Текст книги "Не использованный миг счастья"

Она подлетела к двери.

– Приятного чтения и нескучного шопинга! И я запомнила! – улыбнулась и вышла из палаты Катька.

– Что запомнили? – спросила в пустоту Алена.

– Нам никто не ответит на этот вопрос. Алена, а ты откуда знаешь законы Ньютона? – полюбопытничала я. – Ты, что в школе была отличницей?

– Да ни откуда! – захохотала Алена. – Когда к тебе с шофером ехала, то он по телефону с сыном разговаривал и у сына проверял домашнее задание. Проверял как раз – таки законы Ньютона. Я первый закон не запомнила, как и второй, а вот третий запомнился легко. Я про этот закон и перевела внимание. Екатерина Игоревна ни о чем не догадалась!

– Отличница, ты моя! – обняла Алену я. – Оксану уделала, мою подругу обманула.

– Не выставлять же себя глупой! – задорно посмеялась Алена. – Коля действительно заставлял меня хорошо учиться, я училась без троек, но вот многое подзабыла.

Глава 4

Алена уехала домой. Мне позвонил Сережа. Поговорили с ним десять минут, и я сказала, что пошла спать. Мы пожелали друг другу спокойной ночи. Я задумалась.

Катька сообщила, что женщину, которую доставили в больницу, что ей никто нож в грудь не втыкал. Получается, что она сама себе воткнула нож в сердце? Но как такое возможно? В здравом ясном уме не всадишь самой себе в сердце нож. Катя меня обманывает? Наверняка! Усыпляет мою деятельность, чтобы я никуда не полезла и лежала на одном месте, да и с палаты она меня не выпускает почему? Если бы женщина сама себе воткнула нож, то получается, что ей никто ничего плохо не сделал. Тогда зачем меня закрывать в больнице? Допустим, я занялась расследованием, то на меня бы никто не покушался, и ходила в свое удовольствие вынюхивала. А тут меня Катька закрыла и велела врачу меня из палаты не выпускать! Алене запретила ко мне подходить. С Аленой все понятно. Брат волнуется за сестру, чтобы она никуда не влезла, поэтому Алену и опекает.

Стоит написать Варьке и попросить привести документацию кондитерской. Я кое – что придумала.

Я открыла настежь окно. Моя палата находилась на первом этаже. Я надела балетки, накинула на себя черную кофту. Залезла на высокий подоконник и спрыгнула на землю. На улице темнота. Я прошлась вокруг больницы. Никого не увидела. Рядом с больницей располагается парк. Я зашла в него. Яркие фонари освещали путь. В парке на скамейке сидел парень, который называл женщину мамой, которую доставили в больницу с ножевым ранением. Он опустил голову и что – то себе бормотал под нос. Юноша поднял голову и посмотрел на меня. Он меня остановил:

– Затормозите! – печально произнес паренек. – Я вас видел в больнице, когда мою маму привезли с ножом в сердце. Вы сами вся побледнели, когда увидели мою маму на каталке. Да и сам испугался, когда увидел, что моя мама с ножом в сердце. Я вам скажу, что зрелище не из приятных! Вы присядьте со мной! Одному одиноко! – показал на скамейку он. – Мне домой идти не хочется! Там отец! Видеть его нет никакого желания и намерения. Это он убил мою маму. Я знаю, что он. Кроме него не кому. Он всегда мою маму доводил до слез, а мама все его выходки терпела.

Я села на скамейку.

– А чем твой отец доводил маму? – полюбопытничала я.

– Да всем! – пошмыгал носом я. – На той неделе орал:

– Зинка, как меня достала твоя мать! Что она ездит на каждой неделе? Ей что дома не сидится? К нам она приезжает, чтобы нога на ногу сидеть и тебя поучать? – возмущался муж. – Ей своего мужа мало, так она тебя против меня настраивает! Сказала тут, что я бездарь! А у твоей подруги Наташки, какой муж замечательный, работящий. А можно подумать на стуле сижу и в игры играю! Твою маму я всем чем – то не устраиваю! Да достала!

– Сашенька, миленький, сказала мне про тебя мама, я и забыла. Ты чего так заводишься? – ласково говорила Зина.

