Текст книги "Не наше дело"

Он вздохнул и предложил мне пройти тест. Я старалась изо всех сил, но почему-то результаты представителя не удовлетворили. Напоследок он кинул взгляд на мои ноги, обутые в осенние ботинки, покачал головой, после чего я пулей вылетела из его кабинета.

Домой я возвращалась, погрязнув в унынии, и анализировала сложившуюся ситуацию.

Одним словом, на душе у меня было прескверно. Я уверилась в том, что у меня не осталось ни единого близкого человека, который смог бы помочь в данной ситуации. И что делать дальше, я ума не могла приложить. Не звонить же теперь Полине и не кланяться ей? Да я лучше умру с голоду, чем пойду на такое!

В этот не самый приятный для меня момент раздался звонок в дверь. От души надеясь, что это Полина осознала свою неправоту, я пошла открывать. Но это оказалась не Полина. За дверью стоял Дрюня Мурашов.

Дрюню Мурашова я знаю очень давно, с самого раннего детства. Он жил в соседнем дворе. К тому же мы с Полиной были дружны с его сестрой Наташкой. Я даже не могла подобрать слова, которое могло бы охарактеризовать наши отношения с Мурашовым – они были такими многоемкими. Я была Дрюне и приятельницей, и другом, и советчиком, и жилеткой, даже спонсором была, каюсь! Все было в наших отношениях, кроме одного – интима не было. И не хотелось. Я настолько привыкла относиться к Дрюне как к мебели, что просто не воспринимала как мужчину. У него время от времени проскальзывали какие-то намеки, но я тут же пресекала их в корне. К тому же Дрюня женат – как можно! Однако дружеские отношения между нами сложились просто великолепно, и хотя я не раз вляпывалась из-за Мурашова в разные приключения и частенько злилась на него, в душе я его просто обожала. Полина же воспринимала Дрюню куда менее оптимистично и не раз выговаривала мне, чтобы я прекратила всякое общение с «этим тунеядцем и проходимцем». Но я уже не могла без Дрюни жить. Тем более сейчас мы с Полиной не общаемся, так что я нарочно обрадовалась Дрюне, чтобы хоть чем-то досадить сестре. Не важно, что она об этом не узнает.

– Привет! – весело поздоровался Дрюня, тут же проныривая в коридор и на ходу снимая кроссовки. – А я к тебе!

– Вижу, – грустно усмехнулась я.

– А ты чего такая? – спросил Дрюня, приглаживая перед зеркалом свои темные вихры. – Одна, что ли? А дети где?

– У бабушки, – призналась я. – Ты знаешь, Дрюня, у меня сейчас не самый лучший период в жизни, поэтому сразу говорю – денег нет!

– Да ты что! – с каким-то даже укором, словно он никогда в жизни не брал у меня ни копейки и сама мысль об этом была для него оскорбительной, ответил Дрюня. – Какие деньги, о чем ты говоришь!

Тут я присмотрелась к Дрюне повнимательней. Мурашов, при всех своих достоинствах – обаянии, артистизме, веселой бесшабашности, остроумии и находчивости – обладал бесспорным недостатком: он не любил работать. Зато очень хотел иметь много денег. Ради этого Дрюня придумывал различные аферы, чаще всего заканчивающиеся крахом, после чего его мама брала любимого сына на содержание. Ну, и жена, естественно, выручала. Правда, иногда Дрюне все-таки удавалось что-то заработать, но обычно это что-то уходило на покрытие старых долгов и ликвидацию последствий конфликта с пострадавшей стороной. Так что денег все равно не было, и Дрюня вновь обдумывал гениальные планы, где их достать. В такие периоды настроение его было не очень хорошим, природный оптимизм как-то загружался приобретенным пессимизмом, и Дрюня ходил мрачным, пока кто-нибудь по простоте душевной не отстегивал ему немного «на пропитание».

Однако сегодня я заметила, что Дрюня очень даже бодр и весел. К тому же его отказ от моей финансовой помощи говорил о том, что Дрюня сегодня при деньгах. У меня даже мелькнула шальная мысль – а не попросить ли у Дрюни взаймы? А что такого? Сколько раз я давала ему взаймы, причем без отдачи! Так что имею право! Я уже приоткрыла рот, чтобы очень ненавязчиво намекнуть Дрюне об этом, но тут Мурашов заговорил сам:

– У меня, понимаешь, сегодня настроение отличное! И мне хочется, чтобы и у всех все было хорошо. А уж у тебя тем более. Поэтому сейчас мы твое настроение быстро поправим. У тебя пожрать что-нибудь есть?

