Текст книги "Семь разгневанных богинь"

Персефона

Богиня вечной юности и цветущей весны. Похищена страстно влюбившимся в нее Аидом, верховным богом подземного царства. Чтобы ее мать, Деметра, не тосковала, Зевс повелел Персефоне две трети года жить с матерью, а одну треть со своим мужем Аидом. В царстве мертвых Персефона становится зрелой женщиной, повелительницей владений мрачного Аида. Каждую весну она воскресает из мертвых, но приносит в мир живых память о том, откуда она явилась. Поэтому в яркой, цветущей красоте Персефоны есть что-то устрашающее.

Полина родилась через девять месяцев после нашей с Настей свадьбы. Тогда я был просто счастлив и ничуть не забеспокоился. Сначала дочка, потом будет сын. Детей мы с Настей планировали иметь много. Тем более что Полина еще в колыбели была ангелочком. Она росла, и становилось понятно, что в семье появилась редкая красавица. Все были настолько поглощены выдающейся внешностью Полины, что не заметили, что девочка – как это говорится? – не удостаивает быть умной. Толстой написал так о Наташе Ростовой, я это еще со школы запомнил, хотя литературу не любил. Но цитата запала в душу.

Женщины, которые не удостаивают быть умными, – особая категория. У них есть масса других положительных качеств. Но Полина – редкое исключение. Кроме ее красоты, нет ничего, чем бы моя старшая дочь могла гордиться.

И если уж мы заговорили о классике, то стоит вспомнить знаменитое стихотворение. Кажется, Заболоцкого. О красоте. Что она такое есть? В чем ее предназначение?

«Сосуд она, в котором пустота, или огонь, мерцающий в сосуде?»

Так вот Полина – это, увы, сосуд. В котором именно пустота. И дело даже не в том, что Полина глупа. Это полбеды. Она полагает, что все необходимое для счастья у нее есть и ее судьба необыкновенна. И попробуйте с этим поспорить.

Каюсь, я совсем не занимался воспитанием старшей дочери. Все, что от меня требовалось, это давать деньги и давить на кнопку по команде: «Папа, что же ты замер?! Снимай!»

Полина фотографируется бесконечно, мне уже даже кажется, что это извращение, и я всерьез опасаюсь за психическое здоровье дочурки. И это опять-таки полбеды.

Главная наша беда – это Антонов Илья Денисович.

Он появился в нашей жизни лет пятнадцать назад и был тогда просто Илюшей, без всякого отчества. Важно поднимался в офис с кожаным портфелем для деловых бумаг. Вид у Илюши при этом был презабавный, он напоминал павлина, распустившего хвост. Но попроси его спеть или полетать и поймешь, что павлин не та птица. Без хвоста он ничто. А хвост ощипать можно без проблем, большой бизнес не жалует павлинов.

Я тогда подбирался к месту в совете директоров. Антонов был сыном нашего делового партнера. Только послушный мальчик Илюша, в отличие от меня, не мучился выбором, поступил туда, куда сказали родители, отучился, пришел на папину фирму уже начальником и женился, на ком родители ему посоветовали. Потому и распускал хвост. Что хату, что крутую тачку, что престижную должность ему подарили, сам Илюша ни на что пока не заработал. Но смотрел на всех сверху вниз, свято веря, что одарен так щедро судьбой исключительно за таланты. Он сам всего добился.

Я с удивлением узнал, что у этого двадцативосьмилетнего парня уже есть сын, причем ровесник моей Полины. Лет пять наше знакомство с Антоновым было шапочным. Но когда я построился в Бережках, выяснилось, что мы соседи. Вот тогда и началось!

Сначала все было невинно. Настя очень обрадовалась, что у Полины будет компания. Дни рождения, детские праздники, массовые мероприятия, которые в элитных коттеджных поселках проводятся с размахом. Все эти «Веселые старты» и Дни бургера или просто барбекю. Весело и шумно.

Сашу Антонова сразу записали в рыцари Полины. В шутку мы с Антоновыми уже поженили наших детей. Где были мои глаза?! Ладно мои! Где были Настины глаза?!

Я, как дурак, радовался, что Илья Денисович Антонов любит детей! У него к тому времени их уже было двое. Он с таким упоением носился вместе с моей Полиной и своим Сашей по нашей усадьбе! Вот ему не приходилось напоминать: «Что застыл? Дави на кнопку!» Он и так без конца фотографировал довольную Полину. И аккуратно пересылал фотки ей, удалив все неудачные.

