Текст книги "Академия создателей, или Шуры-муры в жанре фэнтези"

– Я не об этом спросил.

– Знаю, но не могу ответить на вопрос, который мучит всех. Пока нет никаких фактов, указывающих на то, что это ритуальное убийство. Однако я все свои награды готов поставить, что оно не последнее.

– Все бездны ада! – выругался Графт.

– Именно так. К сожалению, нам придется довериться расследованию контролеров и ждать. И давай уже сменим тему, я больше не могу думать о том, что произошло: картина растерзанного тела в подвале до сих пор стоит перед глазами.

– Хорошо, поговорим о другом. Расскажи мне тогда, почему ты так странно реагируешь на студентку Элаи? Она волнует тебя?

– Скорее я выделяю ее среди студентов, – не стал отпираться я. – У нее есть свои секреты и странности, связанные с семьей. Мне очень часто бывает ее жаль, она словно пытается спастись, выбраться.

– Пробиться, – вклинился Графт и поймал мой уничтожающий взгляд.

– Бесчувственность у тебя в крови.

– Почему сразу обвинения? Разве я сказал неправду? Пойми меня правильно, я прекрасно отношусь к студентке Элаи, но нужно смотреть на вещи реально. В связи с ее положением оказаться на вершине рейтинга ей гораздо важнее, нежели многим здесь. И может, именно поэтому ты и благоволишь ей, я бы сказал, покровительствуешь временами.

– Может быть и так, – пробормотал я, глядя на огонь.

В груди шевельнулось тянущее неясное чувство. Не иначе это убийство и старость меня когда-нибудь доконают.

Глава 5. Происшествие

Ариадна Элаи

Рассказав ректору про то, что видела, я посчитала свой долг выполненным, и скоро другие проблемы вытеснили произошедшее. Но невольно поймала себя на том, что на лекциях я постоянно рассматриваю ректора.

Все вызывало в нем восхищение: его уверенность, взгляды, манера себя вести и подать. Даже движения. И одно меня радовало несказанно – он не нравился мне внешне.

Я не думала, что Фаранар мне понравился как будущий избранник, это смешно. В его возрасте чьей-то половинкой не стать, а выходить замуж по расчету я не планировала. Однако то, что на протяжении семи лет он мне пусть немного, но помогал и поддерживал, видимо, сыграло со мной злую шутку.

Похоже, в ректоре я видела тот идеал отца, наставника, о котором всегда мечтала и каким хотела видеть своего родителя. Наблюдая за Фаранаром, я понимала, что пристрастна и восхищаюсь им, скорее всего, многое преувеличивая. И тем не менее ничего не могла с собой поделать.

Я постоянно себя одергивала, но, увы, все повторялось изо дня в день. Лишь бы глава академии не заметил, а то я точно после этого не смогу ему показаться на глаза.

Также изо дня в день я видела постоянную озабоченность Фаранара: не иначе расследование не давало желаемых результатов, во взгляде ректора стыла тревога. И я была готова поспорить, что его деятельность в академии – это не единственное дело, которым он занимается.

А однажды вечером получила этому подтверждение.

В академии не было личных ванных комнат, вместо них были купальни, в которые мы ходили согласно удобному для каждого графику. Для меня же купальня была не просто местом омовения: именно здесь я могла расслабиться и обдумать насущные планы или проблемы.

Вот и этим вечером я отправилась туда, в последний момент заняв свободное время. С завтрашнего дня у меня начинался отбор в мою первую команду, и мне было нужно хорошо подумать.

Я разложила в купальне полотенца, которых набрала с собой несколько штук. Был у меня такой пунктик. Можно, конечно, использовать заклинание, но потом несколько часов невозможно привести себя в нормальный вид. Эффект – словно в ураган попал. Окажись мы в каком-нибудь мире, там все проще, но не в нашей реальности.

В купальне медленными полупрозрачными кольцами раскручивался пар, заполняя помещение, на мраморных стенах поблескивали капельки влаги, под потолком зависли магические шарики, мягко освещая пространство. Красота!

