Текст книги "И наступит день…"

Не оправдывая себя, все еще отбывал свою кару. Успокаивался по мере того, как обижал себя, по мере того как росли его муки. Как будто старался смыть грехи таким путем.

Мурад вспомнил слова героя из какого-то фильма: «Свобода – это утрата всяческих надежд». Да, он хотел полностью потерять надежду, испытать сполна боль, терзающую его всегда, лежащую на его совести тяжелым грузом, не от кого ничего не ожидая, не оправдывая себя, и наконец, таким образом обрести свободу.

Отныне он будет видеть все в своем цвете, принимать все это как должное, будет правильно оценивать каждого… Правильно оценивать…

Мурад помнил, одного товарища, тоже студента. Когда он узнал, что отец товарища на хорошей должности, что у него хорошие родственники, одним словом, у него есть крыша и опора, начал заводить дружбу с ним. Он как тень тянулся за тем парнем, пытался первым устремиться на его зов. Тогда завоевать доверие и расположение того парня для Мурада стало жизненно важным.

Странно… Как бы он не хотел вспомнить хотя бы имя того парня, не мог. Так как тот парень ему уже не был нужен, в памяти Мурада не сохранились даже черты его лица. Мурад стер его с памяти как использованную бумажную салфетку. Да… Прошло время, колесо судьбы повернулось в обратную сторону, и бывший когда-то единственной надеждой Мурада тот самый студент обратился за помощью к Мураду, попросив для себя должность простого экспедитора. А он… Заботиться о такого рода «низах» ему уже не нравилось. Поэтому, уже когда нажимал кнопку ответа на телефоне знал, что не поможет бывшему другу. Да… Того студента звали Эльмар. Когда-то он не был нужен Мураду, а сейчас Мурад сам оказался в такой же ситуации. На миг Мураду показалось, что он не нужен никому, и что никого ни капельки не интересует, есть ли он на белом свете, или вовсе нет. Он увидел себя на подобии давно забытой домашней утвари, обиженно и молча лежащей в углу, из-за отсутствия человеческого прикосновения. Именно так он о себе и подумал… В данный момент он не стремился ни к чему, превратившись в бездейственное существо. Не было ни единой мечты, ни одного желания. Он просто дышал, невольно плыл по течению, чувствуя, что этому должен быть конец, так не может больше продолжаться, что-то должно произойти. Он уже не думал о том, будет ли происходящее во благо ему, или во вред – ему было все равно. Лишь бы поставить точку. Когда же наступит тот миг?!

Мурад приехал в родной Лахидж похоронить свои надежды. Впервые в жизни проходился по родным местам с таким настроением. Впервые он осознавал бессмысленность себя и прошлой жизни.

Воспоминания как будто ждали свою очередь, чтобы всплывать в памяти… Да, он был тут. Вспомнил как горячий пар, выходящий из радиатора стоящей во дворе «Нивы», обжег ему руку, когда открывал крышку чтобы залить туда воды.

След того ожога до сих пор был виден. В студенческие годы он показывал этот след всем и щеголял словами «нынешние дети не поймут этого». «Что за глупость…» – он пробормотал себе под нос…

«Это дом Физули. Все так как и было прежде. Ничего не изменилось». Однажды он нашел на улице заржавевший амбарный замок. Чеканщик Физули с трудом смог открыть его, почистил и вернул Мураду. Сильно он обрадовался тогда.

Постепенно он приблизился к отцовскому дому, объединяющему в себе горькие и сладкие воспоминания детских лет. Одиночество, безлюдность дома теперь чувствовалась издалека. О чем то, подумав, Мурад постучался в ворота. Зная, что открывать некому, застыл, как будто в ожидании чуда… Его родители давно отошли в мир иной. А братья и сестры все устремились куда-то по своему пути. Так, дом и остался без жильцов. Попытался вспомнить, когда в последний раз видел родных. Наконец, смог вспомнить, что 7 лет назад виделся с поскребышем, с самой младшей сестрой. А как же остальные? Уставившись в какую-то точку Мурад, снова задумался. Нет, не получилось, не смог вспомнить. На минуту ему показалось, что, если они сейчас встретятся, не узнают друг друга. Когда он был на вершине, когда его глаза не видели, что у него под ногами, сестры и братья его как правило только раздражали. Не редко он грубил сестрам, хотевшим просто услышать его голос. Тогда ему казалось, что родные как камнем висят на его ноге и тянут его ко дну колодца. Он достиг жизни, о которой мечтал и не хотел делиться своим «Раем». Поэтому, даже в те редкие моменты, когда вспоминал про родных, думал, что они ему ни к чему. А теперь…

