Текст книги "Ипотека страданий"

Наталья Зайцева
Ипотека страданий

© Наталья Зайцева, текст, 2022

© No Kidding Press, издание. 2022

Зима

1

У метро продают елки. Маленькая – тысячу четыреста, «Ночная красавица» – от тысячи семисот. И «красавица» тоже небольшая. Примерно такую я пошла рубить домашним топориком, который нашла на своей первой съемной квартире. Мне было семнадцать, я училась на первом курсе и жила с бывшей одноклассницей. Кажется, ей не нравилось со мной жить. После Нового года ее родители дали знать моим, что Таня не будет со мной больше жить. После зимних каникул я устроилась в общежитие. Но накануне я срубила для нас елку. Через дорогу от дома был лес. В нем такие большие сугробы. Я выбрала небольшую елочку и стала рубить. Это оказалось непросто: то ли топор был тупой, то ли моих навыков было недостаточно. Но я вышла из леса с елкой и с топором. На мне было длинное черное пальто – его передала двоюродная сестра из Питера. Приталенное, с пуговицами в два ряда, оно делало меня высокой и похожей на народоволку. Заканчивался 2000-й год. Мне было весело. Единственное воспоминание о ссоре с Таней: я сижу на балконе, за которым начинается лес, и горько плачу. Кажется, из-за того, что Таня считает меня плохой.

2

Почти любая жизненная подробность рифмуется в моей голове с воспоминаниями, вызывающими тоску или острое страдание. Не могла уснуть, зажгла аромалампу – стала думать, как засыпала при свете, когда мама читала. Просила ее выключить, а она отвечала: отвернись и спи. Что она читала? Библию? Книги о том, как лечиться чаем?

3

Один парень из бывших петрозаводских знакомых оставил комментарий под моим постом о том, что я еду в Берлин делать спектакль. «Зайцева! Это вообще невероятно! Какой-то истфак в бэкграунде, унылые вечера в кафе ПТЗ, провинция, безысходность, тлен… И вдруг! Я мировоззренчески с тобой не совпадаю, но чертовски рад за твой успех! Успех, к тому же, сделанный своими руками. Нет слов, нет, блять, слов просто». Интересное видение моего всего. Я сдержаннее в оценках. И вечера были не такие уж унылые. И в провинции я не чувствовала безысходности, только надежду. И не успех, а долги. Четыре месяца арендной платы.

4

Я живу в клинике эрготерапии в Берлине. Эрготерапия – это лечение трудом или что-то типа арт-терапии, но Настя говорит, что это не арт-терапия. Настя – 47-летняя актриса, которая много лет живет в Германии и владеет сетью этих клиник. Сегодня канун Рождества – 24 декабря. Сегодня я пойду к ним на праздничный ужин. Сейчас 10:30 и я хочу выйти погулять немного, когда высохнет голова.

5

Что за испуганность настигает в Европе, где тепло и сытно. Или я переживаю, что не смогу обеспечить себе такой уровень жизни всегда? Подзаборный страх включается, как будто сигнализирует you don’t belong here. Как будто зашла в отель Ритц Хилтон в грязных ботинках и встала на красный ковер в ожидании когда сгонят.

6

Возможно, я всю жизнь живу в депрессии и поэтому не замечаю, что нахожусь в ней.

7

Ночью на Александрплац в меня попала петарда.

Фейерверки были дикие. Они с войны, им ничего не страшно, кричала я. Фейерверки у них взрывались иногда прямо из рук. Пахнет порохом, дым. Мне огонь попал под пальто и вылетел куда-то. На джинсах остались подпалины.

8

Ксюша завтра приезжает за деньгами и просила отдать в рублях, а у меня евро – и все банки закрыты в праздники, а у обменников такой курс, что это просто кража. Я боюсь потерять эту квартиру. Никто не будет сдавать мне целую квартиру в хорошем районе по цене комнаты и еще не спрашивать плату в срок.

9

Отдала все деньги и осталась должна за декабрь.

