Текст книги "Даша и Домовой"

– Здравствуйте, вам чем-то помочь? Вы уже второй раз приходите и молчите, наверное, бабушку ищете? Её сейчас нет, но если что-то нужно, я вам помогу.

Реакция посетителя потрясла Дашу до глубины души. Он вдруг попятился, в глазах его появился испуг, лицо перекосило гримасой ужаса и человек развернувшись, убежал, сверкая пятками. Не исчез как в первый раз, а именно очень быстро убежал, смешно задирая ноги так, что была видна подошва его ботинок.

– Что за фигня такая? – не поняла девушка, – сегодня что, его очередь бояться что ли? Странный какой-то тип. Интересно, а рядом с нами нигде нет психушки? Может, у них пациент сбежал? – подумала Даша и с ещё большим энтузиазмом принялась за работу.

Вечером, когда солнце уже село и работать возможности не было, девушка с удовольствием сходила в летний душ и пошла в гости к бабе Нине. На этот раз старушка была в доме одна, она быстро накрыла на стол, и, выйдя за порог летника, прислушалась, а потом крикнула:

– Мааатвей, кушааать.

Затем чинно уселась за стол и спросила:

– Ну, говори, чего хотела сказать.

– Я сегодня Аню видела.

– Ну, так это не секрет, в магазин же ездила, – прокомментировала её слова женщина.

– Да я же не о том. Поговорили мы с ней по душам маленько. Плохо ей там, со свекровью не уживается. Я её пригласила жить к нам в деревню, вон в дом бабы Милы.

– Ишь ты, к нам, – недовольно проворчала старушка, но её выдали глаза. Они были полны смешинок, – так что Анька-то ответила?

– Пока ничего. Но, задумалась. Может, дожать её как-то надо?

– Может и дожать. Это нужно покумекать. Но стоит ли?

Зашёл дед Матвей и торжественно поставил на стол бутылку зеленого стекла, закрытую полиэтиленовой пробкой.

– А это что за новость? – удивилась баба Нина.

– Это с почином меня. Нужно отметить. Кузню я свою запустил.

– Я не пью, – сразу начала отнекиваться Даша.

– А тебе никто и не предлагает, – усмехнулся дед, – наливка крепкая, не для юных девиц. Как, кстати, съездила в магазин, без приключений?

– Нормально, – ответила девушка, – я на всякий случай из дома гостинцев зверью взяла, разложила там, где их видела в последний раз, чтоб под колёса не кидались. Только лисе ничего не придумала и сырка подкинула. Уж не знаю, едят ли лисы сыр, или нет.

– Ну, даже если и не едят, то сегодня попробуют, – дед подмигнул гостье, – а в следующий раз возьми кусочек хлеба или лепешки и положи на пенек какой-нибудь. Для лешего. Он хлеб любит.

– Хорошо, – кивнула Даша.

Баба Нина поставила на стол две рюмки, вопросительно посмотрела на девушку, та отрицательно покачала головой. Тогда хозяйка села на свой стул и торжественно достала откуда-то из-под стола блок сигарет, привезенных Дашей.

– На, дед, внучка тебе привезла, травись на здоровье.

– Вместе с пламенным приветом и горячим поцелуем, – добавила девушка, едва сдерживала смех.

– О как, рассекретила нас, значит, – дед Матвей крутил в руках блок и улыбался.

– Да вас давно все рассекретили. Поэтому и заезжают в деревню, в надежде на то, что кузнец не выдержит и кузница заработает. И ещё, я как бы по секрету велела Ане рассказать, что вы за дело опять принялись.

Вдруг Даша осеклась, наткнувшись на пристальный взгляд бабы Нины.

– Ты чего задумала девка? Думаешь, у тебя всё выйдет?

– Чего выйдет? – не поняла девушка.

– Деревню к жизни вернуть, – уверенно сказала старушка.

– Да я как-то и не думала… Ну, может, думала, но… Я ничего специально не делала.

– Ох, Дашка, ядрить твою в корень, вся в бабку. Ни слова не скажет без пользы дела, ни шагу не шагнет. И вся родова у вас такая, – почему-то радостно заявил дед.