До меня не сразу дошло, что рыцарь Полины вовсе не Саша, а Илья Денисович. А когда дошло, я пришел в бешенство.

Он умело маскировал интерес к моей дочери за невинными детскими играми, сволочь! Полина взрослела на его глазах, а он не упустил ни единой мелочи. Сфоткал все, начиная с постепенно округлившейся груди, цыплячьей шеи, превращающейся в лебединую, и заканчивая ногами моей Полины. Которые сначала были длинными и острыми в коленках, как у кузнечика, а потом вдруг обросли где положено мясом и стали весьма аппетитными.

Антонов растил ее, словно экзотический цветок в оранжерее, понемногу приучая к себе. Задаривал сначала конфетами, но постепенно подарки становились значительнее и серьезнее. Антонов подписался на блог Полины в Инсте и первым ставил лайки. Осыпал комплиментами. Возил в школу, когда Настя была занята, и на все мероприятия, которые посещал его Саша. Якобы с Сашей, заодно. Бедная Настя радовалась. Ей и в голову не пришло, что за интерес у Антонова к нашей Полине.

Этот мерзавец мог ее растлить, а мы, родители, даже и не заметили бы, что наша дочь уже не невинная девочка. Но я не так наивен, глуп и слеп, как моя жена.

Прозрел я в одночасье. На выпускном вечере. Моя семнадцатилетняя дочь, разумеется, блистала. Никто не мог затмить Полину Петровскую в бальном платье. Уже было ясно, что она поступит в театральный институт. Я задействовал все связи, а их у меня было немало еще со времен моей бурной юности. Все актрисы, с которыми я когда-то спал, стали знаменитыми. Ну, почти все. А их мужья богатыми и влиятельными. Среди этих мужей имелись и продюсеры с режиссерами. Мои бывшие любовницы ко мне благоволили. У нас были приятные воспоминания и сумасшедшая юность, которую мы прожигали, зная, что придется повзрослеть. И торопились нагуляться.

Богема когда-то готова была принять меня в свои объятия, но я предпочел спихнуть им старшую дочь. Которая все одно ни на что другое не годилась.

Полина, разумеется, не пропустила ни одного танца. Но я заметил, что ровесники ее сторонятся. Ее одноклассники были похожи на неоперившихся птенцов, в то время как она – на царственного лебедя.

Танцевала она с Антоновым. А он, видать, подготовился. Вальсировал, гад, прекрасно. Собой он недурен, хотя рост подкачал. На каблуках Полина с ним вровень. Но лицо у Антонова породистое, плечи широкие, бедра узкие. Его можно было бы назвать привлекательным мужчиной, если бы не глаза. Они у Антонова странные. Белесые. Будто пустые. Я бы сказал, что это глаза маньяка. Но я к Антонову отношусь предвзято после того, как понял, чего он добивается. Моей дочери.

Я видел, с каким вожделением он сжимает ее покатые плечи. Как сладострастно трогает хрупкую девичью спину. Как ласкает взглядом длинную шею и грудь в откровенном декольте. Ведь бальное платье! Антонов вел мою дочь аккуратно, стараясь не задеть других танцующих, но уверенно. И Полина отдавалась его рукам, ни о чем не заботясь.

Дядя Илья… Дядя?!

Я накинулся на него в мужском туалете. Еле дождался. Ну не бить же его на глазах у всех? Выпускной как-никак.

Мой кулак впечатался в его левую скулу, Антонов пошатнулся, после чего я взял его за грудки и прижал к стене:

– Она моя дочь!!! Как ты посмел?!

– Погоди, не горячись, – сказал он хрипло. – У меня серьезные намерения.

– Ты женат, сволочь! У тебя двое детей! Ты старше на двадцать с лишним лет! Сегодня ты видишь ее в последний раз! Иначе я тебя убью! Не приближайся больше к нашему дому!

Я ослабил хватку, и Антонов вывернулся. Подошел к раковине и открыл кран. Стал плескать холодной водой в лицо, словно хотел смыть синяк на скуле. Я кипел от злости.

– А если я разведусь? – спросил Антонов, отфыркиваясь.

– Нет. Она еще ребенок.