Раздевшись донага, я оставила вещи на лавке, а сама почти со стоном удовольствия ступила в воду, на ходу закрепляя волосы на макушке.

Думая о бытовых и банальных вещах, я расслабилась в теплой неге, нагнав вокруг себя побольше пены и откинувшись головой на бортик небольшого бассейна, решив обдумать сложившую ситуацию.

Но мысль даже развиться не успела, как мой покой был нарушен: в воздухе раскрылся портал и из него вывалился мужчина.

Вскрикнув, я сжалась, спрятавшись за пеной, так что торчали одни глаза и макушка, заодно приготовив боевое заклинание. Но от шока у меня челюсть отпала, когда в бассейне в полный рост встал… ректор!

Вода лилась с Фаранара ручьем, а на голове еще и покоился комок пены. Одежда была разорвана, подпалена, а на щеке имелась рана, из которой вытекла капелька крови.

Рефлекторно я сжалась, невольно проследив за падением, а ректор, стремительно осмотревшись, на миг дольше, чем должно, задержав свой взгляд на мне, нецензурно выругался и буквально проглотил окончание ругательств, уставившись мне в глаза.

– Прошу меня простить, досадное недоразумение, – сообщил в следующее мгновение глава академии, вытирая воду с лица и отряхивая ладонь.

– Ни… ничего страшного, – с трудом смогла вымолвить я, машинально подгребая к себе пену.

Фаранар в это время развернулся и, выйдя из бассейна, высушил на себе одежду. С волосами он рисковать не стал и прихватил одно из моих полотенец.

– Я верну.

– Да не стоит, – пропищала и, не узнав своего голоса, откашлялась.

Развернувшись к стене, ректор попробовал открыть портал, но вместо перехода раздался хлопок, и я готова была поспорить, что он снова выругался. Кажется, было что-то сказано о мерах защиты женских купален.

Наконец маневр отступления удался: портал в стене был построен. Мимоходом покосившись на меня, Фаранар распрощался и был таков.

А я еще долгое время не могла отойти от этого происшествия и периодически ни с того ни с сего начинала подгребать к себе пену.

Видимо, и об этом мне стоит молчать.

* * *

Наутро настроение было нервное, и на лекции по теории разрушения я была невыспавшаяся и очень рассеянная. Вместо того чтобы сосредоточиться на деле, которое так и не смогла обдумать накануне, я гадала, куда же исчезал ректор и почему вернулся в столь потрепанном состоянии?

Была ли его отлучка связана с убийством, или это другая сфера деятельности?

– Элаи?

Вскинув глаза, я увидела стоящего рядом с моим столом Русира, который, подняв бровь, смотрел на меня с любопытством.

– Да?

– Вы слушали, о чем я сейчас рассказывал? – четко выговаривая вопрос, будто спрашивал у ребенка, поинтересовался декан деструкторов.

– Я… конечно…

– Это прекрасно. Тогда, может, вы попробуете выполнить первое задание?

– Может, не стоит? – промямлила я. – У меня такие переменные успехи в создании достаточно крепких заготовок…

– Ничего страшного. Практика творит чудеса.

Вымученно улыбнувшись, я направилась к кругу в центре аудитории, который в целях безопасности был огорожен защитным экраном.

Проскользнув в небольшую брешь в круге, я в нерешительности замерла, дожидаясь стандартно запущенной модели разрушения, после чего должна была начать создание заготовки и довести ее до конца. Защитить от ликвидации, или деструкции, как это называли сами разрушители миров. Тогда мое творение будет иметь шанс на существование, поскольку прошло проверку на прочность.

Но вместо модели в круг вошел сам преподаватель.

– Э? – только и смогла вымолвить я, вскинув на него полный удивления взгляд.

– Что такое? – забеспокоился Русир. – Вы ведь слышали меня и знаете, что сегодня ваши заготовки буду испытывать я.

– Ну, это, да… – пролепетала я, чувствуя, как отчаянно краснею от своего вранья.

– Вот и прекрасно, – широко улыбнулся деструктор. – Начинайте.