Ответом Дрюне послужил лишь мой тяжелый вздох с разведением руками.

– Ясно, – почесал в затылке Дрюня, но тут же добавил: – Не беда! Я сейчас быстренько сгоняю. А ты пока посуду приготовь.

С этими словами он исчез, сдернув предварительно в ручки кухонной двери хозяйственную сумку.

Вскоре Дрюня вернулся еще более радостный. Я уже достала несколько тарелок, вилки и рюмки, зная, что без выпивки не обойдется.

– Ох, ну хоть посижу с хорошим человеком, – говорил довольный Дрюня, выкладывая из сумки на стол купленные продукты. – Сколько мы уже с тобой ничего не отмечали, а, Лелька?

– Да нечего отмечать-то… – с тоской вздохнула я, косясь на бутылку «Столичной», которую Дрюня поставил на стол.

Дрюня заметил мой взгляд и ободряюще подмигнул мне.

– Не горюй, сейчас вмажем, – успокоил он меня, отвинчивая крышечку. – Давай рюмки!

Мы выпили по первой, закусили шпротами, и тут Дрюня спросил:

– А чего у тебя случилось-то? С Кириллом, что ли, опять поругались?

– И не только… – уныло подтвердила я. – С Полиной тоже.

– С Полиной? – удивился Дрюня. – А с ней-то чего? Опять она тебя чморит? Нет, Полина все-таки человек на редкость конфликтный. Со мной постоянно воюет. А чего со мной воевать? Я, между прочим, очень даже положительный.

– Мне бы на работу устроиться… – с тоской проговорила я просто так, потому что Дрюня – последний человек, к которому можно обратиться с подобной просьбой. Нет, он мог мне, конечно, предложить работать у него, скажем, мойщицей машины. Или огород поливать. Или якобы в компаньоны взять в очередном предприятии, чтобы я работала, а Дрюня получал проценты от выручки. Единственная беда была в том, что денег за свою работу мне пришлось бы ждать очень долго.

Дрюня пропустил мою реплику мимо ушей. Другого я и не ожидала. Ладно, чего с Дрюней обсуждать свои проблемы! Тем более, что последствия первой рюмки начала самым благотворным образом сказываться на моем организме, существенно поднимая его тонус. В самом деле, так хорошо сидим, нечего нарушать идиллию. В конце концов, не в деньгах счастье!

Тут я посмотрела на довольную физиономию Мурашова и спросила:

– Дрюнь, а откуда у тебя деньги? Мама, что ли, подбросила?

– Ха, мама! – презрительно ответил Дрюня. – Бери выше! Что я, сам не заработаю?

– Ты заработал деньги? – удивилась я.

– А что в этом необычного? – насупился Дрюня.

Необычно это было уже само по себе, но я не стала этого говорить, очень заинтересованная тем, как Дрюне это удалось.

– Бутылки, что ли, сдал? – продолжала я гадать.

– Да за кого ты меня принимаешь! – возмутился Дрюня.

– Ну а что же тогда? – потеряла я терпение.

– Я на работу устроился, вот! – с гордостью признался Дрюня.

– Да ты что?! – изумлению моему не было предела. – Куда?

– В кино снимаюсь, – важно заявил Дрюня и гордо выпрямился.

Тут уж я совсем потеряла дар речи, и, отложив вилку с наколотой на нее шпротинкой, уставилась на Мурашова, раскрыв рот.

– А чего ты удивляешься? – заерзал Дрюня. – Что я, не подойду?

Нет, как раз на роль артиста Дрюня бы очень подошел, у него были для этого все данные. Дрюня был высок, безусловно, красив и сексуален, и способностей у него хоть отбавляй – любого Задорнова переплюнет. Но все-таки… Где он мог найти такую работу?

– Где ты смог найти такую работу? – так и спросила я Дрюню, еще не оправивишись от удивления.

– Ха, искать надо уметь! – интригующе заявил Дрюня и тут же начал рассказывать, не в силах удержаться.