10

Читаю книжку для подростков: о том, как мальчику, потерявшему маму, помогают соседи и знакомые.

11

Дочитывала ту книжку, шла из вагона-ресторана и, попадая в заснеженное и шаткое пространство между вагонами, думала: как же грустно. Приехала в Петрозаводск – герпес.

12

Может быть, все всё делают из страха.

13

Мне снится, что предъявляю претензии своему папе, но через других людей.

14

Серая русская машина довезет тебя за сто рублей от вокзала, написала мне Са, вызвав такси в первый день. Сегодня в очереди Сбербанка сняла себя зачем-то на фронтальную камеру без очков. Я выгляжу как серая русская машина зимой в девять утра в предрассветных сумерках.

Моя полная тезка (всё, включая дату рождения) где-то в Самаре взяла кредит, теперь на мой номер приходят оповещения о задолженности. Полдня прошли в разбирательствах, вечером поезд, завтра в Москву.

15

В последнее время, где бы я ни находилась, я всегда хочу в Москву.

16

Сегодня я не хочу ничего писать.

17

На случай, если я и сегодня не захочу ничего написать, пишу.

18

Сегодня снова ничего не буду писать, потому что жить слишком тяжело.

19

Я дочитала книгу, в которой автор описывает, как две недели живет в резиденции, встает под вечер, читает Уитмена и пишет поэму, а потом издает дурацкую короткую детскую книжку за свой счет, тратя на нее аванс за книгу, которую ему заказали благодаря публикации рассказа в New Yorker. И я подумала, что тоже живу писательской жизнью, когда трачу день на то, чтобы встретиться с редактором подкастов одного популярного издания, расспросить его о том, как делаются подкасты, получить от него в дар редкую пластинку Father John Misty (когда он жил в Лондоне, он увидел ее в магазине и вспомнил обо мне), вечером – пойти на дискуссию про растительный поворот в гуманитаристике «Выращивая растения в себе», где одним из участников был чайный гриб в баночке.

Но тот писатель заведует поэтической кафедрой и живет в Нью-Йорке.

20

Жгу мятное масло, в комнате пахнет жвачкой и профилакторием «Уют». Помню, как читала «Джен Эйр» на кровати в номере. Профилакторий располагался в горах и напоминал сериал «Твин Пикс»: деревянные интерьеры, избыток природы вокруг. По соседству – теплицы Полярного ботанического сада, самого северного в мире. В профилактории были процедуры. Мне, десяти лет, были назначены: ингаляции в специальной комнате (люди сидят кружком и вдыхают мятный хвойный пар), кислородные коктейли (пенка в стаканчике), травяные коктейли (холодный настой перед ужином) и ванны с пузырьками (советское джакузи). От ванн я заболела циститом, мама капала на ложку с сахаром анисовые капли. Если бы ничего хуже со мной в детстве не случилось, я бы ненавидела запах аниса. Но я его люблю. В профилактории было пустынно. Полярное лето: вечность и пустота.

Зашла на сайт профилактория сейчас: бассейн с видом на горы, камины. В Википедии о ботсаде и его православном руководителе:

«Также Полярно-альпийский ботанический сад-институт КНЦ РАН, директором которого является Жиров, поразил научную общественность методиками лечения лиц, страдающих нервными и психическими расстройствами. Создают и апробируют их не специалисты-психиатры, а сотрудники ботанического сада. По мнению М. М. Диева, один из лучших ботанических садов России на глазах превращается в рефугиум для людей, не нашедших себя в настоящей науке».

Трогательно, что ученые используют для своих метафор научные термины. Рефугиум для не нашедших себя. Почитала статью академика, она вполне в духе растительного поворота предвещает растущую власть нечеловеческих видов, однако призывает вернуть антропоцентризм: «Лишь христианская логика, четко разграничивающая человека, созданные им организмы и создания Творца, способна расставить всё по своим местам в преддверии наступающего хаоса».