Даша, немного посидев со стариками, опять пошла домой огородами. Не то чтобы она боялась чёрного человека или нечисти в целом, просто идя по огородам, девушка чувствовала себя комфортнее. Ей почему-то казалось, что дома и дворы от нечисти защищены и никто туда не полезет даже ночью. Она прямо-таки чувствовала это. Суеверные сказки стариков всё-таки сделали своё дело.

Она зашла домой и задумалась: просто на стол положить конфеты или волшебные слова сказать? А ещё, сколько конфет оставить, весь пакет или положить по одной каждого вида?

– Ох, беда, – вздохнула девушка, – не было забот, купила баба порося, – и сама удивилась, откуда у неё вот это всё берётся.

Все эти выражения совсем не свойственны её возрасту, характеру, образованию. Она была простой девчонкой, прекрасно общалась со своими сверстниками, и никуда от этого не деться, разговаривала на городском языке, наполненном непонятными для старшего поколения словами, и он зачастую совсем не сочетался с простым, мудрым языком деревни, наполненным пословицами и поговорками. Но когда она, Даша, приезжала к бабушке, откуда только что бралось, или девалось… Девушка начинала разговаривать, как окружающие её люди. В голове частенько мелькали разные специфические деревенские словечки, откуда-то появлялись пословицы и Даша, при разговоре с кем-то могла ими сыпать как из рога изобилия. Как будто сама местность меняла человека. Вот и в этот раз наша героиня, стоя перед выбором, неожиданно для самой себя выдала очередной перл, и задумалась. Прикинув так и эдак, Даша поняла, что как бы оно том ни было, а традиций нарушать нельзя. Домовой существо непредсказуемое, мало ли что ему в голову взбредёт, а ей здесь ещё месяц жить, и он этот месяц может превратить в ад, а если ему мало будет конфет, то он товарищ не стеснительный, ночью припрётся и потребует ещё. Поэтому девушка достала по одной конфете каждого вида, положила их на стол в рядочек и сказала заветные слова:

– Хозяин – батюшка, тебе хлеб – соль, а мне достаток, счастье и любовь.

– Кхе, – раздалось позади.

Девушка обернулась и спросила:

– Чего? Я же всё правильно сказала.

– В том-то и дело, что правильно, – ответил домовой, – только ты этого больше не говори. А то в твоих устах это звучит неестественно.

– Чего? – у Даши от удивления открылся рот, – как это неестественно?

– А вот так, неестественно и всё тут. Если меня хочешь угостить, то лучше по имени позови и всё. А то от твоих заклинаний аж мурашки по коже.

Девушка захохотала:

– Додо, миленький, ну где я и где заклинания, но если тебе так нравится больше, то конечно я с радостью буду тебя так звать.

– Да, да, именно. Мне так больше нравится, – рассеяно заявил Додо, не отрывая глаз от конфет на столе.

– Может чайку? – Даша решила как-то разрядить обстановку.

– А давай, – домовой лихо оседлал табурет, стоящий у стола.

Девушка достала две чашки, налила в них чая и насыпав в вазочку конфет, подвинула её к домовому.

– Кушай, на здоровье.

Додо схватил одну из конфет, изучил обёртку, и ловко развернув ее, сунул конфету за щёку, затем шумно хлебнул чая.

– А я думала, что домовые не едят как люди, думала, что еда им нужна как объект поклонения, что ли. Ну, как жертва в жертвоприношении, – сказала Даша, внимательно рассматривая домового.

Изначально она думала, что домовой это маленькое лохматое существо с длинной шерстью, но на самом деле оказалось, что он вовсе и не существо, а просто маленький, очень маленький человечек, а лохматый он потому, что носит шубу, вернее тулупчик вывернутый мехом наружу. Лохматым он ещё казался из-за волос, стриженых «под горшок» и длинной бороды.

Его причёска вдруг напомнила девушке о чёрном человеке, к тому же во время чаепития принято о чем-то разговаривать, а не пялиться на собеседника, поэтому она решила воспользоваться положением, и спросить домового кое о чём.

– Додо, а ты не знаешь, что это за мужик уже второй день приходит к нам? Черный такой, страшный, всё время пялится на меня, ничего не говорит, а потом уходит. Вчера так вовсе исчез у калитки, а сегодня, как только я с ним заговорила, убежал, быстро так. Может мне в полицию позвонить, или в больницу какую?