Настороженно покосившись на преподавателя, я, прикрыв глаза, начала создавать планету. Слои ложились один на другой, шар вертелся в моих руках, и вот на поверхности появились континенты, моря, в воздухе запахло свежестью.

Не прошло и десяти минут, как планета зависла в воздухе, радуя глаз своей гармоничностью. Я очень любила красивые миры и старалась создавать именно такие.

Теперь предстояло самое сложное – окружить этот прекрасный шарик плетением защиты, чтобы нехороший деструктор до него не добрался. Закрепив первые петельки из силы, я начала плетение.

Ажурный узор сиял золотым, оплетая планету, а я, чуть ли не высунув язык от усердия, создавала защиту. В этот раз данный процесс давался на удивление легко, и цвет плетения был немного другим. Может, показалось?

– Элаи, вы трясетесь над заготовкой так, как мать над единственным дитя. Давайте шустрее. У меня вон еще целая группа, которую надо успеть потерроризировать.

– А мне нужно сделать так, чтобы вы не разрушили мою заготовку.

Русир иронично приподнял бровь, явно сомневаясь в моих силах не то что против него, даже против своих студентов.

– Ну, тогда мешать творческому процессу создания шедевра просто грех, – хмыкнул преподаватель.

А я невозмутимо доплела защиту, прекрасно понимая, что не пройдет и нескольких минут, как мою планету разрушат. Это всегда очень болезненно, словно убивается часть меня. И тем больше я понимала необходимость научиться защищать свои создания от окружающего их мира.

– Ну что? Мне уже можно приниматься за дело? – насмешливо поинтересовался Русир.

Я, насупившись, лишь кивнула, приготовившись к неминуемой боли.

Не торопясь, декан подошел к моему висящему шарику, я же в это время вышла за пределы экрана, чуть ли не со слезами наблюдая за действиями деструктора, словно это меня будут разбирать по кускам.

Вот Русир призвал силу, и черные частицы напали на мой мир, стараясь разбить его на миллионы осколков. Плетение засветилось в ответ на агрессивные действия, но я знала: защита долго не продержится. Антидеструкция – мое слабое место.

Однако то, что произошло дальше, повергло меня в шок: узор начал светиться сильнее. Волнение внутри меня усилилось, я прижалась носом к экрану и чуть ли не подпрыгивала на месте от паники.

А защита среагировала в этот раз на редкость агрессивно: свечение увеличилось, и Русира шмякнуло об энергетическую стенку. Тот даже руки распластал, когда его приложило.

В аудитории повисла тишина, и, когда преподаватель рухнул вниз спустя мучительное мгновение полного ошеломления, звук получился поистине пугающий. А деструктор перевернулся, встал на четвереньки, мотнул головой, видимо, возвращая ясность мыслям, и лишь потом, держась за экран, поднялся полностью.

Сфокусировав на группе взгляд, декан сказал:

– Все свободны, кроме Элаи.

Тут я полностью осознала: мне пришел конец. Даже те, кто в группе меня сильно недолюбливал и презирал, сейчас смотрели с жалостью – видимо, никому не чужд гуманизм.

Сходив в соседнюю комнату и, судя по звяканью, что-то там выпив, преподаватель вернулся, двигаясь уже нормально. Но меня это не порадовало, а скорее заставило еще сильнее напрячься.

Русир обошел меня со всех сторон, внимательно разглядывая, будто неведомую зверюшку, неожиданно оказавшуюся смертельно опасным хищником. Я же про себя возносила заклинания отвода беды.

Замерев и нависнув надо мной всей своей харизмой, он уставился на меня жутковатыми сейчас, потемневшими глазами.

– Что же в вас изменилось за это время? Признаваться будем?

– Поверьте, я все та же студентка Элаи, – протянула я, сжимаясь под этим взглядом.

– Ну-ну. Раньше нормальной защиты сделать не могли, а сейчас такую сплели, что под моим ударом устояла. Только один человек мог создавать подобное, и вы точно не он.

– Я – это я… – начала отвечать я на столь странное заявление, но тут декан схватил меня за талию и поднял вверх.

