Текст книги "Ничего личного"

Он ворочался с боку на бок, подминая под себя подушку, накрывался одеялом, пока не услышал в коридоре шаги и женские голоса. Алексей решил, что это Саша, и выскочил в коридор. Ему хотелось вернуть если не друга, то хотя бы жену.

Но это были Наташа Акимцева из бухгалтерии и озорная Марина. В руках у каждой была бутылка пива. В фойе работал буфет, видимо, там они и отоварились. Поскольку жены поблизости не было, Леонидов смело пошел вперед. Еще во время посещения офиса он заметил, что девушки очень хорошенькие. Одна темненькая, другая рыженькая, стройные, длинноногие. Покойный А. С. Серебряков умел подбирать персонал.

– Здравствуйте, девушки! – жизнерадостно сказал Алексей.

– Мы сегодня уже встречались, – засмеялись они. – Пива не хотите?

У Леонидова в желудке «Мускат», замешанный на лаке для волос, до сих пор пытался заключить перемирие с водянистым картофельным пюре. Потому от пива он со вздохом отказался.

– Можно, я просто постою с вами?

– Мы же курим! – переглянулись девушки. Курить Алексей давно уже бросил.

– А я не курю, но охотно при этом присутствую. Токсикоманю потихоньку, а в таком приятном обществе эффект просто потрясающий!

– Комплименты делаете? – заулыбались девушки.

– Подлизываюсь. А где ваши неотразимые мужчины?

– Пошли выяснять, когда можно пойти в бассейн. Здесь, оказывается, все по расписанию, да еще обязательный медицинский осмотр. Без медицинской справки в бассейн не пустят. Представляете?

– Что смотрят? – озабоченно осведомился Леонидов.

– Ноги. На предмет грибка.

– Врач, конечно, мужчина? Я бы тоже посмотрел такие ножки, как ваши, на предмет грибка, естественно.

– Ха-ха! Мы не против!

– Тише! – Алексей оглянулся с видом заговорщика. – Жена где-то рядом. Поэтому посерьезней, девушки. Да и обстоятельства тоже не располагают к веселью. Что, жалко вам Павла Петровича? Скорбите?

– Еще бы! Наверное, из санатория нам придется поехать прямо на биржу труда. Теперь Валера Иванов просто всех слопает. Или Норе компанию составим, будем вместе искать богатых покровителей. Она теперь тоже в минусах. Что-то и не появлялась сегодня. И есть не хочет, – сказала Наташа.

– Как же! Была без пяти минут жена, а теперь осталась на бобах. Так, что ли, девочки? – поддержал интересную тему Алексей.

– Жена! – фыркнула Наташа.

– Подумаешь, фея! Строит из себя! Ее бы, как нас, в общественный транспорт, да на работу с десяти до семи! – зло сказала Марина.

– К тому же, Паша ей почти уже дал отставку, – пропела Наташа.

– А вы откуда знаете?

– Кому, как мне этого не знать! Он последнее время от Норы бегал, – фыркнула Марина. – Просил меня отвечать, что уехал в банк, или на переговоры, а Нора его даже в офис приезжала караулить. Вот так. Сцены закатывала.

– Что же, он не мог прямо сказать девушке, что не собирается поддерживать с ней никаких отношений?

– А вы пробовали избавиться от такой пиявки, как Нора? Думаете, у нее есть гордость? Во-первых, ей целыми днями нечего делать, а, во-вторых, нечего терять. Она такие спектакли в офисе устраивала!

– Как интересно! Расскажете?

Марина поправила прическу и облизнула губы. От выпитого пива щеки ее слегка порозовели, и она с большой охотой поведала Алексею следующее:

– Когда я сообщала Норе, что Паша в банке, или еще где-нибудь, она почти всегда являлась в офис. Проверяла. Если охрана знает, что пришла любовница коммерческого директора, то пускает ее беспрепятственно. Последнее время Паша, правда, поумнел и велел ее заворачивать, но эта особа через любые кордоны прорвется. Может и в торговом зале покараулить, или на улице. Она любит эффектные и неожиданные появления. Паше стыдно стало прятаться, да и подчиненные начали смеяться, поэтому самые душераздирающие сцены происходили в его кабинете, за закрытыми дверями. Но я-то слышала! Нора обычно устраивала сцену ревности и без конца поминала какую-то престарелую шлюху, к которой Паша якобы таскается тайком вместо того, чтобы ездить по делам.

