапрапрапрапрадед?

– Совсем не я. – скривил тонкие губы Рома. – Ни капельки нет сходства между портретом и мной. Вера, ты мне это от злости говоришь. На первом портрете это точно ты, а тут исключено! – топнул ногой он. – Это не я и никакой мой не родственник и не прапрапрапрапрадед, как ты это утверждаешь Вера. У меня другое лицо! И губы другие! Нос другой! Вырез глаз другой! Это не я! – топнул ногой Роман. – Это не я! И точка! Я Роман, а не этот, кто тут красуется на портрете! Он же на портере злой, а я сама милота! Так что не увязочка выходит!

Я высказала то, что увидела на портрете:

– Рома, на портрете нарисован именно ты. Очень на тебя в молодости похож. Ты на портрете и в жизни это одно лицо. – стояла возле Вовы по правую руку я. – Без единого сомнения, но это ты, Рома. Бесполезно говорить, что это не ты, когда это ты.

– Не я это! Я никак не могу быть им! Я никогда не надевал этот красный балахон, а корону ни то что на голове, да в руках никогда не держал. – сердился Вова. – Это не я, а другой человек! Я в жизни другой!

– Ну – ну. – с сомнением усмехнулась над словами Ромы и покачнулась Вера.

– Вера! – одернул подругу Рома.

– Что?

– Не я это!

– А картина показывает обратное.

– Вера, иди сама на себя на портрете смотри. Там твое новое лицо висит! Через комнату твой портрет находится, где ты в синем платье, что и сейчас. Только на тебе надето не синее платье, а синий комбинезон. Любишь синий цвет?

– А тебе и никуда идти не надо, ты и так возле своего отражения стоишь. – пропустила мимо слова Ромы хохотнула и откинула голову назад Вера.

Вова, не отрывая взгляда от картины, пролепетал:

– Не нравится мне этот портрет. – настойчивым вглядом впивался в картину Вова. – Что – то мне у юноши не нравятся глаза и взгляд. Он переполнен ненавистью.

– Вера, не надо на меня смотреть. Я тебе семьсот тысяч раз повторю, что это на портрете не я. И у меня нет в глазах ненависти.

– А ты не говори, ты сам на себя смотри. – ткнула пальцем на портрет Вера. – Вот ты какой ненавистливый!

– Нормальный я. – топнул правой ногой Рома. – Не надо про меня гадости говорить. Я тебе, Вера, не говорил, что у тебя взгляд ненавистливый.

– Не говорил, Рома, так как у меня на самом деле взгляд добродушный, а ненавистливый. – почесала шею Вера.

– Я на картине кое – что интересное заметил. – облизал губы и рассматривал картину Вова.

Я и подруга произнесли:

– Что заметил?

– А вы обе хорошо картину посмотрели? – обвел указательным пальцем на портрете юношу Рома. – Посмотрите еще раз, вдруг, что интересное обнаружите и сами догадаетесь. Мы с Вовой нашли, что не хватает в картине.

– И что же не хватает? – позевала я. – Я спать захотела. Признаюсь вам. Очень хочется спать, что нет находить сил отличия.

– На картине юноша держит только скипетр. – улыбаясь произнес Вова.

Рома дополнил слова Вовы, смотря на меня и подругу:

– Вика, и Вера, вы увидели на картине скипетр? Что же не хватает к скипетру?

– Что не хватает? – позевывая, слабым голосом отвечала первая на вопрос я. – У юноши в руках скипетр, на голове корона с дорогими камнями, а что нет нарисованного на картине?

– Мне самой захотелось спать. Может спать ляжем. – зевала она. – Я думать ни о чем не могу. Мысли в голову не лезут.

– Вы не спите, а слушайте, что я вам скажу. И пойдем спать. На картине нет у юноши в левой руке державы. Если он король, то в одной руке должен быть скипетр. – разъяснял Рома. – Это, как правило правая рука, а левой рукой держат державу, но на картине нет державы. Это не настоящий царь. На картине нарисован не царь, а смешная потеха. Цари без державы не цари. Понятно, почему картина висит не во дворце, а в сооружение в пустыне. Это не подлинная картина. Её нарисовал любитель. Не думаю, что эту картину видел настоящий царь. А если бы увидел, то не сносить голову тому, кто нарисовал портрет и тому, кто нарисован на портрете.

