Текст книги "Космический маршал. Недетские игры"

Глава 4

Как обычно, после эмоционального пика наступил провал. Ощущение падения, бесполезности того, что я делала, глупости этой игры…

На этот раз все было даже несколько хуже – сказался «удар» Виктора. Чтобы избавиться от бессильной злобы, густо замешенной на чувстве одиночества, потребовалась целая минута.

Да – все, что я вытворяла, было бесполезно и, на мой взгляд, глупо, но… Ровер дал команду развлекаться, я собиралась ее исполнить. С максимально возможным эффектом. Из нас двоих шеф знал значительно больше, чтобы принимать подобные решения. Не мне было с ним спорить.

Еще несколько мгновений ушло на то, чтобы пройтись по списку спецсредств, прихваченных с собой. Основной комплект я должна была получить на Зерхане – правила, которые мы предпочитали соблюдать. Но кое-что прихватила с собой. Я не ожидала сюрпризов, но готовность к ним являлась спецификой моей профессии.

Чтоб ее…

Я не обманывалась, себя без нее не представляла.

Переодевшись – под новую футболку надела корсет, с помощью одноразового игольчатого трафарета нанесла за ухом эмблему особого отряда. Распущенные волосы скрывали ее, но при необходимости могла и продемонстрировать.

С начальством такие фокусы были согласованы, почти официальное прикрытие с реально существующим личным номером. Если уж совсем прижмет, устрою разборки со всеми вытекающими последствиями. Сразу не раскусят – по договоренности с особым отрядом мы оказывали друг другу негласную помощь, а потом будет поздно. Запрос на информацию служил одним из сигналов о помощи, а особисты и СБешники всегда недолюбливали друг друга.

Еще одна нашлепка на висок – чип управления от малого полевого набора. Пара секунд, и биоткань сольется с кожей, только сканером и определишь. Я сомневалась, что они натыканы здесь на каждом шагу, но и к этому я была готова: канал плавающий, будет подстраиваться под внутреннюю структуру информационных потоков на крейсере. Планшет я с собой не брала, но без экстренной связи оставаться не рисковала.

Сигнал пискнул как раз на тридцатой минуте. Засекала из принципа.

Дала команду открыть дверь. Истер, ни на мгновенье не задумавшись, шагнул внутрь. То ли демонстрировал свое отношение к корабельному Уставу, в котором действительно были прописаны определенные правила поведения на случай нахождения на борту представительниц женского пола, то ли… провоцировал. Второе, на мой взгляд, выглядело более правдоподобным.

– Добро на прогулку получено, – бодро отрапортовал он, цепко осматривая мою каюту. – Откуда начнем?

Карт-бланш, говорите?!

– С командного! – залихватски подмигнула я ему, застегивая наручный комм. Этот не только смотрелся обычным, таким и был. Модель из последних, но ничего особенного.

– Тогда – вперед! – он отошел на шаг в сторону, пропуская меня, но я, хитро прищурившись, качнула головой.

Ему ничего не оставалось, как выполнить мое требование. Играли мы в госпожу и ее верного рыцаря. На некоторые неточности избранных ролей я предпочла закрыть глаза.

Маленький бесцветный шарик скатился с моей руки, когда каптри переступил через порог. Рассыпался пылью, въедаясь в металлопластик. Жучки – не жучки, но теперь у меня будут данные по каждому, кто окажется слишком любопытным. Надеюсь, оснащенность вспомогательными средствами Службы Маршалов не входила в их программу обучения.

– Есть два пути… – начал Истер, как только створа двери сыто чмокнула за моей спиной.

– Я предпочитаю длинный, – уверенно заявила я, пристраиваясь рядом. Нам было о чем поговорить.

Первые шагов тридцать молчали, настраивались на беседу.

– А давно…

– А как вы…

Заговорили мы одновременно, засмеялись – тоже.

– Спрашивайте, – продолжая подсмеиваться, предложила я, отдышавшись раньше него.

