Текст книги "Призрак фокусника"

Наталья Александрова
Призрак фокусника

Андрей Иванович скосил глаза на часы. До назначенной встречи оставалось десять минут. Он знал, что на такие встречи не опаздывают, а тут, как назло, попал в пробку. Как всегда в таких ситуациях, у него заныло сердце, тяжело застучало в висках. Нащупав в кармане пузырек с лекарством, он вытряхнул на ладонь шарик, бросил под язык…

Дышать стало легче, боль отступила. Он глубоко вздохнул, откинулся на спинку сиденья.

Между застрявшими в пробке машинами ловко сновали продавцы газет, попрошайки. Мальчишка лет тринадцати остановился возле его «Мазды», выкрикнул:

– Скандальный развод олигарха! Последняя гастроль знаменитого иллюзиониста! В Неве появились пираньи! Покупайте газету «Штопор»!

– Почему «Штопор»? – заинтересовался Андрей Иванович.

– Потому что с ней пробки станут незаметными! – отозвался юный газетчик. – Купи, дяденька! Всего десятка!

Андрей Иванович сунул бойкому мальчишке десятку, бросил газету на сиденье. Не то чтобы его интересовали скандальные слухи, просто в этом предприимчивом подростке он вдруг увидел себя самого – лет тридцать тому назад…

Машины тронулись. Андрей Иванович выжал сцепление, переключил скорость, понемногу прибавил газ и вздохнул свободнее. Еще вполне можно успеть на встречу…

Его внимание привлек какой-то шорох справа на сиденье.

Он скосил глаза…

Рядом с маленькой сумкой-барсеткой тисненой испанской кожи лежала та самая бульварная газетка. Пираньи, олигархи, воротилы шоу-бизнеса – их изображения украшали первую полосу…

Газета шевельнулась.

Что за черт?!

Андрей Иванович на долю секунды зажмурил глаза, хотя и знал, что за рулем нельзя терять внимание. Но если у него начинаются галлюцинации – это еще хуже.

Он бросил взгляд на дорогу и вновь взглянул на чертову газетенку.

Верхний лист чуть заметно приподнялся, и из-под него выскользнула треугольная серая головка с немигающими черными глазами. Узкий раздвоенный язык, плоские ноздри…

Змея приподняла голову и уставилась своими немигающими глазами прямо в глаза человеку.

Сердце его глухо екнуло и провалилось в пропасть, во рту стало горько и сухо, перед глазами поплыла красная пульсирующая мгла. Руки стали ватными, непослушными. Они выпустили руль, и машина, потеряв управление, вильнула и на полной скорости врезалась в фонарный столб. Раздался резкий скрежет рвущегося металла, посыпались стекла, но Андрей Иванович этого уже не слышал. Он скользил куда-то по длинному темному коридору, а впереди маячило ослепительное голубое сияние…

– Отъездился, болезный! – проговорила какая-то сгорбленная старушка, свидетельница аварии, и перекрестилась на купола Никольского собора.

– Садятся за руль пьяные! – подал реплику и мрачный мужчина в зеленой куртке, стоявший у обочины. – Хорошо, только сам разбился, а мог ведь еще кого-то сбить! Вон, прямо ведь на тротуар выскочил! А если бы там был кто-нибудь? Дают права всяким!

Разбитая «Мазда» тонко подвывала, как будто звала на помощь. Мертвый водитель уронил лицо на приборную доску, словно его свалила внезапная усталость. Правая дверца машины от удара распахнулась. Подбежали – тут же – любопытствующие граждане. Ветерок выдул из двери бульварную газетенку с портретом знаменитой эстрадной звезды в самом непотребном виде. Человек за рулем был мертв, это было ясно с первого взгляда. Больше на сиденье рядом с ним ничего не было.

