Текст книги "Золотой гребень для русалки"

Лицо всадника – не юноши с пушком над верхней губой, а сильного зрелого мужчины – склонилось над ней. Они оба не совладали с голосом крови, разбуженным звуками и запахами весны, леса. Зов природы взял верх над запретами…

Она впервые оказалась во власти мужских ласк, отдалась чужой страсти. Как могла она противиться? Ведь ее грезы осуществлялись наяву… Неискушенная в любовных играх, она не сразу опомнилась и позволила ему перейти опасную черту, откуда уже нет возврата. Его руки скользнули к ней под кофточку, потом опустились ниже, к молнии на ее истертых джинсах… Потом она уже ничего не помнила, кроме неистовых поцелуев, своего слабого сопротивления и его натиска. Сопротивлялась даже не она – ее нетронутое девичество, еще не сломленная стыдливость, робкая чистота любви, не знающая физического акта. Плотское вторглось грубо, с болью, на миг затмившей сознание, со стоном, с криком, с наслаждением и ужасом от содеянного…

– Что ж ты молчала? – растерянно пробормотал он, увидев кровь.

А что она могла бы сказать? Ему, пришедшему из волшебных снов? Из Шервудского леса, сотканного нитью ее мечты… Он пришел по-разбойничьи и, не спрашивая, взял ее, похитил ее девственность и ее душу. Поступил с ней так, как поступают лесные люди с глупыми, наивными девушками. Робин Гуд в кожаной одежде, которой ей до сих пор видеть не доводилось, с запахом, которого она ни разу не ощущала, с лицом и глазами, не похожими ни на какие другие. Со шрамом на левой брови, с горячими и требовательными губами, с руками нежнее шелка…

– Почему ты меня не предупредила? – нахмурился он. – Сколько тебе лет, лесная колдунья? Надеюсь, не пятнадцать?

Ей было шестнадцать. Она плакала, но не от горя – от счастья. Наверное, мужчина по-своему истолковал ее слезы. Она ничего не успела сообразить, как разбойник вскочил на коня и скрылся из глаз. Ускакал прочь…

Напрасно она день за днем, месяц за месяцем приходила на то место. Робин Гуд бесследно исчез…

Может, ничего и не было? И та вспышка молнии почудилась ей – под сладостный шепот ручья, под вздохи ветра. Она просто перегрелась на солнце, и ей все привиделось. То было наваждение, которое наслал на нее леший…

Однажды ей в голову пришла страшная, беспощадная мысль: «Романтический герой» воспользовался случаем, напоил ее и… изнасиловал. Она же сопротивлялась! Пусть вяло, но…

«Не лги себе, – эхом отозвался ее внутренний голос. – Ты сама хотела этого. Ты могла не пить столько, могла сразу уйти. Могла дать решительный отпор». Могла, не могла! Какая теперь разница? Ужасно, что воспоминания о тех мгновениях стали ее единственной радостью. Она бы все отдала, лишь бы та встреча в лесу повторилась…

* * *

«Когда оживет мир зазеркалья, первой проснется рыба… – гласит древнее поверье. – Лицо зеркала подернется туманом, блеснет золотой чешуей, и неподвижные рыбьи глаза встретятся со взглядом человека…»

– Недаром золотая рыбка исполняет все желания, – прошептала Астра. – А русалки – это женщины с рыбьими хвостами. Тут что-то кроется. Давай, Алруна, помоги мне.

Пока Катя складывала чемоданы, она решила посвятить часок своему любимому занятию, – сидению перед зеркалом. Зажгла двенадцать свеч… Рыбы – двенадцатый, последний знак Зодиака, символизирует завершение цикла, переход, конец старого, начало нового.

– Мы на поезд не опоздаем? – крикнула из гостиной Катя. – У меня вещи не помещаются.

Еще бы! Накупить столько тряпья…

Астра деликатно промолчала.

– Одолжи мне какую-нибудь большую сумку, – хныкала Катя.

– Позвони Матвею, он привезет.

– А ты?

– У меня нет больших сумок. Мне они ни к чему.

– Нет, я не про то. Ты сама ему позвони. Я стесняюсь!

– Ничего, не волнуйся. Он будет рад.