– Знаю я его, – ответил домовой, чинно отхлебнув из чашки чая, – не человек это, а зло. Правильно тебе Матвей наказал, не ходи по темноте, дома сиди, телевизор смотри. Тут тебя от зла я уберегу, ну ещё во дворе своём, конечно, а на дороге мне тебя не спасти.

– А что за зло такое? Что он может мне сделать? А как можно с ним справиться? – закидала девушка домового вопросами.

– Это наша общая беда, – тяжело вздохнул Додо, – он появляется там, где кто-то умирает. А в нашем случае так вообще всё плохо. Люди уезжают, умирают, дома пустеют и тихо угасают, а с ними угасают и домовые. А мы существа совсем не простые, сила оберега в нас таится могущественная, и когда умирает домовой, появляются такие вот чёрные человеки. По простому – падальщики. Они питаются горем, а если в одном месте умирает не один домовой, а несколько, то набирают они силу невероятную, наглеют, и уже не стесняясь, не таясь, вот как этот начинают охотиться и за людьми. Им никто уже не указ. А этот начал частенько появляться, наверное, кто-то из домовых умирает, – тяжело вздохнул Додо.

– Так вы что, даже не знаете, кто из вас умирать собрался? Это что за безобразие! – возмутилась Даша, – вы же в гости друг к другу ходите, все друг друга знаете, нужно срочно найти болезного.

– Ну и что? Что с того, что мы найдём его, что изменится? – грустно усмехнулся домовой.

– Как что? Ну, что…что… А, вот что, придумала. Нужно его переселить в сарай, например. Вот. Будет жить там, заведовать сараем.

– Не пойдёт, – как бы дразня девчонку, ответил Додо, – у сарая есть свой хозяин. Кто дому хозяин, тот и сараем заведует.

– Нет, ну погоди, неужели ты, зная, что погибает твой товарищ, немного не подвинешься, и не уступишь ему свой сарай? Ну, нельзя же быть таким эгоистом.

– Ну, подвинусь, и что? Кто его звать будет? Ты? Ты здесь не хозяйка, и ничего своего у тебя нет. Куда ты его будешь звать?

– Да это вообще не проблема, – уверенно заявила девушка, – я со стариками поговорю, объясню им обстановку и они позовут его к себе. А ещё вот что. Можно в дом к нему прийти, печь затопить, молочка налить, поговорить с ним, глядишь, и повеселеет умирающий, и передумает умирать!

– Хмм, – задумался домовой, – а что, это хорошая мысль. Оживить, конечно, она его не сможет, но некоторое время продержаться позволит. Хорошая ты девочка Даша. Добрая, башковитая. Вот именно из-за этого, наверное, за тобой зло-то и гоняется, живешь всего здесь пару дней, а палок в колёса ему уже понавтыкала. Чую я, что что-то вокруг тебя крутиться начинает, только что, никак понять не могу. Верю только, что плохого не задумаешь, потому и не останавливаю.

– Додо, а ты не знаешь, чего это он сегодня так стреканул? Я вроде, ничего ему плохого, ну, то есть хорошего не сказала? Ну, чего опять?

Даша не успела даже договорить, когда заметила, что домовой начал сотрясаться от немого смеха и немного обиделась.

– От же дурёха, – хихикал он, – да кто тебе сказал, что он от тебя убежал? Это я ему зубы показал, да наказал, что бы он даже думать забыл в мой двор соваться.

– Ну, извините, – надулась Даша, – откуда же я знала, что ты позади меня стоишь.

Дальнейшее чаепитие прошло в полнейшей тишине. Девушка сидела, надувшись как мышь на крупу, а довольный домовой, посмеиваясь, закидывал конфеты в рот, как в топку паровоза и шумно отхлёбывал чай.

То, что Дашу с утра разбудил петух, уже стало нормой. Теперь она понимала фразу «вставать с первыми петухами» и ей это даже начало нравится. Было очень удобно встать пораньше, быстро сделать домашние дела и приняться за работу, пока солнце не начало дико припекать. Вчера девушка наметила большой фронт работ, и сегодня, наконец, могла взяться за кисти и краски. Намешав в одной из банок нужный ей цвет, Даша принялась за работу. Покрасить резные ставни оказалось не такой уж и простой задачей, изначально думалось, что тут дел-то всего-ничего, но когда девушка начала красить все завитушки внутри, то время начало улетать с дикой скоростью. Она уже не напевала как вчера, и от напряжения даже высунула кончик языка.