Есть в Петербурге места, куда нужно приходить в определенное время года, тогда замысел творца города становится особенно очевидным и четким. Например, стрелка Васильевского острова отлично смотрится в ветреный летний день, когда солнце слепит глаза, торопливые белые облака отражаются в Неве – и не понять, облака ли это или барашки на волнах. Когда огонь на Ростральных колоннах стремится в небо, а вода из фонтанов на реке пытается догнать его, хоть и знает, что дело это пустое. И брызги, подгоняемые ветром, летят на берег, отпугивая толпы туристов, пришедших полюбоваться на эту красоту, и достигают подножия колонн, но до огня им никогда не добраться.

Или в сырой зимний день, когда деревья в Михайловском саду покрыты инеем, приятно скользить по обледенелым дорожкам, вспоминая сказки Андерсена, а потом выйти к боковому фасаду Инженерного замка, поглядеть на статуи с шапками снега на головах, привычно поразиться оттенку стен, вспомнив легенду о том, как Павел Первый велел покрасить стены замка под цвет перчаток своей фаворитки.

Можно гулять в Летнем саду, шурша осенними листьями, можно идти вдоль берега Лебяжьей канавки, глядя в темную осеннюю воду, можно дойти до портика Нового Эрмитажа и, улучив минутку, пощекотать ближайшему атланту черную ледяную пятку, не боясь, что он лягнет тебя ногой в ответ.

В такие дни городу прощается все: полугодовая зима, сопровождаемая нудным дождем пополам с мокрым снегом, отвратительное дорожное покрытие, вечно ломающиеся снегоуборочные машины и ужасная привычка городских властей чинить трубы в начале отопительного сезона.

Человек, сидевший в кафе на террасе возле бывшего Никольского рынка, имел все предпосылки к тому, чтобы чувствовать себя счастливым.

Перед ним открывался дивный вид. Стояла середина октября, светило солнце, на синем небе не было ни облачка. С яркостью солнечных лучей соперничали клены Никольского сада, покрытые листьями различных оттенков желтого и красного. Листья падали на землю, медленно кружась, создавая тем самым дополнительный световой эффект. Прямо перед собой посетитель кафе видел пересечение двух каналов – Екатерининского и Крюкова, почти рядом с ними располагались три мостика. Еще четыре моста виднелись в обозримом пространстве, таким образом, не вставая с места и даже почти не вертя головой, можно было видеть все семь мостов.

Солнце отражалось в воде каналов, желтые листья плыли к Фонтанке, а потом, если повезет, и к Неве. Воздух был свеж и по-осеннему прозрачен, и над всем этим великолепием нависал Никольский собор, и больно было глядеть на золотые купола, до того жарко горели они на солнце.

Солнце не попадало на террасу, там было прохладно, и к каждому столику вынесен был специальный электрический обогреватель – нечто похожее на торшер, только сверху лился не свет, а тепло.

Официантка Люся наблюдала за клиентами, сидевшими на террасе, сквозь приоткрытую стеклянную дверь. Было позднее утро, народу немного. Мама с сыном лет семи ели мороженое, немолодая пара пила чай с фруктовыми пирожными, а в углу сидел хорошо одетый мужчина от тридцати пяти до сорока лет и читал газету. Мужчина был симпатичный, пожалуй, даже привлекательный, однако – странное дело! – как только Люся отворачивалась, она тут же забывала его лицо. Люся уже принесла ему чашку кофе и получила в ответ благодарную улыбку, потому что кофе она варила отлично, это все признавали, а для этого симпатичного мужчины она постаралась особенно, потому что угадала в нем истинного ценителя хорошего кофе.

Люся была девушка неглупая, она старалась планировать свою жизнь, а не безвольно плыть по течению. Работа официантки ее не то чтобы не устраивала, но не обещала никаких перспектив. Время идет, дни за стойкой мелькают быстро, похожие один на другой, так и молодость незаметно пролетит… нельзя останавливаться на достигнутом. Люся решила повысить свой образовательный уровень и поступила на заочное отделение по специальности социальный психолог. Ее самостоятельные работы преподаватели очень хвалили, поскольку Люся всегда приводила множество интересных примеров, беря их из жизни. Никуда далеко ходить не надо – смотри внимательно из-за стойки, как люди себя ведут, и анализируй.