Астра злорадно усмехнулась, представляя себе лицо Карелина, когда он услышит про сумку. Ведь тогда он просто вынужден будет не только приехать на Ботаническую, но и отвезти их с сестрой на вокзал, посадить Катю в поезд и долго махать рукой, глядя на отъезжающий вагон с ее заплаканным лицом в окне.

– Он у тебя замечательный! – с трогательной горячностью воскликнула Катя, набирая номер без пяти минут родственника. – Интересный мужчина, элегантный… остроумный. Души в тебе не чает! Сейчас хорошего жениха днем с огнем не сыщешь.

Она хотела добавить: «И чего ты носом крутишь, не пойму!» – но в трубке прозвучал приятный баритон Матвея.

– Слушаю… Катя… это вы? Конечно… у меня есть сумка… одолжу, с удовольствием… Когда поезд? Через три часа? Я к этому времени успею. Раньше? Постараюсь…

– Золотой мужик! – заключила Катя, с негодованием уставившись в сторону сестры. – А ты… мымра! В ресторане проторчала за чужим столиком битый час – с чужим человеком болтала. Наши богучанские парни такого не потерпели бы. А твой Матвей даже бровью не повел. Как будто так и надо, чтобы его невеста напропалую с другим мужчиной кокетничала!

– Я не кокетничала. У нас была деловая беседа.

– Как же! – пыхтела Катя, наваливаясь на чемодан в отчаянной попытке застегнуть его. – Я видела твои блестящие глазки. Меня не проведешь… – Она сползла с чемодана, и крышка упрямо открылась. – Что за наказанье! Может, его веревкой перевязать? Оставь же свое зеркало, помоги мне!

Астра невольно хихикнула, взглянув на ее красную физиономию и растрепанные волосы.

– Подожди Матвея. Переложишь часть вещей в сумку, и все поместится.

Но Катя не слушала. Отдуваясь, она притащила из прихожей большущий пакет с одеждой и обувью, села на пол и чуть не заплакала. Столько добра! Неужели придется что-нибудь оставить?

– Не расстраивайся… Повезешь прямо в пакете.

– Тебе легко говорить. Здесь-то вы меня до поезда доставите, а как я домой добираться буду? У меня только две руки, между прочим…

Причитания Кати мешали Астре думать о разговоре с Вишняковым. Она согласилась взяться за работу, но пока плохо представляла себе, в чем та будет заключаться.

Солистка «Русалок», которая неожиданно исчезла из клуба «Спичка», на самом деле была жива, здорова и продолжала принимать участие в выступлениях группы. Только теперь сразу уходила со сцены, не общалась с поклонниками и не отвечала на телефонные звонки. Это и понятно. У продюсера свои принципы, у девушек – свои. Неизвестно же точно, как повел себя с Леей господин Вишняков. С его слов получается одно, а другую сторону Астра еще не выслушала.

– Чего он от тебя хочет? – поинтересовался Матвей, когда они ехали из ресторана домой. – Чтобы ты помирила его с певицей? Или уговорила ее встретиться и объясниться?

Катя в тот вечер объелась, выпила много хойригера и прикорнула на заднем сиденье. Молодое вино сразило ее наповал.

– Мне показалось, Вишняков напуган, – сказала Астра. – Он сам толком не понял, что произошло. Лея произвела на него сильное впечатление. Он, можно сказать, влюбился без памяти. А продюсер чинит препятствия их отношениям. То есть он просто оградил Лею от какого бы то ни было общения. Со всеми! Наверняка Калганов забил в контракт с девушками условия, по которым они не имеют права выходить замуж и заводить любовников в течение оговоренного срока. В отношении моделей такое практикуется, в шоу-бизнесе, возможно, тоже. Продюсер изыскивает средства на раскрутку коллектива, вкладывает деньги в проект и, естественно, стремится свести финансовый риск к минимуму. Если все его пташки разлетятся, кто будет нести золотые яйца? Вряд ли муж или состоятельный любовник захочет, чтобы дама его сердца прыгала по сцене в неглиже и проводила ночи в развлекательных заведениях.

– Почему? Некоторым это нравится.

– Вот именно – некоторым. В основном мужчины собственники.