…А теперь все было совершенно наоборот. Годы совсем сузили нить между ним и семьей, и наконец полностью оборвали. Уже сколько времени его никто не ищет: «Значит, не нужен. Хм… Вот что значит быть ненужным, оказывается. Никто не желает тебя видеть».

Мурад громко подтвердил свои размышления: «Да».

Он стоял так неподвижно, что издалека его можно было принять за статую. Тяжесть прошлых лет не давала ему двигаться.

Раньше он горел желанием стать известным, быстро добиваться всего, быть в центре внимания. А сейчас он прятался в деревне, не хотел никому попадаться на глаза.

Проснулись не только воспоминания, но и боли в суставах. Он даже когда-то проходил лечение в грязевых вулканах. Сам он не думал об этом. Тогда настояла Сабина.

Дорогой мой читатель, наряду с пересказом жизненной истории Мурада и Сабины, я хочу повести вас по следам героев, по их тропинкам, показать места, в которых они бывали. Думаю, что я обязан это сделать. Друг мой, наверное, ты уже знаешь, что Азербайджан славится во всем мире как край уникальных грязевых вулканов. В мире насчитывает до 2000 грязевых вулканов, 344 из которых находятся на востоке Азербайджана и в приграничной акватории Каспия.

…Снова вернемся к Мураду. Легкий ветер, охлаждающий его лоб и щеки, бил его по лицу еще одним воспоминанием.

Он поступил в Азербайджанский институт народного хозяйства (нынешний Экономический университет). В середине первого курса он настолько соскучился по Лахиджу, что ему хотелось бросить все на пол пути и вернуться. Он даже наметил место работы для себя, хотел устроиться кассиром в филиале банка в райцентре Исмайыллы. Когда он думал о том, что ему предстоит учиться еще пять лет, от волнения у него потели ладони. Он конечно же хотел стать большим человеком. Но, он не учел того, как ему будет больно вдали от родной деревни. Земля, воздух, деревья, вода, ущелья, даже песчинки родной деревни тянули его обратно в Лахидж. А как же?! А что сделал он? Поставил перед собой цель перебороть это чувство, задушить его внутри, и сумел. В свое время считал это победой над собой. А теперь думал. Что это настоящее предательство. И вот, он собирает плоды того самого, горького предательства. Он не интересен для земли, на которой стоит, на которую вернулся спустя долгие годы разлуки. Теперь он не представляет никакой ценности для родной земли.

«Единственный путь достичь невозможного – это поверить в его возможность». Из какого фильма эта фраза?! Мурад почесал затылок… Он тоже верил в возможность достижения желаний, обдуманного и запланированного будущего. Думал и том, что на этом пути – чтобы сделать возможным невозможное, приемлемы все методы. Таким образом, Мурад с самого начала оправдал все свои действия, дал слово не упрекать себя ни в чем.

Прошлое не отпускало его. Двумя руками взявшись за горло, не давало дышать. В студенческие годы он заказал гравировку государственного герба на студенческом билете. Научился быстро одной рукой его раскрывать и скрывать. Когда садился в автобус, в метро, даже когда останавливала милиция, показывал билет, мгновенно раскрывал и скрывал. В советских фильмах, которые он смотрел еще в детские годы, видел, что милиционеры, выполняющие секретное задание, так делают. Ему повезло, что не разу не попался на этом.

«Кем был Мурад, кем? Каким он был?» Даже если воспоминания его душили, ему хотелось узнать себя поближе, наблюдать за собой со стороны, прокручивая свою жизнь перед глазами как фильм.