– Нет уж, – усмехнулся каптри, – я обещал служить вам верой и правдой.

Ни малейшего сбоя в выбранной им роли. Не будь абсолютно в этом уверена, уже бы начала сомневаться.

– Будем считать, что это и есть мое самодурство, – непререкаемым тоном произнесла я, наблюдая, как какой-то офицер из младших предпочел перейти на галерею, шедшую вдоль противоположного ряда кают.

Ромшез, признавая, что против такого аргумента возразить ничего не может, поинтересовался:

– А как вы попали на крейсер? У нас каких только легенд не придумали. Уже даже в любовницы капитана записали.

Я, остановившись, разочарованно посмотрела на него.

– Обо мне вы узнали, а о моей начальнице?

Во взгляде Истера мелькнула какая-то мысль, но он так ничего и не сказал, просто качнул головой.

Пришлось продолжать самой:

– Половина галактики Вали уже должна, а вторая подозревает, что скоро пополнит ряды первой. Правда, – я «невольно» вздохнула, – сама я о том, что лечу с вами, узнала едва ли не последней.

– Это как? – тут же заинтересовался Ромшез, ухмылкой дав понять, что догадался о том, о чем я предпочла промолчать. Чтобы каперанг Райзер согласился на мое присутствие на борту, попросить его об этом должен был кто-то очень влиятельный.

Не знал он одного, мне и самой хотелось бы узнать, кто это был.

– Да никак, – в моих интонациях проскользнула тщательно скрываемая злость. – Сообщили об этом за три часа до того, как вы появились на орбите. У меня была заказана каюта на «Эсмере». Не люкс, конечно, но первый класс.

– А виноваты мы, – философски заметил он, жестом предлагая идти дальше.

Я спорить не стала. Ни с тем, ни… с этим.

– Я же не могу винить собственную начальницу и лучшую подругу, – пожала я плечами. – Отдуваться придется вам.

Тот понимающе улыбнулся и, словно невзначай, прикоснулся к моей ладони.

Истер играл, теперь в этом не было сомнений. Можно натренировать взгляд, улыбку, но… прикосновение станет предателем, выдавшим истинную суть. Скрыть за равнодушием чувства – легко, а вот заставить неистово биться сердце, пылать кровь в жилах, наполнить собственную кожу электричеством страсти… Его рука была теплой и бережной, но не нежной. Женщину в таких вещах не обмануть.

Надеюсь, моего открытия он не заметил.

– А ведь я просил дождаться меня, капитан Ромшез, – раздалось недовольно из-за спины.

Удивительно вовремя, я не хотела ни торопить события, ни отталкивать Истера раньше времени.

Оборачиваться в ответ на язвительную реплику не стала, и так знала, кого именно принесла нелегкая в качестве спасителя… Или скорее режиссера.

– Так я ничего и не обещал, капитан Шаевский, – с вызовом отозвался мой спутник.

Я, насмешливо фыркнув, капризно произнесла:

– Ну, мальчики, не ссорьтесь…

И только после этого оглянулась на остановившегося чуть позади меня Виктора. Его желваки напряглись, но он тут же вернул себе самообладание.

– Умеете вы делать из друзей врагов.

Я удивленно приподняла бровь.

– Мне кажется, или вы мне приписываете то, чего нет?! – Мое восклицание прозвучало двусмысленно, но это был удачный шанс. Я собиралась произнести то, что не могла сказать прямо. – Или у вас, Виктор, просто проблемы с женщинами?

Стиснув на мгновение зубы, он неожиданно расслабился. Не внешне – взглядом, дыханием, ощущением силы, которую он отпустил.

И я решила рискнуть, изменив собственным же выводам и поддаваясь наитию.

– Знаете, как меня называют близкие мне люди? – Он чуть склонил голову в ожидании продолжения. Правильно понял, что это был вопрос не к нему, к самой себе. – Перекати-поле. Стервой меня называют только недруги.