Матвей сбавил скорость, притормаживая. Джип впереди повело, и он едва не выскочил на встречную. В снегопад аварии на городских трассах не редкость.

– Осторожнее… – запоздало посоветовала Астра. – Не гони.

– Я и так еду как черепаха. Чем Вишняков напуган, по-твоему? Не Калганова же он боится?

Астра помолчала, глядя на дорогу. Впереди, в свете огней, падающий снег казался новогодним конфетти. «Дворники» не успевали очищать лобовое стекло. Сзади громко посапывала Катя.

– Конечно, нет. После той ночи в клубе у него начались галлюцинации.

Матвей присвистнул.

– А как у сего господина с наркотиками? Не употребляет?

– Вроде нет. Не похоже.

– Что же тогда? Безумство от любви? В этом случае ему не к детективу обращаться надо, а к психоаналитику. За границей люди не дураки, давно сообразили, что с мозгами шутки плохи. Современный темп жизни и постоянные стрессы не каждый выдержит. Крыша едет, народ расстреливает ближних своих, как рябчиков. Жуть! Глюки – это еще полбеды.

– Ему сказали, что я экстрасенс, – засмеялась Астра.

– Да-а? И Вишняков попросил тебя почистить ауру?

– Не угадал.

– Снять порчу? Избавить от родового проклятия? Заштопать астральное тело? Подкорректировать карму? Ладно, сдаюсь…

Катя на заднем сиденье зашевелилась, зачмокала губами. Наверное, ей снился цыпленок с картофельным салатом.

– Он хочет узнать, кто такая Лея, не встречались ли они в прошлой жизни. Почему его преследует образ девушки, которая угрожает смертью…

– Ему угрожает?

– Вишняков говорит, что да. Якобы, она «плетет саван покойнику», а этот будущий покойник – он и есть. Кто же еще?

– Ну и ну! – ухмыльнулся Матвей. – Странные речи приходится нынче слышать от трейдеров. Прошлая жизнь, виртуальные угрозы. Вишняков же рисковый мужик, игрок – он такие операции на бирже проворачивал. И вдруг – испугался бесплотного видения! Суеверия распространяются, как чума. Я думал, он про фьючерсы будет говорить, про опционы, акции, облигации… Ошибся. Никудышный я психолог.

– Да, неважный.

Астра так охотно подтвердила его несостоятельность, что Матвей оскорбился.

– Кстати, Вишняков может использовать тебя вслепую. Ты уверена, что он был полностью откровенен? Человек, зарабатывающий десятки тысяч долларов на спекулятивных операциях с финансовыми активами, должен обладать недюжинным хладнокровием и держать в узде свои эмоции. Иначе он давно бы прогорел. А тут какое-то недоразумение с девушкой выбило его из колеи. Звучит неправдоподобно.

– Знаю. Раз он встревожен до такой степени, что обращается за помощью к экстрасенсу, – прыснула Астра, – значит, дело серьезное. По пустякам такие люди не дергаются.

– Это не смешно. Я бы на твоем месте отказался. Вдруг Вишняков страдает нервным расстройством? Ему нужен врач. В больной голове такие фантазии рождаются – нарочно не придумаешь. Не стоит связываться.

– Как же он с больной головой участвует в биржевой игре?

– Может, он уже и отошел от дел. Я наведу справки.

Астра повернулась к нему, обняла за шею и прикоснулась губами к щеке, зашептала, обдавая горячим дыханием с привкусом вина и мяты:

– Зря стараешься, милый. Я уже дала Вишнякову согласие и получила аванс. Весьма внушительный. Меня скука одолевает. Зеркало обещало новое расследование. Вот оно! А ты не верил.

Матвей озабоченно вздохнул. До Ботанической улицы он ни слова не проронил. Въехал во двор, остановился.

– Возможно, Калганов сам имеет виды на Лею? – вдруг спросил он.

– Ты всю дорогу думал об этом?

– Насколько мне известно, Калганов женат, имеет маленького сына.

– Разве жена и дети мешают крутить романы на стороне? – удивилась она. – Но при чем тут саван для покойника?

– Калганов воздействует на соперника методом черной магии. – Неуловимая ирония проскользнула в голосе Матвея. – Это входит в моду.