У него был странный характер. Были воспоминания связанные и с погодой. Например, когда он взял впервые в руки студенческий билет, дул легкий ветер. Помнил, что он обнюхал студенческий и зачетную книжку, вдохнул в себя запах бумаги и клея. Несмотря на то, что с того дня прошло много лет, и сейчас, когда дул легкий ветер, у него появлялись ассоциации, связанные с этим.

Снова вернулся мысленно в юношеские годы. Было это не то 9-м, не то 10-м классе. Мама купила для него у перекупщика чехословацкий костюм с золотистыми полосками. В то время советские мужики не одевали костюмы с позолотой. Костюм ему очень понравился, но, в начале он не хотел его надевать в школу. Из-за позолоты… Да и жалко было. Но, родители настояли, и ему пришлось. Был период распада СССР, когда всего не хватало. Одноклассники, вопреки его ожиданиям, никак не среагировали на его новый костюм, чему он обрадовался и на следующий день уже надел охотно.

«Да, очень трудное время было», – подумал Мурад и застрял еще на одном эпизоде, всплывшем в памяти.

Советский Союз развалился. Хотя у людей на руках и были какие-то сбережения, найти что-то в магазинах было почти невозможно. Носок туфлей был уже изрядно потерт. А новые он достать не мог. Как-то его одноклассник Бахрам сообщил, что в универмаг в районном центре завезли партию красивой и качественной обуви. Но, есть одна проблема. Левые и правые ноги у них разного размера. Его охватил интерес, и они вместе с Бахрамом поехали в универмаг.

Пары туфель, одна красивее другой, были расставлены по прилавкам. Он долго смотрел на обувь и продавщица, увидев его затянувшееся молчание, сама обратилась:

– Сынок, какой у тебя размер ноги?

– 39-й.

– Значит так… Я могу тебе подобрать пару, только 39-го размера будет только правая. А левая будет 40-го.

– А почему так, тетенька?

– Представляешь, мы получили 200 пар обуви, и все в коробках, запечатанные. Но, когда начали открывать коробки, выяснилось, что у пятидесяти пар правая нога 36, а левая 37, у других пятидесяти пар правая 38-го, а левая 39-го размера. У еще пятидесяти пар левая нога 40-го, а правая 41-го размера. А у остальных пар вообще все непонятно. Например, у пары 42-го размера одна сторона вышла вообще 44-го. Вот так…

– Тетенька, а разве так может быть? Давайте, я сам поищу.

После двух часов безрезультатных поисков вместе с Бахрамом, увидев, что ничего не получается, он купил пару с 39-40 размера и вышел из магазина. Несмотря на благодарность к украинцам за пошив такой действительно красивой обуви, Мурад не понимал, почему размеры не совпадают. С того времени украинцы в его памяти остались как люди с одной большой, а второй маленькой ногой.

Вплоть до того, как поехал на конференцию в Украину, и увидел, насколько красивые и аккуратные там люди… Ездил он туда, когда учился во втором курсе. Вернее, его направили из университета. Почти всем украинцам, с кем знакомился и общался, рассказывал об этом случае. Его слушали с улыбкой. Потом он и сам смеялся. Так как в течение всей конференции, он не отрывал глаза от обуви тех 7 украинцев из 60 участников. Даже удивлялся, как же так? Почему у Оли обе ноги 35-го размера…

…Воспоминания тянули его и все уводили дальше… Мысли не могли сосредоточиться и ходили вокруг запутанных лет, по разным местам… Никак не мог понять, что как он смог вместить в свою короткую жизнь столько воспоминаний. Когда он успел прожить жизнь, когда успел состариться? Он до мельчайших подробностей помнил свою семью, первый день в школе, проводы дядь на службу в армии, свадьбы тёть. К тому же, у каждого воспоминания был свой аромат, свой запах. Например, воспоминание с 1-м классом было связано с запахом ели. В первый учебный день сидел за партой, сделанной из еловой древесины, чем этот запах навсегда и укоренился в его памяти. При командировках в Россию, при малейшей возможности ходил в еловый лес, вдыхал запах срубленных деревьев.