Вот и сейчас Люся наблюдала за симпатичным мужчиной и пыталась определить, кто он такой. Мужчина около сорока лет, одет дорого, но скромно, не выставляет напоказ ни часы золотые, ни одежду фирменную. И по повадкам видно, что человек он небедный. Сидит спокойно, газету читает, но сразу ясно, что он кого-то ждет. Кто он – бизнесмен? Да нет, те вечно заняты, на часы то и дело глядят, по телефону разговаривают, а этот сидит тихо, кофе пьет.

Чиновник? Вроде не похоже, эти у себя в кабинетах все вопросы решают, и никого они не ждут, а самих себя ждать заставляют.

Командированный, из Москвы? Опять не похоже: во-первых, у них место такое, куда командированные редко забредают, они все больше возле вокзала кафе выбирают. А во-вторых, сейчас двенадцатый час, уже все конторы давно открылись, незачем время тянуть…

Можно было бы попробовать определить, кто он такой, по газете, но клиент взял ее тут же, у стойки, это была обычная бесплатная рекламная газета, которая ничего не могла бы сказать Люсе о пристрастиях посетителя.

Люся решилась нарушить ею же самой установленные правила – никогда не подходить к посетителю, если тебя не подзывают. Нарочно стуча каблуками, чтобы не подкрадываться и не напугать его, она подошла и спросила:

– Еще кофе? Может быть, пепельницу?

Мужчина не спеша сложил газету и кивнул рассеянно и без улыбки:

– Да-да, еще кофе, пожалуйста.

И, хотя на часы он взглянул незаметно, Люся поняла: тот, кого ждет этот мужчина, уже опаздывает. В том, что свидание – чисто деловое, Люся не сомневалась.

Если бы Леонид Марков, имеющий в специфических кругах благородную кличку Маркиз, не был так озабочен, он бы обязательно обратил внимание на симпатичную официантку. А узнав ее поближе, он несомненно оценил бы ее умение наблюдать и анализировать эти наблюдения. Ведь это был его контингент. Ведь именно его, Лёню Маркиза, величайшего мошенника своего времени, как он сам себя называл, обожали официантки маленьких кафе, медсестры участковой поликлиники, продавщицы канцелярских магазинов и стюардессы внутренних авиарейсов. Надо сказать, что сам Лёня девушек тоже очень любил, с большим удовольствием проводил с ними время, а также умел так все устроить, чтобы они, по мере своих сил и возможностей, помогали ему в его трудной и опасной работе.

Конечно, главной его помощницей, компаньоном и боевой подругой была Лола – актриса, очень талантливая и привлекательная внешне. Лёня ценил Лолу за ее умение перевоплощаться, за энергию и творческую инициативу. Лола тоже его ценила, но старалась поменьше об этом распространяться, чтобы Лёнька не слишком возгордился. И если бы сейчас Лола была рядом со своим компаньоном, она бы сразу сообразила, что он очень нервничает и волнуется, несмотря на внешне спокойный и уверенный вид.

Такое поведение перед встречей с потенциальным заказчиком – а именно его Лёня ждал на террасе тихого кафе в погожий осенний денек – было для Маркиза совершенно нехарактерным. За время своей плодотворной деятельности на ниве мошенничества Маркиз провернул столько удачных операций, что по праву считал себя лучшим из лучших. Сначала он все свои операции подготавливал сам, долго все обдумывал, выбирал время и место. Постепенно его деятельность стала широко известна в узких специфических кругах, и к нему стали обращаться обеспеченные индивидуумы, которым требовался умный, ловкий и надежный человек для выполнения различных деликатных поручений. Например, вернуть то, что украли, в тех случаях, когда человек не хочет обращаться ни в милицию, ни в криминальные структуры. Или же найти какого-нибудь человека, который долго и успешно скрывается. За чужие дела Лёня брался с оглядкой, а с человеком с «улицы» он и разговаривать бы не стал. Принимал заказы он исключительно по рекомендации. Было у него несколько солидных, приличных людей, сославшись на которых, заказчик мог рассчитывать на сотрудничество Лёни Маркиза.