– Я подожду. Я ждал семь лет, подожду еще. Сколько скажешь.

– Получается, ты положил на Полину глаз, когда она еще была десятилетней девочкой?! Ты кому это говоришь?! Ее отцу! – я опять кинулся на него.

Он ловко увернулся. Я чуть не боднул головой зеркало.

– Остынь, Леня, – сказал Антонов. – Давай поговорим, как деловые люди. Я не буду к ней приближаться. Она сама придет. Полина ведь все равно выйдет замуж. Такой шикарной женщине нужен хозяин. Она не может о себе позаботиться, сам знаешь. А привыкла к лучшему. Вы сами ее избаловали. И кого ты хочешь в зятья? Юнца какого-нибудь? Полину не тянет к ровесникам, небось заметил. Ей нужен покровитель. А такой красивой девушке покровитель нужен с большими деньгами.

– Денег полно у ее отца.

– Ну, выйдет она за актеришку какого-нибудь. Будут они на пару транжирить твои бабки. Ты ведь не любишь богему.

– Как много ты про меня знаешь.

– Навел справки. Я знал, что этот разговор рано или поздно состоится. Повторяю: у меня серьезные намерения. Я ее пальцем пока не тронул. С женой разведусь. Сын взрослый, дочь… Не я первый, не я последний, кто платит алименты. У нас с тобой совместные проекты. Я готов поддержать твое строительство в Крыму. У меня связи.

В этот момент в туалет вошел один из выпускников. Он был уже заметно подшофе. Уставился на Антонова, чью физиономию украшал синяк.

– Договорим на улице, – сказал я.

Но договорить не пришлось. Танцы закончились, и все поехали на Воробьевы горы. В темноте и общем веселье синяк Антонова остался почти незамеченным. Илья, смеясь, сказал, что перебрал и неловко упал в туалете. Ударился лицом о раковину. «Раковина» невольно сжала кулаки. Эх, жаль, я только разок ему двинул! Скотина!

Я не спускал с Полины глаз. Потом отозвал жену и сказал:

– Полину надо увезти домой. Не позволяй ей гулять всю ночь.

– Но Леня, это же выпускной! Один раз в жизни бывает. Вспомни себя.

Лучше бы она этого не говорила! Я знал, что бывает, когда напьешься на выпускном. И куда в таком случае можно угодить. В гостиничный номер, в постель. Где твоим красивым юным телом воспользуется опытный партнер, который намного старше и развратен. Но я мужчина. Для Полины мне такой судьбы не хотелось. Она все еще была моей девочкой. Да, недалекой. Но моей.

На следующий день Полина рыдала и говорила, что мы ее опозорили. И она нам этого никогда не простит. Зато Антонов ее не получил. А если бы я не заметил?!

Но это было только начало истории!

К нам Антонов больше не приезжал, что несказанно удивило Настю. А я все гадал: как и когда поделиться своим открытием с женой? Которая не сказать чтобы дурочка, но человек без задних мыслей. И асексуальна. Ей непонятны взгляды, которые Антонов бросает на Полину. Я могу такими глазами смотреть на жену весь день, но она будет думать, что я хочу шарлотку или кремовый торт.

Полина жила на два дома, но поскольку у нее начались занятия, то больше в московской квартире. Я много работаю и прихожу домой поздно. Выходные предпочитаю проводить в Бережках. Словом, я не мог караулить Полину день и ночь. К тому же есть Интернет, ватсап.

Я счел, что достаточно напугал Антонова. Но недооценил его. Он просто ждал, когда Полина достигнет совершеннолетия. Едва ей исполнилось восемнадцать, Антонов развелся с женой. Я узнал об этом от Насти.

Алла все еще училась в школе, и моей жене приходилось сталкиваться с супругой Антонова. Которая возила в ту же школу дочь.

– Представляешь, Антоновы развелись! – сказала мне Настя и взяла паузу. Что, интересно, я должен был сказать?

– Твою мать!

– Леня! Ты так переживаешь за чужих людей? О нас бы лучше подумал!

– Ты себе даже не представляешь, насколько нас это касается.

– Не понимаю, – удивленно посмотрела на меня Настя.

– Полина тебе ничего не рассказывала? Вы ведь часто секретничаете. Полина маменькина дочка.

– Она еще девушка, если ты это хочешь знать.

– Хоть так. Про дядю Илью ничего не говорила?

