Текст книги "Просто так"

Мы вошли в ресторан через служебный вход. На кухне царил хаос и паника. Кто-то кричал, кто-то ругался. Но стоило моему спокойному и невозмутимому парню появиться на своем рабочем месте, как все затихли.

– По очереди и по существу! – скомандовал грозный шеф. Все сотрудники и вправду выстроились в рядочек и потопали за начальником вслед. Фима направился в один из небольших коридоров, который я при первом посещении его кухни я не успела рассмотреть. Да и когда там было-то? Ник дышал в затылок, толком ничего не объяснив.

Мы оказались в небольшом кабинете. Фима кивнул не диванчик в углу. Послушно села, стараясь не мешать. Тем временем, Фимка принялся стягивать галстук, расстегивать рубашку, и убирать всю одежду в шкаф. Сверкая голым торсом, парень, совершенно не замечая, что помимо сотрудников мужчин с ним работают и женщины, натягивал белоснежную униформу. Он сосредоточенно слушал жалобы подчиненных и отдавал короткие приказы, как именно поступить. Много фраз я не поняла, но и уточнять ничего не стала. Фима повязал фартук. К тому времени очередь на разговор с шефом значительно поредела. Остался только невысокий седовласый старичок с усами, с высоким поварским колпаком на голове, и в очках. Все время, пока Фимка раздавал поручения, старичок стоял, прислонившись к двери. Очень часто ловила на себе его задумчивые изучающие взгляды. И не сказать, что испытывала от этого недовольство или дискомфорт. Наоборот, хотелось заговорить с ним. В общем, старичок показался мне весьма обаятельным.

– Ай-яй-яй, Рафаэль, – раздался насмешливый голос Фимы, – как вам не стыдно уводить у меня девушку?

Старичок рассмеялся. Фимка протянул руку ко мне ладонью вперед, прося встать на ноги. В ту же секунду оказалась прижатой к бедру Фимы.

– Солнце, этот старичок тот еще ловелас, – пробухтел Фимка в мои волосы, – Буду ревновать, если он начнет угощать тебя своими десертами.

Старичок Рафаэль галантно поклонился.

– Рафаэль Сантини, – представился мужчина, – Ваш покорный слуга. Позвольте предположить, что имею честь лицезреть юную Серафиму. Смею выразить свое восхищение Вашей красотой, белла!

Старичок говорил совершенно без акцента, хоть и представился итальянцем, кажется.

Я смущенно улыбнулась.

– Очень приятно, – призналась я.

– Хватит болтать, Рафик, – проворчал Фима, – Что тут было в мое отсутствие?

Рафаэль коротко описал последние события. Мы уже вышли из кабинета, в котором переодевался Фимка и вернулись на кухню.

– Перловский приходил, – закончил свою речь старичок Рафик.

– Чего хотел? – буркнул мой ворчливый парень.

– Как обычно, – пожал плечами старичок, – новые условия хотел обсудить.

– Пусть явится ко мне, – вздохнул Фима недовольно, – И я выскажу свое мнение о его условиях. Пусть катится к чертям!

Попыталась спрятать улыбку. Вот такой у меня парень. Не нравится – сразу четко и в лицо свое мнение.

– Я ему так и сказал, – признался Рафаэль.

– Ладно, завтра разберусь, – выдохнул Фима. Он выпустил мою руку из своей, усадил на высокий стул, расположенный в углу, – Здесь побудь. Станет скучно – говори.

Скучно не было. Было интересно наблюдать, как Фима колдует над блюдами. Через полтора часа Фиму позвали в зал. Все это время я наблюдала за работой кухни. Все действовали слажено, каждое действие – продумано. И пахло изумительно. Поняла, что уже проголодалась. Еще и не могла вспомнить, когда ела в последний раз. Но отрывать Ефима от работы я не стала.

Фима, поцеловав меня в висок, сообщил, что скоро вернется и исчез в длинном коридоре, через который мы с Ником шпионили в прошлый раз.

– Привет! – услышала я знакомый голос Ника за спиной. Парень стоял в том самом коридорчике, и скрестив руки, смотрел на меня с улыбкой.

– Привет, – улыбнулась я в ответ.

– Ну, как, помирились? – улыбался Ник.

– А мы ссорились? – спросила я. Ник пожал плечами, мол, мне откуда знать.

