Текст книги "Очерки истории российской символики. От тамги до символов государственного суверенитета"

В биполярности, которая выделена Флеровой как составная черта искусства Хазарии, в том числе графики, прослеживается идея противоборства двух взаимоисключающих космических принципов. Борьба богов света и огня с мраком, ритуальной скверной (битва богов и демонов) нашла отражение не только в космическом законе, восходящем к индоевропейским прототипам, но и в земных противопоставлениях: день – ночь, дождь – засуха, оазис – пустыня и т. д.[86]86
  Мифы народов мира. М., Т. I. С. 560–561.


[Закрыть]. Подобное понимание мироздания являлось основой верований иранцев, оно же нашло отражение и в верованиях населения Хазарии, как можно заключить из построений В. Е. Флеровой. Она отмечает, что в Первом Болгарском царстве среди изображений, начертанных на крепостных стенах, на черепице и пр., присутствуют в реалистическом или схематическом исполнении антропоморфные изображения с характерно поднятыми вверх руками. Как показано выше, их связывают с праболгарским шаманским культом. Подчеркивая, что сюжет антропоморфного божества «с предстоящими» архаичен, Флерова применительно к своему исследованию раскрывает его как образ Великой богини (с сопровождающими ее «парными полукружиями или скобами»), что в схематической интерпретации выглядит как двузубец. Автор приводит также сведения о том, что эмблемой Великой богини в контексте индоевропейских традиций мог являться и знак трезубца[87]87
  Флерова В. Е. Образы и сюжеты… С. 63.


[Закрыть].

Комплекс графических изображений вкупе с археологическим материалом «определенного назначения» – амулетами – позволил В. Е. Флеровой воссоздать картину мировоззрения многоэтносового населения Хазарии. Исследованная ею языческая система верований является основополагающей для всего государства. Эта система не испытывает воздействия мировых религий – христианства, иудаизма, существуя, так сказать, «в чистоте».

Рис. 13. Печать с изображением храмового знака. Сасаниды (по Л. Я. Борисову, В. Г. Луконину)

Иранский субстрат является приоритетным в этой системе, сложившейся в двуединстве тюркского и иранского субстратов[88]88
  Там же. С. 10.


[Закрыть]. Наверное, корни этого феномена кроются в самой глубокой древности, уходя в эпоху, когда южнорусские степи служили одной из областей обитания носителей индоевропейской культуры[89]89
  Мифы народов мира. Т. I. С. 527.


[Закрыть]. Позднее этот факт обусловил преобладание иранизмов в образах мышления хазар. Хотя Флерова считает, что нельзя выделить в Хазарии особый знак, подобный «ипсилону» с вертикальными чертами по бокам, характерный для Первого Болгарского царства (см. выше), изначальная сакральная семантика двузубцев и трезубцев ею подчеркивается. Поскольку в построениях В. Е. Флеровой «тема иранизма в верованиях населения каганата предстает шире и разнообразнее, чем простое продолжение аланских традиций в раннесредневековой культуре»[90]90
  Флерова В. Е. Образы и сюжеты… С. 9–10.


[Закрыть], нет ничего удивительного в том, что автор напрямую обращается к культуре Ирана, стремясь обнаружить в ней аналогии хазарским знакам и символам. Бесспорно, заслуживает особого внимания ее интерес к тамгообразным знакам Ирана, которые изображены на штукатурке, встречаются на резных камнях, монетах, керамике, произведениях торевтики.

Отечественные исследователи сасанидского искусства полагают, что «ни смысловое значение этих знаков, ни их прототипы не выяснены окончательно»[91]91
  Борисов А. Я., Луконин В. Г. Сасанидские геммы. Л., С. 38.


[Закрыть]. Большинство ученых не считают их тамгами по происхождению, однако выделяют три группы знаков, среди которых могут быть и родовые тамги, и знаки, соответствующие определенным титулам и рангам, и знаки («нешаны») храмов[92]92
  Там же. С. 45.


[Закрыть]. К храмовым знакам относится, в частности, трилистник (трезубец). Подобный трезубец можно видеть на печати одного из магов[93]93
  Там же. С. 43–44.


[Закрыть].

Оставляя в стороне разнообразие начертаний двузубцев и трезубцев, анализ которых сделан в книге В. Е. Флеровой, подчеркну значимость ее заключения о генетическом единстве этих двух хазарских знаков. В значительной степени на данный вывод повлияла «коллекция» Хумаринского городища на Кубани (форпоста Хазарского каганата), состоящая почти сплошь из двузубцев и трезубцев, смысловая однородность которых, по мнению Флеровой, несомненна[94]94
  Флерова В. Е. Образы и сюжеты… С. 60.