И все шло прекрасно. Но вот в последнее время Лёню начали преследовать неприятности.

Начать с того, что его верная подруга Лола вдруг решила поехать в свой родной город Черноморск, на юбилей какого-то там родственника. Лола была родом из славного южного города Черноморска, она закончила там среднюю школу, а в театральном училась в Петербурге. Свои родные пенаты она хоть и вспоминала, однако ездила туда нечасто и ненадолго.

Собственно, когда Лолка объявила ему о своих намерениях, Лёня даже немножко обрадовался. Он вовсе не против был отдохнуть от своей темпераментной и капризной подруги целых дня три. Или даже пять. Он прекрасно проведет время вместе с котом Аскольдом и попугаем Перришоном. Он бы взял на себя заботы и о крошечном песике Пу И, но Лола была не в силах расстаться со своим сокровищем даже на такое короткое время. Лола улетела не то чтобы успокоенная, но довольная предстоящей встречей с родственниками.

Два дня Маркиз блаженствовал в тишине и покое под мурлыканье кота Аскольда. На третий день ему понадобилось выйти по делам, а на четвертый он почувствовал, что ему чего-то не хватает. На пятый он уже точно знал, что скучает по Лоле. Ему не хватало ее капризов, ее игры – этого театра одного актера, ему не хватало вечно занятой ванной комнаты и Лолиного сюсюканья над Пу И. Самого песика Лёне тоже очень не хватало.

Выяснилось, что попугаю тоже необходима Лола, потому что только она знала, какие он любит орешки, и иногда прикармливала его ореховой смесью из собственных запасов. Кроме того, с Лолой всегда можно было поговорить, можно было крикнуть что-нибудь ругательное со шкафа, и Лола не обижалась, а Маркиза Перришон все же побаивался.

Кот Аскольд вел себя индифферентно, вроде, он был всем доволен, однако мурлыкал он как-то нерадостно и даже один раз наотрез отказался от еды.

И вот, когда Лёня готовил торжественную встречу – купил Лолин любимый миндальный торт, салат из морепродуктов и собственноручно приготовил шоколадное суфле, – эта негодяйка позвонила из своего Черноморска и прочирикала в трубку, что все прекрасно, юбилей продолжался три дня, но погода стоит дивная, купальный сезон еще не закончился, поэтому ее, Лолу, друзья пригласили погостить у них еще недельку-другую.

Сидя в полном одиночестве перед телевизором и доедая вторую порцию шоколадного суфле, Лёня с грустью думал, что жизнь – отвратительная штука, а Лолка – неблагодарная скотина. Когда нужно – ее никогда нет рядом! И некому утешить его и разделить его одиночество.

Звери в данном случае помочь ему не могли, да и не хотели. Попугай Перришон, которому выдали кусок миндального торта, умудрился выклевать из него все орехи и устроить на полу такое безобразие, что Лёня запер его в кухне до утра. У кота от салата из морепродуктов разболелся живот, и он молча страдал, устроившись на шкафу в Лёниной комнате.

И тут – очень кстати – раздался звонок потенциального заказчика, вернее, заказчицы. Женщина сослалась на одного солидного человека, Лёниного старинного знакомого, и попросила помощи. Лёня безумно обрадовался, поскольку совершенно уже заскучал, и работа была для него в данный момент просто спасением. Женщина оказалась довольно бестолковой, вместо того чтобы сразу же назначить встречу, она стала многословно жаловаться на судьбу, на трудности, на то, что она не хозяйка самой себе и не может располагать собственным временем. Лёня не слишком жаловал заказчиц такого типа, однако сейчас он был согласен на все. Сговорились на том, что женщина позвонит на следующий день и сама выберет место и время встречи.

Однако ни на следующий, ни через день дама не перезвонила. Лёня не очень расстроился, он примерно того и ждал, уж очень несерьезный был у нее голос по телефону.