– Голодная? Давай поужинаем, пока маэстро при делах? – предложил парень. Поискала взглядом Фиму, он еще не вернулся из зала. Есть и вправду хотелось. Кивнула. Встав со стула, пошла в сторону Ника. Парень пропустил меня вперед. Но выйти из коридорчика в зал не успела. Фимка уже подоспел и, заграбастав меня в объятия, прижал к себе.

– Ник, – рыкнул мой Фимка, – я предупреждал!

– Расслабься, Рекс, – фыркнул Ник, – Нечего ее голодом морить. И потом, я с Аськой.

Слышала, как Ефим тяжело выдохнул, словно размышлял, пускать меня или нет.

– Я поем и вернусь, – пообещала я, – Совсем скоро начнется ваш банкет. Я только мешать буду.

Фима молчал, Ник тактично удалился, сообщив, что ждет за своим столиком. Когда мы оказались вдвоем, ну, снующие туда-сюда официанты не в счет, Фимка обхватил мое лицо ладонями.

– Как только получиться, я приду, – выдохнул Фимка, – Ник прав, там тебе будет веселее. С Асей познакомишься. Только не особо слушай ее.

– Ладно, – рассмеялась я.

Фима же даже не улыбнулся. Смотрел на меня серьезно, и поглаживал большими пальцами по моим щекам.

– Завтра возьму выходной, – вздохнул Фимка, наконец, и наклонился ближе. Закрыла глаза, привстала на цыпочки. Сама не заметила, как накрыла своими ладонями пальцы парня на своих щеках.

– Тогда и я прогуляю, – прошептала я, – Приготовишь мне завтра то, что ты вчера готовил?

– Помниться, кто-то заявил, что было невкусно, – напомнил Фима хрипло, скользя губами по моей щеке, поднимаясь к виску.

– Кто-то бессовестно врал, – прошептала я, оправдываясь.

– Ник подговорил? – хмыкнул Фима.

Промолчала. Просто было трудно говорить, когда губы заняты поцелуем.

– Шеф, тут… – раздался голос из кухни. Потом донеслось чье-то шиканье и громкий шепот:

– Идиот! Видишь, он с девушкой? Чего стряслось?

Тихо рассмеялась, упираясь лбом в плечо парня. Фимка что-то проворчал в адрес своих сотрудников. А я отправила любимого работать. Кто-то ведь должен заниматься этим благородным делом.

– Саш, проводи, – распорядился Фима, когда я обрела способность передвигаться и мыслить. Фима улыбался, а мне не хотелось уходить. Но нужно было. Послушно потопала за официантом. Парень проводил меня за столик Ника, где тот уже сидел вместе с Асей.

– Привет, будем знакомиться теперь уже официально? – весело поприветствовала меня девушка.

– Будем, – улыбнулась я ей.

– Я Ася – сестра Ефима, – улыбалась девушка, протягивая мне руку для пожатия.

– А я Серафима, его девушка, – представилась я. Вот так легко и просто все.

– Сегодня нас обещали не травить, – сообщил Ник, – Так что, гуляем. Саш, принеси нам бутылку вина в качестве аперитивчика. На свой выбор.

– Я пить не буду, Ник, – хмуро сообщила я.

– Чуть-чуть не считается, – отмахнулся парень.

– Серафима, – вновь заговорила Ася, – Я не всегда веду себя буйно, как сегодня утром.

– Я так и предположила, – рассмеялась я, – Фима сказал, что ты помочь хотела.

Девушка улыбнулась. Она мне нравилась, веселая, юморная. В общем, с Ником они бы, думаю, поладили. Он, кажется, даже оказывал признаки внимания, но Ася отмахивалась от его слов.

– Ник, брось, – смеялась она, – Я ведь тебя как облупленного знаю. Не стоит тратить на меня свое обаяние.

Ник замолчал, минут на пять. Видела в его глазах намек на грусть и растерянность. Интересно, а Ася в курсе, что у нее есть поклонник? Судя по всему, нет.

Вскоре после вина, Саша принес нам салаты. Все выглядело изумительно, и, без сомнений, было вкусно.

– Шеф велел поинтересоваться, что предпочитают барышни, рыбу, птицу или мясо? – вежливо улыбнулся Саша.

– А лучше вопроса он придумать не мог? – буркнул Ник, – И чего это он только у девушек спрашивает? Я что, голодный останусь?

