Текст книги "Магия силы"

ЧАСТЬ 10

Вопрос: Чем военная хитрость отличается от обмана?

Ответ: Названием…

Глава 18

Это не честно. Все последние дни моей жизни – сплошной обман. Девчонку украл, Кире любовным заговором голову заморочил, Синга на безвизовый визит на Землю подбил, Посланника на пожизненную пытку обрек… Герой…, кому ты еще не напакостил, а, дорогой? Вообще-то как раз тому, кому стоило бы потрепать нервишки – Черному Локи. Или Книга Перемен превратилась в кривое зеркало, или Великая битва будет именно с ним. Вот тогда-то и потребуется мне перстень Мерлина. Только сможет ли найти его маленькая, влюбленная в меня против ее воли девочка? Кстати, где она сейчас? Я отправил ее за кольцом… только вот куда отправил? Она должна была оказаться в одном измерении с перстнем Мерлина. При условии, что перстень не находится в Мерлин-Лэнде. Если кольцо в городе… туда мне путь заказан. Во всяком случае, простой путь. Но девчонка, хранящая перстень, не волшебница. Что такое могло произойти, что ее зашвырнуло в Эйр? Как она туда попала? Опять Локи? Ас чего я взял, что она в Эйре? Потому, что очень долго нет вестей от Киры, потому что я не знаю, где перстень Мерлина, потому что я не знаю, кто Посланник. Потому что я ничего не знаю наверняка. Где Кира? Куда ее забросила судьба? Судьба? Черта с два, это ты сбил ее с панталыку и пустил ее судьбу под откос. Ты своим грязным волшебством заставил ее верить каждому твоему слову, ты плеснул ей в сердце яд колдовских страстей… И сейчас, если ты хоть чуть-чуть себя уважаешь, ты освободишь ее от этой дьявольской любви, даже если это будет стоить тебе жизни. А так оно и будет, если Кира отвернется от тебя. Ты останешься один на один с целым светом, за спиной у тебя будет груз предательства и неразделенной любви, а кольцо, из-за которого весь этот сыр-бор разгорелся, так и останется у Посланника, чье имя, кстати, известно только Мерлину…

К черту Посланника вместе с мерлиновой тенью, к черту битву, если для победы в ней надо презирать самого себя, к черту любовь, если она не союз двух сердец, а мираж любовного заклинания! Я забираю из твоей души то, что наколдовал, моя маленькая птичка, я освобождаю тебя от любовного наваждения, я снимаю с твоих глаз пелену влюбленности, с этой минуты ты будешь видеть мир таким, какой он есть. Все встанет на свои места: ты, твои друзья, твое сердце, твой мир… и я в этом мире, если, конечно, в твоем мире найдется для меня место.

***

Вернувшись в квартиру, Альвертина обнаружила на кухне Лику и Наталью. Девушки сидели на подоконнике среди лука и старых тетрадей, чинно сложив руки на коленях. Одеты гостьи были совершенно одинаково: белые шорты, черные рубашки и короткие белые жилетки. На полу у их ног стоял здоровенный чемодан.

– Привет, – радостно завопила Альвертина и тихим шепотом добавила, – осторожно, мамашка прикатила.

– О как, – фыркнула Наталья, не двигаясь с места.

– Отлично, познакомимся поближе, – без всякого энтузиазма сказала Лика, закинув ногу на ногу.

Альвертина открыла рот, чтоб спросить, где Ронни, но тут появились Вера Абрамовна в норке и Софка в драных джинсах. Следом шла мадам Катарина.

– Здравствуйте, девочки, – рассеянно улыбнулась Вера Абрамовна, обреченно прикидывая, как ей разместить на ночлег все это нашествие. – А где Рональд? – озвучила она мучивший Альвертину вопрос. – Он тоже приехал?

– Он скоро будет, – не моргнув глазом, солгала Лика. – Здравствуйте, тетя Вера, здравствуйте, госпожа Катарина.

– Натали, Анжелика, какая встреча! – по голосу Волшебницы было не понять, удивлена она или обрадована.

– Садимся пить чай, – распорядилась Вера Абрамовна, интуитивно почувствовав некоторое напряжение обстановки, – заодно обсудим завтрашний день, чтобы все прошло, как у людей.

– Но мы завтра уезжаем, – испортила праздник госпожа Катарина.

– А день рождения? – взвыла Альвертина.