Вова отлип от портрета юноши и, освещая факел комнату, досматривал её. А мы с Верой продолжали зевать. Я не могла остановиться и прикрыла рот рукой, Вера делала все тоже самое. Я кое – как разлепляла веки, я через силу открывала глаза. Я видела, как Вера с большим трудом открывает глаза, чтобы не уснуть на месте, а Вова радостно воскликнул:

– Почему на картине нет державы? Куда делась держава в руках у юноши? … – вертел в руках круглую печать и позевал он. – Что – то я сам засыпаю.

– Самой интересно? – взволновала меня эта мысль, но спать меньше от этого не хотела я.

– Это держава царя? – предложила и села на пол, прислонясь к стене Вера. – Это что король этой пустыни, где мы находимся с вами?

– Может да, а может и нет. – поставил на стол печать Вова. – Я как и вы захотел спать. – подсел рядом к Вере и вытянул с болью и криками левую ногу он. – У меня закрываются глаза.

Рома закрыл глаза и заснул, а Рома с уставшим видом подсел к Вере и с зевотой проговорил:

– Я думал, что один хочу спать и, что меня клонит сон только одного. А мы все хотим спать, я так никогда не хотел спать. – сомкнулись веки Ромы и засопел он.

– Вера, они спят. – подсела к Вере я. – Я чувствую, что не могу держаться и сон ворвется в мое тело и я засну крепким сном.

– Вика, а почему мы все одновременно засыпаем? С отрывом небольшим промежутком времени через несколько минут. – удивленно говорила подруга. – Не можем же мы все уснуть в одно и тоже время, не считая плюс, минус пять минут.

– Вера, я практически сплю. – склонила на плечо полруги голову я.

Вера склонила голову на Вову, а Вова во сне постанывал.

– Вове больно ногу. Как проснемся, то откроем его повязку и проверим, что с его ногой. – позевала четыре раза подряд Вера. – У него рана кровоточит, а он не обращает на это внимание. Я завтра посмотрю, а теперь спать. У меня не хватает сил глянуть ногу Вову.

Я не слышала, что говорила дальше подруга, зевая, заснула. Я не могла понять от чего мои руки затекли и болели, когда проснулась утром. Попробовала открыть глаза, но мне это подавалось с трудом.Моя голова свисала к груди и разламывалась на части. Я подняла голову и открыла глаза. Повертелась по сторонам, не веря своим глазам. Я не сидела у стены, а находилась посередине комнаты. Мои руки привязаны к веревке, а Вова, Вера и Роман так же как я были привязаны вместе со мной. Мы находились в одном круге. Я проснулась самая последняя из них. Вова, пытаясь руками развязать узел от толстой веревки, которые были привязаны на спине, вялым голосом бормотал:

– Рома, ты что – нибудь понимаешь? Почему мы все привязаны к веревке? Кто нас друг к другу завязал? Зачем нас привязали? – со слабостью говорил он. – Мы вчера уснули на другом месте, а не посередине этой комнаты. Я присел к стене и заснул. Это я точно помню. Не могли же мы во сне встать с пола, сесть на середину комнаты и завязать толстой веревкойсвои руки с обратной стороны, чтобы быть завязанным это же бред.

– Но как же мы привязаны друг к другу. – тянула веревку Вера. – Кто сможет объяснить, что происходит? Я по крайней мере не понимаю, как мы оказались привязанными. Кто додумался привязать нас?

– А додумался привязать вас я. – произнес властный мужской голос. -Я вас привязал на веревку, и вы будете делать то, что я велю. Не сделайте, то я вас убью.

Мы подняли головы и посмотрели на него. Перед нами стоял юноша из портрета. Его черты злее, чем выглядят на портрете. Его глаза пылали от ярости и гнева. В жизни он выглядел старше своего возраста, чем на портрете.

– А вы кто? – спросила я. – Вы, что от нас хотите?

– Я хочу царствовать. И я буду царствовать! – подошел к столу и стукнул по нему он. – Мне стоит забрать державу, и я король своей страны. Это страна станет моей и только моей. Страной буду руководить я!

– А какой сейчас век и год? – спросила и дергалась руками Вера. – Где мы находимся?

– Вы находитесь в шестнадцатом веке в Иордании, а год 1525. – обхватил руками стол юноша. – Вы мне поможете обрести державу и я вас отпущу. – захохотал он.