Ник ворчал, а мы смеялись. Как пояснила Ася, банкеты проводились в соседнем зале. Сам ресторан был довольно большим, имелся еще бар на втором этаже, который открыт до трех часов ночи. Так что, если сам ресторан закрывается, то можно посидеть наверху.

До закрытия ресторана оставалось еще довольно много времени. Ася обещала устроить экскурсию по всему зданию. С девушкой мы быстро нашли общий язык. Она оказалась полной противоположностью Фимы. Веселая болтушка, с чувством юмора и красивой внешностью. Хотя в этом они с братом похожи. В смысле, мой Фима – красавчик. Особенно, если вспомнить его оголенный торс, то мысли в миг все разбегаются.

– Держи, троглодит! – раздался ворчливый голос Ефима за моей спиной. Стремительно обернулась. Фима держал три тарелки в руках, одну из которых поставил перед Ником, вторая досталась Асе. И самая красивая, на мой взгляд, появилась передо мной.

– Ты сам-то ел? – радостно выдохнула я. Фима присел на диванчик рядом со мной, обнял за плечи.

– Угу, – ткнулся носом в мой висок, – пробовал. И жив пока. Так что, ешь спокойно.

– Дурачок, – рассмеялась я, прикрывая глаза от удовольствия. От дыхания Фимы по спине побежали мурашки, и совсем расхотелось его куда-нибудь отпускать, – Ты вообще сегодня ел?

– А он у нас не есть на работе, – проворчал Ник с набитым ртом, – Кстати, дружище, поздравляю! Тебя повысили в звании от идиота до дурачка.

– В курсе, – усмехнулся Фима, – Ешь, а то заберу.

Ник послушно начал пережевывать пищу с удвоенной скоростью.

– Чего на десерт хочешь? – поинтересовался мой парень.

– Сомневаюсь, что в меня что-то еще поместиться, – вздохнула я.

– Поместиться, – убедительно заявил Фима, и погладил мой живот, – Ты ведь у меня обжорка.

– Это точно, – горько вздохнула я, – придется купить в ваш зал постоянный абонемент.

– Чего покупать? Я и так выпишу, – отмахнулся Ник, – Хочешь, пожизненный? Знаешь, милая Серафима, только за то, что наш грозный Рекс перестал гавкать на народ, тебе не только абонемент полагается, но и особый презент.

– Рот закрой, умник! – проворчал Фима, но совсем беззлобно. А я рассмеялась.

– Ты и вправду чудная, – улыбнулась Ася, глядя на меня, – Ты бы понравилась нашим родителям.

– Ась, – одернул Фима сестру, – не начинай.

– Я и не начинаю, – обиженно проворчала девушка, – Иди уже, тебе вон, су-шеф машет поварешкой.

Фима, не обращая внимания на окружающих, принялся целовать меня.

– Ребят, вы это, полегче, – рассмеялся Ник, – А то и мне тоже хочется. Сижу и завидую. Аська, а Аська, а давай и мы тоже, того, а?

– Иди в … – начала Ася беззлобно, у брата нахваталась точно, – У меня парень есть, чтобы ты знал.

– Видел я твоего парня, – грустно вздохнул Ник, – Фим, вот скажи ей, я ведь лучше.

– Лучше, лучше, – рассмеялась я.

– Так, а ты откуда знаешь? – рыкнул Фима. Ой, а мы что, ревнуем?

– Милый, я просто утешила Ника, – принялась уговаривать я Фимку, – Видишь, его гордость и самолюбие задеты.

– Серафима, не верь ему, – подсказала Ася, – Он тот еще манипулятор! Его гордость невозможно задеть.

Разговор Ника и Аси перерос в шуточную перепалку, а Фима, одарив меня очередным жгуче-обещающим поцелуем, удалился на кухню.

Вечер прошел исключительно. За одним крошечным недостатком. Ефим появлялся часто, но на короткие промежутки времени. Посидит пару минут, одарит страстными и нежными поцелуями, и убегает, оставляя меня с разбежавшимися мыслями и в непонятно-возбужденном состоянии. А еще, в каждом его взгляде, прикосновении, читала обещание чего-то большего. Дура, понятно чего. Мы ведь вроде как встречаемся. Теперь еще и живем вместе. Соответствующие выводы сделать нетрудно. Вот только сомнений в моей голове накопилась целая кучка. А вдруг я не понравлюсь ему в этом плане. Ну, опыт отсутствует. А что, если ему такие уже опытные нравятся?