– Не ори, – посоветовала Кэт, – эта дура снизу начнет вызывать милицию, придет Горобец и опять что-нибудь взорвет. Тебе это надо?

– Мне надо отпраздновать свой день рождения, – заныла Альвертина, – мы неделю готовились.

– Горобец – это, что, местный террорист? – осведомилась Наталья.

– Горобец – это участковый, – пояснила Софка, – приходит по вызову и делает бах! Ну, можно, Вы поедете послезавтра… Мы же все уже приготовили… Даже время рассчитали, когда за стол садиться…

– По гороскопу что ли? – не поняла Кэт.

– Да нет, по Гринвичу, – Альвертина уже подозрительно сопела, готовая в любой момент пустить слезу, – я же родилась в Бразилии, утром, а у нас здесь в это время, если по часовому поясу, будет уже вечер, пять часов. Просто когда у них еще сегодня, у нас уже вчера. А раньше времени – плохая примета.

– Русский не родной, – вздохнула Катарина, – это на тебя воспоминания об исторической родине так влияют, что нормальный человек тебя понять не может?

– Я хочу Дэ Рэ, – сдавленным голосом сообщила Альвертина.

– Только не ной, – неожиданно легко согласилась Кэт, – но раз такое дело, нам надо позаботиться о гостинице. Кстати, что такое ДР, доктор или дровосек?

– День рождения, – Альвертина бросилась на шею матери, – ой, я так люблю тебя, мамочка!

– Врешь, конечно, – усмехнулась Катарина, – но все равно приятно.

– Не вру, не вру, – Альвертина запрыгала по кухне.

– Какая еще гостиница, – всполошилась Вера Абрамовна, – прекрасно уместимся! Наконец, если будет тесно, Рональд может переночевать у Оси. У них же сейчас нет курортников, Софа?

– А бис его знает, – Софке идея удаления Ронни из квартиры совершенно не нравилась.

– Поди позвони тете Нине, – распорядилась Вера Абрамовна, – а я пока принесу конфеты. Девочки, ставьте чайник.

– Мам, там занято, – заорала Софка из коридора, – а тебя твоя пирукарша к телефону.

– Таки дойди до Нины, – зыкнула Вера Абрамовна, – страшное дело, в соседнюю арку завернуть, и возьми с собой собаку, ночь на дворе. Слушаю тебя, Ноночка!

– А что с Инсилаем? – спросила вдруг Альвертина, убедившись, что хозяйки дома разбрелись по своим делам. – Все получилось?

Лика переглянулась с Натальей и не ответила.

– Что вы молчите, что-то случилось? – дернулась Альвертина, интуицией ведьменка поняв, что молчат подруги неспроста.

– Давай, поговорим об этом завтра, – подумав, предложила Наталья.

К удивлению Альвертины, мадам Катарина не проявила к их беседе ни малейшего интереса. «Что это с ней, – размышляла девочка, – то чуть ванну наизнанку не вывернула, то как не родная».

– Мам, – она дернула Кэт за руку, – что с Инсилаем, ты не в курсе?

– Я не могу знать про весь мир, детка, – рассеянно сказала Катарина, – девочки же сказали тебе, все завтра.

«Или я сошла с ума, или это не моя мамашка, – холодея до кончиков пальцев, подумала Альвертина. – То, что она не знает про весь мир, я вполне допускаю, но чтоб она была не в курсе Инсилаевых дел? Слабо верится. Взревновала она, что ли? К кому? К Тауру, к Алиске, к Лике с Наташкой? Тоже мне конкуренты! Или с ним что-то такое случилось, что она сказать боится? Нет, это не про маман, она бы всему свету сообщила, если б что не так. И Ронни ее тоже не интересует, хотя по жизни от одного упоминания его имени у нее должно прорезаться хотя бы любопытство, как он из ее капканов выбрался. Я уж не заикаюсь про ее желание устроить мне, как соучастнику, хорошую взбучку, это без вопросов. И в электричество рванула, как дети в школу… Так, ну если про Инсилая я еще кое-как верю, то в безнаказанность своих шашней с Ронни не верю ни разу. Чтоб моя маман да промолчала? Да она с порога должна была начать орать на меня страшным голосом, мы же с Ронни ее обхитрили, она такого не прощает… Нет, я с ума сойду, только лжемамашки мне и не хватало, будто родной недостаточно. Или пока я тут сидела, у них там такие дела накрутились, что они все с ума посходили, а что, тоже возможно. Ну, сейчас проверим».