Радужка в правом глазу Русира засветилась серебром, и деструктор, разглядывая меня, даже немного потряс мое вялое от шока тело. Руки и ноги болтались, словно у куклы. Затем он поставил меня на пол, резко наклонил и внимательно осмотрел шею рядом с затылком.

– Ничего нет… Немыслимо!

По коже пополз холодок, и я, вскрикнув, резко разогнулась, врезав макушкой преподавателю по лицу, а точнее по носу.

– Ой, извините, я не хотела, – в ужасе забормотала я и бросилась помочь, но деструктор отшатнулся.

– Нет, не надо, – прогнусавил он, подлечивая нос. – Боюсь, на сегодня нашего общения хватит, а то еще развоплощусь раньше времени.

– Ну что вы…

– Твой мир я пока оставлю у себя, посмотрю его, еще немного испытаю. – Видимо, заметив тревогу на моем на лице, добавил: – Не трясись так, все с ним, думаю, будет в порядке. Раз выстоял против меня, значит, жить будет.

Никакие мои протесты и доводы забрать детище с собой не помогли. Меня выставили прочь, не забыв наказать зайти через несколько дней и забрать имущество.

Оказавшись в коридоре, я не могла поверить своему счастью: я научилась делать отменную защиту!

Глава 6. Найти и перепрятать

Отбор команды оказался не таким простым делом, как могло показаться, а в дополнение к этому еще началось испытание плетельщиков. Все создатели должны его пройти на восьмом курсе, чтобы знать, смогут ли они использовать сведения судьбы для своих миров.

Корпус прорицателей – очень необычное место. Вроде те же каменные стены, арки, окна, но…

Везде висят невесомые плетения, видимо, студенты тренируются, они очень похожи на тончайшую ажурную паутинку, вот только сделаны из живых переливающихся нитей разных цветов.

Куда ни кинуть взгляд – ощущение, что ты попал на чей-то чужой, неизвестный праздник жизни. Все так ярко, нарядно «украшено». И солнечные лучи, попадая в одну из паутинок, вызывали целый сноп магических искр, будто кто-то запустил небольшой фейерверк. Очень красиво.

А в некоторых центральных комнатах нет пола, и вода, словно время, стекает вниз, а вокруг витают куски разных реальностей, от которых тонкой струйкой тянется сила-связь к этим удивительным водопадам.

Я шла и нервно теребила складки своего синего платья – за восемь лет я, кажется, уже разучилась носить другие цвета, – но отмечала прекрасные странности, виденные мною лишь краем сознания. Сейчас меня снедал страх перед неизвестностью.

Вот нужная мне дверь с золотистой табличкой и красиво выведенным на ней именем главной плетельщицы. Глубоко вздохнув, я решилась и уже вскинула руку, чтобы постучать…

– Входи, чего мнешься, – послышался грудной женский голос.

Нервно сглотнув, я нерешительно толкнула дверь и вошла в немного захламленный кабинет совершенно необычных оттенков. Здесь словно взорвался магический шар с красками и избирательно расписал всю мебель в разные цвета.

Я уж молчу о реках времени, которые текли через окно, впадали в стену и вылезали на потолке. Серебристые, розовые, сиреневые и многих других цветов воды.

Растерявшись, на миг я совсем забыла, где нахожусь, и, крутя головой по сторонам, отмечала все новые и новые «чудеса».

– Насмотрелась?

Повернувшись на голос хозяйки, я увидела полную, средних лет женщину, у которой в глазах плескалась вечность. И я даже не сразу обратила внимание на ее необычное, немного старомодного покроя пышное платье – нижние юбки шуршат, на подоле кружево.

«Да такое сто лет уже никто не носит, сейчас в моде строгая классика с минимумом украшений», – думаю я и сама останавливаю себя на этих странных, совершенно не к месту мыслях.

– Простите.

– Ничего. Все, кто ко мне приходит, реагируют одинаково странно. Но ты хоть извинилась.

Если раньше я чувствовала себя неудобно и неуютно, то сейчас раздрай в моей душе только увеличился.

– Значит, вот ты какая, – задумчиво проговорила женщина, словно разговаривала сама с собой.