– О чем задумалась, солнышко? – вывел из раздумья голос любимого парня.

Мы возвращались домой. За окном пробегали ночные улочки, освещенные фонарями и яркими неоновыми вывесками. В квартале от дома, Фима притормозил под одной из таких с изображением красного крестика на белом фоне и вывеской «24». Не нужно быть уникумом, чтобы понять, что именно парень желает прикупить в аптеке.

– Да так, ни о чем, – отмахнулась я, стараясь не смотреть в глаза парню.

– Мысли ни о чем заставляют тебя нервничать и кусать губы, – хмуро проворчал любимый. И когда он все успевает заметить?

– Все хорошо, правда, – теперь уже более правдоподобно заверила я парня, и в глаза заглянула. Он хмыкнул, секунду смотрел на меня внимательно. Кивнул, словно принимал решение.

– Я быстро, – сказал он и вышел из машины, даже двигатель не заглушил. Вернулся Фима, как и обещал, довольно быстро. Вручил мне батончик гематогена, и, не говоря ни слова, вырулил в сторону дома.

Машину оставили на обычном месте. Последние шаги до квартиры показались мне самыми тяжелыми в жизни. Вот, казалось бы, все ведь хорошо. Рядом – любимый парень. Папа не появляется, значит, отстал. Крыша над головой есть. С учебой и друзьями расставаться не нужно. А я нервничаю. И по какой причине – не пойму.

В полной тишине Ефим открыл дверь своей квартиры. На пороге мигом появился Марик, приветствуя нас, но по большому счету, требуя ужина.

– Мне нужно смыть с себя запахи кухни, – услышала голос Фимы, – Ты котяру покормишь?

– Запросто, – улыбнулась я и пошла на кухню. Маркиз поскакал вперед меня, а Фима скрылся в ванной.

Выложила корм в прихваченную во время сборов миску, оставила кота наедине с ужином. Сама отправилась изучать логово моего зверя, вернее, любимого парня.

За все наше знакомства дальше гостиной я не была. Да и утром я все вещи и сумки сгрузила в коридоре и в зале, в спальню почему-то предпочла не соваться. Но теперь решила перешагнуть через свои страхи и опасения и немного успокоиться, оказавшись в святая святых всей квартиры. Спальня была простой. Черное шелковое покрывало на огромной кровати. Телевизор на стене. Плотные шторы на окнах. Угловой шкаф во всю стену. И все, больше мебели не было, разве что небольшая передвижная полка, на которой сейчас лежали какие-то бумаги, ноут, и пульты. Все выглядело так строго по-мужски, без вычурного лоска и изящества.

Присев на край кровати, провела ладонью по покрывалу. Оно приятно холодило пальцы. Плюхнулась спиной на постель. Не удержалась, выковыряла подушку из-под покрывала, и прижалась к ней лицом. Она пахла Фимой. Такой родной и близкий запах. Не удержалась, и, спрятав лицо в пресловутом предмете, вдохнула еще раз. Поняла, что я успокоилась. Если кто и должен стать моим первым мужчиной, то это Ефим, без сомнений.

– Когда надоест нюхать ее, могу предложить себя, – раздался ленивый голос парня. Открыла глаза, не отрываясь от подушки, посмотрела на Фиму. Любимый стоял в дверном проеме, с улыбкой глядя на меня.

– Выгляжу глупо? – хмыкнула я.

– Отчего же, – Фима оторвался от косяка и подошел ко мне. Его волосы торчали мокрым ежиком, на плечах и спине кое-где остались капли воды. На Фиме красовалось только махровое полотенце, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что под ним парень обнажен. Ефим присел на корточки рядом со мной. Взгляд немного хмурый, но спокойный.

– Помнишь, ты как-то забыла у меня свой шарф? – спросил Фима, а я немного запамятовала суть диалога, но предпочла кивнуть, – Я тогда тоже токсикоманил твоим запахом.

Признание заставило улыбнуться. Вот только, если мне не изменяет память, шарфик я у него забыла больше месяца назад.

– Фим, я хотела спросить, – замялась я, отвела взгляд от его серых глаз, посмотрела на широкие мужские плечи, вот только их созерцание не прибавило ясности мыслям, – Если я тебе нравлюсь, почему раньше не сказал?