– Мам, – заныла Альвертина, – а ты подаришь мне то, что обещала?

– Это за все твои подвиги? – усмехнулась Катарина.

– Ну, мам… ну, пожалуйста, ты же обещала…

«Что это с Тинкой, – удивилась про себя Лика и почему-то внутренне напряглась, – и мамаша ее какая-то странная, не орет, не курит, в волосы не цепляется, просто фантастика. Или что-то не так, или я сейчас съем дракона».

– А сама-то ты помнишь, что просила, у тебя ж семь пятниц на неделе, – Кэт, насмешливо улыбаясь, покосилась на дочь.

– Помню, – Альвертина зажмурилась, – еще как помню.

– Ну, значит, и я помню.

– Покажи.

– Завтра, ты ж еще не родилась.

– Ну хоть одним глазком, – умоляла Альвертина, – я только взгляну и все. Я же ночь спать не буду…

– Завтра, – отрезала Катарина.

– Давай считать, что уже завтра, если вот по Бразилии…

– Все, – сдалась Катарина, – ни слова про Бразилию. Принеси мою сумку.

– Ура! – заорала Альвертина и пулей вылетела в коридор.

– Ох, взрываться нам сегодня с Горобцом, – проворчала Кэт, забирая сумку из рук дочери, – но только одним глазком, договорились?

– Честное пионерское.

– Можно подумать, она когда-то видела живого пионера, – усмехнулась Катарина и, вынув из сумки маленькую бархатную коробочку, приоткрыла ее перед любопытным носом Альвертины. – Все? Ты удовлетворена?

– Спасибо, мамочка! – девочка чмокнула Катарину в щеку. – Я так рада!

– Ну, слава богу, отнеси сумку на место. Альвертина вприпрыжку помчалась в коридор и, вернувшись, переключила свое внимание на девушек.

– А в чемодане тоже подарки? – она подобралась поближе к подоконнику.

– Да.

– Нет. – Дружным хором ответили подруги и, переглянувшись, расхохотались.

– Покажите, – потребовала Альвертина.

– Ни за что, – то ли шутя, то ли серьезно сказала Наташка, – сюрприз.

– Ты там, что, Ронни прячешь? – предположила Альвертина и покосилась на мать. Снова никакой реакции.

«Что это с ней, – окончательно убедившись в растерянности Альвертины, задумалась Лика, – она определенно что-то поняла. Что? Надо срочно с ней побеседовать без свидетелей».

– Любопытная ты, сил нет, – Анжелика лениво сползла с подоконника, – ладно, поняла уже, что от тебя до утра не отвяжешься, а я б еще поспать хотела, – она подняла с пола чемодан, – пойдем в комнату, удовлетворю твое любопытство.

– Почему не здесь, – удивилась Кэт, – и вообще, подождали бы до завтра. Что за сюрпризы на ночь глядя!

– Мы быстро, – успокоила Лика, – только примерим. Сюрприз сюрпризом, а размерчик не резиновый, может нестыковочка выйти. Наташ, пошли с нами, поможешь.

– Это не мама, – едва войдя в комнату, зашептала Альвертина, вцепившись в Ликину руку.

– Почему? – не проявив ни малейшего удивления, спокойно спросила Анжелика, опустив чемодан на пол.

– Ей наплевать на Инсилая.

– Мне тоже, – проворчала Наташка, – не гуманно, конечно, но уголовно не наказуемо.

– Дура, – разозлилась Альвертина, – Инсилаю до тебя ни фикки, ни нукки, а с маман у него чикки-поки. Не верю я, что она про него не знает и не интересуется. Не верю! И потом, подарок ее, помнишь, я к ней приставала? Это для проверки.

– И что, – насторожилась Лика, – проверила?

– А как же. Не она это, зуб даю, – зашипела Альвертина.

– Что, не угадала маманя с презентом? – фыркнула Наталья.

– В том-то и дело, что угадала.

– Да говори ты, как человек, ничего не понимаю, – разозлилась Наталья, – какие претензии, если угадала?

– Дело в том, что она мне ничего не обещала, – чуть слышно сказала Альвертина, – понимаете, ничего, у нас даже разговоров об этом не было.

– Что же она тебе в таком случае показала? – спросила Лика, мигом вспомнив московского гостя и лже-Горбулю.

