Текст книги "Смерть в подарок"

Глава 5

Евдокия Тимофеевна спать долго не привыкла. Она считала, что отдохнуть у нее еще будет возможность, а пока надо пользоваться тем, что ноги ходят, руки делают, голова думает.

С утра она отправилась в тот дом, где жила Ольга. Баба Дуся еще и вчера была у нее, но сегодня шла не к ней, а к соседям.

Старушку беспокоило то обстоятельство, что Оля, по ее мнению, не все ей про себя рассказала. Уж как ее вчера баба Дуся обрабатывала. И к чаю пирожные принесла, и вина с ней выпила, но та все равно отвечала односложно и все больше отмалчивалась.

Но мнение бабы Дуси не изменилось. Она считала, что эта молодая женщина не может желать смерти собственному отцу. Уж в людях Евдокия Тимофеевна разбиралась. И никогда ее интуиция не подводила бабусю.

Евдокия Тимофеевна позвонила в дверь соседей Ольги.

– Здравствуйте, – прикинулась глупенькой бабуся, – я вот пришла к вам покалякать по-соседски.

Пожилая женщина, открывшая дверь посмотрела на бабу Дусю непонимающими и подозрительными глазами и ничего не сказала.

– Я знаете ли дальняя родственница Оли, соседки вашей. Хочу вот спросить вас, как она тут поживает. Мне то ничего рассказывать не хочет, говорит, хорошо, да хорошо. Но я вижу, что тяжело у нее на душе. Может, вы что знаете. Да и просто.

– Проходите, как зовут вас, – женщина оттаяла, увидев доброе старушечье лицо, просящее помощи. Тем более, что нет такой женщины, которая не любит поговорить о жизни. Особенно, если у этой женщины нет других интересов и своей личной жизни. Тут, видимо, был именно такой случай.

– Я баба Дуся. Можете так меня называть, – Евдокия Тимофеевна осторожно прошла, – только прошу вас, не говорите Оленьке о том, что я к вам наведывалась. Заругает она меня, как пить дать, заругает.

– Ну, конечно, не волнуйтесь, идемте на кухню, чаю выпьем.

– Я тут в магазинчике вашем и печенье купила. Как раз пригодятся.

Женщина усадила бабусю на табуреточку, поставила чайник и села напротив.

– Да, тяжело Оле-то, – сказала она, – отца-то убили.

– Да, горе у нас горе. Такой был Иван, племянничек мой, хороший, но вот так получилось. Я вот старая ноги передвигаю, а он, родимый… – баба Дуся отерла платком глаза. – И Оля замкнулась. Не знаю, что и делать.

– И не говорите, с этой молодежью замучаешься. Вон у меня дочь, примерно такого же возраста. Все носится где-то. Замуж никак не выйдет. Что интересно – и не собирается. все мужики, говорит, гады. Лучше жить одной – проблем меньше.

– У вас дочь, как зовут, – проявила интерес бабуся.

– Валя. Непутевая она.

В этот момент на кухню как раз вошла Валя.

– Может хватит про меня всякие гадости говорить, – резким тоном произнесла она.

– Да это вот Олина, соседки нашей, родственница. Сидим, разговариваем, – стала оправдываться мать.

– Уж ты тогда и про ее хахаля расскажи, чтобы не одна я такая непутевая была. Пусть все знает.

– Какого такого хахаля. Мне Оля сказала, что нет у нее никого, – заохала баба Дуся.

– А вы верьте ей больше, она вам и не такого расскажет. Стыдно, поди, – Валентина взяла со стола печенье и ушла в комнату.

– Это кто ж такой? – спросила бабуся у женщины. – Вы уж мне поведайте, кто это крутится возле моей Оленьки?

– Я и не знаю, правду сказать, – ответила та. – Жил раньше с ней тип какой-то, но теперь уже его нет.

– Куда делся? Что за тип?

– Валька говорит, что муж, но не знаю.

– Так она замуж вышла и мне ничего не сказала, – стала деланно возмущаться бабуся, – ну, прохвостка.

– Вы уж особенно на нее не давите, ей с этим мужиком тяжело было, вот она, наверное, и молчит.

– Почему?

– Так они такие скандалы устраивали, что стены тряслись. Мне даже страшно за нее было. Бил он ее, видимо.

– Да вы что? Бедная девочка. А сейчас что нет его?