– Она знала, кто эта женщина?

– Конечно! Выследила любовничка давным-давно. Дама оказалась замужней, причем, и Нора все время угрожала, что донесет мужу и тогда обоим конец. Пашу трясло от ее воплей. Сама видела, как зеленел от испуга наш очаровательный коммерческий директор! Потому он ее и не бросал.

– Да мало ли мужей носят рога. Пусть бы и рассказала.

– Пусть. Но это не просто муж, а партнер по бизнесу, личный друг Серебряковой, и лицо, в котором фирма весьма заинтересована.

– И как имя благодетеля?

Марина замялась:

– Все-таки я еще на работе, понимаете?

– Бережете коммерческие тайны? Ладно, я и так уже догадываюсь. А дама эта часто Павлу звонила?

– Только на сотовый. Он сразу запирался в кабинете, когда с ней разговаривал.

– Серьезное дело!

– Только зря вы думаете, что Пашу из-за этого убили. Норка не сумасшедшая, она только пугала. Могла, конечно, чужими руками все сделать, но чтоб самой убить Пашу! Она не такая дура. Себя бережет. Пашу Валера столкнул.

– Вы это видели?

– Нет, не повезло, – с откровенным сожалением сказала Марина. – Мы спали. Так наплясались вчера, что даже на любовь сил не осталось.

– Да что вы? Такие молодые, энергичные девушки…

– Зато мальчики у нас не энергичные. Я своего Кольку едва отволокла вчера в номер. Он так напился, что мне пришлось к Ольге ночевать уйти.

– Так он же с младшим Ивановым заселился, – удивился Алексей. – Вам, Мариночка, и места у них в комнате не было.

– Вот как раз младший Иванов там, куда я отнесла Николая, не наблюдался. Не знаю, может, он под утро объявился? Я сама, как пришла в номер к Ольге, так и упала без сил. Ничего не слышала. Прямо, как труп! Ой! – Марина вдруг вспомнила про Пашу и осеклась.

– А где же все-таки был этой ночью Александр Иванов? – глубокомысленно спросил Алексей.

– Спросите что-нибудь полегче. В эту ночь, похоже, никто не ночевал там, куда заселился. Все так перемешались!

– Ну спасибо, обрадовали! Значит, лишь бы вещи куда-нибудь кинуть, а дальше начинается миграция? Я теперь в положении старушки с клубком перепутанных ниток: не знаю, за какой конец тянуть. Этот спал не там, где должен был спать, та комната, которая должна была быть пустой, оказывается самой популярной, женщины отправляются не к своим мужчинам. Куда тогда? Короче, черт знает что! Ваши соседки тоже с кем-то поменялись местами?

– Кто? Эльза с Елизаветой? Смеетесь! Лизу даже танцевать никто не приглашает, а Эльза так умирала по Паше, что над ней давно уже и смеяться перестали! Надоело.

– Да что вы?! Любвеобильный мужчина был этот коммерческий директор!

– Просто эффектный. Девушки ведь мечтают о принце на белом «Мерседесе», с кучей денег и смазливым лицом. Паша был в стиле. Он это умел: пускать пыль в глаза. Хотя поговаривают, будто бы у него были долги.

– А вы разве не мечтаете? – усмехнулся Алексей. Как раз о долгах покойного коммерческого директора он знал больше, чем сотрудники фирмы.

– Мы работаем, нам мечтать некогда, – вздохнула Марина. – Да и без толку это. Паша был из тех мужиков, которые никогда не женятся.

– Ого! – удивился Леонидов. – А почему?

– Это Ольга так говорит. А она очень умная. И еще она говорит, что на себя надо надеяться. Красивых много. Но не всем везет.

– А что же Эльза? Вроде бы она – человек Иванова?

– Она сама по себе. Пока выгодно – его. Карьеристка, работать ей приходится много. А любить-то хочется! Значит, надо найти подходящий объект прямо на рабочем месте, вот она Пашу и приглядела.

– А он? Отвечал взаимностью? – уточнил Алексей. – Хоть когда-нибудь?

– Кому? Эльзе? – спросила Наташа Акимцева и рассмеялась. – Роман с непрестижной женщиной не в его стиле. Вы Нору видели? Паша предпочитает, чтобы в машине рядом с ним сидела разряженная кукла. А Эльза как одевается? Всегда в одной кофтенке, в старой юбке.