21

Моя жизнь три года назад и моя жизнь, когда мне было десять, одинаково важны. Я – это биологическое микросообщество бесконечных себя и себя. Чем дольше я живу, тем меньше будет желающих меня утешать. Самой себе стать семьей и сообществом – в этом состоит спасительность писательства. Возможно, сейчас неблагоприятный период и мне необходим рефугиум.

22

Когда у тебя умирает близкий, то волна, которая его уносит, смывает и всю жизнь, связанную с ним.

23

Не могу поверить: американец, когда-то выразивший желание перевести и поставить мою пьесу, прислал сегодня перевод.

24

Я была на дне рождения у племянника, ему семь. Когда я потянулась его поцеловать, он сказал «здравствуйте» и отвернулся. А телом остался стоять на месте. Послушным семилетним телом. Он меня не узнал. Для меня шесть месяцев – пустяк. По его времени мы не виделись три года. Каким чужим приехал папа на мой день рождения, когда мне исполнилось тринадцать. Кажется, я задумалась, прежде чем назвать его на ты.

25

У N жена покончила с собой. Их дочке тринадцать лет. Ощущение кошмара и непоправимости. Больше никогда не будет хорошо.

26

Помню шов на его голове, и тогда я смогла заплакать.

27

Я хочу быть ближе, но не знаю как. Не знаю, что уместно. Важно набираться сил, чтобы в момент, когда рядом окажется заблудшая душа, суметь помочь, сказала Са. Сегодня я гуляла с Аней. У пруда стоял старик, у него в ногах на снегу билась рыба. Удивительно, что он поймал ее в этом пруду, сказала Аня, это щука. Мы прошли еще немного, и Аня сказала: мне ее жаль. Мы обернулись, и я увидела красную руку мужчины, и как он медленно наклоняется к рыбе. Он швырнул ее в пруд. С ней всё будет в порядке? – спросила я. Аня ответила: да. Потом мы пошли в магазин, и Аня купила мне еды.

28

Первая жена моего отца тоже покончила с собой.

29

Быть счастливой – это работа. «Если вам слишком легко, положите груз на поясницу»

(приложение «Подтянутость за 30 дней»).

30

Я хочу быть ясной. Мне важно говорить прямо. Культивация сказанного впроброс забирает важность у сказанного впрямую. Если тебя долго убеждать, что вся твоя речь – это «пустая речь», как говорила та женщина в интервью о лакановском психоанализе, ты просто перестанешь говорить и стремиться быть понятой.

Неприкосновенность частной жизни. Невозможность рассказать о себе. Тайная жизнь людей.

31

Каким теплым бывает собственное тело, когда с него снимаешь одежду.

Я выхожу из дома, чтобы с кем-то встретиться.

Я не могу избавиться от фигур умолчания: во-первых, я оберегаю чужую частную жизнь, во-вторых, умолчания вмещают больше, чем слова.

32

Те, кому рассказываю, никогда потом не поднимают этой темы. Рассказ превращается в единичное событие, как булыжник в воде. Эту метафору с тонущим камнем я хотела применить к травме утраты как таковой: когда кто-то умирает, сначала кажется, что боль не пройдет никогда и отсутствие человека всегда будет заметно; но проходит два месяца – и ты смеешься, год – влюбляешься.

Однажды двоюродная сестра меня спросила: как ты можешь так убиваться из-за парня после всего, что с тобой было? Может, когда я убиваюсь из-за парня, я убиваюсь сразу из-за всего.

Однажды Е. спросила: как это случилось? Я ответила и потом забыла сумку с ноутбуком в том кафе.

Однажды N спросил: а кто у тебя покончил с собой? Я ответила: иди нахер. Тон, вот проблема. Всё кажется не просто враньем, а оскорбительным враньем.

33

А недавно Андрей говорит: везет сиротам, – и замолчал. Почему? «Им квартиры дают».

Почему-то все говорят «сироты» и подразумевают детский дом. То же с бездомными. Я сирота и бездомная.