– Давно уже не слышно, – женщина подлила еще чаю, – а так ничего плохого про вашу Олю не скажу. Человек она аккуратный, не ссорится, поможет, если надо. Просто не повезло с мужиком.

– Да, – призадумалась Евдокия Тимофеевна, – ну что ж, спасибо за гостеприимство, пойду.

– Вы, если что, заходите. Всегда рады будем, – женщина проводила бабу Дусю до двери. – Только не говорите, что это мы про нее рассказали вам. Все Валя, не может язык за зубами держать. Уж ляпнет, так ляпнет.

– До свидания.

Баба Дуся тут же позвонила в дверь к Оле. Та была дома и, впрочем, не очень удивилась приходу старушки. Баба Дуся умела произвести хорошее впечатление, и ее всегда рады были видеть.

– Снова вы, проходите, – сказала Ольга.

– Я, вот решила поговорить с тобой еще разочек.

Кутузова немного округлила глаза, ведь они только вчера разговаривали и довольно много, но все-таки решила удивления своего не показывать. Она помогла раздеться бабе Дусе и проводила ее в комнату.

– Говорить можно бесконечно, – тихо сказала Ольга, – но ведь толку от этого никакого. Никому это не поможет и не спасет. Все уже случилось, – женщина, видно, снова вспомнила про отца и на глазах у нее появились слезы.

– Спасти его мы и правда не сможем, но ведь нам еще и убийцу его найти надобно. Если мы все скрывать и молчать будем, то этот человек так и будет ходить на свободе. Он будет радоваться тому, что сумел всех нас перехитрить. А потом, глядишь, ему еще чего-нибудь захочется. Раз все так безнаказанно для него прошло. И сама подумай, – говорила бабуся, заглядывая в глаза, – тот, кто убил твоего отца этим убийством какую-то цель преследовал. Ведь не просто так, для развлечения он сделал это. Видно, что-то требовалось. И раз он на это надеялся, то видно так и будет. А потом кто знает… Может, у него далеко идущие цели. Вот нам и надо все хорошенько выяснить, все узнать, разузнать, чтобы сопоставить все и, как говорится, выводы сделать.

– Но ведь я не против, – удивленно сказала Оля, – что вы меня теперь уговариваете. Я что знала, все вам передала. А больше мне нечего вам рассказать.

– Ты Есенина читала? – спросила Евдокия Тимофеевна.

– А он тут при чем? – не поняла Кутузова.

– Как причем? Помнишь, он писал, что «лицом к лицу – лица не увидать. Большое видится на расстоянии».

– И что? Вы, бабуся, меня глупостями не беспокойте. Что вы мне тут стихи сейчас читать будете? – начала злиться Оля, потому что решительно не понимала, куда клонит эта бабуся.

– Я тебе про что толкую. Вот тебе, например, кажется, что то, что ты знаешь никакого отношения к делу не имеет. А ведь так и ошибиться недолго. Ты, допустим, думаешь, что знаешь об этом очень хорошо, слишком хорошо, я бы сказала. И считаешь, что тебе все известно. А как раз это и опасно. «Большое видится на расстоянии». Правильно говорил поэт этот. Ты вот мне про это расскажи. Вдруг я и увижу то, чего ты разглядеть не можешь. Или не хочешь.

– О чем это вы? Что-то я вас совсем не понимаю.

– Подумай, Оля, подумай. Может, ты мне не все рассказала. Мне вот кажется, что ты что-то не договариваешь. А мне надо знать все, чтобы найти того, кто отца твоего убил.

– Хватит, вы меня совсем измучили, – У Ольги началась истерика. Она стала рыдать и ходить по комнате взад-вперед. – Вы в чем то меня подозреваете? Так и скажите!

– Ну что ты, девочка, успокойся. Я не думаю, что ты виновата в смерти отца. Просто я считаю, что ты мне не все рассказала, что знаешь, а это может быть очень важным.

Кутузова закрыла лицо руками и продолжала ходить.

– Боже, как я устала. Если бы только знали, как я устала. У меня не жизнь – сплошные неудачи. Мне нигде и ни в чем не везет. И отец мне многого не разрешал, и потом… Я ведь вышла замуж без его ведома.

– Перестань плакать. Не ты одна на свете мучаешься. Подумай, ведь есть люди, которым гораздо хуже, чем тебе. Успокойся. Нельзя так относиться ко всему. Ты красивая, здоровая женщина. У тебя все впереди. Сядь и расскажи мне, что у тебя вышло. Сядь, – настаивала баба Дуся.