Хорошо помнил и свой первый заработок, когда впервые сам заработал деньги. То было на свадьбе Лейлы – дочки соседа, дяди Наримана. Тогда он собрал ведро алычи и пришел во двор, где справляли свадьбу. Когда его сверстники выбирали себе место в шатре, чтобы вдоволь посмотреть на с созревающую грудь юных девиц, он подпер пень с другой стороны шатра, положил ведро перед собой и продавал гостям алычу. К концу свадьбы, когда уже звучал «Вагзалы» (название танца, медленной мелодии, традиционно звучащей вначале в конце свадеб в Азербайджане – прим. редактора), у него в кармане были честно заработанных три рубля. Но, брат его сильно огорчил тогда одной вестью: «Кто то сказал маме, что ее сын в сезон алычи продает его односельчанам. А она сильно разозлилась и сказала, зачем он продает, вместо того чтобы просто раздавать?!»

Хотя Мурад и был огорчен, но отказаться от идеи и не думал. Он ведь не курил, не бродил и не тратил деньги на что попало. Деньги ему нужны были на покупку велосипеда. Но, ему все же надо было придумать оправдание, чтобы уйти от упреков родителей. И он нашел. Мурад пошел на сговор с Вели – мальчиком, известным своей непослушностью во всей деревне и обещал ему 50 копеек если тот подыграет ему. А Вели сразу же согласился. Когда отец подошел к Мураду на свадьбе, то он сказал, что «Вели продает алычу в нашем ведре, а я жду, когда он закончит, чтобы вернуть ведро домой». То, что Вели мог продавать алычу, никого не удивляло. От него то можно было ожидать продажу алычи за деньги. Хотя, тогда как был сезон этого плода, и который от изобилия портился под ногами.

В общем, все шло так, как Мурад и планировал. Когда закончилась алыча из последнего ведра, у него в кармане было уже 25 рублей. А велосипед стоил все 150. Естественно, до полной суммы еще было далеко, но, Мурад не был намерен отказаться ни от своего упорства, ни от идеи. Этим летом он должен был сесть на велосипед и точка!

Он уже нашел в одной из соседних деревень выцветшую железную раму желанного велосипеда. Достал где-то колеса, где-то насос, у кого-то нашлись старые педали… Оставалось собрать велосипед из частей разных велосипедов. Мурад не торопился. Он нашел одного из известнейших и авторитетных мастеров – Сашу. Это был очень хороший мастер, каких можно было сосчитать пальцами. Родом он тоже был из Исмаиллов, из деревни Ивановка, где в основном проживали русские и молокане. Взял все «железяки», как выразилась мама, Мурад поехал в райцентр, к тому молокану, маляру Саше. Он лишь хотел, чтобы Саша покрасил все части его будущего велосипеда в одинаковый цвет. Саша сначала взглянул на Мурада, потом на железки и сказал:

– Сынок, ты еще ребенок, я тебе не отказываю лишь потому, что ты уже притащил сюда все это. Я ведь машины крашу, а не велосипеды. Смотри, вот на какой цвет покрашу машину клиента, той же краской покрашу и велосипед, договорились? К вечеру должен покрасить одну белую «семерку» (автомобиль ВАЗ-2107 – прим. редактора). Если краска останется, покрашу и твою раму.

Мурад от радости готов был взлететь. Но, Саша еще не закончил. У него было одно условие:

– Мой ученик почему-то сегодня не вышел на работу. Ты должен будешь отодрать фуганком краску с той зеленой «Газ-21». Ее покрасили таким толстым слоем, что его можно почистить только так. Идет?

Сначала Мурад подумал, что Саша шутит. Но, когда мужчина двинулся в сторону указанного автомобиля, понял, что все серьезно. На машину было нанесено столько черновой и беловой шпатлевки, что Мурад сразу понял, зачем Саша дате ему в руки фуганок. В общем, пока Мурад пытался снять толстый слой краски, куски шпатлевки как мука сыпались на машину, на его руки и на землю. Уже темнело. Пока велосипед шел на покраску, ему удалось отчистить от краски лишь крышу ГАЗ-21-й. Но, рубанок уже дошел до металла кузова.