– Она же прилично зарабатывает, неужели не может купить дорогую одежду? – удивился Алексей.

– Ей это не поможет. Не знаю, куда Эльза деньги девает, честное слово! – вмешалась Марина. – К нам в офис часто приходят коммивояжеры. Все сотрудницы покупают косметику, тряпки… А она… Все время жмется. Эльза скрытная, никому про свои дела не рассказывает, но, похоже, что Паша ее здорово отшил.

– Как она себя повела после этого?

– Да никак. По ней не поймешь.

– А, судя по тому, что рассказала Ирина Сергеевна, решила отомстить.

– Ой! – девушки переглянулись. – Слышите? Голоса внизу! Похоже, ребята возвращаются!

– А что, девушки, если я тоже пойду с вами в бассейн смывать похмелье? – спросил Алексей.

– Ой, конечно! Потом в волейбол можем поиграть!

– Почему же не в теннис?

– Мы любим массовый спорт. Народный. Присоединяйтесь!

И красавицы упорхнули. Леонидов готов был тоже последовать за ними. И в самом деле? Отчего бы и не бассейн? Но вдруг он увидел, как Ирина Сергеевна Серебрякова вышла из своего люкса и скрылась в соседнем, где расположились Калачевы.

«Значит, Нора сейчас одна. Похоже, пора прервать ее затянувшуюся истерику», – хмыкнул он и кинулся к люксу.

Увы! Дверь оказалась заперта! Алексей тихо, но настойчиво постучал:

– Нора, открой! Хватит на жалость давить: я-то тебе все равно не верю!

Пауза. Но ему почудилось, что за дверью люкса кто-то дышит. Алексей вдруг вспомнил ее фамилию и дурашливо сказал:

– Гражданка Прохорова, откройте представителю законной власти! Елена Сергеевна, вы опять живете не там, где прописаны?

Дверь неожиданно распахнулась. Нора вновь была в пеньюаре, но лицо у нее было помятое, губы не накрашены, с ресниц осыпалась тушь.

– Опять ты?! – взвизгнула она. – Сколько ты мне, сволочь, крови попортил! Я вот доберусь до твоей жены и расскажу ей о твоих подвигах! Как ты спал с моей подругой! С проституткой Светкой! И меня хотел затащить в постель! Воспользовавшись служебным положением!

Это была ложь. Никогда он не пытался затащить ее в постель. Скорее, напротив. И Алексей разозлился:

– У тебя что, болезнь на всех доносить?

– Ублюдок милицейский! Я тебя не боюсь! Я такое про тебя расскажу, что тебя из органов попрут! А жена тебя бросит! – злорадно сказала Нора.

– Дура! – Алексей втолкнул ее в номер и захлопнул дверь. – Ты хочешь, наверное, как твоя подруга Светлана, о которой ты упомянула, закончить молодую жизнь в руках маньяка? Думаешь, люди слепые, не понимают, какой цирк ты тут изображаешь?

– Не твое дело!

– Психопатка!

Оба перевели дух. Леонидов с опаской приблизился к шипящей женщине:

– Все? – это оказалось далеко не все, потому что на него нацелились огромные сиреневые ногти. Злодейка метила в глаз. Алексею удалось перехватить ее руку.

– Врезать тебе, что ли, женщина? Соображаешь, куда когти свои суешь? Давай, успокаивайся, Елена Сергеевна. Ты как стресс снимаешь: пьешь, колешься, нюхаешь? Или на балалайке играешь по ночам?

– Ты бы заткнулся, ищейка милицейская, – вяло ругнулась Нора. – Дай сумочку, там пузырек с таблетками.

– Ого! – присвистнул Леонидов, увидев название. – Это ж сильнейшие транквилизаторы! И, конечно, без рецепта! Подруга, не удивительно, что ты такая нервная! Тебе доктор нужен, а не исповедник.

– Дай сюда, – она рванула у него из рук пузырек. – Если захочешь настучать, можешь не дергаться, у меня есть рецепт.

– Ну да, и письменное разрешение родителей стать законченной наркоманкой! Разумеется! Не сомневаюсь, что всевозможными бумагами ты запаслась.

Нора открыла пузырек нетерпеливо подрагивающими руками.