Вот так бы я ему сказала, а потом пришлось бы рассказывать.

34

Сегодня весь день провела в загородной реабилитационной клинике, чтобы написать в их корпоративный журнал про юмор врачей. Если повезет, то еще за день я напишу текст, за который обещают шесть тысяч рублей. Ем картошку с тушенкой, которую отдала Т., потому что это тушенка ее мамы, а мама только что умерла.

35

Если бы это был роман про жизнь, то я бы написала: У меня есть друг, который сейчас работает в Администрации Президента и напивается каждые выходные. И когда-то я написала ему письмо с признанием в любви, вот оно:

«Дорогой П.! В последние два дня я занимаюсь тем, что пишу письма и не отправляю их. Вчера написала длинное письмо родственникам, но не отправила, а теперь решила написать тебе и, может быть, отправлю. Я думаю о тебе. Я очень хотела отнестись к этому двойному Киеву легкомысленно, но у меня не получилось. Хотя в конечном счете, конечно, всё забудется и я переключусь на другое, как это бывает всегда. Но тогда тем более надо об этом сказать сейчас, пока актуально.

Ну, то есть понятно уже, что это признание. Неловко такие письма читать, я знаю.

Зато картина мира вокруг тебя станет более полной.

Иногда мне кажется, что это всё полная ерунда, иллюзия и накрут, а иногда я вдруг начинаю вести с тобой внутренние диалоги, например, когда еду на велосипеде, и понимаю, что мне все-таки это важно, а если мне важно, значит, и вообще важно и черт с ним, что накрут. Правда, внутренние диалоги длятся недолго, так как ты в них ничего не отвечаешь толком, разве что говоришь что-нибудь скучное про свою холостяцкую жизнь или про то, что в слово „люблю“ все вкладывают разные смыслы, или про количественные суффиксы в японском языке и зайцев (это в лучшем случае), или про то, что мы „просто общаемся“, и ты мог бы так общаться хоть с ***, хоть с *****, и я сразу думаю: ладно, стоп.

Еще я думаю, вот ты пьешь, например. И чувства твои от этого скачут и заволакиваются всё время, и ты не ты, и вся эта бесконечная охота за ощущениями тоже напоминает опьянение. Но ведь это не самый худший способ жить, наверное.

Но возвращаясь к тому, что мне важно сказать. Когда ты уезжал в Киев, тогда еще, год назад, я прочитала рассказ Чехова „О любви“, и меня вдруг накрыло. Я подумала, что я – как герой рассказа, а ты – как девушка в этом рассказе. И что на самом деле, когда любишь, надо говорить, что любишь. А всё остальное – „роковые вопросы“, которые к делу не относятся вообще. Я подумала, что надо тебе сказать о том, что я тебя люблю. И волновала себя этой мыслью несколько дней. Но потом я познакомилась с твоей женой и поняла, что не надо это говорить, что это глупо и непорядочно. Красота жеста (сомнительная, на самом деле) не стоит рисков. Да и никогда не знаешь точно, правда или показалось. Потом я как-то переключилась на другое. А вот сейчас я что-то не хочу ждать, когда переключусь на другое. Делать вид, что ты мне так же безразличен, как я тебе, нет никакого смысла. Разве что ради игры – но я ничего не выиграю в этой игре, а проигрывать и так нечего. Играть в пинг-понг и спать спьяну мы сможем и после этого письма, если захотим.

Так что вот, несмотря на то, что всё это глупо, безнадежно и безответно, и очень неловко, я тебе говорю, что я тебя люблю. Пусть значение этого слова непонятно. Но если я попытаюсь объяснить, будет еще хуже. Всегда есть как пример письмо Татьяны Онегину – там всё подробно расписано. И, значит, ждет меня суровость и холодность.

Вообще, это всё ужасно стыдно. Но человек переживает любой стыд и позор. Мне один мой друг рассказывал, как ехал в поезде, когда ему было 14 лет, и забыл закрыться в туалете, взобрался на унитаз, напрягся, и тут открыли дверь. Почему-то я запомнила этот случай: может быть, позу и шаткий вагон хорошо себе представила».