– Она давно уже перестала называть его дядей.

– Насколько давно? – насторожился я.

– Леня, ты говоришь загадками.

– Хорошо, я скажу прямо: Антонов развелся с женой, чтобы жениться на Полине.

– Ты шутишь?!

– Ничуть.

– Да с чего ты это взял?!

– Антонов мне сам сказал.

– Когда?!

– На выпускном. Как думаешь, откуда у него тогда появился синяк? Или ты не помнишь синяка? Жалею, что ударил только один раз. Но время еще будет.

– Антонов и Полина… – растерянно сказала Настя. – Нет. Не может быть.

– Еще как может.

– Но он же взрослый мужчина, а она еще ребенок!

– Ребенок она по натуре. И никогда не вырастет. А вот как женщина Полина уже созрела. Ей восемнадцать, она может вступать в брак. Рожать детей. Спать с мужчинами.

– Но не с Антоновым же! – вздрогнула Настя.

– А вот он только об этом и мечтает. Ты поговоришь с Полиной или я? О том, откуда берутся дети?

– Я в свое время ей это объяснила, – вспыхнула Настя. – Когда к ней пришли месячные.

– Ты объяснила в общем. Теперь объясни в частности. Чего от нее хочет Антонов. Узнай, хочет ли она того же.

С сыном я бы сам поговорил и объяснил на собственном примере про детей и не только. Но не мог же говорить о сексе с дочерью?! По-моему, это должна сделать мать. Но, наблюдая за Полиной, которая по-прежнему оставалась безмятежна, я заподозрил, что Настя говорила с ней о пестиках и тычинках. Даже учебника анатомии не открыла для наглядности!

И, скрипнув зубами, я решил поговорить с Полиной сам. Момент был подходящий: она сдавала сессию и штудировала какой-то толстенный учебник. Хотя штудировала и Полина? Она листала книгу, пытаясь отыскать в ней картинки, и вздыхала.

Я вошел к ней в комнату и поморщился, увидев беспорядок. Полина бардачница. Не то что Алла, в комнате у которой спартанский порядок. А вот Полине нужна прислуга. В общем, ей нужен богатый муж. Тут Антонов прав. Вот о муже я и пришел с ней поговорить.

– Па, зачем мне это? – Полина ткнула пальчиком в учебник. Я невольно залюбовался идеальным маникюром. Руки у Полины безупречны, пальцы длинные, лунки ногтей тоже удлиненные, овальной формы. Впрочем, у моей старшей дочери все части тела хороши, каждой из них можно любоваться бесконечно. – Я ничего не могу запомнить! – пожаловалась Полина. – Ты не мог бы договориться, чтобы мне просто так поставили зачет? Или мне Илью попросить?

Она сама заговорила об Антонове. Прелюдии не потребовалось.

– Ты часто с ним встречаешься? – строго, по-отцовски спросил я.

– Да, он приезжает в институт, чтобы отвезти меня пообедать. Илья говорит, что я должна хорошо питаться, диета мне не требуется. А тебе не кажется, па, что у меня на спине появилась складочка?

И Полина, задрав футболку, повернулась ко мне спиной. Я невольно отвернулся. Она, конечно, моя дочь, но ее красота сногсшибательна. Этак мне придется после разговора с Полиной идти к любовнице.

– Па?

– Все в порядке с твоей спиной, – проворчал я. – В отличие от мозгов.

– Я дура, да? Алка так говорит. Она сама дура. Таскается на эти олимпиады. Все и так можно получить, – и Полина отшвырнула учебник.

– Ты имеешь в виду замужество?

– Конечно.

– Кандидатуру Антонова ты в этом качестве рассматривала?

– Он что-то говорил, – наморщила лобик Полина. – Но он же старый!

– И разведен, заметь. Двое детей.

– Хотя… Ты против, да?

– Есть такое чувство – любовь называется. Тебе оно ведомо?

Безусловно, Полина знает про любовь. Она без памяти влюблена в себя.

– В пятом классе я целовалась с одним мальчиком, – задумчиво сказала Полина. – Наверное, это она и была.

– Поцелуями дело не ограничивается, – я наконец перешел к сути.

– Ты о сексе? – равнодушно сказала Полина. – Все девчонки только об этом и говорят. Не переживай, па, я все уже знаю.

– Вы с подружками смотрели порно?

