Текст книги "Под стук колес"

НАТАЛЬЯ НИКОЛЬСКАЯ
ПОД СТУК КОЛЕС

ГЛАВА ПЕРВАЯ
(ПОЛИНА)

Как хорошо, когда заканчивается рабочий день! Тем более, когда знаешь, что завтра выходной и не нужно рано вставать, собираться, обжигаться кофе, натягивать колготки…

Я ехала домой в своем «Ниссане» из спорткомплекса, и душа моя пела. Сейчас в моей жизни был именно такой период, когда все складывалось благополучно: на работе – сплошные успехи, от клиентов нет отбоя, в сумочке – приличная сумма денег (зарплата плюс благодарность клиенток), со здоровьем – полный порядок, в личной жизни тоже все гладко и спокойно – чего еще желать?

Вот сейчас я приеду домой, приму душ и завалюсь с какой-нибудь легонькой книженцией на диван. А потом приедет мой драгоценный Павел, и остаток вечера пройдет еще прекраснее. Нет, жизнь – определенно замечательная вещь!

Заезжать в магазин я не стала – дома и так всего полно. Я поставила машину в гараж и поднялась к себе. Душ услаждал мое спортивное, тренированное тело в течение получаса. После этого, почувствовав, что с него окончательно смыта вся усталость сегодняшнего рабочего дня, я завернулась в полотенце, вышла из ванной и растянулась на диване. Нет, даже книжку я сегодня читать не стану. Неохота. Даже вставать и лезть на верхние полки стенки, где хранится моя библиотека, мне не хотелось.

Рядом с моим диваном стоит тумбочка. Я пошарила по ней рукой, нащупала старенький «тетрис», который как-то позаимствовала на время у племянников (детей моей сестры Ольги) да так и не отдала, и стала увлеченно нажимать на кнопки, стараясь набрать как можно больше очков.

За этим занятием я не заметила, как пролетело полтора часа. Придется все-таки вставать и готовить что-нибудь вкусное к приходу Павла.

Накинув легкий халат, я прошла в кухню. Заглянула в холодильник, порадовавший меня изобилием разнообразных продуктов, которые он бережно хранил для нас. В который раз я убедилась, что деньги, конечно, не главное в жизни, но без них все же ох как хреново! Об этом как-то не задумываешься, когда они есть, но вот стоит им закончиться… Ладно, не будем о грустном.

Я остановила свой выбор на большой курице Михайловской птицефабрики, которую приобрела вчера в гастрономе внизу (у нас прямо в доме магазин). Курица вытянула на полтора килограмма, значит, ее можно не мельчить, нарезая кусочками, а зажарить целиком.

«Сегодня курица с лимоном», – всплыла в моей голове фраза из набившей оскомину рекламы. А почему бы нет? Такого я еще не пробовала.

Я достала из холодильника лимон, начинила им курицу и, конечно, добавила «Галлина Бланка». Чтобы уж все как в рекламе.

Курица благополучно переместилась в духовку, а я – опять на диван. Что-то меня сегодня лень обуяла. Набрав две с половиной тысячи очков, я приказала себе остановиться. Хватит! Пора за дело приниматься.

Салат был порезан в считанные секунды, хлеб тоже. Посыпав румяную курицу зеленью, я села у стола, подперев руками щеку, и стала дожидаться того, ради кого готовилось все это объедение.

Павел должен был приехать к семи, а уже без пяти семь. Значит, с минуты на минуту может раздаться звонок в дверь. Он действительно раздался через три минуты, и я побежала открывать.

По расстроенному, убитому лицу моего ненаглядного я поняла, что что-то случилось. Причем очень неприятное. Если не сказать больше. А значит, со спокойной и благополучной жизнью придется распрощаться. Надеюсь, что на время.

Второй признак, по которому я смогла это определить, был еще убедительнее: любимый даже не поцеловал меня! А это уже серьезно.

Я отступила назад, пропуская Павла в квартиру. Пока он снимал кроссовки, я не задала ни единого вопроса. И когда он вымыл руки и прошел в кухню, тоже промолчала. Пусть хоть поест нормально. Но Павлу явно не терпелось поделиться со мной своими переживаниями. Я решила ему помочь и все-таки спросила:

– Что случилось?

– Ох, не спрашивай! – ответил Павел, хотя по его глазам было видно, что он только и ждал, когда я задам этот вопрос, и тут же быстро принялся рассказывать, убедив меня в очередной раз, что все мужчины начисто лишены логики, что бы они там ни кричали про женщин.