И вот, первое окно готово, ставни и наличник окрашены в нежный темно голубой цвет. Девушка отошла подальше, чтобы полюбоваться своей работой. Как вдруг, за своей спиной она услышала робкое:

– Здравствуйте, а где тут бабушка знахарка живёт?

– Тьфу, – непроизвольно вырвалось у Даши, теперь она стала понимать, почему бабушкина мечта так и осталась мечтой.

Она повернулась посмотреть, кого там ангелы принесли на своем крыле. Перед ней стояла молоденькая девчушка, лет восемнадцати-двадцати, симпатичная, хорошо одетая, с заплаканными глазами. По синякам под глазами было видно, что девушка плачет уже не первый день. А ещё Даша внезапно поняла, что девушка беременна. Из-за модной одежды свободного покроя беременность была совсем незаметна, но животик уже слегка выпирал.

– Месяца четыре с половиной, – подумала Даша, и сказала вслух, – здравствуйте, здесь она живёт, только её сейчас нет.

Девушка зарыдала в голос, закрывая рот руками, пытаясь остановить рыдания. Даша немного растерялась, затем, приняв какое-то решение, открыла калитку и сказала:

– А ну, заходи, ещё не хватало, чтоб ты у меня тут родила раньше срока. Посетительница мгновенно затихла и посмотрела с надеждой на хозяйку:

– Тогда, может, вы мне поможете?

Посетительница шагнула вперёд, и тут Даша увидела, что рядом с девушкой стоит чемодан огромных размеров. В голове промелькнула шальная мысль и тут же исчезла. Она, сама ещё не понимая зачем, схватила чемодан гостьи, и с трудом затащила его во двор.

– У тебя там что, кирпичи, что ли?

Гостья кинулась к чемодану, пытаясь помочь:

– Нет, вы не поняли, я не про него.

– Да поняла я, проходи туда, – Даша жестом показала девушке куда идти.

Она чётко соблюдала бабушкины правила, никаких чужих людей в доме, даже тогда, когда её не было рядом. Вот и сейчас девушка пригласила гостью не в дом, а в летник, небольшое помещение с печкой, которое у всех нормальных деревенских жителей служило в теплое время года кухней, у бабушки это был домик для приёма больных.

– Давай, рассказывай, что у тебя случилось? Хотя, нет. Сначала скажи, как тебя зовут, – пыхтя от натуги, сказала Даша, толкая чемодан за собой. Колёсики никак не хотели ехать по деревянному настилу и норовили попасть в щель между досками.

Девушка судорожно вздохнула и ответила:

– Таня. Меня зовут Таня. Мне нужно срочно прервать беременность, – робко ответила посетительница.

– Чего??? – Даша выронила ручку тяжеленного чемодана из рук, – чего тебе надо? – переспросила она.

– Мне нужно сделать аборт, – немного твёрже ответила Таня.

– Ты что, совсем? – Даша покрутила пальцем у виска, – кто же на таком сроке аборт делает? Это же преступление, на него никто не пойдёт, ни врач, ни знахарка, и уж тем более моя бабушка. Она лечит. Понимаешь? Лечит, а не убивает.

– Но мне очень надо, мне ваш адрес свекровь дала. Её когда-то ваша бабушка вылечила, – вновь заплакала девушка, – вы не думайте, у меня деньги есть, много денег, а иначе мне просто негде будет жить.

– Тьфу, – плюнула со злости Даша, и, схватив Таню за руку, бесцеремонно зашвырнула её в летнюю кухню, – потом мне скинешь фотку этой твари. Я бабушке расскажу и попрошу, чтобы она больше никогда эту гадину не лечила. Ты о чём раньше-то думала?

Гостья плюхнулась на диван и забилась в уголок.

– Раньше я думала, что это выход. Но это оказался не выход, а тупик. Он сказал, что мне нет места в его доме, если я не избавлюсь от ребёнка.