Те несколько секунд, что Шаевский продолжал молчать, были напряженными, но не настолько, чтобы я начала их сравнивать со столетиями. Даже если ошиблась…

– Перекати-поле, – повторил он медленно, словно пробуя слова на вкус. Колючего внимания Истера он будто и не заметил. – Бродяга… Странное прозвище для женщины.

Вместо того чтобы вздохнуть с облегчением – интуиция меня не подвела, я усмехнулась:

– Наверное, они достаточно хорошо меня знают, чтобы не заблуждаться.

Что ж, картина вырисовывалась очень интересная. В том, что СБешниками на крейсере командует Шаевский, я уже не сомневалась, он же был и тем, кто должен был помочь разобраться со всем, что здесь творилось. То есть с ними же…

Оставалось только согласиться, что все могло быть значительно хуже.

* * *

Признаться честно, делать в командном мне было нечего. Ни до выяснения, в чьей компании придется развлекаться, ни тем более после.

Так я думала, пока там не оказалась.

Каперанг Райзер, его второй помощник каптри Левицкий, еще один каптри с инженерными нашивками и… тот самый командир десантной группы, которого мне представили настолько невнятно, что я продолжала сомневаться, Валанд – это имя или фамилия.

Встретили меня достаточно благосклонно. Насколько я разбиралась в тонкостях полетов, мы шли в прыжке, так что всем банально было нечем заняться.

Райзер ради такого случая даже поднялся со своего места и сам, лично, повел меня на экскурсию по отсеку. Говорил много, но… опять о своем боевом прошлом.

Я не сильно расстроилась. В данном случае лишние знания – многие беды, мне они были ни к чему.

Шаевский следовал рядом с нами, время от времени кидая то на меня, то на капитана напряженные взгляды – продолжал придерживаться созданного им образа. Истеру пришлось остаться со вторым помощником.

Задумываться, договоренность это или нет, я не стала. Виктор сам объяснит, когда появится возможность.

Ждать ее долго не пришлось. Райзера отозвали к одному из терминалов – я успела заметить, как на вертикальном дисплее моргнуло алым, а мы с Шаевским, сделав еще несколько шагов, остановились, дожидаясь дальнейших распоряжений.

– Кто? – язвительно улыбнувшись (тоже роль), чуть слышно спросила я.

– Ромшез, Левицкий и Смолин, – процедил сквозь зубы Виктор.

Смолин, вероятнее всего, инженер. Надо будет разобраться с первым ощущением и узнать, почему его не было на том ужине.

– Сколько в группе?

Глядя на нас, догадаться о сути разговора было сложно. Только и можно сказать… встретились два одиночества…

– Четырнадцать. – Мой следующий вопрос он предвосхитил. Профи! – У остальных нет полноты информации.

– Десантник?

Вздох получился долгим и многозначительным.

– Приданный. Темная лошадка. Но без доступа.

– Кто на нас смотрит? – Я стояла спиной к тому месту, где находилась четверка подозреваемых.

Верхушка айсберга… Ассоциацию я запомнила, как и то, что десантника приписала к ним же.

Интуиция, чтоб ее!

– Смолин и Валанд.

Все-таки фамилия. Шаевский своих по именам не называл.

– Сделай знак – есть срочная информация.

Его бровь слегка дернулась, демонстрируя удивление, но спорить с тем, что я вызывала огонь на себя, не стал. Повел шеей, словно давила стойка кителя, потом, совершенно естественно, провел двумя пальцами по мочке уха.

Первый крючок был сброшен.

Договориться о втором мы уже не успели. Похоже, ничего страшного не произошло, Райзер вновь подошел к нам. Я была уверена, что он продолжит свой рассказ, но вместо этого каперанг вдруг спросил:

– Вы очень уверенно ведете себя на крейсере. Бывали раньше?

Судя по физиономии, Виктор тоже хотел бы услышать ответ на этот вопрос.

Ох, ребятки…

Ровера на них точно не хватало. Он всегда говорил: «Задавая вопрос, ответ вы должны уже знать. Не знаете – не рассчитывайте, что вам скажут правду».