Глава 9

В домашнем кабинете господина Вишнякова было много книг, в центре располагался стол красного дерева на «львиных» ножках и такое же кресло, обтянутое гобеленовой тканью. Целую стену занимала коллекция миниатюрных статуэток. Плотные шторы с кистями, собранные по бокам, пропускали мало света, и здесь даже в дневное время горела лампа. Окно выходило на север, на ухоженный сквер с расчищенными от снега дорожками, с белыми деревьями и бледным морозным небом.

Егор Николаевич отложил в сторону бумаги с аналитическими выкладками по тенденциям рынка ценных бумаг. Он не собирался менять свои принципы – всегда торговал по наитию, доверяя своему чутью, и будет придерживаться этого в дальнейшем. Его опыт позволял ему с одного взгляда на ценовой график понять состояние дел и найти способ получить прибыль. Он умел извлечь пользу даже из убыточных сделок.

Но в последние дни его ум отказывался работать, а интуиция молчала. Неужели всему виной – досадное происшествия в клубе «Спичка»? Когда это дамский выбрык, даже самый нелепый и вопиющий, оказывал на него такое опасное влияние? Он любил женщин, питал слабость к их прелестям, не больше. Две женитьбы свидетельствовали о его искреннем стремлении обзавестись семьей, но постоянство претило ему.

Обеим женам он дал отступного, и те оставили его в покое. Девушки, с которыми он проводил время, удовлетворяли его сексуальные потребности – ни на что другое он не претендовал. Отношения с ними даже нельзя было назвать романами. Да, ему нравились молоденькие певички, красотки из подтанцовки, кордебалета. Он с удовольствием заводил с ними ни к чему не обязывающие интрижки и с тем же удовольствием обрывал их. Его погоня за новыми эротическими ощущениями превратилась в хобби или одержимость.

– В тебе сидит демон похоти, – в сердцах сказал ему как-то отец. – Обратись к экзорцисту, сынок.

Вишняков был по-своему разборчив. Например, он не признавал связи с проститутками – ни с дешевыми девицами по вызову, ни с дорогими «элитными» путанами. Любовь – не товар. Пусть это любовь на час – она не должна продаваться. Он готов заплатить за даму в ресторане, в гостинице, преподнести ей роскошный презент, но все его существо восставало против сексуальных услуг. Он, мужчина, располагает не только кошельком, а и другой способностью доставить женщине наслаждение.

Стриптизерши тоже не годились. Он не мог ложиться в постель с дамой, которая раздевается для всех. Особенно, если обнажаться – ее работа. Настоящая эротика тем и отличается от порнухи, что она эксклюзивна: ее нельзя поставить на поток.

Вишняков потому и менял партнерш – искал в женщине некую неповторимость, таинственные флюиды страсти, экстаза сродни эманациям древних языческих идолов. В храмах вавилонской Иштар, египетской Изиды, карфагенской Танит сотни людей погружались в священный транс. Почему сексуальные оргии входили в разновидность обрядов, мистерий и ритуалов? Боги питались энергией любовного совокупления – пили этот напиток бессмертия, амброзию, эликсир вечной жизни.

Испробовать божественный нектар и через него познать состояние небесного блаженства стало идеей фикс господина Вишнякова. Он тщательно скрывал истинную подоплеку своих сексуальных исканий. Люди настолько невежественны, что, пожалуй, поднимут его на смех.

Дабы уберечь себя от критики и обрести свободу делать то, что вздумается, Егор занялся игрой на фондовой бирже. Деньги были нужны ему не столько для материальной независимости, сколько для духовной, что ассоциировалось у него с любовной. Он должен обладать полной свободой в отношениях с женщинами. Состоятельный человек многое может себе позволить, в том числе и в сексе.

По сути – Эрос толкнул его к богатству. Заработав начальный капитал, Вишняков осознал, какому идолу стоит поклоняться. Он придумал себе образ финансового гения, интеллектуала, хладнокровного и умелого игрока. Подсознательно чувствуя пульс рынка, он неизменно попадал в такт – и это свое умение приписывал покровительству Эроса.