– А запить, Елена Сергеевна?

– Сок в тумбочке.

– Отлично! Кусаться больше не будем? – сказал он, подавая ей стакан с соком.

– Иди ты…

– Было уже. Ругаешься ты как-то не разнообразно, сказывается пробел в литературном образовании, – сказал он, присаживаясь в кресло. – Неужели это ты столкнула Пашу с балкона?

– Делать мне больше нечего. Я раньше тебя спать ушла.

– И тут же легла и уснула?

– Докажи, что не так.

– Я-то докажу. Не одна же ты по ночам в поисках возлюбленного гуляешь, сильфида ты моя неугомонная? Я даже догадываюсь, кто составил тебе компанию.

– Что, все утро в пепельницах копался, или в помойном ведре? Много использованных «тампаксов» отрыл?

– Ну, твоя работа куда грязнее моей. Ты дорогой шлюхой не родилась, была и дешевкой. Ведь так? Ты Пашу чем шантажировала, угрозой словесного описания ваших с ним постельных упражнений, или на видео снимала? Это сейчас модно.

– А раз модно, значит, никого этим не удивишь, – после таблетки Нора начала успокаиваться и постепенно впадала в состояние снулой рыбы. – Ничего я не собираюсь тебе докладывать, Леонидов.

– Я и без тебя знаю, что у Павла Сергеева была связь с Калачевой Екатериной Леонидовной. И прошлой ночью вы друг друга попеременно пасли. Не могла ты спокойно уснуть, потому как караулила свою до чертиков напившуюся собственность.

– Сволочь.

– Я устал от твоих оскорблений. Пожалуй, пора тебе покинуть матушку-столицу. Или ты заткнешься, и будешь отвечать на конкретные вопросы. – Судя по реакции Норы, уезжать на историческую родину, в деревню «Пеньки-Опенки», она не желала. – Когда Калачев увел свою жену, ты спать пошла?

– Да.

– А потом решила проверить на всякий случай?

– Да.

– Вернулась и ее встретила?

– Да.

– Знаешь, Елена Сергеевна, моя жена уже в пятом классе учит отвечать детей на вопросы посредством распространенных предложений. Постарайся вспомнить детство. Кто еще в это время спать не ушел?

Угроза выдворить ее из столицы сделала Нору на удивление покорной. Она зевнула и сказала:

– Не помню. Но постараюсь. Эльза с Лизой, кажется, еще сидели, Манцев, Маринка со своим мальчиком. Этот смазливый плейбой Юрка тоже крутился возле какой-то юбки, и Пашка со стервой Катькой обжимался.

– Ты что, скандал устроила?

– Ха! Какой интерес скандалить по пьяной лавочке? Все равно никто не оценит. Стану я зря эмоции расходовать? Просто вывела Катьку в боковую комнату поговорить.

– Поговорили?

– Она мало что соображала, мычала, как корова. Она вообще много пьет, Катька, когда муж дозволяет. Я пробовала ей пригрозить, но что толку? И чего это Катька вчера так напилась? Разве что Калачев тоже был здорово пьян.

– Долго ты пыталась с ней общаться?

– Я не дура. Как только поняла, что бесполезно, сдала на руки мужу. Он увел ее спать.

– И ты тоже спокойно удалилась спать?

– Ну, хорошо. Предварительно мы с Катькой выпили на брудершафт, и я бросила ей в стакан одну свою таблетку, чтобы скорее отрубилась. Устраивает?

– Ты что, ненормальная? А если бы ей плохо стало?

– Как видишь, не сдохла. Ненаказуемо.

– Больше никому ты своего зелья не давала?

– А что?

– У меня подозреваемых осталось бы гораздо меньше. Неужели Калачева стала с тобой пить, да еще на брудершафт?

– Если бы ты вспомнил, что сам вытворял, понял бы, что пьяные особенно склонны мириться с заклятыми врагами.

– Напомни, дорогая, кого я облобызал нынешней ночью?

– Не хочу. Если думаешь, что мне больше нечего было делать, как за твоими похождениями следить, то ты еще и дурак. Закончил свои расспросы, так убирайся, я посплю.

– Скоро катафалк прибудет. Ты с Пашей в город поедешь?

– Должен же кто-то подготовить его родителей. Да и не чужая я ему, надо подумать о похоронах. Отпустишь, Леонидов? – просительно сказала Нора.