– А если не поможем? – как и Вера дергал руками Роман. – Что будет с нами?

– Вас повесят и проведут публичную казнь. Я сдам вас отцу. Скажу, что вы чужаки с другой планеты и папа разбираться не будет, он вас повесит или отрубит голову. Папа славится тем, что он одним ударом отрубает голову. Это он так забавляется. Вы хотите, чтобы папочка позабавился с вами? Вы этим поднимете папе настроение. – отошел от стола юноша. – Папа что – то давно не забавлялся. Как папа любит забавы. Вы желаете на себе ощутить отцовские забавы? Вы только скажите, я вас доставлю до отца. Пойдем к папочке?

– Не пойдем. – хором произнесли мы. – Развяжите нас. – требовала и вертелась я. – Наши руки затекли. Нам неудобно сидеть на полу и голова болит.

– Развяжу только тогда, когда вы сделайте то, что я вам скажу. – уставился на нас он. – Не сделайте, то отправлю к папочке для поднятия настроения, а то папина любимица слишком разбунтовалась. Папу это достало и ему нужно снять стресс. Вы ему в этом поможете.

– Не поможем. – единовременно произнесли Вова, Рома, подруга и я. – Мы готовы выполнить все, что ты захочешь, только не говори отцу, что мы чужаки. – прикусил губу Рома. – Мы сделаем все, что ты говоришь, только к папе не отправляй. Скажи, а как зовут твоего отца? Кто король этой страны?

– Король этой страны Лавербуль двенадцатый.

Мы дружно переглянулись, а Рома вслух произнес:

– Нам же про Лавербуля рассказывал гид. -взволновался и вспотел лоб у него. – Он же одним ударом отрубит или отсечет нам голову, как Карихару сыну Ипакер. Если он сына возлюбленной не пожалел, а нас тем более не пожалеет. Во что мы влипли? Как мы сюда попали? Зачем мы оказались с Иордании в 1525 года? Мне в своем веке жилось отлично.

– Как вы попали в пустыню Иордании я не знаю. Но то, что вы мне поможете, это я точно знаю. В ваших интересах помочь мне. Вы поможете мне, и ваши головы останутся на своих прежних местах. – облизывал губы сын Лавербуля. – Вы должны у моего отца кое – что забрать. Заберете, передадите мне и вы свободны. Гуляйте по всей пустыне, вам никто не тронет.

– Что забрать? – пискнула Вера.

– У отца заберете державу. Он хранит державу как зеницу ока. Она находится у него в личной опочивальне. Отец с державой не расстается ни на секунду. Спит рядом с нею, обнимает её и спит. Вы принесете державу мне, я получу власть, и вы отправитесь туда, куда пожелаете.

– А скипетр не надо? – со стонами говорил Вова.

– Скипетр передается по наследству, и он не имеет никакой силы и власти. Это лишь атрибут. Вся магическая сила в державе. С помощью державы я могу управлять всей страной. Все будут кланяться в мои ноги и делать то, что я велю, а ни то, что велит отец. Он легко отрубит голову любому, без всякого сожаления.

– Вы же сын Лавербуля. Разве ваши приказы не действуют на придворных? – дернула правую руку и взвыла от боли я.

– Вся власть принадлежит моему отцу, но не мне. Он король, а я лишь сын короля. Все полномочия у отца. А мне нужен трон и все полномочия. Я хочу управлять страной, а без державы управлять страной я не полномочен. Да и держава она необычная.

– В чем её необычность? – спросил Вова, смотря на больную ногу.

Синяя повязка на ноге у Вовы некогда была синей, но стала красной от того, что тряпка пропиталась кровью.

– В том, что держава меняет оттенки. Она может быть синей, когда красной, а когда зеленой. Она исполнит любое желание хозяина. Какое только захочешь, но если только не разгневаешь державу. Один раз отец отрубил голову Карихару, море вышло из берегов, рыбу есть было невозможно, начался голод. Отец держал в руках державу и, проговаривая желания перед державой, случайно уронил на пол державу. Если уронишь державу, то желание не исполнится. После поднятия державы во второй раз просит желание бессмысленно.