Черт возьми! Я сам готов подарить ей флешку, куда накачать побольше голых мужиков. Так, чтобы дочурка детально все рассмотрела. Может быть, после этого Полина даст наконец Антонову от ворот поворот?

– Фи! Но если мужчины без этого не могут, то можно и потерпеть. – А это уже мама. Узнаю Настасью Сергеевну! – Мне сказали, что больно только в первый раз. Это все равно как вырвать зуб, – продолжала «философствовать» Полина.

– Зубы рвут под наркозом, – заметил я.

– Но можно ведь выпить шампанского?

– Не думаю, что мужу понравится, если в первую брачную ночь ты будешь пьяной в стельку. Полина, тебе придется ложиться в постель с Антоновым каждую ночь. Он именно этого и хочет. Ты его интересуешь в первую очередь как женщина.

– Он обещал, что в обручальном кольце будет бриллиант в десять карат. И еще подарить мне «Бентли».

– Какой, на хрен, «Бентли»?! – сорвался я. – Ты же себя продаешь, неужели ты этого не понимаешь?! Ты ведешь себя как проститутка!

– Проститутки не замужем. А я буду жить как королева. Актриса – профессия возвышенная. Быт не должен меня волновать. Антонов меня обожает, так же как мама тебя. Я тоже могу завести любовника.

Я оторопел. И впервые пригляделся к Полине. А так ли уж она глупа? Не игра ли это? Антонов просил ее поговорить со мной. Убедить. Она ждала этого разговора. Она уже все решила. И про любовницу ей наверняка сказал Антонов. Это шантаж.

– Я не могу тебе запретить выйти замуж, ты совершеннолетняя. Но поговорить с тобой был обязан.

– Значит, Илье не надо больше прятаться? – уточнила Полина. – Я хотела бы не только обедать с ним, но и ужинать. Мне надоело врать, что я в ночном клубе с подружками. Мы хотим поехать в Красную Поляну как-нибудь в выходные. Илья сказал, что классно катается на горных лыжах. Обещал нанять мне инструктора. У нас большие планы.

Значит, они строили планы. Полине, без сомнения, льстит внимание богатого зрелого мужчины. Актриса и бизнесмен. Красавица и деньги. Извечный роман, еще с древнейших времен. Что я хочу изменить? Существующий порядок вещей?

Я сдался. В конце концов, единственное «но» – это разница в возрасте. У Антонова старший сын ровесник Полины. Саша будет звать ее мамой, а он та еще язва. Почему бы Полине не выйти за Сашу? Приятный парень, неглуп и симпатичный.

Но Антонов Полину никому не отдаст. Илья положил на нее глаз, когда она только-только начала формироваться как женщина, и годами пас, отсекая все другие варианты. Полине с ним комфортно, она привыкла, что Антонов рядом и исполняет все ее прихоти.

Я, увы, прозевал свою старшую дочь. В общем, я смирился.

Но не Настя. С тех пор как Антонов официально стал женихом Полины, моя жена его возненавидела. Это отчасти была ревность матери, у которой отнимают любимое дитя. Поэтому со свадьбой тянули. Настя говорила, что Полина еще слишком юная. Хотя сама вышла замуж в двадцать. А Антонов явно не хотел с Настей конфликтовать.

Но я не уверен, что Антонов тянул с другим. Наверняка уговорил Полину попробовать. Каково это – «рвать зуб». В какой-то момент я был в легкой панике: а вдруг Антонов, добившись своего, передумает жениться на Полине? Она, похоже, характером в мать. Чувственность Полины не так-то просто разбудить, Антонову придется проводить ночи с мраморной статуей. Которая бесспорно красива, но мрамор, он холодный.

Но потом до меня дошло. А что я знаю о финансовом положении Антонова? Часть имущества он оставил жене и детям. Платит немаленькие алименты. Бизнес Ильи Денисовича уже не процветает. Мы ведь партнеры, и я вижу цифры.

А Полина – богатая наследница. Алла наверняка откажется от моих денег, они ей не нужны. Случись со мной что – все получат Полина и Настя. А случись что с Настей…

Чем меньше наследников разделят мои деньги, тем выгоднее Антонову.

Поэтому, когда Дергач сказал мне о надрезанной подпруге, я быстренько заткнул ему рот.