– М-да. Понятно, что ничего не понятно, – сделала вывод Даша, – давай с самого начала. Он, это кто, муж?

Девушка сначала положительно покачала головой, затем отрицательно.

– Он это Игорь, мой гражданский муж. Мы с ним… вернее я у него живу уже три года. Я думала, что если забеременею, то мы распишемся, но он сказал, что это не его ребёнок, что у него не может быть детей, а я…ну, что я нагуляла этого ребёнка, и выгнал меня из дома.

– Ребёнок его?

Таня кивнула.

– А свекровь чего?

– Она сказала, что у Игорёши в детстве была то ли свинка, то ли скарлатина, я не запомнила, и он после этого детей иметь не может. Обозвала меня шалавой и дала ваш адрес, – девушка вновь начала хлюпать носом.

– Подожди, не реви. Ты сама-то хочешь его оставить? – девушка опять кивнула в ответ.

– А Игорёша твой богатый?

Гостья вновь кивнула головой.

– Ну, так чего же проще. Оставляй его. К козлу этому не возвращайся, езжай лучше к родителям. Ну, они немного покричат, конечно, но всё равно простят, это же родители. А когда родится лялька, ты подай на него в суд на алименты и на моральный ущерб и ещё чего-нибудь там, в общем, с юридической стороной я помочь тебе смогу, у меня друг юрист, и причеши этого козла так, чтобы он и мекнуть не смог.

– Хороший план, – тяжело вздохнула Таня, – вот только в нём есть один изъян, мне ехать некуда, нет у меня родителей. Отец умер, когда мне было десять, мать на почве этого запила и её лишили родительских прав. В одиннадцать я уже жила в интернате, а в пятнадцать умерла и мать.

– Но дом-то родительский остался. Значит, тебе есть куда пойти. До декрета можно устроиться на работу, а там пособие, какое – никакое. А ребёнок родится и…

– Нет у меня родительского дома, – четко произнесла гостья, – сгорел он. Из-за этого мать и погибла. И бабушка тоже…

– Твою мать, – ахнула Даша, – и как же ты живёшь?

– Да вот так и живу. У Игоря. Закончила в интернате одиннадцать классов, летом перед учёбой пошла работать в кафе и познакомилась с ним, поступила в колледж. Пожила в общаге три месяца, Игорь как увидел, что там за жизнь, забрал меня к себе. Ну, с условием, конечно, что уборка, стирка, готовка вся на мне будет, он же из-за меня домработницу уволил. Нет, ты не подумай плохого, он ни в чём мне не отказывал. Всё, что было в холодильнике, можно было брать, кроме какой-то там колбасы, он говорил, что она диетическая, специально для его питания. Деньги мне давал на одежду, скажет пойти туда-то купить такое-то платье, а я пойду, посмотрю, а оно деньжищ бешеных стоит, иду на рынок, найду такое же и куплю в пятьдесят раз дешевле, а денежки на карточку складываю. А он ничего и не замечал никогда. Увидит тряпку и доволен, что купила. А потом пойдём в гости, он этой тряпкой ещё и хвастается, глупый, – Таня пожала плечами, – к тому же, я когда училась, сиротские получала, ничего не тратила, мне же много не надо…а потом вот эта беременность… Он как с ума сошел. Вот… Теперь мне жить негде.

– Так ты говоришь, деньги у тебя есть, ну, взяла бы, и сняла квартиру, на работу устроилась.

– А дальше-то что? Денег надолго не хватит, тем более, если квартиру снимать. А беременность, а роды, а дальше как? На сколько их хватит, цены в городе, знаешь какие?

– Прописка-то у тебя хоть есть?

– Это есть. Я в родительском доме прописана, в Варваровке.

– Здорово у тебя получается, прописка в доме есть, а дома нет. Выходит, ты деревенская? И к тому же недалеко отсюда жила, – задумчиво произнесла Даша, – а если я тебе жильё предоставлю, как поступишь?

Девушка сидела, опустив голову, и нервно теребила платочек.

– Пойми, тебе нельзя возвращаться. Ничего хорошего тебя там не ждёт, – пыталась достучаться до гостьи девушка, – аборт тебе никто не сделает, а эти твари ради собственной прихоти, могут тебя куда-нибудь отвезти, к какому-нибудь коновалу, и останешься инвалидом, если вообще выживешь. Ты им нужна лишь как прислуга, он никогда на тебе не женится.