Наконец, Оля села, посмотрела заплаканными глазами на Евдокию Тимофеевну, подумала и начала рассказывать.

– Вы правы, и как только вам это удалось понять – не знаю. Я, действительно, вам рассказала далеко не все, что со мною происходит. Дело в том, что я вышла замуж. Это случилось полтора года назад. Он был таким хорошим, добрым, внимательным. Он так меня любил, и я его тоже. Но…

– Не торопись только и ничего не пропусти. Все, что ты мне сейчас скажешь очень важно.

– Я познакомилась с Николаем в театре. Так странно было видеть одинокого мужчину и в театре. Это мне сразу и понравилось. Потом мы еще встречались, а затем он сделал мне предложение. Я прекрасно понимала, что сказать отцу о том, что я выхожу замуж было равносильно тому, что подписаться на мучения. Во-первых, он был бы сразу против, даже совершенно не зная человека. Я, конечно бы, продолжала настаивать и тогда он бы захотел убедить меня в том, что мой выбор меня не достоин. И у него бы получилось. Я думаю, что он все равно нашел бы, как опозорить в моих глазах Николая. Если бы даже ничего не было, то он придумал бы.

– Неужели он так не хотел, чтобы ты была счастлива? – спросила баба Дуся.

– Он просто счастье понимал на свой манер. Ему казалось, что любой мужчина будет мною только пользоваться. Он считал, что меня полюбить просто так невозможно, и почти мне внушил эту мысль. И когда я встретила Колю, то поняла, что только тайно, иначе мне не жить спокойно.

– И вы поженились тайно ото всех?

– Да. Мы расписались и стали жить в моем доме. К счастью отец не любил приезжать ко мне домой, но постоянно звонил и знавал как мои дела.

– И вам удалось жить полтора года с мужчиной, а Иван Федорович ничего не знал? – Евдокие Тимофеевне было трудно это понять.

– Представьте себе. Николай никогда не брал трубку телефона, никогда особо не выделялся, только совсем недавно он изменился.

– Что случилось?

– Он стал пить. Это просто ужасно. Уж не знаю, что его не устраивало, только он часто стал приходить пьяным и устраивать разборки.

– Что же он говорил? – полюбопытствовала бабуся.

– Он говорил, что ему надоело так жить. Что он хочет, чтобы у нас все было как у людей, а не как в мексиканском телеромане. Я понимала, что так будет невозможно и просила его еще немного потерпеть. Коля злился и пил дальше.

– Может вам надо было с отцом поговорить? На самом деле, не каждый может выдержать тайные отношения. Это ведь тяжело не только физически, но и морально.

– Хорошо вам говорить, – Ольга снова встала, – хорошо судить о том, чего вы не знаете. Я не могла ему сказать. Не могла.

– Не кипятись. Не могла, значит, не могла. Только и твоя вина здесь есть. Что же было дальше. Вы ругались? Больше ничего?

Кутузова посмотрела на Евдокию Тимофеевну подозрительными глазами.

– От вас ничего не скроешь. Я не пойму, то ли вы так хорошо информированы, то ли на самом деле жизнь знаете?

– Знаю, милочка, знаю. не один десяток лет на свете живу. Кое-чему научилась.

– Мы сейчас с ним не живем. Он к маме ушел.

– Вы развелись? Или он пока просто ушел? – спросила баба Дуся, которой надо было знать все подробности.

– Мы разводимся, – тихо сказала Оля, – пятого числа у нас процесс.

– Января? – переспросила бабуся.

– Да, января. Сегодня второе, а пятого нам идти. Пока он живет у мамы.

– Вот оно как. А при разводе вы все делить будете?

– А что нам делить. Здесь все мое.

– Но ведь есть и закон. Если Николай захочет, он может у тебя что-нибудь отсудить. Слушай, а но вообще-то согласен на развод? – вдруг спросила Евдокия Тимофеевна.

– Кричал, что не хочет, да только кто его спрашивать будет. Мне такая жизнь надоела. Не надо мне никого. Одна жить буду.

– Оленька, ты не серчай на меня, но мне надо уйти сейчас, но потом я обязательно еще к тебе вернусь. И главное, не расстраивайся. Адресок Николая дашь?

– Вы к нему поедете?