– А мне что прыгать от радости, когда меня собственная теща ненавидит? Всю жизнь при виде меня кривит лицо. Не нравлюсь я ей, так не ходи! Чего ходить? – разнервничался Саша. – Сидела бы у себя дома и пекла пироги! Так нет же! Мы приедем к дочери и наговорим ей, какой у нее муж никчемный! А я не никчемный! Я нормальный! Таких нормальных еще поискать! И не найдешь! А Фаина Владимировна тебя науськивает, чтобы ты меня бросила! Я все слышал! Я не глухой! Говорила, что тебя с каким – то хахалем познакомит, а «своего никчемного бездарного мужа пошли куда подальше. Двор подметать» – усмехнулась теща. И чем я твою маму не устраиваю? Вот чем? Что ей от меня нужно? Да я и так все по дому делаю! Хозяйственный, рукастый! Да что необходимо твоей маме?

– Саша, сядь на диван! Не нервничай!

– Не сяду! Как мне не нервничать, когда твоя мама – мегера!

– Не обзывай мою мать мегерой! – попросила жена.

– А кто она, как не мегера? Самая, что ни настоящая мегера!

– Не говори так, Саша!

– Фаина Владимировна – мегера. Была и будет! – зыркнул глазами муж. – Родилась мегерой, так и умрет мегерой.

– Ты, что мою мать хоронишь? – заревела Зина.

– Ничего я не хоронил!

– Сашка, ты только что сказал, что моя мама умрет!

– Но это же когда – то случится!

– Ты ненавидишь мою маму!

– Можно подумать она меня обожает! – хмыкнул Саша.

– Не обожает, но и не говорит, что она тебя ненавидит!

– Не говорит! Зато Фаина Владимировна всем своим видом показывает, как она меня терпеть не может! – раскричался супруг. – Да как мы с тобой поженились, она с самого начала на меня смотрела косо. Будто я не мужчина, а так репей с огорода! Надоело! – топнул ногой он. – Чтобы твоей матери больше у нас не было! Ни хочу ее видеть! За всю жизнь от нее хорошего слова не услышал! Мегера старая!

– Я тебя просила не называть мою маму мегерой и мама вовсе не старая! – полились слезы у Зины.

– Еще скажи, что молодая! – заржал муж. – Семьдесят лет старухе!

– Не называй мою мать старухой!

– Хорошо! – засмеялся мужчина. – Молодуха!

– Что ты кривляешься, Саша? Без оскорблений стоять не можешь и не нести всякую чушь? – зарыдала жена.

– По мамочке плачешь! А ты не плачь, купи ей калач! – захохотал муж.

– Прекрати!

– А то, что?

– Я тебе в сердце нож всажу! – пуще прежнего заревела супруга.

– Зинка, да я тебе сам нож в сердце всажу и твоей матери голову откручу, чтобы не приходила к нам! – прокричал он. – Я сделаю это с великим удовольствием.

Я прервала юношу.

– А ты ничего не путаешь? – посмотрела на молодого парня я. – Твоя мать прокричала отцу, что всадит ему в сердце нож, а отец в ответ, что сам ей всадит?

– Я ничего не путаю! – похлопал маленькими зелеными глазами он.

– Тебе ничего не показалось?

– Ничего мне не показалось! – со злостью стукнул скамейку и вытер ладонью слезы с глаз сын Зины. – Я сидел в своей комнате и сам слышал, что они друг другу накричали. – Я же не глухой, чтобы не слышать, что они наговорили! Мама уревелась, а папа стоял как истукан и даже не успокоил маму. Только и делал, что злил, а мама все терпела. И в тот вечер мама ревела, а отец все больше и больше злил маму:

– Саша, ну ты и изверг! Мне всадить в сердце нож! Да ты совсем обезумел! Правильно мама говорила, что нужно бросать тебя. – вспылила жена. – Это следовало сделать давно!

– Дура ты и твоя мама дура! – оскорбил жену и тещу отец юноши.

– Сам дурак!

Он заметил.

– Я далеко не дурак! Ты первая прокричала, что всадишь в мое сердце нож!

– Да ты этого заслужишь!

– А ты куда больше, дура!

– Это чем же? – уточнила супруга.

– Да всем! Бесишь со своей старой мегерой! Как вы меня обе достали! – признался муж. – Твоя мамочка меня оскорбляет, а ты Фаину Владимировну поддерживаешь. Ни разу за меня не заступилась, дура кучерявая! А ведь могла! Я же все – таки муж, а не посторонний человек с улицы!

– Не кучерявый дурак! Видеть тебя не желаю!

– А я можно подумать видеть тебя желаю! – повторил он.

– Да не смотри!