36

Мишель Фуко писал: «Человек на Западе стал признающимся животным». Истина, по мнению западного человека, конструируется из признаний.

Весна

37

Мое тело тошнит этой работой. Пишу об американской писательнице языком слезливого документального фильма:

«В УТОЧНИТЬ КАКОМ году Рейчел удалили опухоль в груди. У нее и до этого были образования. На этот раз пришлось провести мастэктомию. Врач заверил: ничего опасного. Рейчел, тщательно изучавшая данные, отслеживающие здоровье птиц и рыб, не стала вдаваться в подробности собственных анализов: возможно, так сработало психологическое отрицание страшного диагноза. К ОСЕНИ/УТОЧНИТЬ она обнаружила уплотнение УТОЧНИТЬ ГДЕ. Опухоли поразили всю УТОЧНИТЬ КАКУЮ часть организма. Тот врач, что после операции заверил ее, что всё в порядке, не сообщил Рейчел о том, что опухоль была злокачественная. В то время сообщать такие новости было принято не самой пациентке, а ее мужу. Но у Рейчел не было мужа».

38

У Хайдеггера неподлинное отношение к смерти – страх перед ужасом. Испытывая его, мы шарахаемся в ман, говорим банальности типа: все умирают. Обобщаем, забалтываем, смерть фигурирует в третьем лице.

39

Видела сцену насилия на улице: мужик бил ногой в лицо взрослого парня, который плакал. Я вмешалась, мужик сказал: это мой брат. Парень, кажется, с ментальной инвалидностью.

40

Слова моего папы на последнем XXVIII съезде коммунистической партии Советского Союза (я нашла их в стенограмме):

«Зайцев В. С., заместитель секретаря парткома производственного объединения „Апатит“ Государственной ассоциации „Агрохим“, Мурманская область. Уважаемые делегаты! Мне представляется, что тот проект, который нам сегодня предложили, совершенно не подходит для того, чтобы его распечатывали к понедельнику. Совершенно беззубый, он не отражает духа нашего съезда, не отражает той жесткой критики, которая была высказана в прениях. Там, где говорится о достижениях, всё преувеличено. Даже преувеличено то, что еще мы только собираемся сделать, уже это в достоинства нам записано. <…>

Наконец, очень много на съезде говорилось о том, что хватит партии каяться, хватит, так сказать, посыпать голову пеплом. Так вот, мне кажется, что хорошо бы в этом проекте, в этом Постановлении, в резолюции съезда поставить жирную точку и действительно закончить каяться тем, что исключить из партии Сталина и Брежнева, и поручить Центральной Контрольной Комиссии разобраться с остальным кругом лиц, которые, так сказать, также причастны к злоупотреблениям».

После съезда папа нас «бросил». Помню, меня забрали пораньше из школы, чтобы это сообщить.

41

Папа уволился с рудника и никогда больше не жил в Кировске. Мама считала, что во всем виновата моя бабушка. Однажды бабушка угостила маму котлетой, а там клок волос. А еще мама видела, как прабабушка делает что-то с ножницами вокруг моей старшей сестры, когда та была младенцем. Прабабушка сказала, что это для того, чтобы ребенок был здоровым. Бабушки были карелками, колдуньями. Об этом я слышала всё детство от мамы. Я представляла, что карелы живут в лесах и что-то замышляют. Как какие-нибудь тролли из норвежских сказок. Ежегодный поезд на юг проезжал через Петрозаводск, где вывески были на двух языках. В карельских надписях слышался рокот магических заклинаний – ruoka tavaraa. И было в этом рокоте что-то близкое, я чувствовала, что всё карельское имеет ко мне отношение – но в этом чувстве не следовало признаваться.