– Надо. Как же без этого, – сказала баба Дуся. – Ты не переживай. Если он будет тебе угрожать, то сразу к Горяшке моему обращайся. Это ведь дело подсудное, так и скажи Николаю. Собственно, Игорь сам с ним поговорит.

– Ага, если тот трезв будут.

– А что так серьезно пьет? – баба Дуся задумалась.

– Как сапожник.

– Вот у нас во Вражине сапожник-то наш совсем не пил, так что ты напраслину на всех не наводи. Шучу, – добавила Евдокия Тимофеевна.

Ольга без энтузиазма дала адрес Николая Захарова. Потом стояла и смотрела, как баба Дуся надевает сапоги.

– А вы думаете, что Николай причастен к убийству моего отца? – неожиданно спросила она.

– Ничего я, милая, не думаю. Откуда мне знать. Просто сама понимаешь, чем больше знаешь, тем вероятнее найти того, кто убил. Если не он, то нам только легче будет следующего вычислять.

– За что мне все это? – снова собралась реветь Оля, – никому плохого не желала, никого не трогала. Всю жизнь под отца подстраивалась, терпела и на тебе, все хуже и хуже.

Евдокия Тимофеевна тепло посмотрела на женщину и покачала головой. Потом попрощалась и вышла.

Время уже было далеко за полдень. Надо было спешить домой, зайти по дороге у магазин и купить чего-нибудь на обед. Дело-делом, а кушать все равно надо.

Всю дорогу Евдокия Тимофеевна думала о разговоре, что произошел у них с Кутузовой. Та все сама рассказала – это уже хорошо. Но все ли. И как то странно все получается. Николай хочет с ней развестись, и тут как раз убийство Кутузова.

Баба Дуся вернулась домой часам к трем.

– Где же ты была? Мы уже волноваться стали, – пристал к ней Горяша. – Ничего с утра не сказала, даже записки не оставила. Разве можно так?

– Я по делу ходила, – ответила Евдокия Тимофеевна. – Вот сейчас покушаем и я все вам расскажу.

Ирина почти приготовила обед, чему бабуся очень обрадовалась – не надо будет самой возиться. Она закрылась в ванной и долго там находилась. Потом довольная пришла на кухню и с безмятежным видом села вместе со всеми за стол.

Глава 6

Обед проходил в полном молчании. Игорю очень было интересно, но баба Дуся так загадочно молчала, что он обиделся и решил ее больше ни о чем не спрашивать. Все равно сама потом расскажет.

Ира видела, что настроение какое-то не такое, но ничего предпринимать не стала. Она тоже решила, что будет лучше просто выждать, чем дело кончится.

Евдокия Тимофеевна молчала, как рыба, поэтому все ели и совсем не разговаривали, даже на общие темы.

После пошли пить кофе в кабинет Игоря. Костиков набил трубку, раскурил ее, а бабуся уселась со своим табаком и принялась его нюхать. Ира недовольно покосилась на нее.

– Ну, что ты, Горяша, собираешься предпринимать по делу Кутузова? – издалека спросила Евдокия Тимофеевна, нюхнув хорошую порцию табака.

– Я, бабулечка, буду ждать четвертого числа, когда откроются все фирмы и учреждения и пойду на работу Кутузова, – ответил Игорь, чувствуя, что баба Дуся сейчас ему что-нибудь выдаст. – У вас есть другие варианты?

– Я сегодня времени зря не теряла, с утра по гостям хожу.

– Ну? – не вытерпел Костиков.

– В общем, была я сегодня у соседей нашей Оли. Очень много интересного узнала, но самое главное мне рассказала она.

– Не тяните кота за хвост, Евдокия Тимофеевна, – не выдержала и Ирина.

– Наша Оля замужем, – высоко подняв голову, победно сказала бабуся.

– У нее есть муж? – удивился Игорь, – и она от нас это дело скрыла? Вот это номер. А я ведь просил ее рассказать все. Это ведь может иметь отношение к делу.

– Еще как может. Самое интересное даже не в том, что у нее есть муж, а в том, что они с мужем уже разводятся. Прямо пятого числа.

– Поссорились? – поинтересовалась Ира.

– Стойте, стойте, – призвал всех к тишине Костиков, – значит, у нее есть муж, который хочет с ней развестись. Это уже кое-что. Даже очень интересно.

– Не он с ней хочет развестись, а она с ним. Николай, ее муж, пьет и буянит. Ей это надоело и она подала заявление на развод, – пояснила баба Дуся.