– Да и не буду! Нож в твое сердце вонжу и не видеть тебя навеки! – раскричался супруг. – Какая радость, тишина и благодать не видеть тебя и твою обожаемую мамочку! Как она меня достала, мегера старая! Старуха!

– Хватит!

– А то, что? – с вызовом спросил муж. – Ходить и оглядываться по сторонам, чтобы не пронзила мое сердце ножом?

Зина закивала головой.

– Все верно говоришь!

– Да я ж тебя первый урою! Дура кучерявая!

– Посмотрим!

– Посмотри, что ждет тебя впереди! – наклонился перед женой и негромко сказал жене муж.

Я приостановила сына Зины и Саши.

– Твой отец сказал матери, что он ее первый уроет? – от удивления выпучила глаза я. – Твои родители наговорили «приятных» слов, а потом что?

– Я это отлично слышал. Вас как зовут? – спросил он.

– Я Марина.

– А я Ярослав.

– Ярослав, что было дальше? – разминала пальцы я.

– А дальше было самое интересное! – нахмурил бол он. – Приехала бабушка.

– Фаина Владимировна?

– Да! – заморгал короткими ресницами парень. – И началось! Орали так, что переорать друг друга не могли:

– Чего прикатили, Фаина Владимировна? Дома устали на диване сидеть и надумали приехать к нам, чтобы свою доченьку настроить против меня?

– Тут и настраивать нечего! – развела руками бабушка. – Ты сам все настроил! Как был идиотом, таким и останешься! Идиот!

– А вы как были старой мегерой, такой и останетесь! Мегеристая старушка! – обозвал тещу Саша.

– Как моя Зинка додумалась выйти замуж за бездаря? – закатила глаза мама Зины. – Все были мужики как мужики, один ты сидел бездарь!

Муж Зины крикнул:

– Я не сидел, я работал! Это вы сидели дома и мужу даже пирогов не пекли! Лентяйка! – разгорячено высказался зять Фаины Владимировны. – Только и делали, что помыкали мужем. Надевали на себя все кольца с бусами и ходили как опавший поникший клен!

– Ах ты, писклявая муха! Зинка, собирайся, мы уходим! Пусть этот сидит здесь один.

– Быстрее вы отсюда уйдете! – пригрозил супруг Зины. – Зина никуда с вами не пойдет! Она останется дома!

– Кто это решил? – рассердилась Фаина Владимировна.

– Я решил, а не вы! Вы собирайтесь и проваливайте откуда пришли! Видеть вас я здесь не собираюсь! – открыл входную дверь он. – Обувайтесь в свои галоши и уходите!

– У меня не галоши, а черные туфли!

– Туфли?! – захихикал Саша. – На вид галоши! Проваливайте! Дверь открыта! Мы не нуждаемся в вас. Ничего не забудьте, чтобы не возвращаться назад! Быстрее обувайтесь! Я спешу!

– Все ты у нас спешишь! – окинула злым взглядом Сашу теща. – Смотри не споткнись!

– Как бы вам не споткнуться!

– Хватит вам! – закричала женщина. – Вы надоели со своей руганью! Я от вас двоих устала! Дайте мне отдохнуть от ваших криков. – держала в руках нож она. – Или я тебя прибью, Саша.

– Видите, до чего вы дочь довели! По квартире ходит с ножом! Нас всех перережет!

– Ты сам кого хочешь перережешь! – хмыкнула теща и засобиралась домой. – Дочь, я ухожу. Я потом приду, когда ты успокоишься. Иди ложись и поспи. Не обращай внимания на мужа. Нож отдай мне.

Зина послушно отдала нож матери. Фаина Федоровна успокоила дочь и ушла домой.

Ярослав повздыхал.

– Это все папа! Это все он! Это он убил маму! Больше не кому! Не будет же бабушка убивать родную дочь! – зарыдал сын. – Я за маму переживаю! Что будет с мамой? У нее после ножевого ранения будет болеть сердце? Она будет жить? Мама не умрет?

– Она придет в себя и будет жить! – позевала я. – Все образуется! – как могла утешала юношу я. – Мама справится и выкарабкается.

– Вы, думайте, Марина?

– Уверена, что все обойдется! – кивнула головой я.

Глава 5

Ярослав поглядел на меня и пристально уставился на мои глаза.