– Сережки. Понимаешь, когда она допытывалась, помню ли я, что хочу, я стала представлять себе сережки с жемчужинками. А потом… будто кто-то у меня в голове поковырялся, я чувствовала… и оп! Она тут же свою коробочку достает, как фокусник. Эта ведьма убила мою маму и меня убьет.

– Спокойно, – цыкнула Анжелика, – может, Катарина за всей этой свистопляской просто забыла, что тебе обещала, и решила тебя не расстраивать?

– Забыла? Да у меня даже уши не проколоты! Куда мне эти сережки чертовы вдевать-то, в нос, что ли? Или это она тоже забыла? Черт с ним, про уши запамятовала, не до того было, но уж про Илечку своего драгоценного она и под наркозом не забудет!

– Это он, – тихо сказала Лика, ни к кому не обращаясь.

– Кто он? – удивилась Наталья.

– Этот, с телятиной, из охраны детства, – прошипела Лика, – вот, козел, нашел-таки. Надо сматываться и побыстрее.

– Девочки, вы скоро? – крикнула из коридора Вера Абрамовна, договорившаяся, наконец, с парикмахершей о завтрашнем приеме. – Нам же тоже интересно!

– Сейчас-сейчас! – немедленно отозвалась Анжелика. – Последний штрих! – И зашептала: – Что делать, соображайте быстрее!

– А где моя мама? – испугалась Альвертина.

– Не знаю, – буркнула Наталья, – в кухне сидит, потом разберемся.

– Где мы потом эту самозванку искать будем, – заупрямилась Альвертина, – никуда не пойду, пока про маму не узнаю. Может, эта ведьма ее в мышь летучую превратила!

– Без паники, – пыталась сосредоточиться Лика, – только без паники. Тинка, доставай из чемодана какие-нибудь тряпки и экипируйся по-быстрому. Наталья, соображай в темпе, как нам этого гаденыша хоть временно обезвредить.

Альвертина дрожащими руками натягивала на себя двухсотдолларовый шифоновый сарафан, к ужасу своему, не испытывая при этом ни малейшего удовольствия. Наталья искала глазами предмет потяжелее, Лика ковырялась в чемодане, пытаясь найти для Альвертины подходящие случаю босоножки. Кое-как нарядив без пяти минут именинницу, Лика почти вытолкнула ее из комнаты с отческим напутствием:

– Так, одна нога здесь, другая там. И не рассиживайся. Черт его знает, что может произойти в этом сумасшедшем доме. Скажешь, что надо попробовать еще одно платье.

Альвертина на ватных ногах вышла в кухню.

– Какая прелесть! – немедленно восхитилась тетя Вера. – Просто красавица, как тебе идет!

– Bay! – заорала вернувшаяся Софка, с нотками зависти в голосе. – Зашибись!

– Софа! – укоризненный голос Веры Абрамовны… – Еще немного, и у тебя будет словарный запас людоеда с острова Пасхи… Завтра придет Нона, всех причешет, как принцессы станете. Ты видела принцесс, которые, как папуасы, орут «Bay»?

– А как же! На острове Пасхи.

– Что делать будем? – присев на краешек дивана, в очередной раз вопросила Лика, абстрагировавшись от кухонных переговоров. – Он, в лучшем случае, Волшебник, но я подозреваю, что это Маг. Как с ним справиться двум бедным Чародейкам?

– Камушком по головушке, – проворчала Наташка, ковыряясь в чемодане для подготовки следующего Тин-киного выхода на кухонный подиум.

– А если это настоящая Катарина? Вдруг ей на нервной почве память отшибло? Осиротим Тинку ни за что ни про что.

– Ты сама-то в эту Катарину веришь?

– Не очень, – вздохнула Лика.

– Вот и я не очень. Значит, так. Или смываемся отсюда в темпе бекицер, или стреножим самозванца и выясняем, где настоящая Кэт. Чем черт не шутит, может, девчонка права, и этот хмырь ее мамашу действительно куда-нибудь запрятал.

– Не сказать, чтоб я его за это осуждала, – буркнула Анжелика, – склочная особа эта мадам Катарина, просто беда. Слушай, а Илай, и правда, ее бойфренд, ты думаешь? И что он в ней нашел, не понимаю…

– Что я про Инсилаевы чикки-поки думаю, это потом, – отрезала Наташка, – а сейчас, как бороться будем?