– Если бы мне было, где жить, – начала тихо, почти шепотом Таня, – то я бы оставила ребёночка. А что, – она гордо вскинула голову, – я работы не боюсь. На огороде с малолетства работала. Дачу, вон, Игорю идеально содержала. Если ты меня приютишь, то я оставлю его.

– Её, – поправила Даша, – у тебя девочка будет. Только ты неправильно меня поняла. Я не предлагаю тебе у себя поселиться, я предлагаю тебе взять любой пустой дом в деревне и поселиться там.

– Ты серьёзно? – Таня подозрительно посмотрела на Дашу.

– Серьёзнее некуда. Раз прописка у тебя есть, можешь в соседней деревне встать на учёт, с барахлом поможем. Да тут почти все дома барахлом забиты, наследнички даже вещи стариков забрать не удосужились. Так что, думаю, мы легко сможем обеспечить тебя самым необходимым. Ну, так что?

Девушка снова зарыдала в голос.

– О, Господи, ну что опять? – застонала Даша.

Девушка проплакавшись, несколько раз всхлипнула и сказала:

– Я согласна, только пошли прямо сейчас дом смотреть.

– А пошли, – девушка тряхнула головой, осмотрела себя, но махнула на свой наряд рукой, кому тут на неё смотреть, и шагнула за порог.

Девчата шли по деревне, Даша рассказывала Тане о домах, об их бывших хозяевах, они заходили во дворы, оглядывали хозяйственные постройки, прикидывали перспективы, где можно было жить спокойнее, не переживая о возвращении хозяев. И вдруг, Таня остановилась напротив маленького давно заброшенного, неказистого домика. Даша уже и вспомнить не могла, кто там раньше жил. Дом явно требовал ремонта, но Дашина гостья остановилась как вкопанная и идти дальше отказалась.

– Тань, ну ты чего с ума сошла, что ли? – девушка призывала спутницу образумиться, – ты только на ремонт в него тысяч пятьдесят вбухаешь. А ещё уголь на зиму купить, дрова.

– Ну и ладно, – упёрлась Таня, – у меня есть такие деньги. Это даже меньше, чем я рассчитывала отдать за аборт. Ну, посмотри же на него. Он такой несчастный. Он такой же, как я, сирота.

– Что за шум, а драки нет, – девушки из-за спора даже не услышали, как к ним подкрался дед Матвей.

От неожиданности они взвизгнули и кинулись врассыпную, но тут же остановились и громко захохотали.

– Да вот, – ответила Даша, – знакомьтесь, новый житель нашей деревни, зовут Таня. Прошу любить и жаловать. Мы дом выбирали, но только девушка выбрала вот эти развалины. Я ей предлагаю другие дома посмотреть, а она упирается, ремонтировать его собралась.

– И правильно делает, – неожиданно для Даши поддержал Таню дед, – дом хороший, крепкий. Его ещё до революции строили, без единого гвоздя. А то, что стёкол нет, так это не беда. Стекла мы вставим. Опять же, огороды наши рядом, если что поможем друг другу.

– Да причём тут стёкла? – возмутилась Даша, – да там, наверное, уже всё сгнило в подполе. Полы, нужно делать, кровлю, ну, вы чего?

– Да где ж сгнило-то, – ни с того ни с сего начал горячиться старик, – много ты понимаешь, сгнило. Дом на пригорке стоит, тут сухотень постоянно. Откуда ему сгнить-то? Там даже под окнами, куда дождь попадал, не сгнило, только краска облупилась маленько. А ну, пошли, я тебе докажу.

И они направились проверять дом. Дед ходил по полу, топал, подпрыгивал, стараясь всячески доказать свою правоту, и неожиданно для себя Даша поняла, что она не права. Дом действительно оказался в лучшем состоянии, чем казался снаружи. Таня прямо – таки была очарована своим новым жилищем, и уже готова прямо сейчас схватиться за веник и тряпку и начать обживать дом. Но дед Матвей остудил её пыл, и предложил остановиться пока у него.