– Вы знаете, Марина, я … – подбирал слова Ярослав. – Мне не хватает мамы! А папа надоел со своими притираниями. Он к маме придирается и от меня не отстает. Мама она чуткая и ранимая! Пытается терпеть его оскорбления, начинает рыдать и сама срывается на него. Мне иногда кажется, что он этого получает охринительное удовольствие, как сом перед моллюсками. – зевнул он. – Мамы дома нет, а папа расхаживается по квартире как соловей перед снегирем.

Я прикрыла рот ладошкой. Немного смешное и неудачное сравнение. Разве соловьи расхаживаются перед снегирями?

– Ходил и ходил! Попытался смотреть телевизор, но у него это плохо выходит. Телевизор включил, а сам спит! – истерично засмеялся юноша. – Папа спит, когда мама находится в реанимации! Да я спать не могу, зная, что мама лежит без сознания на больничной койке, а ему хоть бы хны! Черствое полено! Все выспаться не может! Как он спит, кода я не могу уснуть? Я с дома ушел, когда отец спал. Все равно не заметит! Проспит до утра, как младенец с соской.

Я улыбнулась.

– Мне не спалось, пошел до больницы, чтобы утром увидеть маму. Сейчас время позднее! Никого не пустят в больницу, утром пойду до мамы. – опустил глаза на землю Ярослав. – А папа он … он … черствое полено. – повторился сын Зины. Бабушка рассказывала, каким он был.

– Какая бабушка? – заерзала на скамейке я.

– Его мама, моя бабушка Катя. – спокойно ответил он. – Бабушка Катя говорила, как он был черствым в детстве! Как сухарь! Да как гренка в пюре!

Я скрыла улыбку. У юноши получаются смешные сравнения. Сухарь – сушеный хлеб, а гренка в пюре размягчится и станет мягкой.

– Я приехал погостить к бабушке, и бабушка со мной поделилась каким был папа! Да каким был, таким и остался! – махнул рукой юноша. – Черствый пень! Черствое полено! Всегда на всех плевал, как и на мою маму тоже! Бабушка мне все рассказала! – хмыкнул Ярослав.

– Что рассказала бабушка? – облокотилась на ручку скамейки я. – Каким отец был черствым сухарем?

– Ха! – вскочил сын Зины. – Был он! Как же! Держите в руках подсолнух! Он не был, он такой есть! Да черствое полено и то в воде размягчится, но только не мой папочка! Сухарь он и по природе сухарь! – снова махнул рукой парень.

Я внимательно посмотрела на Ярослава. Он нервно ходил вокруг скамейки. Да и по природе сухарь это хлеб, который засушили.

– Бабушка Катя говорила, что она как – то пришла с магазина и упала возле подъезда, а ее сыночек, мой папа ей даже руки не подал. Притом, что он стоял рядом:

– Аааааа! – закричала мама Саши. – Помогите! Ааааа! Моя рука! Моя нога! Моя голова! – хваталась за все части тела она. – Ой – ой – ой! Все болит! Все тело ноет! Сыночек, подай руку. Я сама встать не могу! Никак не получается! Я, однако, сустав в ноге повредила!

– Мама, ты не сустав в ноге повредила, а голову давным – давно не лечила! – нахамил матери сын. – Разве не видно, что на асфальте разлили растительное масло? По нему прошлась, как коза по троллейбусу!

– Сыночек, на асфальте не написано, что на нем разлили растительное масло! – заметила мать.

– Не написано, но видно! – стоял в полный рост он.

– Да каким образом это видно? – держалась за ногу женщина. – Пятно как пятно! Ничего в нем особенного!

– Мама, а ты погляди по – внимательнее! Не все же на докторскую колбасу смотреть! – захихикал сын. – Это пятно жирное и масляное!

– Да его же не видно, что оно жирное!

– Ты не увидела, а я же как – то увидел! – подметил он. – И мимо жирного пятна прошел, а ты как ломанулась, будто квартира горит.

Мама закричала.

– У нас, что квартира горит? – выпучила глаза мать Саши. – Иди бегом! Беги! Туши квартиру! Вызывай пожарных! Отец же в квартире! Ох, как я неудачно упала! Иди беги спасай отца!

– А чего мне его спасать? – на весь дверь захохотал юноша. – Пусть горит! Не жалко! Он с меня много кровушки попил! Поделом ему! Отцу пламя голову прочистит!

– Дай руку, Саша! – попросила сына мать. – Я встать не могу. Я кажись ногу сломала! Там же в квартире отец! Его надо спасать! Он же сгорит к чертовой матери! Подай руку матери! Ну же! Быстрее! Наш папа сгорит, а ты стоишь и ничего не делаешь для его спасения. Руку давай и отнеси меня в квартиру.