Было уже поздно возвращаться домой и Мурад пошел переночевать к своему дяде, живущему в райцентре. К тому же ему с самого утра нужно было вернуться к Саше, чтобы забрать уже покрашенную раму будущего «железного коня».

Ни свет, ни заря Мурад пошел и забрал своего железного друга. Получилось действительно красиво, как будто это был не тот старый, ржавый кусок метала. Взяв покрашенную раму и другие предметы Мурад вернулся в Лахидж на «носатом» автобусе дяди Агаверди, который отъезжал из райцентра в 11.00.

Чтобы не поцарапать поверхность рамы, он расстелил в старом, неиспользуемом стойле тряпьё и положил раму. Затем усевшись на кипы сена начал терпеливо собирать свой велосипед. Заржавевшие диски от колес он отдал мастеру, который красил крыши, а сиденье попросил отремонтировать чехольщика, который шил чехлы для автомобилей. И вот, велосипед был готов… Руки были черные. Столько приходилось нагибаться и вставать, что у него уже болели колени и поясница.

Потом он, словно художник, рассматривающий свое табло, долго смотрел со стороны на велосипед, над которым работал часами. Он никогда не видел велосипед белого цвета, ни у себя в деревне, ни в райцентре. Мурад был обладателем первого такого велосипеда, и от этого был счастлив.

Вскоре Мурада начали узнавать по белому велосипеду и в соседних селах. Слухи о мальчике на белом велосипеде быстро распространились по всему району. Чего только не говорили об этом велосипеде, Господи… Якобы, этот сборный велосипед заказал для мальчика его отец, и что такой в мире есть только у него. Говорили, что он очень прочный и никогда не ломается, тогда как Мурад почти каждую неделю разбирал и собирал заднюю втулку и искал новую шестерню для велосипеда. С этим велосипедом было много хлопот, но, это нисколько не обесценивало его в глазах хозяина.

Он ездил на своем «белом коне» ровно 4 года. За эти годы велосипед почти полностью выцвел из-за постоянных трений с кустарниками, от падений, лучей солнца, от дождя. Но, слава Мурада ничуть не убавилась. Почти все население сел, расположенных вдоль дороги Лахидж – Исмайыллы и радующих глаза своей красотой, знало его.

Как-то раз, Мурад забирался на своем велосипеде на подъем между скалами вдоль той же дороги. И вдруг автомобиль, проехавший только что рядом, остановился чуть впереди. Вокруг не было никого.

– Здравствуй, сынок. Какой же ты молодец. Откуда и куда едешь? – обратился к Мураду водитель.

– Здравствуй, дяденька. Я из Лахиджа, ездил в райцентр, сейчас возвращаюсь домой.

– Я тоже из Лахиджа, сынок. Наверное, слышал про Горгуда, это я.

– Конечно, дядя, Кербелаи Гаджи Горгуд. В деревне все вас знают. Я тоже знаю. Вся деревня говорит о вас. Говорят, многим людям сделали добро. Говорят, что…

Горгуд приложил палец к губам и указал Мураду помолчать. Мурад остановился и внимательно посмотрел на человека, которого видел впервые.

– Вижу, умный мальчик. Положи велосипед в машину, давай, я тебя тоже отвезу. Дорога длинная, опасная. А помолчать я тебя попросил потому, что человек не должен говорить о своих добрых делах. Запомни! Кто мы, чтобы что-то решать в этом мире? Все в руках Аллаха. Без его воли даже лист с дерева не упадет. Ты тоже постарайся всегда совершать добрые дела. И не жди взамен ничего.

– Благодарю, дядя. Я хочу сам проехать на велосипеде. Но, если разрешите, я вечером зашел бы к вам.

– Конечно, приходи. Мои двери открыты для всех. Знаешь где находится мой дом?

– Отлично знаю. Я сто раз проходил мимо ваших ворот.

– Да? Хорошо. Тогда буду ждать.