Ведь есть и другой вариант. Антоновы – давние клиенты конефермы. Бывшая жена Ильи держит там породистую лошадь. Вряд ли Ирина с симпатией относится к девушке, которая увела ее мужа.

Никому ведь и в голову не могло прийти, что женщина на пятом месяце беременности вздумает прокатиться верхом. Сметанку наверняка седлали для Полины. Она ведь никогда не выбирала норовистых лошадей.

Сказать Насте, которая еле вышла из депрессии, что хотели убить ее обожаемого ребенка? Полину? Узнает Настя, узнают и все остальные женщины в семье. Моя мама узнает. Которая тоже обожает внуков. У мамы больное сердце.

Поэтому я решил все держать в тайне. Но это не значит, что забыл.

* * *

Едва продрав глаза, Снегин сразу понял: что-то не то. Сглотнул, посопел. Горло вроде не болит, нос дышит. Но болит где-то там. Наконец сообразил: на верхней губе надулся волдырь. Герпес, чтоб его. Переохладился, да еще под кондеем ехал с влажными волосами.

Снегин кинулся в ванную комнату, чтобы рассмотреть заразу. «И ничем ведь не замажешь, – уныло думал он, глядя в зеркало. – А надо жениха изображать. МЧ Алкиного».

– Ма, дай чего-нибудь, чтобы герпес побыстрее прошел, – бросил он матери, готовящей мужчинам завтрак.

– Таблетку сейчас дам и зеленку.

– Зеленку! – взвыл Снегин. – Я на работу, между прочим, еду!

– Скажешь: бандитская пуля, – не отрываясь от гаджета, съязвил отец.

– Не буду я мазать губу зеленкой! – заупрямился он.

– Никто и не заметит, – пожала плечами мать.

– Зеленку?!

– Герпес твой. Ешь омлет.

«Небось давно уже придумали какую-нибудь супермазь, – сердито думал он, беря у матери тарелку с яичницей. – А у нас дома почему-то только зеленка. Надо у олигархов спросить. У этих все есть», – Снегин приободрился, было, но потом опять помрачнел.

– Что с тобой, Женя? – заботливо спросила мама.

– Кто-то сказал полковнику, что я в бильярд играю. Чего делать-то теперь? Я, между прочим, никому не говорил.

Мать отвела глаза.

– Ма? – напрягся Снегин.

– Ну, я сказала твоему полковнику, что ты бильярдист. У нас было областное совещание, я, как представитель пресс-службы, присутствовала. Спросила, между прочим, о тебе. И услышала: «Звезд с неба не хватает».

– И ты решила похвастаться, что я хорошо играю в бильярд?!

– А что здесь такого? Твоя карьера застопорилась. Тебе уже тридцать. Пора бы и капитана получить. Будь на виду у начальства, и тебе поручат важное дело. А с ним и очередное звание подойдет.

– Мне надо с полковником в бильярд играть, чтобы стать капитаном?! Ты вот подполковник. Тоже в бильярд играла? Или во что?

– Да, Лена, – отец оторвался от гаджета. – Расскажи-ка сыну, чем в полиции занимается пресс-служба.

– Я ценный работник и профессионал! – мать покраснела.

– А я бесценный, да? – обиделся Снегин. – То есть неценный? Вообще никакой?

– Тебе твоя работа не важна. Ты не проявляешь рвения.

– Мне бильярд нравится. И рвение я там проявляю. Но вы сказали, что бильярд – это не профессия для настоящего мужчины. Хотя призовые там хорошие. И я пошел учиться. Потом работать. Теперь мне еще и в бильярд надо с начальством играть! Я, между прочим, выиграю!

– Не говори гоп, – строго сказал отец.

– Вы никогда в меня не верили! – Снегин вскочил. – А меня, между прочим, включили в спецгруппу! Для выполнения задания особой важности!

– А герпес откуда? – поднял брови отец.

– На меня лимонад пролили!

– Да уж, задание, – рассмеялась мама.

– Спасибо за завтрак, – Снегин обиженно засопел. – Съеду я от вас. Квартиру сниму.

– Жениться бы не мешало, – отец опять уткнулся в планшет.

– Надо будет – женюсь… Ма, а где футболка, в которой я вчера приехал? Мне ее вернуть надо.

– В корзине с грязным бельем.

– Так ее чистую надо вернуть!

– Об этом вчера надо было подумать.

– Отдельно он собрался жить, Лена, ты слышала?