«Нет так нет», – сказал себе Лёня и решил, что проживет и без Лолы. Он вычистил клетку попугая, а коту купил диск с фильмом про мышей и лягушек. Аскольд любил смотреть такие фильмы.

Еще через три дня, когда Маркиз тихо зверел в обществе своих любимцев, потому что они капризничали и не хотели оставаться в одиночестве, раздался звонок по тому мобильному номеру, по которому могли звонить только потенциальные заказчики. Мужчина, назвавшийся Валентином, сообщил, что ему рекомендовали Маркиза как опытного и неболтливого человека и что ему нужен такой человек, который не связан с криминалом.

Слегка покривив душой, Лёня заверил его, что никогда не имел дела с криминальными личностями, а также что он – противник всяческого насилия и дела предпочитает делать без шума и стрельбы. Они с заказчиком договорились встретиться на следующий день в суши-баре на втором этаже Владимирского пассажа, однако за час до встречи Валентин позвонил и сухо сообщил, что у него изменились обстоятельства и он вынужден отказаться от встречи.

Лёня аккуратно нажал кнопку отключения и нахмурил брови. Все это ему начинало здорово не нравиться. Конечно, всякое бывает, все мы живые люди, при нашей напряженной жизни обстоятельства меняются часто. Бывали и у Лёни случаи, когда клиент переносил встречу. Переносил, но не отказывался от нее! Такого еще не было никогда. Потому что люди к нему обращались серьезные, и если уж они решились заплатить большие деньги за работу, то больше не колебались в выборе.

И еще одно царапало душу – ведь этот случай произошел сразу же за еще одним таким же. Тогда Лёня не придал большого значения отказу, подумал, что ему попалась заполошная бестолковая тетка – и такие встречаются среди обеспеченных людей. Но два случая подряд… это заставило бы насторожиться и не такого опытного человека, как Лёня Маркиз.

Однако делать было нечего, и Лёня скрепя сердце постарался выбросить из головы неприятный инцидент. И он погрузился в меланхолию.

Утренний кофе без Лолы пить было совсем неинтересно. Никто не таскал круассаны с тарелки, никто не ворчал и не ругался, что загваздали ванну и истоптали ковер в гостиной. Лолины цветы имели вид бледный, несмотря на то что Лёня их аккуратно поливал. Над фикусом кружились какие-то мошки, китайская роза желтела, как старая дева, а фиалки в который раз объел кот Аскольд, несмотря на то что ему строжайше запрещалось это делать. В довершение всего попугай, неудачно приземлившись, своротил с обеденного стола любимую Лолину вазу для цветов. Ваза разбилась, Лёня долго заметал осколки и в конце концов поранил руку.

Можно было, конечно, позвонить Лоле и сказать, чтобы она приезжала поскорее – они все по ней скучают, даже независимый кот Аскольд. Но Маркиза обуяла типичная мужская гордость. Он решил, что не попросит Лолу вернуться – ни за что и никогда! Пускай валяется там, на черноморском пляже, как рыба камбала, он и словом не даст ей понять, что им тут плохо. Впрочем, Лола не звонила, так что зря Маркиз питал беспочвенные надежды.

Минуло ровно две недели с Лолиного отъезда, и вновь раздался звонок мобильного телефона. На этот раз Лёня разговаривал с заказчиком очень осторожно и внимательно прислушивался. Голос будущего клиента внушал доверие – усталый, немного взволнованный голос немолодого человека – Лёня составил о нем именно такое впечатление. Конечно, будь рядом Лола, она бы сориентировалась гораздо лучше. Она вообще отлично разбиралась в голосах, особенно женских – могла после обычного телефонного разговора точно определить, сколько женщине лет, замужем ли она, а если нет – есть ли кто у нее на примете, собирается ли она в ближайшем будущем сесть на диету и даже какого цвета дама предпочитает нижнее белье.

«Но что толку вспоминать о Лоле, когда ее рядом нет?» – рассердился Маркиз. Так что на этот раз придется ему обходиться собственными силами.