В данном случае скрывать мне было нечего. Воспоминания о том случае были настолько приятными, что вызывали невольную улыбку.

И я даже знала, как зовут их причину.

– Стандарта четыре тому назад, на «Хурагве».

– На «Хурагве»?! – Шаевский на мгновение, но опередил капитана.

Я пожала плечами, делая вид, что не совсем пониманию их недоумение.

– На «Хурагве», – повторила вынужденно. И добавила, поясняя: – Я брала интервью у генерала Орлова. Как и сейчас, его было проще найти на борту крейсера, чем в Штабе Объединенного флота.

– Но в вашем послужном списке…

Виктор был выше меня, но посмотрела я на него сверху вниз:

– А про творческие псевдонимы вы что-нибудь слышали?

Минута молчания была оглушительной.

– А вы случайно с полковником Штормом не знакомы? – как-то вяло полюбопытствовал Райзер.

Интуиция воспрянула духом и тут же ухватилась за вопрос, чтобы выдать сигнал тревоги. Милашка капитан не должен был этим интересоваться, или…

Или меня сюда определил именно Шторм, но под весьма нестандартным соусом.

Ну, полковник… Встретимся мы с тобой как-нибудь… наедине.

Не покраснела я только чудом. Это был первый и последний случай, когда я сама пыталась соблазнить мужчину. Что делать, Шторм умел производить неизгладимое впечатление. Пусть и недолго, дней десять, что находилась на крейсере, но я была в него страстно влюблена.

Увы, моим надеждам сбыться не удалось. Остудил он меня одной фразой: «Я девушек у друзей не отбиваю». Что это значило, я не узнала до сих пор.

О том, что у нас ничего не получилось, – не жалела. Каждому – свое. Мне – Служба Маршалов.

– Со Славой? – позволив своей стерве проявиться во всей красе, переспросила я. – Мы с ним очень хорошо знакомы.

Во взгляде Виктора появились бесенята, а вот капитан, хоть и держался молодцом, явно был растерян. Думаю, Шаевский этого тоже не пропустил.

От дальнейшей беседы на скользкую тему нас спасло прозвучавшее предупреждение:

– До выхода из прыжка десять минут…

Я восприняла это как предложение исчезнуть с глаз долой. Понимающе улыбнувшись Райзеру, вопросительно посмотрела на Шаевского. Ему хватило одного мгновения, чтобы вернуть лицу холодную бесстрастность.

Шикарная выдержка!

– На тренажерный? – сухо уточнил он у меня, направляясь к выходу из отсека. Ромшез, заметив, что мы собираемся уходить, двинулся наперерез.

– Мне нужен Левицкий, – едва слышно прошептала я, на мгновенье обернувшись.

О талантах Виктора Истер меня предупредил, а вот о своих… Я была уверена, что, не имея их, он бы не оказался в этой команде.

Ответить тот ничего не успел, но, когда мы вышли из командного отсека, нас было уже четверо.

Я любила большие компании. В них намного проще работать.

Лифтовая шахта находилась за аварийной перемычкой. На «Хурагве» во время учебной тревоги приходилось видеть, как она действует. Сначала врубалась система выравнивания давления, затем, одна за другой, опускались двух– и трех-сегментные плиты. Боевые крейсеры имели модульную структуру с отдельными системами жизнеобеспечения и эвакуации.

Идея, кстати, принадлежала старшему Горевски. Говорят, потери после ее внедрения снизились на порядок. Официально мы вроде как не воевали, но что-то такое постоянно витало в воздухе.

– Присоединюсь к вам позже, – бросил Шаевский, неожиданно сворачивая на боковую террасу.

К кому он обращался, непонятно, но мы все дружно кивнули. А Истер еще и вздохнул с явным облегчением, получив в ответ от Левицкого понимающую улыбку.

– Он всегда такой? – задумчиво посмотрев вслед Виктору, полюбопытствовала я. – Или его настолько беспокоит мое присутствие на борту?