– И пятого числа суд? – спросил Игорь.

– Уж я не знаю суд или еще что.

– Но ведь он может не прийти на слушание дела, тогда их никто не сумеет развести, – Костиков встал от избытка чувств, переполнявших его. – Их не могут развести, если одна сторона не согласна, тогда дело отложат на другое время, а за это время Оля уже получит наследство и тогда ей придется делиться. О, кажется, я начинаю что-то понимать.

– Слушай, – спросила Ира, – а через какое время Кутузова вступит в права наследования?

– Примерно через полгода, – задумавшись ответил Игорь, – но этот Николай при желании может протянуть столько времени.

– Тогда он подозреваемый номер один, – улыбнулась Ира, – так ведь получается?

– Не гоните лошадок, – сказала Евдокия Тимофеевна, – сперва все узнать надо точно, а уж потом и строить свои версии.

– Эка, бабуся, ты у нас заговорила. Видно, хорошо ты науку сыщика постигаешь, – удовлетворенно кивнул Горяша, – слова-то какие знаешь.

– Смейся, смейся, – совсем не обиделась Евдокия Тимофеевна, – посмотрим, кто будет смеяться последним. Значит, так – надо ехать к этому Николаю и говорить с ним, – баба Дуся громко чихнула. – И я прямо сейчас это сделаю, – сорвался с места Костиков, – поговорю с ним, узнаю, где он сам ночку-то новогоднюю провел, а потом видно будет.

– Давай, Горяша, прямо сейчас и двигай, – хмыкнула Евдокия Тимофеевна, – я и адресочек взяла.

– Я с тобой, – вскочила и Ирина, – а то мне скучно дома сидеть. А это все развлечение, – тут и Ира громко чихнула. – Прошу вас, уберите свой табак. У меня на него аллергия.

– Уже убрала, а вы поезжайте, я немного отдохну, – сказала бабуся, – измоталась вся, целое утро на ногах.

Костиков и Ира быстро собрались и вышли на улицу. Морозный воздух сразу обжег щеки и защипал нос. На улице валялись мишура и пустые бутылки, все говорило о том, что совсем недавно был праздник.

Игорь вывел из гаража машину, они с Ириной сели в нее и отправились по адресу.

Костиков находился сейчас в состоянии борзой собаки, которая понимает, что идет на охоту, и сама охота обещает быть замечательной. Он ерзал на сидении автомобиля и крутил баранкой так, что машина выводила зигзаги на снежной дороге. Ира охала и ахала, но ничего поделать не могла, и только молила бога о том, чтобы их никто не остановил.

Наконец, без особых приключений, парочка приехала к нужному дому. Ирина вылезла, хлопнула дверцей и перевела дыхание.

– Столько адреналина, наверное, вредно для человека, особенно, если он женщина.

– Не ной, женщина. Еще вреднее от скуки умирать, – нервно хихикнул Игорь.

Дверь долго не открывали. Потом, когда уже Костиков и Ирина собрались уходить, она внезапно отворилась и на пороге показалось опухшее лицо мужчины.

– Николай Захаров? – спросил Игорь.

– Он самый. А ты кто будешь? – с любопытством спросил мужчина, поводя глазами.

– Нам надо с вами поговорить. Я к вам по делу, связанному с убийством Ивана Федоровича Кутузова.

– Кого? – взгляд Николая нисколько не прояснился.

– Отца Ольги Кутузовой. Вы, кажется, ее муж?

– Объелся груш, – Захаров не очень хорошо соображал. – Поговорить можно, но для этого надо разговор подкрепить этим… Ведь и праздник на дворе.

– Что? – не понял Костиков.

– Тебе надо со мной поговорить – пожалуйста. Беги за поллитрой и поговорим как люди, а то так сидеть – ничего не получится.

– За поллитрой? Но я не знаю где тут можно купить, – смущенно ответил Игорь.

– Ой, ну эти мне интеллигенты. Ну ничего они не знают. Деньги давай, сам схожу, – Николай распахнул дверь и пропустил гостей внутрь. – Проходите сюда, я мигом.

Захаров недвусмысленно встал перед Костиковым. Тот полез в карман достал пятьдесят рублей и протянул ее мужчине.

– Живем, – удовлетворенно хмыкнул тот.

Ира и Игорь сели на грязной кухне, а Николай накинул телогрейку и исчез. На столе стояли грязные тарелки, кругом валялись бутылки и пакеты из-под анакома и прочей «закуски». В квартире, похоже, больше никого не было.