– Ничего и не собираюсь делать! – гордо расправил плечи Саша. – Горит он! Пусть горит! Было бы чему гореть! Я вчера попросил отца помочь мне, а он отказался! Я ему тоже помогать не собираюсь! Вспомнит, как не помог сыну!

– Да в чем он тебе не помог? Что – ты такое говоришь? Руку подай матери!

Сын Кати загоготал.

– Как упала, так и вставай!

– Руку давай! – держала больную ногу мама Саши. – Ты, что не слышишь, что я говорю? Матери руку дай и отца спасай. Хотя нет! Беги сначала к отцу, его спасай! Кто – нибудь из соседей пройдет, меня поднимут, а вот отец ждать не будет! Чего на асфальте застыл? Открывай дверь от домофона и помоги отцу!

– Вы же меня вчера не слышали, когда я попросил помощи! Ни папочка, ни мамочка мне не помогли!

– Саша, – крикнула мама, – Ты обезумел! Как мы могли тебе помочь, когда у нас не было того чего ты просил! Мы же с папой не все можем!

– Не могли! – склонился над мамой сын. – Говоришь, что не могли? А чего ты врешь? Смотришь в мои глаза и врешь! Не могли они помочь! Я вас попросил поговорить с соседями и сказать, что им всю работу сделаю, но наследующей неделе. Так вы что? Зажали! Зажали! И с ними не поговорили!

Мама Саши схватилась за голову.

– Ничего ни я, ни отец не зажимали. – не согласилась мать. – Нам с отцом было не когда! У меня на работе работы полно, дома не присядешь. Я как белка в колесе кручусь!

– На ободке! – усмехнулся сын.

– Про какой ободок, Саша, говоришь?

– Который у тебя на голове! – заулыбался сын. – Ты как белка на ободке крутишься.

– Руку давай! – протянула сыну руку мать. – И пошли домой спасать отца, а не меня обвинять в том, что я не смогла сделать.

– Не смогла? – яростно поставил руки по бокам он. – Не захотела, а не смогла! Ты все не можешь! Никогда у тебя ничего не получается! Я попросил сказать соседям, что я не смог покапать им огород, так как был занят. Они мне деньги дали за выполненную работу, но я не выполнил! Я попросил у вас денег вернуть соседям, вы и то зажали! Пожмотили для собственного сына! Будто я просил миллион долларов! Всего – то две тысячи попросил отдать соседям, которые они мне дали за невыполненную мною работу! Мало то, что денег не захотели дать, так соседям не передали, что на огород вскопаю на той неделе! Я сам к ним зайти не смог, так как утром убежал на подработку грузчиком. Вчера вас попросил сходить до соседей и передать им, так сам спешил на работу. Вы согласились сказать, а деньги зажали дать! Я бы тебе мама все вернул! Но попозже! Но вы отказались и копейки дать.

– Я забыла! – призналась и оправдалась мама. – Замоталась! А у нас денег нет! Всего 500 рублей в кошельке! До зарплаты три дня осталось!

– Она замоталась! На мое лицо глянь, замотанная!

– Ой, сыночка, что это у тебя? Я не заметила? Это кто твое лицо так разукрасил?

– Соседкий сын Яшка! А знаешь, почему он мне два фонаря поставил?

– Не знаю! – промямлила мама.

– А я тебе скажу, ничего не тая, мамуля! Он мне два фонаря поставил, так как его отец Геннадий Георгиевич заставил капать огород, а должен был копать огород я. Теперь я соседям должен две тысячи и с Яшкой поругался! – отчитался и сел на скамейку сын. – И любоваться двумя большущими синими фонарями. Светятся так, что маяк блекнет на фоне моих фонарей. Да что там маяк? Все фонари вместе взятых!

Я не выдержала и засмеялась.

– Ярослав, серьезно? Твоего отца украшали синяки под глазами?

– Так бабушка сказала! – сел на скамейку парень. – Папа в тот день устроил бабушке «веселуху»! – сузил до того маленькие глаза он. – Бабушке это веселье обернулось боком.

– Это, каким образом? – почесала правый глаз я. – Что – то плохое произошло с бабушкой? Она действительно в тот день сломала ногу?