[Закрыть]. В двузубце, как считает автор, сконцентрирована символика священности верховной власти, с ним связаны мифы архаических индоевропейских верований – мифы о близнецах («близнечные мифы»), образ Великой богини. (Как отмечалось выше, в Хазарии не выделен знак, непосредственно связанный с личностью правителя, с властью, например с каганом.)

Система «бинарных оппозиций», нашедшая яркое воплощение в амулетах – овеществленных символах верований населения Хазарского каганата, отразилась и в организации власти этого государства – двойственности управления, которое осуществляли каган и бек[95]95
  Там же. С. 117–118.


[Закрыть]. Беку была присуща сугубо практическая деятельность (например, предводительство войском), каган же олицетворял божественную магическую силу, что было хорошо известно всем соседним народам, воевавшим с Хазарией. При виде кагана, которого специально выводили по этому случаю, они обращались в бегство[96]96
  Артамонов М. И. Указ. соч. С. 410–412; Плетнева С. А. От кочевий к городам. М., С. 178; Флерова В. Е. Образы и сюжеты… С. 117–118.


[Закрыть].

В начале IX в. хазарские правители и вельможи приняли иудаизм. В Хазарии возникла религия правящего дома, что отнюдь не означало отказа от прежних верований всего населения Хазарского каганата: «… основная масса народа оставалась языческой. Причем язычество было здесь не пережиточным явлением, как в Дунайской Болгарии, у среднеазиатских кочевников, на Руси и в других странах, которые в конце I – начале II тысячелетия восприняли христианство или мусульманство, а полноправной религией народных масс»[97]97
  Плетнева С. А. От кочевий к городам. С. 171.


[Закрыть]. Археологические раскопки, проводящиеся в последние годы на территории бывшего Хазарского каганата, приносят все больше доказательств сохранения здесь языческих обрядов и верований и отсутствия следов влияния иудаизма на памятники материальной культуры Хазарии. Это свидетельствует не только о веротерпимости, но и о крепости религиозной системы Хазарского каганата, что явилось отражением высокого уровня общественного развития последнего, как полагают исследователи[98]98
  Там же. С. 179.


[Закрыть].

М. И. Артамонов считал крупное степное государство Хазарский каганат «почти равным по силе и могуществу Византийской империи и Арабскому халифату» – во всяком случае, в VIII–IX вв. Хазарскому каганату принадлежало ведущее место в истории южных земель Восточной Европы, и именно Хазария была первым государством, с которым вступила в контакт Русь при формировании своей государственности[99]99
  Артамонов М. И. Указ. соч. С. 64; Седов В. В. Русский каганат IX века. С. 3.


[Закрыть].

Речь идет о государственном образовании славянских племен, носителей волынцевской культуры (и эволюционизировавших на ее основе роменской, боршевской и окской), – одном из предшественников Древнерусского государства. Это политическое образование, расположенное в Днепровско-Донском междуречье, известное уже в первой четверти IX в., в литературе фигурирует под названием Русского каганата[100]100
  Стройную концепцию существования в данном регионе в указанное время Русского каганата представил в своих трудах известный археолог, академик В. В. Седов: Седов В. В. Русский каганат IX в.; Он же. У истоков восточнославянской государственности и др.


[Закрыть].

Несмотря на яростное неприятие концепции о Русском каганате, ее постсоветский критик не может не признать явного взаимодействия волынцевской и салтово-маяцкой, надэтничной «государственной» культуры Хазарии, приводя данные археологических исследований: «Новые исследования волынцевских памятников Левобережья Днепра показали, что эта славянская в основе культура находилась под прямым воздействием салтово-маяцкой археологической культуры Хазарского каганата»[101]101
  Петрухин В. Я. «Русский каганат»… С. 138.


[Закрыть]. Действительно, в археологических работах последних десятилетий особо подчеркивается факт смешения культур, которые приняли участие в становлении культуры ранней Киевской Руси; подчеркивается, что, например, в Среднем Поднепровье в последней четверти I тысячелетия существовали «различные по культурной принадлежности группы памятников»[102]102
  Петрашенко В. А. Волынцевская культура на Правобережном Поднепровье // Проблемы археологии Южной Руси. Киев, С. 50.


[Закрыть]; особое внимание акцентируется на «тесных связях славянской и салтовской культур»[103]103
  Щеглова О. А. Салтовские вещи на памятниках волынцевского типа // Археологические памятники эпохи раннего железа Восточноевропейской лесостепи. Воронеж, С. 83.


[Закрыть] в VIII в. в Среднем Поднепровье и т. д.