– Понимаешь, познакомился я с одним парнем, художником, – возбужденно говорил Дрюня, наполняя рюмки. – Мировой парень! Сначала он предложил мне поработать у него натурщиком. Внешность, говорит, у меня подходящая. Редко такую встретишь, – подчеркнул Дрюня. – Ну, я согласился. А чего? Работа непыльная, стой себе и все. Правда, устаешь очень в одной позе стоять. Да и мухи кусают, не почешешься даже.

Я невольно хмыкнула. Дрюня даже ничего не делать устает!

– Чего смеешься? – обиделся Дрюня. – Сама бы попробовала!

– Ладно, ладно, как ты в кино-то попал? – в нетерпении спросила я,

– Ну так я и рассказываю, а ты перебиваешь! В общем, позировал я ему, позировал, и тут он говорит: «А почему бы тебе, Андрюха, в мире кино себя не попробовать?» У меня, говорит, выход есть на киностудию, я могу тебя отвести и предложить попробовать. Получится – будешь сниматься. И деньги хорошие предложил. Я и пошел.

– И как?

– Чего – как? Успешно, конечно. Разве можно было в этом сомневаться?

– А что за фильм-то? Как называется?

– Это… Щас… – Дрюня наморщил лоб. – Как его, черт! «Полночные грезы», во!

– Какое романтическое название! Это, наверное, про любовь, да?

– Ну… Не совсем, – замялся Дрюня. – Про любовь, конечно, но чувственную.

– Это что… Порнография, что ли? – воскликнула я.

– Да какая порнография, никакая не порнография! – занервничал Дрюня. – Вечно ты выдумываешь, чего нет! Эротический фильм. Зато деньги какие! Тридцатник минута стоит, там оплата поминутно идет. А я еще нарочно замешкался… Кстати! – Дрюня хлопнул себя по лбу. – Ты же говорила, что тебе работа нужна! Вот тебе как раз и работа!

– Да ты что? – теперь настала моя очередь гордо выпрямиться и окатить Мурашова ледяным презрением. – Хочешь, чтобы я в такой мерзости снималась? Никогда!

– Дура! – снисходительно резюмировал Дрюня. – Никто же тебя не заставляет в постельных сценах сниматься. Будешь в передничке кофе разносить. Служанку играть.

– А что, так тоже можно? – засомневалась я.

– Конечно, можно! Подносы тоже нужно кому-то разносить!

– В одежде? – уточнила я.

– Господи, конечно, в одежде! Ты прямо как маленькая, Лелька! Кому охота тебя уговаривать? Даже мне уже давно неохота, я тебя уж и как женщину не воспринимаю.

– Да? – обиделась я.

Нет, я очень даже рада, что Дрюня не предпринимает на меня сексуальных посягательств, но как-то, знаете ли, обидно все же…

– Ты подумай, денег заработаешь, можно сказать, ни за что ни про что! – продолжал уговаривать меня Дрюня. – Ну где ты еще такую работу найдешь?

– Дрюня, а нельзя ли мне тоже натурщицей поработать? – умоляюще попросила я. – Ну не готова я к съемкам. Это ты у нас человек коммуникабельный, легкий, открытый, а мне тяжело будет. Да я себя перед камерой представить не могу, у меня же сразу язык прилипнет и ноги тоже!

– Да чего он у тебя прилипнет-то? – недоумевал Дрюня. – «Кушать подано», что ли, не сможешь сказать?

– Не смогу, не смогу, – уверяла я его.

– Да фигня! – скривился Дрюня.

– Не фигня, не фигня! Дрюнечка, ну зачем ты меня на это толкаешь, я же тебе провалю все только, имидж твой испорчу! Мне бы все-таки лучше натурщицей, а?

Я погладила Дрюню по руке, заглядывая ему в глаза.

– Э-эх! – досадливо поморщился Мурашов и, наполнив рюмку, одним махом опрокинул ее в рот, потом утер губы и покачал головой:

– Удивляюсь я тебе, Лелька! Ты же все-таки психолог, с людьми общаешься! Откуда в тебе эта нерешительность, неуверенность?

– Это, видимо, природное, – вздохнула я и тоже налила себе рюмочку. – Никуда от этого не денешься. Ну так как?

– Да можно, в принципе, поговорю я с Романом, он и баб рисует. Да только платят-то там гроши сущие. А тебе деньги нужны.