– Не знаю, как это бабушка выдержала! – выпрямил спину Ярослав. – Натерпелась в тот день на десять лет вперед! А бы не знаю, что я с таким сыном сделал! Он же с бабушкой по – черствому повел себя, и руки так ведь не подал. Эх, бедная бабуля! Не повезло ей с сыном! Уродился же сухарь! Черствое полено!

– Так что с бабушкой? – торопила к рассказу я.

– На чем мы остановились? – погладил лоб он. – На фонарях! Отец вертелся по скамейке:

– Как тебе, мама, мои фонари? Впечатляет? Нравятся? Они тебе приглянулись? Сама бы такие хотела? – скривился сын.

– Да, что ты такое говоришь? Сын, иди к отцу! Он же в квартире один! Помоги отцу!

– Я из – за вас фонари заработал! – напомнил он. – Вы же не спешили оповестить соседей, что я работу выполню, но чуть попозже! Вы их не предупредили! Вы мне не помогли! Теперь я из – за вас заработал два огромных фонаря! Смотри, мамань! Любуйся! Как тебе? Очень красиво! Шикарно! Да надо мной все засмеются, когда увидят мои фонарики!

– Сын, я тебя прошу помоги отцу! – посинела мать.

– Я вас тоже просил помочь! Я мучаюсь от ослипительной красоты на лице, теперь вы помучайтесь!

– Там твой отец горит!

– Сама ты горишь!

– Где? – осмотрела себя женщина. – Ничего я не горю. – Не придумывай!

– Волосы горят!

– Ааааа! – закричала и положила влажные от пота ладони на волосы. – Ничего они не горят! Ты все врешь! Ты … ты … – пыталась сказать она. – Ты … отец … помоги … папе …

Голова бабушки Ярослава легла на асфальт, руки и ноги раздвинулись во все стороны. Из подъезда выбежал удрученный отец Саши и подбежал к жене.

– Саша, ты что наделал? – поднял жену муж. – Мать потеряла сознание! Открывай дверь! Позже разделаюсь с тобой! Я тебя устрою выволочку! Будешь знать, как издеваться над матерью.

– Папа, я не виноват, что мама плохо слышит! Я ей сказал, что «будто квартира горит», а она слова мимо ушей пропускает. – открыл дверь сын.

– Скорую матери вызови! – приказным тоном произнес отец. – Вызывай лифт!

– Вызываю папа, вызываю! – суетился сын.

– Не тарахти, а делай! – разгневался папа Саши.

– Дверь открылась, заходи папа!

Ярослав остановился и закрыл глаза. Сожмурил их и вновь открыл. С тяжким вздохом обхватил ладонями скамейку.

– И что стало с бабушкой? – похлопала ресницами я.

– Папа вызвал скорую помощь. Бабушку увезли в больницу. В больнице сказали, что бабушка потеряла сознание от того, что испугалась за дедушку. Сильно переволновалась. – ответил сын Зины и Саши. – Мой отец испугал мать до больницы, повезло, что не случился инсульт.

– А ногу она сломала? – убрала прядь упавших волос назад я. – Дедушка устроил выволочку сыну?

– Сломала! – зевнул он. – Дедушка как и обещал устроил выволочку сыну, но папа в стороне не остался! Ответил дедушке!

Я прикусила губу.

– Как ответил?

– А вот так! Ответил!

Глава 6

Я вздохнула.

– Ярослав, а что сделал твоему отцу дедушка за то, как он поступил с матерью?

– Марина, мой дедушка со всеми очень строг. Даже со мной, со своим внуком, обращался строго и никаких поблажек! – серьезно произнес парень. – Если сказал, что сегодня рыбный день, то значит рыбный и никакой вкусной жареной картошечки или соляночки. Меня мама с папой на выходные привезли к бабушке с дедушкой, а сами уехали домой. В тот день, я как помню, дедушка сказал бабушке, что хочет поесть макароны с котлетами. Бабушка Катя позвала к столу:

– Ярик, иди за стол!

– Иду, бабуль! – оторвался от телевизора и прибежал в кухню Ярослав. – Ой, а у нас, что сегодня макароны? А я не хочу макароны! Я, перед тем как ехать к вам объелся макарон дома. Я не буду макароны! Они мне не полезут! Я их переел! Я пойду в комнату!

Ярослав хотел убежать в спальню, но не тут – то было. Дедушка остановил внука.

– Сядь за стол и поешь макароны! Тебя привезли утром, а сейчас вечер! Не будешь ходить голодным! Не смотри на меня раздраженными глазами, Ярик! – потребовал дедушка. – Быстрее сел на стул и съел все, что наложит бабушка.