Звонивший представился Андреем Ивановичем, сказал, что вот уже почти месяц его беспокоят некоторые странности, что он должен разобраться во всем этом, причем немедленно, поскольку у него мало времени. Условились встретиться на следующее утро, в половине двенадцатого, на террасе вот этого кафе, возле бывшего Никольского рынка. И вот он, Лёня Маркиз, пришел заранее, а заказчик опаздывает уже на десять минут! Само по себе это еще ничего не значит, однако, учитывая предыдущие случаи… У Лёни было неспокойно на сердце.

Официантка Люся принесла еще кофе, посетитель поблагодарил ее без улыбки. Люся видела, что он нервничает. Вот мужчина вновь взглянул на часы, потом завертел головой по сторонам, отхлебнул слишком большой глоток кофе, закашлялся…

«Продинамили, – подумала Люся, – а жаль! Такой симпатичный мужчина…»

Прошло уже двадцать минут, а Лёня никогда не ждал больше пятнадцати. Откровенно говоря, в продолжение всей его деятельности никто не опаздывал к нему на встречу больше чем на десять минут. И то по не зависящим от заказчика причинам – пробки, снегопад, гололед…

Пора уходить, понял Лёня, но это уже серьезно. Заказчики три раза звонили, но ни один не пришел на встречу – это не просто серьезно, это уже пахнет крупными неприятностями! Неужели его профессиональной репутации нанесен урон? Неужели кто-то из прежних заказчиков распространяет о нем порочащие слухи? Этого не может быть, он, Лёня Маркиз, всегда четко выполнял взятые им на себя обязательства, и заказчики были им довольны.

«Необходимо срочно выяснить, в чем тут дело, – думал Лёня, подзывая официантку, – ни о каком совпадении не может быть и речи. Один случай, ну, два, но уж три… Такого не бывает».

Он решил сосредоточиться пока на дороге, а дома обдумать все хорошенько.

Открыв дверь своим ключом – потому что кот Аскольд, возможно, и умел отпирать замок, но Лёня никогда не просил его это делать, чтобы кот не приучился и не впустил ненароком в дом посторонних, – Маркиз увидел на полу в прихожей два чемодана. Сердце его забилось от радости: Лолка приехала!

Из глубины квартиры раздавались визг Пу И и хриплый хохот попугая, а также Лолин голос. Она говорила по телефону. Лёня поглядел на себя в зеркало и стер с лица неуместно счастливое выражение. Нечего баловать Лолу, пусть знает, что они тут прекрасно обходились без нее.

– Привет! – сказал он, входя в гостиную.

Лола сидела на диване с котом на коленях, попугай примостился рядом, на спинке дивана, заглядывал ей в лицо и ворковал, как влюбленный голубь. Одной рукой Лола гладила кота, причем он блаженно жмурился, в другой держала трубку телефона.

– Ну пока, пока! – щебетала она. – У меня дел полно, только приехала, я тебе после позвоню! Привет! – сказала она, поглядев на Лёню, и тут же вновь переключилась на зверей: – Мои дорогие! Похудели-то как, побледнели! Перренька половину перьев потерял, ну, ничего, мама всех отмоет, накормит, будете у меня как огурчики!

Кот сполз на диван и разлегся, подставив Лоле пушистое пузо, что он делал крайне редко – даже Маркиз не часто удостаивался такой милости. И, хоть голова его в данный момент была занята свалившимися на нее, эту голову, неприятностями, все же в сердце неприятно кольнуло из-за такого поведения его собственного кота. Да и попугай тоже вел себе предательски. Сколько Лёня с ним возился, читал ему интересные книги вслух, разрешал смотреть телевизор, кормил разными вкусностями – и вот, никакой благодарности!

Лола встала с дивана и прошлась по комнате. Она загорела, чуть поправилась, глаза ее сияли, волосы вились колечками сами по себе, без всякой укладки. Словом, Лола выглядела отдохнувшей, посвежевшей и очень хорошенькой.

Однако чело ее тут же омрачилось, когда она подошла к комнатным цветам.

– Что это?! – возопила она. – Что с фикусом?! Мошки?! И роза вся пожелтела, листья роняет… Что ты с ними сделал?!