– Да мне не только деньги нужны, пойми, мне нужно удовольствие от работы получать!

– Ну знаешь, сейчас время такое, не до удовольствий, бери, что дают. Ладно, не хочешь сниматься, иди в натурщицы. Но предупреждаю сразу – денег больших ты там не заработаешь.

– Да хоть сколько-нибудь заработать, чтобы с голоду не умереть.

– Ну хорошо, я поговорю.

– Когда?

– Ну… Завтра, например.

– Дрюнечка, а нельзя ли прямо сегодня, а?

– Ну, сегодня! – Мурашов был явно недоволен такой перспективой. – Так сидим хорошо, что теперь6 вечер ломать? Давай лучше на завтра.

– Ох, ладно, – согласилась я, как всегда.

И в самом деле, чего спешить? Поспешишь – людей насмешишь, правильно в народе говорят. Или вот еще есть хорошая поговорка – работа не волк, в лес не убежит.

Махнув рукой на спешку, я налила полные рюмки, Дрюня сразу же подхватил свою, подмигнул мне, мы чокнулись и выпили за удачу.

Короче, Мурашов еще пару раз бегал за бутылкой и в результате проторчал у меня до следующего утра. Домой он так и не пошел, рухнув часам к пяти на старенький диванчик в зале. Я ушла в спальню.

На следующий день я растолкала Дрюню в обед, вспомнив о его обещании. Дрюня настаивал на том, чтобы принять еще немного перед важной встречей, но я вытолкала его, сказав, что только после того, как он обеспечит меня работой. Дрюня ушел.

Под вечер он позвонил и сказал, что Роман будет ждать меня завтра прямо на киностудии.

– А почему на киностудии? – удивилась я. – Для чего это?

– Ну, Леля! – возмутился Дрюня. – Где ему удобно, там он и назначает. Тебе какая разница? Договоритесь о встрече у него дома.

– Ладно, Дрюнь, спасибо!

Я была рада и этому. У меня будет работа! А значит, и деньги. Слава богу!

Обрадованная тем, что все складывается так удачно, я даже не стала заниматься никакими делами, а просто завалилась спать, чтобы выглядеть свежей и отдохнувшей.

На следующее утро я встала в десять часов и сразу же заметалась по квартире, наскоро приводя себя в порядок и лихорадочно соображая, что мне надеть. Все-таки мне предстоит встреча с художником, нужно выглядеть хорошо. А то еще скажет, что нечего и рисовать такую!

Я хотела надеть строгий серый костюм, но рукав его почему-то оказался заляпан чем-то красным. Ах, да, это же я влезла им в в тарелку с кетчупом… Не стирать же его было, вернувшись с вечеринки? У меня совсем не было сил…

Потом я хотела надеть белую блузку, но у нее уже давно была оторвана пуговица, а найти точно такую же я никак не могла.

Перерыв весь гардероб, я осталась крайне недовольна. Мне просто решительно нечего надеть!

В конце концов остановила свой выбор на черном платье с глубоким вырезом, которое по счастливой случайности оказалось чистым.

Выйдя из дома в половине одиннадцатого, я отправилась на киностудию. Я просто летела, движимая радостным предчувствием того, что наконец-то найду работу.

Киностудия находилась на окраине города в старом двухэтажном доме. Я поднялась наверх по лестнице и в растерянности остановилась в коридоре. По нему туда-сюда сновали какие-то полуголые люди: мужчины, женщины, совсем молоденькие девушки…

Я пыталась обратиться хоть к кому-нибудь, безуспешно хватаясь за рукава пробегавших мимо людей. Некоторых вообще не за что было ухватить по причине почти полного отсутствия одежды.

Через несколько минут у меня начала кружиться голова, в глазах мелькала какая-то рябь, и я тихо опустилась на какой-то одиноко стоящий в углу коридора стул.

В это время ко мне подошла какой-то нетвердой походкой молодая девушка. На вид ей было лет девятнадцать, не больше. У нее темные волосы, рассыпанные по плечам, и чуть раскосые серые глаза. Девушка была довольно симпатичная, только вот лицо ее выглядело несколько бледным, к тому же в глазах застыл какой-то странный блеск.

– Привет, – опускаясь рядом на корточки, бросила она. – У тебя спичек нет?