– Понимаешь, Витек пропал, – говорил Павел, а лицо его при этом было кислее лимона, засунутого мной в курицу.

– Как пропал? – задала я глупый вопрос, как теперь понимаю. Просто я не ожидала такого. Думала, может, что сперли из магазина, которым заведует мой Павел. Или с налоговой какие неприятности. Но чтобы Витек пропал? В это трудно было поверить.

– Так. Поехал за товаром и не вернулся, – голос Павла становился все более скорбным, а лицо хмурым, что не мешало ему уплетать курицу с огромным аппетитом.

Тут я должна объяснить, что мой Павел Глазунов имеет свой магазин спортивных товаров на проспекте Дружбы, который называется «Чемпион». И регулярно кто-то из его сотрудников или сам Пашка мотались в некоторые близлежащие страны за пополнением товара. Чаще всего этим занимался Витя Антипов, близкий друг моего Павла.

– Когда он должен был приехать? – спросила я.

– Сегодня днем.

– Ну может он просто задержался? Ничего страшного, мало ли что… Такое же не раз бывало? Ты же сам говорил, что эти турки-чурки, или как их там, сообщают, что у них есть то, что вас интересует, а когда человек приезжает, то выясняется, что они вас просто надули и ничего подходящего нет, одно барахло. И приходится ждать, когда появится что-то стоящее из товара или покупать это барахло, чтобы не возвращаться с пустыми руками. Вот Витек и решил подождать.

– Да нет, понимаешь, на этот раз все не так! Он же звонил мне и сказал, что все в порядке. Что он купил все, что нужно и выезжает. Сказал, что сегодня днем будет. Я прождал до вечера, но он так и не появился.

– А домой ты звонил?

– Да. Надя, жена, сама не знает, что и думать. Говорит, извелась вся.

– Может, заехал куда?

– С товаром? Исключено.

– Паш, а он не того? – спросила я, имея в виду, что Витек Антипов просто захотел кинуть Павла.

– Да ты что, да нет, конечно, – замахал руками Павел. – Даже не думай! Зачем ему это?

Витя Антипов был невысоким, крепким парнем тридцати двух лет. Волосы всегда стриг очень коротко. И носил очки. Почему-то именно это обстоятельство заставляло меня относиться к нему с уважением. У меня с детства сложился такой вот стереотип: я считала, что человек в очках обязательно должен быть интеллигентом. Может быть, дело в моей сестре Ольге, которая носит очки, и интеллигентнее ее трудно найти человека?

А Витя Антипов вообще был весь из себя такой положительный. Доверять ему можно было на сто процентов, это даже я признавала. Но кто знает, ведь люди меняются?

Так я и заявила Пашке.

– Да нет же, Поля, – опять замахал руками мой доверчивый друг. – Этого не может быть.

– Паш, давай оставим эмоции и личные симпатии и постараемся поговорить серьезно. Объясни мне, почему этого не может быть?

– Потому что этого не может быть никогда! – уверенно заявил Павел, еще раз убедив меня в том, что с логикой у него явные проблемы.

– Ну а все-таки? – еще раз спросила я, демонстрируя ангельское терпение вместо того, чтобы гаркнуть на Пашку.

– Понимаешь, он поехал просто подкупить кое-что, а за новой коллекцией должен был ехать недели через три, не раньше. Он и денег-то немного с собой взял, так что ему совсем ни к чему их кроить. Ты не думай, что я совсем такой уж наивный дурак! Я тоже обдумывал вариант кидания, но… Это не тот случай.

– Сколько денег он взял? – спросила я.

Пашка назвал сумму. Да, действительно, сумма не такая большая, чтобы из-за нее такой огород городить. Но и не такая уж маленькая.

– Да мне даже не деньги важно вернуть, пойми! – загорячился снова Пашка. – Я боюсь, что с ним что-нибудь случилось! А в Викторе я уверен, он не стал бы так поступать!

– Слушай, а на каком поезде он должен был приехать? – спросила я.

– На новороссийском.

– А вагон ты не знаешь?

– Да нет, не спросил! Я же не должен был его встречать. Витек сказал, что сам справится.

– Хорошо бы поговорить с проводниками, – задумчиво сказала я. – Узнать хоть, ехал он в том поезде или нет? Раз они приехали сегодня, значит, сменились, и в рейс поедет другая смена.

– Так они уже дома все! Где их искать? Адреса тебе никто не даст. А ждать следующего рейса?