– Может, ее… его, ну это неизвестное чудовище просто споить? Устроим репетицию банкета…

– Гениальная идея, – усмехнулась Наталья, – только сомневаюсь я, что мы с тобой сможем перепить хотя бы мадам Катарину, если это она, даже заколдованная. А уж Мага нам на этом поле точно не осилить.

– Ну, во-первых, может, он мало пьющий Маг, а во-вторых, кто нам мешает схитрить?

– Кости в левый рукав, вино в правый? Тоже мне Царевна-лебедь выискалась, – хмыкнула Наташка. – Даешь белых лебедей Черному морю!

– Не ищи сложных путей, – проворчала Лика, – молись на бога фармацевтической промышленности, или, на худой конец, на министра здравоохранения Радянь-ской Украины.

– Холера?

– Ну, это ты хватила. Не помешало бы, конечно, но это от бога и местной канализации, а уж никак не от Минздрава.

– Клофелин? – испугалась Наталья.

– Фи, это уже уголовщина, проще, дорогуша, ближе к жизни.

– Снотворное, – с третьей попытки догадалась Наташка.

– Точно. Сыпанем дозу посильнее и привет. Гандикап до утра.

Дверь скрипнула, вернулась Альвертина и без сил рухнула на диван.

– Я боюсь, – прошептала она чуть слышно, – меня всю трясет.

– Я тоже боюсь, что дальше? – буркнула Наталья.

– Где Ронни? – без всякого перехода спросила Альвертина.

– В Ваурии, – призналась Лика.

– Скоро придет, значит… – пробормотала Альвертина, – понятно. Инсилай, надо думать, тоже на подходе? Хватит темнить. Уж выкладывайте, как есть.

– Убили Инсилая, – Лика не нашла в себе сил солгать, – ты извини, что сразу не сказали. Не хотелось портить тебе праздник.

– Спасибо. Это все новости, или есть еще что-то, – не по-детски серьезно спросила Альвертина, стаскивая с себя босоножки, – на после праздника?

– Все, – Лика отвела глаза.

– Ну, точно, мамаша липовая, – помолчав, сказала Альвертина, – ни фига себе годик начинается! Да, а с Алисой что?

– Не известно, – лаконично ответила Наташка.

– Правда? – Альвертина посмотрела в глаза Лике.

– Честное слово, – подтвердила Анжелика, – хватит болтать, надевай платье и постарайся занять зрителей минут на пять.

– Это чтобы вам было сподручней смыться? – уточнила Тинка, наряжаясь в легкое полупрозрачное черное платье на лайкровом чехле. – А как же праздник? Вдруг еще что-нибудь вспомните, возвращаться придется.

– Нам нужно снотворное посильнее, – прошипела Наталья, не обращая внимания на злобствования ведьмен-ка, – достать можешь?

– А слабительное не пригодится? – вспомнив Санта-Хлюпино, огрызнулась Альвертина и вдруг заплакала, как наяву увидев отблески свечей в насмешливых глаза Инсилая и хрустальный бокал с рубиново-красным вином в его тонких смуглых пальцах. И мама тогда была рядом, совсем настоящая…

– Ну, приехали, – ахнула, Лика, – ты же будущая Волшебница! Завязывай сырость разводить! Спасаться надо, рыдать потом будем.

– Сейчас, – Альвертина прикрыла глаза и изо всех сил сжала кулаки. Мгновение, и ей удалось улыбнуться. – Все, пошла. Снотворное в аптечке, в спальне у Ве-русика, она его горстями ест, хватит, чтоб зараз усыпить пол-Одессы.

***

Локи и Краш ушли. Инсилай покосился на Маню и, пытаясь быть как можно любезнее, сообщил.

– Я превращу тебя в кого-нибудь поскромнее, ты не против?

– Как хочешь.

«Неужели он меня не узнает, – не верила в слепоту бывшего ученика Варвара, – они же с Локи одной школы, Илай должен видеть сквозь колдовство учителя. Или он так в этом Запределье очумел, что дальше собственного носа не заглядывает? Хотя нет, Локи-то он с первого взгляда признал и Краша этого, запуганного до смерти, тоже без проблем вспомнил. Выходит, амнезия его только на меня распространяется. Очень мило. Да нет, просто они в естественной сущности, чего их узнавать, они за чужой личиной не прячутся».

– Ты, действительно, племянница Локи? – спросил Илай, прикидывая, в кого бы превратить свою спутницу.