– Нет, я не курю, – покачала я головой.

– Черт, какой отстой! – выругалась она, обводя глазами коридор. Тут же она заметила молодого парня и окликнула его:

– Витька!

– Ты меня? – повернулся парень.

– Тебя, конечно!

– Так я не Витька, я Лешка.

– Да какая разница! – махнула рукой девушка. – Спички есть?

Парень хлопнул себя рукой по карману, брякнули спички, парень достал коробок и протянул девушке. Та прикурила и вернула коробок. Парень тут же умчался.

– Садитесь, – я подвинулась, давая девушке свободное место.

Она неуклюже опустилась рядом, чуть не выронив при этом сигарету.

– Ты новенькая, что ли? – спросила она меня.

– Да… – ответила я. – Я вообще-то хотела бы в эпизодических сценах сниматься.

– А что ты вообще здесь забыла? – вдруг повернулась она ко мне.

– Как? – растерялась я. – Работа…

– Да ведь здесь дерьмо сплошное, а не работа! – очень откровенно выразилась девушка. – Тем более для такой, как ты!

– А что я? – совсем растерялась я.

– Так у тебя же вид типичной учительницы, – засмеялась моя собеседница. – А работа здесь – сама понимаешь… – она выразительно посмотрела на меня.

– Но… мне сказали, что я только кофе буду подавать, – сказала я, чувствуя легкое беспокойство.

– Ха! – саркастически усмехнулась девушка. – Как бы не так! Короче, мой тебе совет – беги побыстрее отсюда!

– А как же… А как же вы работаете? – поинтересовалась я.

– Я? – в голосе девушки послышалась какая-то горькая тоска. Она рассмеялась пьяным смехом, потом вздохнув, швырнула недокуренную сигарету прямо на пол. – Я другое дело, – сказала она хрипло. – Я человек конченый. Тебя как звать-то?

– Ольга, – протянула я руку.

– Марина, – она как-то вяло пожала ее. – Так что, Ольга, послушаешься меня?

– Не знаю, – покачала я головой. – Вообще-то мне сейчас нужна работа. И я хотела бы присмотреться.

– Ну как знаешь, – пожала она плечами.

– А почему вы мне это говорите? – осторожно спросила я.

– А я вообще много говорю! – захохотала она. – Слишком много. Может, за это меня и убьют скоро…

– Господи, что вы такое говорите! – ужаснулась я.

– Да ты не слушай меня! – она похлопала меня пол плечу. – Я же говорю, я много болтаю. А ты работай, конечно, может, тебе и повезет. А на меня не обращай внимания. Мне почему-то кажется, что ты нормальная девчонка. Давай, удачи тебе, пока!

Марина тяжело поднялась со стула, разминая затекшие ноги, и нетвердой походкой отправилась вперед по коридору.

– Счастливо… – тихо проговорила я ей вслед.

Разговор с этой девушкой навел меня на размышления. Может быть, и в самом деле уйти отсюда пока не поздно… Но ведь я обещала Роману. Неудобно подводить человека. Господи, что же я не спросила у Марины, где его найти? Вот ведь рассеянная!

Я решила немедленно найти Романа и серьезно поговорить с ним, категорически заявив, что сниматься я не буду. С этим намерением я и поднялась со стула.

Почти тут же ко мне подскочил молодой парень, схватил за руку и дернул на себя.

– Вот ты где! – воскликнул он. – Чего расселась-то? Там заждались уже!

И потащил меня по коридору.

Удивленная, я семенила вслед за ним, ломая голову над тем, что ему от меня нужно. Может быть, это и есть тот самый Роман? Но откуда он знает, как я выгляжу? Может быть, Дрюня так хорошо описал мою внешность? Значит, они уже ждут меня, а я сижу тут… Ой, как неудобно получается! Надо хоть как-то объяснить…

– Понимаете, я приехала уже давно, – проговорила я на бегу, – только никак не могла отыскать вас.

– А чего тут искать-то? На второй этаж поднимаешься и налево, пятый павильон. Все очень просто.

– Я, наверное, забыла… – призналась я.

Парень быстро втолкнул меня в какую-то комнату. Там находилось несколько человек, сидящих в нетерпеливом ожидании. В центре комнаты стояла огромная кровать, застеленная не совсем свежим постельным бельем.