– Да, Юра. Они все сейчас такие – инфантильные.

– Я не инфантильный! Это вы меня окружили своей заботой, не продохнуть! Буду поздно! А потом поеду в бильярд играть! У меня соревнования скоро!

Мать с отцом переглянулись, но промолчали.

Он выскочил из дома и только тут сообразил, что к олигархам еще рано. Надо и в самом деле на работу заглянуть, за инструкциями. Хотя инструкции ему дали вчера. Продолжать наблюдение за объектом. То есть за объектами: женщинами Петровскими. С целью выяснить, у кого из них была связь с киллером. И как она осуществлялась.

Пройдя через проходную, Снегин увидел, что во дворе сгружают бильярдный стол. Грузчики матюкались, а из окна своего кабинета по пояс высунувшийся полковник, красный от гнева, орал на них, чтобы не поцарапали сукно.

Опера и дознаватели наблюдали этот цирк кто с сигаретой на месте событий, а кто в окно, благо по случаю жары все они были распахнуты.

– А, Онегин, – завидев его, начальник угро затушил сигарету. – Глянь, чего у нас тут. Говорят, ты играешь. Кий-то есть?

«Кий! – сообразил Снегин. – Палками, которые они тут называют бильярдными киями, проиграть гораздо проще. Надо просто выбрать дубину подубинестее. И прикинуться валенком».

– Не-а, – сказал он.

– А вот он со своим сегодня пришел, – майор кивнул на окно, где главный любитель бильярда слез наконец с подоконника и пошел принимать вожделенный стол в комнате отдыха. – Ты сегодня куда? Опять к олигархам?

– У меня спецзадание, – важно сказал Снегин.

– Молодец, подсуетился. А вот мы по такой адской жаре опять по району. Опрашиваем всех, не видел ли кто чужака в тот день, когда убили Петровского. Пытаемся установить пути возможного отхода киллера.

– Он не чужак.

– Как-как?

– И никуда не отходил. Ни в какие болота. Надо искать беженца с Украины, который приехал минимум два месяца назад.

– Почему два? – подмигнул коллегам майор. Онегин-то зажигает.

– Именно столько времени понадобилось, чтобы разработать операцию. Убийство олигарха. Киллер на конеферме работает.

– Это он тебе сказал?

– Это следует из фактов. Вы зря ищете черную кошку, которой нет, в темной комнате. Время только тратите. Я говорил с охранником. Вася в тот день видел лошадей. Все как всегда. Значит, киллер прогуливался верхом по берегу реки не в первый раз. Уже примелькался. На конеферму езжайте.

– А то мы не догадались. Мужики, по коням. Тебя подвезти? Мы все одно в те же края.

Снегин со вздохом посмотрел на часы и спросил:

– А во сколько встают олигархи? В десять к ним не рано?

– Дрыхнут еще небось. Чего им, на работу?

– В бильярд ведь тоже рановато. – Снегин с опаской посмотрел на окно, из которого недавно орал на грузчиков полковник. Ноги надо делать, пока они этот чертов стол на место не приладили.

– Ну, поехали с нами, на конеферму.

– Не, я хочу с тыла зайти. Не как опер, а как МЧ их. Реакцию посмотреть.

– Тогда на остановку топай, автобус жди. Пробки, говорят. Ремонт дороги. Не хочешь с мигалкой прокатиться, два часа как с куста. Аккурат к полудню к олигархам своим и доберешься. Ну что, с нами едешь?

– Нет.

– Дело хозяйское.

Стоя на автобусной остановке, Снегин об этом пожалел. Что с мигалкой не поехал. Как лето, так ремонт. Одна полоса перекрыта, да еще и мост чинят. Блямкнул мессенджер.

«Ты где там?» – писала Алла.

«Жду автобус», – отбил он.

«Это что такое?»

«Место, где человек люто ненавидит человека. Особенно в жару».

«Вызови такси».

«Мне проезд только в общественном транспорте оплачивают».

«Я за тобой приеду».

«Мост чинят. Автобус хотя бы по выделенке едет. И я его уже вижу. – Он подумал и отбил: Не скучай».

Алла долго молчала. Снегин уже запихивал в автобус прогулочную коляску, подгоняемый мамой ревущего карапуза, когда в телефоне блямкнуло.