– Э-э-э…

– А он восемь лет ни с места. Ну, вот что за дурные мужики пошли? Вот во времена моей молодости…

– Что?

– Это я об отношениях.

Кажется, она сумасшедшая.

– А дурак совсем ничего не делает. Зачем, спрашивается, тогда интересовался?

– Кто? – удивилась я.

– Да ректор твой.

Это она главу академии называет… Ох…

– Можешь ему не говорить мое лестное мнение.

– Не-е-е… Я буду молчать, – пообещала я, усиленно закивав.

– Но все-таки он очень расточителен. Прошлепает!

Я уже ничего не понимала и предпочитала просто стоять и не заострять на себе внимание плетельщицы. Может, она про меня забудет?

– Если до окончания он не возьмет все в свои руки, то мы поговорим! Хоть и молодой, но с опытом! Так почему же такой дурак?

Видимо, и об этом мне стоит молчать. Скоро я начну опасаться за свою жизнь – столько у меня секретов накопилось.

– Ладно, что уж тебе об этом говорить. Перейдем лучше к делу. Есть для тебя испытание – найти кинжал Аджа.

Я растерялась – и от такого резкого перехода, и от того, что услышала.

– А где искать?

– В академии, конечно! В этих стенах хранится этот предмет, – и женщина отклонилась и будто старого друга по плечу похлопала по камню в кладке стены.

Очень помогла, ничего не скажешь. Столько информации, что боюсь, не запомню…

– А теперь иди, тебе еще надо зайти к этому слепцу, чтобы он начал выведывать, какое задание я тебе дала. Ты ему не скажешь. Придет время, и кинжал решит твою судьбу. А теперь отправляйся. Мне еще кружева моих лентяев оценивать. Курсовые работы, между прочим!

Не успела я оглянуться, как меня быстренько выставили за дверь, словно поддали магического пинка, заставив непонимающе озираться по сторонам.

Из всего разговора с этой необычной и, безусловно, интересной во всех отношениях женщиной я поняла только одно – мне надо найти кинжал Аджа, и это повлияет на то, как я закончу академию.

Значит, мне во что бы то ни стало нужно отыскать необходимое!

* * *

Как и говорила плетельщица, Фаранар вызвал меня к себе в тот же день, и я, несмотря на наши общие тайны, шла к нему с неувядающим воодушевлением, хоть и смущалась. А вдруг мне помогут или подскажут, где найти эту загадочную вещь?

Кабинет ректора встретил меня теплом, уютом и неизменным запахом хвои. А сам хозяин сидел за столом и что-то хмуро читал в книге.

– Добрый день, – поздоровалась я, присаживаясь на стул напротив стола.

– Добрый… – отложил документ ректор. – Можете ли вы мне рассказать, что вам сообщила плетельщица?

Ничто в поведении Фаранара не говорило, что он смущен или дезориентирован недавним случаем, когда упал в купальню своей студентки, а она в этот момент была прикрыта лишь пеной.

– Я… Она… – Я попыталась честно сообщить о кинжале, но произнести ничего не смогла.

– Вот ведь невозможная мегера! – вскричал глава академии, и я аж застыла, сидя с открытым ртом.

Никогда бы не подумала, что Фаранар такой вспыльчивый! Но в гневе он был совершенно неподражаем: глаза пылают, губы поджаты, сам вскочил, забегав по комнате взад-вперед.

Причем в его движениях чувствовались грация и сила совсем не старика. Даже хромота стала практически незаметной.

– Сейчас такое неспокойное время, а она все печется о своих тайнах и узлах! Безобразие!

Я наконец смогла прикрыть рот, чтобы уже в следующий момент осторожно предположить:

– Но ведь это важная часть нашей подготовки… Может, так и надо.

– Может, – хмуро взглянул на меня глава академии. – Только ей все игры, а у меня в академии произошло убийство. Сейчас не до шарад, но разве владычице судеб это объяснишь? – И, резко выдохнув, Фаранар передразнил, стараясь подражать голосу плетельщицы: – Ниркор, ты параноик, а чему быть, того не миновать.