– Ты, дочка, не торопись, не торопись. Сначала нужно стёкла вставить, чтоб сквозняков не было, опять же комарьё одолеет. Пол внимательно осмотреть, дождя дождаться, чтоб крышу проверить, а потом уже можно и обживаться. Да ты не бойся, в беде не оставим, если нужно – всей деревней поможем. А сейчас пошли пока ко мне в хату, поешь, отдохнёшь, план работ обговорим.

Даша посмотрела на деда и засмеялась:

– Ох и хитрый же ты, дед, так бы сразу и сказал, что нуждаешься в уборке дома.

– Бездушное существо ты, Дашка, – зашипел ей в ухо старик, – не в уборке тут дело. С ней же поговорить нужно, успокоить, настроить, что в такой ж… жить будет. По-человечески подходить к людям нужно, – затем, как ни в чём не бывало, взял Таню под руку и чуть ли не силком потащил к себе в дом.

Та только и успела на прощание помахать рукой. Даша шла по огородам домой и ворчала себе под нос, активно жестикулируя руками:

– Ну, да. Конечно… Я же совершенно бездушное существо, со мной по-человечески не надо… Я же, всего лишь, за полчаса пару человеческих жизней спасла. Я же внучка ведьмы, и только-то… А вот с ней по человечески нужно.

Она вернулась к своей работе, но тут же поняла, что на сегодня покраска окончена. Девушка никак не могла сосредоточиться, красить не хотелось, к тому же что-то внутри неё зудело, и назойливо тянуло к сараю деда Матвея. И дело было вовсе не в том, что она обиделась на старикана, просто что-то подсказывало ей, что он не первый раз уже хозяйничает в Танином домике. Даше хотелось проверить одну идею, которая посетила её, когда они осматривали старый дом. Девушка поменяла рабочую одежду на джинсы и крадучись пошла вдоль забора к дому кузнеца.

Как она и предполагала, дед находился в сарае, и над чем-то напряженно размышлял:

– Кажись, вот эти стёкла с дома Степана, – бубнил себе под нос он, – или вот эти. Запамятовал уже. Так сразу и не припомнишь. Не проколоться бы, а то опарафинюсь, как пацан зелёный. Надо рулеткой померить рамы, а потом стекла, и тогда уже их на свет божий и выносить, а не то, не дай бог узнают, что это я всё повытаскивал.

Старик вышел из сарая, а Даша спряталась за него и захихикала, зажимая рот рукой, чтобы не услышал дед. Как она и предполагала, во многих домах не просто так ослепли окна. Это предприимчивый старик снимал стекло в брошенных домах, так сказать, себе на запас. Да, думается, что и не только стекло. А сейчас, на глазах у Даши, этот тип развил бурную деятельность по починке дома, который сам же и ломал. Девушка дождалась, когда старик зайдёт в дом и, хихикая, побежала по рядкам картошки, высоко поднимая ноги, чтобы не зацепиться за окученные кусты.

А вечером по дому из угла в угол метался всклокоченный домовой и, размахивая руками, возмущённо рассказывал историю спасения умирающего домового.

– Мы ему помощь предлагаем, понимаешь, сарай на выбор даём, а он нас открытым текстом посылает. Так и сказал, понимаешь, а идите вы, говорит, в… – Додо покосился на Дашу, и продолжил, – в общем, далёкую даль. Где, говорит, вы были раньше, когда мне плохо было, а сейчас вы мне не нужны. Я, говорит, только жизнь новую начал, у меня теперь, говорит, новая хозяйка появилась. Чичас дом отремонтируем, и заживём ещё лучше прежнего. И откудова она появилась, а? Я спрашиваю тебя, откудова она взялась? – домовой развёл руками и остановился спиной к девушке. Было понятно, что разговаривает он, в общем-то не с Дашей, а сам с собой, а точнее просто выговаривает своё возмущение, – сумасшедший, как есть сумасшедший, – подытожил Додо.

Даша сидела, молча, и улыбалась, что ещё больше раззадорило хозяина:

– Чего ты лыбишься? – спросил он, нахмурив лохматые брови.

Даша посмеиваясь, приложила руку к груди и ответила:

– Я, конечно, прошу прощения, за наглость, но где ты шлялся последние двенадцать часов? Как я поняла, умирающий домовой живёт в маленьком доме по соседству с кузней?