– Потому, что идиот? – хмыкнул Ефим, потом вздохнул, – Ждал, когда наваждение пройдет? Ждал, когда ты окончательно разочаруешься в грубом соседе, и перестанешь приходить на чай?

– И как? Прошло? – спросила я, и коснулась виска Ефима пальцами, смахивая каплю воды.

– Какой там, – выдохнул парень.

– А по поводу разочарований – в этом ты преуспел, – рассмеялась я, – особенно вчера. Скажу честно, если бы не Ник, я бы не вернулась тогда в зал.

– Если бы не был уверен, что он любит Аську, – проворчал Фима хмуро, – Я бы поверил, что он решил ухаживать за тобой. Заставлять ревновать он умеет.

– Значит, ты ревновал? – улыбалась я.

– Еще как, – казалось, будто каждое слово Фима вытягивал из себя клещами, – Особенно, когда ты оказалась среди качков. Каждому хотел настучать по физиономии, несмотря на то, что всех их знаю давно и с половиной дружу.

– Ты сам меня туда привел, – напомнила я, лукаво улыбаясь.

– Сам, – вздохнул Ефим, – Просто твоя просьба меня выбила из колеи. Вот прикинь, приходит любимая девушка и просит подыскать ей мужика на роль ее парня, чтобы с намерениями и серьезного, а не какого-то там грубого дурня с жутким характером. Вот я и разозлился малость.

– Повтори еще раз, – попросила я тихо, из всех слов, сказанных Фимой, в памяти задержалось только сочетание «любимая девушка». И очень хотелось убедиться, что я не ослушалась, или не выдала желаемое за действительное.

– С какого момента? – улыбнулся Фима, – Про дурня с жутким характером?

– Нет, – улыбнулась я, просто невозможно сохранять невозмутимость на лице, когда любимый парень улыбается, – А тебе не пришло в голову, что я явилась именно к тебе, потому, что хотела видеть именно тебя в роли своего парня? Так я дождусь повторения твоих слов?

Ефим перестал улыбаться, усевшись пятой точкой на ковер, обнял меня за талию руками. А подбородок положил на мои колени. И взгляд такой неуверенный и в то же время ласковый.

– Про любимую девушку? – уточнил Фима.

– Угу, – кивнула я и улыбнулась.

– Это мое слово, – усмехнулся Ефим.

– Не спрыгивай с темы! – потребовала я, – Ты меня любишь?

Фима молчал, глядя на меня своими серыми загадочными глазами. А я теряла терпение.

– Малыш, если бы я тебя не любил, стал бы помогать? – наконец выдал парень.

– Ну, мы ведь друзья, кажется, – предположила я, – Откуда мне знать, может быть, это твое тайное хобби, приводить бездомных девушек к себе.

– Угу, – хмыкнул Фима. И ни с того, ни с сего, чуть сдвинув подол моего платья с коленки, прижался к ней губами.

– Фим, – не улыбаясь, прошептала я, глядя на его макушку. Подняла руку, неуверенно провела ею по затылку Фимки. Парень, не переставая целовать меня, взглянул в мои глаза вопросительно, – А я тебя люблю.

И все просто. Никаких витиеватых признаний, клятв в любви до гроба. Мой Фимка просто выпрямился, серьезно посмотрел на меня. Обхватил ладонями лицо. Нежно так, но твердо.

– И я тебя, Фимка, – хмуро произнес он.

Все четко и просто, без заморочек. Но в это самое мгновение я знала твердо, он мой. Этот парень, мужчина, он для меня. И всегда так будет. Знала, с ним мне придется трудно, и ругаться будем, и скандалить. Вернее, скандалить буду я, а Фима упрямо молчать. Но он ведь любит меня, а я его. Это главное.

Сама потянулась к его губам, сама поцеловала. И уже в следующее мгновение я лежала, придавленная мужским телом к постели. И было уютно, приятно, комфортно, и немного щекотно. Фимка навис сверху, удерживая вес своего тела на руках. А я совсем обнаглела и, немного поведя бедрами, раздвинула ноги, позволяя парню разместиться ближе.

– Фимка, солнышко, – пробормотал парень хрипло.

Его рука скользнула вдоль моего бедра к колену, и вновь поднялась вверх, уже поднимая платье.

– Фим, – хрипло пробормотал любимый мне на ушко, – пока я еще связно мыслю, можно признаюсь кое в чем?