– Давай раздевайся, быстро, – подтолкнул меня парень к кровати.

– Зачем? – испугалась я.

– Как зачем? – удивился он. – Сцену же отрабатывать! Ты что, вообще, что ли?

– Но… Мне сказали, что я буду подавать кофе! – с ужасом закричала я. – Я совсем не собиралась раздеваться, я сразу же отказалась! Я категорически против, вы не можете заставить меня насильно!

– Ты кого приволок, Диман? – удивленно воскликнула вдруг одна из девиц, сидящих на стуле. – Это же не та, не Наташка!

– Как не та? – искренне удивился парень. – А где же та?

– А кто ж ее знает, – пожала плечами девица. – Как ты их спутать-то мог?

– Да я почем знаю, которая из них та! – возмутился парень. – Хрен их там разберет! Каждый день с пятью разными приходится сниматься, где их упомнишь! Вроде похожа на ту!

В этот момент дверь отворилась, и в «павильон» влетела растрепанная запыхавшаяся девушка. Она, шумно дыша, промчалась прямо к кровати, пробормотав какие-то извинения, и быстро принялась скидывать с себя одежду.

– Ну что? – повернулась она к парню, который притащил меня сюда. – Начнем?

Парень тут же сбросил с себя остатки одежды, и началась съемка.

На меня никто не обращал внимания, пока я стояла в углу. Смотреть на то, что происходило на съемочной площадке, у меня не было ни малейшего желания, и я боком-боком принялась протискиваться к двери. Открыв ее, я стремительно вылетела в коридор и чуть не сбила с ног какого-то высокого парня. Он успел схватить меня за плечи и поддержать, иначе я бы просто растянулась на полу.

– Спасибо, извините… – залепетала я, поднимая глаза.

Парень с улыбкой смотрел на меня. Улыбка у него была удивительно милая и приветливая, такая, что я невольно улыбнулась в ответ.

– Куда вы так спешите, девушка? – поинтересовался он. – Что вас так напугало?

– Ох! – я даже за сердце схватилась. – Понимаете, какая история… Я должна была прийти сюда по рекомендации своего знакомого и сниматься в эпизодических ролях. Одетая, – подчеркнула я. Почему-то этот парень сразу вызвал у меня доверие, и мне захотелось поплакаться ему на свою горькую судьбу. – А меня перепутали, схватили, потащили, хотели заставить сниматься в постельной сцене…

– Вы Ольга? – вдруг спросил парень, очень внимательно меня рассматривая.

– Да, – ответила я, начиная понимать. – А вы, по-видимому, Роман?

– Да, – признался он. – Я ждал вас у себя, но вы немного задержались.

– Транспорт очень плохо ходит, – промямлила я, рассматривая свои ботинки. – Я очень спешила.

– Ничего страшного, – он успокаивающе похлопал меня по плечу. – Давайте пройдем ко мне в кабинет и поговорим.

– Хорошо, – согласилась я, радуясь возможности исчезнуть из этого коридора, по которому постоянно носились какие-то подозрительные личности, готовые в любой момент умыкнуть тебя бог знает куда.

Роман провел меня по коридору в небольшую комнату и усадил в кресло. Сам сел напротив меня в такое же кресло, потянулся к электрическому чайнику, стоявшему на журнальном столике, возле которого мы сидели, и нажал на кнопку.

– Сейчас мы попьем с вами кофе, – мягко улыбнувшись, предложил он.

Я бы не отказалась и от чего-нибудь покрепче, все-таки нервы мне сегодня помотали, но попросить не решилась.

Немного успокоившись, я смогла рассмотреть Романа получше. Он имел вид рафинированного интеллигента, несколько американизированный: приятные черты лица, готовые вот-вот растянуться в дружелюбнейшую улыбку, ослепительные белые зубы, слегка вьющиеся мягкие светло-каштановые волосы, небольшие бакенбарды… Умные карие глаза с золотистыми ресницами смотрели проницательно из-под очков в тонкой дорогой оправе.

Вид Роман имел весьма презентабельный. В отличие от прочих сотрудников этого предприятия он был одет в шикарный костюм светлого песочного цвета, белую шелковую рубашку с галстуком, украшенным изящной булавкой.

«Ему бы моделью работать», – мелькнуло у меня в голове.