Когда Мурад доехал до деревни, было уже темно, время было уже за девять. Приехав домой, он припарковал велосипед в привычном месте. Дорога его утомила, и он вспотел. Помывшись, Мурад переоделся. Он надел джинсы, которые ему купил отец, и которых мало у кого было в округе. Надев также рубашку с рисунком пальмы, Мурад направился к Гаджи Горгуду. Он постучался в самый верхний дверной молоток для мужчин. Никого не было слышно и Мурад сел на пороге. Он был уставшим, и поэтому, как только сел, его потянуло ко сну. У него невольно закрывались глаза. И вдруг дверь заскрипела. Испугавшись, Мурад вскочил. Бодрый и звонкий голос Горгуда развеял его сон.

– Почему ты тут сидишь? Постучался бы…

– Я постучался, но, никто не открыл. Подумал, что вы, наверное, отдыхаете, поэтому решил подождать.

– Да, я читал молитву. Заходи.

Они вместе прошли в дом. В тот вечер дядя Горгуд долго беседовал с Мурадом. Не хочу утомлять тебя подробностями, дорогой читатель. Скажу лишь то, что Гаджи Горгуд больше говорил о былом, а Мурад о будущем, о своих мечтах…

…Пение птиц оторвало Мурада от воспоминаний. Они так громко чирикали, что Мурад невольно повернулся в сторону, откуда шли звуки. На одной из веток скопились столько воробьёв, что самой ветки не было видно. Мурад долго смотрел, но не смог понять причину такого шума птиц и снова вернулся к воспоминаниям. Вспомнил, что еще с детских времен он, как и дядя Горгуд, был очень известным в окрестных селах… Только лишь с одной разницей – одного знали по его добрым деяниям, а другого благодаря известному белому велосипеду.

Когда Мурад наслаждался известностью, своей знаменитостью, вниманием к себе, он учился еще в 8-м классе. Кажется, тогда он и открыл для себя формулу известности. Немного трудолюбия и чуточку творчества должны были его прославить его еще больше.

После первого разговора с Горгудом Мурад понял некоторые вещи. Ему стало понятно, что идеи – они такие же как люди, стареют, умирают и забываются. Поэтому, всегда нужны новые идеи и новые инициативы. Так что, в скором времени Мурад перешел от велосипеда к автомобилям. Он очень рано научился водить машину. С нетерпением ждал достижения 18 лет, чтобы получить водительское удостоверение. «Нива», вдохновившая, обнадежившая его когда-то, молча стояла во дворе. Возможно, машина тоже была в ожидании того дня, когда Мурад сможет сесть за руль. А пока что он мог водить машину только по внутренним дорогам села, в гору и по ущелью. Наконец, этот день наступил. Когда получил в руки водительское удостоверение, Мураду вдруг показалось, что он внезапно повзрослел лет на10. В тот момент в мире не было более счастливого человека, чем он. Это удостоверение ему пригодилось и в институтские годы. В их группе права были только у него. Ведь, занимаясь мелкой торговлей, он вскоре смог купить себе и машину. Если в школьные годы он был известен своим велосипедом, то в студенческие годы его знали, как студента, приезжающего на занятия на собственном автомобиле.

Да… Студенческие годы… Эта тоже была незабываемая пора. И прошла она в один миг.

Вокруг стояла тишина. Уже не было слышно пения птиц. Он внимательно посмотрел на дерево. На ветке остались только два воробья. Эта картина почему-то огорчила его окончательно. Вспомнил смс-сообщение от товарища Эльмара, на бесконечные звонки которого он не отвечал: “Дружище, ты лучше крепче держись за воробья, ведь ласточка перелетная птица, сегодня есть, а завтра нет”.

Мурад был образцовым студентом. Все его уважали. Как я и говорил, он долго привыкал к жизни в Баку. В первые дни он считал себя гораздо слабее в сравнении с одногруппниками, отчаивался. Бывали такие моменты, что ему хотелось бросить все и снова вернуться в деревню, где всегда был в центре внимания. В такие моменты он вспоминал, что дал себе слово превратить в быль свои мечты и успокаивался, хватаясь за эту мысль.