– Убирайся. Я думаю, что неделю здесь никто и не выдержит, все разбежимся. Пропали Серебряковские денежки.

– А ты за нее не переживай. И, если хочешь знать мое мнение, то это Иванов Пашу с балкона столкнул.

– Все это утверждают, но никто не видел. Ты-то с чего на управляющего хочешь наехать?

– Не твое дело. Но против него я все, что угодно покажу.

– Ты злишься, что фирма из рук уплыла? Да, знатная у тебя была кормушка!

– А почему была?

– Похоже, Пашина смерть свела твои дивиденды к нулю.

– Это только ты считаешь, что я в тираж вышла, но на свете есть еще настоящие мужчины, – гордо заявила Нора.

Леонидов слегка оторопел:

– Кого ж ты еще зацепила, прелестное создание? Кто польстился?

– Кого надо. Я еще им всем покажу! Мое время еще только начинается, запомни, мент.

– Насчет оскорблений я тебя предупреждал?

– А разве ты при исполнении? – прищурилась Нора.

– С такими, как ты, я всегда товарищ старший оперуполномоченный.

– Ох, ох, ох! Ну, прости. Товарищ.

Леонидов не стал дальше с ней препираться. Что взять с дурехи? Но личность ее нового возлюбленного Алексея заинтересовала. Значит, Нора сюда приехала с далеко идущими планами. И выходит, что вчера все решали свои проблемы. Кроме него. И тихо мирно все было только на первый взгляд.

Дверь за ним никто запирать не стал.

Когда Алексей выходил из номера, неожиданно приоткрылась дверь того люкса, что находился напротив. Мадам Калачева стояла на пороге. Лицо у нее было помятое и испуганное. Ничем она не напоминала сейчас ту холеную даму, что встретилась ему вчера вечером в холле. Леонидов поклонился и хотел, было, пройти мимо.

Но Калачева выскочила из номера и буквально в него вцепилась:

– Я знаю: эта шлюха поливала меня грязью! – возмущенно заговорила она. – И вы поверили, да?! Нашли, кого слушать! Да она меня ненавидит! Она мне завидует!

Алексею показалось, что за дверью напротив раздался скрип кровати и торопливые шаги. Видимо, Нора услышала крики Калачевой и приникла к двери с той стороны. Зная ее характер, Алексей испугался, что последует сцена. «Эта шлюха» и «та» вцепятся друг другу в волосы. Вчерашний брудершафт по пьяной лавочке их не помирил. Хотя теперь им делить было нечего: Паша умер.

– Послушайте, Екатерина Леонидовна, – тихо заговорил он. – Не надо так кричать. Храните свои тайны, тем более что муж где-то поблизости.

– Илья пошел записываться на сеанс в бассейне вместе с дочерью. Зайдите, прошу вас, – на два тона ниже сказала Калачева. И посторонилась.

– А, разве Ирина Сергеевна не там? – Леонидов кивнул в глубину комнаты:

– Ушла.

Алексей уже понял, что Калачева Пашу не убивала. Рассказ Норы показался ему правдивым. Та ни за что не ушла бы спать, если бы не была уверена в том, что соперница нейтрализована. Тем не менее, он зашел. Из любопытства.

В двухкомнатном люксе был страшный беспорядок. Видимо, в быту Екатерина Леонидовна привыкла пользоваться услугами домработницы. Домработницу они с собой не захватили, и теперь номер был захламлен. Часть вещей так и оставалась в сумках, никто не спешил раскладывать и развешивать их по шкафам. Остальные валялись, где попало, вперемешку: детские колготки, мужские брюки, женское нижнее белье… Со спинки одного из кресел свешивался кружевной бюстгальтер. На столе Леонидов увидел грязные стаканы, остатки засохших бутербродов, огрызки яблока. Здесь было неуютно, запах духов и сигарет перемешивался с запахами остатков трапезы. Хотя бы позвонила и позвала горничную. Дорогу жизни уже расчистили.

Леонидов вздохнул и очистил себе одно из кресел, сделав вид, что бюстгальтера не замечает. Калачева ни беспорядка, ни разбросанных интимных предметов не стеснялась. Сотрудников милиции она относила к классу низшему. Леонидов занимал в ее иерархии место где-то между поваром и мажордомом. Единственное, кого она по-настоящему боялась, это мужа. Кормильца семьи. Потому и затеяла это объяснение.