Роман тем временем насыпал в чашки растворимого кофе, добавил сахара и залил кипятком. После чего он все с той же улыбкой пододвинул мне одну из чашек.

– Спасибо, – сказала я. – Может быть, мы с вами поговорим о работе?

– Конечно, конечно, – ответил он. – Просто мне показалось, что вы немного взвинчены, и вам нужно прийти в себя. Может быть, добавить вам в кофе немного коньяку?

– Ох, пожалуйста, если можно, – я с благодарностью посмотрела на Романа.

Надо же, какой чуткий человек! Как он все понимает! Сразу видно, интеллигент. Это вам не Дрюня, который запросто мог послать меня в ларек за «Анапой».

Я с удовольствием пила кофе, сдобренный коньяком, и говорила:

– Понимаете, Андрей сказал, что я могу поработать у вас натурщицей. Вы ведь художник?

– Да, – подтвердил он. – И мне было бы очень приятно, если бы вы любезно согласились мне попозировать. Но, сражу же признаюсь, что у меня, наверное, не хватит денег, чтобы оплатить ваши услуги… То есть, заработок будет не очень большим.

– Что вы, что вы, – замахала я руками. – Это для меня совсем не главное.

– А вы не хотели бы попробовать сниматься? – вкрадчивым голоcом спросил Роман.

– В этих ужасных сценах? – не поверила я своим ушам.

– Ну что вы! – поспешил успокоить меня Роман. – Такая девушка, как вы, не должна сниматься в подобной низкопробщине. Ваш удел – совсем другие роли. Но чтобы этого добиться, нужно много работать. А сейчас почему бы вам не попробовать эпизодическую роль?

– Андрей говорил, что я могу подавать кофе, – вспомнила я.

– Вот и отлично! – обрадовался Роман. – Можно пройти прямо сейчас.

– А я буду в одежде? – уточнила я.

– Ну конечно! Как можно в этом сомневаться! Да вы поймите, Ольга, никто не собирается вас к чему-то вынуждать! Тем более, я сразу, увидев вас, понял, что вы из себя представляете. Ведь у вас на лице написано, что вы девушка порядочная и интеллигентная, – горячо сказал Роман, взяв меня за руку.

Мне было очень приятно это слышать, и я тут же согласилась попробовать себя в роли служанки.

Роман провел меня в какую-то комнату и дал одежду. Это было коротенькое черное платье и белый передничек.

– Переодевайтесь, я вас позову, – сказал он.

Я быстренько натянула на себя «костюм» и выглянула в коридор. Роман терпеливо ждал.

– Пойдемте, – он взял меня за руку и повел по коридору в павильон.

– Через две минуты постучите, войдете, молча поставите кофе на столик, сделаете легкий реверанс и выйдете. Никаких слов. Понятно?

– Конечно, – мотнула я головой. – Чего тут непонятного?

Тут подошел какой-то парень и протянул мне поднос, на котором стояли две чашечки кофе и сахарница.

Я ждала своего часа, и что-то меня стало охватывать волнение. Я знала, что осталось совсем чуть-чуть, буквально полминуты…

И все равно, когда парень шепнул мне «вперед», оказалась неготовой.

От неожиданности я дернулась назад, потом вперед, толкнула дверь, притворив ее ногой, и на дрожащих ватных ногах пошла через комнату к столику, отчаянно звеня чашками.

Мне казалось, что в эту минуту на меня смотрят миллионы человек и каждый из них старается найти во мне какой-то изъян.

На кровати лежала совершенно голая юная парочка. Вот они-то не стеснялись абсолютно. Я подошла, поставила поднос на стол, стараясь даже не смотреть в сторону молодых людей, и чувствовала, что невыносимо краснею. Отвернувшись в сторону, я сделала неуклюжий реверанс, покачнулась, чуть не упав, и быстро пошла, почти побежала к выходу.

В коридоре Роман схватил меня за руку.

– Отлично! – возбужденно блестя глазами, прошептал он. – Все было просто замечательно!

Остаток дня я провела на студии, периодически снимаясь в сценах, подобных первой. Под вечер мне уже стало казаться, будто я всю жизнь только тем и занималась, что выходила на сцену.

Когда рабочий день закончился, Роман заплатил мне за сегодняшнюю работу, похвалил меня еще раз и пригласил к себе домой.