Воспоминания студенческих лет молниеносно уступили место воспоминаниям другого времени. Вспомнил про фильм «Игры разума», который он смотрел в кинотеатре после подписания соглашения с одним из нью-йоркских банков. Подумал, что иметь блестящий ум – это преимущество и дает определенное наслаждение. Но, еще большим подарком является открытие прекрасного сердца. Подумал, что причиной того, что он сегодня одинок, является его неумение покорить сердца. Он никогда не поворачивался лицом к тем, кто надеялся на него, гордился им…

Несмотря на то, что Мураду не хватало мужества признать свое реальное отношение к людям, такова была правда. Мурад не только оставил без внимания тех людей, он просто забыл об их существовании. Только теперь понимал, что оказывается, каждый человек, о котором он забывал, обесценивал его суть еще больше. Теперь он уже понимал, почему все произошло именно так, и почему он оказался никому не нужным. Конечно же, жалко… Я согласен с тобой. Ну, а разве можно что-то изменить?

Мурад не хотел перейти на следующую страницу воспоминаний. Наоборот, попытался снова вернуться еще больше назад и согреться в тепле детских воспоминаний.

Он как будто боялся думать об Оксане, Айсель, Мансур беке, о Дениз. Эх… Как было бы хорошо, начать все сначала, с нуля и с белого листа. Чтобы он заново родился и вырос в своей родной деревне, чтобы забыл об угрызении совести, чтобы не совершал действий, которые теперь разбивали его сердце, чтобы не делал шагов, которые привели его к его нынешней реальности.

Мурад почувствовал, что задыхается…

Его навсегда отстранили от занимаемой должности. Сняли с поста председателя Правления и назначили рядовым членом. А это было решением Оксаны, которая стала новой хозяйкой банка, до вчерашнего дня принадлежащего семье Мурада. Ему было интересно, почему его не выдворили полностью и несмотря на то, что сняли с должности, все же оставили работать в банке. Вначале он думал, что это как-то связано с Дениз. «Видимо, дядя Горгуд попросил Дениз, а она обратилась к Оксане», – думал Мурад. А Гаджи Горгуд рассеял все его подозрения и сказал, что он тут не причем. Вспомнил разговор с Горгудом: «Выходит, что на самом деле Дениз и Горгуд никогда не видели друг друга. Интересно, однако».

Мурад искал скрытую причину такого благородства Оксаны, спасшей его, и даже наградившей его работой, тогда как он ждал, что его арестуют. Кто же эта женщина? Почему она была так благосклонна к Мураду?

Ему показалось, что размышления его уводят дальше от действительности, что он теряется в догадках. Вдруг он вспомнил фразу из книги Надира Адилова: «Иной раз человек получает награду в виде наказания, а порой наказание иногда ниспускается к нему в виде награды». Он не понимал, было ли появление на его пути Оксаны наказанием, или это было наградой. Как бы не старался, он не мог найти ответа и объяснить это.

Мечты, ведущие к целям

Сабина вспоминала детство, проведенное в интернате. Хотела прошагать по воспоминаниям до мельчайших подробностей, до которых смогла бы дойти, следуя за памятью. Коридоры интерната, близкие сверстники, учителя и воспитатели, и единственный родной человек, который ее посещал – ее дедушка…

Вся жизнь была перед глазами. Кем были ее родители? Почему она попала в это заведение? Ей сказали, что родители погибли в автокатастрофе. Когда заходил разговор о родителях, дедушка говорил не очень охотно. Возможно, не хотел обманывать Сабину. Из-за того, что Сабина не видела даже фотографий родителей, она не могла представить себе даже черты лица. Думала только о том, что, если бы они были живы, никогда бы не оставили ее на попечении в интернате, они были бы самыми лучшими родителями в мире. Сабина много рассказывала Дениз о своих родителях, говорила, что всегда гордилась ими. А когда через много лет Дениз узнала, что Сабина вовсе не видела родителей, она поражалась ее любви к родным, образ которых подруга просто создала для в своих мечтах.