– Ну да, а что? – Может, узнал, но не признается?

– Ничего, просто для общего развития, – боль притихла, но полностью не уходила. Инсилай представил себе ожидающие его поиски Мирны и загрустил, оценив расстояние, которое придется преодолеть для этого. Крепость казалась огромной, план отсутствовал, спина болела невыносимо.

– Мы так и будем торчать здесь? – поинтересовалась Волшебница. – Может быть, пойдем потихоньку?

– Куда? Ты знаешь, где гарем?

– Наверху, по словам Краша.

Не очень-то конкретный адрес, – проворчал Инсилай, – хотя у Краша всегда все приблизительно. Может, Мирны и вовсе в Сан Палисс нет, тогда на кой черт тебе гарем? Ну, мне, я еще понимаю… Вот дьявол, – он услышал приближающиеся голоса и, набросив на себя и Маню колдовство невидимости, отпрыгнул к стене, схватив Варвару в охапку.

– Да ты что? – возмутилась Волшебница, отбиваясь от его объятий. «Не хватало еще с собственными учениками по углам обжиматься, – мелькнуло у нее в голове. – Чертов бабник, и до меня добрался!» – Быстро поставь на землю!

– Тихо, – прошипел Инсилай, – или вместо гарема мы попадем в тюрьму. Я там уже был, тебе не понравится.

Откуда-то из темноты коридора вынырнули двое стражников в офицерских туниках. Вид парочка имела весьма потешный. Один высокий и толстый, как пасхальная свеча, другой маленький и тощий, как спичка.

– Здесь кто-то есть, – сказал тот, что повыше, остановившись в двух шагах от Волшебников, – я слышал голоса.

Варвара замерла, как стоп-кадр, благословляя про себя внимательность Инсилая, который, не успев выполнить требование Мани о возвращении на землю, был вынужден держать ее на руках, сохраняя при этом полную неподвижность, так как колдовство невидимости не подразумевало глухоту окружающих. Хоть Волшебница и была почти невесомой, как призрачная мечта, руки Инсилая довольно быстро начали уставать. Это пугало его, так как могло помешать быстрому волшебству.

– Нет здесь никого, – проворчал маленький, – это крысы.

– Говорящие? – усомнился толстяк. – Говорю тебе, я слышал голоса.

– Это эхо. Пошли уже, скалет Дью ждать не любит.

– А вдруг банда волшебников с нулевого уровня вырвалась?

– Не болтай ерунды. Арси их там намертво запечатал. Да пойдем же, наконец, Дью сказал, чтоб мы прибыли срочно.

Толстяк проворчал что-то себе под нос, но спорить не стал. Стражники продолжили путь, Инсилай поставил Варвару на землю.

– Спасибо, – прошептала Волшебница, – мы были за шаг до беды.

– Не стоит благодарности, – проворчал Илай, – если ты не против, я немного подумаю.

– А по дороге ты думать не можешь? – тревога за Рон-ни и неведомую Мирну, съедавшая Варвару, требовала немедленных действий.

– Пять минут никого не спасут, но избавят нас от бесполезной беготни, – отрезал Инсилай. Трезво оценив свои силы, он понял, что метод свободного поиска ему не годится по состоянию здоровья.

– Ладно, – скрепя сердце, согласилась Варвара, думая, что лучше б ей было пойти с Локи. Общество бывшего ученика тяготило ее. Не то чтоб она не верила в его силы… просто пребывание в Ваурии так изменило его, что Волшебница Инсилая немного побаивалась.

– Придумал, – сообщил Волшебник через пару минут, – я превращу тебя в Арси.

– Кто это? – удивилась Варвара.

– Первый человек в крепости, когда Магистр в отсутствии. Лучший пропуск в любое помещение.

– А себя Тауром сделаешь? – предположила Варвара.

– Нет, Мирной.

– Что??! – оторопела Волшебница. – Может, лучше наоборот? Мне как-то в женском облике привычнее.

– Нет, это опасно.

– Почему?

– Потому что, по моему плану, ты, Арси, поведешь меня, Мирну, в гарем. Откуда я, то есть она, вроде как сбежала.

– И что дальше? – Варвара не понимала, зачем нужна такая путаница.

– Стражники сами отведут меня к настоящей Мир-не, – терпеливо объяснил Инсилай. – Она ж никуда не убегала, и нас к ней доставят без проблем, слуги-то знают, где ее держат.