– Может быть, вы прямо сегодня мне и попозируете, – сказал он. – Если не очень устали, конечно.

Честно говоря, я немного утомилась, но ведь позировать не так и сложно. Просто стой на месте и все.

Я переоделась, Роман взял меня под руку и вывел из здания. Он посадил меня в свою машину: какую-то иномарку синего цвета – я не знаю, какую именно, совершенно не разбираюсь в этом, – и мы поехали к нему домой.

Жил Роман в стандартном девятиэтажном доме. Квартира его мне очень понравилась. В ней не было идеального порядка, а царил, что называется, художественный беспорядок. Полина, увидев такое, конечно, принялась бы наводить чистоту, а вот меня подобная обстановка вполне устраивала. По крайней мере, можно спокойно плюхнуться на кровать, не заботясь о том, что помнешь покрывало.

Повсюду были развешаны и расставлены картины, готовые и начатые. Я с интересом рассматривала их, пока Роман возился в кухне.

Вскоре он принес кофе и коньяк, а также выложил коробку конфет. Мы сели за небольшой столик, выпили, заговорили о живописи…

– Пожалуй, сегодня позировать не удастся, – сказала я, откидываясь на спинку стула и закрывая глаза.

В голове моей приятно шумело, по телу разливалось тепло, и совершенно не хотелось двигаться и даже думать о чем-то.

В кошельке лежали деньги, пусть небольшие, но все-таки деньги, они грели мою душу, а значит, завтрашний день должен пройти нормально. Кроме того, теперь заработок должен стать регулярным. Так что все хорошо, все хорошо, все просто замечательно…

Роман подсел ко мне ближе, положил руку на плечо и стал его поглаживать. Я еще больше расслабилась, проваливаясь в какую-то теплую негу.

Роман продолжал ласкать меня, я отвечала ему, и вскоре мы оказались в его спальне на большой кровати.

– Подожди секунду… – прошептал вдруг он, приподнимаясь.

Я кивнула и растянулась на постели.

Роман вернулся буквально через минуту и лег рядом, нежно проведя рукой по моим волосам. Потихоньку освобождая меня от одежды, он вдруг очень страстно поцеловал меня в губы. Я тихо застонала, обвивая руками его шею…

В спальне мы провели часа два. Когда, уже утомленные, мы просто лежали рядом и отдыхали, послышался звонок в дверь.

Роман извинился и, встав с кровати, пошел открывать. Я осталась лежать.

– Оля, подожди, пожалуйста, здесь, – попросил Роман, просовывая голову в дверь. – Ко мне там люди пришли.

Люди так люди, мне-то какая разница? Честно говоря, мне даже шевелиться не хотелось, не то что выходить в зал и принимать участие в беседе.

Отсутствовал Роман около получаса, я даже успела задремать за это время. Вернулся он несколько хмурым.

– Что-нибудь случилось? – спросила я, когда он лег рядом.

– Нет-нет, ничего, – как-то рассеянно сказал он, перебирая в пальцах мои волосы. – Все хорошо…

Я повернулась на бок и уснула.

Наутро меня разбудил аромат кофе, доносившийся из кухни. Я открыла глаза и лежала в ожидании, когда Роман принесет мне кофе. Вскоре появился и он сам с подносом в руках.

– Ну что, сегодня будем позировать? – спросила я, зевая.

– Ты знаешь, Оленька, мне сейчас нужно ехать на съемки. Желательно вместе с тобой. А вечером, возможно, и попробуем. Правда, я не думаю, что тебе этого захочется.

– Почему? – удивилась я.

Роман встал и заходил по комнате. Потом повернулся и внимательно посмотрел мне в глаза.

– Ты знаешь, Оля, что я хотел тебе сказать, – начал он. – Тебе нужно сниматься, зарабатывать деньги. Я же говорил тебе, что натурщицей много не заработаешь.

– Но я могу продолжать и сниматься! – уверила его я, боясь, что он откажет.

– Вот об этом я и хотел с тобой поговорить. Ты же понимаешь, что все эти «кушать подано!» – несерьезно. Это не деньги и не работа, а так, ерунда. С этого почти все начинают, кто стесняется сразу перейти к более откровенным съемкам.

– И… что? – упавшим голосом спросила я.