После чего, словно очнувшись, обратил внимание, что бушует при своей студентке, которой, в общем-то, совсем не обязательно знать его мнение о других преподавателях.

И совсем не важно, что студентка все это время умиляется, глядя на то, какой ее наставник лапочка.

– Ну, вы понимаете, Элаи, что все это только между нами?

Я лишь кивнула, не в силах сдержать улыбку. Одним секретом больше, одним меньше, какая разница.

– А теперь расскажите мне, как вы смогли сплести защиту, которую не пробил даже Русир?

* * *

Следующие несколько дней я ходила словно в эйфории: планету мне все-таки вернули, целую и невредимую. То, что произошло на практике по деструкции, – настоящий сдвиг для меня, и я все еще не могла в это поверить.

Шар даже предложил это отметить и принес из одного из миров напиток, который назывался амброзией. Ох и напились мы тогда. Друг что-то рассказывал, но я не запомнила. В памяти запечатлелся лишь момент в самом конце вечера, когда мы проникли в кабинет ректора, чтобы поискать там нужный мне предмет.

К словам плетельщицы я отнеслась в высшей степени серьезно и уже начала обдумывать, в каких местах может быть припрятан кинжал? В таком огромном здании искать небольшую вещь – это словно искать иголку в стоге сена!

А тут во время нашего празднования Шар подал гениальную идею. Амброзия – штука необыкновенно пьянящая, толкающая на подвиги, и мы пошли искать кинжал в самое надежное место в академии.

Кабинет Фаранара мы обшарили на совесть, просмотрели все тайники, которые нашли, и все полки. А я между делом задавалась волнующим меня вопросом: как мы смогли так легко залезть в святая святых?

Ответ был мною получен, когда я, ползая на четвереньках, искала кинжал под шкафом.

– Вам удобно? – раздался знакомый голос.

Я так и замерла, услышав его, и голову вытаскивать из-под шкафа сразу расхотелось. Более того, взгляд невольно зашарил под мебелью в поисках более надежного укрытия. Может, вон тот, самый дальний темный и пыльный угол сойдет за него?

И не важно, что слишком узко и низко, я как-нибудь ужиком туда протиснусь, лишь бы не столкнуться лицом к лицу с хозяином кабинета, высокие сапоги которого замерли рядом со мной.

– Я тут в соседней лаборатории делаю интереснейший эксперимент, захожу к себе, поскольку вспомнил, что кое-что забыл, а тут сюрприз. А ну, стойте, Шар!

– Мамочки, – пропищала я, когда неведомая сила неумолимо потащила меня из-под шкафа.

На мгновение я смогла удержаться за высокую гнутую ножку, услышать скрип сдвигаемого недавнего укрытия, а затем рывок – и мои пальцы потеряли надежную опору. В следующее мгновение я повисла напротив ректора.

Мужчина ехидно смотрел на меня, а я скосила глаза вбок – проверить, что с Шаром. Друг в нескольких метрах застыл статуей и, вытаращившись в пустоту, стоял не мигая.

– Ваш сообщник пока не будет нам мешать, а мы побеседуем, – «обрадовал» ректор, сделав шаг ко мне, и повел носом рядом с щекой. – Хотя разговаривать с нетрезвой девушкой – очень неприятное занятие, но мне придется пойти на эту жертву.

– Мы не собирались… – виновато оправдывалась я.

– Конечно, это получилось совершенно случайно, – ехидничал Фаранар. – Вам не стоит пристращаться к амброзии, Элаи, иначе мы тут все взвоем из-за вашего дара.

– Я и не думала!

– То, что вы не думали, я и так понял. Что делали в моем кабинете?

– Я… это… и-и-за… – снова проглотила я объяснение.

– Значит, это ведьма вам велела залезть сюда? – рыкнул ректор.

– Нет!

– Но ваш поход связан с ее заданием? – прищурившись, поинтересовался хозяин кабинета.

– Да, – понурилась я.

– Видимо, она поручила вам что-то найти. Вот очень вовремя! И вы вместо отбора членов команды лазите по всей академии.