Едва закрылась дверь люкса, Калачева обрела прежнюю вальяжность. Она развалилась в кресле, достала сигареты и закурила.

– Вы не должны выслушивать таких женщин, как эта… – Калачева выразительно кивнула в сторону двери, за которой, по ее мнению находился враг. – Они подлежат уголовной ответственности за проституцию и их показания не могут влиять на мнение людей, ведущих дознание.

– А что, порядочную женщину от проститутки отделяет только штамп в паспорте? Насколько я знаю, Елена Сергеевна жила половой жизнью, как это говорят врачи-гинекологи, только с одним человеком, чего о вас я сказать не могу, – разозлился вдруг Алексей. Она что, позвала его сюда, чтобы мораль читать?! Очень вовремя, а главное – к месту!

– Да как вы смеете! Кто я и кто она?! – закричала Калачева.

– А вы пожалуйтесь мужу, – посоветовал он. – Хотите, я его найду? И он тут же сделает звоночек. И меня выпрут из органов. Или нет… Он организует несчастный случай, и меня не станет. А вы будете жить спокойно.

– Да как вы…

– А как вы? Я же знаю, что вы были любовницей Сергеева. А Нора вас шантажировала.

– Категорически заявляю, что все, сказанное этой шлюхой, ложь! Грязная и отвратительная ложь!

И она нервно затянулась сигаретой.

– А вот позвольте с вами не согласиться! Ведь я вас вспомнил, Екатерина Леонидовна. Вернее, вашего мужа. В сентябре месяце, когда я работал по делу об убийстве Александра Серебрякова, он подтвердил факт передачи денег Павлу Сергееву, которого я и подозревал в убийстве. Чтобы доказать свою непричастность, Павлу Петровичу пришлось поделиться со мной о вашей с ним связи, и о том, что именно вы уговорили мужа выручить его в трудный момент и дать необходимую сумму в долг.

– Это ложь! Мы просто друзья!

– Показания Сергеева есть в том деле. Он выразился достаточно ясно: интимные отношения. Да и Нора вас выследила. А она хоть и продажная женщина, но пользуется такими же гражданскими правами, как и вы. Перед законом все равны, и порядочные женщины, и… – Леонидов не стал уточнять, кто в данном случае есть кто, но Калачева обиделась:

– Что вы себе позволяете? Я никому не позволю! Вы ничего не посмеете ему сказать! Мое имя вообще не должно упоминаться в этом деле!

– Отчего же? – насмешливо сказал он. – Вы, значит, себе позволяете все, а я по отношению к вам не могу позволить ничего. Взять, например, вчерашний вечер: не очень-то вы беспокоились за свою честь, когда в кругу молодых девочек ноги до потолка задирали. А?

– Это мое дело.

– Дорогая Екатерина Леонидовна. Ваш замечательный муж очень долго оберегал вас от потрясений. Вам пора соприкоснуться с миром жестокой реальности. Спросите у него: что вам угрожает, если у вас есть мотив, чтобы убить Сергеева? Он вам объяснит. Закон еще никто не отменял, – слегка припугнул ее Алексей.

– Вы непорядочный человек, не джентльмен, – тут же пошла на попятную Калачева.

– Так и вы, милая дама, совсем не леди: леди так себя не ведут, как вы сегодня ночью. Что это? Ноги задирали, приставали к чужому, приехавшему с другой женщиной мужчине, пили водку. А? И Сергеев ваш был хорош: когда жареным запахло, сдал богатую любовницу со всеми потрохами. Если вы всерьез считаете, что мужчины вашего круга могут претендовать на звание джентльменов, позвольте над этим посмеяться. Богатые люди порядочными не бывают. Они столько раз заключают сделки с собственной совестью, что она им становится партнером, а не судьей. Человек остается порядочным, когда он еще в состоянии от чего-то отказаться. Вот вы, например, белье, собственноручно постирать рискнете? Или полы в собственном доме помыть? Во имя высоких идеалов?

– Это в вас зависть говорит, господин милиционер. Вы сами ничего не добились, вот и травите тех, кто в состоянии оплачивать свои дорогие привычки.

– Да, в том числе и молодого красивого любовника. Сергеев ведь вам недешево обходился? Между прочим, в том памятном разговоре, который имел место быть в начале сентября, он мне сам признался, что не знает, как от вас избавиться, просто деньги очень нужны.