– А оно должно беспокоить? – тут же ухватился за мой вопрос Станислав.

Не знаю, за что уж он попал в список утративших доверие Шаевского, но хватка у него была. Некоторая прямолинейность этого факта не отменяла.

Мой шаг к нему был больше похож на танцевальное па. Или бросок кобры. Мгновение – и я практически прижалась к нему. Приподнялась на цыпочки – парни все, как на подбор, выше меня, – буквально касаясь губами мочки уха, прошептала:

– А ты как думаешь?

Когда я отступила назад, отметив удовлетворение во взгляде Ромшеза, губы Станислава продолжали чуть иронично улыбаться.

Ставить ему отлично за самообладание я не торопилась – зрачки заметно увеличились, но главным результатом этого эксперимента было воспоминание, разбуженное тонким ароматом, исходящим от его кожи.

Сердце замерло, отказываясь биться, горло стянуло удавкой.

До сих пор мои поиски были безрезультатными. До отчаяния еще далеко, но уязвленное самолюбие уже проснулось.

Три года… Три года с завидной регулярностью я просыпалась по ночам, ловя в своих снах этот запах и чувствуя, как по-мужски сильные, но нежные пальцы ощупывают мое тело, пытаясь обнаружить возможные травмы. Выстрел парализатора сбил меня в прыжке, оставшиеся метра четыре я уже падала, без малейшей возможности сгруппироваться.

Операция тогда сразу пошла вкривь и вкось, продолжалась тоже с сюрпризами. По следу Факира шел Эдик, но тут появилась информация об одной твари, с соответствующей кличкой – Мразь, и мне пришлось заменить Эскильо.

Потом в дело вступила местная служба порядка, решив отличиться и перехватить у нас приз. Пока Ровер разбирался – мои маршальские права они посчитали ущемлением своих интересов, тот успел добраться до космопорта.

Нашла я Факира дней десять спустя, поминая всех, включая собственного шефа, последними словами. Тот забрался в такую дыру, где на сотню населения – сто с прошлыми или настоящими проблемами с законом. Какое там взять чисто, хотя бы просто взять да вывезти!

Первое мне удалось, а вот со вторым оказалось значительно хуже. Факира я забросила в один кар и, задав конечный пункт, на автомате отправила к ближайшему отделению розыскников. А сама, на другом, страховала.

Я уже получила подтверждение, что они груз получили, когда мою машину сбили. Все бы ничего, скрываясь от сканеров, я шла сверхнизко, но кто-то из моих преследователей решил не оставлять возможных свидетелей. Ему это почти удалось. Заряд блокировал возможность двигаться, но не снизил чувствительности. Удар о землю был сильным, сознание я потеряла.

Очнулась от осторожных прикосновений и аромата мужского одеколона. И ощущения надежности, от которого хотелось уткнуться носом в чужую грудь и замереть, не веря в собственное счастье.

Насладиться своим вниманием незнакомец мне не позволил, игла инъектора впилась в кожу, чтобы избавить от боли. Факир стоил мне сотрясения, нескольких ушибов и рваных ран.

Пришла я в себя уже в больнице. По палате бродил угрюмый Ровер, а на столике рядом с кроватью лежал увядший цветок горького апельсина.

С того дня запах нероли стал для меня символом неразгаданной тайны.

– Я думаю, – он задержался с ответом, словно давая мне вновь пережить те дни и… те мгновения, – что нас всех ждет множество сюрпризов.

Не хотелось сдаваться так просто, но… он был прав.

Только ему знать об этом было не обязательно.

* * *

– Ходят слухи, вы участвовали в гонках на карах?

Тренажерный уровень еще называли учебным. Из пары десятков отсеков доступ мне был разрешен меньше чем в половину. Об этом с грустью уведомил Истер, как только мы покинули лифтовую шахту.

– Было дело, – отозвалась я, чуть помедлив с ответом.

Висок кольнуло – на планшет по внутренней связи пришло сообщение. Судя по подписи – Шаевский, Виктор забросил второй крючок. Для Ромшеза. Если он тот, кого мы ищем, моя переписка должна быть у него на контроле.