– Да не знаю я, как их отбирать! – проныла я и, взмахнув руками, перекувырнулась в воздухе.

– Хм-м… Ну, раз требуется помощь, то я, как ваш преподаватель, просто обязан ее оказать, – иронично заметил Фаранар и в следующее мгновение подхватил меня на руки.

Ужасно удивившись, я вцепилась в ректора, который меня куда-то нес, и с испугом посмотрела ему в глаза. Остановившись около большого сундука в углу, Фаранар произнес незнакомое гулкое слово и, когда крышка откинулась, попытался меня отпустить.

– Что вы собираетесь со мной делать? – попробовала я посмотреть через плечо, вцепляясь в него покрепче.

– Воспитывать, а заодно и помочь.

– А может, не надо? – умоляюще посмотрела я в глаза главы академии.

И пропала. Меня словно чужая воля затянула в темный омут, подчиняя и порабощая. Я теряла себя, растворяясь в другом существе. Все мысли исчезли, по телу пробежала дрожь, а внутри бушевали самые различные чувства.

Руки разжались сами собой, выпуская одежду Фаранара, а этот нехороший преподаватель безвольно опустил свои, опрокинув меня в сундук.

Я успела услышать лишь растерянный мужской вскрик, прежде чем меня охватил туман. Закружив в своем сером водовороте, он опустил меня на желтое облако, и, едва я провалилась в него, передо мной предстала информация, замелькав картинками личных дел. Вот деструкторы – кто что может, о ком что известно. Перепрыгнув на красное облако, я погрузилась в возможности студентов с факультета богов. Потом перескочила на зеленое – и мне открылась информация о контролерах.

Когда я достигла самых низких облаков, меня выкинуло обратно. Точнее, из сундука, я успела лишь вскрикнуть.

Я часто задумывалась, для чего этот сундук стоит здесь? Что в нем? И теперь вот узнала, что там личные дела студентов.

Ректор сидел в своем кресле и задумчиво взирал на меня, сидящую на крышке чудной мебели, словно курица на насесте, и нервно поправляющую платье и волосы. Было ясно, что до моего появления он думал о чем-то серьезном и очень для него важном.

– Как вы открыли дверь в мой кабинет?

– Она была не заперта, – рассеянно ответила я, вставая на ноги и оглядываясь на сундук – вдруг еще что ценного выкинет. – Вы накажете меня за проникновение?

– Нет, иначе придется обнародовать, что вы здесь были, и разбираться официально, а сейчас на это времени нет. Поэтому к нашим секретам добавится еще один. Вы же не думаете, что я храню здесь что-то важное? Только сундук, но его могу открыть только я.

– А это ничего, что я в нем?.. – начала я, но ректор, видимо, просек ход моей паранойи.

– Вам был открыт только поверхностный доступ. – Фаранар встал и, подойдя ко мне, обошел вокруг. – Но вы так душещипательно просили помочь… Не пейте больше амброзию, Элаи. Этот напиток не для вас.

Сейчас хмель как рукой сняло, и щеки неумолимо заливала краска. От стыда хотелось провалиться сквозь землю.

– Вы в прошлом с пониманием отнеслись к некоторым моим… тайнам. Я решил отблагодарить. Теперь вам не составит труда выбрать себе правильных помощников.

Я лишь кивала, уставившись в пол, мне было очень неуютно под испытующим взглядом ректора. И жарко от стыда.

– Тогда идите, Элаи, и заберите с собой это тело, – кивнул Фаранар на Шара, так и стоявшего бессловесной, таращившейся в никуда статуей.

Быстро зашептав заклинание левитации, я поспешила покинуть кабинет. Друг плыл следом и, по моим подсчетам, должен был очнуться только часа через два.

– Ой, прости, – виновато шепнула я, когда Шар не вошел с первого раза в проем, ударившись спиной о косяк двери.

Я нервничала, поэтому, прикрывая за нами дверь, снова совершенно нечаянно приложила подельника дверкой. Правда, в этот раз извиняться не стала, лишь поморщилась.

Когда дверь почти захлопнулась, я успела в последний раз взглянуть на того, кто в последнее время владел всеми моими мыслями.