Новые данные археологических раскопок изменили и сам принцип подхода к проблеме отношений славян и кочевников: сугубо негативная их оценка постепенно трансформируется, ученые все настоятельнее заявляют «о конструктивном начале русско-кочевнических контактов»[104]104
  Толочко П. П. Кочевые народы степей и Киевская Русь. СПб., С. 7.


[Закрыть].

В этом контексте рассматриваются теперь и взаимоотношения славян прежде всего с интересующими нас праболгарами и хазарами. Болгары до переселения их значительной части в VII в. на Дунай жили в Подонье, Приазовье, на Северном Кавказе совместно с хазарами и аланами, в регионе салтовской культуры. В новейших исследованиях подчеркивается, что для указанного региона характерна «смешанность этнокультурных традиций, включающих не только аланские и болгарские, но и славянские компоненты»[105]105
  Плетнева С. А. Очерки хазарской археологии. М.; Иерусалим, С. О контактах славян и идущих на запад болгар см.: Толочко П. П. Указ. соч. С. 22–23.


[Закрыть]. На Дунае, как известно, тюрко-болгары превратились в славяно-болгар, в IX в. стали христианами, но не отказались и от прежних верований, которые нашли воплощение, как было показано выше, в графической символике, окрашенной «иранизмами» и «тюркизмами», принесенными из Центральной Азии и донских степей. Отзвуки этой символики – начертания на стенах Великого Преслава, Плиски, Мадары и т. д. Белокаменные крепости из подобным же способом обработанных каменных блоков с нанесенными на них аналогичными, но не всегда идентичными рисунками и знаками – характерная черта Хазарии VIII–IX вв.[106]106
  Плетнева С. А. От кочевий к городам. С. 42–43.


[Закрыть]. Одна из таких крепостей на Дону находилась всего в 25 км от славянского городища Титчихи. Целая система крепостей в 20-30-е гг. IX в. была выстроена на северо-западе Хазарии, на территории, соприкасавшейся с ареалом волынцевской культуры[107]107
  Седов В. В. Русский каганат IX в. С. 5.


[Закрыть]. Трудно себе представить, чтобы подобная территориальная близость исключала взаимовлияния, в том числе культурные, религиозные и пр., причем приоритет всегда остается за более сильным партнером.

Сошлюсь на современных украинских исследователей, которые, признавая вышесказанное, подчеркивают, что «ощутимым оказалось влияние Хазарии на формирование экономических и политических структур восточных славян. Есть основания утверждать, что раннерусская система двуумвирата на киевском столе (Аскольд и Дир, Олег и Игорь. – Н. С.) была позаимствована от хазар. В пользу этого свидетельствует, в частности, и то, что киевские князья носили титул хакана, или кагана»[108]108
  Толочко П. П. Кочевые народы степей и Киевская Русь. С. 41; см. о «благотворном влиянии хазар на славянский этнос»: Новосельцев А. П. Образование Древнерусского государства и первый его правитель // Вопросы истории. № 2-С. 5.


[Закрыть].

Стоит ли удивляться, что в древнем Киеве при раскопках находят многочисленные предметы (керамику, кирпичи, изделия прикладного искусства), на которых изображены двузубцы и трезубцы? На кирпичах древнейших зданий Киева – Десятинной церкви и дворца Владимира близ нее – обнаружены трезубцы[109]109
  Рыбаков Б. А. Знаки собственности… С. 247; Каргер М. К. Древний Киев. М.; Л., Т. I. Рис. 123–124; Т. II. С. 379.


[Закрыть] (как на аналогичных зданиях Дунайской Болгарии), на металлической булле, приписываемой Святославу Игоревичу, из Киева (не сохранилась) и на костяной пряжке из Саркела изображены идентичные двузубцы[110]110
  Артамонов М. И. Указ. соч. С. 431 – изображены оба предмета.


[Закрыть] и т. д. Б. А. Рыбаков сообщает и о знаках (двузубцах и трезубцах) на стенных кирпичах церквей других русских городов XI–XII вв., однако нас интересует прежде всего Киев, где начали чеканиться первые русские монеты, несущие подобный знак.

Рис. 14. Знаки-тамги из Киева:

1 – знак на майоликовой плитке. X–XI вв.; 2 – знак на стене Софийского собора; 3 – знаки на донцах сосудов (по М. К. Каргеру, С. А. Высоцкому)

Еще у Н. М. Карамзина можно прочитать, что «киевские жители употребляли имя Кагана вместо государя, для того что они долгое время были подвластны Хазарским Великим Каганам»[111]111
  Карамзин Н. М. Указ. соч. Кн. Т. I. Примеч. 284.