– Но я не хочу! – заканючил внук. – Эти противные макароны в меня не влезут! Я бы жареной картошечки поел, а макароны надоели! – признался он.

– Сел за стул и помалкивай!

– Но!

– Никаких но!

– Дедушка, но я наелся макарон!

– А я наелся твоих соплей! – провел рукой по усам дедушка.

– Я не ем сопли!

– Сидишь и жуешь!

– Дед, ну, что ты, в самом деле? – попробовал смягчить дедушку внук. – Ты когда не хочешь рыбы, её же не ешь! Не хочешь макарон – не ешь! Тебя никто не заставляет кушать то, что ты хочешь. Я же не заставляю, дедуль, употреблять твой ненавистный холодец. Папа тоже холодец не любит, так на него мама не кричит, чтобы он давился холодцом.

– Ярослав, делай так, как я велел, а не рассуждай! Насыпай, Катя, макароны внуку. Чего я один ем?

Бабушка поставила тарелку с макаронами внуку. Ярослав повертел ложку в руке.

– Не верти! – крикнул дед. – Это тебе не игрушка.

– Не буду я есть! – швырнул ложку об стену внук! – Я сказал, что не буду макароны! Сами их ешьте! Меня дома никто не заставляет кушать то, что я не хочу. Я не прикоснусь к макаронам! Даже пробовать не буду!

– Быстро поднял ложку и сел за стол! – стукнул по столу отец. – Избаловала тебя мать! Зинка слишком мягкая. Что это значит, я не буду? Что за детский садик? Выволочку получишь! Будешь есть всю кастрюлю макарон! Пока не съешь, со стола не вылезешь! Будешь сидеть до тех пор, пока твои родители тебя не заберут!

Внук поднял ложку с пола и с раздражением обратно уселся на стул.

– А теперь, дорогой мой внучок, – улыбнулся дед, – Бери в руки кастрюлю и ешь макароны. И что бабушка положила в тарелку, тоже съешь! Приятного аппетита, Ярик!

Бабушка заступилась за внука.

– Матвей, кастрюля макарон это слишком много для взрослого, а для ребенка тем более. – подошла к мужу она. – Не стоит Ярику переедать. Ему станет плохо.

– Катя, ничего ему плохо не станет! У него впереди два дня выходных. Я ж не говорю, чтобы он за раз съел всю кастрюлю, пусть сидит на стуле, сколько хочет, но чтобы со стола вылез, когда опустеет кастрюля. – остался непреклонным муж Кати.

– Не будет же он спать за столом! – мягко улыбнулась она.

– Поспит, ничего страшного не произойдет! Луна с неба не упадет!

– Матвей, не горячись! Внука привезли на отдых, а не на два дня сидеть за столом и давиться макаронами. – заметила и присела на стул возле мужа бабушка Ярика. – Да и спина у ребенка заболит! Хватит тебе на внука накидываться зря.

– Ничего не зря! Не умеет уважать твой труд. Ты стояла и готовила у плиты, а он нос воротит! – пофыркал дедуля. – Готовила для внука, а ему что – то не нравится! Переел он их!

– Переел! – улыбнулась она.

– Добрая ты у меня, Катя! Не заслуживает этот внук твоей доброты!

– Да почему же? – взяла за руку дедушку бабушка. – Ярослав всего лишь ребенок. Не хочет он макароны, то зачем его пичкать тем, что Ярик не хочет? Пусть поужинает котлетами! – нашла выход их положения бабуля.

– А ты спроси у внучка хочет ли он котлет! – хмыкнул дед. – Не переел? Не объелся?

– Котлеты поем! – согласился и взял котлету внук. – Котлеты вкусные! Бабушка у тебя котлеты потрясающие! – похвалил бабушку он. – Вкусные! Как у мамы! У мамы вкусно получаются котлеты! И у тебя, бабуль, мммм! Котлетки улет!

Ярослав сделал паузу и замолчал. Я полюбопытничала.

– Ярик, со стола в тот вечер вылез?

– Вылез! – провел рукой по щеке он. – Это благодаря бабушке, она мягкая. Дедушка он со всеми строг, но бабушку всегда слушал и прислушивался к ней.

– А что сделал с папой дедушка и как он узнал, что бабушка лежит на асфальте? – провела рукой по лицу я.