Ректор остался стоять около окна в пустом кабинете, и чувствовалось, что в душе у него невероятное смятение.

* * *

Шару я сказала, что кабинет ректора ему причудился и что после последней бутылки мы отправились баиньки, поэтому и проснулись утром в своих постелях.

Правда, на вопрос, почему вместо головы друг проснулся с адской болью в спине, внятно ответить не смогла и лишь буркнула: «Вот она плата за развлечение – похмелье».

Первую пару мы проспали, поэтому теперь, помимо объяснительной, придется сдавать тему по практике создания. Но это лучше, чем прийти на занятие, еле держась на ногах.

Смотря на висящую над рабочим столом крутящуюся планету, я мысленно вернулась к прошлому вечеру. Но меня интересовало не то, что произошло, а чувства, которые я испытывала.

Я словно наяву помнила прикосновения Фаранара, его взгляды, его близость, а тело отзывалось на любое воспоминание. Кошмар! Я же безумна, совершенно безумна!

Как можно думать и хотеть мужчину в возрасте? Но ведь он искусственно состарился, из-за магии, и, может быть, моя лю… Нет! Только не это!

Я вчера перепила, и у меня поехала крыша: до такой глупости додумалась! Да будь он молодой или старый, я ему нужна как создателю черная дыра рядом с любимой звездой.

Но стоило прикрыть глаза, чтобы успокоиться, как передо мной вставали его очи, горящие живым, молодым и яростным огнем, выдающим пылкую натуру Фаранара, которую тот прятал под маской спокойствия и благопристойности.

Что мне делать?

В отчаянии я даже постучалась головой об стол. Не помогло. Зато последующие два часа внушения сделали свое дело, и я постаралась раз и навсегда забыть странные чувства к своему преподавателю.

Теперь для меня главное – команда и еще раз команда. Ну а мальчики… а мальчики потом!

* * *

Ниркор Фаранар

Глядя на сгущающиеся за окном тучи, я устало потер рукой лицо. В последнее время в моей жизни происходило что-то невероятно странное.

Я не забыл цель, ради которой я пошел в эту академию, помню о ней все это время. Жаль только, что я все это время был снедаем страшной пыткой – ожиданием.

И теперь такой идеальный план достижения самой важной цели, казалось, рушится. Или нет?

Может, все не так, как мне представляется?

Я с самого первого дня почувствовал расположение к этой студентке, но ничего больше. Все семь лет я присматривался к ней, потому что она талантлива, а если подумать, то очень талантлива. Но я не испытывал к ней ничего, кроме участия.

Да и в этом году нельзя было сказать, что что-то изменилось. До сегодняшней встречи.

Увидев очень соблазнительную попу Элаи, торчащую из-под шкафа, и Шара, я понял, что именно они сделали, но не разозлился. Мне не хотелось ее наказывать, хотелось направить в выборе команды, помочь, решить ее проблемы.

И меня до сих пор гложет беспокойство: что же за задание дала ей плетельщица? Однозначно – что-то отыскать. Но что?

А еще меня мучает вопрос: может ли быть так, что она моя пара? Сложно сказать, процесс опознавания половинки у всех происходит индивидуально… Однако есть признаки, которые обязательно должны быть.

Один из таких – это слияние сил, у нас оно произошло на первом занятии. Но это могла быть случайность, которая отнюдь не означает, что мы пара… Других же признаков пока нет.

Моя душа пребывала в смятении, и, вместо того чтобы бросить все силы на то, что для меня действительно важно и дорого, мне придется отвлечься на долг.

Но может, оно и к лучшему? Может, время само все расставит по местам?

* * *

Ариадна Элаи

Понимая, что разрываюсь между делами, не говоря уже про душевный непокой, я решила отбросить все сомнения и желания и думать холодной головой.

Меня ожидает отбор в команду, работа над проектом, который потом станет выпускным, и выполнение задания плетельщицы. Последним придется заниматься между делом, так как поиск кинжала не столь важен, как подбор специалистов в команду. А как только команда будет сформирована, займусь проектом.