– Куда ты прешься с маленьким ребенком в такую жарищу? – отчитывали незадачливую мамашу бабки, решившие посетить местную поликлинику, пока народу мало. Лето, жара.

– Куда надо, туда и еду! – отбивалась «яжемать».

Снегин втиснулся в душный салон и нашарил в кармане телефон. Когда Евгений наконец-то добрался до гаджета, двери автобуса в очередной раз распахнулись. И Снегина снесла новая партия старушек, у одной в руках был какой-то поникший, но солидных размеров куст, другая шарахнула окаменевшим рюкзаком, третья попыталась пристроить на поручне корзинку с клубникой. Снегину в спину больно уперлись ивовые прутья, из которых была сплетена корзина.

– Молодой человек, не двигайтесь, пожалуйста, – пропищала корзина. – Иначе ягоды рассыплются по салону.

Так что Аллино послание Снегину удалось прочитать только на выходе.

«Всю ночь не спала… так скучала… А если честно, ты это от души или по работе?»

Он подумал, что отвечать глупо. Минут через пятнадцать он увидит саму Аллу.

«Я уже тут», – набил Снегин у ворот.

– Что это с тобой? – ахнула Алла.

– Где?! – он поначалу подумал, что это она про герпес.

– Пятна красные на рубашке! Кровь?!

– Клубника, блин, – помрачнел он. – Чертова бабка корзину в меня уперла! Ягода и просочилась.

– Идем, переоденешься.

Вскоре Снегин обменял еще одну свою рубашку на футболку с надписью: «Физтех».

– У тебя их много? – на всякий случай поинтересовался он у Аллы. – Прямо непруха.

– Приезжай уже сразу в футболке. Мама с Полиной и тетя Катя все равно думают, что ты учишься вместе со мной.

– А твоя бабушка? Она-то знает правду.

– Бабушка, как приехала из больницы, все молчит. К тому же она сегодня прямо с утра уехала.

– В жару? С больным сердцем?

– Я тоже удивилась. Она уехала с тетей Катей.

– В монастырь, что ли, молиться?

– Может быть. Так что дома только мама с Полиной. И Дергач.

– Он что, живет у вас?

– Почти. Мама, скорее всего, выйдет теперь за него замуж. А Полина за Антонова. Дергач здесь жить не будет. И Антонов не будет.

– А ты?

– Я с осени в Москве живу. Мне в Долгопу из Москва-Сити ближе. На Ленинградке все время пробки, я лучше на «Ласточке».

– И кто же здесь останется осенью? Твоя бабушка?

– Она тоже может уехать. К деду.

– А дед у нас где?

– На Кипре, – равнодушно сказала Алла.

– Получается, что в этом громадном доме всех держал только твой отец? – насторожился Снегин. – Все мечтали разъехаться, а он не разрешал?

– Я об этом не думала, – нахмурилась Алла.

– Слушай, дай какую-нибудь мазь от герпеса, а то у нас дома только зеленка.

– Я уже вижу, что поцелуи отменяются, – ехидно сказала Алла.

– Я не нарочно!

– Да я уж поняла, что мне просто не везет. Ладно, сейчас принесу. На вот пока, читай.

– Что это?

Снегин уже понял, что Алла получила доступ к ватсапу сестры. И сделала скрин. Нужный Снегину день для Полины Петровской растянулся на кучу коротких сообщений.

– Я только Антонова скопировала, иначе ты до вечера будешь читать, – сказала Алла, уходя за мазью.

Это он уже понял. Полина с гаджетом не расставалась. Есть люди, которые не выносят одиночества, будучи в Сети. Постоянно кому-то пишут, лайкают фотки, надеясь получить и взамен кучу лайков, строчат посты.

Снегин с трудом нашел искомое. Но нашел!

«Папа едет в Бережки». И пять эмодзи: грустный смайлик, веселый смайлик, ладошки, пальчик вниз и почему-то космонавт.

«Вечером сбор семьи». И смайлик с кипящими мозгами, череп, зуб, скрещенные пальцы и смайлик шаловливый.

«Чем занимаешься?» – спросил любимую Антонов.

Хотя Снегин не сразу понял, что переписка именно с ним. У Полины в мессенджере Антонов был обозначен как «Мой». В ответ на вопрос о времяпрепровождении Полина вывалила накрашенные ногти с кисточкой для маникюра, слезинку и ассортимент обувного бутика.