[Закрыть]. Современные зарубежные и отечественные историки выдвигают гипотезу об основании Киева хазарами, во всяком случае приводят аргументы в пользу того, что «Киев имел помимо славянского также хазарское назначение»[112]112
  Толочко П. П. Миф о хазаро-иудейском основании Киева (рассматривает теорию Н. Голба и О. Прицака); Он же. Кочевые народы степей и Киевская Русь. С. 37–40; Скрынников Р. Г. Древняя Русь. Летописные мифы и действительность // Вопросы истории. № С. 6.


[Закрыть]. Факт проживания хазар в Киеве широко известен. Об этом свидетельствует хотя бы могильник салтовского типа, обнаруженный еще М. К. Каргером при раскопках древнего Киева[113]113
  Каргер М. К. Указ. соч. Т. I. С. 135–137; Плетнева С. А. Очерки хазарской археологии. С. 225.


[Закрыть].

Признавая, как уже отмечалось выше, влияние хазар на формирование «управленческих структур» у восточных славян, отмечая взаимодействие салтово-маяцкой и волынцевской культур на левом берегу Днепра, большинство археологов исключают «сколько-нибудь значительное» хазарское влияние на Правобережье Днепра и на Киев в особенности[114]114
  Березовець Д. Т. Слов’яни и племена салтiвської культури // Археологiя. Т. XIX. С. 47–67; Булкин В. А., Дубов И. В., Лебедев Г. С. Археологические памятники Древней Руси IX–XI веков. Л., С. 10–14; Толочко П. П. Кочевые народы степей и Киевская Русь. С. 40 и след.


[Закрыть]. Между тем В. В. Седов отмечал, что в регионе Киева волынцевская культура переходит и на правый берег[115]115
  Седов В. В. Русский каганат IX века. С. 6; см. также: Петрашенко В. А. Указ. соч.


[Закрыть]. Вероятно, также вместе с салтовской, что может объяснить присутствие здесь расцветших пышным цветом впоследствии двузубых и трезубых «знаков Рюриковичей», до сих пор производящих впечатление «саморожденных».

Этнокультурные контакты между славянами Левобережья и Правобережья Днепра (Киев) и жителями Хазарии могут являться причиной некоторых чисто внешних, в том числе графических, заимствований, однако вряд ли к таковым относится принятие славянскими правителями титула кагана. Этим титулом русский правитель обозначался в западноевропейских и восточных источниках IX–X вв.[116]116
  Новосельцев А. П. К вопросу об одном из древнейших титулов русского князя // История СССР. № С. 150–159; Он же. Образование Древнерусского государства и первый его правитель. С. 8–9 и след.; Коновалова И. Г. О возможных источниках заимствования титула «каган» в Древней Руси // Славяне и их соседи. М., Вып. С. 108-Автор приводит всю существующую литературу о титуле «каган», его происхождении, дает разные варианты его чтения у разных народов.


[Закрыть]. Считается, что принятие титула кагана произошло в 20-30-е гг. IX в., «когда носитель этого титула в Хазарии еще не был символическим главой государства. В противном случае русскому князю не было бы смысла именоваться каганом». И далее: «В это время хакан хазар был реальным властителем, которого и считали царем»[117]117
  Новосельцев А. П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., С. 138–139.


[Закрыть].

Справедливо подчеркивается, что правитель с таким титулом вряд ли был лишь племенным вождем, но скорее «стоял во главе объединения, которое можно рассматривать как зародыш большого раннефеодального государства»[118]118
  Флоря Б. Н. Формирование самосознания древнерусской народности (по памятникам древнерусской письменности Х– XII вв.) // Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху раннего Средневековья. М., С. 102.


[Закрыть]. Именно о таком политическом объединении на территории волынцевской культуры писал В. В. Седов, полагавший, что «в землях Восточной Европы другого мощного политического образования славян тогда не было», а если «в каганате русов все же был административный центр, то это мог быть только Киев»[119]119
  Седов В. В. Русский каганат IX века. Более подробно свои взгляды на образование и существование Русского каганата он изложил в книге «У истоков восточнославянской государственности», где проанализировал все существующие версии о местоположении Русского каганата, привел много аргументов (письменные источники, нумизматические данные) в пользу дислокации раннегосударственного образования – каганата русов – в Днепровско-Донском регионе. В этой же книге В. В. Седов излагает материал и о государственном образовании, существовавшем в то же время на севере Восточно-Европейской равнины, – Конфедерации словен, кривичей и мери, которую возглавил Рюрик, не именующийся каганом. По этому поводу М. И. Артамонов замечал: «Титул главы Руси – каган, который невероятен для северных славян, но вполне понятен для славян среднеднепровских…» (Артамонов М. И. Указ. соч. С. 369).