– Слушай, ты велела их поливать – я поливал! – Лёня тоже повысил голос. – Каждый день, между прочим!

– Каждый день?! – простонала Лола. – В это время года?! Да ты же их залил!

– Может, и фиалки тоже я объел? – буркнул Лёня, не будучи в силах смотреть на нежности, которые расточал Лоле его личный кот.

– Ты не покупал Аскольдику витаминов, не проращивал ему свежую травку, а кот не может без зелени! – парировала Лола. – Боже, за что мне все это?

Она прижала руку к сердцу, закатила глаза к потолку и беззвучно зашевелила губами, как кающаяся Мария Магдалина в Эрмитаже.

Маркиз обиделся и сел в кресло. И тут же руку ему лизнули крошечным теплым язычком, и кто-то прижался к нему пушистым бочком.

– Пу И, дружище! – Лёня подхватил песика на руки. – Как же я рад тебя видеть!

Песик радостно повизгивал, и это несколько примирило Маркиза с жизнью.

– Почему это ты не позвонила? – спросил Лёня, убедившись, что его компаньонка не собирается бросаться ему на шею. – Я бы встретил тебя в аэропорту.

– Ты не представляешь! – Лола даже забыла о цветах. – Когда мы летели в Черноморск, Пу И было так плохо в самолете! Вообще самолет оказался ужасный, тесный и неудобный, к тому же все время его так трясло – я думала, что мы развалимся в воздухе! Потом что-то у них сломалось, даже хотели произвести аварийную посадку, но как-то дотянули. В общем, Пу И отказался обратно лететь, и пришлось нам ехать поездом, чуть ли не двое суток! Я ужасно устала, и Пу И тоже!

Песик тут же закатил глаза и упал Лёне на руки без сил.

– А на вокзале мы взяли такси, чтобы тебя не беспокоить! – страдальческим голосом продолжала Лола. – Мало ли какие у тебя могут быть дела…

– Угу, – согласился Лёня, – это ты верно заметила.

– Да уж я вижу! – тут же завелась Лола. – Квартира в ужасном состоянии, холодильник пустой, звери заброшены, о цветах я вообще не говорю! Чем ты занимался две недели? Небось, развлекался с какой-нибудь блондинкой?

– И с блондинкой, и с брюнеткой, – невозмутимо подтвердил Лёня, – и еще, у меня была такая рыжая… с зелеными глазами… Ух, я тебе доложу, женщина! Тайфун! Цунами!

Как известно, беспокоиться в таких случаях нужно, когда мужчина все отрицает. Если же он не волнуется, не мечется по квартире, прижимая руки к сердцу, не клянется самым дорогим, что у него есть, не призывает в свидетели своей невиновности Бога и всех святых, стало быть, насчет женщин можно не волноваться. Это вовсе не значит, что совесть у него чиста и что за время отсутствия своей дражайшей половины он не совершил ничего предосудительного. Он мог, например, проиграть всю зарплату в казино или в преферанс. Он мог сломать стиральную машину или потерять новый кожаный портфель, который жена подарила ему на прошлый день рождения.

Лола приходилась Маркизу не женой, а боевой подругой, соратницей и компаньонкой. И еще сожительницей – в прямом смысле этого слова. Они жили в одной квартире, и, конечно, поломка бытовой техники вывела бы ее из себя, но ненадолго. Все можно починить или купить новое.

Несмотря на то что в свое время компаньоны договорились не покушаться на личную свободу друг друга, Лола воспринимала похождения своего ветреного приятеля неадекватно.

Сейчас она испытующе поглядела на него и поняла, что девицами тут и не пахнет. Однако вид у Лёньки был озабоченный. Чем же он занимался эти две недели?

– Случилось что-нибудь? – спросила она мимоходом.

– Да нет, ничего, – так же легко ответил Лёня.