Она переменилась в лице и закричала:

– Ты козел, м… Я бы тебя… – у нее оказался богатый словарный запас, Леонидов слушал и наслаждался. Вот что значит, образование!

– Вы очень удачно выражаете свои мысли, как раз в духе порядочных людей, – спокойно сказал он. – А мне осталось только выяснить, как ко всему этому относится ваш муж? Я, пожалуй, пойду и спрошу у него.

Она взвилась, как почуявшая кнут кобыла:

– Постойте! Не уходите. Да, я признаю, что имела связь с Павлом. Но это закончилось три месяца назад. Нора не там искала, ее драгоценный Паша не ко мне на свидания ездил.

Леонидов насторожился:

– У Сергеева была другая женщина? Ради которой он бросил вас и хотел бросить Нору? А вы не врете, Екатерина Леонидовна?

– Да. То есть, нет, не вру. Я просто не стала разочаровывать эту проститутку, что уже не сплю с Павлом, ведь после того, как она все выложила Илье, мне стало наплевать на ее грязный шантаж.

– Как это выложила?

– Очень просто. Приехала к нему на работу, записалась на прием и все, что раскопала про нашу связь, выложила.

– А что же вы тогда тут комедию ломаете?

– Потому что… – она замялась. – Ведь это убийство. Она кое-что видела. Я не хочу, чтобы меня таскали к следователю.

– И что после этого произошло в вашей семейной жизни?

– Ничего особенного. Похоже, Илья и так обо всем догадывался. Я, конечно, покаялась, пообещала, что больше ничего не будет, он простил. У нас ведь такой прочный брак, ребенок. Илья меня очень любит.

– Зачем же вы тогда приехали сюда? Зачем вчера вешались на Сергеева?

– Вам-то какое дело? Серебрякова пригласила. Мужу идея понравилась, они ведь деловые партнеры. Словом, вы меня понимаете. Я обрадовалась, что смогу увидеть Павла. Я, похоже, немножко любила его. И скучала. Так что, думайте обо мне все, что угодно, но только не привлекайте ни в качестве свидетеля, ни в каком-нибудь ином. Я мараться не буду. Да и Илья этого не допустит.

– Немножко любить – это хорошо сказано. Значит, это ваш муж был инициатором поездки? А как он вообще? Ревнивый? Вспыльчивый?

– Только не думайте, что это он столкнул Пашу. Я была в комнате и могу подтвердить, что Илья никуда не отлучался. Он спал.

– Ну да! Подтвердить! Если учесть, что Елена Сергеевна подбросила вам в бокал свою таблетку, чтобы отключить, из вас получится особенно ценный свидетель.

– Елена Сергеевна? – и Калачева наморщила лоб.

– Нора. По паспорту ее Еленой зовут.

– Эту дрянь зовут Ленкой? А говорила: Элеонора! Вот дрянь! Таблетку!

– Неужели не помните, как пили с дрянью на брудершафт?

Она вновь наморщила лоб:

– Я это делала? Признаюсь, что вчера немного перебрала. Илья выпил и я… Как бы это сказать? Решила воспользоваться.

– Ну, хорошо. Эту тему мы закрыли. А кто все-таки эта женщина, ваша соперница?

– Не знаю. Похоже, что они вместе работали. Кто-то с фирмы.

– Зачем же тогда были свидания?

– А где им, по-вашему, любовью заниматься? Уезжали, якобы в банк или на совещание. Проще же, когда в любовницах секретарша?

– Значит, это Марина?

– Не знаю. Я не выясняла подробности. Мало ли на фирме красивых девочек?

– Выбор есть. И богатый. Серебряков умел подбирать кадры. Вы уезжать пока не собираетесь?

– Собираюсь.

– А деньги за путевку? Ведь пропадут? Все-таки люкс!

– Что значат эти гроши по сравнению с удовольствием больше вас не видеть? – слегка кольнула она.

– Ну, это вы можете. А вот с моими коллегами из местного убойного отдела придется объясниться. Кстати, они приехали. Я слышу незнакомые голоса. Прервем нашу приятную беседу, Екатерина Леонидовна. Желаю вам поскорее прийти в себя. Голова-то сильно болит после вчерашнего? – сделал он ответный выпад.

– Хам!