– Красиво, – признала Волшебница, – но ведь мы пойдем вместе, почему ты считаешь, что Мирной быть опаснее?

– Потому что я не знаю, что полагается в гареме за побег. Будет лучше, если ты воплотишься в неприкосновенного Арси. Не дай бог с тобой что-нибудь случится, мне Локи голову оторвет.

– Что случится, если ты будешь рядом? – польстила Инсилаю Маня, не имевшая ни малейшего желания превращаться в мужчину.

– Спасибо за доверие, – хмыкнул Волшебник, – но учитывая мой опыт пребывания в Альваре, произойти может все, что угодно. Уж лучше тебе быть советником, чем беглянкой. Если со мной что-нибудь случится, у тебя будет больше шансов добраться до места встречи с Локи.

Инсилай сосредоточился на образе Арси и попытался перенести его на Маню. Совмещая колдовство с реальностью, он вдруг понял, что его волшебство ложится поверх уже наколдованной сущности.

– Локи уже превращал тебя, что ли? – усомнился он в своих выводах.

– Д-да, – холодея от страха разоблачения, прошептала Варвара, – для безопасности.

– Предупреждать надо, – буркнул Инсилай, пересчитывая в уме поправку на двойное превращение, – таинственные все, просто беда, имей в виду, новая сущность может стереть предыдущее колдовство.

Он закончил расчеты, щелкнул пальцами, и Варвара превратилась в точную копию советника Арси. Инсилай удовлетворенно хмыкнул и озадачился Мирной. Вспомнить ее не представляло для него никакой сложности, но Волшебник прекрасно понимал, что над внешностью пленницы наверняка уже поработали портные и парикмахеры. Предугадать местную моду Инсилай затруднялся. «Черт с ним, – решил он наконец, – не угадаю, так не угадаю. Пойдем простым путем. Что бы я сделал с маленькой разбойницей, если б мне нужно было срочно вывести ее в свет в качестве своей дамы?»

«О, господи, – увидев Мирну глазами Инсилая, Варвара почувствовала легкую зависть, – да она, оказывается красавица».

Илай, потрудившийся за портного, парикмахера и визажиста, проделал титаническую работу. Дурацкий бесполый наряд Мирны он превратил в шикарное черное с золотом платье, как вторая кожа, обволакивающее стройную фигуру девушки. Длинное, почти до пола оно буквально струилось по телу. При этом в длинном, от самого пояса, разрезе можно было разглядеть премилые стройные ножки в серебристых туфельках на невозможно тонких шпильках. Из вороньего гнезда среднего размера, заменявшего Мирне прическу, Волшебник сделал очаровательную кокетливую стрижку. Немного косметики и пара затейливых украшений завершили образ.

– Ну как? – поинтересовался Инсилай, рассматривая полуфабрикат волшебства.

– Впечатляет, – признала Варвара.

– Значит, будем сливаться, – вздохнул Илай и, шагнув в наколдованный образ, воплотился в него. – Пошли, по дороге объясню, что делать. – Он сделал шаг вперед и едва не грохнулся на пол, немедленно подвернув ногу на серебристом каблуке туфельки. – Господи, как вы во всем этом ходите без страховки? – проворчал Волшебник, с трудом удержав равновесие. – Это ж сродни средневековым пыткам.

– Так и мучаемся, – рассмеялась Маня, без труда освоившая развалистую походку Арси.

– Нет, это не для меня, – сдался Инсилай и уменьшил каблуки вдвое.

– Так хуже, – подначила Варвара, – ноги уже не от ушей, а всего-навсего от шеи, рядовая красотка.

– Ничего, я на титул «мисс Ваурия» не претендую. Зато конечности не переломаю, – буркнул Волшебник и тут же, наступив на подол длинного платья, чуть не растянулся посреди коридора.

***

Кира бродила по отведенным ей покоям, как по музею. Она никогда не жила в такой роскоши: великолепные хрустальные люстры с настоящими свечами, мягкие, как пух, ковры под ногами, мрамор статуй и массивные золотые рамы картин, которым наверняка позавидовал бы даже «Прадо», картинам, разумеется, а не рамам. Особый колорит придавала ее апартаментам старинная мебель из настоящего дуба, обитая бархатом и шелком, огромные, почти в человеческий рост, напольные вазы с экзотически красивыми букетами и множество шпаг, кинжалов и мечей, украшавших стены. Девушка так увлеклась, что даже забыла, что ей надо торопиться. Такого великолепия ей видеть не приходилось.