И Лола тотчас уверилась, что да, случилось. Можно было, конечно, прижать Маркиза к стенке, спровоцировать его на скандал, а там уж, в пылу ссоры, Лёнька все и выложил бы как миленький. Однако она действительно устала в дороге, в душном поезде, на жесткой полке. Совершенно нет сил скандалить…

«Это подождет, – решила Лола, – сначала нужно себя в порядок привести».

Лёня о чем-то напряженно думал, машинально почесывая песика за ушами. Пу И сидел тихо.

– Я пойду, пожалуй, с Пу И погуляю, – сказал Маркиз, приняв решение навестить человека, по чьей рекомендации приходили в нему двое первых клиентов.

Человек этот был немолод. Лёня прекрасно знал все его привычки.

– Делай что хочешь! – равнодушно сказала Лола, решив попробовать в Лёнино отсутствие добиться нужных сведений от попугая.

Она скрылась в ванной комнате и не заметила, в каком виде ее компаньон вышел из дома.

Двадцать-тридцать лет тому назад стоило на афишной тумбе в любом городе Советского Союза появиться имени Артура Руо, как перед театральными кассами выстраивались километровые очереди.

На его афишах не нужно было писать ничего, кроме имени. Это имя знал каждый, от одесского мальчишки до дагестанского пастуха и от сельской учительницы до криворожского металлурга.

Как сейчас говорят, Артур Руо – это был бренд.

Это был самый знаменитый иллюзионист страны.

Сейчас газеты пестрят объявлениями всяческих потомственных колдунов, знахарей и ведьм. Но практически ни для кого не секрет, что все они – обычные мошенники, и мама «потомственной колдуньи» работала паспортисткой в жилконторе, а дедушка знахаря прибивал набойки в будке холодного сапожника или, хуже того, читал курс исторического материализма в сельскохозяйственном институте.

Артур Руо действительно был потомственным волшебником. Потому что волшебство – это не что иное, как иллюзия. И потому что его отец занимался тем же искусством благородного обмана, заставляя тысячи послевоенных мальчишек забывать о голоде и нищете и наблюдать за чудесами, которые творил на арене цирка черноглазый фокусник.

Правда, сам Альберт Руо, основатель цирковой династии, так же как и его сын и наследник Артур, не любил, когда его называли фокусником.

– Фокусник – это директор магазина, делающий состояние на усушке и утруске товара! – говаривал старый Альберт. – Или директор завода, делающий галоши из воздуха и выполняющий план на сто семь процентов. А в цирке есть две уважаемые профессии – иллюзионисты и престидижитаторы.

Лёня Маркиз – согласно классификации цирковых специальностей был престидижитатором, то есть зарабатывал деньги ловкостью рук. Карточные фокусы, исчезающие шарики и, наоборот, появляющиеся из шляпы кролики. Кроме того, при необходимости он мог быть жонглером, а иногда даже ходил по канату. Старшего Руо, основателя династии, он уже не застал, но с Артуром, Великим Магом и Чародеем, членом Мальтийской академии колдовства, Великим Магистром всемирного ордена чародеев, он неоднократно сталкивался в гастрольных поездках. Несмотря на большую разницу в возрасте, они прониклись друг к другу взаимной симпатией. Знаменитый мастер делился с молодым дарованием некоторыми секретами мастерства и рассказывал занятные истории из своей обширной практики. Рассказал он, между прочим, и о происхождении фамилии Руо. Когда основатель династии подыскивал себе артистический псевдоним (потому что с его собственной фамилией – Кабанов – нечего было и пытаться выходить на арену), он случайно проходил мимо пивной на знаменитом Лиговском проспекте. Пивная называлась «Руно», но буква «Н» на вывеске отвалилась, и в результате получилось красивое и загадочное слово «Руо», которое и стало новой фамилией знаменитого циркового артиста.

Когда Лёня сменил профессию, Артур Альбертович нисколько его не осудил и время от времени охотно рекомендовал Маркиза своим многочисленным знакомым.

Сам он уже не выступал, уйдя на заслуженный отдых, и только иногда давал небольшое представление для узкого круга любителей. Или просто немножко колдовал для себя, как старушка из сказки «Снежная королева».