Старик Фрейд был чертовски прав, когда высказал мнение, что в глубокой древности люди поклонялись самому влечению, превозносили именно его, то есть чистый Эрос. В наше время человек склонен переносить акцент на объект влечения, и это уже что-то другое. Иная ипостась.

Вообще, древние были ближе к пониманию сути вещей, чем принято думать. Язычники-славяне, к примеру, в некоторых сказаниях связывают возникновение людей с огнем. Боги-де сотворили мужчину и женщину из двух палочек и разожгли между ними огонь – первое любовное пламя. Священно именно пламя, а не палочки.

Господин Вишняков искал и находил этому подтверждения в культурных обычаях стародавних цивилизаций. Покрытые эротическими росписями светильники, чаши, ларчики для хранения благовоний, пряжки, подвески, флакончики и вазы – подобными предметами быта пользовались жители древних городов, «не ведая стыда». Эротические сценки находили на египетских папирусах и на стенах Помпей и Геркуланума. «Невинная непристойность» повсюду окружала наших предков, не испорченных всевозможными догмами и табу.

Вишняков обожал подобные вещицы. Но его консервативный респектабельный имидж не предполагал такого пристрастия. Поэтому он взялся приобретать всевозможные фигурки бога любви, почитаемого греками и римлянами.

Собранная за десять лет коллекция статуэток Амуров, Купидонов и Эротов из мрамора, фарфора, бронзы, кости и прочих материалов стала его иконостасом. Эти милые упитанные кудрявые младенцы с ямочками на пухлых щечках и стройные юноши были его тайными кумирами. Их волшебные луки и колчаны, полные неумолимых стрел, говорили об их власти над сердцами смертных.

Не то чтобы Вишняков считал себя неуязвимым для оружия этих шаловливых спутников Афродиты, но в его душе, словно покрытой броней, не просыпалось чувство любви, безумной страсти. И он все искал и искал женщину, способную зажечь в нем священное пламя.

«Дело не в них, а в тебе… – хихикали Эроты. – Ты холоден, как ледяная статуя, и загораешься только на миг, краткий, животный миг телесного соития. В тебе говорят низменные инстинкты. Ты подобен оленю, преследующему олениху…»

Он слышал их насмешки в снах и наяву. Были минуты, когда он опасался за свой рассудок. Но все обходилось, возвращалось в привычную колею. Господин Вишняков снова пускался в погоню за воображаемой девой, наделенной колдовским искусством обольщения…

Он убедил себя, что обычная женщина никогда не даст ему всей полноты экстатического опьянения, которое возвысит смертного до состояния любовной нирваны, вознесет его в чертоги богов. Где же ему отыскать ту единственную, что подарит крылья? Эти крылышки за спиной Амура неспроста, ох, неспроста.

– Дразнят они меня! Завлекают, раззадоривают… – шептал Вишняков.

Опомнившись, пугался. Вот он уже и сам с собой разговаривает – явный признак душевного неблагополучия.

Пытаясь испробовать все способы достижения вожделенного трансцендентального оргазма, он совершенствовался в искусстве секса. Перечитал множество литературы, от всевозможных интерпретаций «Камасутры» и любовного Дао до тантрических техник, оттачивая свое умение доставлять и испытывать наслаждение. Женщин ему легко удавалось довести ласками до умопомрачения, но сам он вспыхивал и рассыпал холодные искры, как бенгальский огонь.

Изучив всевозможные традиции ритуального секса, Вишняков вспомнил, что славяне тоже были язычниками. К сожалению, этот пласт древних обрядов, совершаемых нашими предками, как-то совершенно выпал из народного сознания: почти не сохранилось ни устных, ни письменных источников, где можно было бы почерпнуть сакральные знания подобного рода. Но кое-что он все-таки обнаружил.

В ходе поисков мировоззрение господина Вишнякова подверглось серьезным испытаниям – перенасытилось элементами чужих культур, уподобилось мозаике из выхваченных отовсюду сведений и утверждений. Он, например, уверился в существовании колеса сансары — череды воплощений, через которые ему уже пришлось пройти и которые ждут его в будущем, то есть в повторяющемся прошлом. От этакой замысловатости мозги его едва не закипели, взбунтовались, и ум отказался подвергать данные анализу. Во избежание взрыва, Вишняков решил не углубляться в дебри.