Ира с ужасом смотрела на этот бардак и думала о том, как же это отвратительно. Она, конечно, про все это прекрасно знала, но никогда с этим не сталкивалась так близко. А тут увидела воочию, как живут те, кто любит выпить. Очень любит.

Не прошло и десяти минут как вернулся Николай. Он держал в руках три бутылки «Анапы» и был очень доволен.

– Сейчас и поговорим. А то что же так просто сидеть.

Он выставил в ряд три стакана и стал открывать бутылку.

– Спасибо, я пить не буду, – сказала Ира.

– А я за рулем, – вставил Костиков.

Захаров замер на долю секунды, а потом довольно хмыкнул.

– Наше дело предложить, как говорится.

– Меня зовут Костиков Игорь Анатольевич, а это моя помощница Ирина Семенова. Я работаю частным детективом. Дело в том, что меня наняла Кутузова Ольга – ваша жена.

Николай уже успел выпить, поэтому фразу выслушал с полным вниманием.

– Жена? – переспросил он, – зачем?

– Убит ее отец – Кутузов Иван Федорович.

– Как убит? Кто ж его?

– Вот именно это нам и надо выяснить, – сказал Игорь.

Захаров выпил еще стакан. Потом посолил засохшую корочку хлеба и принялся ее жевать. По всей видимости, его мало интересовало то, что говорил ему Костиков.

– Я тут при чем? – спросил Николай, – я его ни разу в жизни не видел и тем более не убивал.

– А где вы были в новогоднюю ночь?

– Дома сидел, а что?

– Вы живете один?

– Не-а, с мамашей. Только она старая совсем, из комнаты своей не выходит. А мне-то что. И новый год один сидел отмечал. Разок за бутылкой выходил и все.

– Кутузова убили именно в этот вечер.

– Ничего не хочу знать про ихнюю семейку. Ненормальные какие-то.

– Вы работаете? – Костиков хотел все выяснить сразу, потому что опасался, что Захаров сейчас напьется и совсем не сможет разговаривать.

– Грузчиком, когда попадается, а так нигде, – без всяких эмоций ответил Николай.

– А на что же вы живете?

– Все-то тебе доложи. Мне Ольга иногда деньжат подбрасывает. А так, что бог пошлет.

– Вы разводитесь? – Костиков задал главный вопрос.

– Она уже накапала. Только пусть не надеется – развод я ей не дам. Так просто она от меня не отделается. Я хоть человек простой, но тоже кое-что понимаю.

– У вас ведь пятого числа суд? – задала вопрос Ирина.

– Фиг я на него приду, – Захаров стал наливать еще стакан. Его глаза снова застилал туман, – и вообще никогда не приду. Она мне всю жизнь испортила со своим папочкой. Это не делай, туда не ходи. Я – человек, – Николай стукнул по столу кулаком и поднял голову. – Это звучит гордо. Я не марионетка, я живой. Это пока я в таком состоянии. Вы думаете, почему я пью? А?

– Не знаю, – тихо ответил Игорь.

– Все она. Но ей не видеть моего падения. Я выйду из запоя, встану на ноги. У меня ведь руки золотые. Такие специалисты, как я на улице не валяются. Меня любой завод с руками и ногами оторвет.

– Хорошо, мы пойдем, – Костиков и Ирина встали.

– И вы не дождетесь. Катитесь отсюда. Пришли – все им расскажи.

Ира и Игорь вышли на лестничную площадку.

– Я уж и не знаю, мог ли человек в таком состоянии кого-нибудь убить, – пожала плечами девушка. – Он и добраться до Кутузова не сумел бы. Да и не похож он на того, кого мы видели, правда, если одеть его в деда мороза. Не знаю.

– Вот и я не знаю, – согласился Игорь, – поехали, называется, прояснить дело.

Костиков и Ира сели в машину и отправились домой. После посещения Захарова настроение испортилось и совсем не хотелось разговаривать.

– Давай купим шоколадку, чтобы жизнь такой ужасной не казалась, – предложила Ира.

Они остановились около ларька, и Игорь купил Ирине плитку шоколада.

– Если бы все так просто решалось. Съел сладкого – и красота, – философски сказал Костиков.

* * *

Едва Ира и Игорь переступили порог дома, как тут же зазвонил телефон. Это звонил Малышев.