– Давай, – выдохнула я, выгибаясь.

Губы Фимки скользнули по моему плечу к груди и как-то мыслить связно не выходило.

– Помнишь того твоего, как его, Эдика? – проворчал Фима, одной рукой он принялся расстегивать три пуговки на декольте платья. Интересно, ему сказать или сам догадается, что платье и с застегнутыми пуговицами отлично снимается через голову?

– Помню, – ответила я, – Ухаживал за мной, в кино приглашал, а потом исчез.

– Угу, исчез, – усмехнулся Фима. Рассмеялась. Вот ведь ревнивый какой.

– Ты его припугнул? – прищурилась я.

– Ой, да там пугать-то было нечего, – хмыкнул Фимка, – Я всего пару слов и сказал.

– А ты не боишься, что появится кто-нибудь, кого ты не сможешь подвинуть или припугнуть? – решила поиздеваться над парнем я.

Секунду Фима молчал, даже не двигался. Потом нахмурился.

– Здесь мне следует сказать какую-то хрень на тему: кто любит, тот отпустит? – хмуро проговорил Ефим. Я молчала, ожидая услышать продолжение фразы, – Нет, Фим, двигаться и бояться – не моё.

Значит, попала я, – подумалось мне, но вслух не сказала ничего, меня ведь устраивает все.

Только улыбнулась, а любимый уже целовал мою шею, переходя к плечу. Было хорошо, тепло, уютно, безопасно, а, главное, волнительно. Платье улетело в сторону окна, полотенце, прикрывавшее бедра Фимки – туда же. Я была очень рада, что в комнате царил полумрак, не так заметно мое смущение. Но, признаться, было до жути любопытно. То есть, о наличии отличий между мальчиками и девочками я знала, но вот не приходилось так наглядно все изучать. Тем временем Фимка, словно и, не подозревая о моих сумбурных мыслях, перевернулся на спину, привлекая меня за собой. Я оказалась сидящей поверх любимого. Обнаженными бедрами четко чувствовала возбужденную плоть, за размер говорить не берусь, ибо сравнить мне, собственно, не с чем. Оперлась руками в подушку по обе стороны от головы Фимы.

– Фим, мне следует сказать, что я ранее не увлекалась подобным занятием? – прошептала я неуверенно. Любимый замер, почувствовала, как каждый мускул на его теле напрягся.

– Хочешь свечи, вино и романтический ужин? – хрипло прошептал Фимка мне на ушко, скользя губами.

– Хочу своего парня, кровать и знать, что именно делать, чтобы не налажать, – смущенно выдавила я.

Почувствовала, как тело подо мной затряслось. Поняла, что от смеха.

– Думаешь, твоя карма и на постель перекинется? – с сомнением предположил любимый.

– Боже упаси! – вздохнула я.

Фимка, обхватив меня, прижал к себе и одним движением перевернулся, теперь уже я лежала под ним.

Парень отвел волосы с моего лица ладонями, удерживаясь на локтях.

– Признайся, меня ждала? – хмыкнул Фимка. Захотелось сказать что-то вроде «Угу, держи карман шире!». Но передумала. А все его глаза – серые, изучающие, и такие любимые.

– А кого же? – честно ответила я, – Нет, но если ты «против», то я могу и Эдика попросить. Или еще кого-нибудь…

– Через мой труп! – рявкнул Фимка, и принялся целовать меня, чего, в принципе, я и добивалась. О смущении пришлось забыть. Куда уже теперь деваться, если совершенно обнаженный парень, к тому же самый замечательный и любимый на всем белом свете, прижимает к постели, страстно целует так, что все тело, включая и мозг, тает и плавится, словно воск?

Фима спустился ниже. Кружевное белье, которое Ленка буквально заставила меня купить не так давно, мешало. Любимый словно почувствовал это, тихо прорычав короткое «Сними!», спустился губами к животу. Пришлось слушаться командира. Приподнявшись, расстегнула застежку на спине. Дальше Фимка не позволил мне ничего делать. Сам стащил лифчик, и заставил меня стонать от удовольствия. Поняла, что всем телом буквально трусь о любимого, сама не понимая, чего хочу от него. Но чего-то хочу однозначно. Еще и постанываю от удовольствия. Стало немножечко стыдно, попыталась свою радость так бурно не проявлять. Закусила губу, практически до крови. Отчего получила злобно шипение и приглушенный мат, кажется. Потом поцелуй, и все началось вновь.