Додо насупился, поджал губы и всем своим видом показал, что он недоволен и на вопрос ответил еле заметным кивком.

– Ну, тогда всё понятно. Пока вы невесть где совещались и искали болезного, к бабушке приплыло совершенно несчастное существо, по имени Татьяна, и я ей предложила остаться в нашей деревне. Мы искали подходящий дом, и она выбрала именно тот, который больше всего нуждался в помощи. Она даже так и сказала, что дом похож на неё, такой же сирота. Так что не врёт ваш коллега, он действительно только жить начинает, потому что сейчас в дом новая хозяйка войдёт, а через пять месяцев у Тани родится девочка. И не надо его ругать. Лучше помогите дом отремонтировать. Да, за хитрованом дедом Матвеем приглядите, а то я смотрю, он повадился брошенные дома разорять, а потом делать вид, что ремонтирует их. Нет, я вовсе не командую вами, просто мне со стороны видней, где ваша помощь сейчас очень бы пригодилась.

– Ага, так всё-таки это был Матвей, – Додо хитро сощурил глазки, – ну погоди ужо у меня. Ух, и устрою я тебе контрибуцию.

– Чего ты ему устроишь? – не поняла Даша.

– Чего заслужил, то и устрою, – хмуро ответил домовой, но потом сменил гнев на милость и повелительным тоном сказал, – а ты деточка крась окошечки-то, крась. А то погода скоро переменится.

Следующий день выдался пасмурным, и Даша заторопилась. Сегодня нужно было кровь из носу, закончить одну сторону, ведь если завтра пойдёт дождь, то вся работа встанет надолго. После дождя сорняки в огороде полезут со всех сторон, и девушке точно будет не до романтики.

Она позавтракала буквально на ходу и начала работать. Осталось самое сложное, покрасить мелкие детали в желтый цвет, а на это потребуется вся её внимательность и аккуратность. Девушка работала сосредоточенно, не отвлекаясь на посторонние звуки или полное их отсутствие. И только тогда, когда рука занемела, оторвалась от работы и снова увидела чёрного человека у калитки. Она не знала, долго ли он там стоял, и от этого стало неприятно.

Нет, в этот раз девушка не испугалась, но такие появления уже изрядно стали надоедать, и она решила проучить этого типа. Внезапно вспомнился мультик «Простоквашино», и Даша, сама даже не понимая почему, широко раскинула руки, изображая маму Дяди Фёдора, и, улыбаясь, пошла к калитке.

– Здравствуйте, здравствуйте, дорогой Игорь Иванович, – громко, на распев заговорила она, изобразив радость.

Черный человек от неожиданности выпучил глаза, посмотрел на девушку взглядом взбесившейся лошади, отступил и покрутил пальцем у виска. Из дома с визгом вылетел меховой комок, и кинулся наперерез девушке.

– Дарья, ты что, с ума сошла, – кричал комок голосом Додо, – не смей.

Девушка остановилась в трёх шагах от калитки.

– Это ты с ума сошел, если подумал, что я собираюсь обнимать эту страхолюдину. Я же пошутила, – ответила Даша совершенно спокойным тоном, опустила руки и сделала вид, будто просто идёт и отряхивает ладони.

Домовой встал перед калиткой, широко раскинув руки:

– Не пущу!

– Да ты меня совсем не слушаешь, – возмутилась она, – я же тебе говорю, я никуда идти не собираюсь.

Додо стоял и бешено клацал зубами, Даша в первый раз заметила, что зубки у него совсем не человеческие, а скорее кошачьи и надо сказать, что зубов домового было в два раза больше, чем у человека и располагались они в два ряда.

– Остынь, – тихонечко сказала девушка своему защитнику, – видишь, я стою. И никуда идти не собираюсь.

Наконец-то до хозяина стало доходить, что никто никуда не идет, и он начал сдуваться, комок стал постепенно истончаться, медленно превращаться в маленького человечка.

– Ну, чего ты голову взбесился? Это же прикол, шутка, – заговорила с ним ласковым тоном его подопечная, – ну, надо же его как-то отвадить от нашего дома, а то надоел уже, ходит и ходит. Встанет у калитки и лупает своими глазёнками, неприятно же.