Несмотря на то, что жизненные истории Сабины и Дениз были разные, судьбы у них были одинаковые. Дениз даже немного завидовала истории Сабины. Она тоже хотела таких же родителей. Но, откуда?!

Именно в то время они и дали друг другу слово, что будут не просто подругами, а сестрами, и не оставят друг друга ни за что. Даже если в будущем у каждой будет своя семья, дети, они думали обязательно усыновить ребенка из детского дома. Дениз после долгих поисков поняла, что не сможет найти родителей, смирилась с судьбой, успокоилась, довольствуясь тем, что знала о своем прошлом. Знала только то, что один из ахундов мечети Тезепир, уроженец Лахиджа, аксакал Гаджи Горгуд в один день пришел на утреннюю молитву и увидел на пороге храма маленькую девочку. За ребенком несколько дней присматривали служители мечети, пока искали родителей. Но, не сумев найти, в конце концов были вынуждены передать в детский дом. Дорогой читатель, тут я считаю необходимым сделать очередную ремарку.

Мечеть Тезепир находится на Абшеронском полуострове. Строение отличается редкой красотой на всем Востоке. Этой мусульманской святыне более ста лет, и он считается религиозным центром не только Азербайджана, но и всего Кавказа. Не случайно, что Управление мусульман Кавказа тоже находится в данном архитектурном комплексе. У этого монументального строения интересная история. Дело в том, эта мечеть является не только архитектурным памятником, но и местом паломничества. Люди, верующие в святость данного места, временами приезжают сюда и совершают соответствующий обряд.

Мечеть была построена в 1905 году по проекту азербайджанского архитектора Зивербека Ахмедбекова на средства Набат ханум Ашурбековой-Рзаевой. Благодаря архитектурному, объемно-географическому решению этот памятник истории занимает одно из особых мест не только в структуре градостроительства Баку, но и среди всех духовных строений всего Абшерона. В отличие от других примеров местного зодчества, мечеть Тезепир является результатом труда профессионального архитектора, получившего европейское образование и обладающего творческим мышлением. Поэтому, она отличается от других мечетей своеобразностью.

После капитальных ремонтно-реставрационных работ по распоряжению президента страны Ильхама Алиева памятник стал еще более красивым и теперь является архитектурной жемчужиной столицы.

Ахунд Гаджи Горгуд Шейхов нашел маленькую девочку на пороге мечети, когда пришел на утренний намаз. Взяв в руки ребенка в пеленках, он посмотрел в глаза младенца. У детеныша были голубые как море глаза и Гаджи Горгуд дал ей имя Дениз (Море). Гаджи не мог забыть беспомощный взгляд невинного младенца, день, когда нашел ее. Он дал ей свою фамилию, а потом открыл на ее имя счет в банке. Так маленькая девочка Дениз, брошенная на произвол судьбы, стала носить фамилию Шейхова. Сама Дениз никогда не видела своего покровителя. Многократно пыталась с ним встретиться, но, гаджи давал понять, что не хочет этого, и лучше будет если все так и останется.

Сабина слышала историю, которую я только что рассказал, от самой подруги. Они ездили вместе на международную конференцию в Стамбул. Тогда Дениз и рассказала все Сабине… Да, кстати… Сабина. Посмотрим, где она теперь… А Сабина находится в Стамбуле с деловым визитом.

В конце напряженного дня Сабина вернулась прямо в отель и легла спать. Проснулась на звук азана – утреннего призыва к молитве. Она должна была лететь из Стамбула в Женеву. До вылета еще оставалось время. Всегда, когда приезжала в Стамбул, она выбирала именно этот отель. Соскучилась по весеннему завтраку. Так и сделала. За завтраком она просмотрела сайты и социальные сети. Она и старалась себя занять чем-то, но, чувствовала, как на душу ложится грусть. Сердце сжималось. Как будто это не ей через несколько дней предстояло подписать самый масштабный договор купле-продажи банка на всем Кавказе. Что же так омрачало её настроение? Откуда это замешательство, нерешительность, беспокойство? Воспоминания… Да… Воспоминания, от которых не могла оторваться ни на минуту, которые пленили ее…