Давать команду на открытие не стала, успею просмотреть, когда вернусь. Но была готова поспорить, что он переслал мне выжимки из личных дел подозреваемых.

– А на штурмовых катерах не хотите попробовать?

Я с любопытством посмотрела на Станислава. Его настойчивость не выглядела подозрительно, но на некоторые предположения наталкивала. Кажется, ему нужно было со мной поговорить.

– С вами?

– Можно и со мной, – согласился он и взглядом указал на отсек, неподалеку от которого мы остановились. Решали, с чего начать.

– Симуляторы, – без воодушевления протянула я.

– Боевые симуляторы, – поправил он меня. – Полное погружение. Если хотите, в реалиях боя.

Я, склонив голову, задумчиво посмотрела на него.

За штурвал настоящего катера садиться мне не приходилось, а вот летать на подобных симуляторах – да.

История из моего далекого прошлого.

В семье нас было четверо – три брата и я. Все с раннего детства бредили полетами, отец – испытатель, отсюда и тяга к взвешенному риску.

Родители были не против, они всегда потакали нашим разумным желаниям.

Ярусь поступил в военную академию первым. Спустя год следом за ним отправился Антон, а еще через два – Влад. Мне до мечты оставался один шаг, подготовительные курсы я закончила успешно.

А потом авария на каре и травма позвоночника. Несколько месяцев в специальном экзокорсете до полного восстановления функций.

За все время, что длилось лечение, я не проронила ни слезинки, хоть и осознавала, что сама, собственными руками поставила крест на своей военной карьере. Путь в космос был для меня открыт, но только в качестве пассажира. Да и то с предосторожностями, которые я всегда соблюдала. Но тоска была, не позволяя мне смеяться и верить в будущее.

Положение спас отец, установив дома новейший симулятор. Как и с кем договаривался, известно мне стало позже.

Налеталась я тогда на всю оставшуюся жизнь, не заметив, как избавилась от этой страсти. Но зато обрела другую. Встреча с друзьями отца – тогда еще полковником Орловым и бывшим помощником директора Службы Маршалов, изменила мою жизнь.

– На желание?

Станислав даже вскинул бровь, удивляясь моей наглости.

Не объяснять же ему, что, предложи он настоящий полет, я бы не решилась на подобную дерзость – не мне тягаться с ними. Но вот виртуальный…

Осознание, что обойдется без трагических последствий, позволяло действовать решительно.

– Это похлеще, чем нарушить Устав, капитан, – глубокомысленно заявил Истер, не без любопытства глядя на Левицкого. – Откажешься – объявят трусом, согласишься…

Его молчание звучало многозначительно.

– Мне всегда казалось, – задумчиво протянула я, стараясь не смотреть на Станислава, уж больно личным было то, что я собиралась произнести, – что мужчины, которым идет аромат нероли, отличаются особой решительностью.

– А это уже похоже на вызов, – опять вклинился Ромшез. – Знаешь, Стас, а отступать тебе больше некуда.

– Пока еще есть куда, – жестко раздалось со стороны лифтовой шахты. Как же не вовремя! – Извините, госпожа Мирайя, но вы, как мне кажется, слегка забылись. Мы не в борделе, а на борту боевого корабля.

Шаевский был хорош в своем тщательно сдерживаемом бешенстве. Не знай я, на чьей стороне играет, вполне могла допустить, что его гнев искренний.

– Перестань, Виктор, – Левицкий сделал ударение на втором слоге имени. Прозвучало панибратски, но Шаевский даже не дернулся. С тем же, похожим на маску, выражением лица продолжал наблюдать за мной. – Невинная игра.

Я, без малейшего волнения, словно меня это и не касалось, заметила, обращаясь к Станиславу:

– Если ка-пи-тан так боится за вашу нравственность, я могу заранее озвучить свое желание.