– Дедушка в окно поглядел и увидел, что бабушка лежит на асфальте, выбежал без раздумий на улицу и поднял бабушку на руки. – ответил на второй вопрос Ярослав. – А как проучил сына дедушка? Скажу я вам, Марина, что папе досталось. Когда бабашку увезли в больницу, папа с дедушкой дома остались одни:

– Сашка, мать в больнице и этому поспособствовал ты. – гневно уставился на сына отец. – С сегодняшнего дня по дому все делаешь ты! Стираешь, убираешь, паласы чистишь, варишь! И домашнюю работу проводишь руками!

– Зачем руками? – удивился отец. – Когда дома есть пылесос, стиральная машинка.

– Я тебе, что сказал? Делаешь все руками! Иди палас в гостиной почисти! А что – то запылился! – приказал отец. – Отчисти так, чтобы был, как только что купленный из магазина.

– Папа! – возмущенно вскочил со стула отец Ярика. – Этому паласу десять лет. Он никак не станет новым! Палас же старый!

– Я тебе работу дал, вот и выполняй!

– Папа! Старый палас невозможно сделать новым!

– Сам с ним разбирайся! Но, чтобы палас сверкал! – приказал отец. – Мне все равно, как ты это сделаешь!

– Да я никак не смогу это сделать! – ходил по кухне отец Ярослава.

– Иди чисти, а не болтай!

– Пап, у меня подработка через полчаса! Я сейчас никак не смогу почистить палас! Я почищу его завтра! – разъяснился сын. – Я сегодня поздно приду, завтра с утра все сделаю!

– Никаких завтра! – стукнул по столу Матвей. – Делай сейчас же! И без разговорчиков! Вяз ведро и тряпку в руки. Ты знаешь, где палас находится! И не смотри на меня враждебными глазами. Мамы нет, помочь тебе некому. Сам виноват! Сам мать довел до больницы!

– Но папа! – запротестовал сын. – У меня работа. Меня ждут.

– Твоя работа тебя подождет!

– Ах, вот значит как!

– Да!

– Ладно! Ладно! – потопал ногами и закивал головой Саша. – Будет тебе чистый палас! Только, папочка, свою голову помыть не забудь! Палас будет чистым, а голова грязная, не хорошо получается! Грязновато! Иди в ванную, папа! Я палас почищу, а ты мойся! Отдыхай и голову шампунем промывай!

– Дохамишь!

– Как боюсь! – скривился Сашка.

– Марш в гостиную! Немедленно!

Отец Ярослава выбежал в гостиную и включил телевизор. Матвей побежал за сыном:

– Я тебе, что сказал? – схватил за шиворот сына он. – Чистить палас, а не лежать на диване с пультом в руке. – Дай сюда! – вырвал из рук пульт папа. – Немедленно чисти! Будешь знать как с матерью себя вести и с отцом! Матери руки не подал! Какой же ты жестокий сын!

– А ты чем лучше? – огрызнулся сын. – Сам со мной ведешь, как собака перед рыбкой.

– Какой я тебе собака? – дал подзатыльник сыну отец. – Думай, что говоришь! Распустился! Из рук отбился! Я тебе покажу! Чисти паласы!

– Паласы? – скривился сын. – Был же один палас из гостинной!

– Не умеешь себя вести, то и получай!

– Папа, практически ночь на дворе! Скоро спать, а ты про паласы! – сел на диван сын. – Я завтра почищу с утра, как и обещал!

– Почистишь сегодня!

– Но!

– Никаких но! Начинай!

– Ну, папа! Держись! – сжал кулак Саша. – Я тебе тоже сделаю! Я не промолчу! Ты увидишь!

– Что увижу?

– А вот увидишь! Сиди и дожидайся завтрашнего дня! Я слов на ветер не бросаю! Будет тебе отличнейшее доброе утро!

Я от любопытства перебила Ярослава.

– А что сделал отцу сын?

– Ничего хорошего! Над ним все потешались!

– Как?

– А вот так! – раздвинул ладошки Ярик. – Утром папа проснулся и выбежал на работу, где работает отец и у охранника оставил анонимную записку, что его отец болен заразными вирусами, от которых сначала человек чихает, нос краснеет и опухает, а потом умирает. Придумал шутку, охранник сначала в это не поверил. Но когда увидел, что их начальник Алексей Николаевич чихает, у него покраснел нос и опух. А перед этим дедушка весь день в бок обок провел с начальником. Охранник сопоставил факты, показал анонимную записку Алексею Николаевичу! А тот озверел!