[Закрыть].

Рис. 15. Знаки на костяных изделиях из Белой Вежи (Саркела)

По всей вероятности, в Киеве находился и глава славянского государственного объединения – каган. Этот титул, который носил не только хазарский правитель, но и аварский, был хорошо знаком в Западной Европе и Византии с VI в. в связи с вторжением аваров в Центральную Европу и их действиями там, в результате чего титул «каган» зафиксирован византийскими и латинскими источниками. В то же время известно, что в середине IX в. Русь представляла значительную силу, пользующуюся международным признанием[120]120
  Артамонов М. И. Указ. соч. С. 369; Новосельцев А. П. Образование Древнерусского государства. С. 10; Седов В. В. Русский каганат IX века. С. 9.


[Закрыть], и принятие самого известного в регионе титула ее правителем вводило каганат русов в международное политическое поле.

Таким образом, в принятии этого титула можно видеть не столько хазарское влияние, сколько своеобразную самоидентификацию, обусловленную прежде всего внешнеполитическими обстоятельствами[121]121
  Об этом подробнее: Коновалова И. Г. Указ. соч.


[Закрыть].

Предполагают, что Русский каганат прекратил свое существование после захвата Киева Олегом в 882 г., объединения среднеднепровских и северных территорий и образования единого Древнерусского государства[122]122
  Новосельцев А. П. Принятие христианства Древнерусским государством как закономерное явление эпохи // История СССР. № С. 101–102; Он же. Образование Древнерусского государства. С. 12–14; Седов В. В. У истоков восточнославянской государственности. С. 69–70.


[Закрыть]. Однако титул «каган» использовали русские правители и после этого события, даже в период упадка Хазарии и после крещения Руси (X–XI вв.)[123]123
  Новосельцев А. П. К вопросу об одном из древнейших титулов… С. 159; Седов В. В. Русский каганат IX века. С. 9.


[Закрыть].

Об этом свидетельствуют уже «внутренние источники», и прежде всего, по сути, первое оригинальное произведение на русском языке «Слово о законе и благодати», созданное, как полагают, между 1037 и 1050 гг. тогда еще священником Берестовской церкви под Киевом, будущим митрополитом Иларионом. В «Слове» содержится «похвала каганоу нашемоу влодимероу. От него же крщени быхомъ»[124]124
  Молдован А. М. «Слово о законе и благодати» Илариона. Киев, С. 78.


[Закрыть]. Вряд ли именование несколько раз Владимира «каганом нашим» можно охарактеризовать только как риторический прием или желание «подчеркнуть исключительное положение русского князя в окружающем Византию мире»[125]125
  Авенариус А. Митрополит Иларион и начало трансформации византийского влияния на Руси // Раннефеодальные славянские государства и народности. Sofia, С. 117.


[Закрыть]. Ведь после создания «Слова» в 1051 г. Ярослав Мудрый, собрав епископов в Софии Киевской, возвел своего духовника Илариона на митрополичий стол, после чего тот сделал особую запись: «Быша же си в лето 6559 владычествующу блговерьному кагану Ярославу сну Владимирю»[126]126
  Молдован А. М. Указ. соч. С. 4, Рис. 2; См. также: Жданов И. Н. Сочинения. СПб., С. 23, 33.


[Закрыть], где «каган Ярослав» звучит как констатация. Иларион, судя по тексту «Слова», вполне естественно совмещает христианские и языческие имена Владимира (Василий) и Ярослава (Георгий), называя их все-таки каганами.

Во вполне «прозаичной» надписи на стене Софии Киевской – «Спаси, Господи, кагана нашего» – подобным образом назван сын Ярослава Владимировича Святослав Ярославич, правивший в Киеве в 1073–1076 гг. На стене Софии Киевской имеется и рисунок трезубца, кстати, более всего похожий на современный украинский герб[127]127
  Высоцкий С. А. Древнерусские надписи Софии Киевской XI–XIV вв. Киев, Вып. С. 49, табл. XVII–XVIII. С. 110–111, табл. LXIX, 1; LXX, 1.


[Закрыть]. Думается, что надпись на стене того же храма: «В (лето) 6562 месяца февраля 20-го кончина царя нашего…», которую связывают с Ярославом Мудрым[128]128
  Там же. С. 39–40, табл. IX, 1; X, 2.