Реальность воспринималась мною урывками, кусками. Фимка стащил мои трусики и швырнул их куда-то, главное, чтобы совсем не выбросил, нравились они мне. Потом о трусиках думать перестала. Вообще перестала думать. А все из-за моего любимого, иногда непонятного, странного, но такого замечательного парня. Он не выпускал меня из рук, лаская, гладя, прикусывая, и делая еще что-то, чего я описать не могла.

– Фим, – раздался хриплый до неузнаваемости шепот любимого, – Черт, малыш! Я собирался все иначе сделать. И резинки в пиджаке. Но, мать их так, не дойду.

В следующее мгновение почувствовала, как твердая плоть осторожно проникает в меня. Наслаждение и возбуждение улеглось, заполняя меня болью до краев. Все было не как в романах, легко и безболезненно. Фимка проникал в меня, а я чудом заставила себя не сжимать бедра и не отстраниться от любимого. Он вжал меня в постель, не позволяя пошевелиться, губы впились в мой рот. Ефим замер, словно статуя, навис надо мной.

Боль начала стихать. Испытанное уже наслаждение не вернулось, но стало не так больно. Фима немного отстранился, прижался лбом к моему лбу.

– Твоя карма на меня переметнулась, – прохрипел Фима, – Думал, моей выдержки хватит. Но, солнышко, от тебя у меня рвет крышу.

Нежный поцелуй в контрасте с резким немного грубоватым голосом был очень сладким. Я тихо рассмеялась. А Фимка начал целовать меня еще нежнее. Сама не заметила, как, обхватив его ногами за бедра, приподнялась. Фимка, сцепив зубы, что-то прохрипел. Не разобрала. Да и не важно. Улегшееся возбуждение возвращалось. И я сама подстроилась под движения парня. Все как-то стремительно закружилось, завертелось. Я все крепче вжималась в его тело, кажется, даже царапала ногтями спину, и, наверное, даже, кусалась. Не помню точно. Слышала только хриплый шепот похожий на рык, и свое имя.

– Фимка! – повторял любимый вновь и вновь, пока я, запрокинув голову, прижимала его лицо к своей шее, плечу. Хотела ответить, сказать, как люблю его, не смогла. Выходили только сдавленные всхлипы, и я, кажется, закричала. Но уже точно не от боли. Однозначно, не от нее.

Фимка прорычал что-то, может быть вновь мат, а может и что-то цензурное, попытался отстраниться как-то слишком резко. А я только ноги крепче сжала, и в его губы впилась, прикусывая, кажется. Привкус крови точно ощутила во рту.

Фимка как-то обмяк всем телом. Шумно выдохнул, втянул воздух носом. И перевернулся на спину. Я, словно кукла, перевернулась следом. Вытянула ноги, и, закрыв глаза, отключилась.

Не знаю, сколько я пребывала в блаженном беспамятстве, но очнулась от ласковых поцелуев в середину раскрытой ладони.

– Фимка, девочка, – хрипло проговорил любимый, приоткрыла один глаз, наткнулась на серьезный серый взгляд, закрыла глаза. Ругать будет? За что?

– В следующий раз, если я отстраняюсь – не держи меня, – с упреком проговорил Фимка.

– Почему? – выдала я, мозг все еще не вернулся к хозяйке.

– От этого могут дети появиться на раз, – вздохнул Фимка, – Всякую гадость глотать я тебе не дам.

– Ты боишься детей? – вздохнула я, собираясь отнять свою ладонь из его рук.

– Дуреха, – вздохнул Фимка, – За тебя переживаю. Тебе еще учиться.

– И что? Академ никто не отменял, – вздохнула я, – Сам такой! – добавила я, обиженно.

Отвернуться Фимка мне не позволил. Прижал к себе как-то слишком стремительно и крепко, даже ребра захрустели, кажется. Глубокий рваный вдох.

– Я убежал из дома в шестнадцать, – услышала я хриплый голос Фимки, – Отец бухал сильно. Мне надоело видеть мать в слезах. Она не уходила от него, жалела. Аська мелкая была, сопливая. Мать корячилась на двух работах. Уходя, пригрозил отцу, будет руки распускать, вернусь и поломаю.

Замерла, понимая, что вполне возможно это единственный рассказ Фимы о не самой приятной теме для него. Вряд ли он станет говорить о наболевшем еще раз.