Встречу с «Русалками», возникшее непреодолимое влечение к солистке группы и происшествие в клубе «Спичка» он счел звеньями одной цепи, которая странным образом прикреплена к какому-то животрепещущему эпизоду в прошлом… Это прошлое крепко держало его в плену.

«Единственный способ освободиться – понять, что связывает меня с Леей, – думал Вишняков. – Ведь она сначала ушла от меня, а сама как будто ждала в той комнате для артистов, не сомневаясь, что я за ней побегу… И потом появились эти жуткие видения – девушка с распущенными волосами, зловещее бормотание про саван, покров для мертвеца… А какое у нее странное имя, – Лорелея…»

Он вспомнил прошлогоднюю поездку в Германию и живописную скалу на Рейне. На ее вершине якобы появляется прекрасная девушка, она расчесывает свои длинные золотистые волосы и поет песню… Кто услышит голос Лорелеи, обречен на гибель. Много рыбацких лодок и торговых кораблей потонули в пучине…

Подняться на скалу можно было по вырубленной в камне лестнице.

– Сверху открывается чудесный вид на реку и расположенные неподалеку замки, – говорил немецкий приятель Вишнякова, тоже любитель биржевой игры. – Там устроили музыкальную площадку, где в теплое время года проходят концерты на воздухе. А под скалой спрятаны сокровища Нибелунгов – по крайней мере, об этом гласит одна из средневековых легенд.

* * *

Сонный официант принес Астре мартини, оливки и лимон. Ресторанный зал клуба был оформлен в молодежном стиле: много стекла, металла, блестящих поверхностей, висячих ламп. В дневном освещении все это резало глаз – технический дизайн был не в ее вкусе. Странно, почему Вишняков выбрал именно этот клуб для знакомства с «русалкой»…

– Я бы съела что-нибудь, – сказала она. – Горячую отбивную. Или форель под белым соусом.

– Горячее у нас подают только вечером, – оправдывался парень. – С утра все отсыпаются. Повара работают посменно, но один заболел. Некоторые клубы вообще закрыты до полуночи. Это у нас хозяин требует, чтобы заведение работало круглосуточно.

– Я его понимаю, – улыбнулась Астра. – Прибыль нельзя упускать.

Вытянутое лицо официанта порозовело от скрытого возмущения.

– Какая днем прибыль? Видите – пусто? Если кто и забредет, закажет чашку кофе или пиво с орешками. Только зря торчать в зале приходится. Не дай бог отлучиться куда-нибудь! Менеджер застукает, такую головомойку закатит, мало не покажется.

– Строгий он у вас?

– Не то слово. Зверь… – буркнул паренек. – К каждой мелочи цепляется.

Он даже негодовал вяло – сказывалось утомление. Его красные веки припухли, уголки губ опустились. Сколько ему лет? На вид – не больше восемнадцати. Худой, высокий, с коротким ежиком волос. Похоже, любит поговорить.

– Составьте мне компанию, – располагающе произнесла Астра, пустив в ход актерские способности. – Обслуживать вам все равно некого. Закажите себе выпивку за мой счет.

Он подавил вздох, опустил глаза:

– Нам запрещено…

– А если клиент требует? Посетителей нет, мне скучно.

– Пить во время работы? – мотнул головой парень. – Нет уж, увольте. Выгонят! У меня испытательный срок.

– Тогда лимонад себе закажи, – Астра перешла на «ты». – Не обижаешься, что я к тебе по-свойски обращаюсь?

– Да нет, пожалуйста. Вы же старше…

Он прикусил язык и залился краской.

– Ну вот, ожил наконец! – засмеялась она. – Чего смущаешься? Я и правда старше. В мамки тебе гожусь.

Она намеренно перегибала, пытаясь расшевелить его.

– Что вы? – вспыхнул официант. – Вы еще молодая…

– Ладно, я не обидчивая.

Он оттаял, заулыбался. Совсем молоденький мальчик, наверное, только-только со школьной скамьи. Каково ему обслуживать капризных отпрысков современных нуворишей? Пресловутую «золотую молодежь»?