[Закрыть], также имеет в виду «каганство» последнего, ибо известно, что правитель хазар, носивший титул кагана, именовался царем[129]129
  Новосельцев А. П. К вопросу об одном из древнейших титулов… С. 154; Коновалова И. Г. Указ. соч. С. Автор приводит слова Ибн Русте: «У русов есть царь (малик), именуемый хакан-рус» (с. 117).


[Закрыть]. Византийцы называли архонтами и хазарских каганов, и русских правителей, но если для первых у них существовали и другие термины, то за вторыми наименование «архонт» сохранилось надолго.

А. П. Новосельцев, признавая, что каганами русские правители именовались в IX–X вв., приходит к выводу, что во второй половине XI в. они утрачивают этот титул и «в начале XII в. русский летописец не называет киевского князя хаканом даже применительно к прошлому»[130]130
  Новосельцев А. П. К вопросу об одном из древнейших титулов… С. 159.


[Закрыть]. С данным фактом соотносятся наблюдения филологов над термином «князь», который пришел к восточным славянам (устным путем) из болгарского языка довольно поздно – в конце (середине?) XI – начале XII в. Исследователь лексики «Повести временных лет» А. С. Львов, замечая, что летописец иногда слово князь употребляет взамен слов цесарь и каган, подчеркивает, что он нарочито исключил слово каган по отношению не только к русскому правителю, но и к правителям даже тюркских народностей[131]131
  Львов А. С. Лексика «Повести временных лет». М., С. 200.


[Закрыть]. В результате исследователь приходит к выводу: «В Повести временных лет слово «князь» введено при перередакции и переписывании этого исторического труда едва ли не ранее начала XII в. До этого времени… по крайней мере в Киеве, в том же значении, по-видимому, было употреблено тюркское по происхождению слово каган»[132]132
  Там же. С. См. также: Колесов В. В. Мир человека в слове Древней Руси. Л., С. 269.


[Закрыть]. Лишь один раз в этом памятнике упомянут титул «каган» по отношению к разгромленному Святославом хазарскому правителю, но и то этот титул приравнивается к титулу «князь» («хазары с князем своим каганом»). Как воспоминание о былом «каганьем времени» в «Слове о полку Игореве» (80-е гг. XII в.) титул «каган» используется по отношению к князю Олегу Святославичу. Не случайно ему приписывается прозвище «Гориславич» как напоминание о злых делах, которые совершил этот князь, являясь зачинщиком многих междоусобиц[133]133
  Слово о полку Игореве // Памятники литературы Древней Руси. XII век. М., С. 376.


[Закрыть]. Возможен здесь намек и на тот факт, что Олег Святославич не только был черниговским князем, но и управлял Тмутараканским княжеством на Тамани, где жили потомки хазар. Он как бы уподоблялся хазарам, к которым в письменных памятниках этого времени проявляется явно негативное отношение. В конце концов, «цивилизованный мир» и вовсе пренебрежительно начал воспринимать термин «каган». Известно изречение, сохранившееся в рукописи XIV в.: «Каган зверообразный скифский»[134]134
  Срезневский И. И. Материалы для Словаря древнерусского языка. М., Т. I. С. 1171.


[Закрыть].

Почти одновременно с титулом «каган» исчезают и «знаки Рюриковичей»: одни считают, что это произошло в середине XII в.[135]135
  Рыбаков Б. А. Знаки собственности… С. 233, 257.


[Закрыть], другие – в начале XIII в. (в первой половине XIII в.)[136]136
  Орешников А. В. Денежные знаки домонгольской Руси. С. 35, 37; Янин В. Л. Княжеские знаки суздальских Рюриковичей. С. 16.


[Закрыть].

Вернемся к толкованию знака русских монет. Как было показано, в семантике знаков в виде двузубца и трезубца у ближайших соседей восточных славян – в государстве Хазарский каганат – просматривается отпечаток верований, в основе которых лежат индоевропейские (иранские) языческие культы, выразителями чего явились прежде всего амулеты. Древнерусские металлические амулеты и по типологии, и по содержанию отличаются от салтовских[137]137
  Флерова В. Е. Образы и сюжеты… С. 91 (со ссылкой на Б. А. Рыбакова).


[Закрыть]. Их образы связаны со спецификой славянских верований. О славянских языческих божествах рассказывается в «Повести временных лет» под 980 г.: «И нача княжити Володимеръ въ Киеве единъ, и постави кумиры на холму вне двора теремнаго: Перуна древяна, а главу его сребрену, а усъ злать, и Хърса, Дажьбога, и Стрибога и Симарьгла, и Мокошь. И жряху имъ, наричюще я богы…»[138]138
  Повесть временных лет // Памятники литературы Древней Руси. XI – начало XII века. М., С. 94.