42

Солнечный день. В комнате пахнет ультрафиолетом. Так пахнет от лампы ультрафиолета, вокруг которой мы стояли в детском саду. Мы надевали темные очки, похожие на плавательные, и стояли сначала животом, потом спиной к синей лампе. Заполярные дети.

43

Много думаю о магии, потому что у меня сейчас живет Ваня. Магия похожа на феминизм, психотерапию, социализм. Магия и театр тоже похожи. Ваня показал мне телеграм-канал про магию. Прочитала там, как с помощью нижней чакры женщины могут подпитываться энергией от мужчин: раскручивать чакру и выпускать из нее тентакль.

Потом Ваня сходил в гости к религиозным иудеям и спросил, почему религия осуждает магию. И они ответили: потому что нужно полагаться на божий промысел. И я подумала: да, ничто другое не помогает тотально расслабиться.

44

Вчера я пошла на репетицию своего спектакля и подвернула там ногу в том же месте, что летом. И я подумала: это мне наказание за то, что я актерам рассказывала про магию и как надо выбрасывать тентакль. Дима сказал: ну вот каждый раз что-то новое! А потом я вышла с репетиции и хотела что-то Диме сказать, побежала с лестницы и подвернула ногу. Сегодня какой-то церковный праздник, Егор хотел зайти в храм.

Я абсолютно растеряна. Из-за близости ко всем этим вещам, которые существуют. И черные дыры то и дело открываются вокруг меня. Нога болит, и как минимум я не смогу играть в баскетбол. Завтра я лечу в Новочеркасск.

45

Я в Новочеркасске, обучаю маму Валю основам компьютерной грамотности. Есть новая история: в войну тетка деда убила немца. Он полез зачем-то в сундук, а она его резко закрыла. Тело спрятали в подвале дома. Дед говорил, что у моей мамы веснушки, как у тети Клавы. А у меня, как у мамы. Есть подозрение, что дед всё сочинил. В детстве он пугал меня Хокой.

46

Мама Валя рассказала, как я в четыре года впервые оказалась в новочеркасском соборе, подняла глаза и отчетливо произнесла: аз есмь с вами во все дни. Я смутно помню, как смотрю вверх и вижу синее небо со звездами, а на фоне неба Иисус. Я никогда не видела таких огромных зданий. И таких огромных дверей.

В храме просторно и гулко. Солнечный свет падает на лица святых с печальными глазами. У бабушки были такие глаза. Они как будто говорили: ох… ну, ладно.

Я всю жизнь была уверена, что меня крестили в этом соборе, но сейчас я вспомнила, что в другом – в маленьком, в Буденновске. Было жарко и солнечно, и я в белой рубашке с голыми ногами. И тоже какие-то двери. Но небольшие.

47

Сегодня Пасха. Завтра мой день рождения. Перед ним всегда такая тоска невыразимая, как у собаки. Вчера я ходила на всенощное бдение и пела «Христос воскресе из мертвых смертью смерть поправ…» и чувствовала покой – как будто от меня ничего не зависит. Послезавтра спектакль, в котором от меня зависит всё.

48

Вчера мне хотелось лечь на землю и рыдать – из-за неудачного спектакля. Я поссорилась с художницей. Вчера был худший день года. Сегодня познакомилась с сообществом 65+ района Крылатское – играла с ними в настольный теннис. Надпись femme future на моей кофте они интерпретировали как «женщина будущего».

49

Второй вечер не могу заставить себя написать пост благодарности про спектакль, потому что это будет одновременно и пост успешного успеха, а я не чувствую никакого успешного успеха, я чувствую свой личный провальный провал. И я даже не могу это сказать, потому что это оскорбит других участников.

В такие минуты хочется поговорить с кем-то со схожим опытом, но никого со схожим опытом у меня нет.

50

Быть счастливыми – наш долг перед красотой этого мира.

51

Очень радуюсь тому, как меняется природа. Я начала придумывать новый спектакль, инспированный Стивом Райхом и американскими минималистами, которых я начала интенсивно слушать. Долг за квартиру пять месяцев.