– Подожди, может, они в резерве еще все? Не ушли домой? Ведь им нужно весь вагон вымыть, чтобы чистым сдать, расписаться там в ведомости, то-се…

– Как будто так долго в ведомости расписаться!

– Так чего ж ты сидишь весь день! – рявкнула я на Павла. – Нужно было сразу на вокзал ехать, а не репу чесать!

Павел обиделся и сразу стал соображать лучше.

– Поехали! – буркнул он, вставая с места и запихивая в рот остатки курицы.

Я быстро принялась натягивать на себя спортивный костюм, зашнуровывать кроссовки, отпирать дверь и все это одновременно. По лестнице я просто летела. Павел громыхал уже где-то внизу.

Черт, угораздило меня поставить машину в гараж! По счастью Павел приехал на своей вишневой «девятке», отправимся на ней.

Павел сел за руль, я успела запрыгнуть на переднее сиденье рядом с ним. Павел нажал на газ, машина взвизгнула и понеслась в сторону железнодорожного вокзала.

Мы оставили машину на стоянке и прошли на первую платформу. Путь до депо как раз должен начинаться с нее. Мы протопали пешком минут двадцать, и перед нашими глазами предстало множество составов. Некоторые из них дожидались своей очереди на мойку, другие уже были как бы вымыты и теперь «сияли чистотой».

Все бы хорошо – вон их сколько, только ответить на наши вопросы они не могли: не дано им владеть речью человеческой.

А живых существ что-то поблизости не было. Я покрутила головой, но так и не обнаружила никого, способного ответить мне, где сейчас находится Новороссийский поезд и остался ли в нем кто-либо из персонала.

– Смотри! – толкнул меня в бок Павел. Я обернулась и увидела выходящую из здания женщину в цветной косынке. Не желая упустить долгожданную добычу, я кинулась к ней. Павел за мной.

– Скажите, пожалуйста, – на бегу крикнула я. – Вы не знаете, где сейчас новороссийский поезд? Мне нужно найти одну проводницу.

– Да на мойку увезли, – ответила женщина.

Так. До мойки чапать далековато.

– А скоро его пригонят? – спросил Павел, который, видимо, прикинул, что идти по измазанным мазутом путям до мойки – не самое лучшее занятие.

– Да долго их там не намывают. Сейчас должны пригнать. А вот начальник ихний идет. Может, он вам скажет, где ваша проводница, – женщина махнула рукой в сторону высокого курчавого мужчины лет тридцати семи, в форме, который неторопливо шел в нашу сторону, и отправилась по своим делам.

– Здравствуйте! – метнулась я к мужчине. – Нам необходимо с вами поговорить. Понимаете, в вашем поезде, возможно, ехал один наш знакомый. И он не вернулся. Мне бы хотелось поговорить с проводниками, чтобы уточнить, действительно ли он ехал в вашем поезде?

– Он что, пропал? – сдвинув черные брови, спросил мужчина.

– Да, – вступил в разговор Павел. – Он звонил мне, говорил, что собирается выехать вашим поездом. Сегодня должен был приехать. И не вернулся.

– Так может, он и не поехал? – спросил мужчина.

– Может быть, – влезла я. – Вот мы и хотим узнать, ехал он или нет.

– А как он выглядел?

Пашка описал Витю как невысокого, крепко сбитого парня с темными волосами. В зеленой толстовке и серых брюках. Я добавила, что у него мужественный подбородок и волевой взгляд. Павел удивленно уставился на меня. Мужчина иронически хмыкнул.

– Понимаете, – сказал он. – Проводники только что из рейса, очень устали. Им вряд ли захочется сейчас разговаривать с вами. Ведь все торопятся домой быстрее.

– Мы на минутку, только фотографию покажем, – сказал Пашка, доставая из кармана карточку, на которой был изображен он сам в компании Вити Антипова и еще одного парня.

– Ну хорошо, – пожал плечами мужчина. – Если они захотят, то что ж… Вон состав как раз гонят, пойдемте. Но если проводники не захотят говорить – тут я пас. Заставить их я не могу.

– Что вы, что вы, спасибо вам большое, – заторопилась я за мужчиной. – А вас, простите, как зовут?

– Колыванов Максим Викторович, начальник поезда, – ответил мужчина, протягивая руку.