[Закрыть]. Еще ранее в договорах Руси с греками упоминается «скотий бог» Велес (Волос)[139]139
  Там же. С. 86.


[Закрыть]. Договоры, реконструирующие систему древнерусских языческих клятв, называют Перуна и Велеса – главных богов языческой Руси. Они считаются богами первого ранга, восходящими к индоевропейской теонимии[140]140
  Мартынов В. В. Сакральный мир «Слова о полку Игореве» // Славянский и балканский фольклор. М., С. 63.


[Закрыть]. К явно славянским божествам относится Мокошь – женское божество, связанное с культом рожениц[141]141
  Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. М., С. 496–500; Топоров В. Н. Об иранском элементе в русской духовной культуре // Славянский и балканский фольклор. С. 39.


[Закрыть]. Хорс и Симаргл истолковываются как иранские божества[142]142
  Мартынов В. В. Указ. соч. С. 63–66; Топоров В. Н. Указ. соч. С. 26 и след.


[Закрыть]. Новые данные в результате изучения лексики «Слова о полку Игореве» свидетельствуют о «семантическом соотнесении» имен Дажьбога и Стрибога (внуки Дажьбога – князья, которые вели Русь к гибели, внуки Стрибога – дружинники, ее охраняющие), т. е. первый упомянут в отрицательном смысле, второй – в положительном[143]143
  Мартынов В. В. Указ. соч. С. 71–72.


[Закрыть].

Иранская этимология имени Стрибог была предложена ранее, в настоящее время принимается версия имени Дажьбог, также восходящая к иранским корням («злой бог»)[144]144
  Там же. С. 69-См. также замечания по этому поводу В. Н. Топорова: «Специфика рассмотренных здесь двух теофорных имен Дажьбогъ и Стрибогъ состоит в том, что они, будучи вполне славянскими по своему составу, вместе с тем могут пониматься как такие кальки с индоиранского, в которых оба члена в каждом из этих двух названий оказываются и генетически идентичными соответствующим индоиранским элементам» (Топоров В. Н. Указ. соч. С. 42).


[Закрыть]. Если учесть современное толкование шести названных богов, то система «бинарных оппозиций» в подборе божеств прослеживается довольно четко по следующим парам: крайние – Перун, громовержец, связан с военной функцией; Мокошь (Макошь), женский образ, связанный с рождением, продолжением рода; вторая пара – Хорс, солярное божество (свет, тепло) и Симаргл, связанный с мифическим Сэнмурвом и со зловещей птицей Див, «враждебной Русской земле»; наконец, Дажьбог и Стрибог, как было отмечено выше, могут быть восприняты в качестве противоположных по значению («зло» и «добро»).

Налицо, таким образом, иранский принцип воззрений, выраженный через определенную систему подбора (противопоставлений) божеств (может быть, поэтому Велесу не нашлось здесь места). В данной системе участвуют и «исконные» славянские божества, и воспринятые, как представляется, через контакты с хазарами.

Очень скоро (в 988 г.) Владимир крестился; известно, что изображения богов (в первую очередь Перуна) уничтожались, однако не так просто было вытеснить из сознания простых людей и самого Владимира прежние верования.

Современные лингвисты, изучающие проблемы праславянских языков, подчеркивают, что «к моменту возникновения письменности славяне успели дважды сменить свои сакральные представления. Сначала древнее язычество подверглось сильному влиянию дуализма иранского типа, затем последний, не одержав полной победы, был вытеснен христианством. Двойная система сакральных представлений оставила глубокие следы в праславянском языке…»[145]145
  Мартынов В. В. Указ. соч. С. 61.


[Закрыть]. Можно наблюдать эти следы и в древнерусском искусстве[146]146
  Лелеков Л. А. Иран и Восточная Европа в III-Х веках // Искусство и археология Ирана. М., С. 135–141.


[Закрыть], что «отражает существование в прошлом определенной религиозно-мифологической и культурной общности между иранцами и славянами…»[147]147
  Топоров В. Н. Указ. соч. С. 23.


[Закрыть].

Принятию Древней Русью монотеистической религии в конце 80-х гг. византийские источники уделяют не столь большое внимание, как, казалось бы, должны были. В «Повести временных лет» (за эти годы) явно просматривается усиление Руси, с которым византийцы справлялись с трудом. (Об этом свидетельствуют хотя бы слова императоров, уговаривающих сестру Анну выйти замуж за русского правителя: «И реста ей брата: “Еда како обратить богъ тобою Рускую землю в покаянье, а Гречьскую землю избавишь от лютыя рати. Видиши ли, колько зла створиша Русь грекомъ? И ныне, аще не идеши, то же имуть створити намъ”»[148]148
  Повесть временных лет // Там же. С. 124–126.