«Наверно, даже один день здесь стоит кучу денег, – мелькнуло было у нее в голове, но она тут же отвлеклась от этой мысли, занявшись поисками телефона или зеркальной связи. Странно, но ничего похожего на искомые предметы, в апартаментах класса люкс не оказалось. Не нашла она и традиционных для гостиниц телевизора, го-лограммного синтезатора и бара-холодильника с напитками. – Застилизировались до абсурда, – констатировала про себя Кира, – хотя, с кем мне связываться? Кирилл в какой-то дыре, где, наверно, до сих пор пользуются голубиной почтой, Варвара пропала, ни слуху ни духу, а Лике с Наташкой я сама звонить не хочу, ну их к черту с их подозрениями и секретами». В дверь постучали.

– Войдите! – откликнулась Кира, пытаясь отгадать, кого к ней принесло.

– Платья для госпожи, – на пороге стояла закутанная по самые глаза девушка с ворохом какой-то одежды в руках. За ее спиной маячили двое то ли солдат, то ли менеджеров.

«Горничная, – поняла Кира, – черт возьми, а у меня даже монетки на чаевые нет. Ну и ладно, все претензии к их дураку-управляющему. Наличные у них, видите ли, не в ходу, а обслуга так и сверлит глазами, этих самых, которые не в ходу, от меня ждет не дождется».

– Проходите, – Кира широким жестом указала на диван, – положите здесь.

С ног до головы завернутая в черное девица просеменила в комнату, не глядя по сторонам, положила принесенные ей наряды на диван и, не поднимая головы, спросила:

– Что-то еще, госпожа?

– Нет, спасибо.

Горничная кивнула головой и, не говоря ни слова, вышла, бесшумно прикрыв за собой дверь.

«Странная здесь форма у горничных, – Кира стала разбирать принесенные платья, – ну, мне, допустим, плевать, а вот постояльцам мужского пола такой прикид вряд ли понравится, ну у них тут и мода…»

Доставленная одежда была словно из театральной костюмерной: туники, кринолины, холоку.. Если б не дорогие ткани и натуральные золотые вышивки, можно было подумать, что весь этот гардероб прислали из конторы по прокату маскарадных костюмов, а не из местного бутика.

«Черт знает что, – нахмурилась Кира, – и как все это носить? А главное, куда во всем этом всем ходить… – она вспомнила манящую прохладу бассейна в холле корпуса и начала активнее разгребать присланные управляющим наряды в поисках купального костюма. Поиски оказались безрезультатны. – Чего еще ждать, когда мужчина выбирает женщине одежду, – разозлилась Кира, – самое нужное он, конечно же, забыл! Мне, что, в нижних юбках плавать, или нудистский пляж здесь устраивать?»

Она была не права насчет Арси. Он никогда ничего не забывал, так уж была устроена голова советника, в ней намертво застревали приказы тех, кто имел право ему их отдавать. Он не смог выполнить распоряжение по объективным причинам: в лексиконе Арси, как назло, начисто отсутствовало понятие «купальник». Ничего не ведал об этом предмете одежды и главный хранитель гаремного гардероба. Поломав голову над Кириным заказом, Арси пришел к выводу, что единственно возможное решение проблемы – полный склероз с его стороны, что он и продемонстрировал.

«Придется обойтись без бассейна, – побушевав пару минут, смирилась Кира, – в конце концов, в покоях такого класса должно иметь место что-то типа джакузи». Девушка выбрала тунику поскромнее и продолжила экскурсию по своему люксу в поисках ванной или хотя бы душевой кабины. Пройдя с десяток комнат, она попала на огромную открытую террасу. То есть открытой она была только сверху, ажурные золотые бордюры, окружавшие залитую солнцем площадку, плавно переходили в хитросплетения ярких душистых цветов и дикого хмеля, имевшего в этом измерении массивные бронзовые шишечки. В центре оазиса находился искомый бассейн темно-синего мрамора с серебристо-седыми прожилками. Едва Кира ступила на террасу, как откуда-то с неба покатился в бассейн каскад водопада, поднимая кучу брызг, сияющим ореолом мерцавших на солнце. Девушка отшатнулась, водопад исчез. Кира вернулась на террасу, водопад тоже.