Мы дошли до первого вагона, Максим Викторович ухватился за поручни и влез в вагон. Затем он повернулся и протянул мне руку, но я легко запрыгнула сама. Максим Викторович удивленно взглянул на меня, а потом на вскарабкавшегося Павла. Пашка улыбнулся, очень довольный.

– Рая, поговори, пожалуйста, с ребятами, – крикнул Максим Викторович маленькой, сухонькой женщине без возраста, с крошечными глазками на хитрой мордочке. Именно мордочке, а не лице. Проводница первого вагона. Она скатывала простыни, одеяла и наволочки с полок и складывала не очень аккуратной стопкой.

– Вы убираться, что ль? – спросила женщина, вытирая руки непонятно от чего грязной тряпкой. – Так я уж сама вымыла. Сегодня проверками замучили, прямо беда. Пришлось самой отмывать. Вы, ребята, через восемь дней приходите, я как раз их следующего рейса вернусь…

Я знала, что в поездах успешно применяется наемный труд. То есть приходят желающие, чаще всего пожилые женщины, хотя и молодых с ростом безработицы стало немерено, и предлагают за определенную плату вымыть вагон. Вымотанные за время рейса проводники с удовольствием соглашаются. Встречаются пожаднее, которые мудохаются сами, но в основном у каждого проводника уже есть «своя», проверенная уборщица. Она убирает вагон, получает живые деньги от счастливых проводников и уходит. И все довольны.

Только вот начальство никак не хочет смириться с подобным положением вещей. Ну это понятно, на то оно и начальство: не терпит, чтобы кому-то было хорошо. Поэтому женщин с тряпками постоянно гоняют, а бедных проводников нещадно воспитывают. Чаще материально.

Вот за таких калымщиков и приняла нас проводница Рая.

– Нет-нет, – поспешила я ее разуверить. – Мы совсем по другому поводу. Понимаете, нам нужно знать, не видели ли вы у себя в вагоне одного человека? Он должен был приехать на этом поезде.

Павел вытащил фотографию и протянул Рае, тыкая указательным пальцем в Витю.

– Не знаю я ничего, – сразу же ответила Рая.

– Да вы только посмотрите, – настаивал Павел.

– Нечего мне смотреть. Не знаю я его. В моем вагоне его точно не было.

Но все-таки она была в первую очередь женщина, а только во вторую проводница, потому что все же не удержалась от вопроса:

– А чего, пропал муж, что ль? Загулял поди?

Нет уж, слава богу, от мужа, который мог так загулять, я вовремя избавилась. Я имею в виду Жору Овсянникова, за которого меня угораздило выйти замуж… сколько же лет назад? Если мне сейчас двадцать девять, то прошло уже… не буду говорить, сколько. От этого кажусь себе старше.

– Да нет, просто знакомый.

– Ну, может, другим поездом приедет. Чего раньше времени волноваться?

Мы покивали ради приличия головами и пошли в следующий вагон. Там тоже нам сказали, что Витю Антипова в глаза не видели.

Мы обошли весь состав, но результат оказался нулевым. Похоже, Виктор никуда не уехал. А завис где-то там, в туманной дали. Где ж его искать?

Вид у Павла был совсем плачевный.

– Что же делать, Поля? – твердил он безостановочно. – Что же делать?

– Прекрати ныть! – строго сказала я ему. – Придется подождать. Если в ближайшее время не вернется, то сообщим в милицию. Все. Больше мы ничего сделать не в состоянии.

Павел только вздохнул. Мы вышли из вагона. На улице стоял Максим Викторович в компании молодой светловолосой девушки высокого роста. Начальник поезда что-то увлеченно рассказывал девушке, тряся черными кудрями, она молча кивала в ответ.

Когда мы проходили мимо, он окликнул нас:

– Ну что, узнали что-нибудь?

Мы отрицательно покачали головами.

– Нет. Никто его не видел. Наверное, он не ехал в этом поезде.

– А вы тоже проводница? – спросила я у девушки.

– Да, – ответила та.

– Это наша Даша Курганова, – сказал Максим Викторович. – Со нами в штабном вагоне ездит. Даш, у нас вроде не было этого паренька, да? Взгляни-ка на фотографию.

Павел протянул Даше Кургановой снимок, который уже основательно истрепался, погуляв по натруженным проводницким рукам.

Даша внимательно посмотрела на карточку. Потом на нас.

– Нет, – покачала она головой. – Не было такого. Это уж точно. У меня на лица память отменная.

– Спасибо вам большое, – грустно ответила я обоим. – Мы пойдем.