[Закрыть].) Это усиление позволило русскому князю выбрать религию определенного толка, и в основе этого выбора, как и в случае с титулом кагана, лежали политические причины.

Вопросы принятия Русью христианства подробно рассмотрел А. П. Новосельцев[149]149
  Новосельцев А. П. Принятие христианства Древнерусским государством. С. 97.


[Закрыть], который, сетуя на немногочисленность и противоречивость источников, освещающих факт христианизации Руси, акцентирует внимание на трудностях, связанных с этим процессом: «Происходило это трудно и при большом сопротивлении народных масс и, очевидно, части верхов»[150]150
  Там же. С. 116.


[Закрыть]. Видя во Владимире не «скороспелого реформатора», а «осторожного политика», автор считает, что «Владимир, став христианином, сохранил многие привычки и черты князя языческой поры. Он любил дружину и устраивал для нее знаменитые пиры… проводя нововведения в главном, в более частных вопросах оставался верен старине…»[151]151
  Там же. С. 108.


[Закрыть].

Вероятно, в этом контексте следует рассматривать и возврат при чеканке первых монет от образа Иисуса Христа к трезубцу. О сакральности этого знака говорилось выше (по семантике он адекватен двузубцу – знаковому выразителю хазарских (иранских) верований). Сакральность трезубца соответствовала и сакральности правителя Руси, что соотносится с функциями правителей на ранних этапах развития государственности (см. выше). Один из исследователей княжеской идеологии Х-XII вв. отмечал: «Очень точно восприятие князей как духовных владык подчеркивает хазарский титул “каган”, прилагаемый к верховному сакральному царю. Этот титул употреблен Иларионом в “Слове о законе и благодати” применительно к Владимиру, Ярославу…»[152]152
  Орлов Р. С. Язычество в княжеской идеологии Руси // Обряды и верования населения древней Украины. Киев, С. 108.


[Закрыть]. Очевидно, автор не сомневается в «каганьей» сакральности последних. Однако вряд ли стоит напрямую увязывать функции, которые приписываются хазарскому кагану, с «реалиями бытия» правителей русов, принявших этот титул[153]153
  См. об этом: Петрухин В. Я. К вопросу о сакральном статусе хазарского кагана: традиция и реальность // Славяне и их соседи. Вып. С. 73–78.


[Закрыть], хотя магическую функцию, выполнявшуюся русским правителем, исключить нельзя. Исследователи пишут об Олеге, выступающем «князем-жрецом, соединившим сакральную и политическую функции»[154]154
  Орлов Р. С. Указ. соч. С. 108.


[Закрыть], о жреческих функциях Владимира Святославича[155]155
  Гальковский Н. М. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси. Харьков, Т. I. С. 6; Боровский Я. Е. Мифологический мир древних киевлян. Киев, С. 34.


[Закрыть]. У протоболгар, как свидетельствуют раннеболгарские источники, хан (хан сюбиги) являлся верховным правителем государства, высшим военачальником, верховным законодателем и судьей, а также главным жрецом[156]156
  Литаврин Г. Г. Византийская система власти и болгарская государственность (VII–XI вв.) // Раннефеодальные славянские государства и народности (проблемы идеологии и культуры). София, С. 23.


[Закрыть].

Магическое значение у праболгар на Дунае имел знак «ипсилон», как об этом говорилось выше. Можно предположить, что для русских правителей таковым являлся двузубец/трезубец. В. Е. Флерова приводит интересную деталь, зафиксированную в Дунайской Болгарии, – совмещение трезубца (аналогичного изображенному на монете болгарского царя Михаила Шишмана) и грифона. Грифоны (орлиногрифоны) характерны для древнерусского искусства, где их изображения связаны с княжеской средой. Встречаются они и в Хазарии[157]157
  Флерова В. Е. Образы и сюжеты… С. 82.


[Закрыть].

Думается, что обширный материал, использованный в настоящей статье в целях поиска аналогий и объяснений «загадочного знака» первых русских монет, позволяет охарактеризовать его как сакральный, магический символ[158]158
  См. сноску 46.


[Закрыть], реликт прежних верований (подобный символ, отличающийся от знака собственности, родового знака, имел в виду Н. П. Лихачев).

Этот знак («иранский вклад в древнерусскую духовную культуру») соответствовал представлениям русского правителя о его функциях, в результате чего и наблюдается совмещение знака с таким властным атрибутом, как монета.

Впоследствии произошла его трансформация в знак княжеской собственности, «знак Рюриковичей», как он и квалифицируется в историографии.