Паренек принес себе лимонад, скромно опустился на край стула. О чем его спрашивать? Может, не он разносил заказы в ту ночь?

«Он, – подсказал ей внутренний голос. – И вероятно, запомнил подробности происшествия. Скандалы в подобных заведениях не редкость, но солистки группы, которым уплачено за выступление, убегают не всякий раз. Мальчику такое в новинку, небось до сих пор гадает, что да как».

– День рождения отметить хочу, – обвела она взглядом зал. – Подыскиваю место. Ваш клуб вроде ничего. Подойдет. У вас чем публику развлекают? Я слышала, «Русалки» здесь пели.

– Их клиент пригласил, за свои бабки.

– Так и я не против. За чем дело стало? Дорого взяли девицы?

Официант пожал угловатыми плечами.

– Не знаю… Думаю, да. Потому что клиент был вне себя от злости. Они ведь только несколько номеров отработали и все, смылись.

– Как это?

– Вернее, одна из этих… девушек… взяла и убежала. Она у них солистка… без нее никак. Клиент рвал и метал. Администратор аж по́том покрылся – извинялся, расшаркивался. Хотя при чем тут он? Он был не виноват. Его никто не спрашивал…

Паренек горячо защищал менеджера, на которого недавно жаловался. Простодушный еще, не испорченный «ночной» жизнью. Говорит грамотно, без жаргонных штучек. Видать, хорошо учился, собирался продолжать образование. Не поступил и теперь работает по протекции кого-нибудь из родственников. В ночной клуб такого уровня с улицы не берут.

– Ты, случайно, не журналистом хотел стать? – брякнула Астра. – Стихи пишешь?

Попала в точку. Официант от неожиданности распахнул красные глаза, глотнул лимонада. Кадык сильно выделялся на его тонкой шее.

– Я учусь заочно. Буду филологом.

– Какой курс?

– Первый. А вы откуда… как догадались?

– На лбу написано. Значит, говоришь, администратор не виноват?

– Что он мог сделать? Та девушка, солистка «Русалок», в общем, господин Вишняков пригласил ее за свой столик, и она согласилась. Они сидели, пили шампанское, он ее угощал. Потом она поднялась и вышла из зала. Он – за ней. Наши ребята, охранники, говорят, что застали его в раздевалке артисток. Девушка тоже была там. Они попросили клиента вернуться за столик – очень вежливо, корректно. У нас строгие правила. Хозяину не нужны неприятности.

– Вишняков подчинился?

– Да.

– А потом что было?

– Остальные девушки ужинали, то есть мы накрыли для них столик за счет клуба. Они тоже встали и отправились готовиться к выступлению. Все ждали, когда они выйдут на сцену…

Астра внимательно огляделась.

– Где ваша сцена?

– Вон там, – паренек показал на возвышение в углу зала. – Вечером включают подсветку, бегущие огни. Публика уже успела здорово набраться, хотела танцевать. Другой музыки не было, потому что господин Вишняков заказал на всю ночь «Русалок», а они так больше и не появились. Он пришел в бешенство. Солистку искали, но ее и след простыл. У нас первый раз такое…

– Куда же она подевалась?

Официант развел руками.

– Черт ее знает! Выскочила через окно, наверное. У нас хоть и первый этаж, но решетки не везде. В той комнате как раз не было. Вроде бы видели ее следы – под окном, в сугробе. Может, она обкурилась или испугалась чего-то. Психоз напал! Я слышал, с наркоманами это случается. Сиганула в окно, и все. Забора нет, до дороги рукой подать. Поймала авто и фьють – ищите, сколько влезет!

– Думаешь, она употребляет наркотики?

Паренек мялся, молчал.

– Кто их разберет, этих певиц? Они иногда бывают немного чокнутые. Я к ней не присматривался. Люди заказывали еду, выпивку, бегать приходилось туда-сюда.

– Ты ничего странного не заметил в ту ночь? – спросила Астра.

– Кроме того, что девушка сбежала и сорвала выступление, ничего. Хотя… охранники говорили, ее верхняя одежда осталась в клубе. Значит, она выскочила в сценическом костюме на мороз. Было градусов двадцать, не меньше…