– Счастливо! – крикнул нам вслед Максим Викторович Колыванов.

– Что же делать? – в сто пятидесятый раз спросил Павел. Я еле сдержалась, чтобы не выматериться. А когда я злюсь, то решения приходят в мою голову сами собой.

– Поехали к Наде! – гаркнула я.

– К Антиповой? – переспросил Павел.

– Вы поразительно догадливы, мой юный друг! – усмехнулась я. – Именно к ней. Может, она что-либо знает.

– А что она может знать?

– Ну может Виктор говорил ей, что собирается встретиться с кем-то?

– Да не с кем ему там встречаться, кроме торговцев!

– Все равно нужно ехать! – упрямо повторила я, просто потому, что не могла предложить ничего лучшего. Не признаваться же мне, что я просто не знаю, так же как и Павел, что теперь делать.

– Ладно, поехали, – вздохнул Пашка.

Мы по шпалам добрались до вокзала. Пашкины кроссовки от долгого брожения по мазуту из белых превратились в нежно-серые. Он заметил это и выругался.

– Спокойно! – сказала я. – Надо верить в удачу. А это – я указала на кроссовки, – всего лишь мелкие издержки.

Надя Антипова жила со своим мужем и двумя дочками в длинной девятиэтажке на улице Буденного. На первом этаже располагался магазин радиотоваров. Вернее, это раньше он так именовался. Но с развитием в нашей стране рыночных отношений магазин существенно расширил свой ассортимент. И теперь там можно было купить и парфюмерию, и белье, и пирожные, и женские средства гигиены, и напечатать фотографии на заказ. Словом, все, как в каждом уважающем себя универмаге.

Квартира Антиповых под номером двадцать находилась на четвертом этаже. На мелодичный звонок Надя открыла сразу. Увидев нас, она и огорчилась и обрадовалась одновременно.

– Я думала, это Витя, – сказала она, пропуская нас в квартиру, и заплакала. Павел кинулся ее утешать.

– Ну успокойся, Надюша, – говорил он, обнимая Надю за плечи. – Еще ничего не случилось. Надо верить в удачу, – наверное, Пашка всю дорогу повторял сказанные мною слова, потому что теперь утешал ими Надю.

– Господи! – всхлипнула Надя. – Я просто не знаю, что делать. Паш, может, в милицию позвонить?

– Да позвонить нужно, конечно, только вряд ли они станут искать так рано. Скажут, чтобы подождали несколько дней.

– Боже мой! – Надя всплеснула руками. – Да за несколько дней с человеком что хочешь случиться может! Разве можно так?

– Что поделаешь, порядки такие, – вздохнул Павел.

– Я просто рада, что вы зашли, – сказала Надя. – Одной совсем с ума сойти можно. Ой! Да вы садитесь! – спохватилась она. – Я от всего этого просто голову потеряла.

Мы сели на диван, себе Надя придвинула стул. Обстановка у Антиповых была простая, уютная, но не роскошная. Да и откуда взяться роскоши? Магазин, конечно, приносит стабильный доход, но не настолько, чтобы можно было озолотиться с ног до головы.

– Надюша, а дочки где? – спросила я, чтобы переключить Надежду хоть на немножко с мыслей о муже на другие.

– Да к девочке соседской пошли поиграть. Я отпустила, а сама вот теперь сижу и маюсь. Одной совсем тяжко, – она поднесла к глазам платочек.

Надя Антипова была маленькая, черноволосая женщина, ровесница своему мужу. Она отличалась добротой и гостеприимством. Я успела это заметить, еще когда Виктор приглашал нас с Павлом к себе «посидеть за чашкой кофе». Чашкой кофе эти посиделки никогда не ограничивались: Надя вываливала на стол все, что было в холодильнике. А там было много чего. Что-что, а готовила Надюша хорошо.

Не отличаясь яркой, броской внешностью, не блистая интеллектом, она при всем при этом была потрясающей хозяйкой. И Виктор любил свою жену.

По словам Павла, Виктор познакомился с Надей на первом курсе института, и с тех пор они не расставались. Закончив институт, поженились. Вскоре родилась старшая дочь Настенька. А через два года – Аленка.

Я просто поражалась, как люди в теперешних условиях позволяют себе иметь двоих детей, ведь и с одним трудно не знаю как! Да к тому же кроме материальных трудностей есть еще и физические.