– Мне кажется, – с улыбкой откликнулся Истер, – он больше беспокоится за вас, прекрасная Элизабет. Как престарелый дядюшка о юной племяннице, которую пытаются совратить опытные ловеласы.

Не сдержавшись, фыркнула. Не будь у них офицерских нашивок, посчитала бы за мальчишек, что хорохорятся перед понравившейся им всем барышней. Но здесь все было не столь безобидно.

Пока я проверяла их, они пытались ввести в заблуждение меня. Обращение по именам, дружеское похлопывание по плечу, прорывающиеся эмоции… Детский сад! И за всем этим только одна цель – доказать собственную безобидность.

Возможно, у них что-нибудь бы и получилось, но в эту игру мне уже приходилось играть. Со Штормом. Так что с правилами я была хорошо знакома.

– А мне кажется, – повторив интонации Ромшеза, произнесла я, – что летать мы сегодня не будем. Капитан, – я повернулась к Шаевскому, – будьте так любезны, проводите меня в каюту.

Первым отреагировал Истер. Ему достаточно было сделать два шага, чтобы встать между мной и Виктором.

– Элизабет, прогулку вам обещал я. Хотите, я вызову их на дуэль, убью обоих, и мы пойдем дальше?

Его взгляд был таким обескураженным, что я невольно ощутила жалость. Пришлось напоминать самой себе, что я действительно нахожусь не в борделе, а на боевом корабле. Жертв здесь быть не могло по умолчанию, только хищники.

– Если вспомнить, что я обещала своей начальнице, – протянула я, глядя на Истера с хитрым прищуром, – можете вызывать. Только разделайтесь с ними побыстрее, скоро обед.

Одна фраза, и напряжение начало спадать, даже Шаевский был вынужден отреагировать на мою реплику кривой усмешкой. Мол, ничего другого он и не ожидал.

Я же, воспользовавшись некоторым потеплением, развернулась к Станиславу:

– Так что с моим предложением?

– Вообще-то, оно уже давно принято, – отвлекся тот от комма, на котором что-то просматривал. – Вы были несколько заняты, я терпеливо ждал, когда освободитесь.

На этот раз Шаевский возражать не стал и даже первым направился к отсеку, приглашая следовать за собой.

Внутри оказалось двое вахтенных – в званиях нижних чинов я разбиралась плохо, и несколько пилотов, с любопытством отреагировавших на наше появление. Все в мешковатой десантной форме.

И… Валанд. А ведь мы его оставили в командном…

Поведение Виктора стало более понятным. С его точки зрения как командира СБ на корабле.

– Решили полетать? – повернулся тот к нам, отвлекшись от разговора с одним из лейтенантов, на голове которого все еще находился адаптационный шлем.

Видно, устраивал разбор.

– Да вот, – первым отозвался Истер, – госпожа Мирайя бросила Станиславу вызов. Хотим посмотреть, что из этого получится.

– Госпожа Мирайя, – повторил Валанд за Ромшезом и, что-то тихо сказав десантнику, подошел к нам. – А не хотите со мной?

– Я бы на вашем месте отказался, – прошептал мне на ухо Левицкий. Стоял он у меня за спиной. – Со мной у вас был шанс, с ним…

Я, оглянувшись, хмыкнула. Где наша не пропадала! Особенно когда не отпускало ощущение, что все именно так и было задумано.

– На тех же условиях? – уточнила я у Валанда, который разглядывал меня, не скрывая своего прагматичного интереса.

Первое впечатление вполне ожидаемое. Прямолинеен, но настолько профи, что отсутствие гибкости ему просто прощают. Не лишен обаяния, знает, что такое женское внимание, и не гнушается им пользоваться. Понимает, что может погибнуть в любой заварушке, от риска не бежит, но делает все, чтобы этого не случилось. Поэтому и жизнь любит едва ли не больше, чем остальные в окружившей меня компании.

Все бы хорошо, но концы с концами у меня не сходились. Он был на мостике. Рядом с капитаном и инженером. Скорее всего посвящен в детали происходящего не менее, чем СБешники. А значит, в моей характеристике есть либо пробелы, либо ошибки.