Любое желание говоришь? – подумала про себя я. – Нам жизненно необходима эта держава. И как можно скорее. Вова истекает кровью и гаснет на глазах. Его кожа лица белеет, а сам он бледнеет. Сможет ли он самостоятельно передвигаться?

– А почему держава имеет три расцветки? Когда она меняет цвет? – задала волнующий для всех нас вопрос Вера. – В зависимости от чего это зависит?

Юноша встал возле нас и гордо смотрел на наши затекшие спины и руки:

– Когда загадаешь желание, то ждешь, каким же цветом загорится держава. Если синим, то в эту же минуту исполнится желание, красный цвет означает, что желание будет исполнено около года, зеленый, что желание исполнится через месяц. В год можно просить у державы лишь три желание и ни одним желанием больше. – опустил глаза на пол он. – Обидишь державу, то сможешь потерять все. Отец, когда уронил на пол державу, то сразу же перед ней извинился и поцеловал. Обидеть державу нельзя. Если она разгневается, то очень горько пожалеешь, что подошел к ней.

– А почему вы не можете выкрасть державу у отца, а просите сделать это нас? Вам же проще проникнуть в покои отца, когда он спит, чем нам. – впилась ногтями в узел веревки и попыталась потянуть тугой узел я. – Вы же сын короля и можете ходить там, где вам хочется, а мы чужаки. Король Лавербуль не будет доверять чужакам. А проникнуть в его дворец незамеченными не сможем, а пройти в опочивальню королю да это невыполнимо и нереально сделать. Нам там же король Лавербуль отсечет голову. Не хотелось бы умирать.

– Вы зайдете во дворец в качестве моих слуг.

– Чего? – возмущенно проговорил Рома. – Каких слуг? Да я никогда слугой не был и никому не прислуживал. Я что похож на слугу?

– Будешь похожим на слугу. – кое – как промямлил Вова. – Придется стать слугой и прислуживать, если хочешь остаться жить.

Рома сморщил лоб:

– Мама, роди меня обратно!

– Не получится, ты уже родился. – заметила подруга. – Сказано быть слугой будешь. Все мы будет слугами, как и ты. Выполнять чужие приказы и делать то, что велят.

– А я что родился, чтобы быть слугой в XVI веке ? – надувал пухлые губы Роман. – И кто знает, что случится во дворце. Захочет король поднять себе настроение и отрубит нам голову и вместо того, чтобы полететь обратно домой, полетим на землю. Я не для этого родился, чтобы королю снимать стресс.

– А мы что для этого родились, Рома?

– Вера, я откуда знаю для чего вы родились? – психовал Роман. – Я говорю про себя, а не про вас. Хоть одно радует, что нас не сожрут рыбки.

Вера злилась и срывалась на Рому:

– Не ворчи.

– Да сама не ворчи.

– Как ты на него внешне похож, ты не заметил? Ты будешь постарше, а он помладше. Я как полагаю, что твой младший брат, а ты старший.

– Нет у меня родных братьев.

– А мне кажется, что есть. – облизывала губы Вера. – Вылитый ты.

– Вера, вот смог бы я к тебе подойти, то тебя заставил замолкнуть. Довольствуйся малым – это сидением на полу, привязанными за спиной руками к веревке.

– Как бы заставил? Меня бы переговорил? С тобой я буду довольствоваться чем – то большим?

– Увидишь, Вера.

– Что увижу? Как ты носишь поднес королю или как стираешь ему носки?

– Это ты будешь делать!

– Рома, тебя во дворце не оставят без внимания. Ты настолько схож с сыном короля, что от тебя не отлипнут и подумают, что ты незаконнорожденный сын. – разошлась, дернула со всей силы руку и вскрикнула Вера.

– Вера! – сжимал и разжимал глаза Рома. – Я не сын короля Лавербуля.

– Хватит вам! – подошел к столу и стукнул по нему юноша. – Я единственный сын короля Лавербуля XII. Кроме меня у короля есть дочь, которая всегда перечит отцу и делает все наперекор. А папа в ней души не чает. Любимая дочка творит во дворце что хочет, кроме одного. Она так же как я не может зайти к отцу в опочивальню. В опочивальню королю приходит только один исполин, кроме него никто не имеет доступа в покои к отцу. Кто зайдет, тому без слов отец отрубит голову. Никто не посмеет зайти в покои к королю. Только один исполин наделен полномочием заходить в опочивальню к отцу.