– Слушаю, – Костиков взял трубку.

– Привет, пижон. Ну как расследование? Продвигается?

– Понемногу, – с неохотой ответил Игорь, – а у тебе есть что мне сказать?

– Я ничего тебе говорить не обязан. На похороны пойдешь? – спросил Олег.

– Не знаю. Скорее всего нет.

– Ну и правильно. Убийца там в кустах прятаться не будет. А больше на кладбище делать нечего. Ну, лады, звони, если что, – Малышев положил трубку.

– Что ему надо было? – спросила Ира, с интересом наблюдавшая за разговором.

– Да так, интересовался, есть ли у меня новости какие.

Бабы Дуси дома не было. Видно, снова куда-то отправилась. Игорь и Ира поели, а потом Костиков пошел в кабинет думать, так он всегда говорил, когда хотел остаться один.

Что же он имел? Пока ничего особенного. После посещения Николая все только запуталось. С одной стороны, тот, конечно, мог в тот вечер добраться до дома Кутузова и убить его. Смысл? При разделе имущества, ему бы достался хороший кусок.

А что? Неужели человек ради денег не может не провернуть такую авантюру. Ведь запросто. Заказал деда мороза, сам переоделся, убил, потом засел дома и пьет. Прикинулся дурачком, делает вид, что ничего не знает.

А с другой стороны, если он на самом деле сильно пьет, то все хорошо продумать он бы не смог. Да и стоит залить несколько стаканов внутрь, как уже не соображает. Но все-таки смерть Кутузова ему выгодна.

«Эх, надо было, пока того не было в квартире его пошуровать, – подумал Костиков, – вдруг мы там костюм деда мороза нашли. Жаль, что я сразу не догадался. А теперь поздно думать. Ничего не изменишь».

А Оля? Строит из себя несчастную жертву. А вдруг это она сама все придумала? На нее ведь не подумаешь. И баба Дуся ее защищает. Ее отец замучил. Таким образом она не только получает наследство, но и избавляется от тирана-папочки. К тому же с мужем разведется и вообще – свободная, богатая, делай что хочешь.

Больше на горизонте никто не высвечивается. Но ведь был дед мороз. Тот, который убил. Если это Оля, то она должна была нанять кого-то. Или сама переоделась. Алиби у нее нет. Подруга, с которой она, якобы, проводила новый год, уехала в загранпоездку и ничего подтвердить не может. Все это очень подозрительно.

Но с другой стороны. Зачем она согласилась нанять частного детектива? Это непонятно и странно.

Костиков выкурил уже третью трубку, но так ни к чему разумному не пришел. Он встал и пошел на кухню сварить себе кофе. Там сидели бабуся и Ира и разговаривали.

– Значит, ничего он вам не сказал умного? – обратилась к внуку Евдокия Тимофеевна.

– Напился, – коротко ответил Игорь.

– Он хоть про наследство знает что?

– Я забыл его про это спросить, но разводиться точно не хочет. Так что Ольге не удастся так быстро от него отделаться. Сварите мне кофе, раз вы все равно здесь.

Ирина встала и подошла к плите.

– Слушай, – сказала она Игорю, – а про секретаршу мы так и забыли. С ней мне не все ясно.

– А что с ней? С ней ничего. Она никого не подозревает, сама жертва. Я думаю, что это задумка или Николая или самой Ольги, – невозмутимо ответил Костиков.

– Снова ты на Олю стрелки переводишь. Чем она тебе не угодила? – крякнула бабуся.

– Не вижу я другого повода убивать Кутузова. Вот когда на работе у него побываю – может, что новое и появится, а пока, уж извините.

– Что ж, будем ждать четвертого числа, – согласилась Евдокия Тимофеевна, – значит, у нас завтрашний день свободный?

– А что? – оглянулась Ирина и чуть не упустила кофе.

– Предлагаю вам завтра всем сходить на каток.

– Ничего себе, – присвистнул Игорь, – ты будешь кататься на коньках?

– А почему нет. Я, быть может, всю свою жизнь об этом мечтала. Надо же хоть напоследок попробовать. Мечта моя детская.

– Ну, Евдокия Тимофеевна, я от вас такого не ожидала, – рассмеялась Ирина, – вы и каток.

– Еще поглядим, кто лучше кататься будет, – бабуся встала, поправила на голове платок и пошла перед сном почитать книгу, которую она взяла сегодня в библиотеке.