– И каковы были условия? – поинтересовался он. Не у меня, у Левицкого.

Уступать тому право разговора я не собиралась.

– Желание! – ответила я с улыбкой. – Кто выигрывает, тот и загадывает.

– Заманчиво, – кивнул он. – Я не против.

– Я – тоже, – не дав Станиславу заявить свои права на развлечение, тут же произнесла я. – На каком из них?

– А это на ваше усмотрение. КР24? КР25Бис? Или что попроще?

25Бис. Новейшая модификация, ею занимался отец. Говорил, что модель получилась удачная, он остался доволен. Когда была последний раз в отпуске, предлагал испытать себя на тренажере. Я отказалась, хотелось просто отдохнуть, без экстрима.

Знала бы…

А должна была. В нашей службе трудно предугадать, что может понадобиться. Ровер, отправляя меня ловить Горевски, не забыл и об этом факте моей биографии. Папа́ Валесантери и глава моей семьи были близко знакомы.

– На двадцать четвертом. Только не эске, она бьет отдачей на сложных маневрах. Лучше на тэшке.

Мальчики несколько обескураженно переглянулись. Потом Валанд, прищурившись, перевел взгляд с меня на Шаевского.

– Мирайя, говоришь?!

– Досье читать надо лучше, – невинно улыбнулась я. – Так мы летим или нет?

– Подожди, – выступил вперед Левицкий. – Испытатель Эдмон Мирайя? – Смотрел он не на меня, а на Виктора. – Так ты поэтому…

Ответить Шаевскому я не дала, а то и правда могло дойти до дуэли.

– Тридцать секунд, отсчет пошел…

Валанд усмехнулся и показал на симулятор в левом ряду.

– Как вы и хотели – тэшка. А я, если позволите, на бисе.

Я развела руками:

– Да без проблем.

К модулю командир десантников подвел меня сам. Поднял верхний купол, но даже не дернулся, чтобы помочь мне устроиться в кресле пилота.

Надеюсь, я его не разочаровала. Тело продолжало помнить, в какой момент нужно согнуть колено, словно поднырнув под панель управления, потом расслабленно откинуться, позволяя ложементу принять твой вес и подстроиться под анатомические особенности фигуры.

Но когда дело дошло до широких фиксирующих ремней, наклонился ко мне.

Чуть подправив положение ног, пристегнул нижний. Проверил натяжение, активировал компенсатор.

Кажется, мне предстояло добиваться своего желания в боевой обстановке. Вряд ли он столь трепетно отнесся бы к моей безопасности для обычного гоночного полета.

Вторая опоясала живот, приподняв грудь.

– Что у вас под футболкой?

– Маленькие женские тайны, – с улыбкой отозвалась я, надеясь, что он не станет настаивать на ответе. Узнай о корсете, развлечение закончилось бы, так и не начавшись. Перестраховка, но он имел на это право.

– То-то я смотрю, они от вас ни на шаг не отходят, – ухмыльнулся он, подумав скорее всего о чем-то своем.

– Задание? – поспешила я отвлечь Валанда, пока тот пристегивал перекрестные ленты. Его чрезмерная дотошность была мне ни к чему.

– Продержаться десять минут, – чуть отстранился десантник, поправил мне волосы. Прежде чем надеть шлем, убрал прядь за ухо. Его пальцы замерли на мгновение – не увидеть знак особого отряда он не мог, продолжили движение. – За каждый удачный выстрел дополнительные очки.

Его голос даже не дрогнул.

– Надеюсь, мне не придется раскаиваться в своем безрассудстве? – тихо произнесла я, зная, что он все равно услышит.

– Боюсь, что мне придется сожалеть об упущенной возможности, – опуская купол симулятора, прошептал он.

Третий крючок был сброшен. Оставалось еще два. Я не собиралась вычеркивать Левицкого из списка подозреваемых лишь на том основании, что он когда-то меня спас.

Да и он ли это был?