– Я вам о здоровье, а вы мне о темпераменте. Нескладно как-то получается – Испытывать терпение Калачевой Леонидов больше не рискнул и поспешно скрылся за дверью.

Его ждала беседа куда более интересная.

В холле и, правда, царило оживление. Участники вчерашнего банкета имели удовольствие наблюдать, как пространство постепенно заполняется приехавшими сотрудниками милиции. Распоряжался молодой розовощекий мужчина с погонами старшего лейтенанта на плечах. Леонидов, оценил его рвение и не спеша подошел.

– Еще не вечер, а вы уже прибыли, – сказал он. – Поздравляю! Не ожидал вас так скоро, поэтому решил убрать тело в номер покойного.

– Кто вы такой? – старший лейтенант с недоумением уставился на его помятое лицо и панибратства не оценил.

– Старший оперуполномоченный капитан Леонидов Алексей Алексеевич. Из Москвы. Угодно мои документы?

– Угодно, – коллега стал изучать удостоверение с таким же рвением. Потом вернул документ и недовольно сказал. – Вообще-то это наша территория, товарищ капитан. Как вы здесь оказались?

– Я здесь в качестве отдыхающего. Близкий друг хозяйки фирмы. Частное лицо. И в отпуске. В роли свидетеля до сих пор выступать не приходилось, но я всегда готов.

– Ага! Частное лицо! – откровенно обрадовался его собеседник. – Тело, зачем распорядились убрать?

– Вы не поняли, старший лейтенант: я здесь ничем и никем не распоряжаюсь. Просто мы не знали, когда вы прибудете. Вдруг бы он здесь протух, прямо посреди холла? Ну, сами представьте: дети выйдут из номеров и увидят труп. Я все отснял на видеокамеру, сделал фотоснимки. Место происшествия можно изучить досконально. Материалов достаточно.

– И как он умер?

– Упал с балкона и ударился виском об угол. Приглашайте экспертов и можете начинать.

– Чего уж тут теперь экспертам делать? Где тело?

– В номере-люксе на первом этаже. Пожалуйста, вот ключ. – Леонидов достал из кармана ключ и отдал старлею. – Первый этаж, с лестницы – сразу налево.

– Упал с балкона? Значит, это несчастный случай? – обрадованно сказал тот. – Значит, можно написать отказ в возбуждении уголовного дела?

– Не берусь этого утверждать с полной уверенностью.

И тут старлей посмотрел на него, как на врага. Леонидов все понял. Лишние проблемы им не нужны, как, впрочем, никому не нужны.

Старший лейтенант начал отдавать распоряжение приехавшим с ним людям. На Леонидова он больше внимания не обращал.

…Прошло два часа, во время которых коротко опросили участников вчерашнего банкета. Все подтвердили, что Сергеев был сильно пьян. Версия несчастного случая обрастала подробностями. Старлей откровенно радовался.

Наконец, пришла очередь и Алексея. Они прошли в боковую комнату, которую коллега облюбовал для бесед с сотрудниками фирмы «Алексер». И в которой сам Леонидов поутру беседовал с Ириной Сергеевной. Старлей вел себя так нахально, что Алексей не выдержал. Мальчишку надо бы поставить на место.

– Коллега, извините, но вы до сих пор не представились, – сухо сказал он. Старлей побагровел.

– Извините. Оперуполномоченный Семеркин Вячеслав Олегович.

– И какие выводы вы делаете из происшедшего, Вячеслав Олегович?

– Я вас допрашиваю или вы меня?

– Ах, это допрос!

– Но вы же участвовали в пьянке. Значит, можете быть подозреваемым наравне со всеми! – резонно заметил Семеркин. «А он не такой уж и дурак!» – подумал Алексей. И напомнил:

– А разве уголовное дело уже возбуждено? Чтобы выяснять круг подозреваемых? И разве это в вашей компетенции?

– Извините, – вновь побагровел Семеркин. – Да, это был несчастный случай.

– Значит, вы пришли к такому выводу?

– А что? Все свидетели показали, что Сергеев был сильно пьян, на ногах не держался, часто ходил на балкон покурить. Не удержал равновесие, свалился, наткнулся на стол. Эксперт констатировал, что смерть наступила от удара о тупой предмет, в результате непроникающего ранения в область виска и последующего кровоизлияния, на столе кровь. Конечно, это несчастный случай!