Я вспомнила, как маялась моя сестра Ольга с двумя своими малышами, когда они были еще совсем сопливыми: Ольга не спала ночами, вся просто высохла, времени не оставалось не то чтобы сходить куда, а даже почитать журнал! Особенно крикливым был ее сын Артур. Я как-то попробовала пожить у Ольги, сразу после ее родов, но сбежала оттуда уже через три дня, испугавшись, что иначе оглохну. И с тех пор зареклась иметь детей.

А для Нади ее дочки были только в радость. Она не работала, а занималась исключительно ведением домашнего хозяйства. И была не прочь завести еще одного ребенка.

– Сейчас я чаю поставлю, – сказала Надя, вспоминая о своей роли хозяйки в этом доме.

Несмотря на все наши протесты, она ушла в кухню и загремела там посудой. Все ясно. Чай будет по меньшей мере с тортом, печеньем, рогаликами, пирожками с мясом и булочками с повидлом на закуску.

– Пусть отвлечется! – шепнул мне Павел. Мы посидели на диване буквально минут семь, как Надя вернулась с тарелками в руках. Она быстро поставила их на журнальный столик, придвинув его к дивану, и снова исчезла в кухне. И так несколько раз.

Чай получился основательным. Ко всему перечисленному мною добавились еще и пирожные с белковым кремом.

– Витю ждала, – говорила Надя, разливая по чашкам чай, – хотела, чтобы поел как следует с дороги. Сама даже не садилась еще. Вы ешьте, ешьте…

Я отказалась есть наотрез, пока Надя к нам не присоединится. Она отнекивалась, говоря, что ей кусок в горло не лезет, но я стояла на своем: не стану есть!

Надя вздохнула и принесла себе чашку. Она отломила крохотный кусочек печенья и медленно отпила глоток чаю.

– А скажи, пожалуйста, Надюш, – обратился к ней Павел. – Как себя Виктор вел перед отъездом?

– Нормально вел, как обычно, – ответила Надежда. – Вещи я ему собрала, как всегда.

– Скажи, Надюша, а он не нервничал, не волновался?

– Вы думаете… – с ужасом сказала Надежда, – да нет, что ты, Паша! Неужели ты думаешь… Да нет, ничего такого!

– Я ничего такого не думаю, – поспешил заверить Надю Пашка. – И в мыслях ничего нет против Витька. Просто в такой ситуации все имеет значение, пойми. Может, какая-то мелочь подскажет, где он задержался? Ну, заехать он к кому собирался или еще что? Может, подарок тебе купить хотел?

– Нет-нет. Ничего не говорил. Ты, наверно, беспокоишься о деньгах… – на ее глаза опять навернулись слезы.

– Вот об этом я беспокоюсь меньше всего, – заверил ее Пашка. Он взял худенькую Надину ручку в свою. – Главное, чтобы Витек нашелся. А ты не волнуйся, я уверен, что ничего страшного…

– Вы пока не уходите, а? – попросила Надежда. – Хотя бы пока дочки вернутся, а то мне одной…

Я подумала, что мы сегодня все равно уже ничего не сумеем сделать, поэтому можно не торопиться, и кивнула Павлу.

– Конечно, мы побудем с тобой, – ласково сказал он Наде.

Вся выпечка была очень вкусной, чай ароматным, поэтому я наслаждалась минутами, проводимыми в доме Антиповых. Вот только повод нас сюда привел невеселый.

Я думала, что мне еще надо бы заехать к Ольге, чтобы навести у нее порядок. Сама Ольга отдыхала на юге, в Адлере, завтра должна была вернуться, мы с Павлом обещали ее встретить. Нужно хотя бы полы у нее вымыть. Но бросать Надю не хотелось. Я прикинула, что в крайнем случае можно завтра встать с утра пораньше и проехать к Ольге.

У Нади мы просидели долго, но кроме того, что Виктор вел себя абсолютно нормально перед поездкой, так ничего и не узнали. Но хотя бы в нашем присутствии бедная женщина хоть немного отвлеклась от грустных мыслей.

Потом вернулись ее девочки, и мы с Павлом откланялись, обещая регулярно звонить и сообщать, если что узнаем. Павел все-таки посоветовал Наде заявить в милицию.

К Ольге, конечно, я уже не попала. Мы поехали ко мне, доели курицу и легли спать.

Правда, уснули мы далеко не сразу после того, как легли. Несмотря на то, что Павел был расстроен, вел он себя просто замечательно. Наверное, вспомнил о том, что не поцеловал меня и решил загладить вину. За отлично выполненную работу я его полностью простила.