– Возвращался и не раз, – продолжил рассказ Фима, а я, высвободив руки, обняла его, и начала поглаживать по спине, затылку, плечам, – После последнего моего визита меня в обезьянник закрыли. Потом отец завязал. Нашел работу. Перестал бить мать. Но последствия остались. В общем, мама теперь здоровьем не блещет. Отец раскаивается, каждый день, по словам Аськи, прощения просит, но поздно. Я не хожу к ним. С мамой разговариваю по телефону, а его простить не могу. Боюсь, если увижу – придушу. Ася говорит, он изменился. Мать на руках носит.

– Может быть так и есть? – шепнула я.

– Скорее всего, – выдохнул Фимка мне в плечо, – Она в инвалидной коляске. Я через Аську им помогаю. Перевез их в дом, чтобы по лестнице в кресле не ездить. Отец пытался поговорить, а я пока не хочу.

Фимка замолчал. А я все поглаживала его по спине руками, и целовала в плечо, кажется.

– Вот такой я у тебя, – хмыкнул любимый с сарказмом, – Злопамятный.

– Все равно люблю, – улыбнулась я.

– Фим, – родной мой глубоко вздохнул, – Я клянусь, я никогда тебя даже пальцем… Руки себе быстрее поломаю, чем тебя.

– Я знаю, Фимка, – прошептала я.

– Что теперь скажешь об отце своих детей? – вроде немного с усмешкой спросил Фима, но я знала – он ждет ответа.

– Фим, в любом случае я не пойду на аборт, а гадость пить ты мне запретил, – напомнила я.

– Тогда поженимся, – вальяжно развалился, словно огромный кошак, и руку закинул за голову, а второй притянул меня к себе на грудь.

– Это типа предложения? – усмехнулась я.

– Это типа факта, – рассмеялся мой любимый несносный парень, – Хочешь, можем свадьбу приурочить к открытию.

– Мне еще и выбрать позволено? – насупилась я.

– Ну, если ты настаиваешь, – протянул Фима, – Можем грешить и дальше. Вот только грешить с тобой мы будем очень и очень часто.

– Тогда уж лучше свадьбу, – вздохнула я притворно обидевшись, – Но фамилию ты мою возьмешь!

Это я просто так, посмеяться. Я вообще-то не рассчитывала, что грозный рычащий Рекс возьмет фамилию Криволапкин. Не по фен-шую как-то.

– Прикалываешься? – хмуро выдал Фима, – Рекс Криволапкин? Угу, счас!

– А что? Вполне себе так хорошее сочетание, – рассмеялась я.

Фима что-то проворчал, пододвигая меня к себе, хотя, казалось бы, куда ближе?

– А я тебя люблю, – прошептала я, когда ворчание Фимки закончилось, – И если у нас будут дети. То ты станешь самым чудесным отцом.

– И я тебя люблю, – выдохнул Фима, поглаживая меня по спине, – Очень люблю.

* * *

Спалось мне ужасно. Фимка развалился на всю кровать. А что делать, привык парень спать один.

Я едва разместилась на краешке. Потом и вовсе перекочевала на диван в гостиной. Под утро, когда солнце окрасило небо в серый цвет, услышала отборный мат, шлепанье босых ног по полу в коридоре. Звук проворачиваемого ключа в замке входной двери.

Испугалась. Чего это он на улицу еще и голый?

Обмотавшись в плед, помчалась в коридор.

– Фим, ты чего? – испуганно прошептала я, – Случилось что-то?

Фимка стоял, торопливо натягивая джинсы на голое тело. Волосы на голове торчат, взгляд дико-безумный.

– Фимка! – с облегчением прошептал любимый, – Я думал… решил… Черт, родная, не пугай меня больше так!

Вихрь снес меня с пола, прижал к мускулистой груди, и, не останавливаясь, потащил в кровать.

– Проснулся, а тебя нет, – бормотал Фима мне в шею.

– Просто ты всю кровать занял, вот я и ушла на диван, – оправдалась я.

– Чтобы больше так не делала, – приказал Фима, – Мало места – скинь меня на пол. Я проснусь и соберу конечности. Ты только не уходи, ладно?

– Только мне нужно бицепсы подкачать, – рассмеялась я, – Чтобы такого волкодава, как ты на пол скинуть.